Текст книги "Алби (СИ)"

Автор книги: Юлия Олейник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

Глава 21

Дверь в изолятор открылась, и на пороге возник невысокий лысоватый человек в униформе и с планшетом для документов в руках. Рифус покосился на него, но головы не повернул, так и оставшись сидеть на жёсткой койке. «Батюшки, сам секретарь администрации Отдела, господин Гельт Орс. Меня, походу, доставят в зал трибунала с почётным эскортом. Какая честь...»

Гельт Орс вошёл, огляделся и, увидев Рифуса, цокнул языком:

– Вставайте, Гарт. Насиделись вы уже в изоляторе.

– А мне и тут неплохо, – отозвался Рифус, – тишина и никто не беспокоит. А на трибунал меня как-то не тянет.

– Гарт, вы здесь что, совсем одичали в вашем заточении? – удивился секретарь. – Хотя о чём я. Вы ведь и впрямь ничего не знаете.

Рифус с тоской вздохнул. Ну, чего ещё он не знает? Какую статью добавили в его копилку? Раз уж сам господин Орс за ним пожаловал.

– Не делайте такое лицо, Гарт. Вот, держите, – Гельт Орс протянул ему планшет, – поставьте подпись. Здесь и здесь.

«Красногалстучник» не глядя провёл пальцем по планшету в двух местах. Подписать себе приговор собственноручно – в этом что-то было. Орс сноровисто забрал планшет обратно и вдруг вытянулся по струнке. Рифус аж глаза округлил.

– Позвольте поздравить вас со вступлением в должность, капитан Гарт. С этой минуты вы начальник особой бригады специальной службы правительства по надзору за научными изысканиями. Прошу вас проследовать за мной в конференц-зал. Там вы примете дела у Рона Гира, а затем встретитесь с канцлером. За мной, пожалуйста.

Сказать, что Рифус был в шоке, значит ничего не сказать. Он так и стоял перед низеньким секретарём, забыв опустить руку после подписи. Гельт Орс вежливо хихикнул, стараясь сделать это незаметно. Но Гарт не обратил на это внимания, внезапно рванув к себе Орса за ворот рубашки. Раздался треск ткани, секретарь охнул.

– Что это ещё за фарс, сударь секретарь? Знаете, у меня как-то атрофировалось чувство юмора за эти дни. Меня отдают под трибунал за превышение служебных полномочий, повлекших за собой смерть свидетеля. Плюс захват заложника, неподчинение приказу и нанесение увечий своим сослуживцам. Я отстранён от работы, Орс! Впервые слышу, что теперь за это дают звания.

– Но вы же не дослушали меня, – проблеял секретарь, стараясь восстановить дыхание, – вы... Пожалуйста, отпустите меня, и я вам всё объясню...

Рифус разжал руку, и Гельт Орс шумно задышал, потирая горло. Он осторожно сел на краешек койки и опасливо покосился на Гарта. Тот смотрел в упор в ожидании объяснений.

– Пока вы тут медитировали, произошло много чего. – Гельт постепенно приходил в себя и даже успел вернуть себе свою вечную иронию. – Ну, во-первых, Рона Гира отправили в отставку с формулировкой «ненадлежащее исполнение должностных обязанностей». После чего здесь целую неделю творился форменный хаос, пока комиссия министерства специальных служб во главе с канцлером не рассмотрела всесторонне вашу кандидатуру и не сочла её наиболее подходящей для этой должности...

– Погодите, – голова у Рифуса натурально шла кругом, – я ничего не понимаю... Какое «ненадлежащее исполнение»?..

– Рон Гир не удосужился перепроверить сообщение Шехтера о смерти Эрвина Вайльда. Профессор не умер, капитан, он жив и, вполне возможно, уже здоров. После вашего визита его ввели, – планово ввели, прошу учесть! – в состояние «мнимой смерти» для замены сердца и аорты. Шехтер воспользовался тем кратким моментом перед операцией, когда Вайльд был «мёртв» и написал заключение о смерти, а потом пригласил Гира засвидетельствовать это. Гир не врач, когда он увидел бездыханное тело с нитевидными графиками на всех мониторах, он... в общем, он поверил, что после вашего визита у профессора случился очередной, на этот раз фатальный, разрыв сердца. Шехтер попросту отомстил вам, Гарт. Отомстил ненавистному «красногалстучнику», он прекрасно понимал, что за это вас ждёт трибунал. А Гир... Гир оказался слишком доверчив. Вся эта операция с самого начала действовала ему на нервы, и он совершил роковую ошибку. И вдобавок ко всему снял пост у палаты, откровенно махнув на всё рукой. Я провёл своё собственное расследование, и доктору Шехтеру предъявлены обвинения в подлоге и сокрытии информации от специальных служб. Профессор находится в реабилитационном центре под круглосуточным наблюдением врачей после операции. Но теперь, когда он жив и здоров, вас нельзя судить по той статье, понимаете меня? С вас сняты обвинения в непреднамеренном убийстве. А что до ваших коллег... нанесение вреда здоровью средней тяжести. Выплатите штраф и компенсацию потерпевшим за моральный ущерб.

– А захват заложника? – хрипло спросил Гарт, с трудом переваривая в голове речь Орса.

– Комиссия сочла, что вы действовали в состоянии аффекта после обвинения в том, чего вы не совершали. И даже в этом «состоянии» вы ухитрились водить за нос весь отдел, проявляя чудеса изобретательности. Один Внешний мир чего стоит. Комиссия оценила вашу решительность, хотя споры были жаркими. Лично я, капитан Гарт, склонялся к вашему назначению, хоть вы и наломали дров. Наш душка-канцлер тоже высоко оценил ваши качества. Взять хотя бы одну вашу способность проходить сквозь запертые двери.

– Что, – скривился Рифус, – дела в отделе столь плохи, что лучше моей кандидатуры не нашлось? Да ни в жизнь не поверю.

Орс пожал плечами.

– Вы бы в любом случае заняли эту должность, рано или поздно. У вас большой стаж оперативной работы, вы задержали больше преступников, чем все остальные, вы напрямую работали с Гиром. Чему вы удивляетесь? Вас некем заменить, Рифус Гарт, бригаде нужна твёрдая и решительная рука, а главное, холодный рассудок. Ну да, ситуация у вас была критическая, так все не без греха. Кстати о критической ситуации. Что прикажете делать с этой фурией из Института? Она скоро подчистит весь наш запас успокоительного.

– Алби? – Рифус аж дёрнулся, как от удара. – Что с ней? Где она?

– Тише, тише, – секретарь шутливо поднял руки, – что вы, ей-богу, в самом деле. С ней всё в порядке за исключением того, что она наотрез отказалась покидать отдел, пока ей не предоставят свидание с вами. Никто же не собирался держать её здесь сверх положенного, её предполагалось перевести в исследовательский отдел, под опеку лейтенанта Трея... но она упёрлась намертво, требуя встречи с вами. Ну, с этим были сложности...

– Где она? – с нажимом повторил Гарт, протягивая руку, чтобы вновь схватить Орса за воротник. Секретарь шустро отпрыгнул.

– Да что с вами, капитан, господи боже ты мой? Она сидит в одиночке, где ещё-то нам её держать? Эта девушка совершенно невменяемая.

– Проводите меня к ней, – рявкнул Рифус, в бешенстве глядя на Гельта Орса. Тот замялся.

– Но... вам необходимо принять дела...

– Вы, кажется, сказали, что я собственноручно расписался в приказе канцлера о своём назначении?

Орс кивнул.

– И теперь я начальник «Красного отдела»?

Ещё кивок.

– Так исполняйте, чёрт бы вас побрал! – уже не стесняясь, заорал Гарт. – Хотя погодите. Раз уж я теперь не просто Рифус Гарт, а капитан Рифус Гарт, предоставьте мне новую форму и организуйте хоть какую-нибудь бритву. Представляю, на что я сейчас похож.

– Хотите прихорошиться? – понимающе кивнул секретарь. – Разумеется, я немедля распоряжусь. Но, если мне будет позволено сказать, эта девушка действительно настоящая фурия. Я такого лексикона даже от капитана Гира никогда не слышал.

– От меня набралась, – вполголоса пробормотал Рифус, а вслух спросил:

– Почему фурия? Сколько я помню мадемуазель Мирр, это абсолютно нежное и трепетное создание, не приспособленное к жизни за пределами Института.

– Ну не знаю уж, какие там у вас с ней были отношения... может, с вами она и была нежной и трепетной... кто может понять женщин? Здесь она устроила форменный разгром. Нет, поначалу всё шло хорошо, она поделилась информацией по проекту «Гипнос» (тут Гарт невольно сглотнул), а потом затребовала встречи с вами. Но вы же понимаете, решение ещё не было принято... и тут в неё словно черти вселились. Тысяча чертей. Она устраивала такие истерики, что пришлось вкалывать ей успокоительное. Потом поселили её в изолятор, где содержат подозреваемых в превышении полномочий... простите.

Гарт кивнул. Ему было неожиданно услышать, что Алби до сих пор тут, неожиданно... и в глубине души приятно. Он растянулся на койке.

– Так я жду форму, галстук и бритвенные принадлежности.

Орс мелко закивал.

– Так точно, господин капитан. Сию минуту.

Через полчаса, выбритый, причёсанный и в новой форме, Рифус Гарт вышел в коридор. Мельком глянув на своё отражение в окне, он удовлетворенно хмыкнул. Другое дело. Форма с иголочки, алый галстук пересекает диагональная чёрная полоса, знак капитанского звания. Щёки отскоблены до синевы, прямо глаз радуется. Он подумал об Алби. Бедняга опять угодила в каземат, но здесь хоть койка есть и умывальник, да и окно, пусть и зарешёченное. Почему она осталась здесь, в ненавистной ей конторе, загубившей её жизнь? Рифус ускорил шаг.

Он увидел Алби в дальнем конце коридора, девушка сидела на жёсткой металлической скамье без спинки и нервно ломала пальцы. Она выглядела измождённой, лицо бледное до какой-то серости, глаза запали тёмными провалами, под глазами синие круги. Волосы, начавшие отрастать, кое-как собраны в хвостик. Майка и штаны мятые, будто она по земле каталась. Руки дрожат, и сама она будто неслышно плачет. Господи. Рифус аж замер, остановившись. Что эти придурки ей кололи, на ней лица нет. Он тряхнул головой, отбрасывая ненужные мысли, и подошёл.

– Алби.

Она подняла глаза, налившиеся слезами, и вдруг бурно разрыдалась, уткнувшись головой Рифусу в бок. Он неуверенно прикоснулся к взлохмаченным волосам.

– Ну что такое опять... Алби... ну тихо, тихо. Ну почему у нас девяносто процентов общения состоит из твоих слёз? Всё, всё. Успокойся. Всё хорошо.

Она всё ещё плакала, но уже потише. Наконец, отрыдавшись, девушка впервые посмотрела ему в глаза.

– Я им рассказала, Рифус. Всё рассказала. Всё, что знала, что... что придумала для проекта... и про вещие сны... теперь уже всё равно...

– Т-с-с... Всё ты правильно сделала.

– А ты? Тебе разрешили увидеть меня перед судом? – Нюансы формы Алби не различала. Рифус сел рядом с ней. Впервые в жизни он не знал, с чего начать. Но с чего-то же надо.

– У меня для тебя две новости. Одна хорошая, другая... другая даже и не знаю.

– Давай хорошую, – прошептала Алби, снова уткнувшись ему головой в плечо.

– Профессор Эрвин Вайльд жив. Произошла чудовищная ошибка, вернее, подлог.

Алби смотрела на него, открыв рот. Рифус продолжал:

– Доктор Шехтер обманул Гира, предоставив фальшивое заключение о смерти. Он сделал это, чтобы подвести меня под трибунал, организовав всё так, словно после нашего разговора у профессора отказало сердце...

– Профессор жив? – не веря своим ушам, прошептала Алби. – Это... это правда?!

Гарт кивнул. Алби помолчала, а потом разрыдалась с новой силой.

«Фурия... тоже мне... какая из тебя фурия, девочка... как же тебя... и что с тобой теперь будет?..»

– А вторая новость? – Она уже немного пришла в себя и смотрела на Гарта со смесью недоверия и надежды.

Он машинально намотал на палец новый галстук.

– Я теперь главный в «Красном отделе». Хочешь верь, хочешь нет. Жизнь порой подкидывает сюрпризы.

Алби вытаращилась.

– Как... А... А твой суд? Тебя оправдали? А как же... А тот, седой?.. А...

– Алби. – он сел перед ней на корточки и взял её за подбородок. На него смотрели распахнутые заплаканные глаза цвета молодой зелени. – Алби, это такая длинная история... Мне... Слушай меня. Ответь мне на один вопрос. Нет, на два. Нет... всё же на один.

Рифус клял себя всеми словами, но продолжал:

– Что ты намерена делать дальше?

– Я не знаю, – снова всхлипнув, ответила Алби, – не знаю... В Институт я не вернусь, это я уже решила, хотя этот человек... ну... который вёл переговоры... сказал, что я смогу работать в Институте, это не запрещается... Но... Я... я не смогу там находиться. Всё. Тем более, все наработки по проекту «Гипнос» я рассказала вашим офицерам. Они... вы... можете продолжать сами. Тем более, у вас есть Кит.

Гарт мысленно сплюнул, но взял себя в руки. Ты же в том числе и переговорщик, Рифус Гарт, ну давай, проявляй чудеса дипломатии. Или пойди и утопись.

– Как ты думаешь, ты справишься с проектом в одиночку? Профессор вряд ли вернётся к работе, Кит Тригг не заслуживает даже упоминания о нём. Ты сможешь вытянуть «Гипнос» одна? Без лейтенанта Трея в том числе.

Алби открыла рот в изумлении. В глазах загорелась искорка надежды.

– Я? Я смогу. Конечно, смогу! – Она схватила Гарта за руку. Тот стиснул зубы. «Ага, размечтался. Она энтузиастка, учёный до мозга костей, стоило ей услышать про возможность продолжить исследования... вот уже и новость о профессоре вылетела из головы, и твоё, Рифус, оправдание и назначение... да на что ты надеешься, ты, который издевался над ней, унижал, насиловал, в конце концов... на что ты рассчитываешь, капитан Рифус Гарт?»

Вслух же он сказал совсем другое.

– У меня есть возможность предоставить тебе и дальше продолжать свои опыты. Я распоряжусь, чтобы у тебя были все условия, наше финансирование позволяет удовлетворить самые разные запросы, включая тритиевую воду. Тебя ни в чём не будут ограничивать, и я сведу до минимума твои контакты с моими людьми.

Алби смотрела на него, словно не понимая. Гарт вздохнул.

– Сейчас меня ждёт целый ворох неотложных дел. Встреча с канцлером, приём наследства от Гира... да много чего ещё. Тебя проводят в нормальную комнату, где ты отдохнёшь и подумаешь над моими словами. А вечером я вернусь, и мы всё обсудим. Идёт?

Алби замерла на миг, а потом кивнула, на этот раз всхлипнув почти неслышно.

Рифус мысленно утёр лоб.

– Тогда до вечера.

Селвин Ред собирался на рыбалку. После отставки он потерял интерес к посиделкам в баре, где ему мозолили глаза бывшие сослуживцы со своим никому не нужным сочувствием. Ловля рыбы хоть и не успокаивала, как твердила молва, но помогала отвлечься от тягостных мыслей. Что-то там поделывает Риф, удалась ему эта рискованная авантюра или он меряет шагами изолятор на минус двадцатом этаже? Гир никогда не простит ему дезертирства, уж это рыжий лейтенант в отставке знал абсолютно точно. Селвин Ред проверил спиннинг и уже направился было к двери, как планшет пискнул новым сообщением.

Ред открыл письмо и вытаращился, не веря своим глазам. На экране белел официальный бланк бригады с красно-чёрной эмблемой.

«Настоящим уведомляю Вас, что Вам предписывается пятнадцатого августа текущего года прибыть в администрацию особой бригады специальной службы правительства по надзору за научными изысканиями для восстановления на службе с сохранением звания, предшествовавшего отставке.

Командир о.б.с.с.п.н.и.,

капитан Р. Гарт»

Семь месяцев спустя.

Профессор Вайльд сидел в мягком кресле, закутавшись в длинный просторный халат, и пил чай в обществе Рены. Старая лаборантка навещала Эрвина Вайльда как можно чаще, стараясь облегчить жизнь профессора после операции и затянувшегося реабилитационного периода. К работе Вайльд так и не вернулся, написав заявление по собственному желанию, словно пытаясь вычеркнуть из памяти всё то, что случилось чуть больше полугода назад. Рена же превратилась буквально в живой труп, бесконечно терзая себя мыслями о предательстве Кита и своём последнем разговоре с Алби. Время ничуть не притупило её боль, и профессор гладил пожилую женщину по руке, видя, как её глаза вновь и вновь наполняются слезами.

– Я же не поверила ей, – в который раз прошептала Рена, промокая платочком глаза, – не поверила... Я накричала на неё, обвинила в... в связи с... этим мужчиной, она пыталась мне сказать, но я, старая дура, ничего не желала слушать... Я не верила, что Кит способен...

– Рена, ну перестань, пожалуйста. Сделанного не воротишь. Откуда ты могла знать?

– Мне надо было просто ей поверить. Мне же в голову не могло прийти, что этот человек удерживает её силой, она же ему в рот смотрела, не дышала прямо... ну что я должна была подумать? А теперь... что с ней теперь, где она? Жива ли она вообще? Господи, как я могла, я же видела её в последний раз...

– Отпусти это, Рена, мы ничего не сможем изменить. Кит свой выбор сделал, а Алби... Будем надеяться, с ней всё хорошо. И не мучай себя больше, прошу тебя. Давай посмотрим новости.

На экране возник большой зал, заполненный людьми в форме и в штатском, в глаза бросалось обилие «красногалстучников» и представителей других спецслужб. Бегущая строка сообщала о ежегодном отчёте министерства специальных служб премьер-министру и правительству. Премьер сидел в кресле около небольшой трибуны, на трибуне же стоял лысый толстячок с налитыми щёчками и читал доклад, периодически указывая на разнообразные графики на табло.

– Канцлер... – профессор покачал головой. – Ещё немного, и он станет премьером. Больно часто светится на экране. Боже, неужели мы превратимся в полицейское государство...

«– ...я передаю слово командиру особой бригады специальной службы правительства по надзору за научными изысканиями капитану Рифусу Гарту.

– Благодарю. Господин премьер-министр, господин канцлер, господа, – на трибуну поднялся худощавый темноволосый человек с резкими чертами лица. Алый галстук пересекала диагональная полоса. – Главным достижением бригады за последний отчётный период стало...»

– Это он, – прошептала Рена, вперившись в монитор, – тот мужчина, что был с Алби тогда... Я его узнала...

– Капитан Рифус Гарт... Тогда он был лейтенантом, это я помню... Взлетел, значит... Ну да, такие идут наверх по трупам. Прибавь звук, пожалуйста.

«– ... я рад сообщить вам, что после расширенных консультаций и с подачи особой бригады правительством было принято решение частично снять гриф секретности с проекта «Гипнос»...»

– Всё-таки прибрали его к рукам, – горько вздохнул Эрвин Вайльд, – всё-таки прибрали и Кита, и все разработки... В каком же мире мы живём...

«– ... с удовольствием передаю слово ведущему специалисту проекта «Гипнос» госпоже Алби Мирр-Гарт. Прошу вас.

– Благодарю, господин капитан. – к трибуне подошла молодая блондинка с короткой стрижкой в чёрном жакете и юбке-карандаше. Алый шейный платочек был повязан элегантным узлом. Женщина поправила микрофон и посмотрела прямо в камеру. Зелёные глаза отливали холодом берилла.

– Господин канцлер, господа. Суть проекта «Гипнос» заключается в том, что...»

– Алби... – одними губами прошептала Рена, непроизвольно вцепившись в подлокотники. С её лица словно отхлынула вся кровь.

Профессор молча выключил телевизор.