Текст книги "Дочь врага для Темного (СИ)"
Автор книги: Юлианна Орлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)
Дочь врага для Темного
Юлианна Орлова
1
– Ты…ты дочь Макарского?! – он схватил меня за горло и прижал к стене под звуки стрельбы с улицы. Глядя в некогда любимые глаза, я чувствовала, что умираю. – Что он сказал тебе сделать? Убить пока сплю? – безумие вперемешку с отчаянием вспороло сознание. Мужчина озверел, сжимая тонкую кожу все сильнее и сильнее.
Мыльный пузырь из счастья лопнул. Легко и просто. По мановению жестких пальцев, когда-то мягко касающихся меня. Сейчас же свирепых и колких. Не знающих никакой пощады.
– Я…ничего не знаю, меня никто не присылал, – хрипела, кислорода не хватало, и сознание медленно покидало меня.
– Не ври мне, не ври! – приложил о стенку сильнее, после чего тошнота стала усиливаться, а зрение плыть. – Ты изначально имела четкий план, ты ведь передала информацию, да? А я не верил, – злобная усмешка стала для меня чем-то сюрреалистичным. Акцент. В минуты особой злобы акцент был настолько ощутимым, что теперь олицетворялся со свирепым отчаянием.
Он придвинулся ко мне вплотную и выплюнул в лицо:
– А теперь живи с тем, что ты стала подстилкой злейшего врага своего отца зря – та информация пустышка. Меня не так просто достать. Ни тебе, ни кому бы то ни было еще.
Захват руки ослаб. Дверь с силой отворилась. Вооруженные люди гомоном прервали самый отвратительный диалог в моей жизни. Я медленно скатилась по стенке, мечтая раствориться. Не существовать.
Последнее, что я помнила, это взгляд, полный ненависти и презрения, направленный на меня словно дуло пистолета.
Я не предавала тебя, Темный. Верь мне.
2
Июнь, жара невыносимая. Волосы прилипали к телу даже с учетом того, что они были собраны в высокий хвост, вечер томил еще и полным отсутствием хотя бы легкого ветерка. Тягучий воздух с трудом пробирался в легкие, казалось, что я вовсе не дышу. Несмотря на работающий кондиционер в машине…было как в аду. Влажная кожа прилипала к кожаной обшивке сидения.
Я всегда любила лето, но прохладное, а не знойное. Когда ты вечерами гуляешь по пустынным улицам, впитывая в себя тот самый запах лета. Не похожий ни на какой другой.
В душе плотным комком укрепилась тяжесть. И только радость предстоящей встречи с братом внушала уверенность. Призрачную, но такую нужную.
Против воли в памяти то и дело всплывал разговор полуторачасовой давности. Год не виделись с семьей, а холод в нашем доме стал поистине арктическим. И это никак не изменить. Увы.
– Надежда, мы несказанно рады, что ты почтила нас своим присутствием в такой важный день. Жаль только, что сочла необходимым опоздать, – хмурый взгляд окатил пренебрежением и холодной ненавистью. – Было много гостей и столько же вопросов относительно тебя.
Я шагнула в «родные» неродные стены особняка и неуверенно остановилась у входа.
– Мне жаль, рейс задержали…
– Ты пропустила праздничный ужин, – высокий статный мужчина вновь лишь мельком глянул на меня и продолжил заниматься своими делами: сидеть и читать газету, попутно попивая апельсиновый фреш. – Твой брат уже уехал в ресторан к друзьям, мне кажется, там будет уместно твое присутствие. По крайней мере, он будет рад, – ни единой эмоции, ни даже проклятой ухмылки.
В этом и заключалась особенность моего отца.
Я давно не пыталась заслужить его одобрения или даже внимания. Нет. Хотя бы человеческого отношения было бы мне вполне достаточно.
Но нет и его.
Изящный ресторан встретил меня яркими огнями, я с трудом протиснула белый внедорожник мимо небрежно припаркованных машин и, стянув волосы в незамысловатую гульку, вышла из автомобиля.
У входа в ресторан стояла компания мужчин восточной внешности, среди них был человек, явно не подходящий под эту категорию, но небрежная темная щетина вполне могла бы намекнуть на восточные корни. Он перевел на меня взгляд, магнетический и вязкий, плавно укутывающий как будто в кокон.
Я знала этот взор, улавливала среди множества других, – заинтересованность, вот только она насквозь была пропитана чем-то настолько порочным, что мимо воли волосы на теле вставали дыбом, а внутри образовывался странный комок.
Он был идеально сложен, насколько это в принципе возможно рассмотреть за плотной тканью белой рубашки, что, разумеется, казалось алогичным в такую изматывающую жару. Внешний антураж его спутников срезал на корню любые вопросы. Он оделся по дресс-коду.
Широкий разрез глаз и невероятно длинные распушенные ресницы. Лицо усыпано едва заметными морщинами, придающим возраст. Таких мужчин можно назвать “породистыми”, и даже заметные мазки зрелости не делали внешность хуже. Наоборот. На таких хочется смотреть.
Такие точно знают, что делать, как добиться своего, применяя не только выигрышный внешний вид, но и острый ум. Все это читалось в движениях, походке, атмосфере в целом.
Женщины падки на таких породистых "самцов".
Видимо, настолько увязнув в изучении загадочного объекта, я окончательно потеряла внимательность. Оступилась и едва ли успела бы обхватить поручень, если бы не сильная рука, взявшаяся откуда-то сбоку.
–احذر!*
Бас глубокий и протяжный, а захват рук непримечательный, словно украденный, несмелый и настолько осторожный, необходимый лишь для того, чтобы я не разбила лицо о бетонные ступеньки.
–شكرا جزيلا.*
Я не поднимала головы и не смотрела на собеседника, лишь осторожно выпрямилась после сказанных слов, чем точно шокировала группу мужчин напротив, да. Я знала арабский, и довольно хорошо, как для студента– арабиста с одновременной практикой в одной из международных организаций. Меня взяли туда в качестве эксперимента и остались довольны.
Подняв взгляд к входной двери, я столкнулась с зелено-серыми глазами, которые все так же немигающе смотрели на меня, зачаровывали, околдовывали. Мужчина давно отделился от группы и стоял прямо у входа. Прищурился и как будто смаковал открывшуюся перед ним картину.
И одновременно как-то злобно поглядывал на араба, который подал мне руку.
Я мечтала поскорее смыться и вырвать свое сознания из густой патоки и восточного аромата, исходившего от мужчин.
– Прекрасно говоришь по-арабски. Даже мои костлявые уши смогли это разобрать, а я ведь далеко не склонен к языкам, – он улыбался так, что проявились глубокие ямочки. Глаза оставались холодны, их не тронула эмоция.
– Благодарю, – темные глаза методично проследили за движением моих губ.
Мы словно дышали одним воздухом, так глубоко он забрался под кожу.
С трудом перегрузив свое сознание, я двинулась вперед, оставляя за собой явный шлейф заинтересованности и недосказанности, пусть в упор на меня никто из арабов и не смотрел.
Лишь спустя мгновение я снова почувствовала мишень у себя на спине. Жгучую. Плавно опускающуюся до самых ягодиц, скользящую по ногам. И мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кому принадлежит прицел. Тот, кому можно.
*Перевод с арабского:
Осторожно!
Спасибо большое.
3
Идеально обрамленный зал в минимализме радовал глаз своим молчаливым величием. Не могу сказать, что хоть когда-то жаловала подобные места: слишком много пафоса, ненужного и порой излишнего, но именинник здесь. И я здесь.
Всюду сидели напомаженные парочки и дамы в возрасте, тут и там можно было заметить важного политика или довольно известного актера. Ярмарка тщеславия.
В душе противно зудело отвращение ко всему происходящему.
Никита заметил меня не сразу, он одиноко сидел в углу, впиваясь пустым взглядом в полупустой бокал. Спустя пару мгновений на колени опустилась Наташа, судя по всему, уже его девушка. Ранее она исключительно мечтала о нем, всеми фибрами души рвалась стать той самой. Даже норовила завязать дружеские отношения со мной, но я некоммуникабельный человек, прозябающий свою молодость совершенно в других вещах.
Он резко скинул ее руки и перевел взгляд на меня.
– Надюш, – Никита резко подскочил и помчался в мою сторону, подхватывая в крепкие объятия. Я так же сильно обнимала его в ответ и была готова расплакаться от щемящей нежности.
Пусть между нами было многое, и раньше он на дух меня не переносил, пусть обижал и порой ранил сильнее других, но в какой-то момент только он стал моей опорой. Как по щелчку, превратился в защитника.
– С днем Рождения, Редиска! – усмехнулась и сама не заметила, что все же пустила слезу. Никита же заметил и нахмурился, когда решительно стер любые упоминания о грусти с моего лица. Медленно протянула ему коробочку и еще раз обняла.
Атмосфера вокруг нас заметно изменилась, все внимания вмиг было приковано исключительно ко мне.
– Ты почему не предупредила? Я бы приехал или вообще все отменил бы, – не выпускал мои руки и упрямо потянул к столику. – Да перенес бы, в конце концов, – поддел пальцем ленту и открыл коробочку, после чего расплылся в улыбке, и тут я поняла, что угадала. – Спасибо, кроха.
– Да так, хотела сделать сюрприз, но рейс задержали, плюс были проблемы на таможне. Но вот я тут, – перевела взгляд на Никиту и сощурилась. – Не за что, но на этот концерт мы идем вместе, имей в виду.
Никита нахмурился, и это неожиданно проявилось глубокими морщинами на лбу.
– Что за проблемы? – зацепился за это, поворачиваясь ко мне всем телом.
– Да с документами, я ж представитель-практикант международной миссии, так что проверяют тщательнее. Все решили быстро, – Никита задумчиво посмотрел на меня и снова обнял.
– Год не виделись, соскучился.
Но так было нужно, братик. Так было нужно.
Я уткнулась носом в шею и глубоко вдохнула родной запах.
– И я.
К нам подошла Наташа, довольно уже поддатая явно от нескольких бокалов спиртного, потому что я знала ее дозу, да и раньше частенько вытаскивала из клубов. Пары алкоголя ощущались издалека.
– А вот и наше…ик… сокровище, ну надо же, приехала девочка… А так скучали все, так скучали, все думали и гадали, где же наша Наденька, где же? А она…вон как. А нам что? Остается лишь кричать, Надя, ну Надечка, где же ты? – язык заплетался, и через слово девушка оступалась на своих же мыслях, бессвязно бормотала откровенный бред.
Я смущенно отсела от Никиты, освобождая место для Наташи.
Брат резко встал и дернул ее в сторону, на что она зашипела и начала вырываться, покрывая его таким отборным матом, что я даже опешила.
– Везде она, везде! Меня ты замечаешь вообще?! МЕНЯ! – девушка начала оседать на пол и отбиваться от брата сумочкой прямо по лицу. – Дай же я поговорю с ней!
– Не смей и заткнись уже! – схватил ее за руку и потащил в сторону уборных.
Это не стало для меня прозрением или шоком, потому что Никита никогда особо не умел обращаться с девушками, и я часто ругалась с ним по этому поводу.
Говорила, что он ходит по краю и вполне может стать, как и отец, не знающим жалости животным. Шептала хрипло, что так нельзя, что если с его гипотетической женой такое было бы, или с дочерью, или на худой конец со мной? На что он однажды отшатнулся, словно от удара, и с ненавистью мне прошептал:
– Не смей даже сравнивать эту шваль с собой или возможной дочерью. И если когда-то я все же женюсь, я буду целовать землю, по которой ходит эта девушка.
– Так почему ты с ними водишься?
– Потому что не могу быть с той, которую люблю.
Сквозившая во фразе боль могла сбить с ног своей очевидностью. Я не стала спрашивать, кто она, но во взгляде Никиты скользила тонкая нить отчаяния. И мне хотелось бы верить, что он добьется ту, о которой так говорил.
Это был единственный раз, когда мы поругались в пух и прах в сознательном возрасте. Даже не разговаривали пару дней, пусть я искренне не хотела его обидеть.
До одного рокового дня, который изменил все. После чего отец решил испробовать на мне очередной изощренный способ унижения за то, что я смела создать ему проблем. За провокацию. За то, что меня спас Никита.
А должен был просто спустить все на тормозах.
В конечном итоге, все ради рейтингов. Цифр. И вот от моих действий рейтинг политика, Макарского Всеволода Анатольевича, мог упасть. Очень.
В приступе повышенной злобы мужина приложил меня о стенку головой. Я все еще помню, как брат забежал в комнату и накинулся на него, как летела мебель. Как я сидела и пыталась остановить кровотечение из носа. Как в агонии шептала Никите, что хочу уехать. Тело все еще помнит эту боль. Отрешенность и невозможность осознать, почему я. Почему со мной.
– Я не дам тебя в обиду, больше не дам, – утыкался в макушку брат и нежно гладил по голове, сжимая меня в спасительных и таких необходимых объятиях.
Я уехала быстро. Благодаря брату, который согласился на все ради меня.
Флешбек в очередной раз вскрыл рану, словно корочку содрала с едва затянувшейся ссадины. Ребята ничего не заметили, продолжали пить и веселиться, а я, чтобы снова не упасть в бездну эмоций, вышла из кабинки и направилась на балкончик, выходивший на прекрасный сад с умопомрачительной иллюминацией.
Пожалуй, это единственное, что обычно радовало меня в этом месте. Тишина. Звуки сверчков приятно щекотали ухо и погружали в сказочную атмосферу. Одинокая слеза скатилась вниз и прошлась руке.
– Вечер не задался?
Глубокий баритон неожиданно прервал мои мысли и как-то разом спустил с небес на землю.
Справа от меня стоял мужчина со входа. Он сжимал в широкой ладони бокал с янтарной жидкостью. Взгляд таких необычно зеленых с сером оттенком глаз, обрамленных яркой радужкой, сканером прошелся по лицу и задержался на губах. Покалывание становилось все сильнее.
Он подошел совсем близко и стер влагу с лица большим пальцем. Словно это самая непримечательная и обыденная для него вещь в мире.
– Таким прекрасным созданиям не пристало плакать. Скорее озарять своей красотой, – прошептал у самого уха. В нос ударил запах духов и терпкого алкоголя.
4
Я глупо смотрела на него, пока реальность не догнала со спины. Нельзя же так откровенно пялиться на мужика, пусть и красивого, но намного старше меня. Множественные импульсы прошлись по телу, стоило только заглянуть в глаза.
Самое гадкое, что он уловил мой интерес. Кривая ухмылка не сходила с лица, очевидно, он знал о своем магнетическом влиянии на женщин и удачно этим пользовался.
– Все зависит от того, под каким углом смотреть. И с каким сердцем, – отвернулась от него, мысленно желая остаться все же одной. Кожу жгло от небрежного касания. Я прикусывала щеку изнутри, чтобы хоть как-то заглушить безумие, сквозившее в теле.
– Интересное заключение для такой яркой молодой девушки, – тело ощутило его приближение. Словно по щелчку, волосы на руках встали дыбом.
Он поставил опустевший бокал на широкий деревянный поручень и продолжил испепелять меня взглядом.
– Внешность обманчива, – прошептала скорее себе, чем ему.
– Согласен, – опалил внимательным взором.
Внезапно наш странный диалог прервал мужчина, сокрушенно кричащий что-то стоящему рядом незнакомцу. Я все-таки не полиглот, так что для меня эта речь осталась загадкой. По тону голоса можно было ощутить лишь нервозность. Злобу. И господство над ситуацией со стороны незнакомца.
Мужчина развернулся ко мне и уже спокойно с лучезарной улыбкой проговорил:
– Поможешь нам.
Не вопрос, скорее утверждение. Он был абсолютно уверен в том, что я пойду и помогу ему с тем…что бы это ни было.
И не спрашивая дальше, он просто схватил меня за холодную ладошку и потянул обратно в ресторан, но через садовый вход. Для очень важных людей. Язык противно прилип к небу. Вдруг разом весь воздух вышел из меня.
– Послушайте, я не уверена…
– Девочка, тебя никто не съест, – припечатал строгим голосом.
Паника начала закрадываться в душу, я понимала, что противостоять железной хватке на руке просто не смогу. Сбежать и подавно.
Господи, куда он меня тащит? Что за средневековье?!
В ужасе начала оглядываться по сторонам, но не заметила никого. Отвратительный страх сковал тело.
– Я не могу вам помочь… – предприняла последнюю попытку вырваться, но он лишь сильнее сжал запястье, еще чуть-чуть и расплющит лапищей.
Голос утонул в стуке лаковых туфель и моих босоножек на каблуке. Он молчал, как будто я и вовсе не говорила.
Какой интересный разбег от вежливого мужчины до властного мужика, которому плевать на твое мнение.
– Да в конце концов… отпустите! – голос срывался, я была на грани отчаяния.
Мужчина остановился так внезапно, что я на полном ходу впечаталась в массивную спину. Даже сквозь костюм ощущалась сила и власть. Он давил аурой и статной фигурой. Давил и ужасал, я словно мышка перед лицом хищника.
Затем медленно развернулся и, приблизившись вплотную к лицу, прошептал у самых губ:
– Ты пойдешь туда в любом случае. К чему эти возмущения? – я не двигалась и даже не дышала. Он рассматривал меня с такого близкого расстояния, что на губах оставался ядреный вкус дорогих сигар. Слишком знакомый запах. Ненавистный. Мужчина опустил горячую ладонь на поясницу и притянул к себе.
Наваждение длилось секунды. А потом отпустил и призывно открыл дверь, кивнув мне. По сквозившей во взгляде угрозе я понимала все без слов. Идея сбежать отпала сама собой.
Набрав полные легкие воздуха, я зашла в помещение с приглушенным светом.
Дверь за мной захлопнулась.
В волосах чувствовалось чужеродное тяжелое дыхание. Оно мягко и в то же время настойчиво проникало в кожу.
Сердце практически остановилось. Передо мной сидела группа восточных мужчин с документами в руках.
Все присутствующие вмиг притихли, исподлобья наблюдая за нами. Словно это было нечто невообразимое. Вероятно, именно таким оно и было.
Комната была обставлена исключительно для подобных встреч, потому что все в ней напоминало офис, рабочую атмосферу.
– Нанятый переводчик опрокинул нас, а ты вроде как понимаешь забугорский язык. В долгу не останусь. Тебя никто не тронет, – низкий шепот достиг уха и отрикошетил в пространство.
Мужчина резко сказал что-то своим людям, опять же, на незнакомом мне языке и ощутимо схватил за запястье, подталкивая к столу. Кожа покрылась мурашками. Шершавые массивные пальцы надавливали несильно, но уверенно, пригвождая мою околевшую конечность к себе.
И почему-то эта фраза придала мне внушительную уверенность, несмотря на похотливые взгляды, пускаемые украдкой со стороны партнеров и людей с «нашей стороны».
Одета я абсолютно не для подобных мероприятий, потому меня и воспринимать будут своеобразно. Но уверенность, исходившая от незнакомца, могла и самого загнанного зверька сделать львом.
Собраться было просто необходимо. Пусть сознание и утекало сквозь пальцы.
Взгляд зеленых глаз, сканирующих лицо беспрерывно, не давая мне продыху, не оставлял вариантов. Как можно одновременно наводить страх и внушать спокойствие? Мужчина сел вплотную ко мне и подставил стопку документов.
– Нам нужно оговорить эти аспекты с двумя сторонами, договора о неразглашении не будет, но ты будешь молчать обо всем в любом случае, – сталь в голосе вопила о том, что я это сделаю. Вероятно, здесь собрана чуть ли не государственная тайна. – Там нет ничего такого, но моим конкурентам будет интересно, – словно прочитал мысли и ответил вслух. Испарина выступила на лбу, хоть и все тело погружалось в лед. – Арабы сегодня уезжают, а я полгода добивался внесения своих условий. Сделай так, чтобы эти полгода не спустились в унитаз из-за мудака, который не пришел в положенное время делать свою работу, – я смотрела на стремительно шевелящиеся губы. В душе молилась не напортачить.
И делала все для этого, выложилась на все сто, так что даже под конец арабы перестали видеть во мне просто красивую куклу. Пусть не уважение, но удивление от услышанного сверкало во взгляде.
Из небольшого разговора «нашей стороны» и краткие обрывки русского, сквозившего в фразах, мне удалось выцепить хоть какую-то информацию о нем. Почему-то сквозь разговоры на разных языках слышится Темный. Господин Рашидов, но все зовут его Темный. Что это за имя такое? Кличка. Он, вероятно, говорил на армянском, может на татарском, хотя я могла ошибаться. Русская речь была редкой и скомканной, относилась только к хмурому человеку, сидящему в углу. Он злобно осматривался вокруг и молчал. Арабский превалировал.
– Вы прекрасно говорить арабский, – гнусаво сказал глава делегации, мужчина лет за пятьдесят в белоснежной кандуре, бежевой гутре и золотистой накидке. Вероятно, он имеет отношение и к политике, а может еще какая важная шишка, раз ему позволено носить подобное.
Но я настолько утонула в бумагах, что точно не была способна вежливо ответить на комплимент. Этого и не требовалось, потому что дальше меня никто бы не слушал.
Незнакомец вдруг напрягся и устремил взгляд на мужчину. Эти гляделки продолжались буквально мгновения, после чего араб прищурился, встал, и вся делегация на корявом русском поблагодарила присутствующих за сотрудничество. Почти все выветрились из кабинета, осталась лишь я…и он. Мужчина, способный взглядом заставить тебя чувствовать себя песчинкой в море. Или задавить своей аурой.
Рашидов резко придвинулся ко мне и вплотную наклонился к лицу, обдавая горячим дыханием. Я смотрела в темно-зеленые глаза и ловила себя на мысли, что тело иррационально реагирует на его близость. Неправильно. Странно и чужеродно.
Дыхание обжигало кожу, словно языками пламени.
– Я не ошибся.
Широкая ладонь коснулась щеки, на что я попыталась отклониться, но второй рукой он схватил меня за подбородок, вынуждая сидеть на месте. Послушно сидеть на месте.
– Ты мне понравилась, – провел сильной ладонью по лицу. В нос сразу же ударил запах добротных сигар, смешанный с дорогим парфюмом. Опять этот запах.
В моих глазах явно отразился животный страх, на что мужчина лишь нахмурил брови. Не привык, что девушки боятся? Что дают отпор?
– Как тебя зовут?
Уверенный, подернутый дымкой вожделения взгляд настолько запал мне в душу, что я с трудом смогла отвести взор, придавая лицу безмятежный вид. Он опасен, это было видно сразу, и в нормальной ситуации мне бы вопить от ужаса, но я лишь упрямо выдерживала его намеки.
– Надя, – тихо прошептала.
– Красивое имя, Надежда, – словно смаковал на языке. – Но опасное, надежда может свести человека с ума.
С трудом мне удалось встать и задвинуть тяжеленный стул, цепляя мизинец. Больно.
Это ты меня сейчас с ума сводишь!
Но мужчина поднялся вместе со мной и в унисон задвигался навстречу.
Отступила вновь на шаг и уперлась в шершавую дверь, наблюдая за хищником, которого абсолютно не смутило мое «бегство». Магнетизм ауры давил бетонной плитой. Подушечки пальцев нервно проходились по дереву, словно в поисках тайного оружия, но, кроме холодной поверхности, ни на что не натыкались.
– Мне пора, была рада помочь, – игнорировала его фразу, резко повернулась и попыталась открыть дверь, но массивная преграда не поддавалась напору. В запале я снова и снова пыталась провернуть ручку. Сердце стучало как ошалелое. Безумие какое-то.
– Закрыто, – прошептал мужчина у самого уха. Он бесшумно приблизился ко мне, выжидая дальнейших действий. Но какие еще могут быть действия…Слегка заметный акцент прямо сейчас ощущался сильнее, забористее и как-то ярче.
Затем мое тело окунулось в волну из примесей различного калибра: от чисто мускусного запаха до аромата животного ужаса, что, казалось, исходил от меня и каждому вопил о страхе. Адреналин в крови резко подскочил, и одновременно с этим мужчина шумно глотнул воздух у самых волос.
Он не трогал меня, нет, просто стоял максимально близко. Какими-то атомами мы соприкасались, и даже от такой близости во мне нарастал огромный огненный шар неизведанных чувств.
– ОТКРОЙ ДВЕРЬ, УБЛЮДОК!
Никита…пронеслось в голове. Что же ты так поздно спохватился? Глаза забегали в панике, а в голове с ужасом проносились возможные исходы этой ситуации.
– Твой…спутник волнуется. Я бы не волновался, просто не выпускал бы из поля своей досягаемости, – шептал в самое ухо, уже наглухо прижимаясь ко мне сзади. Волнение перевалило за максимальную отметку. Широкая ладонь опустилась на поясницу, и там, где мы соприкасались, происходил атомный взрыв. Тлеющий внутри огонек раздувался и распалялся. – Свою женщину надо защищать, это первобытный инстинкт хищника – охранять свое.
Дышала через раз, скованная от нахлынувших чувств. Тело почувствовало массивную грудь и тяжелую металлическую пряжку ремня, что сейчас соприкасалась с оголенной частью спины, вызывая противоречивые ощущения. Лед и Пламя.
В дверь опять постучали, настойчиво и глухо. Казалось, что долбили ее ногами, но все органы чувств обострились лишь до одного объекта в замкнутом пространстве.
– ЕСЛИ ТЫ ХОТЬ ПАЛЬЦЕМ КОСНЕШЬСЯ ЕЕ, Я ЗАКАТАЮ ТЕБЯ В АСФАЛЬТ.
Я в ужасе развернулась, чтобы хотя бы предпринять попытку разрешить ситуацию до обострения конфликта. Мужчина уже открыто улыбался мне, рассматривая с таким вниманием, что мне стало не по себе. Никогда еще так тщательно и скрупулезно ни один мужчина не пытался что-то найти или прочитать во мне. Пропитанный огнем взгляд можно было ощущать на коже глубокими ожогами. Губы, шея, грудь.
– Он всегда такой нервный? – мягко улыбнулся, от чего я вновь опешила при виде обворожительных ямочек на лице, абсолютно не характерных для такого жесткого мужчины. Никак не вяжется со всем внешним образом и тем, что я успела узнать в ходе встречи. Внутри бушевал шторм из противоречий. – Правильно, пусть волнуется за такое сокровище, – коснулся большим пальцем моей щеки и прищурился.
Мне казалось, что он прямо передо мной прикидывал в уме, как именно применить в своей жизни такую забавную зверушку. В мире больших денег и власти. Где каждый готов рвать глотки за свое и упиваться мнимым торжеством величия.
– Лети, птичка, – поворот замка, и путь к спасению открыт. – Я пока даю тебе возможность уйти, но в следующий раз заберу себе, – глаза в глаза, мне казалось, что он выцарапал эту фразу внутри меня, оставил ярким напоминанием.
