Текст книги "Аритмия чувств"

Автор книги: Януш Леон Вишневский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Дорота.Ты чувствуешь, что стареешь?

Януш.Я прекрасно знаю, что происходит с человеком в физическом отношении в это время: в организме начинает преобладать процесс диссимиляции, распада клеток, что в конце концов и приводит к смерти. Это нормальный процесс, и наблюдение за своим телом, которое изменяется по этой причине, не вызывает у меня какого-то особого беспокойства. Генетически у меня с этим нет проблем – я не болен и старость не сулит мне тяжелых

недомоганий. Больше беспокоит меня тот факт, что у меня страшно много планов и страшно мало времени. Любой человек годам к сорока уже отдает себе отчет в том, что жизнь конечна, что когда-нибудь с этим светом придется проститься. У меня же постоянно огромное количество планов, и я, словно чувствуя дыхание в затылок в пелотоне, все время убегаю вперед, и все время меня настигает мысль, что когда-нибудь это может закончиться, и в этом смысле настигает ощущение старения. Я понимаю, что некоторых вещей уже не сделаю, и не потому, что их не следует делать, как не следует молодиться пятидесятилетней женщине, одеваясь как подросток. Некоторых вещей я теперь просто не хочу делать.

Дорота.Чего, например?

Януш.Например, не могу себе представить, что мог бы сейчас спонтанно, без предварительного планирования, поехать в какой-нибудь отпуск. Отправиться в аэропорт и купить билеты на первый же рейс, куда бы самолет ни летел. Когда-то, еще лет десять назад, я бы это сделал, но тогда я был так занят работой, что не хотел бы потерять и недели из своей жизни. А теперь я знаю, что ничего за эти семь дней не произойдет, но они должны быть запланированы. Не представляю себе, что мог бы протанцевать целую ночь на дискотеке. Может, некоторые вещи просто перестали мне доставлять удовольствие. Ты задала хороший вопрос.

Дорота.А влюбиться, держать любимую за руку, позволить себе увлечься, совершать безумные поступки?

Януш.У меня есть представление о том абсолютном опьянении, в состояние которого впадают пятидесятилетние мужчины, неожиданно влюбившиеся в двадцатитрехлетних девушек. Такая любовь подобна броску на амбразуру. Некоторые без устали бросаются на эту амбразуру и каждые два месяца держат за руку новую двадцатитрехлетнюю красавицу. У меня нет с этим проблем в плане того, что мне хотелось бы еще раз пережить этот дурман. Я переживаю нечто подобное, когда пишу книги, когда разрешаю проблемы информатики. Я вовсе не уверен, что хотел бы снова пережить состояние наркотической влюбленности. Невероятное состояние, но постепенно я начинаю понимать, что, пожалуй, со мной этого уже не случится.

Дорота.Думаешь об этом с беспокойством?

Януш.С беспокойством? Нет, потому что знаю об этом нейробиологическом состоянии и потому что влюбленности часто случаются с героями моих книг и кончается для них это чаще всего плохо.

Дорота.Зато как начинается!..

Януш.Это одна из причин, по которой я написал «Нужны ли миру мужчины?». На смену эйфории любви довольно часто приходит горечь разочарования. Об этом поется в песнях и беспрестанно пишется в стихах. Просто так должно быть, и я не верю в сохранение этого блаженного состояния в течение долгого времени. Когда-то я не отдавал себе в этом отчета, а теперь даже пишу, сколько именно месяцев может длиться состояние влюбленности. Возвращаясь к твоему вопросу, для этих чувств я бы не сделал много чего. У меня истощился запас того, что я назвал бы собранием непредвиденных безумств. Это собрание больше не интересует меня, я не мечтаю о подобных вещах, что не означает, что я утратил интерес к жизни, к тому, что будет завтра, я по-прежнему охотно встаю по утрам. Однако не хочу, чтобы жизнь приносила мне непредвиденные неожиданности, хотя когда-то я специально выискивал их. Наверное, они по-прежнему существуют, только после пятидесяти лет я перестал их искать.

Дорота.Когда ты почувствовал, что стал мужчиной?

Януш.Я точно знаю, когда это произошло, и это несправедливо по отношению к женщинам, которые были в моей жизни. Я почувствовал себя мужчиной, когда родилась моя дочь Иоася. Если жена будет читать эту книгу, то, конечно, не согласится со мной, но было именно так. До этого момента мне казалось, что я и так уже несу ответственность. Но все это показалось мне просто смешным после рождения дочери, потому что на свет появился человечек, за которого я действительно почувствовал себя ответственным, и я осознал, что с этой минуты моя жизнь принадлежит не только мне.

Дорота.Всегда вместе...

Януш.И вот я все меняю – разрываю наш союз. Вообще жизнь с кем-то – это известного рода договор, который можно расторгнуть или нарушить.

Дорота.Ты прав.

Януш.Рождение же ребенка правильнее было бы назвать договором с Богом или с природой, он обязателен к исполнению до конца жизни и нерасторжим. Мужчины, которые бросают своих детей и не общаются с ними, для меня являются нулем. Мужчина может ненавидеть женщину, от которой у него ребенок, но эта ненависть не может переноситься на ребенка и не может даже по отношению к этой женщине принимать экстремальную форму, поскольку она – мать их ребенка. 28 июня 1983 года я действительно почувствовал, что стал мужчиной. Может, именно по этой причине многие мужчины напиваются, так своеобразно празднуя рождение ребенка, важнейший день в их собственной жизни. Для меня таким днем стало 28 июня. Позже, при рождении второй дочери, Адуси, я находился в родильной палате, когда она впервые подала голос. Это переживание было не из тех, что перевернули мою жизнь, но, несомненно, оно было необычайным. Тогда я был уже состоявшимся мужчиной. Хотя, возможно, мужчина обязан становиться мужчиной уже в тот момент, когда дает женщине обещание быть рядом всю жизнь. Я же после рождения

первой дочери заключил договор на совершенно ином I уровне, договор с самим собой, с собственным характером, ибо наличие детей связано с огромной ответственностыо.

Дорота.С чем ассоциируется для тебя мужественность?

Януш.Мужественность для меня ассоциируется прежде всего с силой, речь идет не о физической силе, но о некой внутренней силе и умении принимать решения. Вероятно, во мне есть женские черты и я не совсем мужествен потому, что постоянно откладываю какие-то решения, не могу отсечь некоторые вещи и на что-то решиться. Мужественность – это также покровительство, умение обеспечить кому-то другому безопасность. По моему мнению, мужчина является мужественным, если женщина чувствует себя рядом с ним в безопасности. Мужественность – это также сексуальный аспект пола, хотя, по мне, аспект несущественный. Я уже рассказывал тебе, что стыдился мыться под душем, так как по внешним признакам был менее развит, чем мои товарищи. Я не связываю напрямую мужественность с ролью главы дома, добытчика, который должен обеспечивать семью, и не согласен с тезисом, что мужчины созданы для охоты и метания копья, считаю это выдумкой патриархальных сообществ. Доказано, что 79 % калорий, употребляемых первобытными людьми, содержались в плодах, которые собирали женщины, в то время как мужчины же бегали по лесам, играя в охотников. Так что нет никаких исторических обоснований приписывать мужчинам эти функции. Считаю, однако, что мужчина должен давать своим близким повод для гордости, и это не обязательно должны быть какие-то великие достижения, благодаря которым весь мир узнает о его существовании. Это могут быть самые простые вещи, вызывающие в детях гордость, например, то, что папа собрал больше всех грибов в лесу или лучше всех в семье готовит.

Дорота.Чем, по-твоему, вызван кризис мужественности?

Януш.Многие поколения, в течение тысяч лет, были приспособлены к жизни в патриархальном обществе, поддерживаемом и создаваемом всеми важными религиями этого мира. Патриархальная модель сформировалась во времена Ветхого Завета, через унижение женщин, сведение их роли к ничего не значащей функции домашней хозяйки, что уж говорить о женщинах в политике или философии. И Дарвин, и Фрейд, и Эйнштейн пренебрежительно высказывались о женщинах, рассматривая их как худшую часть человечества. Не принято говорить о том, что Дарвин, хотя и не имел для этого причин и не обосновывал этого в письмах к друзьям, утверждал, что женщина находится на более низком уровне эволюции. Наука и философия еще прочнее закрепили за мужчинами эту руководящую роль в обществе, которая была поставлена под сомнение лишь с воплощением в жизнь демократической системы ценностей. Мужчины сами утверждали, что все люди равны, но долго не замечали того, что эти права следует уважать и по отношению к женщинам. Вначале они пытались не давать женщинам избирательных прав, ведь, говоря «люди», имели в виду только мужчин. Но женщины отвоевали свои права. А кризис мужественности заключается в том, что мужчины просто не могут справиться с равноценной ролью женщин в современном мире. С одной стороны, мужчины должны быть жесткими и сильными, а с другой стороны, женщины хотят от них того, что определяется эмоциональной мягкостью, и, следовательно, желают, чтобы они выражали чувства, рассказывали о своих эмоциях, выказывали свои слабости. Так мужчины и существуют, разрываясь между этими полюсами. Как им быть чувствительными и эмоциональными, чего так ждут от них женщины, если с детства им внушалось, что они должны быть сильными и твердыми. И это противоречие между ожиданиями внешнего мира и эмоциями мужчин является одной из главных причин кризиса. Кроме того, многие мужчины, убежденные в правильности патриархальной модели, не в силах справиться с успехами женщин, которые вселяют в них своего рода страх. Мужчины подвержены глобальному неврозу – они боятся утратить свою позицию, а это также приводит к кризису. Испуганные люди ведут себя достаточно иррационально, этот невроз передается из поколения в поколение, закрепляется и уже не является больше экзогенным, то есть вызванным внешними факторами, но становится эндогенным, объясняемым внутренними причинами. Многое в этом вопросе зависит от родителей и воспитания, и, к сожалению, общество тут не помогает, поскольку, несмотря на высокопарные лозунги, равноправия по-прежнему не существует и к женщинам относятся хуже, чем к мужчинам. Это замечают мужчины, но видят это и женщины, которые больше не соглашаются на собственное подчиненное положение, в связи с которым испытывают проблемы. Еще и теперь многие мужчины меняют место работы, когда их шефом становится женщина, хотя мне совершенно непонятно их поведение.

Дорота.Хорошо, а какой ты мужчина? Как бы ты описал свой характер?

Януш.Нетерпеливый. Это ужасный недостаток, но я всегда был страшно нетерпеливым и сварливым и не умел дожидаться чего-либо, будь то решение о визе в посольстве или результаты исследования. Я хочу видеть результат сразу. Но обычно возникает некий проект, и для начала надо расписать, что и как хочется в нем сделать, и только потом можно наконец приступить к его осуществлению. Для меня это скучно и утомительно, я хочу браться за работу немедленно. По этой причине у меня периодически возникают проблемы с шефом, который не терпит подобного поведения, так как он хочет прежде всего понять, что и как я буду делать, результаты его интересуют в самую последнюю очередь. Я же предпочитаю начать работать, чтобы иметь возможность получить решение в первом приближении, а потом уточнить и улучшить его. Из этой нетерпеливости следуют другие недостатки, например, такие, как эгоизм. Движимый навязчивой идеей закончить проект как можно быстрее, я пренебрегаю многими другими вещами, например не прихожу вовремя домой, отказываюсь от встреч с друзьями, что приводит к их потере. Знаю, что это следствие именно нетерпеливости, ведь если бы я умел так, как мои коллеги, все себе запланировать, разделить на отдельные этапы, то мог бы несколько ослабить эту свою одержимость и жить размеренной и счастливой жизнью. А всякая навязчивая идея связана с миром неестественным, с некой химией, вырабатывающейся, когда мы зациклены на чем-то одном. Тогда я не испытываю никакой радости, не интересуют меня ни еда, ни сон, ни душ – я одержим. У человека, одержимого навязчивой идеей, нет времени для любви. Отшельники – это тоже люди, одержимо занятые собой. Им никто не нужен, потому что они хотят заниматься только собой и своей верой. Отшельничество -своего рода психическая болезнь, ведь к нему прибегают люди, способные ради одиночества полностью изолировать себя от мира. Мне тоже присущи черты отшельника, и я это считаю недостатком. Есть какое-то увлечение, и я устремляюсь вслед за этим увлечением в абсолютном забытьи, ничего не видя вокруг. Подозреваю, что многие мужчины сталкиваются с аналогичными проблемами. В свою очередь, я бы не хотел быть человеком, у которого нет никаких увлечений, потому что, не имея планов, человек становится амебой. В принципе каждый день у меня появляется какая-нибудь мечта. О чем я мечтал сегодня утром? Порой, еще только просыпаясь, я уже строю планы. Сегодня я мечтал о том, как достичь спокойствия, ведь я живу в постоянном раздрае, в непрерывной спешке. Я представлял себя живущим типичной жизнью чиновника, работающего на почте, которая закрывается в 15.00 или в 17.00, и не мучащегося никакими дилеммами. Я знаю людей, которые, даже работая в профессиональных сферах, аналогичных моей, умеют как-то структурировать свой мир. Чаще всего я мечтаю о том, что напишу новую книгу. И тут же начинаю эту мечту реализовывать – так мечта становится проектом, что небезопасно. Многие люди мечтают, но они совершенно спокойно относятся к тому, что их желание не обязательно осуществится, я же немедленно перерабатываю мечты в проекты. Начинаю, например, искать издателя, которого могла бы заинтересовать моя книга. У меня появляется замысел новой книги, и я начинаю ее писать и тем самым открываю множество проектов, так что, когда заканчивается один, я просто приступаю к следующему. Вот почему у меня совсем нет времени. Было бы проще, если бы мечты оставались мечтами.

Дорота.Ну а более приземленные мечты? Не хочешь иметь дом в Мазурах1 или под Торунью?

Януш.Я уже говорил, что никогда не хотел иметь свой дом, потому что не люблю работ, связанных с ним. И тем не менее мечтаю о таком месте, которое было бы только моим, где-нибудь поближе к природе, вдали от цивилизации. Мечтаю о возвращении в Польшу. В последнее время меня все сильнее преследует эта мысль -вернуться сюда, в Польшу, и делать то, что я всегда хотел делать: преподавать в университете и писать книги. Знаю, что тогда у меня появилось бы намного больше времени. Я многого достиг в своей области и теперь мог бы воспользоваться этими достижениями. Почти представляю себе эту жизнь в небольшом городке, подальше от Варшавы, а преподавать я мог было бы в Слупске. Вот такая у меня мечта – вернуться сюда, в Польшу, совершенно иную, диковинную, временами комичную, но родную. Люди, которые жили бы вместе со мной в этом доме, непременно были бы очень счастливы, так же как и я был бы счастлив с ними. Я всегда хотел работать в вузе, потому что тем, что узнаю, я немедленно хочу поделиться с другими. Впрочем, ты и из моих книг знаешь, что научно-популярные сюжеты появляются у меня всюду – мне не терпится рассказать о том, что интересно, и я не могу себе представить, что кто-то может жить и быть счастлив, не зная об этом (смеется).Он просто обязан знать, ведь вокруг нас столько поистине невероятных историй. Вот я и делюсь информацией. Я хотел бы начать преподавать в Польше, учить тому, что люблю, – информатике, ее применению в химии, в генетике, в молекулярной биологии. Но пока это лишь мечта, которая всегда со мной, она еще не воплотилась ни в какой проект. Ее осуществление зависит от принятия решения, которое повлияет на судьбу моих дочерей, а они сюда не поедут, во всяком случае пока. Еще одна мечта может показаться смешной, отчасти даже детской – я хотел бы совершить кругосветное путешествие.

Дорота.На самолете?

Януш.Нет. Я хотел бы отправиться в путешествие, как это делали когда-то, на пароходе. Путешествие могло бы состоять из нескольких отдельных этапов. Например, для начала можно было бы высадиться по одну сторону Америки и проехать «Грейхаундом»' на другую. Я уже тысячи раз летал в Америку, но проехать на автобусе за пять дней из Нью-Йорка до Сан-Франциско мне никогда не удавалось. А я всегда мечтал попутешествовать на автобусе по провинциальной Америке. Но для такого путешествия нужно иметь много времени, ему нужно посвятить весь отпуск, а я его скрупулезно, как аптекарь, делю на все, что можно, – поездка на презентацию книги в России, встреча в Польше, книжная выставка-ярмарка в Кракове, поездка с дочерьми. На все это мне должно хватить одного отпуска. На то же, чтобы объехать мир, требуется больше времени, а я не хочу быть японским туристом, который знакомится с тем, что видел, уже вернувшись домой, просматривая сделанные фотографии и видеозаписи. Я никогда не мечтал о каких-то материальных благах. Нет ничего, что привело бы меня в состояние повышенного волнения. Может, потому, что многие вещи я могу себе позволить, они доступны мне, ведь я так много работаю, что у меня даже не остается времени на то, чтобы тратить заработанные деньги. Я хочу иметь лишь те вещи, которые помогают мне общаться с миром, перемещаться по нему. Но я спокойно проживу без «феррари», яхты и совсем не уверен, хотел бы я провести два месяца на Маврикии, играя в гольф, или нет.

Дорота.А что тебе снится?

Януш.У меня проблемы со снами.

Дорота.С засыпанием?

Януш.Нет. С засыпанием никаких проблем, и я обожаю спать. Я могу заснуть в течение пяти секунд. Не знаю, следствие ли это того, что я стараюсь не тратить времени даром.

Дорота.Или того, что ты очень устаешь?

Януш.Даже если я не устал, мне достаточно просто лечь в постель и подумать, что сон мне необходим, чтобы утром чувствовать себя свежим и отдохнувшим, – и я уже сплю. Я могу заснуть мгновенно, хотя это похоже на какую-то патологию. Я вообще не помню своих снов. Наверное, у меня есть и КЕМ-фаза1, и альфа– и дельта-волны2, но я никогда не помню, что мне снилось. Это слегка тревожит, потому что в снах перерабатывается много проблем, которые, возможно, не пробиваются из моего подсознания, то есть они перерабатываются во сне, но по какой-то причине мое сознание утром отказывается об этом помнить. И это длится уже пять лет. Иногда появляются какие-то фрагменты, но я не в силах определить, был это сон или явь. Например, когда у меня есть какая-нибудь научная проблема, требующая решения, я неотступно думаю о ней. И порой, едва очнувшись от сна, но еще не пробудившись окончательно, я обнаруживаю себя программирующим алгоритмы, но во сне я это делаю или наяву, не понимаю. Я вижу монитор, строки программы или схемы, но в то же время монитор находится не в каком-нибудь нереальном мире, я не лечу с крыльями над этой программой, и не происходит никаких других фантастических вещей. Может, мне надо об этом поговорить с каким-нибудь психиатром, хотя меня это не особенно беспокоит.

Дорота.Ты счастлив?

Януш.Должен признаться тебе в одной вещи как на духу. Я неестественно часто бываю счастлив тогда, когда вроде бы, и не должен быть счастлив. Например, когда вернувшись из отпуска с Мальдивов, я прихожу в бюро, запускаю компьютер, включаю голос Коэна1, откупориваю бутылку вина и оказываюсь рядом со своими мыслями, которые хранятся в моем компьютере и к которым я очень хочу вернуться. В этот момент я чувствую себя счастливым человеком. У меня есть свои миры в виде проектов новых книг, я работаю над ними и с ними счастлив. Всю полноту этого совершенно особого счастья я чаще всего испытываю вечером, когда в бюро уже никого нет, становится тихо, я закрываю дверь своего кабинета и сажусь за компьютер, а под рукой у меня целый мир, мои проекты, и я работаю, и я один. А на самом деле я не один. Именно поэтому я считаю, что женщина, которая терпит такого типа, как я, на самом деле – ангел. Ведь любая женщина (улыбается)хотела бы, чтобы мужчина был счастлив только в ее присутствии. В моем же случае так не происходит, я достигаю нирваны лишь наедине с самим собой и со своими планами, с тем, что я делаю, с работой, которую выполняю. Знаю, что это нехорошо. Я чувствовал себя счастливым и во время отпуска на Мальдивах, когда сидел на распрекраснейшем райском пляже, вокруг плавали разноцветные рыбы, а я ел вкуснейшую еду, смотрел на невероятное небо, вдыхал необыкновенно пахнущий воздух. Но если бы мне надо было оценить эти две разновидности счастья, эти два состояния, то я бы сказал, что мгновение тишины в бюро для меня не менее ценно, чем прекрасный отпуск. Пожалуй, это один из самых моих больших недостатков – чтобы быть счастливым, испытать всю полноту существования, мне необходимо и то и другое. Что сложно и, вероятно, влияет на всю мою жизнь. Для меня очень важно то, что происходит в моей голове, и потому многое из того, что я делаю, я делаю для себя. На самом деле я и книги пишу для себя. Это может показаться странным, но я пишу, потому что это должно принести мне прежде всего...

Дорота. ...облегчение.

Януш. Облегчение и чувство свершения. Позже, когда книга оказывается на рынке, она меня вообще практически не интересует, поскольку наивысшую радость я уже испытал при ее написании, во время реализации, при виде осуществления этого проекта или мечты. Когда же она исполнилась, то меня уже не волнует, что с книгой происходит дальше. Конечно, меня интересует, как книга принята, но большей радости, чем радость от завершения проекта, я уже не испытаю. Эта проблема, видимо, является следствием моей нетерпеливости. Многие из тех, кто прочитает настоящую книгу, будут удивлены, узнав, что у меня есть собственный рейтинг счастья. Я сознательно употребил слово «рейтинг», означающее оценку на основе подсчета баллов. Каждому известно, что есть такой момент, когда счастье ощущаешь наиболее интенсивно, в то время как другие моменты не столь исполнены совершенства, что лишь в этот момент ты интенсивнее чувствуешь сочность обожаемого тобой красного цвета. Именно в такие минуты я предпочитаю возвращаться к создаваемому мной миру, который неразрывно связан с моими мыслями и с тем, что я делаю. Порой все это кажется несправедливым по отношению ко мне. Ведь я вынужден ловить эти минуты радости, а, значит, всегда «быть в форме».

Дорота. Перейдем теперь к совершенно другой теме, потому что меня интересует твой подход к этому вопросу. Как ты относишься к гомосексуализму?

Януш. Я считаю, что гетеросексуальные связи естественны. Природа так хотела, и тут нет никаких сомнений – в этом вопросе я согласен с паном Гертыхом1. Гетеросексуальная модель является естественной и доминирующей моделью. Без нее не было бы генетического разнообразия, человеческий род не выжил бы. С этим утверждением согласится каждый гомосексуалист, которого я знаю, ведь я с ними тоже беседую на эти темы. Но это не означает, что такая модель должна реализоваться в каждом случае, что только она имеет право на существование. В любом правиле есть исключения. Они могут проявиться и в отношении, например, физического здоровья. Однако эти исключения не рассматриваются как некий недостаток, это просто исключение, нечто существующее параллельно. Именно так я всегда относился к данному вопросу и всегда был далек от того, чтобы заниматься верификацией этих исключений. Гомосексуализм является проявлением чего-то, что было запрограммировано уже при рождении и что ответственна за характер наших сексуальных пристрастий. Я не вижу причин, по которым человек с иной генетической программой должен страдать, ведь это исключительно его личное дело. Если бы мы все были гомосексуалистами, то природа придумала бы какую-нибудь модель однополого размножения, но это не так. Я принимаю гомосексуализм как одно из возможных состояний, которое не подлежит оценке, и не вижу в нем ничего негативного.

Дорота. Ты слушаешь политиков, которые говорят о болезни, извращении, о необходимости изолировать гомосексуалистов, внести их имена в особые списки?

Януш. Я пишу об этой проблеме в книге «188 дней и ночей», созданной в соавторстве с Малгожатой Домагалик. Несколько лет тому назад группа познаньских политиков проявила абсолютную безграмотность, объединив в одну группу гомосексуализм, педофилию, некрофилию и зоофилию. Я вне себя от гнева, когда слышу такие вещи. Собирать информацию о вероисповедании допустимо исключительно в целях налогообложения, потому что религия – это тоже личное дело каждого. А значит, тем более никто не должен вмешиваться в вопросы, касающиеся сексуальной ориентации, – такие действия могут иметь целью лишь сегрегацию, которая является очень опасным явлением. Я не понимаю, в чем состоит негативное влияние гомосексуалистов. Гетеросексуальный эксгибиционист оказывает гораздо более вредное влияние, чем гомосексуалист, который своей интимной жизнью занимается точно так же, как и гетеросексуалисты,– в тишине своей спальни. Эти высказывания политиков однозначно должны быть осуждены общественностью. Я живу в Германии, где гомосексуализм – такая же естественная вещь, как то, что кто-то является евангелистом, баптистом или католиком. Многие политики не делают из своей сексуальной жизни секрета, но и не рассказывают о ней на каждом углу. На самом деле мало кого в Германии это интересует. Молодые люди не хотят больше участвовать в комедии «Как осчастливить другого» и появляться на официальных встречах в сопровождении женщин, лишь бы соблюсти приличия. Немецкое общество созрело для подобных отношений – даже в Баварии это принято. Это страна, в которой не нужны демонстрации равенства, а если их проводят, то только для забавы. Здесь никому не надо доказывать, что за это право следует бороться, поскольку все права соблюдаются и никого не преследуют. Если существует какой-то остракизм по отношению к лицам гомосексуальной ориентации, то это остракизм локальный какой-нибудь глубоко верующий, отсталый католик из небольшой баварской деревни может не одобрять того, что его кузен из Берлина гомосексуалист, и поэтому не пригласить на свою свадьбу. Но точно так же не пригласит он на свадьбу тетку, которая чересчур много разговаривает, так как ее болтовня воспринимается на том же уровне дружеского остракизма. Исключение же кого-то из общества только из-за того, что сексуальное удовлетворение он получает иначе, чем мы, является полным абсурдом.

Дорота.Хорошо. Раз уж мы говорим о мужчинах, то скажи мне, кто из мужчин повлиял на твою жизнь.

Януш.Разумеется, мой отец. Классический ответ, хотя некоторые сыновья отвечают иначе. Я знаю многих мужчин, которые не готовы подтвердить мои слова, так как либо не знают своего отца в должной мере, либо ненавидят его, либо были им брошены. Отец повлиял на мою жизнь, но не в смысле формирования моего будущего как ученого,– он в свое время был лишен возможности продолжить учебу. Началась война, ему в тот момент исполнилось двадцать пять лет, у него было много планов, которые он не смог реализовать. А потом Польша изменилась, пришли совершенно другие времена и снова было не до учебы. Отец повлиял на меня прежде всего своими словами о том, что в жизни важно. И в первую очередь это – знание, мудрость, честность и умение быть сумасшедшим. Также он повлиял на меня и тем, что прикасался ко мне, брал на колени, гладил. Мой отец давал мне очень много тепла, а на самом деле не многие отцы способны на такое. Лично я прикасался к своим дочерям намного реже. А ведь это исключительно важно для ребенка. И поэтому я всегда советую отцам, чтобы с самого раннего возраста их детей они хоть иногда брали младенцев младенцев на руки, играли с ними, прикасались к ним, гладили. Мой отец был нежным и всегда присутствовал в моей жизни. Он был для меня образцом, благодаря которому я знал, что в любых обстоятельствах рассчитывать надо только на себя и что единственный способ достичьчего-либо в жизни – это учиться тому, как понимать мир, а не как обладать вещами. Это был самый важный мужчина в моей жизни. Старший брат не так повлиял на меня. Он был лишь образцом для подражания, который мне хотелось если не превзойти, то достичь. Мы развивались, непрерывно конкурируя друг с другом. Позже, когда я повзрослел, в моей жизни появились и другие мужчины, важные для моего формирования как личности и как ученого: преподаватели в университете; мне посчастливилось учиться у очень хороших профессоров. В то время, когда я поступил в университет, еще преподавал известный профессор Казимеж Антонович, который претендовал на Нобелевскую премию, поскольку открыл возможность существования сверхпроводимости при комнатной температуре, что, впрочем, впоследствии не было подтверждено.

Мне всегда импонировали мужчины-интеллектуалы и никогда – спортсмены, актеры, крупные политики, несмотря на то что я ими восхищался. Ганди, Мартин Лютер Кинг, Кеннеди не были для меня авторитетами, влияющими на мою жизнь, поскольку я самозабвенно ушел в науку. Образцы для подражания я искал среди ученых-современников. Конечно, я постоянно читаю труды великих мыслителей. Однако со временем у меня стало меньше авторитетов, и, хотя я всегда стараюсь ссылаться на них, контрвопросы, которые возникают у меня, позволяют мне не попасть под их очарование. Но когда я уже начал писать, я заинтересовался профессором Лешеком Колаковским. Он кажется мне невероятным, великим человеком. Я читал его прекрасную книгу «Если Бога нет», ставшую для меня необыкновенно важным чтением, я бы даже сказал, переломным моментом в моей жизни, потому что это высказывание, полное сомнений, касающееся религии, веры. Книга написана человеком глубоко верующим, но который может несколько отстраниться от собственной веры и задать себе вопрос не как католик, но как атеист, даже.

Дорота.Что бы ты сделал, если бы мог повернуть время вспять? Что бы ты изменил в своей жизни?

Януш.Такие мысленные эксперименты я произвожу очень часто, особенно в те моменты, когда подытоживаю жизнь или, например, когда выходит моя новая книга. Если бы время жизни человека можно было представить в виде таблицы Ехсе! и если была бы возможность этим временем управлять – ввести функции суммирования, деления, – то моя таблица выглядела бы совершенно иначе. Я посвятил бы больше времени своим близким, больше занимался бы собственными чувствами, чем интеллектуальным развитием. Во мне было бы меньше высокомерия. Я был легкомысленным, веря, что все, что делаю, я делаю не только для себя, но и для своих близких. Это ловкое оправдание, которое я себе придумал и в которое поверил сам, было абсолютно ложным.