Текст книги "Анна навсегда (СИ)"
Автор книги: Ярославия Кузнецова
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)
Я огляделась, не поворачивая головы. Каждая мелочь, ставшая родной в этой комнатке моего заточения, теперь казалась чужой и враждебной. Дыра в потолке, пробитая Арисом. Диодная лента на рисунке окна. Вонючее ведро в правом углу у двери. Матрас, на котором мы спали вместе почти каждую ночь, проведенную мною здесь... Две моих неудачных попытки побега. Голодовка. Сотни попыток довести Ариса до того состояния, в котором я стану мерзостна для него настолько, что он укажет мне на дверь. И, наконец, принятие ситуации и неожиданно удачная попытка подружиться. Он дал мне шанс, а теперь сам же пытается отобрать его. За что он так? Ведь он знает всё. Он знает то, в чем признаться я боюсь даже самой себе. Арис видит меня насквозь и скрывать от него очевидные вещи становится запредельно сложно.
Я плохо помню, что происходило дальше. Перед моими глазами стояла мутная картинка девушки с волосами, забранными в два высоких хвоста. Эта девушка не выходила у меня из головы. Кого она мне так сильно напоминала? Будто ожившая картинка из детства. Нереальная. Воздушная. Слегка тронутая дымкой. Как увиденная в низкокачественном фильме ужасов. Но при этом такая настоящая, словно я знала её всегда. Неважно, кто она и кем была до встречи с не тем человеком. В моей голове был всего один вопрос: почему она такая настоящая? Ответы мог дать только Арис. Но теперь я ни секунды не сомневалась в том, что подошла моя очередь и даже была рада, что он не возвращается. Ведь если раньше я могла по своей наивности думать о том, что он может отпустить меня за хорошее поведение. Если раньше я могла верить в то, что он мне говорит. Если раньше я откликалась на Анну. То теперь мы оба знаем, что его планы обрушились и из нас двоих в живых останется только один.
Его план вернулся к точке отсчета в тот момент, когда Арис придумал неправдоподобную "недолюбленную девчонку", которая стала отрицательным персонажем назло всему миру. Я не являлась таковой никогда до встречи с ним. Да, я была монстром. Но лишь в писательской сфере. План Ариса мог выгореть в единственном случае: скажи он мне, что я действовала в его интересах для наработки захватывающего сюжета для своей книги. Я знаю, что в погоне за сюжетом – готова на всё. Но ради отмщения я бы не сделала ничего, потому что этим боль не унять никогда, и я знаю это, потому что уже пробовала отомстить тетушке. Она теперь старая немощная женщина. Она наказала себя сама. И мне больше не нужно ненавидеть её. Я поняла это в тот день, когда готова была отомстить. Поняла, что мстить больше некому. Той тетушки, которую я знала всю свою сознательную жизнь – больше нет.
В поисках ответа на вопрос: "как мне бежать отсюда, если выхода нет?", я оглядывала свою тюрьму. В периоды стресса мозг работает намного стремительнее и плодотворнее, чем обычно. Поэтому мой взгляд остановился на двух предметах сразу. Ведро. И светодиодная лента. Ведро можно надеть ему на голову и оглушить на доли секунды, достаточные для того, чтобы я смогла захлопнуть дверь и бежать. Светодиодной лентой можно его задушить. Но второй вариант я отмела сразу. Его смерть не принесла бы мне должного удовлетворения. Я хотела закрыть его здесь без права выхода на волю, как это делал со мной он.
Всё произошло, на удивление, так же быстро, как и в прошлый раз. Услышав шорох за дверью, я схватила ведро в руки и, как только Арис показался из – за двери, тут же надела ему его на голову. Нечем было ударить достаточно звонко для оглушения, поэтому я не придумала ничего лучше, кроме как толкнуть его в сторону матраса. Это было непросто, поскольку наш вес различался почти в два раза, но у меня получилось. Не знаю, что именно придавало мне сил, но я действовала настолько торопливо, что мой мозг фиксировал происходящее, как в замедленной съемке. Мне казалось, что я всё делаю слишком медленно, хотя на самом деле, прошло не более двух секунд с того момента, как я схватила ведро в руки. Схватившись за дверь, я размахнулась и изо всех сил постаралась побольнее двинуть его её углом. Это помогло не более моего толчка и в тот момент, когда я увидела как Арис тянется снять ведро с головы и поймать меня, я уже захлопывала дверь. Теперь я была по ту сторону. С кодовым замком, который открывает двери только с одной стороны. По словам Ариса. На самом деле, я не верю, что он не подстраховался на случай моего побега и не сделал замок двухсторонним. Поэтому я не смогла успокоиться до тех пор, пока не подтащила шкаф из соседнего отсека и не прикрыла им ту самую дверь, за которой сейчас так тихо сидел Арис. Не проронив ни единого слова. Будто не произошло ровным счетом ничего смертельного.
– Это всё глупо, да? – спросила я на всякий случай в замочную скважину, которая обычно была прикрыта с этой стороны для лучшей шумоизоляции. – На самом деле отсюда есть еще один выход, кроме этой двери?
– Да, – услышала я приглушенный голос с той стороны. – Через вентиляцию. Но я в неё не пролезу.
Я вспомнила, как сама едва протиснулась в неё, когда устроила свою первую попытку побега.
– Почему же такая спокойная реакция на мою диверсию?
– Потому что я знал, что этим всё кончится. Либо я, либо ты. Уходи, Анна. Теперь ты свободна и тебе больше незачем находиться здесь.
– Может быть, ты объяснишь, для чего всё это было нужно?
– Нет, – раздалось из – за двери одно – единственное слово.
Я села на пол и прислонилась спиной к холодной бетонной стене. И не знала, что он сделал то же самое по ту сторону.
– Арис, – позвала я его.
– Что?
– Я смогла бежать. Теперь я свободна, а ты умрешь в четырех стенах. Ты получил по заслугам за все свои страшные поступки.
Он молчал, давая мне договорить, а я никак не могла произнести то, что было у меня в голове. Пауза затянулась. Он молчал. И я решилась.
– Но при этом я не чувствую себя счастливой. Почему так? Арис... Я не хочу уходить.
– Тогда открывай дверь, и мы поменяемся с тобой местами обратно.
– Нет, так тоже не годится. Я хочу ходить в душ, гулять под снегопадом и смотреть на море. Я устала от самой себя. Больше никаких подвалов.
– Твои предложения?
– Никаких, – ответила я ему честно. Его голос звучал из – за стены так гулко, что я едва могла разобрать, что он мне говорит.
– Поднимись в кабинет. Там стационарный компьютер, для работы. Пароль "марго". Может быть то, что ты там увидишь поможет тебе поскорее принять решение.
Уже сидя за его компьютером я размышляла о том, что же всё – таки он сотворил со мной. Как? Как можно быть такой наивной, чтобы действительно думать о возможном совместном будущем? Столько книг издано, столько снято фильмов и написано статей о синдроме, название которому "стокгольмский". Но я искренне верю в то, что мой случай не клинический. Если бы Арис меня не похитил, а попытался завоевать по – честному, уверена, ради него я бы ушла от мужа. Столько жизненных сил и энергии я не получала ни от кого и никогда. Он словно заряжал меня положительными моментами для того, чтобы я могла двигаться вперед, расти и развиваться. Он не пытался сделать меня лучше. Он принимал меня со всеми моими отрицательными чертами, не скупясь на объективную критику. Рядом с ним не хотелось стать лучше. Рядом с ним можно было не скрывать саму свою суть, ведь он просто был рядом всегда. И это было именно то, чего мне всегда так не хватало.
Экран монитора загорелся небесно – голубым цветом и в окошко я ввела пароль, который мне дал Арис. Заиграла приветственная мелодия. Моё терпение закончилось. Щелкая мышкой по всем папкам подряд, я быстро отыскала нужную мне и нажала на:
ВИДЕОФАЙЛ ╧1.
– Привет!
Арис широко улыбался так, словно он сидел не перед камерой, а перед живым человеком. В кадре он виднелся по пояс, но мне была знакома его светло – зеленая футболка в которой он предстал передо мной. Готова была спорить, что ноги его сейчас были в серых штанах, сужающихся книзу. Как обычно, он легким движением смахнул со лба длинную челку и уселся поудобнее.
– Привет. Меня зовут Арис и если вы смотрите сейчас это видео, значит меня нет в живых. Если же это ты, Николь, то давай пять!
Он закрыл камеру ладонью, и я, будучи в смешанных чувствах, на всякий случай слегка хлопнула рукой по экрану.
– Красавица! Я знал, что ты это сделаешь!
Он довольно усмехнулся и откинулся на спинку кресла, в котором сейчас сидела я, невольно повторившая за ним этот жест.
– Сначала я хотел вести толстую тетрадь с записями о том, что вообще тут происходит. Но потом одумался, какие к черту тетради? Кто, вообще, ими пользуется, кроме младшеклассников? Короче, решил завести свой блог. Можете выложить его в Сеть после просмотра. Всё равно, скорее всего, я уже разлагаюсь где – то в подвале. И мне, откровенно говоря, пофигу. На самом деле, сегодня очень важный день. Первый день моего эксперимента. В подвале заперта девушка, которую я знал когда – то никак. Я видел её чаще, чем того хотелось бы, но мы никогда не были знакомы. Мы учились в одной школе, она была прилично младше и уже тогда хамила мне, не видя края. Почему именно она? А почему нет? Она раздражала меня в школе, а потом стала местной звездулькой. Я не знаю, почему, но я следил за её успехами. Я отслеживал её в Сети. Я наблюдал за ней, оставаясь в стороне. Долгие годы она была у меня на прицеле, видимо, я знал, что когда – то я захочу провести этот масштабный эксперимент, где главная роль, играть подопытную крысу, выпадет именно ей. Опять же, почему именно она? Просто не повезло именно ей. Если бы мой выбор пал на любую другую девушку, я бы точно так же не сумел дать четкого ответа на вопрос, почему именно она, а не, например, Николь, которая раздражала меня еще в школе. Николь!
Он сморщился так, будто его задницы коснулась мужская рука.
– Что за имя такое? Николь!
Он выплюнул моё имя мне в лицо так, словно нас не разделяло ни время, ни монитор компьютера. Пренебрежение мной становилось осязаемым.
– За все эти годы у меня накопилась целая папка компромата на неё. Часто мы отдыхали в одних отелях, и я оставался невидимым для неё. Однажды я даже летел в самолете и упирался коленями в её кресло. Долгие годы я проживал две жизни, её и свою. Я знал о ней более, чем всё. Я копировал её фотографии с мужем, частенько вставляя себя на его место. Должен сказать, что с Николь мы всегда смотрелись весьма прилично. Если бы я вдруг решил начать что – то к ней испытывать и надумал бы добиться её, то мы стали бы классной парой. Итак, эксперимент можно считать открытым. День первый. Знакомство. Ох, что – то я не с того начал!
Арис в кадре шумно отхлебнул из кружки, которая, судя по тому, как он протянул руку за пределы видимости камеры, стояла где – то поблизости, и слегка кашлянул, будто выступал перед толпой зрителей.
– Я забыл рассказать суть эксперимента. Мда, блогер из меня никакой. Но, поскольку, сейчас я уже мертв, то вы все не имеете права говорить обо мне плохо. Либо хорошо, либо ничего. Итак, я прочел в одном журнале следующую тему: если очень сильно того захотеть, то человеку можно внушить любую ересь. Я не могу сказать, почему, но я задумался об этом. День за днем, эта мысль была внутри меня, была со мной. Неужели действительно можно переключить, перепрограммировать человека с одной реальности на другую? А потом, на Дне города, на нашем с ребятами выступлении, я увидел Николь. Она была такая чудаковатая, как тогда, в школе. Маленькая, хрупкая блондиночка в несуразных солнечных очках и безразмерном комбинезоне. В руках она держала планшет, в котором постоянно делала какие – то отметки. Я смотрел на неё весь концерт и думал о том, что эксперимент удастся, раз подопытная сама пришла в мои руки. Я знал всю её жизнь и перекодить её на новую реальность стало моей идеей номер один. Чтобы оставаться незамеченным, на следующий же день я приобрел серый Солярис и, потеряв самообладание и чувство конспирации, стал ездить за ней по пятам. Она видела, что за ней установлена слежка, но и подумать не могла, что это я. Короче, сейчас она внизу. И мой эксперимент начался. В планах у меня записывать свои видосы каждый день. Ну, и по традиции, ставьте лойсы и подписывайтесь на мой канал.
Он громко рассмеялся, помахав большим пальцем и выключил камеру, оставив меня в полнейшем недоумении. Я подопытная? Жертва дурацкого эксперимента? Да он мне не просто психику сломал, он разрушил мне всю жизнь, чертов чокнутый ученый!
Я немного подождала, чтобы успокоиться, и нажала на play.
ВИДЕОФАЙЛ ╧2.
Арис отпил из высокого стакана и откинулся на спинку кресла. Сложив руки на груди, он внимательно посмотрел в камеру так, будто раздумывал, с чего же ему начать.
Когда он заговорил, тон его оказался крайне раздраженным и возмутительным. Он сердито высказывал мне в лицо с экрана монитора такие очевидные вещи, что мне стало смешно. На что, интересно, он рассчитывал, заводя меня у себя в подвале?
– Короче, нахера я всё это замутил. Я вообще не подготовился к тому, что в подвале у меня будет жить живой человек с потребностями. Я клянусь, она всегда хочет какой – то ерунды. То пить, то есть, то умыться, то в туалет. Я за вчера так устал, как не уставал еще никогда за всю свою жизнь. Самый трэш – это выносить за ней ведро. Я когда первый раз взял его в руки, меня вывернуло туда, хорошо, что я сдержался и сделал это уже за дверью, иначе спалился бы конкретно. Она задает вопросы, на которые я понятия не имею как отвечать. Она ноет. Она скандалит. Она постоянно обижена на меня. То отворачивается и молчит. То орет. То ржет, как конь педальный. Мало того, что мне нужно сдерживать себя, чтобы не ударить её, так нужно не забывать делать из себя любящего мужа. А тут она вдруг придумала устроить голодовку! Сидит целыми днями в углу, смотрит в стену, ничего не говорит и не ест. Я немного её поуговаривал, а потом мне просто это осточертело. Уже вчера вечером я задумался о том, чтобы "забыть" её там. Может отбросит копыта с голода. Через месяц. Или от жажды через недельку. Короче. Пацаны, не женитесь, бабы – это такой мозговынос! Я за эти дни сто раз успел пожалеть, что замутил всё это.
Он покачал головой, закатил глаза и с такой гримасой на лице отключил камеру.
А я не смогла подавить нервный смешок, вырвавшийся у меня из груди. Оказывается, я была на волоске, сама того не осознавая. Он хотел похоронить меня заживо в этой бетонной коробке. Он даже и не догадывался, что это был мой самый большой страх в жизни – очнуться в гробу. Я быстрее бы сошла с ума, чем умерла от жажды, осознав, что больше не услышу шороха за дверью, и он больше не придет.
По спине пробежал холодок.
Я глубоко вздохнула и нажала на:
ВИДЕОФАЙЛ ╧3.
Арис сидел, закинув ноги на стол и ел бутерброды с сыром. Он был в той самой черной рубашке с закатанными рукавами, подчеркивающими его сильные руки. Этот стиль шел ему больше всего. Легким движением откинув челку на бок, он посмотрел куда – то вверх.
– Сегодня была трудная ночь. Долгое время я не записывал никаких видосов. Всё почему? Потому что я запутался. Эта девочка вызывает у меня противоречивые чувства.
Я снова улыбалась, но уже без мурашек по спине. Он говорил то, что чувствовал. Я достаточно изучила его за время нахождения в плену, чтобы суметь понять то, что он имеет в виду.
– Она странная. Её настроение меняется каждые пятнадцать минут. Я смотрю на неё и не могу понять, что происходит у неё в голове. Сегодня она попыталась бежать. Она не знала, что вентиляционная шахта ведет прямиком в мою комнату. Я услышал, как она бушует в подвале, спустился и наблюдал, как она злится, пытаясь сломать фанеру. Не знаю, зачем, но я пробил потолок одним ударом, чтобы попытка побега состоялась. Я знал, что она это сделает. И не могу сказать, зачем это было нужно мне. Хотя, нет. Не так. Буду честным с собой. Я сделал это специально. Мне было важно знать, стал ли я для неё хоть кем – то. Но продвижений в эксперименте нет. Она проползла через вонючую шахту, лишь бы сбежать от меня. Я чувствую, как проваливается то, что я планировал, из – за сырости легенды. Мне казалось, что я сам себе ответил на все возможные вопросы, которые могла задать мне она. Но она спрашивает совершенно другие вещи. Ей не интересна история нашего первого свидания, она хочет помыться и почистить зубы не в стакан с водой. Её не волнует, как мы провели медовый месяц. Она хочет побрить подмышки. И при этом она умоляет меня дать ей блокнот и ручку, чтобы она смогла писать, потому что образы разрывают её изнутри. Как такая утонченная натура может быть такой приземленной в своих инстинктах?
Я снова улыбнулась. Не знаю, чего хотели и о чем мечтали остальные его жертвы, мне действительно не хватало возможности принять ванну тогда, когда мне этого захочется. Быть может, пойди Арис на уступки, и я бы смогла оправдать его ожидания в утонченности и воздушности.
– Я напугал её, появившись из – за шторы в спальне. Но она и там легко справилась со мной. Она пообещала размазать коленом мне по животу мои же собственные яйца, если я прикоснусь к ней еще раз. Я не понимаю, почему так происходит, но чем дальше, тем больше я её хочу. Я едва сдержался там, в своей комнате. Иногда мне кажется, что я начинаю ей нравиться, но в тот же момент она всё перечеркивает одной фразой. Мне невероятно сложно с ней договориться. Она не поступает по шаблонам. Она ведет себя так, как хочется ей, а не так, как писали в книжках по психологии. У неё абсолютно нетипичное поведение. Я, правда, не знаю, как быть дальше. Я хочу избавиться от неё. Но почему – то сделать этого не могу.
Он покачал головой, не глядя в камеру и нажал на "стоп". Видео остановилось, а я задумалась о том, что говорил сейчас Арис. Этот человек придумал себе, так называемый, психологический эксперимент, а я ему всё испортила своим нетипичным поведением. Кто из нас более неадекватен?
Его видеоряд выводил меня из равновесия, но я решила не останавливаться и досмотреть до конца. Тем более, что оставалось смотреть не так много, как хотелось бы мне для того, чтобы узнать этого человека с другой стороны. Чтобы посмотреть на всё случившееся его глазами и суметь понять.
Именно поэтому я нажала на:
ВИДЕОФАЙЛ ╧ 4.
Перед камерой в этот день он предстал взъерошенным и слегка отрешенным. Видео началось уже двадцать секунд назад, а он до сих пор смотрел куда – то вниз и молчал, подперев голову двумя руками. Его длинные волосы были взлохмачены так, словно он только что вытер их махровым полотенцем. Я устала ждать и собиралась немного промотать вперед, чтобы не смотреть на его грубую игру, но он, наконец, поднял голову и посмотрел в камеру. Я тут же поняла, что с ним не так. Арис был в стельку. Я не знаю, какой это был день. Мы частенько напивались с ним до беспамятства. Не знаю, как он, а я хотела просто забыться.
– Николь, я не знаю, как мне отпустить тебя. Всё зашло слишком далеко.
Он вздохнул и отвел взгляд в сторону.
– Итог должен был стать одним: либо ты, либо я. Обычно умирает пленник. Я делал ставку именно на это. Как девчонка сможет убить меня? Это просто невозможно. Но я не смогу избавиться от тебя. И держать вечно я тебя здесь тоже не смогу. Знаешь, сегодня я хочу отпустить эту ситуацию в надежде, что она разрешится сама собой. Когда я ударил тебя камнем по голове и убил твоего нелепого пса, который пытался защитить тебя, я не думал, что всё зайдет так далеко.
Молли. У меня сжалось сердце от переживаний за своего маленького пушистого друга. Моя девочка бросилась отчаянно защищать меня от этого монстра, но, к сожалению, ей не хватило сил. Она оставалась преданна мне до конца.
– Да – да, это я убил её, Ники. И я бы сделал это с каждым, кто помешал бы мне идти к своей цели. Но теперь я прошу прощения у тебя за то, что сделал. Мне жаль. Нужно было просто вышвырнуть её ко всем чертям в траву, пока я заталкивал тебя в машину, она бы успела сбежать и добраться до дома. Эта жертва была лишней.
Он снова вздохнул и сделал несколько глотков из затемненной бутылки. Скорее всего, там был коньяк.
– Сейчас всё изменилось. То, что я чувствую, я не чувствовал никогда раньше. Ты раздражала меня первые дни. Я собирался вести дневник и записывать каждый твой день, проведенный со мной. Но вот ты здесь уже второй месяц, а я записываю всего четвертый видос. Знаешь, почему? Потому что ты всё испортила, как обычно. Ты то хамишь мне, то встречаешь так, будто мы пять лет женаты, то грозишься выбросить мою футболку и размазать яйца по животу коленом, то укладываешься ко мне на колени и просишь расчесать твои волосы. Я не знаю, чего мне ждать от тебя. Я не знаю, кого я увижу в следующий момент. И, ты знаешь, это интригует. Ты привнесла разнообразие в мою жизнь. Ты делаешь её насыщенной. Я готов признать абсолютно открыто: мой эксперимент провален.
Он выключил камеру, а я осталась сидеть с чувством недосказанности. Это было не всё, что он хотел мне сказать. Что – то осталось за кадром, в его голове. И это "что – то" не давало мне покоя.
ВИДЕОФАЙЛ ╧ 5.
Впервые я увидела его улыбающимся на видео. Арис был счастлив и не скрывал этого. Это видео он записывал абсолютно трезвым, что само по себе было невероятно странно, ведь пили мы почти каждый день. Иногда напивались до беспамятства. Иногда выпивали по два глотка. В – основном, мы были пьяны всегда. Но не сегодня. Одет он был так, будто собрался на очередную гастрольную вылазку в бар. Черная кожаная куртка, серая шапка – вязанка и очки с зеркальными стеклами, нацепленные поверх неё.
– Привет, Ники!
Он помахал мне рукой, и я тоже невольно улыбнулась, глядя на его лучезарность.
– Я показал тебе наше свидетельство о браке. И ты снова мною недовольна. Хочу признаться тебе здесь, что свидетельство настоящее. Как и твой паспорт на имя Анны. Я сам купил их у знакомой, которая работает в администрации. За пухлый конвертик, она тебе готова сделать не только новый паспорт, но и новую жизнь. Если у нас с тобой всё получится, то мы можем не расписываться. Документы подлинны. Теперь мы с тобой настоящие муж и жена. Сегодня мы с тобой поговорили о нас. И я понял, как дорог тебе. Как нужен тебе. И я счастлив почувствовать, что мои чувства взаимны. Ты так часто меня отталкиваешь... Так часто злишься на меня... Так сильно ненавидишь... Но сегодня ты открылась мне так, как я не мог ожидать. Ты делаешь меня лучше. Ты делаешь меня добрее. Ты даришь мне смысл жизни. Сегодня ты спросила меня, какой бы день из своего прошлого я бы хотел исправить, если бы мне выпала такая возможность. Я промолчал. Знаешь, почему? Потому что я согласен с тобой. Я бы тоже очень хотел вернуться в любой день на пятнадцать лет тому назад и просто позвать тебя в гости. На виллу. Или на свидание. Или просто позвонить тебе вечером перед сном. Я уверен, что моя жизнь сложилась бы иначе, если бы только тогда я не побоялся подойти к тебе. Если бы только тогда я был хоть немного смелее. Я не знаю, выложишь ли ты моё послание в Сеть. Но на всякий случай, хочу обратиться ко всем, кто меня смотрит. Никогда не бойся сделать что – либо, чтобы через пятнадцать лет не жалеть о том, что ты этого не сделал. Невозможно вернуть ничего. Всё возможно только здесь и сейчас. Ты живешь здесь и сейчас. Ты управляешь своим миром только здесь и сейчас. Тебя слышит Вселенная только здесь и сейчас. Ники, я хочу стереть твою память, чтобы подойти к тебе и познакомиться. Похоже, что тебе придется пожить в подвале еще пару десятков лет, пока ученые умы не придумают универсальный стиратель памяти для тех, кто всё еще верит в завтра.
Он нажал на "стоп", а я не стала раздумывать долго над его болтовней и включила следующий
ВИДЕОФАЙЛ ╧ 6.
Это видео обещало быть длинным.
Я поняла это по его весу еще до того, как нажала на "play". Своим следующим шагом я убедилась в этом. Почти десять минут.
Арис сидел перед камерой с бутылкой коньяка в руке. Он был категорически и бесповоротно пьян. Из такого состояния его бы не смог вывести ни душ, ни лед, ни крепкий чай.
Оставалось одно: вести личный дневник. Этим он и занялся.
– Ники, когда ты узнаешь правду, ты решишь, что я псих. Но я хочу предупредить тебя заранее, чтобы ты не раздавала сгоряча никаких оценок происходящему. Я хочу, чтобы ты узнала меня. Чтобы ты почувствовала. Чтобы ты попыталась меня понять. Ты знаешь... всё произошло в один миг. Я был обычным ребенком. Рос в полноценной семье. У меня были замечательные родители, развивающие игры, лучшие друзья и любимые книги. Ничего не предвещало. А потом... Она упала прямо мне под ноги. Это было неожиданно настолько, что я инстинктивно отшатнулся. Девушка – самоубийца, она лежала на расстоянии вытянутой руки от меня. В тот момент я впервые испытал то, что детям еще неподвластно. Спустя много лет я узнал, что взрослые называют это оргазмом. Это было чертовски прекрасно. Я смотрел на неё и не мог наглядеться. Такая близкая и такая далекая одновременно. Она лежала на асфальте и широко открытыми глазами смотрела в небо. По нему плыли редкие облака, гонимые порывами ветра. Я специально посмотрел вверх, словно чувствовал, что этот момент останется на всю жизнь только моим. Я старался запомнить каждую мелочь. Её домашний халат распахнулся при падении, обнажив стройные ножки цвета летнего пляжа. Я видел, что она стройна и красива. Она была для меня воплощением мечты и женственности. В тот момент я думал о том, что если у меня когда – то появится жена, то она будет копией этой прекрасной дивы. Я подошел немного ближе и заглянул ей в лицо. Её глаза были такими великолепно синими, что казалось, в их глубине плещутся киты. Высшей степенью несправедливости для меня явилось то, что она не смотрит на меня. Аккуратно приподняв её голову, я повернул её в мою сторону, чтобы она смотрела прямо мне в лицо, и почувствовал новую волну мурашек внизу живота. Она была ослепительна. Мне было неважно, какого цвета её мозговая жидкость, которая вытекала из вмятины в районе затылка, окрашивая светлые пушистые волосы в бурый тон. Мне было важно, что эта девушка, пусть она намного старше меня, пусть она не идеал, но сейчас она исключительно моя. Ни одна живая душа не знает, что она лежит здесь. Здесь только я и она. И никто не сможет нас разлучить.
Мне казалось, что это событие длилось бесконечно. На самом деле, очевидцы рассказывали, что "неотложка" подъехала в течение пяти минут. И примерно столько же потребовалось для того, чтобы упаковать даму в черный пакет. Чьи – то руки оттащили меня в сторону, мотивируя это тем, что детям здесь делать нечего. Злые языки шептались о том, что она была страшна, будто "атомная война", а на днях её бросил жених, что и стало причиной суицида. Но всё проходило мимо меня. На тот момент для меня не было девушки прекраснее той на всем свете. Я был влюблен. "Атомная война" стала моей первой десятиминутной любовью. Тогда я еще не знал, что первые детские чувства не забываются никогда, поэтому пытался просто насмотреться на неё, чтобы запомнить навсегда эти десять минут бесконечности. Кожей на запястьях впитать запах её волос. Сохранить её кровь на своих ладонях. И, конечно, тоненькое золотое колечко с дешевым камнем, снятое с безымянного пальца в тот самый момент единения, пока не набежали эти квошки, оттащившие меня от сбывшейся десятиминутной мечты. Я снова и снова смотрел на неё. Она была восхитительна. В полете, на асфальте и даже в черном полиэтилене. Молния на черном мешке закрылась, оставив меня без неё. И без чувств.
Это было со мной впервые. Именно тогда что – то внутри меня шевельнулось. Я не знал, что чувства – это наркотик, вызывающий привыкание. Раньше я не знал чувства любви и думал, что не умею испытывать эмоции такой силы, но эта прекрасная дама привела меня в неописуемый восторг своим падением. Она была бесконечно сильна, ведь только сильный человек способен на такой смелый поступок. Уже тогда я знал, что природа щедро одарила нас инстинктом самосохранения и только самый отчаянный способен на самоубийство. Я хотел помочь всем обладать хоть толикой того отчаянья, коим обладала эта незаурядная девушка моей мечты. Вот поэтому я считаю, что во всем виновата именно она. Не прыгни она тогда, всё могла сложиться иначе.
Четыре. Ровно четыре года страданий. Именно столько я пережил перед тем, как осознать, что самоубийство не может быть рандомным решением случайного человека. В 15 лет я попробовал познакомиться с девушкой. Я не знал о ней ровным счетом ничего, кроме её имени. Марго. О-о-о. Марго. Она стала цветком моей души. Ароматом моего сердца. Я отдал ей всего себя перед тем, как подарить билет в вечность. Она была несчастлива. Счастливые люди не подаются в проституцию. А она подалась. Кстати, хорошая жизнь – это то, чего Марго хотела больше всего на свете. Дни и ночи напролет она трахалась, как заводная игрушка только лишь для достижения мечты придуманной еще в детстве. Папаша внушил ей, что она Куколка. И что Куколка достойна лучшей жизни. А потом смотал удочки в неизвестность. Марго осталась с матерью – школьной уборщицей и тремя старшими братьями, которых точно так же необходимо было поднять на ноги. До семнадцати Куколке приходилось туго. Она сама себе шила сказочные платья и докуривала сигареты за подружками – одноклассницами. А потом стартанула за лучшей жизнью на север, где и нашла свое призвание. Теперь у неё водились деньжата, но пропали честь и достоинство, которые так сильно развиты в Куколках – Принцессах, чья кровь истинного насыщенно – голубого цвета. Марго была не такой. Да и не Марго она была вовсе, а Анной, о чем я узнал из газет, где описали подробности её смерти. Кстати, именно поэтому я недолго думал, какое имя дать тебе в новую жизнь. Но вернемся к Марго. Так нелепо... но её нашли в ванне с перерезанными венами. Крови было много, как писали в каждой статье нашего городского портала. Синий дешевый кафель, купленный со скидкой 83% в нашем фирменном магазине сантехники, был полностью покрыт человеческой жидкостью багрового цвета. Но, что самое странное, писали издания, это то, что ноги её крепко – накрепко были перемотаны эластичным бинтом. Её сравнивали с Русалкой. А я думал о том, что она добилась того, о чем мечтала. Теперь у неё была слава. И деньги. И признание. Я не думаю, что она была довольна. Но я исполнил все её мечты, и она, как минимум, должна быть благодарной мне за то, что я стал её волшебником. Анна – Марго подарила мне то, о чем я вспоминал с придыханием столько лет. Она, наконец, дала мне почувствовать свободу и легкость, позволила мне ощутить долгожданные чувства. Они были такими сильными, что окажись рядом с нами кто – то третий, он смог бы потрогать их. Но, на её беду мы были там вдвоем. Она была под действием сильного снотворного. Она была в сознании, иначе мне было бы скучно. Она меланхолично смотрела, как я режу ей вены. Ах, какие прекрасные капли падали с её длинных ногтей. Мне безумно хотелось, чтобы её ногти были непременно красивыми, именно поэтому вчера я отравил её в салон на чистку, укладку и лакировку. Мне хотелось совершенства. Мне хотелось видеть идеал. Мне хотелось видеть её такой, как ту девушку, с мозговой жидкостью, что растекалась по асфальту из пробоины в затылке.