Текст книги "Дорожный реквием"
Автор книги: Ярослав Питерский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)
– Простите. Вы – уже спите?! А, я хотела у вас пять минут оторвать… – взгляд Феклы упал в глубину помещения.
Она, встретилась глазами – с лежавшей, на кровати Сливниной. Ирина, натянув простынь до подбородка, виновато улыбалась девушке. Пораженная увиденным – Фекла, несколько секунд – смотрела на женщину. Сливнина, вытащила из – под простыни руку и забавно помахала Мерзоевой. Девушка в смущении опустила глаза и промямлила:
– А, вы заняты, я завтра тогда…
Алексей удивленно посмотрел на девушку и спросил:
– Ты, что хотела? Что – то срочное?!
– Да, то есть – теперь нет! Нет! До завтра подождет! Извините!
Фекла повернулась и хотела уже уйти, но тут Алексей схватил ее за руку:
– Подожди! Ты говоришь психолог? Стой!
Степанов, нелепо переступая – вернулся в комнату и поднял с пола листок, протянул его Мерзовевой:
– Вот, коли – не спишь, подумай на досуге! Что могут значить эти фразы! Эту писанину – мне передали, через какого то мальчика! Может она тебе, о личности преступника – что – то скажет!
Мерзоева, с удивлением посмотрела на листок и, бережно взяв его – исчезла в глубине коридора. Алексей посмотрел ей в след и закрыл дверь. Повернувшись, он увидел, что Ирина курит и внимательно смотрит на него:
– Тебе уже бабы письма тут пишут? Надеюсь – это не прокурорша?!
– Алексей махнул на нее рукой и зло буркнул:
– Нет! Тут – посерьезнее!
Ирина, затушила сигарету и, откинув простынь – ласково сказала:
– Ну, иди ка сюда, расскажешь мне всю правду!
Алексей тяжело вздохнул и понял, что этой ночью ему не выспаться.
За, что Алексей уважал Ирину, так это – за гусарские повадки. Она – всегда уходила, не попрощавшись, и не разводя сальных разговоров – о любви и преданности. Ему так было легче. Степанов не умел общаться с женщинами на темы: вечности и духовной нравственности отношений. Это был не его конек. И Сливнина – как ни кто другой, подходила под его требования. Сексуальная и заводная, она в тоже время была независимой и ненавязчивой, если это касалась простого бытия и работы. Конечно, Ирина – скорее всего, хотела большего, в их отношениях – нежели, чем постель. Но пока, она не проявляла чрезмерной активности, за исключением разве что необоснованных, а порой и обоснованных ревностных выпадов в адрес знакомых степановских женщин.
Вот и на этот раз Алексей проснувшись – увидел, что в номере он один. От присутствия Ирины, остался, только – тонкий аромат ее духов на подушке. Алексей втянул ноздрями ткань наволочки и, зажмурившись – с шумом выпустил воздух.
– Ну, террорист, а не баба… – буркнул он довольно и вскочил с кровати.
Ополоснувшись ледяной водой в умывальнике, Алексей быстро оделся и выбежал в коридор. Дежурная, смущенно улыбнулась ему из – за перегородки и опустила голову. Степанов, хотел, уже было выйти на улицу, но резко остановился и подошел к стойке.
– Скажите, а мальчика, который принес письмо мне – реально найти?
Женщина испуганно посмотрела на Алексея и, отложив клубок со спицами, пожала плечами:
– А, что? Что – то не так? С письмом, что – то не так?
– Да нет. Просто хотел бы с мальчиком этим поговорить. Кто он?
Дежурная, занервничала и, поправив шаль на плечах – посмотрела в глаза Алексею:
– Так, я не знаю кто. Это Федоровна дежурила. В ее дежурство он принес. Она мен по смене передала. А я уж вам. И не могу помочь. Простите.
– Да ничего. Ничего. А когда Федоровна работает?
– Так завтра. Завтра будет. С девяти. Мы на сутки заступаем. Вы у нее и спросите. А я не знаю право. А, что, все – таки, что – то не так?
– Да нет. Нет. – Степанов задумался и, помяв рукой подбородок, тихо спросил: – А вы, сами то, записку эту – читали?
Женщина покраснела и опустила глаза. Алексей понял, что она ее читала. Постаравшись – успокоить ее, он дотронулся женщине до плеча.
– Да вы не волнуйтесь. Здесь ничего страшного нет. Бывает. Любопытство. Так, вижу – читали.
Женщина тяжело вздохнула и села обратно на стул:
– Просто она вывалилась из конверта. Я так случайно мельком…
– Ну и что скажите?
– Хм, не знаю…
– И все – таки?
Женщина, вновь соскочила со стула и, наклонившись к Степанову через перегородку – тревожно зашептала:
– Вы, знаете. Если – это касается того маньяка, тоя тоже не верю. Что, это Метелкин, тот парень, который повесился! Не может этого быть! Не верим мы! Бабы то наши, все равно – бояться ходить даже, по темным проулкам! Достал уже этот маньяк! Страшно! Так, что просим вас, не уезжайте пока не поймаете его! Страшно нам!
Степанов удивленно посмотрел на женщину:
– А вы сами то, что думаете по поводу этой записки? Кто бы мог ее написать?
– Да кто его знает?! Может кто, кто не очень то хочет, что бы вы тут оставались! Кто вас не любит! Или еще кто! – женщина с опаской покосилась на дверь.
– Как это – еще кто?
– Ну, может – это сам маньяк и написал! – выдохнула она.
– Хм, понятно. Так вы говорите – Федоровне, мальчик то передал записочку?
– Ну да!
– А если – я вас, попрошу. Ну, самому мне то, как – то – не так, расспрашивать Федоровну. Спросите ее – мол, что за мальчик? Ну, так из любопытства как будто! А мне потом расскажите. А если вдруг – Федоровна, большее, начнет говорить, спросите ее сама, не сможет ли она – мне помочь, найти это мальчика?
– Хорошо! Обязательно спрошу!
– Ну, вот и хорошо! Вот и договорились! – и Алексей, подмигнув дежурной – решительным шагом вышел на улицу.
Попов, поджидал Степанова – мирно дремав, на сиденье своей «Волги». По его широко открытому рту Алексей понял, что у парня – тоже была бурная ночь. Хлопнув дверкой Степанов, уселся на переднее сиденье. Владимир вздрогнул и с неохотой протер глаза.
– Что, массу давишь, Казанова?!
Парень тяжело вздохнул и, потянувшись рукой к замку зажигания – завел двигатель.
– Вот что мне в тебе Вова нравиться – так это пунктуальность! Сказал утром – значит утром! И не пьешь вроде?! Как тебе это удается?
– Хм, а что пить то?! Я на свидание все же к женщине иду, а не на пьянку! Кому сейчас пьяный ухажер то нужен?! Любая баба – вам от ворот поворот сделает! Поэтому – алкоголя минимум! Вина так. Для расслабухи бокальчик! Куда ехать то Иванович, в отдел что ли? – сонным голосом спросил Попов, крутя баранку.
Степанов улыбнулся и, ухмыльнувшись, ответил:
– Нет, вези в столовку, какую ни будь местную. Я – жрать хочу! Чай, гостиница то – не Хилтон! Завтрак в постель не подают!
– А понятно! Я тут видел одну забегаловку. На въезде в поселок стоит! Там и позавтракаете.
– Ну, туда – так туда! Сейчас позвоню вон Разину. Пусть – туда подъедет, мы там – небольшое, совещанице за завтраком устроим. Тьфу ты, как его теперь говорят – ланчем устроим!
Степанов зевнул и, достав сотовый набрал номер – позвонил Разину. Перекинувшись с ним парой слов – закурил сигарету. Попов покосился на него и буркнул:
– А, вот – на голодный желудок, зря! Курить вредно! Силы мужской не будет!
Степанов чуть не подавился дымом и расхохотавшись ответил:
– Ну, ты Вова, как сексопотолог! Не бойся! С силой то у меня мужской, пока – тьфу, тьфу – нормально!
Попов с любопытством посмотрел на Алексея и тихо спросил:
– Что пришла ночью?
Степанов удивленно уставился на водителя:
– Кто?!
– Как кто?! Прокурорша? Вы, что с ней – того?!!! Успели, значит?!!
Степанов – выбросил в окно окурок и, рассмеявшись, закрыл окно:
– Дурак ты! Вова! И уши у тебя холодные!
– Это почему?
– Уши холодные?!!
– Нет, не приходила?
– Ой! Вова, не зли меня! Причем тут Волчек?!
– Да как причем?! Я, что не вижу – как она на вас смотрит?! Она ведь хочет вас Иваныч! Хочет! У меня на баб точное зрение и нюх!
– Ой, Вова, заткнись! Рули! – в конец рассердился Степанов. – Где твоя столовка?!
Водитель вздохнул и тихо буркнул:
– Значит эта – белая милиционерша была… – сказал он сам себе.
– Попов! Замолчи! Ты уже переходишь границу!
Владимир улыбнулся и ласково сказал:
– А, что и эта ничего Алексей Иванович! Вот приехали – вон столовка!
Придорожная столовая – была, словно отрыжка из «славного социалистического прошлого». Старое одноэтажное здание – побеленное белой известкой несколько лет назад, с обвалившимися в некоторых местах – элементами художественной кирпичной кладки. Внутри интерьер тоже был в духе «развитого социализма». Кривые столы с железными ножками и деревянные стулья. На стенах покрашенных темно – синей, масленой краской висели – натюрморты с продуктами райкомовского пайка, времен Сталина. Не ощипанные фазаны вперемешку – с бутылками Нарзана и армянского коньяка. Всю эту безвкусицу бывшего советского общепита – дополнял устойчивый запах пережаренного сала и комбижира.
За железной стойкой раздачи суетилась толстая тетка в засаленном белом переднике. Ее раскрасневшееся от горячего воздуха кухни лицо было похоже на сковородку. Маленькие, черные глазки – лукаво бегали, в узких щелях мясистых век.
– Что желаете? – спросила повариха и без подготовки шлепнула на тарелку жидкую массу картофельного пюре.
– Мясное, что ни будь – есть? – брезгливо посмотрев на картошку – спросил Алексей.
– Мясного, котлеты по киевски.
– По киевски? – удивленно переспросил ее Степанов.
– Ну, да. Так называются.
– Ну давайте две. – разочаровано ответил Алексей и подвинул свой поднос по стойке.
Когда он вышел из – за перегородки то увидел, что за одним из свободных столиков сидит Разин. Милиционер снял шапку и положил ее на колени – не рискуя запачкать об остатки пищи на столе. Степанов увидел это и крикнул тетке за стойкой:
– Эй, любезная! Стол протрите вон тот!
Тетка сверкнула со злобой бусинками глаз и нехотя, словно утка поплелась вытирать стол. Когда процедура была закончена, она недовольно буркнула:
– Вот хотите, что бы вас за эти деньги тут как – в кабаке кормили! А у меня уборщицы нет, между прочим! А как пожрете, так как после свиней остается!
– Спасибо за пожелание приятного аппетита! – злобно ответил ей Алексей и поставил поднос на вытертый поварихой стол. Сев на стул рядом с Разиным он накинулся на еду. Жуя котлеты и запивая – их компотом, он спросил:
– Ну, что? Что нового скажешь? Все готово? Сегодня день трудный будет! Поэтому вот поесть надо! А то не знаю – когда теперь удастся!
Разин – дождался, когда Алексей, проглотит очередной кусок и, тихо сказал:
– Вроде все готово. Аппаратура настроена. Ребята на постах стоят. Три машины. Все как договаривались. Уже сеть первые доклады. Жук вышел в семь сорок из дома. В восемь двадцать выехал из гаража на своей говнокачке. В восемь тридцать пять приехал на птицеферму. Сейчас вроде там. Пока все. Его жена ушла на работу в семь пятнадцать. Сейчас за стойкой в магазине. Ничего такого существенного.
– Это хорошо. Что еще?
– Ну, вроде ничего. Все ребята в бой рвутся. Все думают, что удастся.
– Это тоже хорошо. Боевой настрой в нашем деле – тоже не последнее дело. Но учти, Андрюша – никакой самодеятельности! Любая промашка может стоить провала. А то и человеческой жизни! Я сам волнуюсь, боюсь за Ирку! То есть за капитана Сливнину.
– Да не волнуйтесь Алексей Иванович! Не волнуйтесь! Все будет нормально! Докажем мы всему областному управлению, что и в Рогачево спецы и профи есть! Такой шанс тем более!
– Но, но! Вот этого не надо! Шапкозакидательство нам дорого на Альме стоило!
– Где?
– На Альме. Речка такая в Крыму есть! Там наш генерал первый крикнул – мы их одними шапками закидаем. В итоге – пришлось в Севастополе – флот топить! Историю Андрюша – знать надо!
– Да нет! Просто…
– Просто – надо этого козла, с поличным поймать! И освободить ваш, то есть наш поселок – от гада! Вот и все! Это работа наша Андрюша! – вытирая, рот салфеткой, сказал Степанов – Как говорится – и опасна и трудна. Но на первый взгляд! На первый, Андрюша и, как будто – не видна! Никто даже и заметить не должен! Мы не космонавты! Мы покой стережем! В полном смысле этого слова! И это Андрюша не пафос! Ты – всем своим пацанам, это должен сказать и они – понять это должны!
Разин, согласно кивнул головой и, посмотрев – как Степанов пьет компот, тихо заметил:
– И еще. Я всю ночь сидел. За делами. Проверял личности и показания родственников убитых. Так вот вроде как по показаниям свидетелей – все они действительно ходили в наш дворец культуры на танцы. Вроде все были то разведенными, то незамужними. Так, что ваша версия сходится.
– Вот! Андрей! Вот с этого надо было начинать! – Степанов, покосился на поднос с грязной посудой. – Ну, что пойдем что ли? Может, съездим – к кому ни будь из родственников убитых?
Разин, послушно вскочил со стула и, дернувшись к выходу, вдруг остановился. Посмотрев в глаза Степанову, он виноватым голосом сказал:
– А ведь можно и не ездить.
– Как это? – не понял его Алексей.
– Вот тут мать одной из убитых работает. Веры Гвоздиковой. Двадцать пять лет ей было, когда ее убили. Я даже сначала подумал, что вы сюда не поесть, а с ней поговорить приехали.
Степанов в изумлении замер:
– Ну, ты Андрюша и фокусник! Мать его! Кто она? Мать то?
– Да поварихой работает. Ростовцева Ирина Петровна.
– Хм, Ростовцева?! А, что – Гвоздикова, замужем была?
– Разведена была. Вот и фамилия другая.
– Ну, что пойдем, посмотрим, кто тут – Ростовцева.
Степанов взял поднос с посудой и пошел к окну мойки. Внутри – возле ванной с посудой суетилась женщина в белом переднике.
– Кто тут Ростовцева не подскажете? – спросил Степанов у нее.
Кухарка, оторвалась от посуды и, поправив – мокрую от пота челку волос, крикнула:
– А, Ирка, так она на раздаче!
– Это – такая, полная?
– Да! Она!
Степанов оставил поднос и вернулся к раздаче. Толстая повариха сидела на табуретке и подпиливала ногти пилочкой. Подняв глаза, она оценивающе посмотрела на Алексея и недовольно спросила:
– Что за добавкой что ли? Понравились котлетки?
– Да, спасибо! Вы Ростовцева?
Повариха удивленно посмотрела на Степанова и, убрав пилку в карман халата – встала с табуретки:
– Да, а что? Жалобную книгу просить будете?
– Нет, есть другая проблема. – Алексей, достал из кармана служебное удостоверение и показал его поварихе. – Нам поговорить надо Ирина Петровна. Вы бы уделили мне несколько минут?!
Женщина кивнула на угол возле кассы:
– Пойдемте туда.
Алексей – покосился, на висевшее, на стене объявление – «Курить запрещено. Штраф пятьдесят рублей!» И достав – из кармана сигарету – закурил. Ростовцева стояла и ждала – когда он, заговорит первый. Выпустив дым, Алексей спросил:
– Ирина Петровна, скажите вашу дочь, когда убили, она перед этим не куда вечером не ходила?
Повариха задумалась. На ее глаза выступили слезы. Но женщина сдержала себя и не заплакала:
– Да нет вроде. Так то она не куда не шлялась. Дома сидела. Не пьющая была. Вот с мужем развелась и приехала в поселок. А муж остался в Барнауле. Он, там, себе гад – другую нашел, побогаче! А Вера плюнула и оставила ему все! Я ей говорила, а она! Слышать не хотела!
– Нет. Ирина Петровна. Вы вспомните. Она – не куда перед трагедией не ходила? Знакомые то тут нее были, может – с подругами, куда пошла?
Повариха задумалась. Посмотрев в глаза Степанову, она вдруг прикрыла рот ладошкой:
– Ой. Ходила она. Дня три до этого. На танцы! Ее девки потащили! Она не хотела. А они говорят. Мол, там себе нового мужика найдешь! Вот и вроде пошла!
– Так пошла или вроде?!
– Нет, точно пошла!
– А, что за девки? Подружки что ли?
– Ну! Подруги школьные – Люська с Катькой! Они хорошие, хотя тоже без мужей! Я отпустила! А, что – тут такого?! – насторожилась Ирина Петровна.
– Нет, все нормально. Продолжайте. Что еще можете сказать, что там с танцев пришла, что говорила? Может – вспомните, что ни будь?
– Ну, что? Вроде все нормально! Познакомилась она вроде там – с парнем. Семеном звать. Тут живет, местный. Нормальный вроде говорит парень. Не приставал. До дома проводил. Так вроде и все! Ее вроде как срезу познакомили с ним! Ее же знакомая. Эта как ее. Я ее плохо помню. Она у нас вроде, как и не была дома. Мне про нее – Вера рассказывала, по моему только. Нет, не помню! – с досадой сказала Ростовцева.
– Что не можете вспомнить?
– Ну, как эту девчонку звали! Мне Верка про нее все уши прожужжала! Она говорит, такая разбитная. Компанейская! Эх, не помню!
– Постарайтесь, это очень важно!
– Ну, имя у нее такое, еще редкое. Фильм, помню, давно был – сказка. Про косу, что – то! – мучалась в воспоминаниях повариха.
– Жаль Ирина Петровна. Жаль.
– Ай, вспомнила! Варвара! Варя! Точно! Варвара! Я еще говорю как в фильме – Варвара краса, длинная коса! А мне Верка говорит, у нее действительно красивое лицо! Вот Варвара!
Алексей, кивнул головой и, затушив сигарету в грязной тарелке, стоящей на подоконнике – тихо двинулся к выходу:
– Спасибо! – сказал он на ходу.
– А, что нового известно то? Когда этого гада то, поймают? Что спрашивали то? – с печалью в голосе бросила ему в след Ростовцева.
Но Алексей ничего не ответил. Стальная пружина входной двери – громко щелкнула, когда он вышел на улицу.
Степанов поймал себя на мысли, что волнуется как на первых экзаменах. Правда, это было волнение – перемешанное с каким то чувством – непонятной вины. Алексей раньше такого не испытывал. Он волновался – словно сам был в ответе за все происходящее. Словно это он был виновен в том, что его одноклассник стал коварным и жестоким насильником и убийцей. Алексей – раз, за разом, вспоминал свои школьные годы. Он пытался вытянуть из глубины памяти все, что связано с Жуком. Все мельчайшие подробности. Но как не странно – ничего существенного, кроме пару случаев общения с Жуком – вспомнить не мог. Андрей Жук – словно стерся, в его воспоминаниях. Степанов пытался вспомнить первую любовь Жука, пытался вспомнить – как к нему относились девчонки в классе, но ничего такого, что бы могло быть – интересным, для расследования. Но все попытки вернуться в прошлое были тщетны.
Сливнина напротив была спокойна. Когда в кабинете Сазонова, на Ирину оперативники надевали скрытые микрофоны прослушки – она, улыбалась и, специально – поддернув груди – томно потянулась:
– А может прямо в бюстгальтер зарядить – если хотите, я сниму!
Молодой опер смущенно покраснел и, протянув ей проводок от микрофона – растерянно посмотрел на Степанова. Тот, затушил в пепельнице сигарету и грустно ответил:
– Ты Ира не хорахорся! Не хорахорся! Хоть на танцы идешь, но это не увеселительная прогулка! Это тебе не просто – мужикам голову вскружить! От этого многое зависит! Пока наши предположения – не на чем не основаны, фактов как таковых нет! Только моя интуиция и догадка! Вот и все! Жук пока для нас – только основной подозреваемый, но – не как, не преступник!
– Да понимаю я все! Понимаю! Что вы все – так волнуетесь! Мы же не на захват идем! Если бы не на захват, то я – может и, подумала еще! А так! Ну, поговорю – пару раз с Жуком этим твоим, может, сдастся – станцую. Построю глазки! Тебе тоже! Ха! Ха!
– Нет! Слушайте я уже против того, что бы капитан Сливнина учавствовала в этой операции! Она – слишком легкомысленно относится к заданию! – подала голос Волчек, до этого молча сидевшая в углу.
Помощник прокурора встала со стула и вызывающе посмотрела на Степанова. Алексей отвел глаза. Как ему показалось в ее взгляде – мелькнул огонек ревности.
– Светлана Егоровна – позвольте с вами не согласиться! Пока у нас другого выбора нет! Пока ничего более решительного и деятельного мы предложить в качестве операции не можем! Так, что капитан Сливнина, не смотря – на ее веселое и, игривое настроение, будет участвовать в операции. Пока я тут решаю, что и как делать при оперативной работе!
– А вы – сами, может, хотите, быть – на моем месте? Так, пожалуйста – я не гордая! Идите! Вот – снимайте кофточку и напяливайте – на себя, эту паутину! – вызывающе поддержала Степанова Сливнина, кивнув – на микрофоны прослушки на своей блузке.
Лицо Светланы вспыхнуло от возмущения – словно огонек в печке. Но помощник прокурора промолчала. Она, тяжело вздохнув – села на место. Разин попытался разрядить накалившуюся в кабинете обстановку:
– Алексей Иванович. Вы не волнуйтесь! И вы Светлана Егоровна – тоже не волнуйтесь! На подстраховке у капитана Сливниной будет работать три группы по два человека. Одна внутри и две снаружи. В холле и на периметре дворца культуры. Так, что любой риск – в принципе исключен!
– Да я и не думаю, что сегодня вообще – что – то будет! Я больше волнуюсь, что бы вообще Жук клюнул! Что бы он, если конечно этот насильник он, попал в наши сети! Вот за что я переживаю! – ответил ему Степанов.
– А с таким отношением капитана – он вряд ли клюнет! – язвительно заметила Волчек.
Степанов посмотрел на нее сурово и спросил:
– А вы – можете, что – то предложить другое?
– Нет но…
– Вот и я нет! А руководство требует результатов! Да и народ в поселке устал от этого! Жить в страхе – за своих, близких! Так, что другого выбора у нас нет Светлана Егоровна! Кстати, вы не кому не говорили об операции?! – с подозрением посмотрел на помощника прокурора Степанов.
Женщина, засмущавшись – опустила глаза и обиженно буркнула:
– Нет, конечно – за кого вы меня принимаете?!
– Я вас принимаю за женщину! В первую очередь! И не надо на это обижаться! Информацию не должен знать никто! Даже ваш жених! Он кстати как я понял – директор клуба?!
– Да, но я ему ничего не говорила!!! – вскрикнула Светлана.
По ее эмоциональному ответу Степанов понял, что помощник прокурора говорит правду.
– Ладно, извините! Но личные отношения иногда мешают работе! Поэтому надо оговаривать все! – сказал он сурово.
– Вот я и говорю – личные отношения… – совсем тихо прошептала Волчек и покосилась на Сливнину.
Та горделиво вздернула голову и вызывающе посмотрела на Волчек.
– В общем, так, милые дамы! Хватит! Операция очень серьезная! На моей памяти в нашей области, вообще, таких – не было! И с ней нам надо поторопиться, потому как по моим сведениям, если у нас после сегодняшних танцев – не будет результатов. К нам пришлют бригаду сыщиков из Москвы! Из главного управления МВД! А тогда вообще нельзя ничего будет контролировать! Эти ребята – зарядят все, своей крапленой колодой! И мы даже пикнуть не успеем! Так, что терпение и терпимость к коллегам! Наш первый лозунг! Второй – как бы, что, не закончилось. Все – надо провести на высшем уровне! Давайте все – таки, докажем, что мы не зря хлеб едим! – Степанов закурил третью подряд сигарету и кивнув на Разин добавил – Все! Андрей! Людей по местам! Все проверить еще на раз! Что бы связь была! Что бы мы потом не дергались, что ее нет родимой! А то бывает! Не услышим самого главного! Машину – со спец оборудованием, тоже замаскируй, где ни будь в таком месте, что бы никто не догадался!
– Да все готово! Алексей Иванович, все готово! Можно начинать! – заверил его Разин.
Степанов затушил окурок в пепельнице и встав со стула тяжело выдохнул:
– Ну, тогда по коням!
Алексей внимателоьно посмотрел на Сливнину. От нее сегодня вечером зависило многое. На ее лицо он не увидел даже малейшего волнения. Напротив, Ирина улябнулась ему и подмигнув качая бедрами вышла из кабинета. Волчек подошла к Степанову и тихо сказала:
– Я тоже буду участвовать во всей этой вашей ловушке! И не просите меня стоять в стороне! На мне тоже часть ответственности лежит!
Степанов взял ее за локоть и посмотрев в глаза ответил:
– Об одном прошу – не лезьте близко к Сливниной! Пусть будет все как обычно! Даже если произойдет что – то необычное – не вздумайте подходить к ней! Не вздумайте! Я вас очень прошу!
Волчек тяжело вздохнула и попыталась улыбнуться, но улыбка получилась вымученной:
– Хорошо! Я обещаю…
