Текст книги "Диалогика текста как бесконечномерное смысловое пространство"

Автор книги: Ю. Зотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

3. 3. Конвергентная семантика и диалог.

3. 3. 1. Семантикоцентрический подход.

Семантика за последние годы стала самым притягательным и приоритетным направлением в лингво-филологических исследованиях. Появилось новое направление – конвергентная семантика, которая порождается бесконечной смысловой "валентностью" текстов, находящихся в одном смысловом поле (Зотов 1998: 28-9). Американский лингвист С. Хаякава определяет семантику как изучение человеческого взаимодействия посредством коммуникации (Городецкий 1995: 133-4). Другими словами, подлинную сущность семантики можно оценить лишь в диалогическом общении коммуникантов. В свое время о приоритете исследований в области значения ярко писал Э. Бенвенист: "Что только ни делалось, чтобы не принимать во внимание значение, избежать его и отделаться от него. Напрасные попытки – оно, как голова Медузы, всегда в центре языка, околдовывает тех, кто его созерцает. (Benveniste 1962: 495)

По мнению некоторых авторов, интеграцию семантики и прагматики можно представить с точки зрения их функционального единства, так как семантика интегральная часть прагматики и понимание достигается объединенным применением семантических и прагматических знаний (Шенк и др. 1989: 33). Отсюда следует два главных вывода: первый состоит в том, что не существует "словаря", а есть только "энциклопедия". Иначе говоря, лексикон тесно связан с другими нашими общими и концептуальными знаниями и неотделим от них. Второй вывод касается проблематичности понятия "буквальное значение". Если представление лексем и высказываний включает "энциклопедичность", то невозможно изолировать части структур, отождествляемых с буквальным содержанием этих слов. Этот взгляд, таким образом, ставит под сомнение чисто комбинаторные теории значения (там же: 33-4).

В качестве иллюстрации приведем начало известного лирического стихотворения А. Пушкина "Я помню чудное мгновенье", источником вдохновения для которого была А. Керн:

Я помню чудное мгновенье,// Передо мной явилась ты,// Как мимолетное виденье,// Как гений чистой красоты.

Позже М. Глинка создает свой бессмертный романс на эти стихи и посвящает его дочери А. Керн, Екатерине, в которую он был тогда влюблен.

Приведенное четверостишие может свидетельствовать о том, что все четыре упомянутые личности (А. Керн, Е. Керн, поэт и композитор), видимо по разному воспринимают эти строчки, так как они обладают разным мировидением и, следовательно, разными прагмасмысловыми оттенками при восприятии данного произведения.

Решение проблемы функционирования языка не может быть осуществлено лишь одной лингвистикой. Необходимо учитывать человеческий фактор в комбинации с прагматикой и семантикой. Изучение спектра проблем, связанных с ролью человеческого фактора, соотносится со степенью свободы носителя языка, выступающего в ходе коммуникации в роли творца и раба языка и основой человеческой коммуникации является диалог в явной или скрытой форме. (Архипов 1995: 31)

В. Богданов говорит о превалирующей семантикоцентрической идеи в мировой лингвистике ХХ века. Эта концепция во главу угла ставит содержание, которое подчиняет себе выражение. Эта фундаментальная идея стала основополагающей и в последние годы развитию этой идеи в немалой степени способствует когнитивная лингвистика (Богданов 1995: 55-7).

Б. Городецкий подчеркивает многомерный характер научных исследований в области семантики и выделяет несколько глобальных тенденций:

1. Современная семантика отказалась от искусственных ограничений на объем лингвистических сущностей, служащих в качестве объекта изучения: она старается объяснить не только значения слов, но также семантические свойства меньших или больших лингвистических сущностей в процессе коммуникации.

2. Приоритет отдается скорее значимым отношениям, чем значимым единицам.

3. Не только семантические структуры, но также семантические процессы становятся постоянным объектом научного изучения.

4. Содержание языка и речи рассматривается как многослойный универсум, покрывающий когнитивные и эмоциональные измерения значения.

5. Приоритет отдается исследованиям в области текста, включающий неэксплицитные типы значения.

6. Семантически организованный словарь и семантически организованная грамматика конституируют два основных типа глобальных моделей, первая из которых играет более активную роль в интеграционных процессах (Городецкий 1995: 133-4).

Исследования в области искусственного интеллекта, по оригинально-парадоксальному наблюдению В. Долинского, обнаружили, что основная черта естественного языка – смысловая неэксплицитность, которая позволяет слову быть понимаемым без перебора значений, а на основании внеязыкового смысла. "...Естественный язык", – пишет он, – "насквозь ассоциативен, пронизан смыслом, а достижение понимания на языке осуществляется благодаря ассоциированию внеязыковых смыслов и осмыслению языковых ассоциаций... Ассоциативность слов, естественность и свобода реализации ассоциативных связей – это главное, что отличает естественный язык от искусственного" (Долинский 1995: 159-160). И далее он пишет, что в основе "принципиальной ассоциативности (метафоричность, полисемантичность) лексических единиц лежит сходство образов и единство смысла. Скрытое в ассоциативном поле слов содержание – опыт, зарегистрированный интуитивно не является логическим исчислением... Ассоциация служит в языке проводником между бессловесным смыслом и бессмысленным словом. Ассоциация – ключ к смыслу слова. До возникновения ассоциации ничто не имеет значения. Ничто не приобретает значения без ассоциации" (там же: 161).

Внимание к имплицитной семантике, неявным, невидимым сущностям – один из признаков зрелости научной дисциплины и "множественность различных интерпретаций одного и того же факта является реальным и нормальным состоянием научного знания" (Кузнецов 1991: 144).

Приведем шутливый диалог, где четко прослеживается имплицитная семантика или "принцип айсберга":

"Какую женщину ты предпочитаешь: умную или красивую?" – "Ни ту, ни другую. Ведь я люблю тебя".

Имплицитность в данном случае обусловлена невербальной и очевидной информацией, ибо коммуниканты находятся в одном когнитивном пространстве.

На континуальный характер лексических значений накладываются их коннотативно-метафорические значения, возникающие в бесконечном многообразии различных контекстов. Идет непрестанный "спор" речевых контекстуальных оттенков "живого" слова с его стабильным статичным "словарным" значением. (Лыков 1995: 325-7)

Бесконечность мира объясняет принципиальную неисчерпаемость потенциальных значений слова и словесного образа. "Всякий специфический языковой знак... всегда необходимейшим образом оказывается заряженным бесконечными семантическими возможностями". (Лосев 1982: 123)

По мнению Р. Якобсона, обобщенные значения языковых знаков "уточняются и индивидуализируются под давлением изменчивых контекстов, или невербализованных, но потенциально вербализуемых ситуаций". (Якобсон 1985: 329)

Под данное утверждение хорошо подходит фрагмент из песни: "Осень жизни, как и осень года, надо благодарно принимать". Здесь наблюдаются два семантических состояния слова" осень": во фрагменте "осень жизни" – "осень" приобретает метафорическое значение, во втором – "осень года" имеет обычное, логическое значение.

Континуальная природа языковой семантики с ее неограниченным асимметричным диапазоном составляет самое сложное явление и с этим связан дрейф интереса от того "Как язык связывает человека с Действительностью?" к тому "Как язык связывает Человека с действительностью?" посредством вербально-семантического уровня языковой личности. (Николаева 1995: 379)

Особый статус языкового знака в тексте, его асимметричность подчеркивает У. Вейнрейх: "В рамках некоторого данного текста (стихотворения и т. д. ) некоторым знакам приписываются значения более богатые, чем значения тех же самых знаков вне данного текста... Если при "стандартном " использовании языка получатель сообщения должен лишь декодировать его, но не дешифровать (то есть ему не придется разгадывать код), то в "гиперсемантизованном" языке общий код может изменяться ad hoc, и получатель сообщения должен сначала догадаться об изменениях кода, чтобы правильно декодировать сообщение". (Вейнрейх 1970: 170)

Однако, все обстоит значительно сложнее, чем это представляется У. Вейнрейху, так как функция общения в социальном взаимодействии личности состоит в организации этого взаимодействия. "При помощи речи взаимодействуюшие коммуниканты обмениваются сведениями с целью изменить (сохранить, усилить и т. п. ) деятельность партнера. Взаимодействие коммуникантов при помощи речи всегда есть, следовательно, их речевое воздействие друг на друга, взаимное речевое воздействие. Поэтому вряд ли можно согласиться с утверждениями, ... что речь служит для передачи информации – это лингвистическая редукция объекта исследования, – вернее все таки... утверждать, что речь есть средство взаимодействия, осуществляемого путем передачи информации. (Сорокин и др. 1979: 66-7)

Рассмотрим следующий пример (Minayeva 1982: 80-1):

He seemed particularly cheerio, you know", said the Hon. Freddy. "Particularly what?", inquired the Lord High Steward. "Cheerio, my Lord", said Sir Wigmore with a deprecating bow. "I do not know whether that is a dictionary word", said his lordship entering it upon his notes with meticulous exactness, "but I take it to be synonymous with cheerful". The Hon. Freddy appealed to, said he thought he meant more merry and bright, you know. "May we take it that he was in exceptionally lively spirits", suggested Counsel. "Take it in any spirit you like", muttered the witness. "The deceased was particularly lively and merry when he went to bed", said Sir Wigmore, frowning horribly, "and looking forward to his marriage in the near future. Would that be a fair statement of his conditions?". The Hon. Freddy agreed to this.

Из анализа приведенного диалога следует, что 'cheerio' не тождественно 'cheerful', а 'cheerful' не тождественно 'merry and bright', а последнее не тождественно 'in exceptionally lively spirits'. 'Lively and merry', видимо, более адекватно передает смысл в данной ситуации. В процессе дискуссии слово 'cheerio' c его коннотациями было забыто.

Этот пример ясно показывает, как синонимия оценивается естественным пользователем языка. Синонимия просто не существует в "лексическом мире" молодого человека. Он терпит неудачу в своей попытке найти другое слово с тем же самым значением, не подозревая, что два слова никогда не являются семантически идентичными. Язык Фредди является карикатурно слэнговым и он не предпринимает усилий лингвистически соответствовать официальной обстановке в суде. Когда его вызывают дать показания , он продолжает говорить в своей обычной , легкомысленной (flippant) манере. Сэр Вигмор стремится "перевести" его показания на соответствующий официальный стиль (там же: 81).

Таким образом, человеческий язык не "терпит" полного семантического тождества двух или более слов.

Вышеизложенное позволяет выделить новые семантические направления: энциклопедическая семантика, динамическая семантика (в отличие от статической), когнитивная семантика, и, наконец, конвергентная семантика, изучающая смысл в результате диалогического взаимодействия текстов.

3. 3. 2. О конвергентных типах связи в диалогике текста.

Можно выделить три типа связи: имплицитную, транзитивную и тезаурусную.

Имплицитными называются такие связи текста, когда явно отсутствует предшествующий и последующий тексты. Имплицитные связи – мощное средство сжатия реального текста. Однако, реализация этих связей требует от коммуниканта соответствующего запаса знаний, определенных интеллектуальных усилий и развитого тезауруса личности. При этом объем передаваемой информации не изменяется. (Каменская 1990: 102-12)

По мнению Е. Шендельс, особенности языковой коммуникации и вербализации человеческого мышления заключается в том, "что не все содержание мысли находит воплощение в особых языковых элементах, а наряду с эксплицитными способами выражения существует глубокая, лингвистами до сих пор не познанная, область имплицитной передачи информации. Она подобна той части айсберга, которая скрыта под водой". (Шендельс 1977: 109)

В одном из Британских офисов висит такое объявление:

The Only Person to Get Everything Done By Friday Was Robinson Crusoe (Pope)

Чтобы адекватно понять данное объявление, необходимо хорошо знать содержание знаменитого романа Д. Дефо, и обладать знаниями в области стилистики, ибо имеет место метонимическая игра: 'Friday' – день недели и 'Friday' – имя персонажа упомянутого романа, который представлен имплицитно.

Детализация объявления привела бы к созданию громоздкого текста и потере юмористического эффекта.

Вот что пишет по этому поводу Ш. Балли: "...если бы мы каждый раз должны были выражать свои мысли во всей полноте и с указанием всех существующих между ними взаимосвязей, то речевое общение между людьми стало бы невозможно. Человеческий ум постоянно стремится к замене громоздких скоплений речевых фактов более краткими лингвистическими символами..." (Балли 1961: 321)

Разновидностью имплицитных связей являются тезаурусные связи. Для их выявления необходимы знания слов, входящих в файлы тезауруса личности, которые хранятся в долговременной памяти. (Каменская 1990: 78)

Если коммуникант знает содержание романа, то он знаком с верным слугой Робинзона Крузо – Пятницей. Таким образом формируется транзитивная связь, которую можно интерпретировать как цепочку связей между несколькими интегральными элементами тезауруса личности, принадлежащими различным, но семантически связанным файлам. В результате транзитивного замыкания тезаурусных связей: Робинзон Крузо – Пятница – роман "Робинзон Крузо", создаются диалогические отношения, и между двумя текстами: романом и объявлением в офисе происходит интертекстуальное взаимодействие.

Исходный текст может ассоциироваться с предшествующим с разной степенью имплицитности. Можно выделить три типа парадоксального "присутствия" отсутствующего текста.

1. Невидимое присутствие:

– You've got the figure of a boy of twenty. I don't know how to do it.

– Plain living and high thinking.(Maugham)

Моральная сентенция 'Plain living and high thinking are no more' из поэтического произведения Вортсворта в редуцированной форме реализуется в сфере разговорной речи. К этому типу можно отнести заголовок или название текста, который представлен в свернутом или компрессированном виде. Он является доминантой корпуса текста. (Выготский 1968: 204) Название произведения может быть закодировано настолько глубоко, что его декодирование возможно только при прочтении всего произведения. Так, название романа С. Моема "The Painted Veil" (Раскрашенная завеса) можно декодировать лишь зная "Сонет" П. Шелли: "Lift not the painted veil which those who live call Life. "(Гальперин 1981: 133)

Стихотворение М. Цветаевой "Роландов Рог" нельзя понять, если не связать его с ассоциациями между ее горестной творческой судьбой и "Песней о Роланде".

Весь роман Дж. Джойса "Ulysses" построен на ассоциациях с Гомеровской "Одиссеей". (Гальперин 1981: 80)

2. Видимое присутствие:

The Only Person to Get Everything Done By Friday Was Robinson Crusoe. (Pope)

Чтобы адекватно понять данное высказывание, необходима затекстовая информация. Юмористический эффект приобретает новую функционально-риторическую ценность.

3. Невидимое отсутствие:

Драма Байрона "The deformed Transformed", по мнению Гете, есть продолжение его "Мефистофиля", а последний взят им из Шекспира, хотя в тексте нет никаких указаний на упомянутые источники. (Сергеич 1988: 68-9)

Таким образом, упомянутые три парадоксальных типа включают все три типа конвергентной связи: имплицитную, транзитивную и тезаурусную.

3. 4. Смысловая диалогическая конвергенция понятия "love".

По мнению М. Бахтина, "два высказывания, отдаленные друг от друга и во времени и в пространстве, ничего не знающие друг о друге, при смысловом сопоставлении обнаруживают диалогические отношения, если между ними есть хоть какая нибудь смысловая конвергенция (хотя бы частичная общность темы, точки зрения и т. п. ) (Бахтин 1979: 303). В качестве эксперимента будет рассмотрена смысловая диалогическая конвергенция понятия "love" в конфигурационно-текстуальном плане.

Приведем словарные статьи слова "love" из двух толковых словарей, хотя некоторые лингвисты дают шутливо-ироническое определение этого слова вне словаря:

Love is a four letter word. (Gould)

Oxford Advanced Learner's Dictionary of Current English. Oxford University Press.

Love(n) 1. warm, kind feeling; affectionate and tender devotion; 2. warm, kind feeling between two persons; 3. form of address between lovers;4. (colloq. ) delightful or lovable person or thing; 5. person who is sweetheart; 6. personification of love; 7. (in games) no score, nothing, nil: love all, no score for either side.

Love(v) 1. have strong affection or deep tender feelings for; 2. worship; 3. have kind feelings towards; 4. (colloq) be very fond of: like, find pleasure.

Longman Dictionary of Contemporary English. Longman Group Limited, 1995.

Love(n) 1. for family/friends: a strong feeling of caring about someone, especially a member of your family or a close friend. 2. romantic: a strong feeling of liking and caring about someone. 3. person you love: someone that you feel a strong romantic attraction to. 4. pleasure/enjoyment: a strong feeling of pleasure and enjoyment that something gives you.

Love(v) 1. romantic attraction: to have a strong feeling of caring for and liking someone. 2. care about: to care very much about someone, especially a member of your family or a close friend. 3. like/enjoy: to like smth. very much or enjoy doing smth. 4. loyalty: to have a strong feeling of loyalty to your country, institutions.

Ниже с точки зрения конвергентной семантики будет подвергнута анализу конфигурационно-дескрипторная реализация понятия 'love' в тексте.

Приведем следующий пример:

I love everything that's old; old friends, old times, old manners, old books, old wines. (Goldsmith: 70)

Глагол 'love' связан с первичной номинацией объекта, которая передается в обобщенном виде 'everything'. Вторичная номинация в конфигурации с 'old' выполняет конкретизирующую функцию. Если глагол 'love' в последующих коммуникативных сегментах представлен имплицитно, то прилагательное 'old' максимально эксплицировано. Легко видеть, что во всех шести сегментах слова 'old' и 'love' имеют совсем разный смысл, то есть они не тождественны самим себе.

Сошлемся по этому поводу на работу П. Циффа "Semantic Analysis" (Ziff 1964: 87), в которой речь идет о семантическом анализе высказываний. Книга возникла из желания ответить на вопрос – что значит сказанная на английском языке фраза 'good painting'. Цифф дает сравнительный смысловой анализ 160 коротких фраз, содержащих одно и то же слово 'good'. Вот три фразы, взятые из этого списка: 'good strawberry', 'good lemon', 'good knife'. Самоочевидно, что во всех трех фразах слово 'good' имеет разный смысл: хороший лимон должен быть кислым, хорошая земляника, наоборот, не должна быть кислой, а хороший нож должен быть острым, что не имеет никакого отношения ни к качеству лимона, ни к качеству земляники. Здесь проявляется недискретность языковой единицы 'good'. Его смысл проявляется во взаимодействии с вопросом, на который мы хотим ответить (Налимов 1974: 88). Можно добавить, что экспликация однозначного смысла выявляется в результате диалогизации, ибо, по верному замечанию М. Бахтина, то, что выпадает из диалога, лишено смысла. Смыслами он называет ответы на вопросы. "То, что ни на какой вопрос не отвечает, лишено для нас смысла" (Бахтин 1979: 350).

В нашем случае мы можем поставить два разновекторных вопроса: Who do you love? и What do you love?.

Здесь нельзя не отметить проблему эквивалентности, разработанную Ю. Лотманом. Приведем предложенную им формулировку: "Эквивалентность не есть мертвая одинаковость, и именно поэтому она подразумевает и несходство. Подобные уровни организуют неподобные, устанавливая в них отношения подобия. Одновременно несходные проделывают противоположную работу, обнаруживая разницу в сходном (Лотман 1970: 104).

На первый взгляд все 'old' и 'love' эквивалентны, то есть имеют одинаковую смысловую ценность (сходство). Однако, в этом сходном обнаруживается различие: в сегментах 'love old friends' and 'love old times' обнаруживается различие в сходном. Они омонимичны в плане выражения, но полисемантичны в плане содержания, то есть они асимметричны.

В отрывке из стихотворения М. Свенсон "How to be old", 'old' находится в отношении "сильной" эквивалентности наряду с его другими употреблениями, так как они находятся в одинаковой дистрибуции:

It is easy to be young (Everybody is at first)// It is not easy// to be old. It takes time// Youth is given, age is achieved// One must work a magic to mix with time// in order to become old (Swenson).

В отношении "сильной" эквивалентности находится 'love' в следующих примерах:

Love thy neighbour as thyself (The Bible); 'Tis bitter to have loved and lost than never to have loved at all (A. Tennyson) (Longman Dictionary of Culture).

Приведем знаменитый 116 сонет Шекспира "Let Me Not to the Marriage of True Mind":

Let me not to the marriage of true minds// Admit impediments. Love is not love// Which alters when it alteration finds, // Or bends with the remover to remove: // Oh, no! It is an ever fixed mark, // That looks on tempests and is never shaken;// It is the star to every wandering bark, // Whose worth's unknown, although his height be taken// Love 's not Time's fool, though rosy lips and cheeks// Within his bending sickle's compass come, // Love alters not with his brief hours and weeks, // But bears it out even to the edge of doom. // If this be error and upon me proved, // I never writ, nor no man ever loved. (Gould)

Определение 'love' в сонете Шекспира не совпадает и не может совпадать со словарными дефинициями, ибо оно связано с метафорическим и эстетическим мышлением автора. Сонет пропитан метафорами и отрицательной частицей 'not', которая указывает на то, чем она не является.

Приведем фрагмент из стихотворения Р. Грейвза "Symptoms of Love":

Love is a universal migraine, // A bright stain on the vision// Blotting our reason... (Gould)

Поэт использует метафорическое сравнение "Love is a universal migraine" и метафоры "a bright stain on the vision blotting our reason".

Вот что пишет по поводу "любви" Б. Рассел в своей статье "What I have lived for":

Three passions... have governed my life: the longing for love, the search for knowledge, and unbearable pity for the suffering of mankind... I have sought love, first, because it brings ecstasy – ecstasy so great that I would often sacrificed all the rest of life for a few hours of this joy. I have sought it, next, because it relieves loneliness – the terrible loneliness in which one shivering consciousness looks over the rim of the world into the cold unfathomable lifeless abyss. I have sought it, finally, because in the union of love I have seen... the prefiguring vision of the heaven that saints and poets have imagined. This is what I sought, and though it might seem too good for human life, this is what – at last – I have found (Gould).

В данном отрывке Б. Рассел объясняет свое страстное желание любви тремя факторами и обозначает любовь словами 'passion', 'joy', 'ecstasy': "it brings ecstasy and joy, relieves loneliness".

В статье "Of love" Ф. Бекон придерживается прямо противоположного мнения о любви. Сцена театра более подходит для реализации любви, чем реальная жизнь человека (the stage is more beholding to love than the life of man). На сцене любовь осуществляется в форме трагедий и комедий, в жизни она вызывает зло и ярость, то есть любовь в жизни – опасна и разрушительна (it does much mischief... like a fury). Любовь, по мнению Бекона, подразумевает лесть возлюбленного, идолизацию и гиперболизацию (hyperbole is comely in nothing but in love, kneels before a little idol, the arch-flatterer... certainly the lover is more). Автор приходит к выводу, что невозможно любить и оставаться мудрым (that it is impossible to love and be wise). Он считает, что любовь – это дитя безумия, но приходит к глубокому философскому выводу, что супружеская любовь делает человечество, дружеская любовь совершенствует его; непостоянная любовь развращает его (Nuptial love makes mankind; friendly love perfects it; but wanton love corrupts it). Можно добавить и другие конфигурации: magic, fervent love, amorous affection to kindle love (Gould 1989: 65-7).

Признания влюбленного(Confessions of a Lover) в своих чувствах к Статуе Свободы (The Statue of Liberty or Miss Liberty) в качестве рекламы были опубликованы в газете "The New York Times", July, 1986. В оригинальном рекламном тексте "Исповедь Возлюбленного" автор образует специфическое смысловое поле 'love': passion, infatuation, romance, yearning. Указанные четыре слова образуют его ядро. Текст позволяет выделить по принципу ассоциации периферийные элементы выделенного смыслового поля: прилагательные: cool and soothing, jealous, patient, tolerant, faithful; словосочетания: true to the ideas, silent figure, boundless favors, solace of compassion, the center of excitement, times of bliss and sorrows; глагольные словосочетания: to fall under her spell, to fire thoughts.

Таким образом, смысловое ассоциативное поле образуется из его ядра и периферийных выражений, вращающихся вокруг этого ядра.

В рассказе Р. Зельцера "Love Sick" (Болен Любовью), в отличие от вышеприведенных, понятие 'love' пронизано иронией (Gould 1989: 59-62). Ирония создается за счет метафорических сравнений: love is illness, incurable disease, unrequited love, idiotic rapture. Выражения 'joys of love', 'happiness' не тождественны самим себе, и приобретают прямо противоположные значения и являются чисто стилистическим приемом иронии. Юмористический эффект создается с помощью заключительных рекомендаций: Until then, I would agree with my Uncle Frank, who recommends a cold shower and three laps around the block for the immediate relief of the discomforts of love (Необходимо принять холодный душ и сделать легкую пробежку вокруг дома, чтобы мгновенно получить облегчение от дискомфорта любви).

В тринадцатой главе Библии (The Bible, the First Letter to the Corinthians) любовь наделяется волшебными свойствами, ибо если я не люблю, то я ничто:

... if I have prophetic powers, and understand all mysteries and all knowledge... , but have not love, I am nothing.

Любовь, по Библии, терпелива и добра. Весь второй абзац построен по принципу нарастания семантической информации; часто употребляется эмфатическое 'not', дизъюнкция 'or', 'but', структурный параллелизм с повтором, качественная оценка понятия 'love':

Love is patient and kind; love is not jealous or boastful; it is not arrogant or rude. Love does not insist on its own way; it is not irritable or resentful; it does not rejoice at wrong, but rejoices in the right. Love bears all things, hopes all things, endures all things.

Любовь, говорится в последнем абзаце, вечна. Вера, надежда, любовь существуют неразрывно, но самым великим словом является "любовь": Love never ends... So faith, hope, love abide, these three; but the greatest of these is love.

Как показывает анализ, текст Библии представляет собой смысловое множество понятия 'love', непересекающееся ни с одним из вышеприведенных текстов.

Можно представить ассоциативное поле этого понятия: Love: 1. patient and kind; not arrogant or rude; never ends; does not insist on its own way; rejoices in the right. 2. not jealous or boastful; not irritable or resentful; bears, believes, hopes, endures all things.

Приведем несколько примеров из поэтической коммуникации. Рассмотрим произведение Р. Фроста "Fire and Ice":

Some say the world will end in fire// Some say in ice. // From what I've tasted of desire// I hold with those who favor fire// But if it had to perish twice, // I think I know enough of hate// To say that for destruction ice// Is also great// And would suffice.

Поэт, по мнению В. Арнольд, допускает большую вероятность гибели мира от огня, потому что по собственному опыту поэт знает разрушительную силу огня желания. Выделяется переход от общей широкой темы к узко личной. К контрасту льда и огня, космоса и личности добавляется третье противопоставление любви и ненависти. Таким образом, в стихотворении потенциально имеет место трехвекторное смысловое взаимодействие. Один вектор (огонь и лед) эксплицирован; другие два переведены в импликацию (Арнольд 1974: 8-9). То, что в искусстве относится к вторичной моделирующей системе, оказывается неразрывно связанным с первичной системой, то есть естественным способом передачи информации без применения "высшей логики искусств". (Свинцов 1979: 38)

"Преобразование смысла в текст художественного произведения", – пишет Г. Степанов, – "совершается в результате привлечения и применения эстетических категорий словесного творчества. Конкретный художественный текст передает такой смысл, который, по нашему мнению, не может быть выражен синонимичными высказываниями. Художественный смысл не может быть "семантически представлен", независимо от данного языкового оформления. Изменение языкового оформления влечет за собой либо разрушение конкретного художественного смысла, либо создание нового." (Степанов 1976: 144)

Целостный смысл художественного образа по формуле "действительность образ – текст" не может быть заключен в жестко однозначную словесную форму. "Даже в науке воображение как импульс к дальнейшему знанию считается некоторыми учеными важнее уже добытого знания. Именно ученые утверждают парадоксальный тезис о том, что идея без ясного смысла давала и дает сильный толчок развитию науки." (там же: 148)

Традиционное представление о симметрической организации текста вело к семантической идеализации художественного смысла. Между тем, взаимоотношения между стилистикой и системой художественных смыслов определяются не только симметрией, но и асимметрической системой отношений. Доказательство этому – трехвекторная смысловая интерпретация "Fire and Ice".

И, наконец, последний пример. Пьеса Шекспира "The Two Gentlemen of Verona" посвящена любви и в первых пятидесяти строках пьесы слово 'love', не говоря о различных деривативах, встречается пятнадцать раз: