Текст книги "Децема (СИ)"

Автор книги: Явь Мари

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

Глава 20

Кей ругался, как пьяный матрос. Озвучивал мои мысли.

В стерильном помещении, где я находился, было очень холодно. Что-то вроде огромного холодильника, в котором теперь док вместе со своей бригадой проводил ряд сложных манипуляций над моей женской ипостасью.

Как только я сюда вошел, Кей поспешно заверил меня в том, что, несмотря на серьезность повреждения, им удастся починить моё тело. Сердце заменит гомеостатический протез-помпа…

Прошло время, и боль от переломов прошла, выгоняемая из тела инъекцией анальгетика. Чего не скажешь о другой боли. Мне бы сейчас тоже не помешал гомеостатический протез, потому что моё сердце было порвано в клочья.

Судя по разговорам, к которым я прислушивался безотчетно, Децема заканчивала зачистку территории. Здесь уже всем были известны истинные мотивы главы Тиона. Его убийцы вторглись на зону нашего влияния не только для того, чтобы преподать мне урок хороших манер, а чтобы уничтожить мое настоящее тело.

А мне на это тело было откровенно говоря наплевать. Потому что я уже привык, что госпожа Эла говорит, как Эльза, сдувает с лица непослушную прядь, как Эльза, смеется, как Эльза и обиженно молчит, как Эльза. Я никогда и не воспринимал этот образ как нечто своё, я сжился с мыслью, что он принадлежит Эльзе.

Я тёр глаза и неровно дышал, снова и снова прокручивая в голове ее последние слова и момент смерти, который я упустил. Мне предложили плед, но я отказался. Вероятно, мне вообще следовало отсюда убраться, потому что я всех смущал своим видом. Понимаю, от взгляда на мою физиономию кому угодно захотелось бы удавиться.

Повод подняться и выйти из реанимации дал вихрем ворвавшийся сюда Дис. Его появление перепугало хирургов и медперсонал до смерти. Застыв, они уставились на него. И ни у кого не возникло мысли выставить это облепленное кровью и грязью чудовище за двери.

Когда его взгляд нашел меня, я распознал в красных полупрозрачных глазах желание свернуть мне шею. Чему в тот момент я не только не собирался противиться, но о чем готов был его попросить.

Дис, дружище, сделай такое одолжение.

Понимаю его нежелание отчитывать меня при свидетелях: Десница был слишком правильным, чтобы позорить босса на глазах у его подчиненных. Поэтому я послушно потащился к выходу.

– Валяй, – махнул я рукой, оказавшись в коридоре. – Только сначала спроси себя, стою ли я этого? Если ты на меня наорешь, даже если ударишь, мне только полегчает.

Я не смотрел на него. Всё гадал, с какой стороны мне прилетит. Но произошедшее лишь в очередной раз доказало, что интуиция – это не про меня. Здоровая рука Диса мягко опустилась на мою голову и замерла, словно сомневаясь в моём присутствии. Его ладонь совсем не напоминала руку священника, отпускающего грехи или дарящего благословение. Это даже не было похоже на утешение. Скорее всего, это прикосновение подтверждало то, что я вопреки всему жив, и что Дис сделает все, чтобы так было и впредь. Это было содержательнее любых разговоров.

Я втянул голову в плечи и мучительно зажмурился.

Понимал ли он меня в тот раз? Испытывал ли когда-нибудь похожее чувство потери? Подобную беспомощность?

– Олафер погиб, – раздался надо мной его извечно невозмутимый голос. Но я готов был спорить: в этот раз он надломился.

Вот тот самый удар, который я ожидал. Я покачнулся, едва устоял на ногах.

– Нет! – отрезал я. – Он не мог погибнуть. О чём ты? Ты ведь его лучше меня знаешь. Он сильный… сильнее любого! Ему просто нужна помощь! Ты сказал Кею? Почему ты ему ничего не сказал?!

Я дёрнулся в сторону, но Десница перехватил меня, вернув на место.

– Он погиб, – повторил Дис чётко. – Я сам видел, как его убили. Он сражался с десятью…

– Да хоть с сотней! Это же солдаты Тиона, он только вчера смеялся над ними. Разбил бронированное стекло одним прикосновением, помнишь? Даже ты так не умеешь!

Разбил стекло – так себе гарантия вечной жизни, конечно. Но для меня это звучало как лучше доказательством тогда.

– Почему?! – закричал я. – Почему ты не спас его? Ты же был рядом!

На самом деле я обвинял не его, а себя. Это я не спас Эльзу. Хотя был рядом. Держал её за руку. Клялся в том, что никогда не подвергну её опасности…

– Почему? – исступлённо повторял я, чувствуя, как Дис притягивает меня к себе. – Почему?..

Глава 21

В каком-то смысле я уже умер.

Три дня назад мы похоронили павших, и какая-то часть меня навсегда осталась в склепе. В том мрачном и холодном, независимо от времени суток и года храме мертвых, где стояли урны с прахом всех предыдущих боссов Децемы и старейшин.

Погребальная церемония проходила под тихий ропот многолюдной толпы: проститься с Олафером пришли не только из Децемы, но и из других кланов. Информационный центр без роздыху отвечал на сообщения-соболезнования.

Для Децемы настали черные дни. Тихие дни. Решивший выразить своё лицемерное сочувствие Гай поклялся не нападать на Децему на время траура.

– Он определил на тот свет половину моего спецподразделения, а мне все равно жалко не своих людей, а вашего старика. Серьезно, очень жалко, – говорил он. – Но не так, как всех вас. Без Олафера вы скоро загнетесь. Присмотрел уже кого-нибудь на его место?

– Ты убил Эльзу, – прохрипел я в ответ.

– Да-да, знаю, но это было необходимо. Не думай только, что я тебя ненавижу. Я и вполовину не испытываю к тебе той злости, какую испытывал к тому же Индре, например. Именно поэтому я не стал убивать тебя, а лишь покалечил твое бывшее тело.

– Я тебе этого не прощу.

– Даже не вздумай, – согласился Стокрылый.

Может, он в тот раз хотел добавить еще что-нибудь по его мнению остроумное, но я сбросил вызов.

После убийства Эльзы, я каждое утро и вечер, словно совершая какой-то молитвенный ритуал, примерял к виску бластер. Слушал чечетку своего сердца, ритм которой ускорялся по мере того, как я мысленно детализировал обстоятельства своей кончины: от боли до того, как лягут мазки крови на дорогой ковер и стены.

После того как главный особняк распотрошили подчиненные Тиона, я стал жить в уцелевшем летнем домике. Здесь нехитрый интерьер изобиловал светлыми тонами, так что контраст был бы – что надо. Порой мне казалось, что, нажав на спусковой крючок, я сделаю своему клану огромное одолжение.

Особенно Дису. Вот кто вздохнул бы свободно. Потому что, не доверяя моей шаткой психике, он с некоторых пор играл роль моей тени. А все это началось с того момента, как однажды он застукал меня за этой забавой.

Стоит мне всерьез о чем-то задуматься, как я перестаю замечать происходящее, хоть бы весь мир с ног на голову перевернулся. Тогда я тоже не заметил, как Десница вошел в мою комнату, когда я методично пытал инстинкт самосохранения. Я сидел на кровати, спиной к двери. Весь ссутулился, но рука моя не дрожала. В глубине души я знал, что это просто игра, но Дис этого знать не мог.

Это был первый раз, когда я видел его слетевшим с катушек. Он ударил меня. Даже сейчас, вспоминая об этом, я думаю, что все это мне приснилось. Отобрав оружие, он отвесил мне такую оплеуху, что я слетел с кровати.

Конечно, первые секунды я жутко испугался, если не сказать больше – взбесился. Он ведь ни черта не понимал! Не знал, каково это – быть таким, как я, в окружении таких, как он! А теперь, когда я загибался под грузом совести, когда спать не мог… будь он моим другом, сам бы меня прикончил!

Когда я поднялся на ноги и взглянул на него, Дис тяжело дышал. В его глазах я прочитал, что он уже сто раз успел пожалеть о содеянном. А еще, что это не он меня не понимал, а я – его. Мои потери нельзя было соизмерять с его потерями.

Мне стало жутко стыдно, и я, как дитя какое, низко опустил голову. Поднял ее лишь когда Десница, забрав предварительно возлежавшую на подставке саблю, подошел ко мне и вложил прохладную рукоять в мою ладонь. Отступив на шаг, он закатал рукав рубашки до локтя на своей здоровой руке, вытянул её перед собой и опустился на колени.

Честно признаться, до меня дошло не сразу, что бы это могло всё значить.

– Главное – хорошо размахнуться, – сказал Дис. – Центр перкуссии у этого лезвия там, где заканчиваются долы.

– Ага, и тебя с добрым утром, – пробормотал я, пряча лезвие в ножнах. – Пойду, навещу Раска. Ты видел его спину? Этот козел Гай испортил ему татуировку к чертям.

То утро было самым бодрящим из пережитых мной. Но не самым запоминающимся.

А самым запоминающимся стало для меня следующее утро. Прошедшие дни забрали с собой траурную неразговорчивость и остудили лишающий разума гнев. Выдержанная скорбь сплотила клан. Децема заточила когти и ощетинилась.

Тот день обещал быть напряженным. Пытаясь собраться с мыслями перед советом, я прогуливался по базе. Путаные размышления завели меня в итоге во внутренний двор главного особняка, там я замер минут на пять, уставившись в землю, на которой чернели пятна крови. Как раз там, где погибла Эльза.

Пока совесть пережевывала мое сердце, я смиренно стоял и слушал, как в голове нарастает шум. Который, как выяснилось через минуту, шёл не из моей головы, а со стороны КПП.

– Вот же шустрый, ублюдок!

– Да стреляйте уже!

– Не стрелять! Опять разнесете особняк, и босс вам бошки открутит!

– Сообщите о ЧП Тартару!

– Не, зовите Десницу!

На нас снова напали, причем враг был настолько безумным, что ломанулся в главные ворота, при этом проигрывая численностью. На базу Децемы вторгся один единственный человек.

Я еще даже не успел подумать о том, что было бы неплохо взглянуть на ЧП, когда само ЧП ворвалось во внутренний двор, на секунду остановилось и вихрем метнулось в мою сторону.

Тут действительно необходима была тяжелая артиллерия в виде Бартла или Диса, потому что наведавшийся к нам гость был как пить дать из Тионов. Взъерошенное ветром золото волос, неоново-голубые глаза. На вторженце были лишь грязные клеёнчатые штаны вроде тех, которые носят местные медики. Его взгляд был диким и дезориентированным, словно парень прибежал сюда прямиком из морга. Забыв не только про одежду, но и про оружие.

Но последний вопрос он быстро решил. Оказавшись за моей спиной, он выхватил из моих ножен саблю. Через секунду подтянулось подкрепление, замирая в паре метров от меня.

– Никому не шевелиться! – Я так понял, что это и меня касается, потому что лезвие сабли вытянулось слева от моей головы, чертовски близко. – Я же сказал, что пришел с миром!

– Засунь себе свой мир в задницу! – крикнул кто-то смелый.

– Тионы – лживые выродки, все до одного!

– Мы тоже с миром Гаю твою голову вышлем, паскуда!

– То-то он обрадуется возвращению братика.

Я не удивился. Едва этот человек возник передо мной, я уже тогда догадался, что своим визитом нас почтил Чери. У этого Стокрылого урода Гая шла какая-то несправедливая полоса везения: успешное нападение на Децему, возвращение младшего брата из заключения. Страшно подумать, что будет дальше.

– Спокойно, – призвал я своих подчиненных к молчанию, кося взглядом на оружие. – Если ты, правда, пришел только поговорить, мы выслушаем тебя, Чери. Но сначала верни мне саблю.

Он не ответил и саблю мне не вернул. Обвив правой рукой, Чери прижал меня к себе, после чего уткнулся в мою макушку.

– Ты не застрелился, – бормотал он как заклинание, – не застрелился. Я так боялся опоздать.

Сей весьма смущающий момент выбрал для своего появления Дис. Расступившаяся толпа опасливо переводила взгляд с Десницы на прилипшего ко мне Чери. Трудно себе представить, какие мысли вызвала у моего заместителя эта сцена, но, судя по тому, как он сжал в здоровой руке кастет, это были мечты об убийстве.

– Погоди… – остановил я его. – Эй, парень… ты чё делаешь?

Чери поднял голову, но меня не отпустил. Я понял, что их с Десницей взгляды скрестились.

– На этом самом месте Алекс едва не погиб. Когда эти ублюдки пришли за ним, угрожали ему, тебя не было поблизости, – заявил он. – Какой из тебя паршивый телохранитель, Дис. С этих самых пор я буду защищать Алекса, а ты просто стой в сторонке и не отсвечивай.

Все знали, что Чери никогда не был слабаком, но бросать вызов Дису, упрекать его в недогляде, называть бесполезным, претендовать на его место… даже со стороны лучшего фехтовальщика Эндакапея это было самоубийством.

– Эльза? – догадка потрясла меня. – Иди ты к черту! Я не верю в это! Эльза была правшой!

Чери вздохнул.

– Когда нас только перевели в Битерси, ты с первого взгляда по уши втрескался в сисястую-Соню, старшеклассницу, блондинку. Она занималась в драмкружке, куда и ты записался. И однажды на репетиции…

– Да-да, все здесь уже знают эту историю, можешь не продолжать! – оборвал я его, стыдливо заикаясь. Мои уши горели. – Я не могу… не могу поверить в это, понимаешь? Я видел, как они… видел, как они убили ее. А я ничего не мог сделать.

Убрав руку, Чери повернул меня лицом к себе. Брат Гая был таким рослым, что, когда он встал на колени, то я оказался немногим выше. Я напрягся ещё сильнее, когда заглянул в эти незнакомые мне, но узнающие меня глаза.

– Больше тебя никто не посмеет обидеть, Алекс, – убежденно заявил Чери, после чего протянул мне саблю. – Ну что, примешь меня в свою семью?

Глава 22

Глядя на истинное обличье Эльзы, я с трудом сдерживал смех. Мои плотно сжатые губы предательски кривились, когда я следил за опустошающим тарелки Чери.

Этот парень, не имеющий ни гроша в кармане, ни карманов в одежде, ни самой одежды толком, уже успел отвыкнуть от вкуса потрясающей еды, пребывая в анабиозе, а после добираясь до нашей базы. Торопился, как мог. Жутко боялся, что я разнесу себе голову прежде, чем он объявится здесь.

Из его путаных объяснений, я понял, что Чери самым возмутительным образом сбежал из камеры ожидания, куда помещают вернувшихся «заключенных». Следуя протоколу, Гая уведомили о возвращении его брата с того света, но Чери сделал ноги быстрее, чем глава Тионов прибыл забрать его домой.

Мог ли Гай себе представить, что, отдавая приказ о нападении на Децему, натравливал своих людей на собственного брата?

Мог ли это себе представить я? А также предположить, что убийство Эльзы было прописано "разделителем"?

– Чего лыбишься? – спросил, не переставая работать челюстями, Чери.

– Ты как-то сказал, что ты – точно женщина.

Покривившись в неловкой улыбке, парень невнятно пробормотал, что кроме прочего он "вообще вел себя как плаксивая, неуравновешенная идиотка". Воспоминания о днях заключения больно били по его гордости.

В столовую вошла служанка, чтобы оставить полуденный чай. Руки ее дрожали, едва справляясь с хрупким фарфоровым сервизом. Причина же этого волнения игнорировала бросаемые в её (его) сторону жаркие взгляды. Взгляды, на которые я могу даже не рассчитывать.

– Видели бы тебя сейчас эти недоумки из Битерси, – не скрывая злорадства, сказал я. – А особенно, твои бывшие одноклассницы.

– На себя глянь, – ухмыльнулся Чери, на что я ответил: мол, лучше не стоит. Это вернуло гостю серьезность. – Твоё тело… ты теперь…

– С ним порядок. По крайней мере, все могло быть и хуже. Кей работает над ним, но задето очень много костей и важных органов, а главное – спинной мозг. Нервные клетки восстанавливать труднее всего. Главное, что голова цела. А сердце заменит протез.

Он слушал меня, молчаливо хмурясь. Отложив столовые приборы, Чери откинулся на спинку стула и задумался.

– Слушай, – обратился я к нему через минуту, – мы оба знаем, как ты мечтал о семье. Теперь, когда выяснилось, что она у тебя есть, и что эта семья – самая влиятельная в Эндакапее… может, тебе стоит вернуться?

Он метнул в мою сторону укоряющий взгляд.

– А ведь когда-то ты сказал, что будешь счастлив, если я останусь здесь.

– Я и не отказываюсь от своих слов, просто…

– Всё из-за того, что я брат Гая? Что я из Тиона?

– Ну… типа… да, – не видел смысла лгать я. – Поверь, мне меньше всего хочется находиться с тобой по разные стороны баррикад. Но если ты останешься… Гай расценит это как предательство.

Идиот. Разве я не должен был ликовать? Свою преданность мне предлагал любимый младший братик моего злейшего врага, это ли не отличный шанс отомстить? Я мог бы послать Чери в Таврос и целый вагон дурацких алых роз в придачу, представляя, какой фурор это произведёт. И тем, кто смеётся последним, стал бы я.

– Ты думаешь, я этого не понимаю? – Чери пожал плечами. – Кроме прочего я знаю, что никогда не стану полноправным членом твоей семьи. Для всех здесь я останусь врагом. Если не врагом, то чужаком.

– Тогда зачем тебе проходить через это? Я рад, что ты пришёл и снял с моей совести груз вины. Счастлив от того, что ты живой… не просто живой, но в отличной форме. Поэтому я тем более не понимаю, на кой черт тебе оставаться здесь? Зачем тебе такая замена твоей настоящей семьи? Тебя уважают там. Ты второй после Гая в Тионе. Ради чего бросать все это?

– Моя жертва должна показывать степень моей серьезности. Считай это моим вступительным взносом.

– Ты понимаешь, что потом можешь пожалеть об этом?

– У меня было много времени на размышление. К Гаю я не вернусь, – отрезал Чери. – Все двадцати три года он и наш клан были смыслом моей жизни, но при этом я не был счастлив. Совершенно.

– Эй, ты просто меняешь шило на мыло. Здесь та же песня…

– Это не так. Еще там, на Земле, я понял, что ты особенный. Если я и буду сражаться за кого-то, то только за тебя. Тем более, я не смогу спокойно жить, зная, что ты постоянно подвергаешь себя опасности, а этот мутант выполняет свои обязанности из рук вон плохо.

Ну да, точно, совершенно из головы вылетело: Эльза на дух не переносила Диса. А теперь, после полной трансформации, Чери не собирался избегать его или трусливо отмалчиваться.

– Да нет, он отлично справляется. В тот раз я его не послушал, поэтому и…

– Это неважно, – перебил Чери. – Скоро ты поймешь, что он недостоин называться твоей десницей. Единственная жертва, которую он принес тебе и клану – его рука. Кроме того ему на тебя наплевать.

Я совершенно растерялся.

– Ну, у тебя могло сложиться такое впеча…

– Ему нет до тебя никакого дела, – повторил настойчиво Чери. – Он относится к тебе, как к надоедливому ребенку, и не воспринимает всерьез. Ты совсем не тот человек, которого он ждал. Ты ему такой не нужен. Ему нужна Эла, а не ты.

– Да, но разве… это… – я окончательно смешался.

– Дис носится с тобой лишь потому, что должен. А я буду рядом, потому что хочу этого.

Не знаю, чего добивался Чери, говоря все это.

– Мне все равно, как он ко мне относится, – ответил я. – Не чаять во мне души никогда и не входило в его обязанности. Так же, как и нянчиться со мной. Достаточно и того, что на нём держится весь клан, а его репутация охраняет нас лучше любой системы безопасности.

Брат Гая недовольно нахмурился, пробормотав:

– Было время, когда ты считал, что твой клан не важнее меня.

– Я и не говорю, что он важнее! – отрезал я, поднимаясь из-за стола. – Я не собираюсь выбирать между кланом, Дисом, да кем угодно и тобой. Хочешь стать частью Децемы? Любой другой глава просил бы тебя об этом на коленях, а я советую подумать еще раз. Ты же будешь сражаться против собственного брата!

– Мы с детства только этим и занимаемся: сражаемся друг с другом, – ответил Чери.

– Тебе будет необходимо перенести кучу формальностей. Самая неприятная: придется удалять татуировку Тиона и накалывать нашу.

– Да хоть сейчас.

Его безразличие к боли и трудностям сбивало с толку. Запустив пальцы в волосы, я уставился в пол, пытаясь припомнить, чем мог заслужить такую преданность.

– Нет, сейчас мы соберем совет, на котором будет объявлено о твоем вступлении в наши ряды. А потом… потом мы свяжемся с твоим братом и попросим у его величества аудиенции.

***

Пришлось долго и обстоятельно объяснять Бартлу, Раску и Анне, почему они должны терпеть сидящего с ними за одним столом Чери, то бишь родного брата человека, по чьей вине погиб Олафер и еще сотня парней.

– Я как-то дал ему слово, – под конец своего неловкого выступления сказал я, – что если он захочет, то после возвращения воспоминаний, сможет остаться здесь. Я не могу нарушить своё обещание, даже если ситуация сложилась таким образом.

Бартл сверлил Чери ненавидящим взглядом. Его массивные кулаки были напряжены так, что побелели костяшки. Но первым свое недовольство высказал Раск. Бедняга Раск, который еще проходил реабилитацию. Серость его лица и синяки под глазами напоминали о той бездне страданий, в которую его окунул Гай.

– Ты не ему давал слово, а затюканной девчонке, – прохрипел он, глядя на незваного гостя исподлобья. – Откуда нам вообще знать, что его к нам послал не Стокрылый?

– Только идиот решит, что брат мог отпустить меня в одиночку на вражескую базу, – ответил Чери, – Тем более, сразу после того, как я вернулся.

– Только идиот решится в одиночку идти на вражескую базу, – сказал Раск.

– Да, и у этого идиота будут все шансы прирезать тут каждого и спокойно уйти, потому что защита здесь ни на что не годна.

– Чего ты вякнул? – взревел Тартар.

– Но настоящее дно в Децеме – это, конечно, разведка. Видимо, ребята из этого подразделения берут пример со своего командира.

Готов спорить, я слышал, как зубы Раска скрипнули.

– Да ты просто нарываешься…

– Ты некомпетентен, – перебил его Чери, спокойно выдержав уничтожающий взгляд. – Подставился сам и потянул за собой весь клан. Из-за тебя мог погибнуть Алекс.

– Не говори так, – остановил я его. – Раск поступил опрометчиво, но он уже поплатился за свою ошибку.

– Не тебе меня отчитывать! – рявкнул оскорбленно Мышь. – Я некомпетентный?! А у тебя… имя бабское!

– Как бы там ни было, от моего имени пока еще никто не помер.

– Да? А я бы на твоём месте застрелился.

– Ты и на своём месте мог бы сделать такое одолжение.

– Всё! Хватит! Брейк, парни! – вмешался я, всерьез встревоженный тем, насколько плохо складывались отношения Чери с избранным кругом. – Ладно, Раск, я тебя понял. Ты против пополнения.

– В лице этого ублюдка? Да я скорее толчок поцелую.

– Кажется, ты, Бартл, тоже не…

– Этот зарвавшийся мальчишка заявил, что я плохо защищаю своего босса!

Да-а, у Чери настоящий талант заводить друзей.

– Анна? – спросил я отравительницу.

– Я не против, если красавчик остался, – заявила она внезапно.

Бартл и Раск синхронно повернулись, взглядами заклеймив ее как последнюю предательницу.

– Э, ладно, тогда… – я посмотрел на Диса.

Вот кого не надо было спрашивать "за" он или "против". Просидевший всё собрание молча, Десница больше походил на угрюмую кладбищенскую статую. Он был так мрачен и напряжен, словно все его мысли были заняты молитвой, помогающей ему сдерживаться от кровопролития. И мне казалось, ожидать от него ответа не имеет никакого смысла, но всё же, посмотрев на меня, Дис заговорил с поразительным безразличием:

– Если ты дал слово, наше мнение уже не играет никакой роли. Ничье недовольство не должно мешать тебе принимать решения.

– Ты должен мне мешать их принимать, если они неправильные.

– Не тот случай. Ведь даже если бы ты слова не давал, я бы все равно посоветовал оставить этого парня.

Это было слишком неожиданно. Раск едва не свалился со стула.

– Он был лучшим мечником в Эндакапее, думаю, и на сегодняшний день способности не растерял. Децеме не помешают сильные люди. Тем более, если это родственник того, с кем у нас намечается война. Он отлично знает Гая и его клан. Выбрасывать такой козырь будет с нашей стороны глупо.

Пусть Дис и соглашался принять в нашу семью нового члена, руководствуясь исключительно прагматическими соображениями, он все же был на моей стороне. Или же просто скрывал свои истинные мысли, не собираясь оспаривать мои решения, даже если те были неимоверно безрассудными.

Черт, будь я хоть вполовину так же крут, как Дис, Гай бы не посмел смотреть на меня свысока.

– Даже если я и чей-то козырь, то уж точно не твой, – бросил Чери. – Не думай, что я буду тебе подчиняться.

– Ты будешь подчиняться мне, пока я занимаю место правой руки босса, – ответил Дис, и я с удивлением, которое больше походило на ужас, заметил на его лице слабую ухмылку. – Так заведено в этой семье. Если тебя что-то не устраивает, мальчик, можешь в любое время выметаться и бежать плакаться своему брату.

Черт его дери, никогда бы не подумал, что Десница умеет быть настолько язвительным.

– Пока? Звучит обнадеживающе, – вернул ему Чери.

А я всё никак не мог найти немного смелости, чтобы их урезонить. Поэтому просто решил повернуть разговор в иное русло.

– Ладно, сейчас нам куда важнее решить другой вопрос. Траур по погибшим заканчивается сегодня, как и наше с Тионом перемирие. Но в связи с последними новостями необходимо добиться от Гая аудиенции. Возможно, он и не захочет теперь этой войны.

Я оглядел понурые лица своих старейшин. Задержал взгляд на Чери, враждебно косящегося в сторону Диса. Потом посмотрел на Десницу, упрямо игнорирующего агрессивный настрой новичка.

Война… это слово стало таким многозначным.

Конец первой части