Текст книги "Дорожный реквием"
Автор книги: Ярослав Питерский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)
Глава 9
На следующее утро Алексей проснулся с головной болью и плохим настроением. Покосившись из – под одеяла на замерзшее от мороза окно – он даже не сразу вспомнил, где находиться. Но потом, осмотревшись, в убогом интерьере гостиничного номера сел на край кровати и закурил. Степанов замечал, что когда он просыпается и не может вспомнить, где находиться – это плохая примета, и ничего хорошего грядущий день не приготовит. Хотя Алексей и не был суеверным, но все же замечал, что иногда – приметы совпадают с реальностью жизни.
Умывшись под ледяной водой гостиничного умывальника, он вышел на улицу. Небо было затянуто противными, бесконечными, серыми тучами – не пропускавшими и лучика солнца. Они усугубляли и без того мерзкое настроение похмелья. Посмотрев на деревенскую улицу уходящую в даль, Степанов вдруг вспомнил свое детство – когда вот так же, противными хмурым утром – он, мальчишка, шел из дома в школу по поселку. Мечтал по скорее стать – взрослым и навсегда уехать из Рогачево. «Господи! Как жизнь то быстро проходит! Уж скоро старость – а ничего не изменилось! Ничего! И главное – ничего так и не успел сделать, или не смог – о чем мечтал! Эх, вернуть бы все назад! Назад – то хмурое утро двадцать пять лет назад!» – подумал Алексей и печально улыбнулся.
В это момент, рядом скрипнув тормозами – остановилась «Волга» Попова. Из салона доносился голос Шнура. Степанов покачал головой и сел в автомобиль. Попов напротив находился в прекрасном расположении духа. Он подпевал певцу и то и дело поддергивал в такт головой:
– Что Алексей Иванович, головка то бо – бо?
– Заткнись! Останови лучше у аптеки – я аспирина куплю.
– Я вот что вам хотел сказать Алексей Иванович, вы если это, что надо то с комнатой – то не стесняйтесь! Я то мужик все – таки! Понимаю! – непринужденно говорил Владимир, крутя баранку.
Машина плавно скользила по дороге. Степанов поморщился и с удивлением посмотрел на водителя:
– Ты это о чем?
– Как о чем? Если вам надо – с женщиной остаться, ну на ночь, то скажите – только за ранее! А то когда я уже завалился спать – то ко мне лучше не подходить!
Степанов, застонал, но ничего не ответил. Попов, покосившись на шефа, как ни в чем не бывало – продолжал:
– Я, ведь вижу – как на вас эта Сливнина смотрит! Она просто вас – жрет взглядом! И вчера – наверняка хотела остаться! Да и прокурорша!
– Что прокурорша?
– Вы, что это не видите? Она ж тоже на вас запала! А Ирина эта вас ревнует к ней! Я сразу просек! Я то в этих делах – мастер профессионал! Завсегда могу женскую симпатию определить! И ревность тоже! В общем – должен сказать. Пользуетесь вы успехом у женщин!
– А ну – заткнись! – прикрикнул Степанов и вновь поморщился от усилившейся головной боли.
В кабинете Сазонова, его ждал Разин. Он, уткнувшись в бумаги, что – то читал. Алексей, молча прошел к окну и, взяв стакан – налил воды из графина. Бросив в него, две таблетки аспирина, он дождался – когда лекарство с шипеньем, раствориться и выпил. Разин оторвал и с удивлением голову от бумаг и смотрел на Степанова. Тот снял дубленку и облегченно вздохнул:
– Вот сейчас легче будет!
– Здрасте Алексей Иванович! Что голова?!
– Да, уж годы! Раньше бывало – я заканчивал пить водку в три ночи, а в восемь на планерке сидел как огурчик! А сейчас! Ну, что там у тебя? Как дела!
– Ну, вот видите! Всех своих кого – смог выставил, на внешнее наблюдение за Жуком. Двоих – под видом, дорожной инспекции, я отправил – проверять путевые, в водоканал, где – он работает. Двое – над архивами работают. В общем – все пока по плану. Я вот изучаю телесные повреждения всех жертв. Но пока ничего! Нет ни у кого в описании сломанных ногтей! Даже – накрашенных, красным лаком, нет! То – сиреневый, то синий! Нет – не везет!
– Ну, ладно, ладно! Ты не торопись! Внимательней!
– Да, и еще – у нас опять уход человека заявили! Вот!
– Что?! – Степанов вскочил со стула. – Что же ты с этого то не начал!
Да, я посчитал, что это как – то не связанно с нашим делом?!
– Что? Ты, что такое говоришь? Уход человека и не связанно! Как это? Почему?
– Дело в том, что район то у нас большой! Деревень то много! И территория большая. А уход заявляют не в Рогачево, а в Егоршево! А это пятьдесят километров! Такого еще не было просто по делу! Наш то – мочил в Рогачево! И не выезжал за пределы границ поселка и его окрестностей!
Степанов задумался. Допив, воду с аспирином, он закурил.
– А кто ушла – девушка?
– Хм, да!
– Молодая?
– Ну! Лариса Егоровна Турбина. Двадцать три года. Проживала с женихом в Егоршево. Туда в Егоршево Сазонов поехал – он сам вызвался. Я не стал противиться – отправил старика. Пусть. Он ведь и так себе места не находит, жалко! Пусть почувствует себя нужным!
Степанов, вздохнул и, посмотрев на спичечный коробок, лежавший на краю стола – подкинул его несколько раз щелчком пальцев.
– Да, ты прав – пусть. Что еще надеюсь – ничего не упустил?
– Ну, вроде все! – пожал плечами Разин.
Он хотел опустить голову вновь в бумаги, что бы продолжить чтение, но вздрогнул и растеряно посмотрел на Алексея:
– Да, еще, еще Пронькина умерла.
– Что?!!!
– Ну, помните – подружка Метелкина, Вера. Мы у нее были, когда Метелкина искали. Так вот умерла. Угорела от спирта. Ее соседи рано утром нашли. Прямо во дворе. До туалета не дошла – упала. Пена изо рта. Подскочили, скорую вызвали, но пока приехали, она того – корни двинула! До больницы не довезли. Врачи говорят, острое алкогольное отравление. Скорее всего – технический спирт выпила. Ребенок вот сиротой остался.
Степанов откинулся на стуле и сжал голову руками:
– У, я знал – плохая примета!
– Вы, о чем? – недоуменно спросил Разин.
– Да так! Нет надо похмелиться – весь день на перекосяк пойдет! Здесь водка в кабинете есть?
Разин пожал плечами и кивнул на шкаф в углу:
– Там. Вроде Петрович – всегда прятал. Он запас держал вроде.
Степанов резко встал и подошел к шкафу. Порывшись в нем, он обнаружил – початую бутылку с коричневой жидкостью. Открыв пробку, Алексей понюхал содержимое.
– Вроде – спирт? Не угорю я – как Пронькина? – спросил он Разина.
– Да нет! Это кедровая настойка! Ее Михалыч пьет – как простудиться! И нам наливал по стопке, если кто прихворнет! – успокоил его Разин.
Степанов, налил себе кедровки в стакан и, выпив залпом – закурил сигаретой. Из глаз у него выступили слезы. Выдохнув, он спросил:
– А, где эта – помощница Рабиновича – Фекла?
– А, она с утра тут была. Со мной в делах рылась! Вот! Все записывала, что – то в блокнот! Потом как очумелая соскочила и унеслась! Говорит – в город поехала! Ей что – то проверить надо! Сумасшедшая девушка! – Разин растянулся в улыбке.
Степанов, посмотрел на его довольное лицо и, погрозив пальцем – заметил:
– Ты, я вижу запал на эту городскую кралю! Смотри мне! Не давай ей много то информации! А, то у нее совсем крышу сорвет! Она хоть иногда и дельные вещи говорит, но в основном – бред профессиональной помешанной!
– А, что я?! Я ничего! Хорошая девушка вот и все!
– Ну ладно, ладно! Давай о деле! Значит расклад такой! Пропала очередная девушка, только не в поселке, а в деревне за пятьдесят километров, умирает Пронькина. Круг уменьшается.
– Какой круг?
– Круг знакомых Жука. Ведь Жук мог знать потенциально – Понькину через Метелкина?! Мог! Вот, может, значит, ее смерть – быть не случайным совпадением?! Может! Кто еще представляет опасность для него? А? Думай?
Разин нахмурил брови и растерянно произнес:
– Ну, наверное – мать Метелкина.
Степанов, расхаживающий по кабинету – замер, после этих слов. Он с ужасом уставился на Андрея и крикнул:
– Ёкарный бабай! Как я забыл! Вот старый пень! Забыл! Ведь я вчера хотел съездить поговорить со старухой! И забыл! Напился мать его! Поехали срочно! Поехали!
Они выскочили из РОВД как ошпаренные. Попов с удивлением наблюдал из своей «Волги» как к нему навстречу сломя голову бегут Степанов с Разиным. Заскочив, к нему в машину – они, в один голос – крикнули:
– Гони на Ленина к дому Метелкина!!!
Попов хоть и старался ехать быстро, но все же его постоянно подгонял Степанов. Он нервно постукивал кулаком по передней панели и приговаривал:
– Ну, елки палки как я забыл? Как я забыл?
Попов, крутя руль – удивленно спросил:
– Что забыли? Куда несемся? Что там пожар у Метелкина этого на дому?
– Несемся! Моли бога Вова, труп там может быть!
– Что еще один?
Калитка ворот Метелкинского дома была закрыта изнутри. Степанову и Разину – пришлось перелазить через забор. Облезлый пес возле конуры – поскуливая, прижался к забору. Он даже не попытался залаять – видя, решительные движения, не прошенных гостей.
Дверь в дом была прикрыта. Степанов обратил внимание. Что в доме довольно прохладно. Печь топили наверняка вечером. Осторожно ступая по скрипящим половицам – он заглянул в большую комнату. Она оказалась пуста. Только – монотонное, постукивания, ходиков с кукушкой на стене – нарушали тишину. Алексей прижал палец к губам и, обернувшись на Разина – стоящего сзади, кивнул на кухню. Тот на цыпочках направился туда. Степанов прошел комнату и остановился у спальни. Взявшись за ручку двери, он приоткрыл ее и тихо спросил:
– Раиса Петровна! Вы спите?
Не дождавшись ответа, он заглянул внутрь помещения. Старуха – висела на полосатом, толстом, проводе от утюга. Цветастый жгут был примотан к большому, железному крюку на потолке, посредине комнаты. Толстый бич электропровода впился в морщинистую шею Раисы Петровны мертвой хваткой. Ее ноги в бело – синих шерстяных ноках, нелепо болтались в нескольких сантиметрах от пола. Рядом лежали рассыпанные из стопки толстые книги. Алексей непроизвольно заметил, что одна из них была «О вкусной и здоровой пище». Глаза Раисы Петровны были приоткрыты и ее остекленевшие белки – словно с любопытством наблюдали за Степановым. Язык торчал красно-синим кляпом. Старуха словно дразнила милиционера. Алексей непроизвольно отвернулся и позвал Разина:
– Андрей! Сюда, мы кажется – опоздали!
Разин появился с пистолетом в руке. Вороненая сталь «Макарова» зловеще блеснула в полумраке спальни. Алексей с удивлением посмотрел на оружие и спросил:
– Ты, что тут убийцу хотел тут застать? Зачем пушка?
Но Разин ответил не сразу. Он изумленно смотрел на висящее тело. Нервными движениями он спрятал пистолет под костюм:
– Кто его знает? Кто его знает, Алексей Иванович?!
– Нет, Андрюша! Мы с тобой вечно – на шаг за этим ублюдком, отстаем! Вызывай бригаду!
Следственную группу они дожидались на улице. Оба нервно курили и молчали. Степанов краем глаза посматривал на Разина. Тот подкуривал сигарету одну за другой. Неожиданно – словно встрепенувшись, он предложил:
– А может соседей опросить пока? А? Вон тот дом – ну куда вы тогда ходили? Может они – что, ни будь, видели? – Разин кивнул на соседний дом.
В этот момент заурчал мотор и из – за поворота показался старенький милицейский УАЗик. Он, пыхтя – подъехал к дому Метелкина. Степанов увидел, что на переднем сиденье сидит Сазонов. Старый опер – улыбаясь, вылез из автомобиля и подошел к ним:
– Здорово ребята? А вы, что тут?
– Ты. Что не с группой? – удивленно спросил Алексей.
– Да, с какой группой?! Меня ведь отправили в Егоршево! Я поехал опрашивать – уход из дома! Лариса Турбина! Пропала! Вот и работаю!
– Хм, а тут ты зачем?
– Как это зачем? Родственников опросить!
– Родственников?!!
– Нуда! Она ведь тут прописана! На Ленина! У нее тут родители!
– Что?!! Лариса Турбина жила в соседнем в Метелкиным доме?!! – пораженный Степанов отпрянул назад и чуть не повалился в сугроб.
Разин, словно, застывший снеговик – выронил изо рта сигарету.
– Да, вы, что? Что случилось то?
Степанов, подскочил к Сазонову и, вырвав из его рук, кожаную папку – посмотрел в документы. Среди нескольких протоколов в уголок, была вставлена фотография пропавшей. Алексей посмотрел на нее и замычал. Эта была девушка, с которой Степанов разговаривал в первый приезд к Метелкину. Это она ему рассказывала про друга на грузовой машине с желтой или коричневой кабиной. Сазонов с удивлением забрал у него из рук свою папку:
– Что случилось в конце то концов?!
– Вот – все сходиться… – обречено буркнул Алексей и поплелся к «Волге».
К вечеру противные серые тучи, словно проснувшись, посыпали на землю крупный снег. Ветер стих и воздух, как будто, помолодевший – был чист и свеж. Над домами поселка, как сказочные колонны, уходящие в некуда – выросли, дымы из труб. Во дворах изредка перекликались лаем собаки.
Алексей смотрел на уютный деревенский пейзаж из окна Сазоновского кабинета. Он стоял и курил. Маленькие огоньки поселка, как будто перемигиваясь с красным угольком его сигареты, мерцали вдалеке.
– Может, закроете окно? Холодно уже! Простыть можно!
Алексей, очнувшись от мыслей вздрогнул и, закрыв створку повернулся. На него внимательно смотрела Светлана Волчек. Она сидела за столом и держала в руке шариковую ручку.
– Конечно, конечно Светлана Егоровна! Обязательно! Больше не буду открывать окно настежь!
Та, благодарно кивнула головой и спросила:
– Может – начнем совещание?
Все присутствующие, монотонно галдевшие до этого – стихли как по команде. Лишь Фекла Мерзоева продолжала напевать себе под нос какую то мелодию. Она, что – то писала в своем толстом блокноте. Ее толкнул в бок сидевший рядом Сазонов. Девушка слегка покраснела и, поправив на своем носике очки – отложила книжицу в сторону.
Степанов, посмотрев на всех – сел посредине кабинета на стул.
– Итак, что мы имеем?! Сегодняшний день был для нас неожиданно провальным. Поздравить некого не с чем не могу. Результатов как говориться ноль. Мы имеем – первое труп Метелкиной, второе труп Пронькиной и третье пропавшую девушку в Егоршево. Я чувствую, что все эти происшествия непосредственно связаны с нашим другом. Но прямых доказательств этого, к сожалению нет. Нет у нас пока и основных улик – позволяющих задержать, нашего подозреваемого. Но, тем не менее – как кто – то великий говорил – отрицательный результат, тоже результат! Итак, начнем, я вас всех собрал сегодня. Потому что завтра может быть решающий день в нашей операции. Завтра может решить исход нашего запутанного дела. Поэтому при обсуждении проблем или предположений – не стесняйтесь и выдвигайте свои предположения свои мысли! Нужен серьезный мозговой штурм! Пока, что один человек нас обыгрывает! И мы ничего не можем этому противопоставить! А это есть – нехорошо! Итак, начнем! Группа слежения. Что у вас?
В углу стал угрюмый молодой человек – больше похожий на подростка репера. Кожаная куртка в блестящих заклепках, длинная толстовка – радикально рыжего цвета, торчащая из – под нее. В ухе маленькая сережка. Дополняла картину «продвинутого» внешнего вида – лихо завернутая набок бейсболка, из – под которой выбивался выщипанный обесцвеченный чупчик. Опер – клоун, перемявшись – с ноги на ногу, промямлил:
– Ну, мы это, целый день это – вели его! Вели везде! Даже до сортира! Ходили, пасли! Ничего такого. Маршрут один и тот же. Дом работа. На работе – ездил в линию. Выкачивал – гавно из септиков возил, какую то муру. В общем – ничего такого.
– А вчера?! Вчера вечером? Вы смотрели за домом то? Ведь вечером вроде посты поставили? – спросил Степанов.
– Да, сразу! Как поставили! Мы видели и как вы из его дома выходили! Вы сели на Ниву вот – помощника прокурора! В десять пятнадцать по – моему. Вот. И все!
– Что все? Вы, что за мной следили? – раздражено бросил Степанов.
– Нет, машина отъехала – ваша мы записали и все!
– Да, что все? – не выдержала Волчек.
Она, с брезгливостью посмотрела – на опера – клоуна. Тот, поправил на голове бейсболку и, хмыкнув носом – ответил:
– Ну, все! Он спать лег! Мы до утра возле стояли! Смотрели! Все отходы! Никого! Никто не выходил! Утром он встал и пошел на работу! А дальше я говорил!
– Так, вы хотите сказать, что исключено, что Жук мог появиться в доме Метелкиной и помочь ей повеситься?
– Ну да!
– И в доме Пронькиной он тоже не мог под утро появиться?
– Нет…
– Ты уверен Леша? – грозно спросил его Разин.
Он все больше и больше вживался в роль начальника уголовного розыска. Степанов покосился на него и незаметно улыбнулся – в поднесенный ко рту кулак:
– Значит уже хуже! Нужно говорить о том, что их смерти все – таки, стечение обстоятельств. И все же я не могу в это поверить, но факты заставляют. Ладно, пойдем дальше. Что у нас с женой Жука Варварой? Капитан Сливнина, вам слово? Вы как вжились то в роль? – как можно официальнее спросил Степанов.
Ирина вызывающе жевала жевательную резинку. Надув небольшой пузырь она щелкнула им и облизнув губы весело ответила:
– Так роль то в принципе – хорошая! А может мне – того. В артистки пойти? Данные вроде есть! – Ирина кивнула на свои груди.
– Не забывайтесь капитан! Вы все же на планерке! Тут, между прочим – не клуб одиноких сердец! – зло бросила ей через плечо Волчек.
Ирина сверкнула на нее глазами и, прокашлявшись – продолжила:
– Так это! Все вроде – как учили, говорила и делала! Ходила в магазин! Раз – пять, наверное! Пила там даже пиво за столиком у стойки! Курила. Говорила. Познакомилась! Раскрыла ей душу свою! Ой! – Ирина томно потянулась до хруста в костях.
Степанов на нее посмотрел с сарказмом и миролюбивым тоном сказал:
– Ну, хватит Ира! Давай серьезнее!
– Да я и так серьезна! Все как говорили! Я разошлась с мужем! Он, подлец – меня выгнал из квартиры! Вот работу в городе потеряла! Сюда вернулась – тут теперь жить буду! Одинокая – но мужика хочу! Все как по легенде договаривались – я ей и впихивала! В ее ушки! Она слушала! Варя эта!
– Ну и как думаешь – поверила? – спросил Разин.
Ирина ухмыльнулась и, оголив свои ровные зубы – сквозь них процедила:
– Думаю да! Думаю тюлька – ушла по назначению!
– Так уже лучше! Это можно записать в актив сегодняшнего дня! Завтра Ира, без закладки на воротнике ни – ни! Некуда! Вешаешь ее и – ходишь! Прослушивать начнем с утра! Заодно – отрегулируем! Сходишь к ней в магазин еще раза три и порядок! Она кстати – тебя в клуб пригласила, на танцы то?
– Да она меня не только в клуб пригласила. Еще кое – куда!
– Хм. Куда?
– На девичник! Говорит, давай приходи – водки попьем, когда, моего – не будет! Вот! И в клуб пригласила!
– Вот это хорошо! – похвалил Степанов. – Ну а теперь, что с пропавшей девушкой? Михаил Петрович? Что удалось то выяснить?
Старый милиционер – встал и, покряхтывая, посмотрел – на свои валенки. Они – словно две раскисшие кувалды – оставляли на полу мокрые пятна. Перемявшись – с ноги на ногу и, смущаясь, за свою обувь – Сазонов, тихо ответил:
– Ну вот, что удалось установить! Пропала она позавчера! Поссорились с женихом! Жених Евгений Безбородько – двадцать шесть лет, механизатор. Не пьющий. Парень видно сильно переживает! Ирина Трубина ушла из дома в десять двадцать или около того! Как ушла – не заметил! Одета была в шубу, сапоги на высоком каблуке, юбку шерстяную синюю, кофточку желтую. Сверху свитер белый шерстяной. Платок на голове, вернее шаль! Ну, из нижнего белья как обычно – колготки, трусики, лифчик. Ушла она незаметно. По крайней мере – жених, так говорит! Мы его конечно проверяем! Ну, пока нет оснований – на парня переть! Он и так в трансе! Ушла, скорее всего – к трассе! Егоршево то – в пол километра, от трассы находится! Там ее видели на остановке! Вроде как села в попутку! Вроде как в легковую! Какая марка не известна! Вроде в сторону города поехала! Вот вроде и все!
– Так, значит – в город, могла уехать? – спросила Волчек.
– Ну да! У нее, вроде – там, есть знакомые! Сейчас проверяем! Но, могла и не в город.
– Это почему? – поинтересовался Алексей.
– Ну – она могла доехать до развилки и в поселок. От развилки, до поселка – десять километров. Она, могла – встать там и ждать, автомобиль другой и потом – сеть в него. А могла и пешком пойти! Но как это все было – теперь мы вряд ли узнаем!
– Почему это? – спросил Разин.
– Да потому Андрюха. Что чует сердце старого опера, что она уже мертва! – неожиданно громко сказал Сазонов и сел на стул.
– Что ж так мрачно то? А Михаил Петрович? – Волчек постаралась улыбнуться Сазонову, но у нее, вместо улыбки – получилась ухмылка.
– Да, Светлана, я чую! И поверьте! Девчонки уже нет!
– Ну, а что скажешь по внешним признакам? А, описания примет на теле? – спросил Алексей.
– Ну, вроде ничего такого кроме шрама от аппендицита нет!
– Так, а мелкие детали? Сережки? Украшения?
– Ну, это вроде было! Описаны они – вот в протоколе! – Сазонов кивнул на свою папку.
– Так. А, вот не спросил – ногти она красила? – допытывался Алексей.
– Ну а как же! Бабам то куда без боевого окраса! – хмыкнул Михаил Петрович. – Красила. Вот описал. В тот день у нее были ногти покрашены красным лаком!
Степанов и Разин переглянулись. Андрей, хотел было, что – то сказать, но Алексей кивнул ему – показывая. Что бы тот молчал. Волчек перехватила этот взгляд и спросила:
– А, что окраска ногтей – так нужна?
– Ну, в общем да. Есть маленькая зацепка. Но я о ней не буду. Я становлюсь суеверным. Как только начинает получаться и кто – то узнает – все! Хана! Провал. Так. Что подождем! Это пусть будет последним козырем! – ответил ей Степанов и повернувшись к Фекле иронично спросил: – Ну, а у вас, дорогая, какие ни будь, соображения есть?
Девушка, вздрогнула и, посмотрев на Степанова – через призму своих очков, смущенно улыбнулась:
– Я вот тут, для себя, кое – какие, выводы делаю. И понимаете – получается – не совсем понятная картина.
– Это еще почему? Что тут опять не понятного? – Разин пожирал глазами молодую преподавательницу.
– Ну, как вам сказать. Если исходить из того. Что все это совершил Жук, то становиться не все совсем логичным! Жук – очень, своеобразная личность! Он бы так – судя по преступлениям делать – не стал! То есть стал, но не во всех случаях!
– Что это значит? Поясните? – не понял ее Степанов.
– Ну, порка я точно затрудняюсь сказать. Мне нужно еще время. Но вот поверьте – результат моих выводов вас очень удивит!
– Ха! У нас, появился, слава богу – один подозреваемый, за последние несколько месяцев, как нам тут де специалисты психологии говорят – это не он! – возмущенно сказала Волчек.
– Нет! Вы меня не так поняли! – воскликнула Фекла и вновь поправила очки на переносице. – Я говорю, что не во всех поступках, судя из характера Жука – есть логика! Вот и все! Мне просто нужно время, что бы подтвердить свои подозрения или опровергнуть!
– Ну, если так говорить, то у любого маньяка нет логики! Зачем он мочит?! То есть убивает людей?! Нам не понять! А у него своя, так сказать логика! – буркнул Сазонов и закурил традиционную папиросу.
– А, что вам надо? Я так и не понял? – не обращая внимания – на скепсис Михаила Петровича, спросил Алексей.
– Ну, мне надо посмотреть на этого Жука. Пойти в клуб на танцы! Вот пойду и посмотрю!
– А, я готов вас проинструктировать и сопровождать! – первым откликнулся Разин.
Волчек и Степанов, посмотрели на него – карающими взглядами и, молодой опер – стыдливо опустил голову.
– Ладно! Успокойтесь! Завтра нас ждет трудный день! Завтра так сказать – момент истины! – буркнул Сазонов.
– Почему завтра? – спросил Разин – Ведь завтра Ирина только познакомится с Жуком, или так сказать должна попасть в поле его интересов. В список так сказать, потенциальных жертв!
– Э! Не! Не скажи! Не скажи Андрюха! Михайлович прав! Завтра все и решиться! Если мы правы – то он клюнет, если нет, то нам придется тогда начинать все сначала! – заступился за старого милиционера Алексей. – А сейчас я думаю нам надо отдыхать! Сегодня трудный день! Сегодня день неудачный и всем нужно отдохнуть!
– Кроме постов наблюдения! – строго добавила Волчек. – Они пусть следят за вашим Алексей Иванович одноклассником! Как я своей – женской логикой. В отличие, от некоторых, чувствую – это он! – подвела итог Волчек и сурово посмотрела на опера – клоуна.
Тот испуганно закивал головой и снял бейсболку. Выщипанный чупчик, смешно колыхался – на его, почти детской головке, на тонкой шее.
По дороге в гостиницу Попов как не странно не стал включать магнитолу. Ехать было непривычно. Не было в салоне душераздирающих воплей Шнура – мотор уныло урчал, где – то под капотом. Было даже слышно – как поскрипывали, задние рессоры. Степанов прикрыл глаза. Он вдруг почувствовал, что смертельно устал от напряжения. Такого с ним не было давно. «Видно старею! Видно уже последний резерв вырабатываю! Утомленность и усталость – первый признак, что ищейки может пропасть нюх!» – грустно подумал он.
– Я вот что хотел у вас спросить! Алексей Иванович! – осторожно сказал Попов.
Алексей поморщился и посмотрел одним глазом на водителя:
– Ну, что еще? Какого черта! Поедем спать! Завтра рано вставать! Отдохнем, давай – от проблем! Сам, видишь – какой, день был!
– Я хочу наглости набраться – спросить у вас! Мне надо срочно в город! Мне одна моя знакомая позвонила! В общем – больше у меня такого шанса не будет!
– Что опять? Ты, что не понимаешь, завтра ключевой момент нашей операции и мне машина – как воздух нужна будет! А ты, по бабам!
– Хм, да я все понимаю! Но вот сегодня то я не нужен! И ночью, скорее всего – не понадоблюсь!
– Сплюнь!
– Я, бы – завтра в восемь как штык был!
Степанов тяжело вздохнул. Посмотрев на Владимира – он улыбнулся. Он вдруг вспомнил – себя самого, в его годы. Горячий, молодой, опер – проводивший бурные ночи со своими многочисленными подружками.
– Ладно! Черт с тобой! Но завтра в восемь! Как штык! А, почему сегодня последний шанс то у тебя?
– А! Да потому – ее муж уезжает! И приедет через день! У меня просто возможность есть на всю ночь с ней остаться!
– А понятно! Смотри осторожней! Как бы не умереть от руки ревнивого муженька!
– Не волнуйтесь! Все будет хорошо! Спасибо вам! – вскрикнул довольный Попов.
Степанов зажмурился и растер виски руками.
В холле гостинице – было, по домашнему, уютно. Провинциальный интерьер с традиционным фикусом в углу. Старые кресла с полированными подлокотниками и обои в цветочек. За деревянной перегородкой, в тишине пространства – сидела дежурная. Ее седые волосы были аккуратно зачесаны назад и заколоты костяным гребешком. Степанов вспомнил, что у его бабушки – был, точно такой же. Дежурная вязала носки и приветливо улыбнулась. Он попросил ключ. Женщина, засуетилась и, отложив в сторону вязание – протянула большой железный пятак, на котором болтался ключ. Степанов, сунув его в карман – двинулся по коридору к своему номеру.
– Подождите. Товарищ Степанов. Тут вам еще письмо! – окликнул его голос дежурной.
Алексей, в растерянности повернулся и, смотря, как женщина семенит к нему по коридору – удивленно буркнул:
– Письмо? Какое еще письмо!
– Не знаю! – дежурная протянула ему конверт. – Вот оставили по смене. Мы в двенадцать меняемся! Принес, говорят, какой – то мальчик!
– Мальчик?! – Алексей с удивлением рассматривал чистый заклеенный конверт.
Никакой надписи на нем не было. Алексей, пожал плечами и, поблагодарив женщину – открыл свой номер.
Скинув одежду, он улегся на кровать – не снимая ботинок. Потянулся рукой и зажег ночник – на, при кроватной тумбочке. Покрутив в руках конверт – разорвал заклеенную бумагу. На стандартном, листе – были наклеены газетные вырезки. Из разнообразного шрифта, этого забавного калейдоскопа текста – складывалась, не сразу читаемая фраза:
«Если ты мент поганый будешь и дальше лезть в это дело, то я из твоего сердца выпеку расстегай. Вали в город. Дело закрыто. Не тревожь покойников.»
Причем, слово, расстегай – было, приклеено, с одной буквой С. Алексей нахмурился и несколько раз перечитал послание. Он не мог поверить, что это все на самом деле. Ему не переставало казаться. Что это бумажка – просто, какая то детская шутка.
– Черт! Детективов в кино насмотрелись что ли?
Он устало сел на кровати и закурил. Внимательно вглядываясь – в неровно приклеенные буквы – особенно задумался над фразой «не тревожь покойников».
– Ну, Андрюша! Ну, мастер детективного жанра?! – ухмыльнулся Степанов.
В этот момент в дверь тихо постучали. Алексей замер. Он, на несколько секунд – испугался и даже пожалел, что у него нет с собой табельного оружия. Покосившись на окно, он затушил сигарету в пепельнице и, встав с кровати – на цыпочках подошел к двери. Стук раздался вновь. Алексей вслушивался в тишину и внимательно осмотрел комнату взглядом. Из орудия защиты – была только пепельница и ребристый графин на подоконнике. Алексей тяжело вздохнул и тихо спросил:
– Кто здесь?
– Обслуживание номера! – прошептал женский голос.
– Какое еще обслуживание номера? – Алексей открыл дверь рывком.
На пороге стояла улыбающаяся Ирина Сливнина. Ее шуба была распахнута, шапки на голове не было. Светлые волосы заманчиво растеклись по плечам.
– Мистер, горничную не вызывали? – Ирина многозначительно улыбнулась и прежде, чем Алексей успел ответить – накинулась на его шею, успев захлопнуть дверь своей ножкой.
– Ты, что делаешь? Ирка? С ума сошла? Тут же гостиница! Дежурная внизу! – Алексей непроизвольно, отбиваясь от женщины – выронил из руки странное послание с угрозой.
Бумажка, полетев – упала на пол. Ирина скинула шубу и словно мягким тараном – толкнула своими пышными грудями Степанова на кровать. Тот потерял равновесие и упал. Сеточный матрас противно и предательски – скрипнул ржавыми пружинами.
– Ирка! Ты сумасшедшая!
Но женщина не слушала его. Она – сорвав с себя кофточку, принялась за Алексея. Стянув с него – свитер с рубашкой, резкими движениями – вцепилась в брючный ремень.
– Ира, нас услышат!
– А мне плевать! Я голодная – а ты мой заложник! Моя жертва! Моя добыча!
Степанов понял, что перед ее натиском не устоять. Он обречено откинул голову на подушку…
…А когда – кроватные пружины выскрипывали свои верхние ноты – сексуальной симфонии, в дверь вновь требовательно постучали. Ирина и Алексей замерли. Сливнина тяжело дыша – шепнула ему в ухо:
– Кто этот еще? Кого ты ждешь? Женщину?
– С ума сошла? Какая еще женщина?! Я боюсь, это – дежурная!
– Нет, дежурная – знакомая моей школьной подруги и она придти не может, я с ней договорилась! – шептала Ирина.
Алексей отстранился от женщины и тревожно посмотрел на дверь. Стук раздался вновь. Степанов, встал с кровати и, подобрав, валявшееся на полу одеяло – завернулся в него и подошел к двери:
– Кто там? – настороженно спросил он.
– Алексей Иванович, это я Фекла! Мне кое – какая идея в голову пришла – пустите меня на минуту! – раздался за дверью голос Мерзоевой.
Алексей облегченно вздохнул и открыл замок. На пороге стояла Мерзоева. Она испуганно смотрела на завернутого в одеяло Алексея:
