Текст книги "Охотники за охотниками. Хроника боевых действий подводных лодок Германии во Второй мировой войне"

Автор книги: Йохан Бреннеке

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА XXXI
Старшина спасает «U-178»

Оперативная сводка.

Из одиннадцати лодок, потерянных в августе, не менее восьми пропали в Индийском океане. Некоторые из них использовались в качестве транспортных. Их грузы размещались в носовом и кормовом отсеках и в торпедных аппаратах. Но тяжёлые и объёмистые грузы приходилось перевозить за счёт объёмов топливных систерн. Приходилось жертвовать и частью вооружения подводной лодки, так что она не могла проводить боевых операций по пути домой.

Подводные транспорты, строительство которых одобрил Дениц и которые должны были перевозить по 800 тонн груза, находились ещё в стадии разработки.

«U-178» явилась одной из первых лодок, которые действовали на Дальнем Востоке в качестве перевозчиков сырья для поддержки угасающей мощи Германии в Европе.

* * *

Подводной лодкой «U-178» командовал лейтенант Шпар, а механиком на лодке служил лейтенант Вибе.

Это случилось во время перехода Шпара с Дальнего Востока в Европу…

«U-178» имела приказ прибыть на рандеву в южной части Индийского океана с итальянской подводной лодкой. «U-178» уже долго находилась в тропиках, и это сказалось на её двигателях. Гильзы цилиндров местами поизносились, отчего вода системы охлаждения просачивалась в смазочное масло в картере. Такого не выдержит и самый хороший дизель. У старшины команды дизелистов не было иного выхода, кроме как разобрать двигатель и заменить изношенные гильзы. Но даже в доке на такую работу понадобилась бы уйма труда и времени.

Наконец операция закончилась. Но поршень пока ещё висел, покачиваясь в цепях подъёмной лебёдки.

Два дизелиста, раздетые по пояс, потные, вымазанные грязью и маслом, крепко придерживали его, чтобы он на длинной волне не задел трубопроводы.

Ну и, конечно, именно в такой момент надо было прозвучать сигналу воздушной тревоги. Лодке пришлось погрузиться, и погрузиться срочно. При резком погружении оба дизелиста оказались зажатыми между висящим поршнем и топливным баком, сделавшись предохранительными подушками. По счастью, единственная бомба, сброшенная с самолёта, упала очень далеко от цели.

У Вибе боевой пост при срочном погружении находился в центральном отсеке. Как только опасность миновала и спокойствие на лодке восстановилось, он поспешил в дизельный отсек посмотреть, как там его двое подчинённых. Обоих дизелистов, помятых и поцарапанных до крови, вытащили из-за поршня.

– Боже! Что с вами стало! Кто вас просил делать это? – гремел Вибе, в ужасе глядя на бедных дизелистов.

– Все нормально, господин лейтенант. Главное – что с лодкой ничего не случилось.

Несомненно, присутствие духа у этих людей спасло лодку от повреждений, и серьёзных повреждений, потому что она погружалась на ходу с большим дифферентом.

Когда Шпар прибыл на рандеву с итальянской лодкой, то не обнаружил в море ничего, кроме огромного масляного пятна. Должно быть, именно здесь тот самолёт сбросил остальные бомбы. И странно, что и в этом случае противник явно знал, когда и где встречаются лодки. Итальянская подводная лодка, должно быть, попала под бомбы в момент всплытия. Шпар не нашёл никаких следов спасшихся. После этого «U-178» взяла курс домой.

А на борту «U-178» дела шли своим неумолимым ходом. После первого цилиндра пришла очередь второго, а там и третьего, четвёртого, пятого, шестого и седьмого. Больше заменять было нечем.

– Что-то надо делать, – сказал Вибе командиру.

Они только что прошли Кейптаун, и перед ними открывался длинный и долгий путь в Европу.

– Безнадёжное дело – отправляться в такой путь на одном двигателе, не говоря уж о том, что надо пройти самый жёстко охраняемый район в мире.

– А что если взять тонкий лист с уплотняющей резиной и обернуть разрушенную часть цилиндра, господин лейтенант? – предложил старшинадизелист, обращаясь к Вибе. – Теоретически должно выгореть.

– Теоретически, мой дорогой друг, да, а вот… Господи! А ведь это мысль! Придёт же в голову такое! – воскликнул Вибе и в волнении вскочил на ноги.

Дизельный отсек «U-178» сразу превратился в мастерскую. Пот катился по вымазанным телам подводников. Офицеры, старшины, матросы – все горячо взялись за дело. Надо было видеть их в тесноте отсека, как они крутились, изгибались, протискивались, как змеи.

Покажи такое в кино – как полуголые люди работают в лабиринте труб, патрубков, поршней, – зритель, удобно устроившись в кресле, сказал бы:

– Для экрана это хорошо. А вот в жизни попробуй сделать это.

Но они это делали в жизни, и делали неплохо.

И благодаря своему упорству и изобретательности они сделали то, за что дома, при хороших доках, их наградили бы крестом за безупречную службу.

Вибе сидел, прислонившись к дизелю и смотрел на хаос разобранного двигателя, играя в руках бесполезными пробками, которые сводили на нет все труды. Он очень устал, но не от работы, а от мыслей о том, что вся работа, все надежды идут насмарку. С угнетённым видом он пошёл докладывать командиру.

– Не унывай, Вибе! Может, счастье вернётся к нам. Нам надо встретиться с одной лодкой у острова Вознесения, взять кое-какие секретные вещи. Может быть, они нам помогут этими пробками.

Через несколько дней они встретили другую лодку. На её борту они встретили много старых друзей. Та лодка хотела помочь в ремонте и подождать, пока он не закончится, но Вибе и слышать не хотел об этом.

Вибе и его товарищи снова погрузились в огромную работу. Работая день и ночь, недосыпая, они закончили работу.

В своём дневнике механик написал:

Хотя старший по положению должен сказать решающее слово, когда встаёт вопрос о том, как ликвидировать неисправность, великое дело, я должен сказать, видеть, как даже самый молодой матрос подходит к делу с головой и делает всё возможное, чтобы помочь. Важно, чтобы «маленький человек» имел смелость встать и сказать своё слово, если считает, что может внести свой вклад.

«U-178» благополучно пришла в Бордо на отремонтированном двигателе. Одним словом, старшина спас подводную лодку.

ГЛАВА XXXII
Борт к борту с британским эсминцем в Арктике

Оперативная сводка.

Посреди общего краха, посреди поражений на всех фронтах, подводный флот прикладывал сверхчеловеческие усилия на переоборудование и перевооружение подводных лодок. В сентябре вошли в строй первые 14 новых лодок. За ними последовали 32 в октябре и 65 в ноябре. Это был пик производства за всю войну. Рядом с этим стоит упомянуть, что в октябре потопленный тоннаж составил всего 7 тысяч тонн – самый низкий результат за всю войну. И достигнут он был ценой потери четырёх подводных лодок. Последний факт объясняется выведением из строя действующих большинства старых моделей лодок.

Новые типы лодок оказались последней надеждой в попытке воспрепятствовать потоку живой силы, материалов и техники через океан и уменьшить напряжённость на Восточном фронте, а также остановить помощь Востоку. Эти лодки, которые, помимо различных других инноваций, имели автоматическую перезагрузку торпедных аппаратов и дополнительные систерны для быстрого погружения, так что лодки могли погружаться на глубину 140 метров за тридцать секунд, а также достигать глубины, на которой все до тех пор известные противолодочные средства были бессильны, должны были приступить к операциям в ноябре. Но эти сроки не удалось выдержать. Для того чтобы повысить безопасность команд и избежать крушения самых больших надежд на успех, связанных с ними, было сочтено, что эти лодки приступят к боевым действиям не раньше весны 1945 года. Новые трудности возникли после того, как рухнул финский фронт и русские подводные лодки смогли угрожать германским учебным группам.

Метод подводного движения Вальтера был идеален для всех новых лодок. Первая серия таких лодок, XVIIb, наконец была принята в строй. Но возник дефицит с пергидролем. Потребности в пергидроле для ВВС и ракет «Фау», возросли до астрономических пределов, и два завода по производству пергидроля не могли удовлетворить этих запросов. Если бы компетентные власти уделили больше внимания производству пергидроля в начале войны, ситуация была бы совершенно иная. Сверхмалые лодки тоже встретились с растущими трудностями и даже близко не подошли к тому успеху, которого от них ожидали. Время, выделявшееся для подготовки команд этих лодок, было, как оказалось, явно недостаточным.

Большинство боевых подводных лодок старого типа, часть из которых оборудовали шнорхелями, направили на норвежские базы.

* * *

Подводные лодки, базировавшиеся в Норвегии, обнаружили конвой в Россию, и на сей раз подводники подумали, что смогут добиться успеха.

«U-1163» (командир Бальдун), серии VIIc, ещё не оборудованная шнорхелем, также вошла в контакт с конвоем, но в плохую погоду была отогнана самолётами эскорта. Тогда лодка пошла наперерез к русским берегам. Русский эсминец перерезал ей курс и открыл огонь из орудий. Лодка применила «Zaunkoenig», и успешно: русский эсминец затонул.

Около полуночи Бальдун, который погрузился после потопления русского корабля, всплыл для зарядки батарей. Лодка уже была готова погрузиться – вся команда стояла по местам к погружению, – как неожиданно из тумана метрах в 250 по правому борту появился британский эсминец.

Вражеский корабль сразу открыл огонь, один из снарядов взорвался в десятке метров по носу. На какой-то момент люди на лодке остолбенели, но быстрые приказы Бальдуна снова привели их в чувство.

– Полный вперёд! Торпедный аппарат номер пять, приготовить к выстрелу! Лево на борт! Номер пять товсь!

Но теперь лодка и эсминец, который намеревался протаранить лодку, находились так близко друг от друга, что выпускать торпеду было бессмысленно. Быстрым изменением курса Бальдуну удалось избежать тарана, и эсминец на двадцати пяти узлах проскочил метрах в пятидесяти за кормой. Эсминец совершил манёвр право на борт, чтобы протаранить лодку в левый борт.

Благодаря опытной команде командиру удалось хотя и не избежать тарана, то по крайней мере уменьшить его последствия. Бальдун отвернул вправо, и эсминец ударил в левый борт прочного корпуса вскользь, под острым углом. Прочный корпус не пострадал. Эсминец проскрежетал по всему борту подводной лодки. Три минуты, прошедшие с момента появления эсминца, можно было назвать мирными по сравнению с одной минутой, которая последовала.

В течение этой минуты эсминец и подводная лодка были как бы пристёгнуты друг к другу, идя полным ходом. С лодки видели британских артиллеристов, слышали команды британского командира. С кормы эсминца сыпались глубинные бомбы, которые заставляли лодку подпрыгивать в воде, пулемёты лодки поливали эсминец, но без толку.

Лодка сотрясалась и подрагивала мелкой дрожью.

От сильного удара лодка накренилась на 30 градусов вправо, потом постепенно выровнялась, и британцы с немцами оказались совсем рядом. С мостика лодки можно было чуть ли не дотянуться до леерного ограждения эсминца. Вода кипела, дизеля ревели. Крики, команды, пистолетные выстрелы, облака чёрного и белого дыма дополняли картину настоящего ада.

Счастье для лодки, что она была ниже эсминца и его орудия не могли быть применимы в такой ситуации. Но на носу эсминца был установлен 20миллиметровый пулемёт, немного приподнятый над палубой, и его ствол направился на мостик лодки.

Командир эсминца дал приказ пулемётчикам открыть огонь. Но по какой-то причине пулемёт заело. Но и зенитчики Бальдуна, которые перед этим сбили самолёт, тоже пока не могли привести в действие свою зенитку, потому что в момент появления эсминца лодка уже чуть ли не начинала погружение. Зенитка была подготовлена к погружению, боеприпасы убраны в водонепроницаемые контейнеры.

Некоторое время британские и немецкие моряки смотрели друг на друга с расстояния нескольких метров.

Наконец корабли разделились, потому что эсминец вначале застопорил машины, а потом рванул полный назад, готовясь снова протаранить лодку. И снова Бальдун успел вовремя повернуть влево, и эсминец прошёл мимо кормы лодки. Эсминец сразу пустил в ход прожектор и открыл огонь из всех огневых средств, которые можно было направить в сторону лодки. Быстро между двумя кораблями образовалась дистанция метров в 150, и Бальдун воспользовался представившимся шансом. Под углом в 45 градусов он ушёл в глубину. На лодке ещё не успели оценить, какой ущерб она понесла. Механик был вовсе не убеждён, что лодка в состоянии погружаться.

Теперь все взгляды устремились на глубиномеры. 85 метров, 90, 95, 100. А тем временем эсминец беспрерывно бросал глубинные бомбы. Чтобы увеличить вес носа, всем, кто не стоял на жизненно важных боевых постах, приказали бежать в носовой отсек. Всё шло как часы, и скоро удалось стряхнуть с себя британского преследователя.

Повреждения получила одна топливная систерна, снарядом повредило корму, пробоина оказалась и в одной из балластных систерн. Лодка имела приличный дифферент на корму и крен в 30 градусов. В таком положении она пять дней боролась со штормами. О горячей пище нечего было и мечтать, спать приходилось мало. Холод, волны, перекатывающиеся через мостик. Люди прикреплялись к поручням мостика, приходилось часто менять верхнюю вахту. Но «U-1163» добралась до дома.

* * *

1944-й был спокойным годом для подводных лодок, годом реорганизации и перевооружения, годом крушения и возрождения надежд. Шнорхель, установленный после колебаний и отсрочек, вполне оправдал себя. Команды приобретали опыт пользования этим устройством, делились опытом друг с другом, и скоро основные трудности остались позади.

Оборудованные шнорхелем лодки снова проникали в проливы Ла-Манш и Па-де-Кале, откуда их полностью вытеснили в последние два года. Проливы буквально кишели противолодочными средствами всякого рода, морскими и воздушными. И тем не менее лодки, проникшие в проливы и не замеченные с помощью «Asdic», во второй половине декабря потопили пять грузовых судов и фрегат.

* * *

На совещании в штаб-квартире фюрера в декабре 1944 года лейтенант Ноллеманн, докладывая о своём боевом опыте, заявил, что внедрение шнорхеля полностью восстановило эффективность подводных лодок.

Но число лодок, оборудованных шнорхелем, было слишком мало. Скорость хода лодок, которые ходили теперь только в подводном положении, была ограничена с введением шнорхеля максимум шестью узлами. На большем ходу вибрация достигала такой силы, что возникала опасность поломки мачты шнорхеля.

В декабре число потопленных судов снова возросло.

Числа и статистика весьма часто способны, конечно, запутать, но факт остаётся фактом, что в конце 1944 года потери среди германских подводных лодок снизились. Шнорхель, похоже, оправдывал себя.

ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ
1945 год

ГЛАВА XXXIII
Новое оборудование для старых и новых лодок

Оперативная сводка.

К новому году, когда стало ясно, что новые лодки ещё какое-то время не войдут в строй, Дениц попытал ещё один, последний и отчаянный, способ отгонять воздушное охранение конвоев с помощью старых, обычных типов подводных лодок, имевшихся в его распоряжении. Большинство лодок, выходящих на боевые задания, наконец-то были оборудованы исключительно мощным и современным противовоздушным вооружением. Лодки, собирались группами, и в их задачу входило массированным огнём счетверённых зениток отгонять самолёты, заставлять их кружить на дистанции до тех пор, пока у них не будет кончаться топливо и они будут вынуждены возвращаться на базу. Один, два, иногда больше самолётов сбивались. Но проку от этого было не много. В небе сразу же появлялись новые самолёты. И Деницу пришлось отказаться от этой тактики, а с ней – и с последней надеждой помочь сухопутным фронтам и ускорить применение новых подводных лодок. И текущая ситуация, и перспективы на будущее выглядели одинаково безнадёжными.

Несколько подводных лодок старых типов, оснащённые шнорхелем и получившие опыт его применения, находились теперь под водой по тридцать, сорок, а то и пятьдесят дней. Очень часто им приходилось подолгу находиться на больших глубинах. И при этом возникали проблемы, связанные с человеческим фактором.

* * *

Место действия – «U-1206», оборудованная шнорхелем, находящаяся в Северном море в районе Питерхеда.

Командир Шлитт зашёл в крошечное помещение, чуть побольше шкафа. Загорелся красный свет – «занято».

Обычно гальюном можно было пользоваться, только когда лодка находилась на небольшой глубине. Но на «U-1206» была установлена новая техника, которая функционировала на любой глубине. Но она была сложнее и непроста в обращении. Под обычной чашей находился бак, рассчитанный на забортное давление, он открывался и закрывался с помощью задвижки и, что самое важное, опорожнялся за борт сжатым воздухом посредством специальной запирающей системы, способной преодолеть давление забортной воды даже на большой глубине.

Через какое-то время Шлитту пришлось приводить технику в действие. Он прочёл инструкцию к аппаратуре, которую дали на каждую лодку, – нормальную корабельную инструкцию соответствующего объёма. Но Шлитт не стал рисковать и перечитал инструкцию вторично.

«А, все просто», – подумал он.

Однако всё оказалось не так просто, как он думал. Шлитт, должно быть, действовал неуклюже. Он старался, ворчал, чертыхался, но ничего не получалось. И подумал, что, пожалуй, лучше послать за гальюнных дел мастером – человеком, который проходил на базе курсы по обслуживанию системы. Пока Шлитт боролся с рычагами и вентилями, дверь неожиданно открылась. Механик забеспокоился, не случилось ли чего, и послал за Мёбиусом, тем самым специалистом, чтобы тот пришёл на выручку командиру. Бедный парень не знал, конечно, что командир не закрыл задвижку, которая отрезала бак высокого давления от отсека, и в желании услужить командиру тут же открыл клапан эжектора. Столб воды шириной в ногу с шумом и пеной вырвался вверх, вначале окатив командира и Мёбиуса отнюдь не ароматным содержанием нижнего бака, а затем каскадом солёной воды. Вода била с такой страшной силой, что обоих отбросило.

– Закройте эжектор! – выкрикнул Мёбиус. – Закройте эжектор!

Он сам попытался остановить миниатюрный смерч и бросился вперёд. Ослеплённый водой, он тщетно шарил в поисках клапана. Море продолжало врываться в лодку с такой силой, что Мёбиуса снова и снова отбрасывало назад. Лодка находилась в тот момент на глубине 90 метров, и с соответствующей силой вода врывалась внутрь лодки через хитроумное изобретение.

Понимая, что происходит, механик быстро взял в этот момент управление на себя. Не ожидая приказов, он вывел лодку на перископную глубину. Это значительно снизило давление поступающей воды и позволило Мёбиусу закрыть клапан эжектора. Но вода уже проникла внутрь лодки и сквозь настил палубы просочилась в аккумуляторные батареи. Оттуда стал подниматься белый пар.

Лейтенант Шлитт сразу почувствовал парализующую немоту, голова закружилась, и он тут же понял, что происходит.

Хлор!

Шлитт увидел, как люди задыхаются, кашляют, многих тошнит. Смертельные белые кисточки, словно призраки, разбредались по лодке среди бледных товарищей Шлитта.

Если ничего не делать, «U-1206» погибла.

– Продувай балласт, механик! Всплываем! Что бы там ни было наверху, всплываем! – еле проговорил Шлитт, под которым уже подгибались колени.

Механик продул балластные систерны. Шлитт с трудом поднялся по трапу и с неменьшим трудом приподнял крышку люка. В лодку с шумом устремился свежий воздух, вентиляция удалила ядовитый газ.

Кружившие в небе два самолёта сразу увидели лодку и бросились в атаку. Пока артрасчеты выходили из лодки, на неё обрушились бомбы. «U-1206» не получила ни одного прямого попадания, но близкие разрывы нанесли ей такие серьёзные повреждения, что она лишилась способности погружаться.

«U-1206» была приговорена. Шлитт махнул рукой и скомандовал:

– Оставить корабль!

То, что начиналось как смешная и нелепая проблема, вылилось в серьёзный материальный ущерб и трагедию. Потому что не всем членам команды удалось покинуть обречённую лодку. Хлор унёс несколько жизней.

ГЛАВА XXXIV
Рыцари до конца

Оперативная сводка.

Окутанный туманом неизвестности, год 1945-й застал германский подводный флот в ещё более боеспособном состоянии, чем прежде. Он имел в своём распоряжении 426 подводных лодок. Ещё оставался на горизонте крохотный лучик надежды на то, что будет найдена подходящая база для переговоров, которые остановят войну. Число потопленных судов противника стало снова возрастать. Во всех районах боевых действий лодки, обогащённые опытом использования шнорхеля, избегали обнаружения воздушными средствами противника. В январе подводные лодки потопили 11 судов (57 000 тонн), в феврале – ещё 15 (65 000 тонн).

«Стало очевидным, – признавал противник, – что, в то время как мы загнали германские подводные лодки под воду и тем самым значительно снизили их атакующую мощь, шнорхель, которым оснащены теперь подводные лодки, свёл на нет эффективность аппаратуры радиолокационного обнаружения, которую мы со столь заметным успехом применяем с 1943 года». В феврале Э.В. Александер, первый лорд адмиралтейства, предупредил Палату общин, что, несмотря на вдохновляющие успехи, достигнутые за последние два года, противолодочную войну никоим образом нельзя считать законченной. «Это и значительно, и тревожно, что, несмотря на трудное положение с базами и вспомогательными объектами, немцы, похоже, по-прежнему способны возобновить сражение в Атлантике».

Но пока ни одна из новых больших электрических лодок, серии XXI, не вступала в боевые действия. И тем не менее факт остаётся фактом, что британские опасения были отнюдь не иллюзорными.

* * *

Одна из лодок, оборудованных шнорхелем, вернулась из-под Гибралтара. Командир утверждал, что он действовал в районе пролива десять дней и ни разу у него не возникало угроз со стороны радаров противника. Но с другой стороны он сказал, что его потенциальные возможности снизила более низкая подводная скорость хода старой лодки.

Все лодки, вернувшиеся в марте, доложили о победах. Дениц был мнения, что лодки, которые ещё не вернулись, тоже должны были добиться успехов. Британцы, конечно, хранили молчание об активности последних, чтобы не давать немцам лишних доказательств успешности применения шнорхеля.

В марте лейтенант Хехлер возвратился на базу после операций у восточных берегов Англии. Он командовал малой электрической лодкой серии XXIII, созданной для боевых действий в прибрежных водах. Хехлер потопил британское судно; высокая подводная скорость хода позволила ему вначале атаковать в районе, строжайшим образом охраняемом с воздуха и моря, а затем избежать обнаружения и атаки противника и уйти на высокой скорости из района, где его искали.

* * *

В апреле успехи подводных лодок снова выросли. Наконец-то первые из больших лодок серии XXI закончили учебную подготовку и были объявлены готовыми к боевым действиям. Их командирами являлись по большей части старые подводные асы, опытные, показавшие себя в деле – Шнее, Топп, фон Шрёдер, Эммерманн.

Тот факт, что эти лодки, массовое применение которых в боевых действиях Дениц обещал в ноябре 1944 года, стали применимы лишь теперь, в последнюю минуту, объяснялся не только разрушениями, вызванными на верфях и заводах воздушными налётами. Лишь только когда эти новые лодки были приняты в строй, стало очевидным, что для этих лодок нового типа существующая тактика неприемлема и её следует полностью пересмотреть и – что самое главное – как следует испытать. С ноября 1944 года Топп и Эммерманн тщательнейшим образом собирали и анализировали статистические сведения о новых лодках, приданных учебному отряду подводного плавания. Несмотря на критическую ситуацию, в распоряжение отряда был предоставлен целый флот учебных целей, конвойных судов и самолётов для отработки задач в Данцигском заливе, были организованы условия, весьма близкие к реальным условиям битвы с конвоями.

Именно во время таких учений было впервые установлено, что новые типы лодок неустойчивы в надводном положении – ведь они были сконструированы как исключительно подводные корабли. На поверхности они чувствовали себя, как рыбы, выброшенные не берег. В результате некоторые из менее опытных командиров оказались жертвами таранов. То и дело случались ночные столкновения – иногда со своими лодками, иногда с торговыми судами и патрульными кораблями противника. И не одной лодке, объявленной годной к боевым действиям, приходилось, вместо того чтобы идти на позицию, возвращаться в доки.

А потом, когда Дениц счёл, что настал момент для использования первых лодок в боевых действиях, над портами Данцигского залива нависла русская угроза, и их пришлось эвакуировать. Все суда, годные для проведения тактических учений подводных лодок, были переданы для эвакуации германского гражданского населения из Курляндии и Восточной Пруссии, а также для эвакуации германских войск. Подводные лодки перевели в германские порты Западной Балтики и в Норвегию. Теперь важнее стало сберечь жизни, чем вести бои.

* * *

Как уже указывалось, Союзники не оставались в неведении относительно новой угрозы. Шпионская сеть, состоявшая по большей части из поляков, получила информацию о лодках нового типа и передала их противнику – и это несмотря на самую строгую секретность.

С одной стороны, меры безопасности были настолько строгими, что даже командирам подводных лодок старых типов запрещалось ступать на борт новых электрических лодок и лодок Вальтера. С другой стороны, на судоверфях вокруг Данцига, где собирались компоненты новых лодок, работали «проверенные» иностранные рабочие. Комментарии излишни.

Чего Дениц давно боялся и что пытался предотвратить быстрым строительством надёжных бункеров для подводных лодок, случилось. Шпеер отдал предпочтение созданию подобных укрытий для новых реактивных самолётов, и Союзники сосредоточили свои налёты, и более крупными силами, чем ранее, на незащищённых верфях, где строили или оборудовали подводные лодки. Везде – на стапелях, в сборочных цехах, в доках – подводные лодки, близкие к завершению и введению в строй, превращались в металлолом.

И в море удвоенные усилия противника привели к росту потерь. Британская пресса с огромным удовлетворением сообщила, что потери подводных лодок в апреле 1945 года достигли тридцати трёх – столь же большого числа, как в мае 1943 года.

В интересах исторической точности следует сказать, что эти потери произошли во время ускоренной переброски подводных лодок в Норвегию после развала фронта в Восточной Пруссии. Эти лодки были не в боевой готовности, на большинстве из них так и не успели установить шнорхель. Среди подводных лодок серий XXI и XXIII не было ни одной потери. Но самолёты Союзников установили так много мин в Западной Балтике, что прохождение этого района было столь же опасно в подводном положении, как и в надводном.

* * *

По морской мифологии Тетис (Фетида) является женой Нептуна. В подводной войне это имя дали устройству, призванному сбивать с толку радиолокационную аппаратуру противника. Это устройство, придуманное немцами, состояло всего-навсего из плавающей вертикально трубы, закупоренной с обоих концов, с кусками фольги, прикреплённой к верхнему концу. По центру и ниже имелась пластмассовая пробка четырёхугольной формы, которая со временем промокала, пропускала воду, и труба в конце концов тонула, выполнив свою миссию. Но этот обман длился не долго. Это самоуничтожающееся устройство не всегда действовало как надо, и британские патрульные корабли подбирали некоторые из этих миниатюрных Троянских коней, применявшихся в подводной войне. Секрет игры был раскрыт, но всё-таки «Тетис» продолжала эффективно работать. Но как-никак это была вспомогательная импровизация, и она не могла коренным образом и надолго нейтрализовать и тем более вывести из употребления радиолокационные станции противника.

С другой стороны, британским учёным пришлось основательно повозиться, чтобы найти средства обороны против лодок, оснащённых шнорхелем. В последние недели войны они произвели на свет «сонобуй».

Это устройство, которое плавало, как буй, состояло из полого дерева в виде куска трубы, куда был вмонтирован маленький, но очень эффективный радиопередатчик. Чтобы буи различались, их передатчики работали на разных частотах. На надводную часть буя яркой краской наносилось кольцо, соответствовавшее частоте передатчика.

«Соно» сбрасывали с самолётов в наиболее важных с оперативной точки зрения районах с помощью маленького парашюта. В нижней части буя находился гидрофон на длинном кабеле. При ударе буя о воду гидрофон выбрасывался и зависал на кабеле на глубине 15-18 метров. Гидрофон фиксировал шумы винтов находившихся поблизости подводных лодок, а радиопередатчик на фиксированной частоте передавал сигнал на патрульный самолёт. Зная позицию буя, самолёт по силе сигнала определял с достаточной степенью точности положение находящейся под водой лодки и атаковал позицию глубинными бомбами.

Окажется, что этот буй явился единственным надёжным средством, которым располагал противник на время появления лодок нового типа. Официальные британские круги утверждали, что это был весьма надёжный аппарат. Они были убеждены, что если бы над конкретным районом было сброшено достаточное количество этих аппаратов, то обнаруженной лодке не помогли бы избавиться от преследования никакие изменения курсов. Но на деле Союзники не достигли с помощью этих аппаратов никаких практических результатов за последние дни войны, поскольку аппараты пребывали ещё в экспериментальной стадии.

«Сонобуй» явился такой же импровизацией и с таким же эффектом, как и германские «Афродита» и «Тетис».

* * *

Подводная лодка «U-1227» под командованием лейтенанта Альтмайера только что вернулась из-под Гибралтара.

– Этот шнорхель – первоклассная штука, – заявил он по возвращении. – Без него мы ни туда не добрались бы, ни обратно не вернулись.

Его слова подтверждали мнение других командиров подводных лодок, которые вернулись из того же тщательно охраняемого района, в котором до недавнего времени ни одна германская лодка не могла оставаться хоть скольконибудь заметное время.

Во время перехода не произошло ничего необычного. Стоит, пожалуй, лишь отметить типичные вещи, связанные со спешкой, с которой переоснащались подводные лодки. «U-1227» впервые пользовалась шнорхелем, из-за чего случились некоторые неприятности. Впрочем, неисправности были ликвидированы – скорее благодаря решимости, чем мастерству команды или хорошему оборудованию.

А несколько дней спустя они заметили конвой – 14 судов плюс усиленное охранение. Такое охранение в то время никого уже не удивляло. И Альтмайер выбрал один из эсминцев сопровождения. После пуска торпеды командир приказал выпустить несколько «Bold», чтобы сбить с толку «Asdic» противника. Поскольку наверху было всё тихо и спокойно, командир решил осторожно выйти на перископную глубину.