Текст книги "Дочь врага для Темного (СИ)"
Автор книги: Юлианна Орлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)
43
НАДЯ
Я помешивала ненавистный мне овощной суп, изо всех сил стараясь не вывернуть содержимое желудка наизнанку. Врач посоветовал добавить овощей, даже если это вызывает приступы тошноты. Помимо низкого гемоглобина, у меня наблюдалась нехватка витаминов. А так как врач был старой закалки, единственный русский в клинике «ПарМед», одними таблетками отделаться мне не удалось.
– О нет, я просто не смогу! – отложив тарелку в сторону, я резко встала изо стола. Допустила еще одну опрометчивую ошибку, от чего в глазах потемнело. Успела в последний момент ухватиться за стол и начала часто дышать. Вот так.
Вдох. Выдох. Все хорошо.
Каждый день был похож на предыдущий. Не сосчитать, сколько раз я думала бросить все и вернуться. Безысходность и отчаяние стали моими постоянными спутниками. Потом я садилась, гладила свой пока что плоский живот и возвращалась в исходную колею. Ожидание и смирение.
Утро начиналось с тошноты, и пока мой желудок окончательно не прочищался, делать что-то ещё было невозможно.
По совету своей соседки, именно ее муж встретил меня тогда в аэропорту, потому что оказался другом Никиты, я пила имбирный чай. Скажу честно, становилось проще, но не будешь же все время хлестать имбирный чай. Нужно и нормальную пищу поглощать.
– Ты какая-то бледная сегодня, – мы сидели с Валей на улице, впитывая в себя солнечные лучи Бруклина. Не такой модный район, но спокойный. Имея огромный запас денег, я могла бы жить в Ист-Сайде с видом на Гарлем. Но мне не хотелось ничего, а тут было много наших. И все-таки несмотря на знание языка, не хотелось очутиться совсем уж в чужеродной среде.
Так казалось, что я ближе к родине.
– Плохо спала.
– Ты должна высыпаться и меньше нервничать, Надя. Не волнуйся, там…точно все нормально или терпимо. Было бы плохо, Сережа бы сказал.
– Понимаешь, я без связи абсолютно. Что там… – прикрыла глаза, подавляя очередные слезы. Нет. Не буду плакать.
– На это и был расчёт. Послушай, я не лезу в мужские дела, но из того немного, что смогла узнать…могу сказать наверняка: для всех ты должна была исчезнуть. Чтобы никто не мог добраться даже при наличии связей и денег.
В ее словах был толк, да я и сама понимала абсолютно простые вещи. Вероятно, сейчас проблема заключалась именно в скачущих гормонах. Мне в один момент хотелось плакать, а в другой смеяться от простых вещей. И пусть порой негативные эмоции переполняли душу, внутри я все равно имела маленькую искорку счастья.
Мы посидели еще немного, после чего я отправилась в свою новую квартиру. Стоило провернуть дверной замок, как все внутренности болезненно сжались. Я не понимала, почему именно такие ощущения настигли меня дома. Ключи упали на пол, но внимание моментально переключалось на другие вещи. Например, на незначительную перестановку. И запах. Мускусный мужской.
Я втянула воздух и чуть не захлебнулась всепоглощающими эмоциями. Слишком яркими, слишком острыми. Грудину сдавило, пока я медленно продвигалась внутрь.
Дверь сама захлопнулась от сквозняка, я вздрогнула, сканируя пространство.
Сердце стучало где-то в горле, я опустила руку на живот в защитном жесте, словно так могла что? Успокоиться? Смешно.
Прямо напротив за кухонным столом сидел Арслан, склонившись над моими медицинскими справками. Снимок узи он сжимал пальцами левой руки, а правой ладонью впился в взлохмаченную шевелюру.
Время остановилось. Он все смотрел и смотрел, словно не слышал моего довольно громкого вторжения. Большим пальцем водил по черному снимку, а затем закрыл глаза и тяжело выдохнул.
Вязкая слюна застряла в горле. Каждый вздох медленно возвращал в реальность. Оживший сон.
Сколько человеку надо для счастья? Мне раньше казалось, что много, но сейчас вдруг снизошло озарение. Мне хватило одного взгляда на него, чтобы почувствовать себя счастливой. Вот так появление определенного человека в вашей жизни может или вознести до небес, или втоптать в грязь. В моем случае были оба варианта. Но несмотря на всю боль, та сжимающая горло железяка наконец-то распустилась.
Рашидов отмер и наконец-то посмотрел на меня. Никогда не видела его таким потерянным. На удивление, меня не откинуло в нашу последнюю встречу. В голове просто отчетливо звучала мысль, что так было нужно. Но при этом я нисколько не считала, что беременность что-то поменяет в наших отношениях.
Мы как два потерянных путника в пустыне смотрели друг на друга. В ожидании чего? Чуда.
– Почему ты не сказала мне? – сипло прошептал, а затем побил себя по карманам, выудил пачку с сигаретами. Он рвано схватил одну и начал поджигать, а потом замер, зажмурился и скомкал ее.
Я сжала руки в кулаки.
– Разве я могла? Ты четко дал понять мою роль.
Я не злилась. Несмотря ни на что… я этого человека любила, но нельзя просто взять и откатить все назад. Нельзя сделать вид, что не было момента, когда между мной и другом-лжецом он выбрал не меня. Не разобрался. НЕ выслушал. НЕ поверил.
Рашидов резко встал и начал приближаться ко мне. С каждым шагом уверенность гасла, так что я начала отходить назад, упираясь в стенку.
– Не надо, пожалуйста. Нельзя так, Арслан. Просто нельзя, пойми это. Я живой человек, не собачка. Меня нельзя выгнать, а потом позвать обратно.
Мужчина замер посреди квартиры, всматриваясь в мое лицо. Подрагивающие мышцы виднелись из-под обтягивающей футболки. Я только сейчас полностью рассмотрела его. Жадно следя за каждой проскользнувшей на лице эмоцией.
– Я виноват. И хочу все исправить, – сжал губы в тонкую линию.
– Слов недостаточно. А если тебя снова обманут? Подставят. Еще что-то, и все будет указывать на меня, что тогда? Ты заберешь у меня ребенка и выставишь за дверь? – с каждым словом я распалялась все больше.
Минуту назад ведь и не думала произносить всего, но сейчас я чувствовала, что только так смогу донести свои мысли и боль до конца.
Это было хуже пощечины, потому что брови мужчины сошлись на переносице. Больно? И мне было больно, Арслан.
– Не говори чушь, такого не будет никогда.
– Откуда тебе знать?
– Потому что я понял, все понял, и мне чертовски не хочется знать, что понял я слишком поздно.
Он начал медленно подходить ко мне, словно опасаясь, что я сбегу. С каждым шагом моя уверенность таяла. Нельзя было противиться тому, что больше всего на свете мне хотелось его просто обнять.
– У меня проблемы с доверием, цветочек. Глобальные такие. И я не могу простить себе, что тогда…тогда так случилось. Если бы с тобой или с ребенком что-то случилось, я бы просто подох.
Он подошел максимально близко, коснулся ладонью моей щеки. Я так и дышала поверхностно, часто, на пределе своих сил. Арслан смотрел на меня, впитывал каждую частичку, пока я трусливо следила за движениями кадыка. Все не решалась заглянуть в глаза, словно в них отразился бы мой приговор.
Теплые пальцы начали спускаться ниже.
– Можно?
Я кивнула, когда мужчина опустился передо мной на колени, зацепил пальцами свободную белую рубашку и приложился губами к едва-едва выпирающему животу. Тепло расползалось по телу и рождало миллионы мурашек. Слезы навернулись на глаза моментально, как бы я не запрещала себе плакать, как бы не говорила, что все это не стоит того. Но именно вид Рашидова на коленях довел меня до конца, того самого, за которым скрывались неконтролируемые эмоции.
– Дай мне шанс, последний шанс, и ты не пожалеешь. Я не умею красиво говорить, но могу доказать, – горячее дыхание согревало кожу. Он положил обе ладони на живот, а затем вновь поцеловал.
Мои всхлипы становились громче. Никогда не была такой плаксой, но с ним стала. И сейчас так вообще сплошной комок нервов.
– Шшш тебе нельзя плакать, – поднялся и стер пальцами мокрые дорожки.
– Почему сейчас? – прикусила губу, на что вновь последовала реакция. Толстый палец лег на искусанную плоть, не давая мне и дальше терзать себя. На губах остался запах дорого табака и тот пресловутый его запах.
– Потому что я должен обеспечить безопасность своей семье, прежде чем возвращать самое дорогое, что у меня есть, – нервно улыбнулся, качнувшись на пятках.
Что-то в этой реакции заставило напрячься. Что значит семью? Не думает же он, что теперь просто так может…
– Мы не твоя семья, Арслан, – подавив очередной приступ слез, пробубнела под нос.
Господи, как бы мне хотелось, чтобы между нами все сложилось иначе. Не так больно, не так оглушающе несправедливо.
– Уже моя. Месяц как, – лукаво улыбнулся, вновь опуская широкую ладонь на мой живот.
Возможно, я окончательно спятила, или беременность влияла на меня странным образом, но что? Мне не послышалось?
– Что? – перевела потерянный взгляд на Рашидова, а тот вновь улыбнулся, кивая. Как будто это самая непримечательная вещь в мире.
Что. Он. Сделал?
Фраза «без меня МЕНЯ женили» сейчас приобретала буквальный смысл, смывая меня прочь из глубин самоанализа.
– Я воспользовался ситуацией в корыстных целях и женил тебя на себе насильно.
– Согласия на это не было, – топнула ногой, понимая, что он вновь все решал за меня. – Ты снова применяешь силу, это насилие, пойми ты это уже наконец-то.
– Я люблю тебя, Надя, и хочу все исправить всеми доступными способами. Ты не моя тайна, не секрет, ты теперь моя жена, что плохого в том, что я оформил эти бумажки? Теперь еще и ребенок. Господи, знай я раньше…
Шум в ушах усиливался. Что он? Что он сказал? Голова становилась тяжелой. Меня начало мутить. Я попыталась оттолкнуть Арслана, опуская голову вниз.
– Дай…пройти.
– Что? Тебе плохо? – схватил меня за плечи, удерживая на месте.
Вместо того, чтобы дать мне свежего воздуха, Рашидов подхватил меня руки, укладывая на кровать. В это заботе было сказано все. Вот такой он.
Никаких полумер. Резкий, у себя на уме, во всем подчиняется исключительно своим решениям. Порой принятым сгоряча.
– Не надо, просто воздуха не хватает.
Арслан не послушал меня, притащил воду и стал брызгать на меня холодные капли. Открыл окно. В общем спасательная операция прошла успешно.
– В больницу? – расхаживал по моей скромной студии, переворачивая все вверх дном в поисках телефона, наверное, пока я лежала с прикрытыми глазами.
Да уж, он точно не будет готов к тому, что каждое утро я все содержимое желудка отправляю в местную канализацию.
Почему-то меня пробирало на смех.
– Каждый день я встречаю рассвет именно лицом в унитаз, если бы я по такому случаю ездила в больницу, то жила бы там.
Ох, зря я это сказала. Очень зря. Он перевернул мой фикус и взорвался.
– Что? Каждое утро?! Ты что так спокойно к этому относишься? – резко подошел и вновь попытался взять меня на руки.
Ох уж эти мужчины.
– Арслан, это токсикоз. Это нормально. Я хотя бы могу есть почти все, некоторые и питаться не могут.
– Нормально, – повторил, всматриваясь в меня так внимательно, что волоски на теле вставали дыбом. Он все-таки взял меня на руки и прижал к себе. Мои ноги осторожно обвили его фигуру, голова приятно уместилась в области шеи.
Тошнота отступала. На смену ей пришло наслаждение. Оно тихо постучалась в мою душу, а потом открыло дверь с ноги.
– Я чуть не сдох без тебя. Никогда не думал, что кто-то станет причиной таких эмоций.
Прошептал утробно. Так мы и сидели. Я разрывалась от противоречий. Но как последняя дура улыбалась.
– Если я скажу «нет»?
Глупо спрашивать такие вещи. Особенно если сердце стремится к нему, а оживший инстинкт самосохранения не дает прыгнуть в омут с головой. Ему вторит рожденный недавно материнский инстинкт.
– Значит, я буду брать бастионы до тех пор, пока они не падут ниц.
Я поставила на колени самого Рашидова.
Но победили в итоге оба.
Эпилог
Несколько лет спустя
НАДЯ
Самый яркий для нас день наступил как обычно внезапно, и я сейчас точно не о солнечной погоде. Это наш особенный праздник. Самый важный. День Рождения дочери. Светланы Рашидовой.
Муж нанизывал мясо для очередной партии шашлыков, вокруг висели разнообразные надувные шарики. Все спокойно, тихо и бесконечно счастливо в нашем новом доме. Даже Босс лежал рядом, мирно посапывая. Обычно ведь нашего лабрадора с большим удовольствием тягали за уши, но он и сам был не прочь, подрабатывая нянькой на полставки. Я легонько коснулась черного ушка, на что получила недовольный фырк.
А ведь всего этого могло и не быть. Достаточно вспомнить, как мы с Арсланом медленно шли к цели. После моего возращения из Нью-Йорка жизнь не пошла своим чередом, даже близко нет. Я первым делом встретилась с Никитой, крепко обняла его и закрыла таким образом еще один болезненный вопрос.
Мы поговорили. Открыто. Так я узнала, что он уезжает, они с моим мужем договорились о чем-то, но я не лезла в это дело. Мне было больно, что он не хотел видеться и общаться, но не понять такого решения было невозможно. С чего ему вдруг оставаться в месте, где все причиняет душевную боль?
Я приняла все и отпустила, хоть было и тяжело. Он принял все и отпустил. В это я хотела верить.
С Рашидовым у нас случился тяжелый разговор, затем такой же тяжелый месяц застоя, с одной стороны необходимый, а с другой вытягивающий из меня и из него все жилы.
Я не могла просто взять и вернуться туда, где все напоминало о прошлом. Когда упрямо заявила ему, что буду жить отдельно, он взорвался. Кричал что-то о переломах ног всем, кто приблизится ко мне на метр.
– Я хочу нормально, как у других. Хочу, чтобы ты показал мне, как может быть иначе, без силы, без принуждения. Это не про «показать характер» или «отомстить». Это про здоровые отношения, – он перехватил мое лицо, не дав закончить.
– Ты моя жена, у нас будет ребенок, ты моя вся от макушки до пальчиков.
– Но я не вещь, Арслан. Научись считаться с моим мнением, научись мне доверять.
Мне нужна была эта отсрочка. Нам нужно было это, чтобы в голове до конца уложилось новое положение вещей.
Не сказать, что все проходило гладко. Он первое время дежурил под окнами съемной квартиры и звонил на день раз десять. Потом, когда я перестала отвечать на звонки, начал приходить. Каждый раз приносил огромную охапку цветов. Я не знала, где брать вазы, но с этим он тоже быстро решил вопрос, и дарил букеты в специальных емкостях.
Спустя неделю Арслан завалился ко мне домой пьяный в стельку. Бесконечно печальные глаза опять остановились на моем уже заметном животе. Каждая встреча сопровождалась неизменным ритуалом. Он опускался на колени и целовал живот.
Этот простой для Рашидова жест все время заставлял меня пускать слезу.
Затем подрагивающими руками он достал из кармана коробочку. С трудом открыл ее, но очень уверенно схватил мою кисть и надел два кольца на безыменный палец правой руки.
– У моей жены нет кольца, не видно, что она моя. Это ужасно.
Тогда меня пробрало на смех, и я прошептала в темную макушку:
– Я люблю тебя вне зависимости от кольца на моей руке.
Он приглашал меня на свидания. Кафе, рестораны, парки, кинотеатры. Везде старался проводить со мной время, несмотря на загруженность. Я знала, что теперь муж стал важной шишкой в криминальном мире.
Знала по тому, как усилилась моя охрана. Дежурили круглосуточно, но страха не было. Как и разговора с мужем о целесообразности таких мер. Я понимала, почему все складывалось именно так, просто Арслан не мог допустить еще одной ошибки.
В остальное время мы виделись с Аишей. Мужчина параллельно решал вопросы и с ней, очередная операция, очередные надежды. Видно было, что волновались оба. Но я тогда уверенно заявила, что это точно последнее вмешательство, и что Аиша точно пойдет сама. Так оно и оказалось.
Переломным моментом стала ситуация с кровотечением. Подрагивающими руками я едва смогла открыть входную дверь и позвать на помощь. Охранники подхватили меня на руки и увезли в больницу так быстро, что это казалось невозможным. Арслан чуть с ума не сошел, таких криков больница еще не слышала.
Я и сама перепугалась. Руками обхватывала живот и без конца молилась. Тянущие боли усиливали мой страх. Так не должно быть. Это неправильно. Нет.
Угроза выкидыша стала для нас своеобразным рубиконом. Я тогда прижалась к Рашидову крепко-крепко и попросила, чтобы он никогда больше не уходил. Но даже моя просьба не могла стать для него решающим моментом. Он и сам бы остался. Все обошлось, но, когда наступили роды, я чуть по-настоящему не сошла с ума. Сутки. Сутки я рожала нашу Свету, было серьезное кровотечение, угроза потери матки.
Мне рассказывали, что Арслан поднял на уши всех, лучшие акушеры были задействованы в работу. Но в итоге закончилось все тем, что провели кесарево, а я еще сутки отходила от наркоза.
И первое, что увидела, открыв глаза, был Арслан. Осунувшаяся фигура тенью сидела в углу палаты, сжимая голову двумя руками. Рядом, в больничной детской кроватке, лежал маленький комочек в розовых ползунках.
Несмотря на страх, боль я чувствовала себя самым счастливым человеком.
Арслан же не улыбался, он осторожно взял нашу дочь, подошел к кровати и передал малышку мне. Такой всепоглощающей любви я не испытывала никогда. Слезы счастья затопили меня.
Арслан опустил лицо рядом с моей головой, проговаривая.
– Больше я на такое не подпишусь. Никогда.
– А как же мальчик?
– Мне хватит одного комочка. Хватит дочки, зато всю любовь отдам двум принцессам, – поднялся и посмотрел на меня, а затем на Светочку.
Я впервые видела, чтобы он был таким разбитым и при этом счастливым.
– Чуть тебя не потерял.
– Прости, – прошептала, касаясь его мокрой щеки.
Имя выбирал Арслан. Я не лезла и сюда тоже, потому что у них изначально была особенная связь. Только глядя на мужа и дочь, я в полной мере смогла осознать ту особенную любовь отца к девочке. Рашидов был готов положить к ее ногам весь мир. Света этим удачно пользовалась, вобрав в себя характер отца. Внешность же была моя. Только вот волосы…волосы у нашей малышки были блондинистые, хотя у нас такой смуглый отец и русая мать. Голубые глаза и блондинка. Это прямое попадание в сердца мужчин.
– Мне придется женихов отстреливать. Зачем ей замуж? У нее есть папа, папа все порешает и без соплежуев.
– Арслан, давай вот без кровопролития. Она не может любить только тебя. Наступит день, и в ее жизни появится мужчина.
– Придется сломать ему обе ноги. Для профилактики.
Я засмеялась, но посмотрела на мужа с укором.
Больше всего боялась, что слова станут пророческими, ведь Рашидов за свое рвал глотки двумя руками.
Я сидела в глубоком садовом кресле и наблюдала за тем, как Аиша сходила с ума со Светой на детской горке. Рядом с ними был соседский ребенок. Валера. Они дружили втроем, но мальчик был спокойнее наших красоток.
Пусть пока что моя старшая дочь передвигалась неуверенно, словно боялась упасть, но она шла сама. А вот Света с самого маленького возраста не давала нам с Арсланом спокойной жизни. Как заведенная носилась по дому и двору. Откуда в такой малышке столько энергии?
Собственно, она с самого начала беременности задала мне жару.
Но это мой самый главный подарок.
Выстраданный.
– Мамочка, посмотри, какие цветочки! – Света неслась в мою сторону с охапкой ромашек. Аиша и Валера продолжали играть.
Арслан улыбался при виде дочери, а затем подошел, поцеловал сначала Свету, потом меня.
– Можем плавно перемещаться к столу, – прошептал на ухо.
Мы праздновали в узком кругу, никого не звали. Но нашим планам не суждено было сбыться. Через главную калитку зашел мужчина. Поджарый, с бородой. В руках он нес огромную коробку новомодной детской игрушки и такой же по размерам букет белых роз.
Никита. Вернулся. Но совсем другим, изменившемся и строгим. Взгляд больше не излучал добро, оно плескалось на дне, но теперь скрывалось жесткостью.
Я стояла словно статуя, наблюдая за тем, как он спустил солнцезащитные очки и спокойно посмотрел на меня. Кивнул. Арслан пожал ему руку, они начали разговаривать как старые друзья, а Света подошла и пытливо заглянула в огромную коробку.
Потом коснулась его руки и спросила.
– А это мне, да? Ты такой большой…как папа! – детский смех наполнил пространство.
– Привет, малышка, – он опустился на корточки и протянул ладошку Свете. – Я Никита, твой дядя. И да, это тебе. С днем Рождения!
Сердце сжалось.
– Меня зовут Света. А ты со мной поиграешь?
– Я с тобой поиграю.
Арслан подошел ко мне и прошептал:
– Теперь порядок?
Он знал, как я места себе не находила из-за Никиты. И сделал все, чтобы я наконец-то вдохнула полной грудью.
– Я люблю тебя, – прошептала в ключицу, обнимая своего мужа.
– И я тебя, цветочек.
Это был теплый семейный ужин. Мы общались если не как раньше, то в той же непринужденной атмосфере. От восторга тело покрывалось мурашками.
Дети бегали по полянке за Боссом, а взрослые расслаблялись в глубоких садовых креслах за греющими душу разговорами.
Это моя семья.