Текст книги "Могущество и честь"

Автор книги: Ярослав Коваль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

Решиться было трудно. Но если не знаешь, что отвечать – говори правду.

– Сомневаюсь. Аштия и Раджеф в присутствии посторонних ведут себя очень сдержанно. Однако взгляды не могут обманывать. Когда они смотрят друг другу в глаза, в них видна любовь. Тут не ошибёшься.

Император прерывисто вздохнул. Я посмотрел на него с опаской. Глаза уже привыкли к темноте, и на фоне отдалённых сполохов света, заливавшего внутренние дворы замка, более или менее чётко был вычерчен его профиль. Казалось, глаза поблёскивают, как грани неживого драгоценного камня. Может, они просто отражали те же искорки света. Как ни странно, сейчас его величество казался мне более всего похожим на человека.

– Что ж… Раз так, я, конечно, не стану мешать счастью женщины, пользующейся моей приязнью.

– Ваше величество, могу я спросить?

– Раз уж я заговорил о таких деликатных вещах, то, пожалуй, честно будет дать и тебе такую же возможность. Спрашивай.

– Правда ли, что государь лишь на одну четверть человек?

– Да, – усмехнулся император. – Я сын демона, правителя области Аскеналь, и его дочери, наполовину демоницы. Моя мать была рождена на свет пленницей из человеческого мира. К сожалению, бабка не дожила до моего рождения, поэтому у меня не было возможности спросить, к какому сословию она принадлежала. Впрочем, может, это и к лучшему. Я вправе считать, что она была представительницей знати. Тебе хочется узнать ещё что-нибудь?

– Да. Каково это – править человеческим миром для существа, лишь на одну четверть являющегося человеком?

– Прекрасно. Человеческая кровь очень сильна. Она вполне способна одержать верх над демонической, даже превышающей её количеством. Я удовлетворил твоё любопытство?

– Да, ваше величество.

– Что ж… А теперь я запрещаю тебе с кем-либо делиться полученной информацией. И о моём происхождении, и об отношении к госпоже Солор. С кем бы то ни было.

– Да, государь. Разумеется.

ГЛАВА 8
ХРУСТАЛЬНАЯ ПРОВИНЦИЯ

Армия выступила из Анакдера всего через неделю после торжественного обеда в честь его освобождения. Почти все войска, которыми ещё располагал государь, были переданы Аштии, и осталось ровно столько, чтоб в случае необходимости защитить крепость. Меня это удивило, но, поскольку я не был штабистом, и меня никто не спрашивал, оставил своё удивление при себе. Если её светлость и сам правитель готовы рискнуть его безопасностью и оставить практически беззащитным в Анакдере, значит, всё продумано, и я просто не владею нужной информацией.

Через пару дней пути лес стал скуднее, обработанные, уже подготовленные к севу поля потянулись от обочины дороги и чуть ли не до самого горизонта, зато крестьянские посёлки спрятались в гущине фруктовых и ягодных садов. Несколько позже на горизонте показались горы, и их размеры даже с такого расстояния впечатляли.

У одной крупной деревни, которая чувствовала себя настолько уверенно, что нигде не пыталась прятаться, наоборот, развернулась напоказ по обочинам тракта, армия остановилась, слуги поставили большой шатёр, вызывающе алый, с гербом Солор, вышитом на полотнищах со всех шести сторон. И к вечеру меня позвали к её светлости.

Аштия устроилась на постели, сооружённой из двух длинных складных скамей и перины. Она сняла доспех и накинула широкое халатообразное одеяние, которое вполне годилось для неформальной ситуации, но всё же к постели я старался не присматриваться.

После общения с императором я всё мечтал посмотреть на Аштию, заглянуть ей в глаза и попробовать понять, знает ли она о чаяниях и желаниях его величества? Как относится к ним? Действительно ли дорожит отношениями с мужем и нынешним своим положением больше, чем возможностью стать императрицей? Ничего немыслимого в этом нет. Её бабка отказалась от трона, потому что оценила свои амбиции, свою карьеру и свою свободу намного выше.

А может, и в самом деле просто не догадывается?

Как бы там ни было, я нарушать приказ его величества не собираюсь. Да и едва ли их отношения с леди Солор – хоть в какой-то степени моё дело…

– Садись, – пригласила она меня и развернула карту. – Посмотри сюда. Вот здесь – Анакдер, а здесь – Хрусталь. Хрустальное графство, бывшее королевство. Прежде оно было самым северным королевством на материке. Впрочем, севернее тоже живут люди, но в государства они не были объединены, а сейчас лишь вяло торгуют с метрополией и считаются провинцией, лишённой своего наместника. Но это к делу не относится. Графство защищено с юга горной грядой, потому его очень трудно было в своё время захватить и подчинить власти императора. Проходы есть вот тут и вот тут, – Аштия ткнула пальцем. – Побьюсь об заклад, тут всё будет перекрыто.

– А мы что – идём вновь захватывать Хрустальное графство?

– В какой-то степени. Если верить сведениям, предоставленным разведкой – а я им верю – Хрусталь используется мятежниками для того, чтобы накапливать силы северных лордов. Правда, этот процесс ещё только начат. Коль скоро мы здесь, я хочу сперва расправиться со здешними врагами. А потом, подкопив сил, идти на юг.

– Но зачем, если графство так неприступно…

– Если сейчас не забрать в свои руки такой мощный естественный бастион, он сможет стать очень сильным оплотом и опорой мятежа. И в дальнейшем будет всё время нависать над нашими тылами.

– Ну, мне тут с тобой бесполезно спорить.

– Это верно. Однако в том, как именно можно захватить Хрусталь, я охотно приму твои советы. Позволь пояснить. Горная гряда считается проходимой только в двух местах, я их показала. Но, кроме того, имеются, конечно, и перевалы. Два сравнительно низких, но труднопроходимых в это время года, и ещё один, непроходимый. Я хотела обсудить с тобой возможность переправить войска в Хрустальное графство по какому-либо из этих перевалов.

– А почему те два перевала считаются труднопроходимыми?

– Из-за большого количества дождей и селей, размывающих дорогу. В горах сезон дождей действительно начинается намного раньше.

Я поморщился.

– Ладно, а непроходимый почему непроходим?

– Из-за лежащего на высоте снега. Собственно, снега лежат на вершине гряды всегда. Когда-то этот перевал опускался ниже и был проходим в самые жаркие сезоны. С большим трудом, но всё же проходим. Но сейчас всё изменилось.

– То есть перевал закрыт из-за снега?

– Да, – Аштия внимательно смотрела на меня. – По крайней мере, пятеро суток солдатам пришлось бы пробираться по снегу, по льду, в диком, нечеловеческом холоде. Я знаю, что ты выходец с севера. Может быть, ты сможешь что-нибудь посоветовать?

– В принципе, вариант идти по снегу мне нравится куда больше, чем путешествие армией через селевые потоки.

– Понимаю. Я так и предположила. В том числе и потому, что перевал этот однозначно считается непроходимым, то есть никто не сможет предполагать угрозу с этой стороны, и заканчивается почти точно над Хрустальным замком. Который нам, собственно, и нужно захватить в результате этого похода.

– То есть, если удастся форсировать перевал, мы с него на копчике съедем прямо во внутренний дворик нужной твердыни?

– Почти что так. Знаешь, если ты сможешь перевести армию через горы, захват замка с той позиции едва ли потребует от тебя много труда. Хрустальная крепость слабо защищена со стороны бывшего перевала. Практически не защищена.

– А твои вершники не могли бы перемахнуть через гряду и ударить сверху?

– Только не в это время года. На высоте очень холодно. А холодостойких ящеров Империя предложить не может. По этой же причине, если возьмёшься переводить армию через горы, транспортных ящеров предложить тебе не смогу. Разве что лошадей… Некоторое количество лошадей северной породы у меня есть. Но с ними сложно на перевалах…

– М-да…

– Так что скажешь?

– Я скажу, что нет ничего невозможного. Я могу подготовить армию к путешествию через высокогорные снега, но это потребует много времени. И много сил.

– Лишнего времени у нас нет. Устраивают только затраты иного порядка.

– Но ты ведь хочешь, чтоб армия, которая отправится в горы, спустилась с них в полном составе, я же прав?

– Да, так.

– А для этого тебе придётся, – я выставил вперёд растопыренную пятерню, – обеспечить всех солдат и офицеров меховой одеждой, меховыми головными уборами, валянной из овечьей шерсти обувью. По крайности можно обойтись толстыми шерстяными обмотками в сапоги. Нужны лыжи. Знаешь, что такое лыжи? Нет? Я объясню. Кроме того, нужно особое питание. Нужны запасы дров с собой. Нужны тёплые палатки и маленькие переносные печки. Нужны санки и собаки.

– Собаки? Зачем?

– Чтоб тащить сани. – У Аштии округлились глаза. – Да-да, собак можно запрягать в сани. Они, в отличие от лошадей, могут с лёгкостью карабкаться по скользким крутым тропинкам, идти по снегу, насту, даже льду. В переходе через снега их проще прокормить, и они не замёрзнут.

– И какие собаки годятся?

– Не слишком крупные и не слишком мелкие. Лохматые. Такие, которые согласны будут питаться сушёной рыбой, а не мясом.

– Какая разница, кормить ли собак в пути мясом или рыбой?

– Рыба экономнее, занимает меньше места, меньше весит. И не промерзает. Мороженое мясо – это не очень весело. Вот сушёное годится, но только разгрызаемое. Кроме того, к мясу обязательно нужно брать с собой сало – в первую очередь для людей.

– Сало?

– Да. Сало.

– Но зачем?

– Аше, это ж очевидно – чтобы его есть. На холоде тело теряет тепло и силы. Только очень жирная пища способна поддержать организм человека и не дать ему замёрзнуть.

– Вот как, – женщина смотрела недоверчиво. – Что ж… Понимаю. Но у нас нет лишнего времени. Всё нужно будет сделать очень быстро.

– Я слабо себе представляю, как это возможно. Сколько потребуется времени, чтоб свалять валенки на пару тысяч человек?

– Если не найдём валенки, обойдёмся этими… как ты сказал… обмотками.

– А вместо шапок? А вместо меховых тулупов?

– Здесь поблизости есть три крупных города. В этих городах есть обширные склады, принадлежащие купцам, торгующим с севером. Придётся реквизировать пушной товар.

– И откуда ты возьмёшь такое количество скорняков и портных, чтоб перешили огромное количество мехов в одежду и головные уборы?

– Во-первых, сколько-то скорняков и портных найдутся. А во-вторых, солдаты и сами могут себе что-то худо-бедно пошить из выданных мехов за пару-тройку дней. Они ведь для себя будут стараться.

– Суровый подход. Вряд ли самопальная одежда будет защищать от мороза так же хорошо, как сшитая опытной рукой.

– Самопальная лучше, чем ничего. Если не смогут изготовить одежду, смогут обмотаться под одеждой. Чем плохо?

– Ведь солдаты, которых ты мне дашь, не умеют вести себя в снегах. Они вообще о снеге, наверное, имеют очень смутное представление. Им будет намного сложнее, чем мне, даже с нужным оборудованием и снаряжением.

– Понимаю. Хорошо, постараюсь сделать всё, что только можно, – она соскользнула с постели и подсела к столику. – Диктуй, что сможешь с ходу сообразить. Чтоб уже сейчас начать подготовку хотя бы по основным пунктам. Заниматься этим делом я буду, конечно, не сама. Тебе будет помогать один из моих офицеров. Либо Аджиб, либо ещё кто-то.

– Конечно, – я задумался. – А вообще, знаешь – ты права. Кое-как сшитые из войлока чуни лучше, чем их отсутствие. Если войлок будет по-настоящему толстым, качественным. Дай я тебе тут на дощечке нарисую, как они должны выглядеть. Уж чуни-то, наверное, сможет сшить или хотя бы сошнуровать каждый солдат. Вот только поверят ли, что всё это необходимо… Отнесутся ли к поручению всерьёз? Ведь, например, ты мне сейчас не очень-то веришь.

Аштия подняла на меня взгляд и улыбнулась. Эта улыбка волшебным образом осветила и оживила её лицо, заставила вспыхнуть глаза. «Красивая она всё-таки тётка, – невольно подумал я. – Разве странно, что император в неё влюбился? Ничего странного… Смотрит сейчас почти как Моресна…»

– Приказ Главнокомандующего обязателен для исполнения каждым солдатом и офицером. Даже если я прикажу им снять штаны и прилепить на задницу перья.

– Только, боюсь, такого рода приказ будут выполнять без… воодушевления.

– Да какое уж тут воодушевление.

Как я и ожидал, мои рекомендации вызывали крайнее недоумение у тех, кому были переданы. Даже Аканш округлил глаза и переспросил, точно ли в предвидении влажного сезона нужно готовить войлочные чуни и к чему такое количество сала. Над предписанием, подписанном Аштией, он двумя руками чесал затылок и время от времени искоса поглядывал на меня, видимо, в ожидании пояснений.

– Если я буду знать, зачем всё это нужно, смогу лучше и быстрее выполнять приказ.

– Постараюсь объяснить. Что тебя больше всего удивляет?

– Сало. Зачем столько сала?

– Есть.

– У солдат кишки свернутся.

– Я не предлагаю им начинать есть эту непривычную еду прямо сейчас. Но в снегах сало очень пригодится. Поверь моему опыту. И распорядись, чтоб солдаты набрали себе вообще побольше тёплой одежды.

– Но у каждого из них есть суконный плащ.

– Один суконный плащ – ничто в снегах. Ты представляешь себе, что такое ночевать в снегу?

– Нет, – признался мой зам. – Я и снег-то себе с трудом представляю. В снегу вообще нельзя жить.

– Я научу. Но вообще твоя реакция меня не вдохновляет. Знаешь, мороз ведь не шутит. Любая ерунда, любая небрежность – и вот, пожалуйста, отморожение. Даже пальцы надо будет прятать в ткань, лучше всего шерстяную. Даже лицо до глаз обматывать.

– Зачем?

– Чтоб ветром и снегом не иссекло. А ты как думал?

– С трудом себе это представляю.

– Придётся представить, когда мы поднимемся в горы. Мне придётся вести столько войск, чтоб хватило на захват крепости и потом на штурм укреплений в Белом распадке. Которые, в свою очередь, будет штурмовать её светлость. Нам придётся ударить в тыл и открыть Белый распадок императорским войскам.

– Понимаю.

– А мне вот, например, не всё понятно. Госпожа сказала, что спуск с перевала ведёт прямо в Хрустальный замок. Но если смотреть по карте, то получается очень даже изрядное расстояние…

– Это если смотреть старый рисунок перевала. Ещё до постройки Хрустального замка в его нынешнем виде произошло серьёзное землетрясение, потом ещё одно. Так что горные массивы сдвинулись, и проходимый маршрут изогнулся вот так, – Аканш вытащил ещё один лист карты. Провёл по бумаге кончиком ножа. – Вот здесь придётся пройти, по сути, вдоль ледяного гребня горы, на большой высоте. Там лежит снег и лёд, так говорят. И только потом дорога пойдёт на снижение.

– Но ведь тут живут какие-то люди, которые регулярно бывают в горах?

– Есть, конечно. Охотники, пастухи, сборщики трав. Пасечники.

– Ну, пасечников я точно не имею в виду. Меня интересуют те, кто пользуется лыжами и знает, зачем они нужны.

– И что же такое лыжи?

Я усмехнулся.

Однако, при всём том непонимании, которое сопровождало мои распоряжения, подготовка сразу же пошла очень быстро и точно по моим указаниям. Каждый день я разглядывал груды уже пошитых меховых накидок – они не были похожи на шубы, но при необходимости их можно было зашнуровать так, чтоб облегали тело и руки.

Вот с шапками оказалось сложнее – шапок в Империи не носили. Здесь принято было одеваться в плащи с длинными и широкими воротниками, которые обматывались вокруг головы. Существовала чуть ли не сотня способов наматывать такие воротники – и от дождя, и от ветра, и от жары, и для красоты. Ими пользовались и мужчины, и женщины, различались только ширина и длина. Поэтому меня сперва не поняли, а потом, когда я нарисовал, показал руками и даже свертел из обрывков ткани подобие нужной мне шапки, выразили недоумение, мол, к чему изобретать что-то новое? И так сойдёт.

Всё остальное худо-бедно отыскивали и готовили. Аштия уже на следующий день после нашего разговора с половиной армии отправилась к бастиону Белого распадка. В действительности, как я понял из пояснений, это было узкое ущелье, настолько удобное для обороны, что теперь, после возведения там укреплений, взять его стало практически невозможно.

– Слишком много времени и сил это может потребовать, если наша кампания не удастся, – сказал я Аджибу, штабисту, который был оставлен, чтоб мне помогать.

– Её светлости в любом случае пришлось бы ждать подкрепления под стенами Анакдера. Если Хрустальное графство удастся захватить так быстро, как госпожа планирует, это даст императору возможность опереться на Север, а время при этом не будет зря потеряно.

– Значит, у госпожи есть надежда на получение подкрепления?

– Разумеется.

– Только от господина Амержи?

– Много ли можно получить от Великого судьи? Такое количество войск нельзя считать подкреплением. Нет, не только от него. Солор пришлёт дополнительные отряды из числа тех, которые удастся выделить из гарнизонов приграничных крепостей. Но эти вопросы я не имею права обсуждать.

– А то, что уже было сказано, имеешь?

– Да, госпожа Солор распорядилась кратко обрисовать тебе ситуацию.

– Замечательно. И что ещё она разрешила мне рассказать?

Вместо ответа Аджиб расстелил передо мной несколько схем – планы замка, укреплений в Белом распадке, карту горного хребта и перевала, а также чертёж какой-то странной конструкции, в которой я не сразу опознал подобие нарт.

– Вот такое сойдёт? В неё впрягают пять, шесть или семь псов, специально обученных везти весьма приличный груз.

– Значит, тут всё-таки используются собачьи упряжки!

– Когда госпожа Солор поручила мне обеспечить такой поход, а также твои пожелания, я навёл справки. И выяснил, что да – обитатели высокогорий используют это для перевозки грузов. Сколько тебе нужно таких штук?

– Сколько будет, столько и нужно. От их числа ведь зависит количество груза, которое можно будет снять с солдат. Если не хватит упряжек, придётся использовать волокуши. Знаешь, что такое волокуши? Наведи справки, уверен, горцы и их тоже используют.

– Понял.

– Собачьи упряжки будут нас ждать уже там, у границы снегов?

– Нет, зачем же. По мокрой грязи полозья тоже едут. По сухой хуже. Но тоже справимся.

– Ясно. А что насчёт лыж? Обитатели высокогорий их используют?

– Что-то подобное используют. Эти плоские плетёнки снизу отделаны мехом, правда зачем – я не очень понял.

– Я знаю, зачем. Это имеет смысл, поверь.

– Сколько тебе может понадобиться таких плетёнок?

– Минимум сотня. Разведчикам и тем, кто будет утаптывать дорогу.

– Понял. Найдём. Как уже нашли упряжки собак. Я считаю, проще всего просто нанять владельцев этих упряжек за золото, чтоб они и отвезли груз через перевал. За золото горцы сделают очень многое.

– Как большинство населения любого мира. Действительно, так будет лучше всего. Ведь водить упряжки не умею ни я, ни кто-либо из солдат.

– Вот с палатками и печами для них дела обстоят хуже. Палатки есть. Но таких – из толстого брезента, обработанных магией для того, чтоб были непромокаемыми – в достаточных количествах столь быстро не удастся обеспечить. Что же касается печей, то подобные крохотные и безопасные можно сделать только на заказ. И за неделю удастся получить всего несколько штук.

– В принципе, можно обойтись и без печей, но в этом случае каждый солдат должен выполнять мои распоряжения с беспримерной скрупулёзностью.

– Это и так будет. Излишне напоминать.

– Хорошо. Каждый боец должен взять с собой меховую полость. Пусть небольшую, согласен. На них можно будет лежать, завернуться в неё. Спать-то всё равно придётся. Пять-шесть суток в пути, может быть, больше. Я не могу ручаться, что южане, никогда не видевшие снега, справятся с этой задачей. Так что младших командиров ко мне на инструктаж – чтоб в дальнейшем они в свою очередь проинструктировали подчинённых.

– Понял.

И я принялся придумывать, как же суметь объяснить людям, никогда не знавшим северной зимы, что такое мороз, снег, лёд, обморожение, переохлаждение, наконец… Да, в горах, на леднике, они поймут, что это такое, но будет уже поздно. И там у меня не найдётся времени собирать людей и рассказывать им про снег. Так что нужно получше растолковать сейчас, чтоб потом они вспомнили и сделали, как велено.

Поэтому я почти каждую сентенцию повторил и дважды, и трижды, пока не начал чувствовать, что если мои слова и не восприняты всерьёз, то их, по крайней мере, запомнили. По лицам слушателей – замкнутым, угрюмым, недоверчивым – я видел, что осознание всей сложности ситуации если и придёт, то позже. Сейчас же есть только готовность повиноваться данному свыше командиру, не более того. Ну, хоть что-то.

Подготовка к походу действительно заняла всего неделю – я не верил своим глазам. Солдатам были розданы пошитые на скорую руку предметы тёплой одежды, включая меховые фуфайки с узкими рукавами, шапки, больше напоминающие чепцы, куски меха, сшитые в полости, а также войлоки. Все, кому было приказано, то есть почти все, успели соорудить себе нелепое подобие валенок по схеме, которую я рисовал Аштии, а потом Аджибу. Нашлись и палатки, приземистые, как я заказывал, и даже печки, и запасы дров, увязанных так, чтоб не занимать много места.

На каждого бойца навьючили сухой паёк на пять дней, тёплую одежду, полости, другое снаряжение, и никто не роптал. Впрочем, попробуй тут поропщи. Но я видел лица, с которыми солдаты вскидывали на плечи плотно увязанные тюки. По-русски это называлось бы: «Мать твою налево, командир», или даже крепче. Вопрос, что они скажут потом, передо мной даже не стоял. Меня больше заботило, чтоб никто «особо умный» не скинул лишнюю по его мнению ношу где-нибудь тишком. Способны на такое имперцы? Увидим.

Для моих двух тысяч бойцов (должно хватить на всё про всё, в любом случае больше мне просто не перевести через перевал) нагрузили всего с полсотни собачьих упряжек, но и это уже становилось огромным облегчением. Ведь в горы нужно было везти или нести буквально всё, включая топливо. Разве только воду можно будет раздобыть на месте. А медикаменты? Запас провизии на лишние дни в пути? Верёвки? Прочее снаряжение?

Мне и самому не случалось раньше брать перевалы. Я уповал лишь на то, что подъём окажется не слишком крутым, что снег и лёд будут ждать нас только на вершине, что не случится серьёзной метели, обвала или заноса. И что температура воздуха будет падать постепенно, давая моим ребятам хотя бы намёк на возможность адаптироваться. Хотя надеяться на это особенно-то не приходилось. Как и на то, что мне не придётся вести разведку самому. Кроме меня в отряде будет ещё с полсотни умеющих ходить на лыжах, но их в разведку не отправишь, они – лишь наёмные погонщики собачьих упряжек.

Выступили мы на рассвете. Мне только изредка приходилось видеть рядом с собой Аканша и Ильсмина, а также двух других старших офицеров отряда – моих временных замов, отвечающих за полторы тысячи солдат, отданных под моё начало на время похода. В предгорье, когда дорога уже пошла в гору, я обернулся – толпа народу, весьма прилично соблюдающая строй, впечатляла. Вот так посмотришь и не поверишь, что тут всего две тысячи бойцов.

Впрочем, почему «всего»? Это ведь довольно много – две тысячи отлично обученных солдат. Ну, плюс люди, присутствующие в отряде, но не являющиеся солдатами. Вон, кстати, упряжки. Создают впечатление большей массы народа. Какие у них тут пушистые собаки, настоящие якутские лайки. Оно и понятно, попробуй иначе поспи в снегу.

Появившемуся неподалёку Аканшу я коротко сообщил, что привал будет только один и только на ночь.

– Понятно, командир.

– У нас очень мало времени. Каждому солдату – не более трёх часов сна. Потом отоспятся.

– Слушаю.

– Кстати, имей в виду – в снегу тоже можно спать.

– Это как?

– Сейчас попробую растолковать. Сперва надо вырыть в снегу яму. Так, чтоб, считай, в него зарыться. Потом взять кусок непромокаемой ткани – у нас уложено таких с пару сотен кусков. Я просил тонкие и лёгкие, мне демонстрировали.

– Да, они на волокушах.

– Так, дальше надо подстелить часть ткани на дно снежной ямы, улечься сверху вместе с кем-нибудь, обязательно укутать ноги меховушкой или войлоком, пальцы спрятать в одежду – и накрыться остатком ткани. Потом хорошо, если ещё кто-нибудь сверху снегом закидает. Но без фанатизма.

– А как же дышать?

– Говорю – без фанатизма. Но вообще на эту тему можно особо не волноваться. Снег тает от тепла, в частности от дыхания, и протачивает лунки. Будет чем дышать, если тебя, конечно, не метровым слоем замело. И то…

– А зачем вообще снегом закидываться? Ведь он, говорят, холодный.

– Сложно объяснить. Можно начать с того, что снег может оказаться с температурой около минус трёх или минус пяти. А вокруг будет, скажем, пронизывающий вечер и минус двадцать. Или минус сорок… Здесь-то, конечно, мы вряд ли с подобной температурой столкнёмся. Но она случается. И вот тогда в снегу будет вполне реально погреться. К тому же снег почти как мех способен хранить в себе тепло, если имеется подпитывающий его источник. Например, человеческое тело. И в снеговой ямке можно будет спать без последствий для конечностей. Только нужно обязательно изолировать себя от снега, потому что он тает, и для этого как раз нужна непромокаемая ткань.

– Очень хитро. Что только ни узнаешь о северянах… Командир подобным образом ночевал?

– Почти так. Жить захочешь – ещё не так раскорячишься. Опыт у меня есть. Предлагаю просто поверить на слово.

Холод подступал к нам постепенно, больше беспокоил ветер – на высоте он разгулялся со вполне приличной силой. Уже на исходе первого дня я ощутил себя по-настоящему комфортно. Позабытая пронизывающая дрожь от холодка, которую возрождал для меня только, помнится, демонический мир, вернула телу ощущения родины. Ведь я всё-таки северянин. В будущем, когда смогу позволить себе длительный досуг, буду проводить его в горах. Ностальгировать. В снежки играть с женой. Если она, конечно, согласится мёрзнуть.

А последнее вызывало большое сомнение. К тому моменту, когда передовые отряды во главе со мной добрались до нижней границы снегов, всё, что солдаты с такими матерными лицами вьючили на заплечные мешки в долине, уже оказалось на них надето. Разве только кроме войлочных чуней. Я видел их растерянные взгляды, обращённые на меня, и отчасти понимал, чего они сейчас с такой надеждой ждут. Едва ли чудесного рецепта, позволяющего ощутить себя на высокогорье так же комфортно, как и внизу (хоть от этого никто из них бы не отказался). Но хотя бы объяснение – почему оно всё вот так? Как вообще в таких условиях можно жить? А воевать?

И чем тут можно подбодрить? Рассказать про сорок первый и бои под Москвой? Или про сорок второй и Ржевско-Вяземскую операцию? Так ведь не поймут…

– Передай солдатам, чтоб никто не останавливался и не садился, не ложился отдыхать вне привалов, без соблюдения всех предосторожностей. А то усталость вдобавок к непривычному холоду – замёрзнешь и не заметишь.

– Понял, – отозвался Аканш. Он успел замотать голову и лицо суконным воротником плаща, хотя на мой вкус ветер был хоть и холодный, но уж не настолько.

Кстати, глядя на него, многие бойцы поступили так же. Особенно усердствовали те, что посмуглее – видимо, из самых южных районов Империи. Для них здешний холод – удар по воображению.

– Разведчиков ко мне! Аканш!

– Слышу, командир. Сейчас будут.

– Значит, так, – заявил я собравшимся ребятам из разведывательной полусотни. – Вот это – лыжи. Их надо надевать на ноги. Вот так. Всем понятно, как присобачивать эти штуки к ногам? Замечательно. Зачем они нужны – объясняю. Вот снег, – я решительно воткнул обе нижние конечности, обутые в сапоги, в первый скудный снежный пласт, попавшийся нам по дороге. Да, сапоги у них для такого путешествия никуда не годные. Такова уж выделка кожи, подошвы тоненькие – в жару это даёт возможность ноге дышать. Но на снегу в таких – просто мука. Валенки бы… – Его тут мало, однако видно, что нога проваливается. Там, где снега будет больше, станет проваливаться сильнее. А если надеть вот эти штуки, проваливаться не будешь. Да, сейчас разница едва заметна, но когда снега по пояс, становится очевидна. Кто хочет проверить, не ошибаюсь ли я, скоро сможет это сделать на высокогорье. Но приготовьтесь выковыривать снег из штанов. Те, кому неохота заниматься подобным неприятным делом, смотрите сюда. Буду вас учить наматывать обмотки по старославянски, – напрягая голос, я провёл краткий мастер-класс. – Когда снега станут настоящими, по пояс или по макушку, не забудьте продемонстрировать свой новый навык товарищам. Им – тем, кому не хватило лыж – он пригодится без вариантов. Теперь о том, как на этих штуках следует ходить, – натянув лыжи, я выбрался туда, где снежок был поглубже, и сделал полкруга. – Всё понятно? Не стесняемся, задаём вопросы.

– Командир, а что – дальше снега будет по пояс или по макушку?

– Весьма вероятно.

– А почему?

– Такова уж природа этого явления. Ещё вопросы? Нет вопросов? Странно… Ну, смотрите.

Я сильно сомневался, что разведчики справятся с новым непривычным предметом, однако, навалявшись в утолщившемся снежном покрове, они постигли искусство ходьбы на лыжах, пусть на уровне едва обучившихся ковылять детей, но лучше, чем никак. К их счастью, лыжи были отделаны лисьим мехом ворсом назад – к таким лыжам не требовалось палок, мех сам останавливал ногу, сделавшую обратное движение. Почти все ребята ковыляли по снегу с грацией запредельно ожиревших пингвинов, но ковыляли же! Один я гордо скользил между ними горьковским буревестником.

Идея о том, что именно мне придётся заняться разведкой, хотя бы временно, была с негодованием отвергнута Аканшем, так что своим превосходством мне оставалось только хвастаться – другого толка с него не было. Но и позиция моего зама тоже понятна – вполне имперский взгляд на мир.

День не мог, конечно, длиться бесконечно. Ночь подступила раньше, чем хотелось бы, но, с другой стороны, намного позже, чем жаждали измотанные подъёмом солдаты. Лишь только половина их имела возможность сразу же, закинув в себя приготовленную на скорую руку еду, завалиться в палатки спать. Даже печки были не нужны – меха и войлоки, да теснота обеспечили им нужное тепло. Развернув карту, я с помощью Аканша и Ревалиша, командира-тысячника, сумел отметить на ней пройденный путь. Как-то маловато, если учесть, что дальше будет труднее. Но что же сделаешь… Бойцам нужен отдых.

– Командиру надо будет освободить место в одной из палаток, – с озабоченным видом произнёс мой первый зам.

– Ни к чему.

– Командиру обязательно нужно отдохнуть!

– Конечно. Но я северянин. Я привычный. Я смогу поспать и так, без всяких палаток. Смени меня.

Я взял в пальцы миску с едой. Название ей трудно было подобрать – нечто среднее между супом и кашей. Просто повара покидали в котлы давленое зерно и толчёное вяленое мясо (нечто вроде пеммикана) – и вот, есть возможность утолить голод, согреться слегка. Дров было мало, так что быстрота приготовления значила очень много. Еду я не столько ел, сколько просто пил из миски – и быстрее, и проще.