Текст книги "Подвиг Мирославы"

Автор книги: Юлия Бойцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

– Боль ее убьет, тебе понадобится, как минимум, совершить чудо. Я не трону ее, а если встретимся вновь, помогу. Сочтешь ли ты это достойной платой?

– Конечно, друг, – ответил Тим.

– Но ты ведь знаешь, что я не стану перебегать дорогу смерти?

– Да.

– Что же, возможно, я скоро избавлюсь от долга.

– Возможно, – с каким-то сожалением произнес ангел.

Всадник больше ничего не сказал, развернув коня, он умчался прочь. Вновь потеплело, но Тимофей не спешил меня отпускать. Его размеренное сердцебиение успокаивало, и впервые за долгое время я почувствовала себя в безопасности.

– Тим, отпусти, у меня плечо болит, – нехотя промычала ему в грудь.

– Извини, – ответил он и опустил руки, а мне вдруг наоборот захотелось еще понежиться в его объятьях. Но поезд ушел, да и действительно больно.

– Что здесь происходит? – спросила я.

– Ты чуть не перешла дорогу Темным всадникам.

– Ну и что? – возмутилась я. – Я пыталась спасти малышку!

– Мирослава, ты уверена, что на дороге кто-то был?

– Конечно, уверена!

– Не кричи, – поморщился Тим.

К нам подбежал Эртон. Тима он не видел, но обратился именно к нему:

– Спасибо, что спас ей жизнь, – чуть хриплым голосом сказал он.

– Не стоит, – холодно ответил ему Тимофей.

– Мирослава, зачем ты это сделала? – чуть раздраженно спросил принц.

– Потому что там был ребенок! Сколько можно вам повторять? – снова повысила я голос.

– Но я никого не видел, – ответил Эртон. – С холма просматривалась вся дорога, она была пуста.

– Ты мне веришь? – спросила я Тима.

Он не ответил, просто с какой-то грустью смотрел на меня. Будто я только что пыталась покончить с собой, и он разочарован моим поступком.

– Но ты же сказал всаднику… – я запнулась. – Просто повторил мои слова?

– Скажу "да" – солгу, скажу "нет" – тоже. Я не знаю ответа, – проговорил он.

– А зачем же, по-твоему, я так бежала под копыта лошадей?

Тим снова молчал.

– Ну и не верьте! Я докажу, что права!

Развернувшись на месте, я перешла дорогу и побрела к видневшемуся вдалеке лесу.

– Мирослава, остановись, – попросил Эртон.

Я остановилась и обернулась. Мужчины стояли рядом друг с другом и смотрели на меня: Тим – серьезно, а Эртон – недоуменно.

– Здесь был ребенок! – как попугай повторила я. – Я его найду.

– Мне надо идти, – ответил Тим.

– Да я и не сомневалась, – улыбнулась я. Из глаз снова брызнули слезы, сердце сжалось от тоски. – Что еще можно от тебя услышать?!

Развернувшись, я побежала прочь. Справа лес начался быстрее, чем впереди и через некоторое время, я увидела там дом. Он казался не жилым: окруженный деревьями, чуть покосившийся, почерневший от сырости и времени. Неудивительно, что со стороны дороги его не было видно. Забор частично лежал на земле, да и остальная его часть в скором времени упадет.

Я быстро к нему приближалась, и отчетливо слышала шуршание травы, под ногами идущего следом Эртона. У крыльца остановилась и подождала, пока он до меня дойдет.

– Мирослава, тут по определению не могут жить люди. Этот дом заброшен.

– Посмотрим, – раздраженно ответила я, и, подойдя к двери, громко постучала.

Открывать никто не спешил, поэтому я постучала снова.

– Это смешно, – холодно произнес Эртон. – Нам нужно идти!

– Смейся дальше, мне не смешно.

Я протянула руку, чтобы снова постучать и тут дверь с противным скрипом отворилась. В нос ударил резкий запах сырости и затхлости. От неожиданности я отшатнулась, но увидев женщину на пороге расслабилась. Она приветливо улыбнулась, от чего вокруг серых глаз и рта образовались мелкие морщинки. Ее волосы были забраны под косынку, из-под которой выбивались несколько белокурых прядей. Серое хлопковое длинное платье и белоснежный фартук, никак не сочетались с грязными кожаными туфлями. Да и вообще, эта женщина на фоне "мертвого" дома, смотрелась, по меньшей мере, странно. Она казалась слишком живой и яркой.

– Добрый день, юная госпожа, – наконец произнесла она приятным голосом.

– И вам добрый день, – улыбнулась я.

– Вам нужна моя помощь?

– Очень, – призналась я. – Дело в том, что несколько минут назад на дороге я видела девочку. Она играла, пересыпая песок из ведерка в ведерко, и не заметила приближающихся всадников. Не знаю, как ей удалось спастись…

С лица женщины слетела улыбка, а взгляд стал грустным.

– В голубеньком сарафане? – спросила она.

– Да. Вы ее знаете?

– Конечно, милая. Это моя дочь.

Вот оно как! Значит я не сумасшедшая!

– Но почему она там была одна? Это же так опасно! – возмутилась я.

Женщина вновь улыбнулась.

– Ты видишь то, что не должна видеть. Ты ведь видящая истину.

Мои глаза округлились. Я повернулась к Эртону, чтобы спросить, о чем она. Тот был напряжен, губы крепко сжаты, в руках огненный шар. Что же, этот мне не поможет.

Я вновь обратилась к женщине:

– Вы не могли бы объяснить, о чем говорите? Я, честно, ничего не понимаю.

Она вновь улыбнулась:

– В нашем мире таких как ты не бывает. Магия видит магию. Ты же видишь все.

Теперь я все-таки обратилась к принцу:

– Эртон, ты ничего не хочешь мне пояснить.

– Я бы хотел услышать объяснения от тебя. И начни с того, с кем ты сейчас говоришь, – спокойно отозвался он.

Я почувствовала, как на голове пошевелились волосы.

– Не бойся, – сказала женщина, – он просто не видит то, что не должен видеть.

– Но я не понимаю.

– Мы те, кто застрял между жизнью и смертью. Те, кто не хочет терять то, что уже потеряно. Это произошло давно и началось с пропажи нашей дочери. Она ушла рано утром и не вернулась. Мы искали ее три дня, и нашли уже мертвой. Я не пережила ее смерть и муж вскоре тоже. Тебе не стоит знать всего, но в одном помогу: моя дочь опережает события, давая человеку возможность поспорить с судьбой.

– То есть? – прошептала я.

– Так ли не поняла? – лукаво улыбнулась женщина.

Я перекрутила ее слова в голове. Да лучше бы не поняла!

– Я должна была умереть? – спросила шепотом, чтобы не услышал Эртон.

– И до сих пор должна, – ласково ответила она. Ей осталось сказать, чтобы я не расстраивалась, честное слово. Это же такой пустяк!

– И что мне делать? – растерянно спросила я.

– Придет время, решишь сама. Тебя хранит кто-то слишком сильный, и если бы не он, то моя дочь справилась бы, – будто с гордостью ответила женщина.

– Но почему?

– Наверно, потому что с тебя все началось?

– Что началось? – не поняла я.

– Подумай, – улыбнулась она.

Да я в жизни столько не размышляла, сколько пришлось за последнюю неделю!

Из глубины дома донесся грохот, женщина посерьезнела, глаза больше не лучились добротой, губы плотно сжались. Она придирчиво осмотрела меня с ног до головы, бросила взгляд на Эртона и тихо сказала:

– Тебе нужно уходить. Мой муж вернулся и скоро дочь придет. Не стоит искушать судьбу.

– Хорошо. Спасибо за все.

Я повернулась к Эртону и медленно побрела к нему. Поднялся сильный ветер, и до меня донеслись слова:

– Все можно изменить. Верь тому, кого любишь. А теперь бегите!

Округлив глаза, я подбежала к принцу и, схватив его за руку, потащила прочь. Встречный ветер усилился, будто вкладывая всю мощь, чтобы вернуть нас назад. Бежать было невозможно, оставалось лишь медленно идти, прикрывая ладонью глаза от поднявшейся в воздух пыли.

– Не останавливайся! – крикнул Эртон.

Я не знаю, сколько прошло времени, прежде чем мы вновь очутились на дороге. Ветер исчез без следа, забрав с собой все мои силы. Я присела на корточки, пытаясь перевести дыхание.

– Мирослава, нам нужно идти. Я покажу тебе место, куда нам предстоит в скором времени отправиться, и мы поедем в деревню.

– Я устала, – покачала я головой.

– Идем, – протянул он руку.

Я сдалась. Мы медленно преодолели подъем. Маги, увидев нас, в довольно-таки потрепанном виде, напряглись, но никто не задал ни одного вопроса.

Труба действительно напоминала обычную подзорную, но столь большое увеличение давали не столько линзы, сколько сама магия. Я в нее заглянула и даже забыла про все случившееся. Замок был виден как на ладони. Рассмотреть все в подробностях было сложно, но понять где катапульты, где люди, где ореллы вполне реально. Я даже увидела огромные деревянные бочки, рассредоточенные по всему периметру замка.

– Они там что-то так суетятся, – прокомментировала я, – и трутся рядом с бочками. Скорее всего, в них и находится то самое вещество, ну или его составные части.

– Мы тоже так думаем, – подтвердил Эртон.

– Но там народищу! Не уверена, что мы сможем приблизиться.

– Я, все же надеюсь, что по ночам они спят.

– Навряд ли все, – засомневалась я, продолжая смотреть в трубу. – Уж точно охраняют. Да еще забор железный…

– Викариэль сказал, что на подходе к замку много ловушек. А это значит, что на самой территории охраны не должно быть слишком много. Надо попробовать. Забор не помеха.

Я посмотрела на принца. Все-таки какой же он твердолобый! Говорят ему чуть ли не на каждом шагу, что это опасно, а он все равно гнет свое.

– Эртон, это не игры, а я не воин. В случае чего, мы не сможем убежать. От этого наши жизни зависят. Неужели нельзя найти другой способ?

– Какой? – раздраженно спросил он.

– Я не знаю, – пожала я плечами. Мне не хотелось думать. И вообще, после всего пережитого, хотелось спрятаться, зарыться под одеяло своей кровати и не высовываться ближайшие полгода. Но до дома далеко…

Я устало потерла пальцами лоб.

– Если ты боишься, я пойду один.

– Сума сошел? – возмутилась я.

– И этот вопрос задает мне та, кто меньше часа назад пыталась броситься под копыта всадникам! – вспылил он.

– Я пыталась спасти ребенка, а не покончить с собой! – повысила я голос, до боли сжав руки в кулаки. – Сколько раз мне еще об этом сказать?

– И где этот ребенок? – спросил он, вплотную приблизившись ко мне.

– Это было приведение. С ее матерью я разговаривала на пороге того дома. Неужели ты до сих пор не понял?

– Это не возможно, – прошептал он, гладя мне в глаза.

– Тогда объясни по-своему, – прошипела я, с трудом борясь с собой. Хотелось въехать ему по наглой красивой физиономии, за то, что совершенно мне не верит.

– К сожалению, не могу, – ответил он.

– Ну и не моги дальше! – я попыталась его оттолкнуть, но он крепко меня обнял, не дав вырваться, а потом вдруг впился в губы жестким поцелуем.

Я не сопротивлялась, но и не отвечала, просто замерла. Впервые меня не посетило чувство страсти, сердце не сжалось в предвкушении, запах больше не пьянил, и никакого желания быть рядом с ним. Эртон резко отстранился, сузил глаза и прошептал:

– Что же… ТАК еще легче.

– Легче что?

Не ответил. Развернувшись, он дал команду собираться и скрылся за деревьями леса. Мужчины засуетились, а я, подавив в себе желание от души поплакать, пошла следом за принцем.

Глава 18

Вернулись мы ночью. Половину следующего дня я проспала спокойным сном без сновидений. Проснулась в комнате одна. Лучи Тэффы не просачивались сквозь плотно завешанные занавески. Зато веселое щебетание птиц и голоса людей были отчетливо слышны, напоминая, что все-таки я еще жива и пора вставать. Я присела, прислонившись спиной к деревянной стене разрисованной цветами. Не хотелось вылезать из-под одеяла, казалось, ступи я на пол, пропадет чувство покоя и безопасности, которое появилось во время отдыха.

– Тим, – зачем-то прошептала сиплым спросонья голосом, растирая ладонями щеки.

Легкий ветерок коснулся обнаженных плеч, и передо мной, словно каменное изваяние, застыл хранитель. Показалось, что он даже не дышит, и если бы не внимательный живой взгляд, его можно было бы принять за восковую фигуру – точную копию.

– Привет, – прошептала я.

– Привет, – спокойно ответил он. Его лицо будто застыло – никаких эмоций.

– Ты сердишься на меня?

– Могу ли? – чуть грубо спросил он.

– Можешь. Есть за что, – я набрала в легкие побольше воздуха и на выдохе выпалила: – Прости меня. Умоляю, прости. Если не простишь, мне не за что будет бороться.

– Угрожаешь? – вдруг улыбнулся он.

Я растерялась, сердце сжалось, а на глаза навернулись слезы. Всхлипнув, прикрыла ладонью глаза и вдрызг разрыдалась. Он сел рядом, теплой рукой притянул меня к себе и крепко обнял.

– Это ты меня прости. Не сержусь я вовсе. Хотя, признаюсь, поначалу хотелось тебя отругать.

– Я так скучаю, – пропищала я, – мне страшно. И я вовсе тебя не ненавижу. Когда сейчас открыла глаза, на мгновение показалось, что все хорошо, но это не так. Я чувствую себя так, будто смертельно больна и знаю, что скоро придется умереть. Что я наделала?

– Ты не виновата, Мирослава, – прошептал он. – У смертельно больных, к сожалению, нет шанса, а у тебя есть. И я не позволю забрать твою жизнь. Ты вернешься домой, обещаю. Не бойся ничего, ведь у тебя есть я, да и Эртон.

Я уже изрядно намочила ему белоснежную футболку, но никак не могла успокоиться. Хотелось столько всего рассказать, столько всего узнать, но было сложно сосредоточиться.

– Тим, прости меня. Мне очень жаль. Я плохая подопечная, эгоистка, думающая только о себе и своих мечтах. Я подвела тебя. Ты так хотел, чтобы у меня была счастливая долгая жизнь, а я все испортила, – рыдала я.

– Мира, любимая, прекрати, – мое сердце замерло, щеки полыхнули и мысли полетели совсем в другом ключе. В самом опасном, в том, котором не должны были лететь никогда. А он все продолжал: – Не смей думать о смерти, слышишь? Ты нужна мне, как человеку воздух. Все будет хорошо. Ты не сдашься, я уверен в тебе. Ты никогда не отступала от намеченной цели, и сейчас не нужно. Да, все сложно и опасно, но только вера в лучшее помогает людям. Чудеса бывают, верь в это.

Я замотала головой. Слова утешения не оседали в моей голове, потому что в висках пульсировало, а память постоянно проворачивала одну и ту же фразу "Мира, любимая…" Один за другим стали всплывать ответы на все мои вопросы. Невозможно было остановить этот поток. Я вцепилась руками в волосы, не понимая, что происходит, и больше не могла молчать:

– Нет, Тим, все правильно. Я во всем виновата сама, – я почувствовала, как холодеют мои руки, как покалывают губы и от страха скручивает живот, но не могла не говорить.

– Мирослава, успокойся, – строго попросил он, чуть отстранившись. Он положил на мои плечи ладони и заглянул в глаза, и от этих глаз я больше не хотела скрывать правду. Эта правда меня убивала быстрее смерти, о которой предупреждают. Она пожирала меня изнутри, будто обиженная на то, что я ее даже в мыслях не могу произнести.

– Тим, послушай меня, – прошептала я. – Я обманывала себя и всех в округе. Мне нужно признаться, потому что боюсь, что не успею это сделать.

– Ну зачем ты так говоришь? – рассердился хранитель. – Слова материальны, пока мы в них верим. Не смей думать о плохом, ты все успеешь за свою долгую жизнь.

– Дело не в Эртоне, – продолжила я, – не в моих преисполненных благородства чувствах, не в заботе о людях, которые здесь живут. Я обманывала себя, так сильно обманывала, что и сама поверила в собственную ложь. Помнишь тот вечер в моей квартире в шкафу, когда я… – я запнулась, казалось еще чуть-чуть и потеряю сознание. В ушах звенело, но признаться стало необходимо, – когда я поцеловала тебя…

Тимофей смотрел на меня настороженно, между бровей образовалась маленькая складочка. Он так внимательно слушал, с предвкушением, что стало еще страшнее, но отступать я не собиралась.

– Так вот, в тот день, я вдруг поняла, что, во что бы то ни стало, пойду за Эртоном. Я еще сильнее его полюбила и готова была пойти куда угодно и на что угодно, лишь бы волшебство, подаренное его присутствием, никогда не заканчивалось. Потому что его появление в моей жизни подарило мне встречу с тобой, – я улыбнулась сквозь все еще льющиеся по щекам слезы, – за это я готова терпеть пребывание в этом мире еще долго, хотя хочется домой. Я не могу жить без всего этого…

Я замолчала, подбирая слова, прикрыла глаза, чтобы сосредоточиться.

– Но даже если ты перестанешь меня видеть, я все равно буду рядом, – тихим чуть хриплым голосом ответил Тим. – Не стоит из-за этого так расстраиваться, а уж оставаться тут надолго тем более.

Мое сердце разрывалось на части. Он не понял меня и не поймет, пока не скажу.

– Тим, прости меня за то, что я сейчас скажу… Я отправилась сюда, не задумываясь, потому что очень влюбилась в…

Неожиданно дверь распахнулась, я вздрогнула и замолчала. В комнату вошел Эртон. По моей спине пробежал холодок.

– Мирослава, мне показалось или ты с кем-то разговаривала? – спросил он, одарив меня красивой доброй улыбкой.

– С Тимом, – устало ответила я.

Принц подошел поближе.

– Ты плакала?– удивился он, вмиг став серьезным.

– Немного, – прошептала в ответ.

Он растерялся.

– Я могу чем-то помочь? – спросил неуверенно, рассматривая мое лицо.

– Нет, Эртон, спасибо, – я прикрыла ладонями щеки, – это остаточное, после вчерашнего тяжелого дня, – и, к сожалению, это была только часть правды, но большего сказать ему я не могла.

– Что же, тогда я оставлю вас, – пожал он плечами и развернулся, чтобы уйти, – нам нужно многое обсудить. Поторопись.

Ну да, промолчать он, конечно, не мог. Я глубоко вздохнула. Наваждение куда-то пропало, и вдруг я поняла, что чуть не натворила. Правда облегчит мое существование, но это снова будет эгоистично. Хотя, скрывать ее тоже эгоистично, потому что, только скрыв, я не лишусь того, кто сидит рядом и держит меня за руку.

– Так что ты хотела сказать? – тихо спросил Тимофей.

Я закрыла глаза.

– Боюсь, вся моя смелость улетучилась, и я не смогу произнести это вслух. Ведь я даже про себя не могу произнести эти слова. Не сейчас.

Моя душа разрывалась от боли и страха. Что же я делаю?

– Но ведь когда-нибудь ты скажешь? – серьезно спросил он.

– Если успею, обязательно, – заверила я, с трудом сдерживая новый поток слез.

– Я сделаю все, чтобы это произошло. Потому что, как и ты, не смогу успокоиться не узнав…

– Значит это не моя черта характера? – выдавила я улыбку.

– Твоя, Мирослава, твоя, – усмехнулся он. – Но ты очень заразительна.

Я перевела дыхание и крепко его обняла.

– Тебе скоро надо будет уйти? – спросила шепотом.

– На самом деле, я не должен был вообще приходить, – признался он, – думаю, пока ты не вернешься в наш мир, это сумасшествие не закончится. Тут ты сама хозяйка своей судьбы.

– Но почему? – спросила я отстранившись.

– Я не могу сказать, – с сожалением ответил он.

– Но скажешь когда-нибудь?

– Конечно. Обещаю.

– Спасибо, Тим, – улыбнулась я. – Буду ждать этого момента, сгорая от любопытства.

– Не за что. А теперь, если у тебя есть вопросы, задавай. И я пойду.

Вопросы. В голове ураганом пронесся предыдущий день. Но как же сложно абстрагироваться от душевной боли.

– Вчера, когда ты ушел, я нашла, где живет та девочка, – вспомнила я. – Удалось поговорить с ее матерью. И ты знаешь, она, как и тот всадник, сказала, что мне грозит смертельная опасность, но… у меня будет шанс спастись.

– Откуда она это знает? – задумчиво и серьезно спросил Тимофей.

– Не знаю. Возможно, потому что она не живая. Приведение.

Ангел махнул головой.

– Тогда да, она знает, – ответил он.

– Послушай, Тим, а тот путник с птицей на плече, он случайно не приведение?

– Приведение и не случайно. Встретить его на пути к смерти – большое счастье. Именно он и подарил тебе первую надежду.

– Ты изначально знал, что я могу погибнуть?

– Конечно, нет. Встреча с ним могла говорить о чем угодно. И надежду он мог дать на что угодно.

– А почему именно он?

– Понимаешь, они не то чтобы приведения… Это просто люди, пожелавшие умереть при полном здравии, либо умершие, но не желающие покидать кого-то, постоянно сопротивляющиеся зову свыше. Каждое такое "приведение" в этом мире выполняет определенную роль, а многие имеют легенды.

– А какая легенда у того путника? – спросила я, чуть ли не брызнув слюной от любопытства.

Тим засмеялся и взъерошил мне волосы.

– Какая ты смешная!

– Ну расскажииии!

– Да рассказывать особо нечего. Я плохо знаю этот мир. Слышал, что у этого мужика жена была – красавица, – я хихикнула, ну куда же без жены-красавицы, – так вот, злой волшебник превратил ее в птицу, за то, что она не хотела от мужа к нему уйти, – я снова хихикнула.

Тим широко улыбнулся, в его глазах прыгали смешинки, щелкнув пальцем мне поносу, он продолжил:

– Заколдовал ее, а потом при неизвестных обстоятельствах помер. Жена этого мужчины так и осталась птицей. Он ее очень любил, – грустно улыбнулся хранитель, заглянув в мои глаза, – его сердце не выдержало. Говорят, сокол горько оплакивал мужчину, сидя у него на груди, и волшебные слезы…

– Совершили чудо, воскресив его, – торжественно заключила я.

– Веселушка! – упрекнул Тим. – Так, да не так. Не воскресили его слезы, но они стали оба ни живыми ни мертвыми.

– Грустная сказка, – прокомментировала я.

– Они жили надеждой, умерли, но остались вместе. А теперь дарят надежду другим.

– Но какой смысл было умирать? Ведь она была жива, да и птицей быть не перестала?! – возмутилась я. – Можно было попытаться обратить заклинание!

– Ты не права. Она может быть кем хочет и когда захочет. А в мире живых, неизвестно, сколько бы они искали того, кто смог бы расколдовать.

– Да? – обрадовалась я. – Ну тогда ладно. Но почему ты думаешь, что их надежда подарена именно мне? На дороге просто столпотворение было в ту минуту.

– Он поприветствовал тебя?

– Ну да. Улыбнулся и даже рукой махнул, – припомнила я.

– Вот и ответ.

– Ясно. Тогда еще вопрос. А что это за всадники?

Тимофей помрачнел.

– Всадники тоже из разряда "ни жив ни мертв", но если приведение может только толкнуть на смерть, то они могут забрать жизнь сразу. Им нельзя перебегать дорогу. Они не принадлежат ни одному из миров. Не люди, не ангелы и не демоны, не эльфы и не какая-либо иная раса – нечто иное. Я знаю о них немного, но участвовал в одном сражении, куда они пришли исполнить возмездие, совершить казнь, навести порядок.

– Но я не понимаю. Ты не помнишь своих подопечных, но помнишь всадников. Как это?

– Я не говорил, что совсем не помню подопечных, – улыбнулся Тим.

– Тимчик, ну расскажи! Что-то не помню я в нашей истории про всадников.

– Здесь они всадники, а где-то нет.

– Но все равно зовутся всадниками? – не поняла я.

– Я их знаю именно как Темных всадников и именно из твоего мира. Я помню лишь, что однажды спас одному из них жизнь. Он мне должен.

– Тот, который вчера подъезжал?

– Именно.

– Они смертны? – запоздало дошло до меня.

– Видимо да, – улыбнулся Тимофей. – Знаю одно: там, где они появляются, замешано существо из другого мира. Соприкосновение миров – обязательное условие.

– А что, если человек переходит из одного мира в другой – это всегда плохо?

– Обычно да. Подобная связь между мирами всегда случайна, но если из-за этого сильно нарушается спокойствие мира, если из-за этого погибают невинные, то появляются всадники, которые восстанавливают справедливость, – Тим вдруг пересел с края кровати ко мне поближе, так же прислонился спиной к стене. – Никто не говорит, что существа не могут навсегда переселиться. Могут. Но при одном условии – если от этого никто не пострадает. Тебя тут преследует смерть, потому что именно связь этого мира с тобой, нарушила покой. Этот мир всеми путями хочет избавиться от лишнего – либо от тебя, либо от того, кому ты очень нужна, кто очень хочет попасть в твой мир. Не утверждаю, что мои слова – истина, но опираясь на собственные знания, я пришел именно к такому выводу. Понимаешь?

– Понимаю. Я как вирус в здоровом организме, – прошептала я. – И этот организм просто со мной борется.

– Или не с тобой.

– Тим, ведь получается, что все смерти людей на моей совести, – прошептала я, почувствовав, как на голове зашевелились волосы.

– Нет, – резко ответил он, повернувшись ко мне. – Тут нет твоей вины! Поняла?

– Но как же? Ведь все очевидно! Мне не стоило отправляться сюда.

– Нет, нет и нет. Все началось со случайности – со спутанных координат.

– Но ты думаешь, что эта заварушка с ореллами только ради меня? Ради того, чтобы я помогла кому-то попасть в мой мир?

– А ты так не думаешь? Ну проанализируй немного. Ореллам не нужна власть, нужна кому-то другому. Но этот мир действительно спокоен. Всем нравится жить так, как они живут. Поэтому настроить людей против короля и королевы – нереально. Да и примут ли люди другого правителя? Я склонен думать, что все не так, как кажется, что им просто нужен твой мир. Наш мир.

– Я не догадлива, – ответила я, потирая руками лоб. – Как думаешь, а Эртон знает?

– Думаешь нет?

– Думаю да. Тогда зачем он тащит меня к врагам? Зачем вообще я тут?

– Не знаю, но не жди ничего хорошего, – недовольно ответил он.

– Это предвзятость, – возразила я.

– Сейчас обижусь и уйду, – пригрозил он.

Я прислонила голову к его плечу.

– Не уходи.

– Эртону действительно важно узнать, что за оружие используют враги. Только так можно противостоять. Поэтому, скорее всего, ему и правда, нужна твоя помощь. Но он так рискует, – покачал Тим головой, – и рискует тобой. И он знает, что я против…

Я заметила, что хранитель сжал руку в кулак, и аккуратно накрыла его своей ладонью.

– Не переживай. Я сделаю все, чтобы восстановилась справедливость. Все, для того, чтобы жизнь здесь стала прежней.

– Нет, Мира, – тихо ответил Тим, – прежде всего ты должна выжить. Знаю, я не должен этого говорить, тем более носить такое в мыслях. Но я не могу по-другому. Умереть должен тот, кто заслуживает смерти.

– Я всегда считала, что смерти не заслуживает никто, – пробубнила я.

– Даже те, кто убивают других? – удивился ангел.

– Не знаю. Мне просто всегда всех жалко – и плохих и хороших. Не переживай Тимофей. Все будет хорошо.

– Знаешь, что раздражает? Что я не могу быть с тобой, а когда рядом ничем не могу помочь. Что я бесполезен.

– Ты не бесполезен! – возразила я, отпрянув от него. – Ты нужен мне! Твое присутствие дороже всего в моей жизни!

Я замолчала, потому что начала заговариваться. Потому что вновь испугалась себя. Тим смотрел на меня серьезно. Было видно, что он не понимает меня. А я этому только рада.

– Мне нужно идти, – с сожаление проговорил он.

– Знаю. Мне тоже.

Я снова прильнула к нему. Тепло его тела, запах, легкое дыхание. У меня закружилась голова.

– Пока! – прошептал он мне в макушку и, поцеловав, тут же исчез.

Я распласталась на кровати, потерла ладонями горящие огнем щеки и закрыла глаза.

Боже, я безумна! Я влюблена в собственного ангела! Наконец-то я себе в этом призналась, и как хорошо, что не успела признаться ему. Поцелую Эртона за это в обе щеки. Как же долго я боялась произнести это в мыслях! Будто вечность прошла. И да, Мирочка, ты эгоистка. Чтобы ты не сделала, ты все равно ею будешь. Скажешь Тиму – облегчишь жизнь себе, испортишь ему, не скажешь – снова облегчишь себе, но будешь обманывать его. Где же золотая середина? Ее просто нет. А может, поэтому я и должна умереть? Потому что мои мысли не нормальны.

А что же делать с Эртоном? Ведь он мне тоже дорог. И я по-своему его люблю. Вот только он, как мне кажется, не любит меня. Хотя, не знаю я… Слишком он не понятный, и не искренний со мной. Так, хватит! Пора делами заниматься!

Я встала с кровати, быстро переоделась в чуть запыленный дорожный костюм и вышла из комнаты. Эртон сидел за столом, обложившись исписанными листами бумаги.

– Сейчас умоюсь и приду, – ответила на вопросительный взгляд и отправилась во двор, где к дому с боку пристроен умывальник.

Прохладная водичка сделала свое дело – взбодрила. К принцу я вернулась в хорошем настроении, поставив мысленно стену между мной и своей любовью к хранителю. Истеричный настрой исчез без следа, будто Тим забрал все с собой.

Я присела за стол. Эртон собрал бумаги, а хозяюшка, которую я не сразу заметила, поставила передо мной тарелку с пирогами и чашку с чаем. Принц не сводил с меня свой внимательный взгляд. Поев, я помогла убрать со стола, потом подошла к светловолосому парню и расцеловала в обе щеки.

– Что с тобой? – удивился он.

– Я не могу поцеловать друга? – улыбнулась я. – Ты против?

– Можешь, я не против. Но мне казалось, что ты не дружелюбно настроена по отношению ко мне.

– Глупости! – возразила я, обошла стол и села напротив. – Итак, рассказывай свой план. Как мы подберемся к замку? И что нам надо сделать?

– Твой хранитель творит чудеса, – задумчиво рассматривая меня, ответил принц. – Такая перемена за несколько минут общения. Я завидую ему.

– Эртон, прекрати, – попросила я. – Ты меня смущаешь.

Он улыбнулся.

– Мирослава, я хотел извиниться за вчерашнее. Я не имел права так себя вести. Прости меня, если можешь. Хотя, – он опустил глаза, – мне действительно хотелось тебя поцеловать. Слишком перепугался за тебя. А потом просто не сдержался, нервы сдали.

Я захлопала глазами, он ждал ответа.

– Давай забудем это недоразумение, – предложила я.

– Ты хочешь забыть мой поцелуй? – подколол он, улыбнувшись.

– Я просто хочу забыть многое из вчерашнего дня, – серьезно ответила я.

– Мирослава, ты все еще хочешь быть со мной?

Он что издевается? Я облизнула губы и вконец разнервничавшись, заерзала на стуле. Возведенная стена в голове начала трещать по швам, норовя вновь закрутить меня в водовороте эмоций.

– А ты хочешь быть со мной, Эртон? – невежливо ответила я вопросом на вопрос.

– Не хочешь отвечать? Что же, это о многом говорит. Но я отвечу: да, я хочу, чтобы ты была рядом.

– В качестве кого? – улыбнулась я.

– А я и сам не знаю. Ты очень дорога мне, и я по-своему тебя люблю.

Ну вот, опять это слово! Но только у каждого для него свое значение.

– Послушай, Эртон, мои чувства к тебе не изменились, – и я не соврала, – но не стоит ими играть. Не стоит бросать такие вопросы. Уверен ли ты в себе? Зачем ты бередишь мою душу?

– Я уверен в себе. И хочу быть уверенным в тебе.

Я рассмеялась.

– Знаешь, так говорят, когда боятся предательства, – выдала я, откинувшись на спинку стула.

Эртон помрачнел. Неужели я угадала?

– Такс. Дорогой принц, даже не смей так про меня думать. Меня, между прочим, задевает подобное отношение. С каких пор ты перестал мне верить?

– Я не говорю, что не верю тебе. Просто в последнее время ты ведешь себя странно. Общаешься со мной только по делу, довольно сухо и что-то явно скрываешь.

– Будто ты общаешься со мной иначе. Эртон, ты со мной наедине нежен, искренен и добр, но в остальное время – полная противоположность. Поэтому давай не будем обвинять друг друга. Мы ведем себя одинаково. Да и пойми меня – другой мир, другие законы, да еще и жизни постоянно угрожают.

– Понимаю, – усмехнулся он, – не бойся, Мирослава. Я сделаю все, чтобы ты вернулась домой целой и невредимой.

– Спасибо.

Это все конечно замечательно, но, боюсь, дорогой Эртон, в жизни всякое бывает. Я постучала пальцами по столу.

– Так что с планом?

– Итак, – начал он, раскладывая передо мной карту. – Вот смотри. Ночью, нам нужно будет доехать до реки, перейти ее в одном не глубоком месте, правда в лесу, а потом медленно пробираться к замку. Я уже говорил, там много ловушек. Так вот мы и должны их снять. Если успеем, то за ночь все сделаем и узнаем все секреты сразу, если нет, придется вернуться еще раз и завершить начатое.