Текст книги "Дочь врага для Темного (СИ)"
Автор книги: Юлианна Орлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
17
НАДЯ
Может позвонить брату изначально была не лучшая идея, но мне жизненно необходимо узнать, как он. Мысли о нашей последней несостоявшейся встрече не давали покоя ни днем, ни ночью.
Пошарив рукой под кроватью, нашла лишь слой многовековой пыли.
Что за черт?! Опустила и просунула голову под узкий свод. Маленький кнопочный телефон находился на старой перекладине каркасной кровати.
Умный. Что еще тут скажешь? Отцепив трубку от приклеенного магнита, начала судорожно набирать номер брата. Допотопный, скрипящий телефон не сразу откликался на мои уверенные нажатия.
Но все было зря.
Сети нет. Как так?
Я в ужасе посмотрела на входную дверь. Времени не так много, Рашидов не будет вечно сидеть в душе. Решив попытать удачу на улице, быстро ретировалась прочь. Дыхание сбивалось, а бушующий адреналин в крови подгонял в спину. Ноги заплетались, но я отчаянно бежала за дом, неотрывно следя за количеством полосок на экране. Ноль.
Жесткая высокая трава впивалась в ступни. Сама не заметила, как оказалась без обуви. Сгущающиеся сумерки не помогали. Ничуть. Я брела в никуда, срываясь на бег.
Что ты творишь, Надя?
Но пальцы продолжали держать телефон в «ожившем» состоянии. Сколько я шла прежде, чем появилась слабая полоска – неизвестно. Облегченный вздох вырвался из груди, когда услышала первые приглушенные гудки сквозь маленький динамик.
Я тяжело уселась на упавшее дерево с жесткой корой.
– Ну же, возьми трубку.
– Алло, – звучало вымученно. Это он. Он в порядке. Ну слава Богу! Слезы радости полились ручьем. Я зря волновалась. Закусив внутреннюю поверхность щеки, набрала полные легкие воздуха.
– Никита!
– Алло, я вас не слышу, – сквозь шумы смогла различить слова.
– Никита, это Надя, – кричала как ополоумевшая. Вне себя от ужаса, что сейчас связь может прерваться, а он так и не услышит меня.
– Не слышно, говорите громче.
– НИКИТА, ЭТО Я! – так сильно закричала, что боковым зрением увидела стаю птиц, взметнувшихся ввысь.
В ярко-красном небе черные силуэты смотрелись жутко.
– Алло, – родной голос звучал все дальше и дальше.
– Никита, это я! – закусила нижнюю губу в ожидании, ну же.
– Надя, о господи! Где ты?! Надя?
– Я в порядке, Никита, в порядке! Я не знаю, где я, но я в порядке!
– Не слышу тебя, черт возьми, где?
– Никита, я не знаю, где я. Это все больше похоже на лес! Ищи частные секторы вблизи Покровского! – вывалив все сразу, отчаянно молилась, чтобы он услышал.
– Сейчас перезвоню тебе, – прозвучало грубо, а затем связь прервалась.
Я сжимала в руках телефон и ненавидела весь мир. Слабая полоска связи то исчезала, то появлялась. Конечно, никакого звонка не последовало в ответ. Как и я больше не смогла дозвониться, потому что нас просто не соединяло.
Почему все так? Видимо, бед на мою голову было недостаточно, потому что, когда я немного успокоилась, огляделась вокруг, поняла одну вещь. Я не знала, где находилась. Более того, даже приблизительно не понимала, откуда пришла: единственным желанием было как можно быстрее связаться с братом, не думая о мелочах. Но эти мелочи собрались в огромную цепочку проблем. Скручивающих мою шею в данный момент.
Шорох листвы будоражил сознание. Тут и там мне стали мерещиться дикие звери, о наличии которых я была уверена, как никогда. В подтверждение моих страхов издалека послышался вой. Каркающие вороны своим криком заставили волосы на теле встать дыбом. В воздухе витал аромат отчаяния.
Спокойно, Надя. Соберись, это всего лишь трудность, с которой ты справишься. Решила двигаться в противоположном направлении от места, где сидела.
Острые камушки царапали кожу подошвы, периодически приходилось останавливаться, чтобы отряхнуть вонзившуюся колючку в пятку.
Соберись, ступай спокойно. Не спеши, все будет хорошо.
Дышала глубоко и часто. Это должно помочь, я проходила курсы по выживанию в диких условиях. Одно из требований места, где практиковалась. Им нужны были люди закаленные.
Но почему в реальных условиях все знания улетучились?
Со спины я услышала шаги. Шорох опавших веток и листьев, устилавших засохшую от жары землю
Леденящий ужас пронзил тело. Я сжалась и попыталась сосредоточиться, но паника захлестнула меня волной. Погрузила на глубину. Стоило повернуть голову лишь чуть-чуть, чтобы понять, за мной шел волк. Небольшой, но достаточно устрашающий.
Он просто шел, невесомо ступая по земле, но когда я повернулась к нему лицом и начала в ужасе отступать, зверь зарычал. В опустившихся сумерках видела его плохо, лишь черный силуэт и яркий ряд белых зубов.
Я даже не успею попытаться убежать.
Они чувствую страх, Надя. Чувствуют это на уровне запаха, что источает твое тело. Прекрати, немедленно прекрати бояться.
Волк приближался, рьяно скалясь на свою жертву.
Но как на зло, я еще больше погрузилась в панику и начала отступать. Шаг за шагом, не обращая внимания на окружающую среду. А потому, не заметив широкую ветку, упала назад. Всем телом опустилась на жесткие ветки, колючки и засохшую траву.
Волк приблизился и зарычал прямо у лица. В панике я прикрылась рукой и заплакала сильнее, когда послышался звук выстрела. Он пронзил мое сознание насквозь.
Животное заскулило и упало к моим ногам.
Сознание играло со мной злую шутку. Ситуация повторялась, и я закричала. Пока сильные руки не подхватили меня и не прижали к себе.
– Дурочка, ты куда сбежала?
Грозный голос стал для меня спасением, не давшим потерять разум. Я вцепилась в Рашидова и сильнее прижалась всем телом.
– Если бы я не успел?
– Я х. хотела позвонить, сети не было.
– Что ты сделала? – голос мужчины звучал утробно и с надрывом. Он оттянул мою голову назад, так чтобы впиться свирепым взглядом в лицо. Волосы на затылке больно натянулись. Кожа начала печь.
Мне не нужен был свет, чтобы разглядеть в глазах бушующий океан недовольства.
Да, я сделала то, что делать было запрещено. Плевать. Все равно Никита не расслышал моих слов, никто не знает, где я. Ну хотя бы знает, что жива.
– Кому ты позвонила?! – закричал на меня.
– Да не кричи ты на меня! Я брату позвонила, понял брату, – начала вырываться, но Темный лишь сильнее прижал меня к себе. Когда адреналин отступил, я почувствовала саднящую боль в ногах и ладонях. Расправить пальцы казалось невыполнимой задачей. – Он все равно меня не услышал, – беззвучные рыдания сотрясали тело.
18
НАДЯ
– Ты вообще не понимаешь ничего из того, что творишь! – зарычал на ухо Рашидов, продолжая нести меня сквозь непроглядную темноту. – Я сказал, что это небезопасно, сказал?!
– А ты много чего говорил, но сам-то продолжал трезвонить направо и налево.
Темный остановился как вкопанный. Захват рук усилился, а я, наоборот, старалась вырываться сильнее. Каждое действие имеет свое противодействие. Но впиваясь ногтями в плечи, понимала, что воюю с бронепоездом, несущимся на меня на всех порах.
– Отпусти меня!
– Ты, кажется, совсем страх потеряла, – игнорируя мои попытки выбраться из загребущих рук, процедил в ухо.
Интонация заставила тело покрыться потом.
– Хватит говорить со мной в таком тоне, хватит!
Рашидов продолжал идти, а я перестала вырываться, потому что это все равно было бесполезно. Он словно из стали вылит. Так что такие вот недопопытки схожи с ударами головы о стенку.
Видно, что Рашидов разозлился. Видно, что пытался сдерживаться, но у меня уже вся ситуация оскомину набила. Конечно, я сорвалась звонить при первом удобном случае. Да любая на моем месте сделала бы точно то же самое.
Темный подошел к дому, легко и непринужденно поднялся по лестнице, так же легко вошел в дом, и под моим молчаливым наблюдением скинул ружье, болтающееся на плече. Не выпуская меня из рук.
Глядя в напряженное лицо в свете тусклой желтой лампы от древней люстры над нашими головами, я ощутила панику. Вот теперь полностью охватившую все тело.
Не надо быть физиогномистом, чтобы прочитать все это. Злоба, раздутая до каких-то невообразимых пределов. Черные пушистые брови сошлись на переносице, а глубокие морщины на лбу сейчас смотрелись устрашающе. Борозды у глаз дополняли хмурый вид.
Рашидов рывком усадил меня на кухонный стол. Устроился прямо между широко расставленных ног. Руки как стальные канаты уместились по обе стороны от бедер. Я вмиг растеряла былую прыть. Засосало под ложечкой от едва ускользимой паники.
– А теперь повторила быстро слово в слово то, что ты успела напеть своему братику. Слово в слово я сказал, – прошипел у губ, обдавая запахом никотина.
Курил. При мне не курил вот. А запах такой ядреный, что пекли губы.
– Он ничего не услышал! Что еще тебе сказать? – едко выдала. Не на ту напал, я уже все сказала, надо было слушать, а не хлопать ушами.
– Неправильный ответ, – спустя жалкие секунды мужчина схватил меня за шею так, что пальцы легли на скулы. Сжал чуть-чуть, чтобы я испугалась. А мне уже плевать. – Не люблю повторяться, но, если не хочешь последствий, не дергай тигра за усы!
Или это адреналин во мне бушевал, или просто отчаяние достигло своего предела. Плевать на все. Какое-то странное чувство апатии. К ситуации в данный момент и к жизни в целом. Мой единственный шанс был смыт в унитаз, хотя сейчас я понимала…все на самом деле было бесполезно. Где гарантия, что я хотя бы приблизительно верно поняла местность? Мы ехали долбанную "тучу" времени, вполне могли бы оказаться в другом регионе, у самой границы. Так что даже если бы Никита услышал, это не реанимировало бы мою охладевшую надежду.
– И что ты сделаешь? Что?!
Глядя в полыхавшие огнем глаза, вполне себе ожидала чего угодно. Мужчина резко поднял руку, и я зажмурилась как перед ударом. Приоткрыв глаза, столкнулась с удивленным взглядом Темного. Он смотрел на меня пораженно. Я обреченно выдохнула ставший комом воздух. На мгновение в лице мелькнул намек на осознание. Он сощурился, губы сжались, а желваки заиграли еще ярче.
– Я никогда тебя не ударю, девочка.
Несмотря на силу и власть, проскользнувшие в этой фразе, я почувствовала себя в безопасности. Защитный механизм срабатывал всегда. Но не с Темным. Потому что я перечила, возникала и вела себя совсем не так, как обычно с ним.
Рашидов глазами жалил меня на расстоянии, скользнул пальцами по губам. Смял и оттянул на себя. А затем непринужденно поместил ладонь в спутавшиеся волосы и притянул к себе, жадно впиваясь в губы. Перекидывая на стол, укрыл горячим телом.
Вездесущие руки сжимали бедра и приподняли ноги. Меня как будто смело смерчем. Весь воздух разом вышел из тела. Моментально тело окунулось в жар. Сжигающий до тла.
Губы больно врезались в мои, подавляли и подчиняли. Язык уверенно вторгся и хозяйничал во рту. Сама не заметила, как все тело расплавилось под действием напористых рук.
Мнимая адекватность улетучивалась с каждой расстегнутой пуговицей моей хлопковой рубашки. Рашидов уверенно раздевал буквально и абстрактно внутри. Снимал слой за слоем, оголял мои чувства и страхи.
А я мало того, что не сопротивлялась, но и двигалась в унисон.
Какое-то странное безумие охватило наши тела. Я, которая никогда не думала, что в принципе смогу вот так себя вести, сейчас неуверенно отвечала на безумное движение губ. Не понимала своих ощущений, чувств, порывов.
Внезапно моя оголенная грудь сосками коснулась волосатой груди Темного. Тысячи импульсов пронзили до основания. Оторвавшись от губ, я жалобно застонала. Но мужчина не медлил, стянул с меня штаны, и подхватив за талию, унес в сторону кровати, не прекращая измываться.
Засосы отпечатывались на шее, за ухом. Сквозь дымку возбуждения, я видела, как он сам разделся, а затем развернул мое лицо к себе:
– Давай… скажи «нет», – пальцы обеих рук смыкались на возбужденных сосках. Играли, выкручивали все жилы из меня.
Наши практически оголенные тела разделяла тонкая ткань мужских трусов. Внушительная бугристость мягко скользила по возбужденным складкам, оставляя мокрый след на серой ткани. Каждое касание до ломоты в теле, до выкрученных нервов.
Губы пересохли. Скользнув таким же пересохшим языком по ним, почувствовала легкое головокружение. Мое действие не осталось не замеченным.
Темный не медля придвинулся, провел языком по губам, скользнул по щеке, оставляя влажную дорожку на нежной коже. Мышцы на руках и животе играли, перекатываясь от каждого движения. Я скользнула взглядом по покрытой черными волосками груди, задержалась на выкованном прессе, не перекаченном, а именно очерченном. Словно человек не поставил во главе стола спорт, но поддерживает себя ради формы.
Хотя, видя, как он управляется с дичью и ружьем, смею предположить, что и внешний вид – залог физического труда, а не спортзала. Пусть при первой встрече такие мысли могли бы противоречить моей интуиции.
– Так «да» или «нет», у тебя есть возможность уйти, – низко прошептал, прикусил мочку уха и одновременно с этим поддел трусики, вторгаясь в лоно одним пальцем. От неожиданности я откинулась назад, прикрывая глаза.
Успевала лишь рвано дышать. Поступательное движение усиливалось, а затем ослаблялось. Резкий рывок вперед, такой же резкий назад. Затем начались плавные вращательные движения по набухшему клитору.
Какие могут быть переговоры?
Какие?
Во мне словно отключилась возможность связывать слова в предложения, голос не хотел слушаться, связки не работали по назначению. Было лишь тяжелое дыхание, выпускающее влажный и горячий воздух из легких.
– Принимаю молчание за знак согласия, – поддев мои бедра, прошептал Рашидов. Опустился к груди и начал вращательными движениями доводить меня до безумия. Горячий язык скользил по выпирающим холмикам. Темный зубами прикусывал нежную кожу, а затем слизывал место «ранения» вместе с соленым потом, стекающим с меня ручьем.
Я обвила ногами талию Рашидова, откидываясь на плечо мужчины.
– Я буду осторожным, девочка, – развернув голову к играющей жилке на шее, я носом уперлась во влажную кожу, от которой исходил животный мускусный запах мужчины. Пронизывающий.
Рашидов двумя пальцами начал растягивать лоно. Небольно, но достаточно неприятно. Хлюпающие звуки от скользящих движений внизу заставляли краснеть. Хотя, о чем это я?
– Ау, – пискнула, когда к двум пальцам присоединился третий.
– Я сказал, что буду осторожным, – глядя в глаза, стянул с меня трусики и кинул их на пол. В наиболее уязвимой позиции я предстала перед ним абсолютно голая. Грудь колыхалась в такт движениям пальцев, плавающих в переполненной соками промежности.
Я опустила взгляд на подрагивающий член, укрытый крупными синими венами, пухлую головку, плавно придвигающуюся к бедрам. И замерла. Не дышала и не слышала ничего вокруг, все чувства обострились, а слуг и зрение отключились.
Большие ладони легли на ягодицы, и я почувствовала исходящий жар от разгоряченной груди, укрывающей меня словно одеялом. Искусанные и зацелованные губы снова подверглись жалящим укусам Рашидова. Поцелуи все больше походили на животные метки, которым хищник помечают «свое».
Я водила руками по накаченной спине, собирая бисеринки пота, когда ощутила давление, толчок, и секундная боль обрушилась на меня. Жадно вдыхая воздух, отвернулась к стене и закусила губу до металлического привкуса во рту.
Темный чувствовал мое тело лучше, надавливая на какие-то точки, вынуждая прогибаться под определённым углом. Взгляд скользил по лицу, считывая малейшие эмоции.
Он словно знал, когда можно. Можно продолжить. И начал вторгаться все сильнее, сильнее, засасывая грудь вакуумом в себя. Кусая, сжимая мое тело в своих руках. Жжение отошло, боль уплыла, остались лишь голые нервы, искрящее возбуждение и чистое безумие. Я с трудом сдерживала стоны, впиваясь ногтями в широкую спину. Мы сталкивались зубами, поглощая друг друга. Хотелось еще и еще. Как будто вкусив однажды, не сможешь слезть с иглы. Лопнувшая от прокуса губа добавляла поцелую горечь. На пару с привкусом сигарет, навсегда поселившихся во мне с появлением Темного.
Рашидов запрокинул мою ногу к себе на плечо, вошел под другим углом. До болезненных спазмов внизу живота, до утробных стонов. Глубоко и так хорошо. Продолжая вторгаться в меня, он вновь опустился к груди, оттягивая зубами сосок. Откидываясь на влажные простыни, я с силой сжимала его бедра. Ладошками ощущала, с какой силой он вонзался в меня.
В какой-то момент натянутая струна лопнула, оглушая, наполняя до краев. Я закричала в раскрытые губы мужчины под его молчаливым ехидным взглядом. Самодовольным. Вожделенным. Безумным.
Спустя секунды я почувствовала теплую вязкую жидкость на животе. Опустив взгляд, увидела эрегированный член, покрытый мазками крови, смазки и спермы.
Абсолютно не видя в этом проблемы, Рашидов перекинул меня на себя так, что я оказалась сверху, накрыл нас одеялом и еще какое-то время водил руками по ягодицам.
Безумие уже пустилось по моим венам, будоража сознание.
В нашем мире на двоих не было проблем. Было только бесконечное наслаждение и такие же бесконечно безумные касания, ожогами оставляющими клеймо в душе.
19
НАДЯ
Ужас. Это просто кошмар, меня расплющило и прижало огромной махиной. Дышать становилось все труднее, а когда я пискнула скорее от недостатка воздуха, медведь напротив открыл глаза. Обдавая жаром все лицо еще раз.
Как стыдно. Вообще не поняла, что на меня нашло. Это же я. Сама осознанность и рациональность вкупе с объективностью. Как так вышло, что не помня себя я просто прыгнула в омут с головой. Так нельзя. Судя по издевающимся смешинкам в глазах, для него это что-то обыденное. Такое, что с легкостью можно повторить с любой другой.
Такой же девушкой на один вечер. И ты стала ею. Неприятные саднящие ощущения тут же дали о себе знать. Воздух в легких кристаллизировался и впивался острыми прутьями.
Можно сколько угодно продолжать себя третировать, но факт остается фактом. Что-то притянуло меня к нему, и почему-то именно с ним я забывала о многих аспектах своей жизни и чуть ли не впервые чувствовала безопасность. И это же оксюморон какой-то, ведь он ходячая опасность. С ним априори невозможно чувствовать себя в безопасности.
– Уже жалеешь, – уверенно заявил Темный и игриво боднул меня носом. – Знаешь, много думать женщинам вредно, так что бросай это дело. Ты этого хотела, я этого хотел, взрослые люди делают то, что им хочется. Это нормально.
– Я не шлюха, – выплюнула ему в лицо и отвернулась.
Тяжелый выдох последовал сразу за моими словами.
– Цветочек, напомни мне, пожалуйста, я хоть раз назвал тебя так? – жесткие пальцы впились в лицо и развернули к себе. Я горела изнутри праведным гневом.
Хотя чего уж злиться? Я сама потеряла голову. Сама отдалась, а теперь еще и возмущаться почем зря? Наезжать во всей этой ситуации следует только на себя.
– Была бы ты такой, я бы даже не стал мараться. Не стоит больше употреблять по отношению к себе грязных слов. Моя женщина не шлюха, а судя по тому, что я у тебя первый, – на этих словах захотелось раствориться в пространстве, – такое наименование вообще кажется издевательским.
– Все равно это ничего не значит, – констатировала факт.
Конечно, не значит. Это всего лишь секс, о котором мы забудем. Я же промою голову с губкой изнутри до скрипа и буду блокировать все мысли о нем. Которые уже плотно пустили корни. Значит буду выкорчевывать.
Моя больная психика играет какую-то изощрённую партию со мной.
– Ты скоро перестанешь отрицать очевидное, – прошептал в полураскрытые губы под моим воинственным взглядом. Пальцы продолжали массировать кожу на затылке, пока внезапно не замерли.
Все фигура мужчины ощутимо напряглась, он опрометью повернул мою голову вправо и наклонился. Пальцы расправляли непослушные волосы в разные стороны. И от этого хотелось вопить. Конечно, я пыталась вырваться.
– Отпусти меня!
– Что это?! – гаркнул мне в ухо. Вот теперь игривое настроение мигом испарилось из помещения. На смену пришло ощутимая нетерпимая злость.
– Мне больно, – процедила сквозь губы, захват и правда становился все сильнее, на коже позже проступят синяки. Они всегда проступают, стоит даже нечаянно стукнуться об угол стола. Такая вот у меня особенность. А сейчас и подавно. Уродливыми кляксами синие отметины останутся со мной на пару недель точно.
– Кто это сделал? – подушечка большого пальца прошлась по шраму вдоль, совсем легко. Не свойственно такому человеку, как Темный. Откуда столько нежности в руках, способных убить?
Одно касание, но меня откинуло опять в тот день. Опять. Все повторяется.
Горячие слезы пустились по щекам. Я обреченно смотрела в зеленую буйную заросль в глазах, потому что выбора уже не было никакого. Мы так близко соприкасались всем телом, включая лица, что между нами и миллиметра не было.
Эмоции на лице Темного сменялись молниеносно, и ухватить хотя бы одну за хвост не удавалось. При виде плачущей меня запал мужчины поутих, он опустился губами к виску и запечатлел мягкий поцелуй во влажных волосах.
От такого движения сердце забилось еще сильнее, а слезы полились ручьем. Почему чужой человек, по сути, вряд ли способный на чуткость, проявляет больше внимания ко мне, чем собственные родные?
Больше мы не говорили, просто весь диалог закончился фразой, от которой у меня все тело покрылось мурашками.
– Надеюсь, ты понимаешь, что я убью его.
Глаза в глаза, после чего, мужчина встал и абсолютно голый прошел комнате. Оставляя мне прекрасный обзор на перекатывающиеся мышцы спины и ног. Ягодицы подрагивали в такт движению накаченных конечностей.
Боги. Он Аполлон.
С силой зажмурилась, пытаясь прекратить бессвязные пошлые мысли. Ящик Пандоры открыли. Не думать ни о чем. Хватит.
Тактика поменялась, он больше не давил, просто вел себя непринужденно, будто ничего сверхъестественного не случилось. На завтрак опять был довольно аппетитный жареный кролик, приправленный консервированными овощами из бункера. Мы не разговаривали, но той гнетущей до потери сознания атмосферы больше не наблюдалось.
Под конец трапезы я услышала скупое:
– Собирайся. Мы уходим.
– Куда?
– Цветочек, давай договоримся. Если считаю нужным сказать, я скажу куда и зачем. Если не считаю – не говорю. Со мной ты в безопасности, и это все, что должно тебя волновать.
– Я хочу поговорить с братом, – сжала руки в кулаки, проговаривая по слогам все предложение.
– Помню и поговоришь. Когда приедем в безопасное место.
– Это больше не безопасное место?
Рашидов молча достал телефон, который я неудачно умыкнула у него из-под носа, нажал какие-то клавиши, а затем раздавил пластмассу в руке. Мой шок невозможно было передать словами. Просто раздавил долбанный телефон. Единственное средство связи в этой глуши!
– Нет, – спокойно ответил и встал из-за стола.
Прекрасно. Просто прекрасно.
А что собирать? Разорванное вечернее платье? Туфли на каблуке, содранные во всех возможных местах? Пожалуй, я останусь и без этого сокровища. Выбрала самые чистые обноски из имеющихся и убралась в доме. Рашидов удостоил меня странным взглядом за это. Естественно. Зачем убирать, небось у него целая армия посудомоек и поломоек. Все бы сделали за него.
– Пойдем, – схватив меня за ладошку, уверенно повел прочь из дома. Несмотря на то, что мы уходили под вечер в сгущающихся сумерках, страха не было.
Мое тело иррационально доверяло ему. Это странно, неправильно и даже болезненно.
Кинув последний взгляд на исчезающий из виду дом, ощутила странную тяжесть в груди.
Печаль.
