Текст книги "Выживет только имба (СИ)"

Автор книги: Янина Наперсток

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

– Успокойтесь, Клавдия Степановна, вам нельзя нервничать – давление. – Священник ловко выхватил мокрого кота из подмышки пенсионерки. – Я разберусь с животиной, вы пока посидите, отдохните.

К счастью, помимо отца Александра, в храме оставалась одна из певчих клироса. Бойкая старушка поспешила помочь Клавдии Степановне, водицы поднесла, батюшка же поспешил удалиться в трапезную. С глаз долой, чтобы не нервировать котохозяйку.

Для начала он нашёл полотенце и хорошенько вытер Барса, после отрезал ему кусочек сала (подношение одного из прихожан), вздохнул.

– И что же такого случилось, что она надумала изгонять из тебя дьявола? – задумчиво проговорил священник.

Он, в отличие от Клавдии Степановны, имел высшее медицинское образование и немалый опыт работы. В реанимации. Откуда спустя десять лет и ушёл в священники (предварительно пройдя обучение в семинарии), ибо тяжело. Горят там люди. Трудно нормальному человеку видеть столько смертей, более того, всеми силами пытаться воспрепятствовать бурной деятельности дамы с косой.

С переменным успехом. О-очень переменным.

Ну да не об этом речь, а о том, что Александр был человеком весьма просвещённым, во вселившегося в кота дьявола не спешившим верить. А вот о старческой деменции знал более чем достаточно. Как и о людской мнительности, которая с годами лишь растёт в человеке.

– Ты не бойся, она отойдёт. – Мужчина принялся гладить обиженного котика, отчего у того чуть слёзы не полились.

Всё-таки вымотался бедолага изрядно. Сначала поход, потом купание, плавно перетёкшее в посещение церкви. Запах ладана, к слову, Барсу не нравился от слова совсем, но он готов был с ним смириться. Учитывая, что человек, от которого он сейчас исходил, спас его от неизвестной, но наверняка ужасной опасности, глупо было привередничать.

Кот вздохнул. Обвился хвостом, чтобы не было так холодно после вынужденного мытья и прогулки. Прикрыл глаза.

В животе призывно заурчало. И у несчастного кота (кусочек сала был небольшой), и у священника (у того и вовсе с утра не было и крошки).

– Надо поесть, – постановил Александр, поднялся с лавки и принялся нарезать хлеб, сало, огурчики.

Чайник поставил.

Посмотрел, чем же ещё можно накормить кота из того, что имелось в небольшой, но весьма уютной трапезной.

– Творог будешь? – спросил он у Барса.

– Коняучно, – ответил тот, не задумываясь, и тут же испуганно умолк.

Всё кошачье нутро сжалось от ужаса, ведь он всего лишь хотел мяукнуть, а вышло вон оно как.

– О, значит, то была не деменция? – приподнял бровь батюшка.

Но приписывать сие явление к вселению дьявола не спешил, хотя удивился изрядно.

Кот облегчённо выдохнул, видя, что его новоприобретённое качество не испугало мужчину. Слово за слово, он рассказал, что именно после похода в горы он вдруг смог говорить по-человечески. Правда, о том, что послужило причиной сих разительных перемен, утаил. Не со зла, просто устал. Челюсти с непривычки сводило, хотелось просто полежать.

Расслабиться.

Сальца поесть вдосталь, творожку. Молочком запить, огурчиком закусить. А потом и вовсе отправиться в дом к батюшке, благо тот стоял неподалёку. Кошка там тоже имелась, причём течная, вот только что-то изменилось внутри Барса. Не стал он реагировать на аромат, будоражащий нюх любого порядочного кота. Забился на полати в угол и еле дождался, когда кошка поймёт, что с ним дела не сладишь, и не убежит за ворота, где имеется масса желающих утолить её охоту.

Грустно ему стало.

Неужто всё, неужто он теперь не сможет, как раньше? А как же удовольствие?

Впрочем, не о том ему надо было беспокоиться, а о звонке, который сделал Александр своему давнему приятелю. Тот тоже был медик, но не человеческий, а ветеринарный. Работал в одной занимательной организации, где у него имелась и лаборатория, и подопытные, которых он изучал. Но, конечно же, у него никогда не было такого питомца!

Такого разговорчивого. Такого нахального. Порой кроющего его добрым русским матом.

Правда, мат этот вовсе не способствовал освобождению Барсика, поэтому, спустя некоторое время, он принялся молиться. О Боге он не раз слышал от Клавдии Степановны и её подруг, а на Псалтыре и вовсе лёживал регулярно. Креститься у него не получалось, зато слова шли из самой глубины кошачьей души.

– Господи, услышь меня! – взывал он к потолку. – Это же форменное издевательство! Я рождён свободным котом!

Молчание было ему ответом.

Молился он долго. В смысле не один день, а целых три недели. К тому времени кот успел пообщаться не только с тем самым другом отца Александра, но и прочими сотрудниками НИИ, куда занесла его судьба. К концу месяца в его честь собрали консилиум, на котором были озвучены потрясающие показатели мозговой деятельности, досконально разобрана костная и мышечная структура речевого аппарата, в которой, как выяснилось, произошли существенные изменения.

Странно, ничего такого Барс не ощущал. Ему казалось, что зубы у него такие же, как и были, мозги тоже, а вот то, что на кошек он больше не реагировал – это да, это удручало. Но сию информацию он держал в секрете, а то, не дай Бог, и там копаться начнут.

– Налицо потрясающий феномен! – вещал учёный, настоящий изувер по скромному кошачьему мнению. – Это какая-то уникальная мутация. По каким причинам она произошла – нам приходится только гадать.

На этих словах Барс еле сдержал ехидный смешок. И как никогда обрадовался, что никому-то не рассказал, что заговорил после того похода, где он столь неосмотрительно попил высокогорной водицы.

И камушек полизал. Солёненький.

– Но мозг-то у него всё равно кошачий, – высказался какой-то пожилой дядька со странными рыжеватыми усиками. – Жаль, что в мире ещё не создан томограф с разрешением в один воксель[1], тогда мы бы смогли более конкретно говорить о его уникальности уже сейчас. Какие у него поля и подполя, за что отвечают и насколько сильно отличаются от простого кошачьего мозга.

– Полностью с вами солидаризируюсь, профессор Савельев, – отозвался докладчик. – И клятвенно обещаю, что после смерти кота я передам вам его мозг для дальнейшего изучения.

Барс ощутимо вздрогнул.

Он вовсе не собирался в ближайшее время умирать, а уж тем более попадать к какому-то профессору Савельеву. Пусть даже не смотрит в его сторону своим алчным взглядом и не просит что-нибудь сказать ему вживую!

– Барс, не упрямься, – попытался усовестить его мучитель. До сего момента он показал разговор с котом, записанным на видео, сейчас же хотел, чтобы тот представил себя во всей красе. – Я тебе вкусняшку дам.

Барс даже не дрогнул.

Что там вкусняшки? Ему бы на свободу рвануть! Да только никто-то его даже из клетки не желает выпускать, посему не будет им ничего. Хотя…

Барс встал, лениво потянулся, взглянул на всех так, как могут только коты: «вы все чернь, один я падишах», подошёл к закрытому входу в клетку, потеребил лапкой замок. Снова многозначительно взглянул на людей, мол, всё понятно?

– Думаю, его можно выпустить, только сначала все двери проверить, – проговорил один из участников консилиума и оглянулся на те самые двери.

Все дружно принялись соглашаться, кто-то даже встал и таки проверил их, а также окна, которые пришлось закрыть. Кот приуныл, но всё равно его сердце радостно ёкнуло, когда раздался скрежет металла ключа о металл замка. Выходить не спешил, анализируя, куда же ему всё-таки рвануть и когда именно это сделать. Шанс будет только один, потому что если его схватят, то больше точно не выпустят.

Наконец, он принял решение.

Медленно, текуче вышел на стол. Сел. Облизнулся. Замурчал, пытаясь хоть как-то повторить мотив одной песенки, которую не раз слышал с экрана телевизора. Любит Клавдия Степановна Михаила Булгакова, как читать, так и экранизации смотреть. Фильм «Собачье сердце» и вовсе считает лучшим в мире кинематографа.

Эх, яблочко да с голубикою,

Подходи, буржуй, глазик выколю!

Глазик выколю, другой останется,

Чтобы знал, говно, кому кланяться![2]

Реакция была самая разнообразная. Кто-то возмущённо поджимал губы, кто-то, как профессор Савельев, хохотал, кто-то попросту радовался, что кот наконец-то заговорил. Да не просто заговорил – запел!

В этот самый момент Барс и рванул прочь от этих извергов, причём не куда-то там, а в сторону вентиляционного отверстия, на которое забыли установить решётку. То ли помыть её решили, то ли заменить – то уже Барс и не узнает, да и неважно сие. Главное, что он смог буквально взлететь по стене и втиснуться туда своим «жидким» телом.

Бежал он долго и извилисто, вот только выхода никак не находилось. Нигде-то решётки больше не были сняты, а там, где отчетливо слышался запах свободы, стояли вентиляторы. Тупик. Везде тупик.

– Да что же это такое! – возмутился Барс. – Не желаю я жить в плену! Пусть моя смерть будет на твоей совести, кошачий бог!

С этим патетическим криком он рванул в сторону вентилятора.

И то ли кошачий бог всё-таки существует, то ли то откликнулся кто из особого подразделения (кто-то же должен присматривать за животными!) того самого, триединого… Не суть. Наконец-то ему помогли! Там, где лопасти вентилятора практически соприкоснулись с усами кота, открылся портал, выход из которого оказался… в каком-то странном месте, где даже крокодилы по деревьям лазают.

– О, Боже, за что мне всё это?!

[1] Воксель – элемент объёмного изображения, аналог двумерных пикселей для трёхмерного пространства. Воксельные модели часто используются для визуализации и анализа медицинской и научной информации. Профессор Сергей Савельев действительно страстно мечтает о подобном томографе, дабы начать подробно изучать мозги не только после смерти их носителей, но и при жизни.

[2] Песня, точнее частушка Шарикова из кинофильма «Собачье сердце».

Глава 4. Знакомство

Тиньята

Завтрак вышел сумбурным. Барсу (так представился утренний гость) я налила молока и положила творога. Себя тоже не обделила. Мясо, рыбу и прочее должны были подвезти позже из соседней к Заповеднику деревушки.

Вообще, наставник и сам любит поохотиться (разумеется, не на собственных питомцев), поудить рыбу, грибы пособирать. И даже время на это находит, несмотря на сильную загруженность. Но его уже вторую неделю где-то носит, поэтому всё это время я честно пользовалась договорённостями с местными и брала у них полный набор продуктов.

За счёт Заповедника.

В контракте так и прописано: проживание и питание за счёт работодателя. Расходы на одежду, обувь и медицинскую помощь тоже. Учитывая, что штаны с рубашками с такой работой действительно портятся куда быстрее, а всяческие царапины и прочие повреждения я получаю каждый день и давно к ним привыкла – логично.

Но всё равно приятно.

Вообще Леннарт Коски много чем может удивить, не только щедростью. Например, Силой. Мало того, что он один из самых лучших специалистов по магическим животным, но и прекрасно владеет боевой магией, даже экзамены по этой специальности принимает, пусть и сидит на них с кислой миной.

Странно всё это.

Преподаванием, кстати, он не занимается, но участи председателя комиссии избежать не удалось. И то он это терпит исключительно из уважения к Хранительнице Циммы – Уне. Именно на этом острове находится школа магии, в которой я училась. А также один из Источников Материи, благодаря которой мы и можем колдовать.

И пусть Леннарт не читает лекции и не ведёт практические занятия, но его консультации перед экзаменом – это что-то с чем-то. Хотя, возможно, я предвзята, так как слишком сильно люблю животных, а ещё мне бесконечно нравится его голос. Густой, низкий, который хочется слушать и слушать…

– Тинька, дай пож-шрать! – отвлёк меня от воспоминаний совсем другой голос.

Вздрогнула, осознав, что сижу за тарелкой творога, политого вареньем из ирги, и вместо того, чтобы его есть, дремлю. А ведь это одно из моих любимых блюд! Что немаловажно, это сочетание не любит ни Зика, ни Жорик. Вот один творог – да, а так всё в целости и сохранности остаётся.

– И где ты шлялась, дорогая, пока я Барса от Гавика спасала? – не осталась в долгу перед змеёй. – Думаешь, я не заметила, как ты вовремя смылась? Кстати, а где Жорик?

– Понятия не имею, – махнула хвостом Зика. – Но раз-с не идёт завтракать, з-сначит уже наш-шёл какой-нибудь харч-ш.

– Логично. – Кивнула в ответ, сама же не двинулась с места.

Потому что было очень любопытно узнать, где она всё-таки пропадала. Пусть сначала всё расскажет, потом уже и еду получит.

То, что её не было рядом, когда я спасала Барса, говорило о том, что где-то произошло что-то не менее занимательное, чем появление неизвестного животного. И спасение оного от древолазного крокодила.

– Простите, а здесь все звери разговаривают? – подал голос Барс, оторвав мордочку от пустой тарелки.

Облизнулся. Сверкнул своими зелёными глазами, коротко зыркнув на Зику.

Хм, значит, в темноте должен хорошо видеть.

– Нет, только с-самые талантливые, – горделиво прошипела змея. – А ты откуда такой вз-сялс-ся? Непросвещ-щённый.

Лёгкий оттенок превосходства в её тоне явно не понравился Барсу. Его шерсть слегка вздыбилась, сам он подобрался.

– Гавик, который пытался тобой позавтракать, из неразумных, – отвлекла его внимание на себя. – Разговаривать не умеет, но слова понимает. Или тон. Не суть, главное, что не пришлось его прикладывать магией. А вот такого, как ты, я вижу впервые.

– Какого такого? – оскорбился Барс, словно его уже в членистоногие записали.

Или ящерицы.

Кстати, о ящерицах, что-то я давно не видела нашего Шустрика. Обычно он, стоит мне с утра прийти на кухню и начать греметь посудой, подкатывается прямо под ноги. Специально выбирает момент, чтобы я стояла (потому что когда я несколько раз запнулась об него и упала, мало ему не показалось), хватает себя зубами за хвост, встаёт на спину, отталкивается лапками об пол или стены и катится колёсиком.

Знает, умник, как меня это умиляет.

– Маленького и пушистого. – Признаться, вид Барса меня тоже умилял.

Руки так и тянулись его пожмякать, но я держалась. Всё же разумное существо, говорящее. Когтистое.

Стоило вспомнить о его когтях, как кожу на месте царапин тут же засаднило. Ну нет, это фантомное, ведь я уже обработала их ранозаживляющим эликсиром.

– Вообще-то я самый крупный кот в своей округе! – возмущению Барса не было предела. – И единственный, кто умеет говорить!

– Ага, значит кот, – довольно ухмыльнулась я. – И значит один из своего рода. А ты уродился таким или стал в результате магического воздействия?

– Опять эти бесконечные вопросы, – проворчал Барс. – Сначала они, потом и вовсе в клетку запрёте и опыты проводить начнёте.

– С-смотря как с-себя вес-сти будеш-шь, – подлила масла в огонь Зика.

И только я собралась уверить Барса, что клетка – это не про Леннарта, как в кухню ворвалась та самая парочка, которую я потеряла. Поясохвост катился колёсиком, Жорик шуршал корешками, пытаясь его обогнать. Оба были изрядно потрёпаны, цветок и вовсе пожёван.

– Что с вами случилось? – воскликнула, подскакивая со стула. – Жорка, неужто в Заповеднике нашёлся кто-то, кто не в курсе действия твоего сока?

Несчастный цветок принялся так эмоционально махать веточками и цветами, что я испугалась, не отвалятся ли. Поясохвост, приняв свой нормальный вид, привстал на лапках и жалобно затрещал. Жаль, не по-человечески.

Хвала всем богам, со мной была Зика! Она, конечно, та ещё змея, да и не успела рассказать, где была, но, в отличие от меня, этих гавриков понимала.

– Эта парочка напоролас-сь на обиженного тобой Гавика, который со з-слости пыталс-ся сожрать хотя бы их, – доложила моя волшебная змейка.

Причём так расчувствовалась, что даже приподнялась над полом.

– Бедненькие, – принялась жалеть я пострадавших.

Условно пострадавших, так как тот же поясохвост не просто так сворачивается в колесо, прихватывая кончик хвоста зубами – таким образом он защищает свой мягкий животик. Остальное же тело покрыта двухслойной бронёй: снаружи прочные колючие чешуйки, внутри остеодермы, специальные костяные пластинки. По идее мало кто может его прокусить, даже Гавик, но испугать – вполне. Ну а о гибриде мухоловки с росянкой и, Боги ещё знают, с чем и говорить не приходится. Наверняка Жорка уплотнил шипы и сделал свой сок максимально ядовитым. Чую, Гавика я больше не увижу. Хотя… эта скотина такая живучая из-за того случайного магического воздействия, может и отлежится.

– Давайте я вам творожку дам покушать. – Подошла к холодильному ящику, достала оттуда остатки творога, задумалась.

На две части делить или на три? Скосила хитрый взгляд на Зику.

– Да к волкам я ходила, пос-смотреть, как они там пос-сле полнолуния, – поняла безмолвный намек змея. – С-спят, как с-сурки. До обеда точно никого не побес-спокоят, а мож-шет и до вечера. И да, творога я не хочу. С-свари мне яиц-с.

Я впечатлилась. Это получается, Зика беспокоилась о коте? Пусть тогда мы и не знали, что он так называется. Ведь прибеги на его зов ещё и волки, шансы Барса выйти из передряги с целой шкуркой сильно бы упали.

Нет, я бы справилась, но не сразу.

– Договорились. – Честно поделила творог между плотоядным цветком и пластинчатой ящерицей.

Яйца вариться тоже поставила.

К слову, оба «пострадавших» по идее должны питаться насекомыми, максимум мясом. Поясохвост ещё и растениями. Ключевое слово здесь – по идее. Оба магические, к тому же привыкшие к разнообразию благодаря тесному контакту с людьми. У Жорки вообще метаболизм зашкаливает, ведь у его неразумных сородичей переваривание мяса в ловушке длится от пяти до четырнадцати дней. У него же от пяти до четырнадцати минут. Правда, он и энергии тратит в разы больше, поскольку много двигается. И соображает неплохо.

Посему от творога они даже не думали отказываться.

Пока варились яйца, которых я на всякий случай положила побольше – мало ли, кто ещё захочет, вернула к расспросам Барса о его прошлой жизни.

– Так ты уже родился со способностью говорить, или что-то случилось?

Кот, смотревший за моими хлопотами над остальными питомцами во все глаза, кажется, понял, что никто не собирается его здесь мучить. Бедняга, что же с ним сделали, раз он такой зашуганный?

– Ладно, вижу, ты любишь животных, заботишься о них… – оттаял Барс и наконец-то поведал свою историю.

О том, как его предала собственная хозяйка, а потом служитель культа отдал на опыты. Подробностей о том, что с ним делали, он не поведал, зато в красках рассказал, как сбежал от своих мучителей (надо будет обязательно узнать потом, кто именно это был, дабы их постигло справедливое наказание!), но споткнулся в последний момент о препятствие.

Портал, с помощью которого он попал сюда, мог сотворить и он сам, кстати. Но анализом всех его способностей займёмся потом, пусть сначала в себя придёт, успокоится, поймёт, что ни я, ни наставник не причиним ему зла.

Никогда!

М-да, не повезло ему, да конкретно. Как и у большей часть наших питомцев, это невезение началось после случайного магического воздействия. Не было бы этого прецедента, так бы и продолжал жить спокойной жизнью домашнего питомца.

Где бы такие питомцы ни водились.

Кстати, об Уральских горах, где произошло это самое воздействие, я никогда не слышала, хотя в географии разбираюсь отлично. А ещё я никогда не слышала о том, что полизав камень и попив воды можно взять и заговорить.

И разум обрести.

– Странно, – выдала я, мысленно перелопатив всю информацию о том, каким образом животное может стать более разумным, чем ему отведено природой.

Как правило, это должно быть целенаправленное воздействие опытным магом. Неоднократное. А тут раз и готово!

– Скажи мне, а до того, как ты смог заговорить по-человечьи, ты понимал людскую речь?

– Конечно! Все кошки её понимают, только не всегда показывают.

– Кошки… – Задумчиво прошлась туда и обратно по кухне. Все присутствующие проводили меня взглядами. – А ведь у нас на Марэлле таких как ты нет. Есть тигры, львы, гепарды, но они большие и дикие. Тебя, конечно, напоминают, но отдалённо.

– Маурэлл? – удивлённо протянул Барс. – Не знаю такого места, хотя телевизор смотрю регулярно.

– Телевизор? – настала очередь удивляться мне. – А что это такое?

Вот тут и началось веселье! Потому что оказалось, что сам Барс прибыл сюда ни много, ни мало, а с Земли… более того – из России!

С ума сойти! Я смотрю, Боги взялись перетаскивать оттуда к нам не только девушек, но и животных! Причём одних, без сопровождения.

– Бедняга, как же тебя угораздило? – сочувственно протянула я, гладя его пушистую шёрстку.

Сама не заметила, как в процессе разговора взяла его на руки и прижала к груди. А он даже не подумал сопротивляться! Лишь прильнул и замурчал. Я не стала дальше его пытать, по большому счёту, он уже всё рассказал. Вот только нет-нет, да сжимались у меня кулаки, стоило подумать о тех, кто проводил над ним эксперименты. Пусть то не наши маги, а какие-то учёные, но явно фанаты своего дела.

Такие, которые только о результате и думают, а не о том, как калечат других.

В этом плане магистр Леннарт Коски является ярым противником противоестественных экспериментов. Он считает, что соперничать с Богами, мнить себя демиургами братьев наших меньших – это попросту мания величия.

Потому и собирает он всех под своей опекой: что изменённых сознательно, что случайно пострадавших. С теми же, кого таковыми создали Боги, тесно дружит. Даже с морскими драконами!

Я бесконечно уважаю его и его мнение, по большому счёту согласна с ним, но те же зместы у армарийцев – суровых северных варваров – просто замечательные создания. А ведь они были когда-то выведены путём искусственного скрещивания геномов лошади, морского дракона и Боги знают кого ещё. И они далеко не просто ездовые животные для северных варваров. Отнюдь! Это друзья на всю жизнь! Причём выбирает не столько человек, сколько сам змест.

Ну да я не судья, да и наставник, как я слышала, много чего в своей жизни повидал. Думаю, его мнение основывается вовсе не на пустом месте. Пусть и излишне категоричное.

К слову, тот вид магических змей, к которым относится моя Зика, первосозданные, как и морские драконы. Прентум, демиург Судры, где, собственно, и находится Заповедник, некогда создал магических змей. В древних свитках, которые я запоем читала, когда училась на Цимме, сказано, что раньше они могли оборачиваться людьми. Точнее, имели вторую ипостась. Обретали её, когда достигали половой зрелости, к тому времени вырастая до весьма приличных размеров.

Но у Прентума был давний враг – Асовур. Когда-то они дружили, но по какой-то причине (история об этом умалчивает) земли Асовура стали ледяной пустыней. И тогда он решил, что Судра – тоже отличный материк. Прентум добровольно уступать власть на Судре почему-то не захотел…

Разумные змеи защищали своего создателя до последнего. Большую их часть подлый Асовур уничтожил подчистую, на остальных (они тогда ещё в скорлупе сидели) наложил ограничение. С тех пор змеи никогда не дорастали до прежних размеров, о человеческой ипостаси и говорить нечего.

Эту информацию мало кто знал, меня к ней допустили лишь из-за Зики.

А ещё мне довелось узнать, что двадцать пять лет назад Прентум смог взломать печать Асовура и освободиться из ловушки. Тому немало способствовали армарийцы[1]. Правда, прочие змеи вовсе не имели такого прогресса, как моя питомица, потому именно на неё возлагаются большие надежды по восстановлению утраченных свойств этого вида.

И наше с ней взаимодействие (как эмоциональное, так и магическое) этому прекрасно способствует.

Зика, когда мы жили на Нулоне, росла медленно, но лучше, чем прочие её сородичи. На Цимме, вблизи Источника Материи темпы усилились, а уж когда мы стали бывать на Судре – земле её создателя – она стала всё больше и больше увеличиваться в размерах. Особенно в последний год.

Способность левитировать опять же проявилась.

Как сказал наставник, это первый случай в его практике, а он повидал немало.

Впрочем, я отвлеклась от истории Барса.

– Знаешь, а ведь здесь есть твои соотечественники[2]. Люди. Думаю, как только закончится мой контракт, я обязательно тебя с ними познакомлю. Как и с Уной – она-то точно сможет сказать что-нибудь внятное о тебе. Или отправить домой, если хочешь.

Кот напрягся. Даже мурчать перестал.

– Я подумаю, – ответствовал он спустя некоторое время. – Присмотрюсь к вам. К миру. Может, мне и впрямь лучше тут остаться, среди тех, кто не считает говорящее животное чем-то сверхъестественным. В конце концов, какие-то силы отправили меня именно сюда, внемля моим просьбам о помощи.

– А ведь и верно, – не могла с ним не согласиться. – Я так поняла, что то не был блуждающий портал или ещё какая аномалия. Кстати, ты в курсе, что говоришь не на русском языке?

– Нет, а на каком? – кот даже глаза вытаращил – так изумился.

– В данный момент на нулонском, потому что это мой родной язык, как и Зики. О, а давай попробуем, сможешь ли ты понять другие наречия!

[1] Освобождение Прентума описано в конце романа «Фальшивая принцесса».

[2] По миру Марэлл написано уже шесть книг, это седьмая. Часть из них о попаданках из России. Все романы с самостоятельными сюжетами, могут читаться отдельно. Как и эта история.

Глава 5. Возвращение блудного начальства

Как выяснилось, кот понимает все языки Марэлла. Я их знала в силу магического образования, а вот откуда он – непонятно. Возможно, всё дело в той магии, которая сделала его способным говорить по-человечески. Или то был дар Бога, который спас его от земных учёных.

Кто его знает?

Может, это он сам сюда перенёсся, хотя в данный момент никаких способностей в области телепортации не демонстрирует. Я их тоже не чувствую, но мало ли. Всё же существо из другого мира. Но самое главное, я рада, что на Марэлле он точно не окажется в двусмысленном положении из-за незнания языка.

А вот тёте Наташе в своё время пришлось так всё учить. С нуля. Я ей помогала, говорила, как называются предметы, действия. Потом мы вместе осваивали чтение и письмо[1]. Счёт она знала лучше всех, даже моего отца, ныне покойничка.

Замечательная она у меня. Самая лучшая! Мне вообще с наставниками везёт: сначала тётя Наташа, потом Уна, которая сразу взяла меня под особую опеку, теперь вот Леннарт Коски.

Он довольно быстро смирился, что взял на практику девушку, особенно после того, как я в первый же день нахождения в Заповеднике сменила форменные юбки на рабочие штаны и рубашку. А всё для чего? Чтобы без проблем сделать клизму медвежьему кускусу. Уверенно обездвижила его заклинанием, причём поймала в нужной позе, зафиксировала вторым заклинанием, чтобы не упал, и сделала всё максимально аккуратно. Да, неприятно тому всё равно было, но не настолько, как могло бы, действуй на моём месте кто-то куда менее опытный.

А уж у меня опыт был…

Я ведь с детства со зверюшками вожусь. То раненого волка с друзьями в трактир приволоку, то варвара в отключке. Один раз даже морского дракона выхаживала – нашла его на дальнем берегу всего израненного. Видимо, ловцы напали, но он сумел от них скрыться. Правда, до дома мы его при всём желании дотащить бы не смогли, пришлось сооружать укрытие и оставаться на несколько дней. Зато теперь у меня есть отличный друг, точнее подруга, которая, если надо, может приплыть по первому зову!

В общем, наставник быстро понял, какое я золото, и каждый год звал на обязательную месячную практику в Заповедник. А после того, как я окончила школу магии, ни один из нас даже задумывался о месте итоговой годовой практики. Конечно же, здесь, на Судре!

Дядя Ортос тогда лично встретился с наставником, долго разговаривал за закрытыми дверями. Хорошо, хоть пыточный инструмент с собой не взял – уже прогресс! Для дознавателя всея варваров это прямо достижение. Можно сказать, что я получила от него обещание не трогать наставника, используя самые настоящие пытки.

Не физические, конечно, но у меня свои методы.

И один из них – это тётя Наташа, по совместительству его жена. Она так и сказала ему: «Пусть хотя бы один человек избежит твоей пыточной. Ей с ним ещё работать, не порти им отношения. Разумеется, самые что ни на есть рабочие».

И так на него посмотрела… многозначительно.

А вообще, с моими питомцами мне явно ничего такого не грозит. Шутка ли, волшебная змея и смертоносный цветочек! Учитывая мою наклонность «приволочь домой максимально зубастую тварь и выходить её», то не известно, кто первым сломается. Кстати, когда-то подобной же «тварью» был сам Ортос, о чём тётя Наташа не упустила шанса вспомнить.

Контракт читали и дополняли всей семьёй. Удостоверившись, что согласно ему мне и платить хорошо будут, и о здоровье позаботятся, дядя Ортос добавил туда же ещё одно обязательство. Теперь один из пунктов звучал так: «Ответственность за жизнь, здоровье и ЧЕСТЬ помощницы лежит на работодателе». То есть Леннарте Коски. Лично.

Что самое удивительное, наставник согласился! Даже не потребовал подтверждения наличия у меня той самой чести.

И уговаривать (читай – пытать) его не пришлось, хотя, вспоминая слегка разочарованный взгляд дяди Ортоса, он таки рассчитывал найти повод для применения своих талантов.

Не судьба.

Так что теперь, пока я прохожу практику у Леннарта, ни с кем не могу закрутить роман. Не то, чтобы я собиралась, но как-то… обидно. Вот в чём в чём, а в легкомысленных связях с противоположным полом меня трудно обвинить. И вообще, скоро мне исполнится двадцать один год! Через несколько дней после этого и контракт закончится. Вот тогда я…

А что я?

Сбрею клочковатую бороду Леннарта? Поцелую его с разбега? Зачем? Он мне, конечно, нравится, есть в нём загадка, но замуж я за него точно не собираюсь. И портить с ним отношения тоже. А больше тут и целовать некого, помощники далеко и заросли ещё больше, чем наставник.

Дела.

Впрочем, все эти сумбурные мысли вылетели из головы, стоило мне переступить порог дома – деревянного двухэтажного строения, срубленного из таких огромных брёвен, что на этаж хватило буквально нескольких штук. За его порогом меня ждала масса дел, начиная с приёмки продуктов, которые должны подвезти, заканчивая обходом подопечных.

Кот везде ходил за мной хвостом. Изучал местность. Пару раз я за него даже запнулась, когда складывала в холодильный ларь свежие продукты.

– Кто мешается под ногами, тот остаётся без обеда, – предупредила Барса, который, судя по флегматичному виду, явно не проникся моими проблемами с первого раза.

А вот стоило заговорить о святом, взгляд его стал куда осмысленнее!

Но до обеда ещё далеко, надо успеть осмотреть часть территории.

Шли дозором мы всей компанией за исключением Шустрика – он ушуршал по своим делам сразу после завтрака. Периодически Барс с Зикой шмыгали в кусты, что-то она там ему показывала, причём говорила таким поучительным тоном, от которого хотелось прыснуть в ладошку. Потом они возвращались ко мне, чтобы через минуту снова скрыться из вида. Жорик, восседавший у меня на плечах и державшийся за них своими тонкими, но сильными корешочками, вёл себя куда спокойнее.