Текст книги "Дорожный реквием"
Автор книги: Ярослав Питерский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)
– Успокойся Леша! Хотел бы убить – убил бы! Это я получила пол года назад! Он бы со мной расправился! А так. Он тоже играет, Понимаешь, играет! Но я тебе помогла! Не правда ли? Теперь тебе легче будет его найти?!
– Пол года назад?! А, что вы не говорили? Не кому?
– Да ты что?! Я же Сазонову сказала – он посчитал меня сумасшедшей. Не поверил. Участковый хренов!
– Вот урод! Ладно, спасибо вам Надежда Павловна! Мне пора! С вашего разрешения я заберу этот пирожок с собой! – Степанов, встал из – за стола и, завернул расстегай, обратно в тряпку. – Говорите несколько сот. Мужчины учились со мной в школе? Ладно, это действительно уже что – то! – Степанов вышел в прихожую и одел дубленку.
Прежде чем открыть дверь он обернулся и тихо сказал:
– Обещайте мне одно! Вы никому больше ничего не будите говорить! И главное – вы ничего больше не будите делать сами! Хорошо?! И попросите вашего внука – вас забрать на две недельки отсюда… на всякий случай. До свидания! – он, не посмотрев на удивленную его быстрыми сборами учительницу – вышел из дома.
Учительница крикнула ему вслед:
– Помни – он учился с тобой, поэтому может знать – что ты делаешь! Алеша он может знать!
Степанов сел в «Волгу» и тяжело дыша, сказал Попову:
– Вова, сначала надо к Сазонову в отдел заехать. Потом срочно в управление!
Попов, хмыкнул и, заведя двигатель – мрачно бросил:
– Вот – ушел, такой, нормальный, настроение хорошее. А вышел – словно вас там касторкой напоили и сказали, что скоро у вас будет недельный понос!
– У нас будет недельный понос, если окажется, все правдой, что мне сказала моя бывшая учителка!
– А, что она могла вам сказать? Что родителей вызовет. Если вы не поймаете этого гада?! – ерничал Попов, но тут же осекся – увидев мрачное лицо Алексея.
В кабинете Сазонова было много народа. Шла стихийная планерка. Стоял гул возбужденных голосов. Но когда в помещении появился Степанов – все словно по команде замолчали и внимательно уставились на него. Алексей, немного смутился и, рассмотрев Сазонова – сидевшего в своем кресле за столом сказал:
– Нам надо поговорить Михаил Петрович, выйди, на несколько минут.
Сазонов, с неохотой встал из – за стола. Шаркующей походкой, вышел за Алексеем в коридор. Степанов посмотрел на него и улыбнулся. Михаил Петрович не ожидал такого и тоже с усилием натянул улыбку.
– Леша! Ты бы мог присоединиться к нам! Прервал такую планерку! Тут такое раскрыли! Ведь не спрашиваешь – что у Метелкина дома изъяли?! Не спрашиваешь! А я знаю – ты в прокуратуру ездил на меня жаловаться – а зря! Результаты обыска подтверждают мою версию! Мою! И я уверен – как только сперму этого козла обследуют – точно он окажется! Тогда тебе извиняться придется! – разразился монологом Сазонов.
Степанов хмыкнул и ответил:
– Ну, зачем же ждать – я сейчас извинюсь. Извини меня Михаил Петрович – был не прав, вспылил, в дальнейшем, такое – не повториться!
Сазонов удивленно посмотрел на Алексея и довольно хмыкнул:
– Что, Волчек тебе вставила пистон? Это, правда – она баба справедливая и нас в обиду не даст. Ну да ладно, я зла не держу! Чего ты меня в коридор то выдернул? Что уезжаешь?
Алексей кивнул головой:
– Да, надо съездить в город. В управе побывать и так по делам. А вернусь только завтра. Поэтому и зашел вот кое, что тебя попросить.
– Как вернешься – а зачем? Ведь вроде все! Что тут у нас делать то?
– Ну, Петрович, ты же знаешь правила игры! Покуда, дело официально – не закроют, покуда – все формальности не уладим, пока все свидетелей и потерпевших семей не опросим я тут у вас! Это приказ генерала!
Сазонов почесал подбородок и недовольно буркнул:
– Да, мать его, ладно! Что ты хочешь то?
– А, что ты там, у Метелкина то изъял при обыске?
– Да еще несколько сережек и колец. Думаю – они тоже все с убитых.
– А где нашел?
– Хм, где, где – под подушкой собака прятал! Мы постель перевернули – где он спал, вот тебе, пожалуйста – лежат!
– Что прямо под подушкой?
– Ну да! Алкаш! Совсем совести нет! На кровавом золоте спал! Сука!
– Да, прямо под подушкой… – загадочно вторил ему Степанов.
– А, что спросить то хотел?
– Ну, ладно! Мы с Волчек поговорили, так вот – она через меня, тебя просит кое, что сделать! Поручи кому ни будь из парней своих – из паспортного стола данные на всех мужиков взять – кто учился вместе с Метелкиным в школе. И всех убитых им женщин.
– Это еще зачем? – подозрительно спросил Сазонов.
– Как это зачем? Ты, что не знаешь правил? А вдруг он еще кому золотые украшения отдавал? А вдруг у него сообщник был? Надо все до конца довести!
– А, ну ладно. Хм. Скажу. Выдернут. И все?
– Ну, пока все. И еще – а, что все убитые женщины тоже учились в одной школе с Метелкиным?
– Хм. Ну, вроде да. Я как – то не помню! Вроде да. Во второй. А что? Ему удобно было – наверное, их мочить то!
– Да конечно. Ну ладно. Раскручивай до конца. Я о тебе – кстати, полковнику и если будет возможность – генералу доложу. Скажу – есть такой честный мент Михаил Петрович, Сазонов – это он злодея вычислил. Вот только – не удалось поймать живым! Глядишь – премию солидную подкинут!
Сазонов с опаской посмотрел на Степанова и переспросил:
– Что, правда – скажешь? Без зла?
– Конечно Петрович! Конечно! Мне чужие заслуги не к чему!
– Ну, спасибо тебе! Я думал ты на меня обиделся! А ты я вижу – парень настоящий друг! – довольно буркнул Сазонов и растянулся в улыбке. – А, что касается мужиков, что в школе учились во второй – так к твоему приезду списки готовы будут. Я их лично Волчек отдам!
Степанов кивнул головой и похлопал Михаила Петровича по плечу:
– Ну, вот и договорились!
– Леша! Приедешь – сходим в баньку! У меня тут, девки есть – с детской комнаты милиции – так они хотят с тобой познакомиться! Ух, гульнем! Бабы – что надо! – старый милиционер цокнул языком.
Алексей посмотрел на него с иронией:
– А как же жена?
– А, что жена?! Мы же попариться – водки попить и все! – Сазонов многозначительно подмигнул Алексею.
Тот, кивнул в знак согласия и, двинулся по коридору – бросив на ходу странную фразу:
– Моли бога, что бы снегопада в ближайшее время не было!
– Что не понял? При чем тут снегопад?! Сазонов удивленно смотрел ему в след.
Всю дорогу Степанов проигрывал в уме весь предстоящий разговор с полковником Ивановым. Алексей словно прокручивая магнитофонную пленку, старался выстроить общение с шефом в нужном ему ключе. То, что сейчас в кабинете полковника он услышит, целый набор новых – неведомых ему матерных ругательств, Алексей не сомневался. Но, он, не хотел отвлекаться, на эти бесполезные и эмоциональные всплески полковника. Поэтому, раз, за разом, прорабатывал – беседу с Ивановым.
Когда «Волга» въехала в город, Алексей неожиданно повеселел. Насвистывая, какую то песенку – он открыл окно и закурил сигарету. Попов с удивлением покосился на Степанова и спросил:
– Вы. Что радуетесь, Алексей Иванович? Сейчас в управе то наверняка получите, очередную порцию нагоняя.
– Да плевать я хотел на этот нагоняй! Главное, что бы они сейчас мне помогли в одном дельце! – Степанов покосился на свои коленки.
На них лежал сверток, в котором, был, завернут – старый, черствый пирог, из дома Василевской.
– А чего это у вас? – Попов кивнул на сверток. – Закуска что ли?
– Да, закуска. С это закуской я думаю, мы себе и на выпивку заработаем! Рули! – Алексей подмигнул водителю.
Тот ухмыльнулся и потянулся к магнитоле.
– Только не Шнура!
– А у меня ничего больше и нет! – весело откликнулся Попов и ткнул по кнопке пальцем.
«…Эх дороги… уноси ноги… я шел по дороге..» – заревел Шнур.
Степанов невольно кивал в такт музыке.
Полковник Иванов сидел за своим столом – склонившись над бумагами. Перебирая листы документов, он практически уткнулся лицом в документы. На носу у полковника висели маленькие очки. Без кителя и погон он был похож на сельского бухгалтера.
Когда за спиной у Степанова хлопнула дверь – Иванов, не поднимая головы, тихо сказал:
– Садись, я сейчас. Волокита бумажная. Надо дела вот в порядок привести…
Степанов, тихо прошел к столу в углу кабинета и, отодвинув стул сел. Пауза затянулась, на несколько минут. Полковник, что – то тихо бормотал себе под нос – не замечая присутствия Алексея. Тот с улыбкой наблюдал за ним.
Наконец Иванов бросил на стол шариковую ручку и разогнувшись – устало потянулся, раздвинув в стороны руки:
– Ну, не пойму я, как это всякие клерки и бумажные черви всю жизнь сидят вот так, не разгибаясь! Ну, что там у тебя? – полковник внимательно посмотрел на Алексея.
Тот, заерзал на стуле и, опустив глаза – ответил:
– Ну, что, нечего пока.
– Ну, как это нечего? Мне докладывают – вы, там, какого то убийцу мертвого нашли? Мол, все раскрыто? А ты смотрю печальный? Я даже чуть было генералу не доложил о победе нашей… – сказал Иванов, с издевкой.
– Да нет, Павел Юрьевич – рановато докладывать.
– Что так? Результата что ли нет?
– Нет.
– Что вообще? А этот мертвый – кто он?
– Да, это не тот. Этот мертвый как я думаю – отвод. Ложный след. И нечего более.
– Хм, странно. Неужели, там, в Рогачево, орудует такой матерый волк? Что то, даже – как то, не клеится. – полковник говорил это тихо но сурово.
Степанов все ждал – когда он сорвется. Но громких криков из уст шефа не вырывалось. Напротив. Иванов спокойно – расслабил галстук на рубашке, и задумчиво, посмотрев в окно – печально сказал:
– Может Леша, тебе какая помощь нужна? Что там такое? Я помогу!
Степанов тяжело вздохнул.
– В общем да. Надо, кое, что тут поразмыслить. Вот пришел посоветоваться.
– Ну, совет это дело хорошее. Ладно. Кончим тут этот театр. Говори – что там у тебя?
– В общем вот. Главная улика. – Степанов положил на стол сверток с расстегаем.
Полковник покосился на сухой пирог и медленно встав, из – за стола, подошел к Степанову.
Не трогая, свертка, он тихо спросил:
– Что за сухари?
– Вот – я думаю. Это послание настоящего волка.
– Хм, а, что волки пекут пироги? – вновь, спросил Иванов с издевкой.
Степанов обиженно хмыкнул носом. Павел Юрьевич похлопал его по плечу и добродушно сказал:
– Ладно, Леша – не обижайся. Не обижайся! Говори, что там?
Алексей рассказал Иванову о его поездке в Рогачево. Полковник внимательно слушал и медленно ходил по кабинету. Он не разу не перебил Степанова, хотя его рассказ затянулся минут на пятнадцать.
Когда Алексей закончил рассказ – Иванов вернулся на свое место и сев в кресло закурил. Сделав – две глубокие затяжки, он хитро прищурил левый глаз и весело сказал:
– Ну, что же ты Леша! Говоришь. Что нечего не нарыл за два дня?! Вон сколько информации привез! Есть результат, хотя конечно и не такой – какой мы ожидали, но я понимаю – за два дня – такой клубок не распутаешь. Теперь вопрос – что собираешься делать?
Алексей пожал плечами:
– Хм, не знаю. Честно говоря – вот пришел к вам, за советом.
Иванов выпустил изо рта в очередной раз дым от сигареты и ответил:
– Тут нужен психолог. Причем хороший. Я вижу – у этого парня крыша едет. Но не просто едет, а как говориться с чувством, с толком с расстановкой! И пока он еще чего не наколбасил – его надо вычислить.
– Я, тоже так думаю. Но где найти психолога? У меня кроме наших – ментвоских, которые, только про канареек говорят – никого нет!
– Хм, психолог говоришь?! – Иванов задумался.
– Павел Юрьевич. Нужен, как говориться инженер людских мыслей. Таких, только – в Москве найти можно.
– Ну, зачем же ты так! Есть и в провинции специалисты, не все еще за рубеж свалили.
Иванов достал из стола большой блокнот в кожаном переплете и стал листать страницы.
– Вот, тут, у меня все телефоны моих старых друзей и знакомых. Есть среди них и один. Такой хитрожопый человечек с исконно русской фамилией. Психолог. Он уже лет двадцать пять, как в университете кафедрой заведует. Специалист что надо! Профессор.
– Хм, это хорошо. А как зовут то?
– Я говорю – фамилия исконно русская – Илья Моисеевич Рабинович!
Глава 6
Кафедра профессора Рабиновича находилась на третьем этаже нового корпуса университета. Прежде чем найти нужный кабинет – Степанов минут десять петлял по длинным и однообразным коридорам. Устав, от бестолковых ответов, встречавшихся ему студентов, Алексей устало сел в фойе – на обшарпанное кресло. Рядом стояла большая фарфоровая ваза в виде абстрактной головы – не то индейца, не то деревенской женщины. Студенты университета – судя по табачному запаху, доносившемуся из чрева сосуда, давно превратили эту вазу в большую пепельницу.
Степанов смотрел на глиняного болвана и не знал, что ему делать. В этот момент на кресло стоящее напротив присела хрупкая девушка с пышной прической. Алексей приветливо улыбнулся студентке и спросил:
– Извините, вот уже пол часа ищу кабинет профессора Рабиновича и все напрасно. Может, вы у него учитесь? Где его найти?
Девушка лукаво посмотрела на милиционера и скривив губки хмыкнула:
– Хм, учусь, я преподаватель на его кафедре. Он сидит рядом.
– Извините…
– Да ничего. Мужчина, а можно вопрос?
Алексей смущенно пожал плечами:
– Конечно, если вы меня проведете. А то я тут без гида вообще не выйду! Как в том фильме – Чародеи.
– А, конечно!
– Так, что вы хотели спросить?
– А, что я так действительно молодо выгляжу?
– Ну, лет на двадцать!
Девушка печально вздохнула:
– Вот и я говорю – студенты в первую очередь на внешний вид обращают внимание, а уж потом на содержание.
Алексей встал с кресла и удивленно на нее посмотрел:
– Вы, что ж расстроились, что выглядите молодо?
Девушка, кивнула и, собрав книжки, и тетради с кресла – тоже встала.
– Вот, елки палки! Первый раз, встречаю женщину – которая расстроилась, что выглядит молодо!
– Я не женщина! Я психолог! К тому же преподаватель! А это совсем другое! Вот вы, что подумали, когда меня увидели? Наверняка – студентка, зубрит, ненужный ей предмет?! Просто хочет диплом получить, а знание ей не к чему?! А это ошибочно! Это первое мнение, так сказать – но оно может стать решающим при дальнейшем общении! – затараторила девушка.
Алексей с удивлением смотрел.
– Вот вы. Ведь тоже воспринимаете – первую информацию, и она для вас остается важнейшей – так ведь?!
– Нет!
– Не поняла. Что я не права?! – искренне удивилась девушка.
Она напрягла лоб и кожа на нем, собралась словно поролон в волнистую линию.
– Ну, если я действительно так не подумал! Я думал, совсем о другом!
– О чем? – не унималась девица.
– О том – сможете мне вы помочь или нет! И все!
– Как интересно! А чем же я вам могу помочь?!
– Я же вам уже сказал – мне нужен профессор Рабинович!
– А! Извините! Я совсем забыла! – девушка виновато улыбнулась и, взяв Алексея – за руку, потянула его по коридору. – Пойдемте, я вас провожу! Интересно, а кем вы работаете, если мыслите не так, как все остальные?!
– Милиционером!
– Кем кем? – опешила девушка.
– Милиционером! Сыщиком!
Девица остановилась, и внимательно посмотрев на Алексея – переспросила:
– Вы не шутите?
– Нет.
– Вот здорово! Я если вы поверите – подумала, что этот мужчина, мог бы работать, на какой ни будь аналитической должности, если он мыслит не стандартно! – забормотала она, и вновь потянула Алексея за руку – ведя по коридору. – Вот и пришли! И все – таки я не совсем плохой психолог! Если почти угадала вашу профессию!
– Да конечно! Спасибо! – Алексей приветливо улыбнулся и постучал в указанную девушкой дверь.
Из – за нее раздавались методичные глухие удары. Несколько секунд никто не отвечал. Затем раздался низкий мужской голос:
– Да войдите!
Когда Алексей перешагнул порог кабинета Рабиновича тот стоял на высоком деревянном табурете и прибивал к стене картину. На прямоугольном полотне, были нарисованы – какие – то, нелепые, цветные круги и треугольники. Степанов ждал, когда хозяин кабинета закончит.
Профессор Рабинович оказался – низким коренастым мужчиной с обширной лысиной на черепе и смуглой кожей. Его большой нос – похожий на вороний клюв выпирал из головы – словно плавник у акулы. Большие уши нелепо торчали в разные стороны.
Закончив прибивать картину, профессор слез с табуретки и положив на стол деревянную киянку – отряхнул руки:
– Нус, чем обязан милостивый государь?! – его маленькие черные глазки – словно буравчики, впились в Степанова.
Алексей улыбнулся. Но улыбка получилась натянутой и фальшивой:
– Извините. Я к вам от полковника Иванова!
– А! Да, да! Мне этот старый милицейский хмырь, звонил! У вас, по – моему, фамилия Степанов? Вы расследуете дело – о сексуальном маньяке?!
– Точно.
– Нус, что стоим?! Раздевайтесь – вешалки нет, можете положить в углу на кресло! – Рабинович кивнул рукой в угол кабинета.
Алесей снял дубленку и в нерешительности встал. Профессор сидел на большом кожаном диване и закинув нога на ногу – внимательно смотрел на него. Его взгляд был настолько изучающим, что Алексею стало не по себе. Пауза продлилась несколько секунд, лишь потом Рабинович – словно опомнившись, махнул рукой:
– Да вы садитесь, садитесь! В ногах то правды нет милостивый государь! Видите ли, батенька – обычно все нелепые поступки человек совершает стоя! А гениальные идеи приходят к нему сидя! Ха! Ха! – Рабинович противно рассмеялся. – Вот допустим – Адам в Эдемском саду, стоял у яблони, когда Ева его накормила яблочном! Не подумал так сказать! А тот же Ньютон – сидел под яблоней, и к нему пришла, идея – о всемирном тяготении! И такие примеры – можно приводить до бесконечности батенька! Ха! Ха!
Степанов, пожал плечами и, сев на стул напротив Рабиновича – ответил:
– Ну, а если вот человек сидя придумал какую то нелепицу?
– Хм, это, очень интересно – какую?
– Ну, допустим – убить человека!
Рабинович – повел бровями и, тяжело вздохнув – ответил:
– Убийство человека, если это продуманное убийство – вовсе не нелепица! Это целая серия разработанных идей и четко спланированных поступков!
– Но это же плохо! Идея то плохая!
– Нет – вы меня не поняли! Идеи могут быть плохие и хорошие, но вот глупые поступки – это уже батенька – глупые поступки! О них речь!
Степанов улыбнулся:
– Странная концепция исследования человеческого мышления.
– Нет, милостивый государь! Это не концепция, это лишь наблюдения! И так, что у вас – рассказывайте!
– Мне нужно составить портрет убийцы – человека, который убивает и насилует женщин!
– Насилует и убивает! – поправил его Рабинович.
– Извините.
– Ну, что ж – попытаемся вам помочь. Начнемс…
– Вам рассказать? О преступлениях?
– Нет! Расскажите мне – о своем, подозреваемом.
– Хм, как я вам – могу рассказать, о подозреваемом, если я – его не знаю! Если бы знал – к вам бы не пришел!
– Нет, батенька – знаете! Знаете, вы же представляете себе его! Вы же рисуете себе его образ!
– Ну, допустим…
– Вот и опишите! А я послушаю и потом задам, кое какие, вопросы. А там уж видно будет!
Алексей – потупил глаза в пол и попытался – сосредоточится. Метод Рабиновича его немного напряг. Собравшись мыслями – Степанов, тихо сказал:
– Это мужчина. Лет тридцать пять, сорок. Водитель. Высокий, скорее всего. Осторожен. Пунктуален. Внимателен и аккуратен. Курит.
– А теперь внешний вид? – Рабинович закрыл глаза и начал массировать виски. – Внешний вид опишите!
– Ну, лицо у него овальное или круглое. Смуглый, или – ну близко, к этому. Волосы темные. Физически развит хорошо. Ну, больше – пожалуй, не знаю.
– А, что вы считаете – толкает его на преступление? Что ему не достает в обычной жизни? Почему он идет на насилие? – Рабинович спрашивал это с закрытыми глазами.
Его толстенькая тушка совсем развалилась на диване. Ноги слегка оторвались от пола.
– Хм, я думаю – это связано с его судьбой. Возможно – в жизни ему не везло. Возможно – он сидел. Причем, сидел, из – за женщины. Возможно – он злиться и просто выплескивает энергию – отыгрывается, так сказать!
– Вот! Вот милостивый государь! Вы и попали в точку! Он отыгрывается! – Рабинович резко вскочил с дивана и забегал по кабинету. – А теперь, скажите, почему вы так решили?
– Хм. Не знаю. Ну, есть определенные обстоятельства. Есть определенные моменты в совершении преступлений.
– Хорошо! Я вам помогу. Но есть одна просьба – напишите мне все, что вы сейчас сказали. Причем напишите все на одной стороне листа. А на второй – все, что он совершил, и главное как совершил и если можно место.
Рабинович подошел к столу и, достав из ящика листы бумаги – кивнул на них Степанову:
– И главное – нарисуйте мне его лицо! Просто как вы себе его представляете.
– Хм, но я не умею рисовать!
– Ничего – нарисуйте как каракули! Мне это очень надо!
Алексей встал со стула и подошел к столу.
– А когда можно будет узнать результат вашей работы? Когда я портрет убийцы получу? – спросил Степанов, прежде чем сесть писать.
– Хм, я думаю завтра. Завтра голубчик! Я сегодня поработаю. Сегодня! Мне очень интересно! Очень! Но не гарантирую!
Алексей сел за стол и подумав начал писать на бумаге. Рабинович внимательно следил за Степановым стоя в углу кабинета. Он сложил руки на груди и что – то тихо бормотал себе под нос. Алексей писал долго. Он вдумывался в каждое слово. Ему все это напоминало экзамен. Степанов даже почувствовал, что боится сделать грамматическую ошибку. Он несколько раз отрывал взгляд от листа и смотрел на Рабиновича. Профессор – словно ловил его мысли и, успокаивая, кивал головой. Какая то издевательская улыбка не сходила с его лица.
Когда Степанов закончил Рабинович, потер ладони и радостно воскликнул:
– Нус! А теперь можно и кофейку!
Алексей улыбнулся и пожал плечами:
– Не знаю профессор, не уверен я! Если честно – то, конечно, не верю, что вот так можно кого – то вычислить! Хотя конечно в практике случаи были. Но это очень редко! – милиционер кивнул на исписанный листок.
– А человек вообще существо противоречивое! Знаете ли вы, что каждый из нас на десять вопросов говорит – нет!
– Как это?!
– Ну, вот допустим, я спрашиваю вас – вы чай будите?
Алексей внимательно посмотрел на Рабиновича. Тот с ехидным выражением лица ждал ответа. Степанов пожал плечами:
– Это, что вопрос. Или тест?
– Как хотите! Я вот вам чай предлагаю – вы будите?
– Нет, спасибо. – смущенно ответил Алексей.
– А! Вот видите! Нет спасибо? А почему нет?
– Ну, не хочу! Просто не хочу!
– Ладно. Вопрос поставим по другому – вы коньячку не желаете?
Степанов задумался. Он внимательно смотрел в глаза профессора – пытаясь разгадать его тест.
– Ну не знаю, как – то, прямо? Ну да! – вызывающе ответил Алексей.
Рабинович, улыбнулся и, повернувшись к шкафу – извлек оттуда бутылку коньяка. Через, несколько секунд, на столе появились маленькие стопочки и нарезанный тонкими дольками на блюдечке лимон.
– Вот пейте! – Рабинович налил в рюмки коньяк. – И лимон возьмите, он с солью. С солью хотите?
– Нет спасибо!
– Ага! Два раза нет! На три вопроса! Верите теперь?
– Чему?
– Что человек отрицает все?
Степанов, выпил коньяк и, покосившись на профессора, выдохнув, ответил:
– Честно нет!
– Ага! Четыре раза нет!
– Нет, только что два было – уже четыре?! – улыбнулся Алесей?
– Как это четыре? Вы только, что опять – сказали, нет!
Алексей задумался.
– Вот видите – вы уже задумались!
– Птфу ты точно! Только не пойму почему? Я ведь стараюсь говорить да!
– И не старайтесь! – профессор прожевал дольку лимона и вновь разлил коньяк по рюмкам. – Не получиться! Не получиться! Это закон! Каждый человек – чему – то противиться! И как бы он не хотел – он семь раз на десять вопросов скажет – нет! Если бы было да – человечество в принципе бы не было! Ну, ладно – хорошего, помаленьку! – Рабинович – резким движением, убрал коньяк со стола.
Степанов удивленно посмотрел на профессора и улыбнулся. Тот встал и не гладя на него сказал.
– Знаю, о чем вы сейчас подумали!
– Хм, о чем?
– Вы подумали – вот настоящий еврей! Зашкерил бутылку! Не дал еще рюмку выпить!
– Хм, нет! Я так не подумал!
– А, вот вы видите пять! Пять!
– Что пять?
– Пять раз – сказали, нет! Из шести!
– Птфу ты – точно! – рассмеялся Алексей.
Рабинович, убрав со стола лимон и рюмки – взял в руки бумаги, на которых писал Алексей. Его лицо вдруг стало серьезным. Посмотрев на нелепую картинку преступника, он загадочно сказал:
– А я уже кое, что знаю!
– Да и что же? – удивился Алексей.
– Придете завтра! Завтра голубчик! Часов в одиннадцать! А сейчас – вынужден, вас, огорчить! Мне надо идти по делам!
– Хм да нечего! – Алексей, встал со стула и, надев дубленку – подошел к двери. Прежде чем ее открыть и выйти он повернулся и, посмотрев на профессора – спросил:
– Илья Моисеевич, а этот ваш портрет, он как составляется?!
– Точно! Ха! Ха! – рассмеялся Рабинович. – Не волнуйтесь батенька! Завтра, все завтра!
Степанов вышел из помещения и быстро зашагал по длинному коридору.
Посещение кабинета Рабиновича оставила в душе у Степанова противоречивые чувства. С одной стороны все выглядело как – то чудаковато. Не совсем адекватный Илья Моисеевич, со своими дурацкими вопросами и тестами. Непонятная перспектива вообще. Получить какую либо информацию от психолога. А с другой стороны другого выхода у Степанова не было. Пусть, даже не совсем точный портрет – потенциального подозреваемого, все таки мог помочь Алексею в расследовании.
Степанов вернулся в Волгу в раздумьях. Попов кивнул головой и ехидно спросил:
– Ну, что психологи урологи? Еще больше мозги свернули?
Алексей, улыбнулся и, не ответив – закурил. Попов почесал лоб ладошкой и сказал:
– Я вообще не верю в эти идеи вычисления поступков человека! Человек существо противоречивое! Нельзя никогда вообще предугадать – что ему в голову придет! Вот я никогда не умею планировать свои поступки! Вечером одно хочу сделать, а получается – совсем другое!
– С тобой все ясно! Ты типичный самец рода человеческого! Живешь инстинктами! И самый главный у тебя – инстинкт размножения! На втором месте – пожрать и поспать!
– Это почему? – обидился Попов.
– Да все потому – вот проанализируй свою жизнь и поймешь! – ухмыльнулся Степанов.
– Хм, размножения… это вроде нормально – буркнул Попов. – куда едем то?
– Отвези меня домой! Мне надо отдохнуть. Уже вечер – в Рогачево возвращаться, смысла нет, а завтра с утра поедем. И ты дома побудешь, перед тем как уехать в Рогачево надолго!
– Ну, домой так домой! – разочаровано вздохнул Попов.
Двор дома, где жил Степанов – как всегда был запружен автомобилями. В коммерческие фирмы, которые располагались на первом этаже здания, приезжало много клиентов. Парковать свои машины они старались во дворе. Получалась эдакая – бесплатная стоянка. Попов с трудом втиснул «Волгу» в узкий проезд возле подъезда и отчаянно посигналив водителю маленького японского грузовика, разразился трехэтажным матом в отношении его матери. Степанов улыбнулся и тихо сказал:
– Завтра не заезжай во двор. Я выйду на улицу в восемь. – и выйдя из «Волги» хлопнул дверкой.
Поднимаясь по лестнице родного подъезда, Алексей, вспомнил, что дома нет хлеба. Но, махнув, рукой он, решил не возвращаться в магазин. Когда он поднялся на площадку своей квартиры – то с удивлением увидел, что возле его двери стоит женщина. Степанов вздрогнул от неожиданности.
– У тебя хлеб то дома есть? – словно читая его мысли – спросила она.
Это, была Ирина Сливнина – дознаватель из ГУВД его давняя знакомая – землячка из Рогачево. Ее, белокурые волосы, выбивались из – под, песцовой шапки. Большие серые глаза внимательно изучали его лицо. Алексей осмотрел ее с ног до головы и спросил:
– Ты давно меня тут ждешь?
– Ну, минут пятнадцать. Сразу, после работы решила вот в гости к тебе приехать? Мне сказали в управлении – ты сегодня был у Иванова! Не ждал? Не рад? – Ирина, выставила из – под длинной полы шубы, свою ногу – в черном чулке и изящном сапоге, на высоком каблуке.
Слегка подтянув юбку, она кивнула головой Алексею и томным голоском сказала:
– Вот ножки замерзли, надеюсь, меня тут кто ни будь – согреет? Даст так сказать кров и уют?
Алексей посмотрел на ногу Ирины и грустно улыбнулся:
– Ты как всегда в своем репертуаре! У меня дома даже хлеба нет!
– Я купила! Зашла в булочную! – Ирина кивнула на дверь. – Мы войдем в квартиру или так и будем на лестнице стоять?
– Ах да! – Алексей открыл замок ключом и кивнул на прихожую. – Прошу пани!
Но Ирина вместо того, что бы войти сама – силой схватила Алексея за полы его дубленки и потянула хваткой голодной волчицы. Они споткнулись о порог и чуть не упали на пол. Степанов успел захлопнуть за ними дверь:
– Ира, ты что? Так вот сразу? – испуганно бормотал он.
Но она его не слушала и тащила в спальню. Скидывая одежду на ходу – они повалились на кровать. Алексей понял, что устоять под натиском Ирины не в силах. Ее бурные ласки убивали всякую инициативу к сопротивлению. Степанов поймал себя на мысли, что – на месте Сливниной представляет другую женщину – помощника прокурора из Рогачево…
Через пятнадцать минут они усталые и совершенно голые лежали на кровати и задумчиво смотрели в потолок. В комнате было тихо. Лишь, их возбужденное дыхание и свист ветра, который доносился из – за замерзшего окна. Алексей с неохотой перевернулся на бок и достал с тумбочки пачку сигарет. Закурив, он выпустил дым в потолок.
– О чем ты думаешь? – тихо спросила Ирина.
Она все еще тяжело дышала. Алексей вновь затянулся сигаретой и, помолчав – ответил:
– Я думаю о том деле…
– О рогачевском маньяке что ли?
– Ну да…
– Ну, ты Степанов и циник! Мог бы, мне, сказать, что думаешь – о мне! Мужики – вы все такие! Лишь пятнадцать минут любите, а потом – обиделась Сливнина. – Даже в постели с женщиной, о работе мысли!
– Извини…
– Хм, извини! Тебе хоть понравилось?
– Конечно…
– Конечно! Хоть бы поцеловал!
– Я курю! Боюсь пеплом простынь испачкать.
– Эх! Нет в тебе романтики Леша! Простынь и пепел тебе важнее!
– Стирать бы мне пришлось! Один ведь живу!
– Один! Сам виноват! Да и машинка у тебя автомат! Бросил и все!
– А гладить! – ухмыльнулся Алексей.
– Гладить! Погладила бы я! Позвал бы! Я бы давно ту все тебе перегладила! – Сливнина провела рукой по его животу.
Алексей, дернулся и, отвернувшись – стряхнул с сигареты пепел на пол. Ирина посмотрела на его спину и сказала:
– Ну – вот, а пол мыть? Не боишься?
– Нет! Пол нет!
– Интересно! Степанов, а на что ты для меня готов? – Сливника, вскочила и, усевшись на четвереньки – игриво посмотрела на Алексея.
Тот, улыбнулся и, погладив ее по руке – ответил:
– Ну, на многое! На многое Ирочка!
– На многое! Тебе я так нужна! Не врал бы! – Ирина кивнула на свои бедра и погладила томно груди рукой. – Ладно, уж и за это спасибо!
Степанов тяжело вздохнул и, помолчав, грустно спросил:
– А, ты на что готова ради меня?
Женщина задумалась и, закатив глаза – посмотрела на люстру:
– Ну не знаю! Тоже, наверное, на многое!
