Текст книги "Пятница (СИ)"

Автор книги: Яна Кельн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

– Езжай домой, Саша, – холодно бросает Стас и выхватывает у меня из рук ключи от квартиры.

Парень исчезает на глазах. Просто растворяется за нашими спинами.

В квартиру не вхожу, влетаю, некрасиво растягиваясь на полу. Слышу, как закрывается дверь, щелкают замки. Меня совсем неделикатно вытряхивают из куртки, снимают туфли. Сажусь на полу. Смотрю на мужчину. Стас спокойно раздевается, аккуратно вешает черное пальто в шкаф, разувается. Оборачивается ко мне, и в этот момент понимаю, что сейчас пожалею о каждом поступке сегодняшнего вечера. Мужчина ставит меня на ноги, придерживает одной рукой, правильно, потому что пол качается, а стены пришли в движение. Начинает мутить. Секунды текут медленно. Дышу часто и вскоре прихожу в себя. Стас, убедившись, что я не упаду опускает меня и отступает на шаг. Его пальцы смыкаются на подбородке, он поднимает мою голову и пристально смотрит в глаза. От его серьезного лица на губах появляется кривая усмешка, улыбки у меня просто не получилось, потому что пытался сдержать новый приступ истерического смеха. Он, видимо, расценивает выражение моего лица, как издевательство, потому что ухмылка стирается с лица хлесткой и сильной пощечиной. Снова оказываюсь на полу, прикладываю руку к горящей щеке и смотрю на Стаса, хлопая длинными ресницами.

– Что я тебе говорил о наркотиках? Помнишь? – расстегивает ремень, вытаскивает его из брюк.

Аксессуар висит у него в руке черной узкой змеей, закручивается крупным кольцом.

– Помню, – киваю, нет смысла говорить, что я забыл, не поверит.

Хочу еще что-то сказать, но получаю кусачий удар по правому предплечью. Сглатываю, поднимаю взгляд на Стаса. Теперь по его лицу видно, что он взбешен. Его состояние передается и мне. Кем он себя возомнил? Какое право имеет поднимать на меня руку?

– Сука, – выплевываю оскорбление и с неожиданной резкостью подскакиваю на ноги.

Ждать реакции Стаса не собираюсь. Кидаюсь на него, занося руку для удара. Черных не ожидал от меня такой прыти, пропускает мой удар. Из носа мужчины тут же начинает струиться кровь. Меня это не пугает, не останавливает, не думаю о том, что мог сломать ему нос. Вид чужой крови только подстегивает зверя. Все мы – животные, связанные инстинктами. Вновь бью, на этот раз Стас готов к полноценной драке, перехватывает мой кулак и скручивает руку за спину, высоко поднимая ее. Стон, полный боли, слетает с губ, сгибаюсь пополам, чтобы избежать острой боли. Стас отшвыривает меня к дивану. Падаю, больно ударяясь плечом. В глазах все сверкает от бешенства и от боли. Снова удар ремнем, на этот раз по спине, что я так глупо подставил ему. Изворачиваюсь и кидаюсь ему в ноги. Сбиваю. Мужчина падет на пол. Резко усаживаюсь на его бедрах и замахиваюсь. Вновь бью по лицу. Возимся, боремся, разбрызгивая капли крови вокруг, размазывая ее по полу. Стас тоже бросил свои воспитательный инструмент и пустил в ход кулаки. Разбил мне губу, рассек бровь. Драка вышла жесткой, остановить нас было некому, а накипело много.

Теряю счет времени. Вообще, теряюсь. Где я? Что я? Почему так больно? С трудом разлепляю глаза. Гостиная перевернута вверх дном, без химчистки не обойтись, кровь повсюду. Сглатываю вязкую слюну с привкусом крови. Встаю на колени, борюсь с тошнотой и головокружением. Тело болит. Кажется, что не осталось ни единого живого места. По стене поднимаюсь на ноги. Иду на кухню, чтобы попить воды. Там Стас. Замираю на пороге. Мужчина поднимает голову и смотрит на меня с болью во взгляде. Он тоже весь в крови, одежда порвана, руки сбиты, как и у меня. Но его вид не вызывает чувство раскаяния, вины или жалости. Ненавижу.

– Убирайся, – шепотом, потому что сорвал горло.

Шарахаюсь в сторону, когда он встает. Но Стас только проходит мимо, даже не задевая меня. Шорох в коридоре, где началось это безумие. Хлопок двери и тишина. Сползаю по стене. Тело скручивает, не сдерживаю рвущиеся рыдания, беззвучно вою, потому что просто не могу орать. Слезы смешиваются с кровью и падают на пол розовыми каплями, все лицо щиплет. Кажется, что наступил конец света. Мой личный конец света.

Телефон. Звонит и звонит. Мелодия приятная, раньше она мне безумно нравилась, сейчас я ее не переношу. А он все звонит. Замолкает на пару минут и снова начинает терзать мой мозг. Тупо смотрю на экран, где отображается незнакомый номер, из-под подушки. Этот настойчивый абонент давно разбудил меня, но я не хочу брать трубку. Не хочу ни с кем разговаривать. Но звонивший оказался упрямей меня, а может, меня просто достало это дребезжание.

– Алло, – все же беру трубку, голос, будто чужой, язык с трудом шевелится во рту.

– Саш? Привет, это Аня. Почему ты так долго не берешь трубку?

Аня. Кто бы сомневался. Честно, не удивлен ее звонку. Хорошая девочка Аня…

– Ань, это ты вчера сказала Стасу, что наш вечер не удался? – вместо ответа спрашиваю я.

– Да, – выдыхает она.

– Дура.

Больше слов просто нет. Выключаю телефон, переворачиваюсь на другой бок, морщась от боли. Закрываю глаза, но знаю, что сон больше не придет. В голове так пусто, в душе тоже. Знаю, Стас больше не появится. Я свободен от своего захватчика. Рад? Наверно, был бы, если бы наши отношения не закончились так…. А по-другому они бы не закончились. Усмехаюсь тому абсурду, что плавает у меня в голове. Стоит встать. На улице темно, через не зашторенное окно на темно-синем небе хорошо видны мелкие неяркие звезды. Вечер следующего дня. Проспал больше суток.

Делаю усилие и поднимаюсь на ноги, он дрожат в теле слабость. Но приходиться ее быстро преодолеть, только оказавшись в вертикальном положении, ощущаю, как катастрофически хочется в туалет. Натерпелся знатно, низ живота колет от боли. Она отступает плавно, вместе с лишней жидкостью из организма. Поворачиваюсь к раковине, хочу умыться. Открываю кран, забираю воды в ладони, сложенные лодочкой, и замираю на месте. Влага быстро просачивается сквозь щели и утекает в канализацию. Морда цветет. Я обрабатывал ссадины на лице и теле, но тогда они не показались мне настолько страшными. Сейчас же…. Бровь рассечена довольно сильно, кровит, левый глаз заплыл, теперь ясна причина, по которой он не желал открываться, вокруг уродливыми тенями расползся синяк. Опухшие губы в мелких трещинах, на верхней – рана, практически в самом углу. Приподнимаю ее, провожу языком по белым зубам. Спасибо, что все на месте и, вроде, ничего не шатается. Тяжело вздыхаю и все же умываюсь.

Гостиная напоминает поле боя, хотя именно этим место она вчера и являлась. Смешно и грустно одновременно. Я хотел узнать реакцию Стаса на измену. Узнал, хотя, и сделать ничего не успел, что самое обидное. Теперь понимаю, что не прощу ему этого. А сам Стас, уверен, что считает меня последней шлюхой и винит во всем. Глупо как-то все вышло. Да и хрен с ним. Найдет себе нового мальчика, более сговорчивого, чем я.

Механически поднял перевернутый стул, зависнув на черном матовом экране телевизора, который теперь показывает паутинку, расползшуюся по всей диагонали. Телек жалко. Иду по ковру, но шиплю от боли, наступил на пряжку ремня Стаса. Надо будет отправить ему с курьером. Хорошо, что напоролся на холодный металл, далее следуют осколки стекла от разбившейся вазы с фруктами. Фрукты тоже есть. Поднимаю персик и с удовольствием впиваюсь зубами в шероховатый красный бочок. Не сочный, но сладкий фрукт. Замираю на месте, оглядываю свои владения и охереваю. Как мы вдвоем могли ТАК разгромить комнату?

Звонок во входную дверь, вздрагиваю, но иду открывать. Не смотрю в глазок. Честно, мне срать, кто там пришел. Все мысли о том, какой теперь делать ремонт. На пороге обнаруживается Аня. Короткая бежевая норковая шубка с рысьим воротником, макияж, уложенные белоснежные локоны, расширяющиеся от удивления голубые глаза.

– Ох! – прикрывает рот ладошкой, таращится на меня.

– Ань, заходи, – беру за руку, втаскиваю в квартиру.

– Охуеть! – о, девушка продвинулась в словообразовании.

Усмехаюсь, забираю из рук коричневую сумочку, ставлю ее на пуф. Аня медленно расстегивает шубку, кидает ее мне на руки, снимает удобные сапожки и проходит в квартиру.

– Ань, одень тапки, там стекла, – кидаю их ей.

– Зачем ты пришла? – знаю, не гостеприимно, но мне хочется побыть одному.

Щелкнул чайник. Поднимаюсь, заливаю кипятком растворимый кофе, ставлю две чашки на стол. Аня курит, стряхивая пепел на пол. Я конечно понимаю, что у меня в квартире бардак, но все же… Достаю пепельницу и с грохотом опускаю на середину стола. Девушка скомкано извиняется. Закуриваю. Молчим. Одна сигарета, вторая, половина чашки горячего напитка. Молчим. Еще сигарета.

– Я хотела тебя попросить…

– О чем? – безразлично, но чую, что ничего хорошего.

– Съезди к Стасу домой, – не смотрит на меня, понимает, что просьба глупая, я откажу.

– Зачем? – мне интересны ее аргументы, она не дура, все уже поняла.

– Он пьет, – почти шепотом, за фразой всхлип.

– И? – все пьют – это нормально.

– Саш, ты не понимаешь. Он ПЬЕТ, – девушка поворачивает лицо ко мне.

По щекам текут слезы, глаза полны мольбы, боли и переживания.

– Он никогда так… Ты просто не знаешь его прошлого… Это…

– Ань, – вздыхаю, – мы разошлись. Все. Точка.

– А ты и рад? Да? – презрительно кривит губы. – Ты же так этого хотел, Саш! Свободы! Получил?

– Ань, истерики мне не устраивай. И да, я рад.

– Сучка, – шипит девушка мне в лицо и встает с места.

Это все уже злит меня. Поднимаюсь за ней следом, хватаю за руку. Останавливаю.

– Послушай, дорогая, ты сама во всем виновата. Ты лезешь в его жизнь. Ты устроила его любовь на полгода. Думала, что я влюблюсь? Аня, милая, я похож на дурака, который может полюбить?!

– Каждый может полюбить, – мне не нужен был ее ответ, но он прозвучал шепотом и вызвал у меня приступ хохота.

– Не важно. Твой расчет оказался неверен. Я не полюбил. Я возненавидел с твоей легкой руки. Благими намерениями, выстлана дорога в ад. Именно туда ты нас и отправила. Хотя, нет, я сделаю ремонт, подлечу свои синяки и буду жить, как несколько месяцев назад, а твой Стас пьет. Почему интересно?

– Ты бесчувственная тварь, Саш! – крикнула девушка мне в лицо, вырывая руку.

– Мой тебе совет, оставь своего друга в покое, ему жить будет легче.

Вижу по губам, что в мой адрес снова полетело ругательство, но не слышу. Плевать. Ее я вижу в последний раз. Пройдет неделя, заживут синяки, и моя жизнь вернется в привычное русло. Хотя, нет. Она станет еще лучше, ведь отец давно отбыл к своей новой семье. Я, наконец, один. Один!

Полный п...

– Ну, что друзья за успешную сдачу экзаменов! – наш главный зубрила сегодня в ударе.

Хороший мальчик напился до того, что едва стоит на ногах. А все туда же, «Выпьем, друзи». Смеюсь. Сам пьян до неприличия. Сегодня сдали последний экзамен. Лето. За ним еще год учебы и окончательно взрослая жизнь, где обязан только сам себе.

– Саш, Саш, – Лешка пихает меня в бок локтем.

– М-м-м? – поднимаю на него пьяные глаза, не могу даже четко различить его лица.

– Сань, поехали, прокатимся, не могу здесь больше, – жалуется парень, обдавая меня запахом жгучего перегара.

– Угу, – поднимаюсь с места, хватаясь одной рукой за плечо друга, а второй за край стола.

Рука съезжает, тянет за собой скатерть и часть тарелок и рюмок сползают на пол. Звон бьющегося стекла, кажется, никого не волнует. Все заняты своими проблемами и разговорами. Швыряю на стол деньги, снимаю со спинки свой пиджак и забрасываю его за спину.

– Пошли, чего сидишь? – тяну Лешку на себя.

С трудом, но поднимаю. Поддерживаем друг друга и зигзагами удаляемся из ресторана под недовольный взгляд персонала. На улице свежо, но мы не ощущаем смены температуры. Чувствую только тошноту и жесткую потребность выблевать все, что съел.

– Погоди, – отталкиваю приятеля и сгибаюсь пополам.

Я блюю, Леха – ржет. Сука. Но мне становится легче, тяжесть из живота пропадает, алкогольный угар, словно ослабевает. К машине уже подхожу прямо, ну, или мне так кажется. Ключи в кармане брюк. Писк сигнализации, щелчок центрального замка. Усаживаемся в салон. Завожу, открываю все окна нараспашку, не хочу ощущать вонь.

Первый раз сел настолько ужратым за руль. А ничего так, веселенько. Ночь, дороги полупустые, а те, кто спешит по своим делам в столь поздний час, резво уступают тебе дорогу. Едешь где хочешь, скорость сумасшедшая. Леха врубил музыку на всю катушку. Мечемся по дороге. Жизнь – она прекрасна. Так легко, словно парю. Ветер треплет волосы, заставляет слезиться глаза. Можно позволить себе пролить несколько слезинок. Зачем? Хочется. Зудит. Давит. Угнетает. Не могу больше один. Устал. Хмурюсь, радость и эйфория от поездки улетают вместе со встречным ветром. Бетонная плита моих переживаний и душевных терзаний снова падает на меня, расплющивает. Безумно хочу курить. Кошу взгляд на друга. Лешка орет песни и не услышит мою просьбу. Вздыхаю, держу руль одной рукой, достаю пачку сигарет. Зубами вытаскиваю одну штуку, подношу зажигалку. Чиркает колесико, шипит пламя. Обжигаю подушечку большого пальца. Шиплю, и зажигалка падает мне под ноги. Рефлекс, я наклоняюсь, чтобы поднять то, что упало. Руль выкручивается, машину заносит. Скольжение, удар и мир вращается вокруг своей оси. Снова удар, дикая боль, темнота.

Плаваю в теплой воде. Чудесно. Она гладит голую кожу, ласкает и ластится. Так хорошо. Приятно. Я не чувствую усталости. Плыву себе и плыву, только грустно и одиноко. Вокруг никого нет. Не с кем поделиться ощущениями. Кажется, что мир такой огромный, а я такой маленький, и что в этом мире я один. Но разве так может быть? Не может же на планете существовать только один житель. Нереально. Не верю. Но где тогда все остальные? Кручу головой. Вокруг только бескрайние водные просторы. Не верю своим глазам. Я же даже не в океане. Вода самая обычная, как в бассейне. Только какие тогда у него размеры?

– Эй! – кричу во всю мощь легких.

Тишина. Только плеск воды. Она не кажется мне уже такой приятной и нежной. Кричу. Зову на помощь, мечусь из стороны в сторону, силясь разглядеть конец этой глади. Бесполезно. Паника. Скручивает, сдавливает, сжимает. Вода попадает в рот, затем в нос. Когда осознаю происходящее, понимаю, что не могу дышать. Я под водой, настолько глубоко, что не всплыть на поверхность. Задыхаюсь. Но решаюсь и делаю большие гребки туда, где виднеется блеклый круг солнца. Еще немного, еще. Трудно разрывать эту толщу руками. Но знаю только одно, смогу добраться – выживу, нет, значит, нет. Цель близка, но сил все меньше. Хочу туда, мне нужно выплыть. Гребу со всех сил. Раз, два, три…

Яркий свет бьет по глазам, вокруг стоит писк, а окружающий мир стал белым. Я окутан проводами, во рту какая-то дрянь. Мешает. Сдираю с себя все это.

– Тише, господи, тише, – девушка в белом халате, перехватывает мои руки, пытается запихнуть трубку обратно в рот, отворачиваюсь.

– Ольга, оставьте, – на сцене появляется высокий статный мужчина.

Он улыбается. Улыбается мне. Приятно. Паника спала. Он врач, девушка – медсестра, а я в больнице. Все остальное сон. Успокаиваюсь. Какой-то прибор справа начинает пикать размеренно, в такт моему сердцу.

– Добро пожаловать обратно, Александр, – девушка заканчивает поправлять проводки и уходит. – Мое имя Илья, я ваш лечащий врач.

– Я…Что? – путаюсь в словах и в мыслях.

Пока пытаюсь хоть что-то выдать, мужчина осматривает меня. Кивает, видимо, остался доволен.

– Все хорошо, уже хорошо, я зайду к вам завтра утром, вечером, к сожалению, не моя смена, – он поднимается, поправляет еще какие-то проводки и уходит.

Весь день пялюсь в потолок. Кого-то такие происшествия, когда танцуешь на грани жизни и смерти, заставляют задуматься и в корне пересмотреть свою жизнь. Пересчитать ошибки и дать себе зарок их больше никогда не совершать. Я этого не делал. Вообще не думал о том, как так получилось, почему это случилось со мной. Случилось и случилось. Апатия – вот, как можно охарактеризовать мое состояние. Она началась до аварии, она не отпустила меня и после. Ждал отца. С того самого момента, как открыл глаза, я ждал, что он придет. Но время шло, а его все не было.

Я постоянно косился в щель двери, так как она была прикрыта не плотно, и я видел снующих по коридору людей. Палата одноместная, а качественный ремонт, дорогое оборудование и заботливый медперсонал говорили о том, что клиника платная.

Ночь. Утро. Илья пришел, как и обещал. Я проснулся и увидел мужчину, задумчиво смотрящего на меня.

– Как ты себя чувствуешь? – улыбается уголками губ.

– Нормально, – самая верная характеристика. Нормально – это никак, вот и чувствую я себя, как ничто и никак.

– Саш, тебе повезло, – серьезно говорит он.

– Пьяным и дуракам всегда везет, – ну что я еще ему могу сказать. Судьба, значит. – Как парень, который был со мной?

– Жив, – кивает, – большего сказать не могу, он в другой клинике.

– Хорошо, – с сердца падает камень, друга не убил.

– У тебя очень сложный перелом бедра. Ходить будешь, но хромоту сразу не уберешь. Ушибы перечислять не буду, они везде. Тебе повезло в том, что нейрохирург, в больнице, куда доставила скорая, имел золотые руки…

– Илья, подождите, – перебиваю, потому что появляется очень нехорошая мысль. – Я в коме лежал?

– Можно сказать и так, – кивает, смотрит мне в глаза.

– Как долго? – в груди все замирает.

– Около месяца. Все хорошо, – осторожно касается моей руки.

– А мой отец?

– Что он?

– Он приезжал?

– Нет, – качает головой и смотрит в сторону.

В груди разливается острая боль. Не соизволил приехать даже, когда со мной случилось такое.

– А можно мне телефон? – вымучиваю улыбку.

– Я принесу твои вещи. Твой отец просил передать, что он очень занят, но Саш, он каждый день звонил и спрашивал, как ты.

– Вы думаете, его это оправдывает? – усмехаюсь, а Илья поднимается.

Мужчина возвращается минут через десять. Все это время стираю слезы с лица и пытаюсь справиться с обидой на родителя. Вот, что такое, когда тебя предает близкий человек. Илья кладет небольшую коробочку с моими вещами на тумбу, ерошит волосы и уходит. Добрый такой дядька, хороший. Включаю свое «яблоко». Удивительно, но заряд полный. Стоит телефону загрузиться, и начинают одна за другой прилетать смс о том, что мне звонили. Не читаю ни одной, все удаляю сразу. Первый номер, который я набрал – Лехи. Парень ответил через пару гудков.

– Саш! Сашка! Ты как?! – орет он, отвожу трубку от уха и улыбаюсь, друг переживал.

– Уже в норме. Ты как?

– В больничке тухну, – голос моментально грустнеет.

– Аналогично, – черт, я так хотел, чтобы он приехал. Скоро сойду с ума от одиночества.

– Обещали выписать через неделю, я приеду к тебе.

– Ок, поправляйся, я тебя жду, – улыбаюсь.

После разговора с другом становиться легче. Все же на свете есть хоть один человек, кому я не безразличен. Но мне все еще нужен кто-то, кто сможет приехать. Мне нужно поговорить со знакомым человеком, убедиться, что я жив, в конце концов. Снова открываю телефонную книгу. Взгляд цепляется за имя «Аня», я знаю, что это именно та Аня, подруг с таким именем у меня не было до нее. Я записал ее номер автоматически, хотя понимал, что вряд ли буду ей звонить. Вот так сталось, что буду. Нажимаю на кнопку вызова, жду, сердце бьется неровно, девушка легко может меня послать или просто не взять трубку. Гудки длятся так долго, что я уже отчаиваюсь услышать ее голос.

– Алло. Привет, Саша, – раздается в трубке, когда я уже готов сбросить вызов.

– Привет. Как у тебя дела?

– Говори сразу, что тебе нужно, – голос недовольный, она не горит желанием со мной разговаривать, скорее всего, и трубку брать не хотела, но женское любопытство пересилило.

– Ань, мне нужна твоя помощь, – говорю, как можно жалостливее.

– Конкретно, – не подействовало, Аня не скрывает своего негатива.

– Ты сможешь приехать ко мне в больницу. Я дам тебе ключи от квартиры, мне нужны кое-какие вещи, – выпаливаю на одном дыхании, с большой долей вероятности она откажет.

– Господи! Что ты там делаешь? Адрес давай, я сейчас приеду, – ледяные нотки сменяются на крайне беспокойные, я удивлен.

Называю адрес, кладу трубку, а сердце бьется где-то в горле. Почему спустя столько времени она все еще переживает за меня. Кто я для этой девушки? Временная пассия ее лучшего друга. О Стасе я предпочел сейчас не думать. Он прошлое, пусть там и остается. Хотя, если быть откровенным самому с собой, я пожалел о том, что все сложилось так, как сложилось спустя пару тройку месяцев, когда понял, что не могу выкинуть воспоминания об этом мужчине из головы.

– Саш, я тебе говорила, что ты мудак? – слышу недовольное бурчание девушки вместо приветствия.

Поворачиваю голову в сторону двери и зависаю. Аня. Но КАКАЯ Аня. Круглая такая, смешная и походка у девушки, как у пингвина. Не сдерживаюсь и начинаю ржать.

– Вот, что смешного? – возмущается она и упирает руки в бока, нависая надо мной.

Наверно, это должно быть грозно, но мне стало еще веселее. Давно так не смеялся.

– Прости, ты такая круглая…, – сквозь смех.

– Ой, дура-а-ак, – тянет она и присаживается на край кровати, стараясь не задеть загипсованную ногу, – я беременная, Саш.

– Я вижу. Поздравляю.

– О, спасибо! – усмехнулась она, но тут же посерьезнела. – Что с тобой произошло?

– ДТП со всеми вытекающими, – передергиваю плечами. – Прости, что оторвал тебя от дел, но мне реально больше некому звонить. Друг, которому я доверил бы зайти к себе в квартиру, был со мной в машине и теперь тоже прохлаждается на больничной койке.

– Мне не сложно. Я рада, что ты позвонил.

– Не ври, – кривлюсь, после нашей последней встречи нельзя хотеть увидеть меня вновь.

– Я не вру.

– Спасибо. Ань, только прошу тебя, ни слова Стасу, – смотрю на нее, пытаясь считать эмоции с лица.

Она расстроена моей просьбе. Уверен, что уже придумала кучу планов, как свести нас вновь, но я не собираюсь входить в одну и ту же реку дважды. Кроме того, после моего сна у меня теперь разовьется боязнь воды.

– Не сможешь его простить? А он, между прочим, очень жалеет…

– Аня. Стоп! – начинаю злиться, что за натуры эти женщины? – Ни слова о нем.

– Хорошо, – кивает, прячет глаза, но я не замечаю подвоха.

***

Сигаретный дым с каждой затяжкой проникает в легкие, чтобы вырваться обратно тонкой белой струйкой и упорхнуть в раскрытое окно. Холодные капли дождя разбиваются о подоконник, брызги попадают на одежду, и она медленно пропитывается осенней влагой. Неделю назад, наконец, сняли гипс. Теперь можно вернуться к нормальной жизни и выкинуть костыли, которые я использовал, чтобы передвигаться по дому. На улицу не вышел ни разу. Не хотелось, хоть Анька и настаивала. Девушка очень сильно помогла мне в период реабилитации. Поддерживала, заботилась, крутилась возле меня. Спасибо ей за ее доброе сердце. Она и сейчас держит руку на пульсе, но у девушки и своих забот хватает, скоро появится малыш. Мальчик. Аня ждет его, пусть отца у ребенка и нет. Знаю, она будет очень хорошей матерью. Провожу рукой по волосам. Отросли, тонкой полоски шрама не видно, только чувствую ее под подушечками пальцев.

Все хорошо, жизнь возвращается в привычное русло, но мне до сих пор кажется, что не все раны зажили, где-то я потерял часть себя. Пусто. Тушу бычок, кидаю за окно. Аккуратно слезаю с подоконника и закрываю его. Шум дождя уменьшается, теперь непогода не проникает в мое жилище. Осматриваюсь по сторонам. Такое впечатление, что здесь никто не живет. Везде царят чистота и порядок, нет ни грязной посуды, ни соринки, ни свидетельства пребывания в этом доме человека. Домработница, приходящая через день, умело устраняет все следы моего проживания. Вздрагиваю от дверного звонка. Странно, я никого не жду. Хромая, добираюсь до двери и открываю. За ней стоит Стас. Честно, не знаю, что сказать ему. Поэтому стою молча, смотрю в зеленые глаза. Он не изменился, хозяин жизни, правящий балом.

– Можно войти? – его голос звучит так непривычно и чуждо, но я все же отхожу в сторону и пропускаю незваного гостя.

Мужчина входит в квартиру, стряхивает с плаща капельки дождевой воды, раздевается. Не замечаю его движения, чувствую только, что оказался прижат к стене, а губы Стаса целуют мои. Осторожно, ненавязчиво, он дает мне возможность сказать «нет». Я никогда не думал о нашей возможной встречи, никогда не фантазировал на тему того, какая она может быть и как я, гордо вскинув голову, пройду мимо, делая вид, что знать его не знаю. Вряд ли я смог бы так сделать, потому что, просто не смог бы. Выдыхаю ему в губы, руки взлетают вверх и обвивают шею. Стас что-то шепчет в них и углубляет поцелуй. В нем нет страсти, только тоска – безграничная и невероятно сильная. Соскучился. Господи, как я по нему соскучился. Где же он пропадал столько времени? Почему не пришел раньше? Я мог говорить все, что угодно, мог думать, что больше не хочу его видеть, что хочу вычеркнуть из памяти все, что с ним связано. Но это ложь. Ложь – окружающим и себе. Мне потребовалось достаточно много времени, чтобы это понять.

– Угостишь чаем? – голос хриплый, пробегает по телу мурашками.

– Да.

Он отпускает и отходит на несколько шагов. Хромаю в сторону кухни, чувствуя неодобрительный взгляд в спину.

– Почему ты запретил Ане говорить мне об аварии?

А эта болтушка, все же сказала. Усмехаюсь и обещаю себе, что больше никогда не поверю женщине. Только эти существа без зазрения совести способны работать на два фронта.

– Зачем?

– Да, и правда, незачем, – слышу злую усмешку в голосе.

Завариваю чай. Аромат черных бархатных листьев расползается по кухне, окутывает нас. Ставлю чашку перед Стасом, достаю конфеты и печенье, купленные нашей общей знакомой. Грею руки о свою чашку, пью мелкими глотками обжигающий напиток. Смотрю на мужчину и не могу сдержать глупой радостной улыбки, приходится прятать ее за кружкой. Черных долго молчит, думает о чем-то своем.

– Я рад, что с тобой все в порядке, – ровным тоном произносит он, отставляет полупустую чашку, поднимается. – Мне пора.

Что? Это все? Визит вежливости закончен? Резко ставлю свою кружку на стол так, что коричневая жидкость выплескивается на его поверхность, быстро, насколько позволяет больная нога, иду следом за ним. Черных уже одет, открывает дверь. Жду, что он обернется, поцелует, скажет что-нибудь, но он просто выходит за дверь, небрежно махнув мне на прощание.

– Пиздец, – все, что я смог сказать.

Питомец.

– Ань, а почему он так долго спит? – с нежностью смотрю на младенца.

Маленькая жизнь завораживает, притягивает взгляд. Он такой классный. Пусть совсем еще крохотный, но похож на Аню каждой черточкой маленького личика. Милый такой.

– Саш, он еще очень маленький, он только ест и спит, – улыбаясь, отвечает девушка.

После родов Аня поправилась, но все равно не растеряла свой шарм и обаяние. Сейчас она стала даже краше, потому что мать. Счастливая женщина, которая подарила жизнь маленькому человечку.

Теперь настал мой черед помогать ей, поэтому все свое свободное время я провожу в квартире девушки.

– Пошли, – Аня взяла меня за руку потянула прочь из детской.

Покорно иду на кухню и сажусь в углу. Я уже определил себе место за маленьким кухонным столом.

– Есть будешь? – девушка мешает что-то в кастрюле.

– Буду, – я с учебы, поесть не успел.

Аня разливает суп в глубокие синие мисочки, ставит мою порцию на стол и режет хлеб. Ее телефон начинает вибрировать на столе. Кошу взгляд на экран. «Стасик» – показывает он. Аппетит резко пропадает. Воздуха мало. После того раза он больше не появлялся, а я ждал каждый божий день. Несколько раз порывался позвонить, но не решался отрывать его от дел. Аня берет трубку, «угукает» в нее и исчезает с кухни. Слышу, как отрывается входная дверь. Тихие разговоры, приветствия. Улыбаюсь, узнав голос Стаса. Аня входит обратно с огромным букетом цветов, светится от радости.

– Прости, что не смог приехать раньше, был в командировке, – в кухню входит Стас, видит меня, сдержанно кивает.

– Привет, – глухо здороваюсь в ответ и отворачиваюсь, тяжело смотреть ему в глаза.

Аня смотрит на меня извиняющимся взглядом. В кухню входит еще один парень. Высокий крашеный блондин со смазливой мордашкой и влажными огромными карими глазами, опушенными ярко-черными ресницами-кисточками. Теперь понимаю, почему девушке неловко. Я его не знаю, зато он прекрасно знает Стаса, потому что сразу же забирается ему под руку, прижимается к боку и касается гладко выбритой щеки поцелуем. Отворачиваюсь, глаза печет. Мне только что дали понять, кто есть кто.

– Ань, познакомь нас с молодым человеком, – тянет это существо и падает напротив меня, вытягивая под столом длинные ноги, обтянутые светло-голубой джинсой.

Случайно задевает меня. Одергиваю ногу слишком резко, потому что место соприкосновения горит, будто раскаленной железной палкой ткнули. Руки чешутся выплеснуть тарелку с горячим супом этому субъекту в лицо.

– Это Саша, мой друг. Это Денис.

– Очень приятно, Саша, – улыбается Денис и тянет руку.

– Взаимно, – улыбаюсь, жму ладонь.

На лице ни намека на тот ураган, что разразился внутри. Понимаю, что есть не смогу, придвигаю к себе пепельницу и закуриваю. Аня замечает мое состояние, ловко убирает тарелку, ставит чайник, рассказывает о сыне. Его назвали Егор.

Тот час, что эти двое провели в гостях у девушки, кажется мне адом, потому что чувствую себя, словно грешная душа на сковородке у чертей, так же горит каждый кусочек тела, а в душе дикая боль и океан сожаления о каждом своем глупом поступке. Стас практически не смотрит на меня, только изредка чувствую его зеленые глаза, задерживающиеся на мне не дольше, чем на одну короткую секунду. Постоянно курю и ерзаю на своем месте. То спокойствие и апатия, которые стали моими верными спутниками, испарились. Буквально ощущаю, как напрягается каждый нерв, как с глухим бульканьем лопаются нервные клетки. Обида, боль и ревность сплетаются в грозный смерч, удерживать который становится тяжелее с каждым мгновением.

Не выхожу их провожать. Я здесь тоже только гость. Аня возвращается и обнимает меня. Утыкаюсь в живот девушки и беззвучно плачу. Не думал, что бывает так больно. Из соседней комнаты слышится плач малыша.

– Прости, – кидает девушка и вылетает с кухни.

– Ань, я поехал, – произношу шепотом, заглядывая в комнату ребенка.

Она только кивает, все ее внимание сосредоточено на сыне и на том, как он с аппетитом сосет молоко из яркой бутылочки.

На улице ждет только хмурое небо, которое вот-вот готово пролиться дождем. Конец ноября, а холодов до сих пор не было, только промозглость и сырость. Подхожу к машине, сажусь за руль и медленно выезжаю со двора. После аварии я долго не мог собраться с духом, но все же пересилил себя и вновь выехал на дороги города, только водитель из меня теперь вышел до зубного скрежета правильный. Правил не нарушаю, скоростной режим соблюдаю. Поток плотный, пробки скапливаются на каждой улице. Безразлично смотрю на соседние машины. Черно-белая масса, сливается между собой, сливается с небом. Уныло.