Текст книги "Пятница (СИ)"

Автор книги: Яна Кельн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

– Саш, ты хочешь переехать жить в Италию?

– Нет, – даже раздумывать не стал, не хочу знакомиться со своим братиком, пусть он так и остается для меня посторонним человеком.

– Другого ответа я не ждал, – грустная улыбка на родном знакомом лице, я похож на него, так что с уверенностью могу представить себе, как я буду выглядеть в сорок с небольшим.

– Но мне все равно придется уехать. Селия беременна, у тебя скоро появится еще и сестра.

– Новость, – хмыкаю, в душе странная смесь из радости и обиды.

– Я долго думал, что мне сделать, чтобы не бросать здесь все. Но так ничего и не придумал. Я хочу полноценную семью, – он смотрит на меня, в глаза, не выпускает из плена взгляда.

Обида пересиливает радость, разливаясь пятном вязкого и жидкого мазута. Я – неполноценная семья. Конечно, именно поэтому был только обузой, наследником компании, не больше. Никогда не был для тебя личностью, сыном, человеком, о чувствах которого стоит задумываться и брать их в расчет. Обида скрывается в черной луже, утопает, на поверхность всплывает злость. Лютая. Дикая. Безудержная. Хочу сделать больно и ему тоже.

– Пап, я рад, – улыбаюсь, но улыбка больше похожа на волчий оскал.

– Ты останешься здесь один, Саш.

– Это повод, чтобы удариться истерику и лить слезы у тебя на груди с криками «папа, не уезжай!», – голос сочится ядом, удивлен, что он не капает с языка.

– Саш, – быстро замечает смену в моем настроении, читает эмоции по горящим глазам.

– Один я не останусь, не переживай, – отворачиваюсь, чтобы он не увидел предательских слез.

Никогда не предполагал, что мне будет так больно, когда останусь без отца. Я так мечтал уехать, а теперь, когда уезжает он, хочется плакать. Наверно, это из-за того, что не я делаю этот шаг на пути к освобождению. Отец молчит, долго. Кажется, тишина затягивается, надо что-то сказать, но понимаю, что в горле ком, разговаривать с ним спокойным голосом, не выйдет. Вслушиваюсь в монотонный голос с экрана, чтобы отвлечься и взять себя в руки. Прослушиваю очередной сюжет о беспорядках на Украине, экономические новости, рубль вновь укрепляется, спорт, ЦСК опять продули какой-то слабой команде, болельщики в гневе, прогноз погоды, на завтра обещают проливные дожди. Когда, кажется, что хуже быть не может, погода просто не может не нагадить и не устроить холод и дождь. Как она не внесет в свою лепту, чтобы сделать жизнь одного конкретного человека еще, пусть на сотую долю, но хуже?

– У тебя появилась девушка или невеста? – наконец, произносит отец, слышу нотки радости в его голосе. Ухмыляюсь, а в голове набатом разносится злорадный смех, сейчас я его добью.

– Нет, у меня появился мужчина, – невинным, ангельским тоном, поворачиваюсь и несколько раз хлопаю ресницами, недаром длинные, что любая барышня позавидует.

– Кто? – не понял с первого раза.

– Постоянный любовник, пап. Раньше были так, на одну ночь, а теперь мы типа встречаемся. Хочешь познакомиться перед отъездом?

– Саш, скажи, что ты пошутил, – убитым тоном, не верит до конца, но понимает, что и такой вариант возможен.

– Нет, пап, мне нравится, когда меня в зад трахают, – шиплю ему в лицо, перегибаясь через столешницу.

Молчание, глаза отца, размером с пятирублевую монету, его частое, прерывистое дыхание. Рука очень так опасно сжимается вокруг вилки. Отодвигаюсь, а вдруг воткнет мне столовый прибор в глаз? Не хочу ходить с повязкой, как пират. Но через несколько секунду, отец отпускает вилку, встает из-за стола, обходит. Встает напротив меня.

– Саш, это злая шутка? – снова спрашивает он, – Ты обижен и хочется сделать гадость?

– Нет, это не шутка, – гулять, так гулять, играем ва-банк.

– Сука! – щеку опаляет сильная пощечина, от удара звенит в левом ухе.

Хватаюсь рукой за пострадавшее место, сжимаюсь под тяжелым взглядом, жду, что снова ударит, но отец садиться на свое место. Расслабляюсь, сверлю его злым взглядом, не реагирует.

– Пригласи тогда его завтра на ужин, – хитро улыбается, так и не поверил до конца.

– Хорошо, – с трудом сдерживаю ядовитое хихиканье, очень мне интересно, посмотреть на отца и Стаса в одном помещении. Делаем ставки, господа. Кто кого? В левом углу ринга – мой отец, в правом – Станислав Черных.

Встаю из-за стола, ухожу в свою комнату. Беру мобильный, хочу обрадовать своего парня планами на завтрашний вечер. Но, у меня нет его номера телефона. Вот же блядство. Скидываю чужую одежду, забираюсь в свои домашние вещи. Беру ноутбук, устраиваюсь на кровати, укрывая голые ступни пледом, тепло. За окном уже заметно темнеет, но не важно. Пробиваю по адресу номер домашнего телефона, набираю. Только гудки. Звоню через пятнадцать минут, та же история. Ладно, ведь он обещал приехать утром. Зеваю, хочется спать. Не собираюсь себе в этом отказывать, кроме того завтра рано вставать.

Будильник звонит непозволительно быстро. Кажется, что с момента, когда я закрыл глаза и провалился в сон, прошло всего лишь пять минут, на самом деле минула ночь. Спал я долго, но чувствую себя разбитым и уставшим. Такое случается в пасмурную погоду. Не знаю, почему, но я очень метеозависимый человек. За окном – солнце, и ничто не может мне испортить настроение, выбить из жизненной колеи, дождь – и думается, что лучше бы я умер.

Кряхтя, выполз из постели, побрел в ванну. Горячие струи воды согрели, этой ночью я сильно замерз, пальцы теперь могут нормально двигаться. Шоколадный запах геля для душа, вселил надежду на то, что я смогу пережить этот день.

В комнате было настолько темно, что пришлось включить свет. Подхожу к окну, прислоняюсь лбом, веду пальцем вслед за капелькой, спешащей куда-то вниз по стеклу. Вдруг замираю, сердце перехватывает болезненно-сладкой судорогой. Под окном стоит знакомый черный мерседес.

Отхожу от окна, мгновенно собираюсь, джинсы, коричневая кофта с длинным рукавом, тонкая кожаная куртка, сумка с какими-то тетрадями, которые валяются там еще с прошлого учебного года. Выбегаю на кухню, отец пьет утренний кофе и читает газету, хотя новости в интернете куда свежее, но некоторые привычки не так легко побороть. Зверски хочу есть, но Стас ждет во дворе. Какого хера он приперся так рано?! Подлетаю к холодильнику, распахиваю, понимаю, что жрать нечего, с силой захлопываю дверцу. Хоть раз в жизни, мог заботливый родитель приготовить завтрак и для меня?

– Пока, – бросаю на ходу, обуваю черные туфли, несколько раз прохожусь щеткой по обуви, ненавижу, когда она грязная.

Выхожу из квартиры, слетаю вниз по ступеням, перепрыгивая через несколько штук. Я так носился последний раз, когда был подростком и торопился к друзьям пить пиво. Противно пищит домофонная дверь подъезда. Наконец, меня встречает холодное мокрое осеннее утро. Пропитанный влагой, пробирающий до костей ветер, тут же залетает под куртку, заставляя поежиться. Обвожу взглядом двор, хочу скорее в тепло нутро салона. Губы посинели, хочу, чтобы ты согрел их своим поцелуем, зубы отбивают замысловатую дробь, хочу, чтобы ты согрел меня в своих объятиях. Но мерседеса нет. Ни черного, ни зеленого, ни рыжего в крапинку. На парковке возле дома полно машин, время еще ранее, но твоего мерседеса нет. Ошарашенно хлопаю глазами, холод пробирается еще дальше. Чувство радости и легкости уходит, бетонной плитой наваливается плохое самочувствие.

– Сука, – зло шиплю сквозь зубы, но кто бы знал, как мне обидно.

Не дождался или я видел мираж в окне, и ты не приезжал? В спину больно ударяет дверь подъезда, по инерции делаю несколько шагов вперед и спускаюсь на пару ступенек ниже, на макушку капают холодные капли, трясу головой, чтобы прогнать неприятные ощущения.

– Ты еще не уехал? – знакомый голос за спиной.

– Забыл, что машину оставил возле института, – вру, голос мертвый, глухой, плохо.

– Отвезти?

– Да, – киваю.

Отец распахивает большой черный зонт над головой и выходит в непогоду, крупные капли тут же барабанят по натянутой ткани, ударяются, разлетаются на множество маленьких брызг. Чувствую себя такой же каплей, которую скинули с огромной высоты, так же разбит. Дурак. Почему так расклеился? Это не из-за Стаса, нет, просто плохая погода, со всеми вытекающими. Шмыгаю носом, иду под дождь за отцом. Иду медленно, против желания жду, что сейчас во двор плавно въедет черный мерседес. Но нет. Открываю дверцу отцовского лексуса, сажусь в прогретый салон. Тепло, но не так, как мне этого хотелось.

– Саш, ты промок, – замечает папа, выезжая со двора.

Оставляю реплику без ответа, просто молчу и смотрю в окно. Люди торопливо бегут, прячась под разноцветными зонтами, короткие перебежки от одного укрытия до другого. Я бы не вышел из дома сегодня, если бы не твое обещание. Результат, я еду в «школу», ты забыл, о чем обещал мне вчера. Может, это все было шуткой? Игрой воображения, воспаленного наркотиком? Может, мне приснилось? Бред. Пусто. Чувствую себя пустым и уставшим сверх меры. Хочу домой.

– Саш, не забудь, что вечером я жду тебя не одного, – уже со смехом в голосе говорит отец, останавливаясь возле здания.

– Помню, – лучше бы забыл.

– Зонт возьми, – произносит папа, но я не слушаю, уже выхожу из машины и медленно иду к институту.

Не тороплюсь, хочу, чтобы холодные капли остудили, жар, что разгорелся внутри. Не помогает. Вхожу внутрь, вливаюсь в суетливый поток. Иду прямо в институтское кафе, по пути здороваюсь со знакомыми студентами, с преподавателями, многие рады видеть меня, соскучились.

Беру кофе. Растворимая гадость в пластиковом стакане, вставленный в своего собрата, чтобы было возможно донести кипяток до стола. Все же обжег кончики пальцев, мешаю коричневую бурду маленькой белой пластиковой ложкой, пить не буду, но надо было что-то взять. Голова гудит, мысли разбегаются, единственное, чего хочу, попасть домой, спрятаться от всего мира под одеялом. Что может быть проще? Что может быть невозможнее в данный момент? Трудно сказать, зачем занимаюсь само мучением и все еще нахожусь здесь, но в мозгах пульсирует надпись заглавными буквами «НАДО». Кому и зачем, не знаю.

– Привет, Саш, – красивый нежный голос, сладкий, притворный и густой, обволакивает. Направлен на то, чтобы возбудить желание, но во мне пробуждает нежелание общаться с этой девушкой.

– Привет, Ир, – улыбаюсь, ничем не выдаю того, что хочу ее просто послать.

– Ты как? Только кофе выпить, – кивает на мой стакан, отчего русые с белыми прядями кудри взлетают на миг в воздух и вновь опускаются на место, прочно удерживаемые тонной лака, – или впитать каплю знаний?

– На занятия, Ир, – она староста, не могу позволить себе грубость, – я много пропустил важного? – наклоняюсь вперед, опираясь на сложенные друг на друга руки, едва заметно сдвигаю стаканчик, смотрю собеседнице в глаза.

– Достаточно, Саш, не начинай учебный год, как в прошлом году, сам знаешь, какие будут последствия, – притворно грустно вздыхает.

– Спасибо за беспокойство Ириша, я исправлюсь, – в глазах искренность и раскаяние за все грехи, мои и не мои тоже, резкий взмах руки...

А дальше как в замедленной пленке, стакан переворачивается, и буро-коричневая жидкость льется бурной горной речкой по столу, брызги летят на белую блузу, украшая ее темными некрасивыми пятнами, рассыпавшимися по всей поверхности.

– Ир, прости меня! – восклицаю, хвастаю салфетки, чтобы затереть пятна.

В голове взрыв хохота, на некоторое время прогнавшего боль, на лице маска раскаяния. Ира что-то зло шипит, едва слышно материться. Орать матом на все помещение – не по статусу. Отталкивает мои руки и со слезами на глазах вылетает из кафе. Ржу в голос и через несколько минут выхожу следом.

Пары проходят в тишине, мыслей в голове нет, там живет только боль, пульсирующая, не отпускающая из своих цепких лап. Чертова погода. Тру виски, надавливаю пальцами, не помогает. В глазах уже звезды от этой дикой боли. Зубы сцеплены так плотно, что порой получается непроизвольный скрип. Жаль, что нет Лешки с его волшебными таблетками. Хотя, отлично еще помню слова Стаса про наркоту. Срать я хотел на его предупреждения. Господи, как мне плохо! Кладу голову на сложенные руки, считаю секунды, чтобы отвлечься. Эта пара последняя, после можно будет ехать домой. В спасительное тепло, там есть одеяло и горячий чай, есть нормальная еда, а не та лажа, что продают в кафе. Жрать хочу, так с утра ничего и не ел. В тайне надеюсь, что Стас, скотина, все же появится, но гоню от себя эти мысли. Я же не должен хотеть его видеть. И я не хочу. Пусть утрется. Командир хренов.

Скоро мой ад заканчивается, выхожу на крыльцо, за гранью козырька стена дождя, студенты выходят и сразу же прячутся под зонтами. Ненавижу зонты. Вбегаю под проливной дождь, промокаю в момент, бегу к машине, наступая в лужи, ноги промокают, но под ними нет просветов, одна сплошная лужа. Подхожу к автомобилю, покорно дожидающемуся своего хозяина. Шарю по карманам, ключей нет. В сумке, ключей нет.

– Твою мать! – ору на всю парковку, понимая, что их в принципе с собой нет.

Пинаю колесо машины. Злость клубами затмевает сознание. Всем назло собираюсь идти домой пешком. Что это за детский бунт, не знаю. Но Стаса нет, вот пойду, промокну и заболею, он будет в этом виноват. Сволочь. Я так надеялся увидеть черный мерседес, но Черных вновь меня прокатил. От этого злюсь еще сильнее, хочется что-то разгромить, сломать, уничтожить. Если бы я обладал какой-нибудь супер-силой, то мир в радиусе сотни километров вокруг меня, был бы уже уничтожен.

Через пятнадцать минут хода, понимаю, что промерз до самой последней клеточки в организме, зубы стучат, мокрая одежда прилипла к телу, прохожие смотрят на меня, как на психа, слинявшего из больницы и разгуливающего по городу в смирительной рубашке. Наверно, я такой и есть, раз прогуливаюсь в такую погоду.

Не помню, как все же добрался до дома, трясущимися руками открыл дверь. В голове туман, смешался с болью, я словно в бреду. Снимаю одежду, разрывая ткань, потому иначе ее от меня не отодрать. Злюсь, ору благим матом, меня все равно никто не слышит. Трясет, как в лихорадке. Когда забираюсь в горячий душ, кажется, что умер. Обжигающие потоки воды с трудом отогревают мое окоченевшее тело. Чувствую себя полным мудаком. Нормальный человек таких глупостей совершать не будет.

Выхожу из ванной, натягиваю теплые вещи, трясет, холодно, аппетит пропал. Плохой знак. Беру электронный градусник, сажусь на кровать, запихиваю его под мышку, жду пока запищит, как пила по нервам. Вытаскиваю. Температура, почти тридцать девять. Не удивлен. Сам дурак. Валюсь на кровать и прячусь под одеялом. Холодно. Сон подкрадывается быстро. Но заставляю себя встать, нужно выпить жаропонижающего.

Завариваю на кухне терафлю с лимонным вкусом, шмыгаю носом. Простыл окончательно, отдаленно чувствую, как першит горло. Полный набор. Забираю горячую чашку с чудо-лекарством, усаживаюсь в гостиной в кресло. Не хочу включать телевизор, не выдержу сейчас его бормотание. Хватаю с низкого черного столика какой-то журнал. Подтаскиваю глянец к себе на колени, переворачиваю обложкой к лицу. Смотрю и не верю своим глазам.

– Стас, ты редкая сука, – с обидой в голосе.

На обложке журнала изображен сам Станислав Черных. Как всегда в элегантном костюме, красив, успешен, блистателен, богат до неприличия. На его согнутой в локте руке висит шикарная женщина. Блондинка с восхитительной грудью, длинными волосами, уложенными в модную прическу, огромными голубыми глазами.

– Да, Стас, эта девушка для тебя. Барби для Кена.

Девушка что-то шепчет ему на ушко, а Стас опустил взгляд в ее откровенное декольте, выставленное на показ из выреза черного длинного вечернего платья. Со всей силы отшвыриваю журнал в противоположный угол. Киплю изнутри, колотит, зубы стучат о чашку, когда делаю глоток, шмыгаю носом, но это все из-за того, что я простыл.

Подруга.

Болею неделю. Долго и нудно. Без высокой температуры, но с насморком, кашлем и адской болью в горле. Дома скучно, уже готов гавкать на ноутбук и телевизор, перечитал кучу отцовских газет. Не думал, что на их страницах встречаются крайне занимательные статьи. Стас так и не объявился. Я рад. Нет, честно. Прошла меланхолия и я обрадовался тому, что Черных исчез из моей жизни, только уверен в том, что это не навсегда. Не имею ни малейшего представления о том, что у него произошло, но уверен, что в то утро он не приехал только из-за того, что реально не смог.

Странно, такая тишина. Все окна плотно закрыты, с улицы не долетает не единого звука, телевизор молчит и печально смотрит на меня черным матовым экраном, часов в доме нет, щелчки стрелок не разбавляют вязкую тишину. Слух городского жителя с трудом воспринимает такую звуковую изоляцию. Мозг рассматривает это, как сигнал о том, что что-то происходит неправильно и разгоняет волны беспричинного страха по организму. Откладываю книгу, сажусь. Мобильный выключен. Пришлось пойти на такое преступление, потому что в начале болезни, когда я спал едва ли не двадцать четыре часа в сутки, мне звонили все кому не лень. Несколько десятков секунд полюбовался на черный дисплей и решил все же не включать дорогую игрушку. Вернулось желание закурить. Хороший признак. Встаю, надеваю теплую куртку и следую на балкон, кладу в рот сигарету и жадно затягиваюсь, выдувая белый дым в открытое окно. Над городом висят тяжелые серые тучи, пасмурно и сыро. Дождя нет, но запах влаги витает в воздухе, дает понять, что лето кончилось и осень, наконец, полноправно вступает в свои владения. В последние дни пребываю в странном состоянии, когда вроде все хорошо, но чего-то не хватает. Чувствуешь, что жизнь идет не так, как должна, но и понять, что именно не так не можешь. Это нервирует, вводит в растерянность, заставляет слишком много думать и анализировать, что именно ты упустил, из-за чего ощущаешь такой душевный дискомфорт. Я пришел к выводу, что меня все же по каким-то причинам не устраивает отъезд отца. Много вероятно злюсь из-за того, что он бросает меня, а не наоборот, что он променял меня на другую семью. Я не думал, что он когда-либо решиться на такой шаг. Решился. И теперь меня терзает, гложет и колет чувство обиды. Хотя, какое право я имею обижаться? Сам большую часть своей сознательной, взрослой жизни, думаю и мечтаю лишь о том, каким образом оказаться как можно дальше от этого человека, но при этом сохранить доступ к его деньгам? Жизнь преподнесла мне это решение в подарочной упаковке с большим красивым бантом. А я не рад.

– Саш! – окрик отца.

За своими мыслями не заметил, как он вернулся. Странно, но он перестал задерживаться на работе до ночи. Выбрался с балкона, потирая замерзшие руки, такое ощущение, что за неделю похолодало минимум на десять градусов.

– Привет, – снова падаю на диван и хватаю книгу.

– Выздоровел окончательно? – спросил мужчина, скидывая туфли и проходя вглубь квартиры.

– Нет, – мотаю головой, хотя родитель меня не видит, ушел мыть руки.

– Тогда объясни мне, что ты делал на балконе? – спрашивает он, когда уже переодетый возвращается в гостиную.

– Курил, – пожимаю плечами, делаю вид, что мне очень интересна моя книга, не хочу с ним говорить.

– Саш…

– Не начинай, – отмахнулся я.

Он только пожал плечами и скрылся на кухне. Откладываю книгу и опускаю голову, устремляя взгляд в потолок. Он белый с непринужденным и легким золотистым узором. Раньше никогда не замечал, какие на нем причудливые и интересные завитки. Стасу совсем на меня наплевать или он так занят работой, что нет времени даже позвонить? Пусть я и не хочу отягощать свою жизнь его присутствием, но такой игнор обижает. Порой ловлю себя на развратных мыслях с его непосредственным участием. Хочу этого потрясного мужчину и ничего не могу с этим сделать. Тело предало свой мозг.

В дверь позвонили. Несколько уверенных трелей. Я даже не шелохнулся. Гостей не жду. Звонок повторился. Отец вышел с кухни, бросив на меня недовольный взгляд, и направился в сторону двери. Голоса. Мужские. Заинтересованно приподнимаю голову, смотрю в сторону прихожей. Лучше бы я этого не делал.

– К тебе, – папа смотрит на меня каким-то не верящим взглядом.

Но мне не до этого. За его спиной стоит Стас. Взгляд мужчины недовольный. По какой причине?

– Здравствуй, – коротко бросает мне и проходит за отцом на кухню.

Приходится подниматься и тащиться следом.

– Что ты здесь делаешь? – с порога, на приветствие я так и не ответил.

– У тебя не доступен телефон.

Папа не вмешивается в наш разговор, вероятно, Черных уже ему представился. Интересно кем…

– Пап, ты хотел с моим любовником познакомиться, он перед тобой, – с наглой ухмылочкой произношу я. Любопытно, какой выбор на этот раз сделал за меня мой парень. Что если бы я решил хранить свою резко сменившуюся ориентацию в страшной тайне. Так оно и было бы, если бы не та вспышка злости и желание позлить «любимого» папу.

– Станислав представился мне, как твой парень, Саш, не стоит мне пояснять все подробности ваших отношений, – он обернулся и поставил несколько тарелок на стол.

А вот теперь, скажите мне, какое право этот самоуверенный ублюдок имеет рассказывать моему отцу о том, кто он?!

– Семейный ужин? – хмыкаю я.

– Саша, сядь, – произносишь спокойно, не будь здесь папы, ты не был бы таким вежливым.

– Пошли на хуй! – пользуюсь тем, что Стас не станет ничего делать при отце, разворачиваюсь и ухожу в свою комнату.

Веду себя, словно обиженная девочка-подросток, которой кажется, что ее предал весь мир в лице ее любимого парня. Знаю, что бесполезно прятаться в своей комнате от Стаса, но не могу ничего с собой поделать, кроме того, снова навалилась слабость. Затяжная болезнь, никак не приду в себя окончательно. Падаю на кровать, раскидывая руки, полудохлая такая из меня получилась звездочка. Прикрываю глаза, отчетливо слышу шаги за дверью. Через мгновение она приоткрывается без стука. Черных входит в мою спальню. Лежу, глаза не открываю, даже здесь этот человек чувствует себя хозяином положения. Такому самомнению можно только завидовать.

– Мне нужно было уехать тогда, сам не предполагал, что так выйдет, – оправдываешься, но не извиняешься, а я ждал между прочим, пусть не желал этого каждой ниточкой своей души, но ждал.

– Угу, – глаза закрыты.

– Что у тебя с телефоном?

– Он выключен.

– Почему?

– Достали звонками, когда болел.

– Ты болел?

– Да, попал под дождь и простыл.

– Саша, может, сходим куда-нибудь? Уверен, ты голоден.

– Не хочу, устал, – собираю силы и переворачиваюсь на бок, больше всего хочется, чтобы Стас просто продолжал говорить, не важно, что и о чем, просто пусть расскажет сказку, его слегка рычащий низкий голос убаюкивает. С трудом давлю зевок.

– От лежания на диване? – в голосе появляется усмешка.

– Нет, не выздоровел до конца, слабость осталась, – не вру сейчас, говорю, как есть.

– Тогда я просто останусь с тобой.

– Угу…

Мужчина встал с кровати, послышался шорох одежды, а затем постель за моей спиной прогнулась. Я почувствовал дыхание Стаса на шее, легкий поцелуй немного ниже линии волос, его рука легла попрек живота, притягивая меня к теплому крепкому телу. Ни грамма страсти, только тепло и какая-то странная забота, в груди щемит, но я уже не замечаю этого необыкновенного и необъяснимого чувства, проваливаюсь в сон.

Просыпаюсь среди ночи. Холодно. Шарю руками позади себя. Пусто. Один. Стас ушел. Давлю в себе разочарование. Хорошо, что он ушел. Забираюсь под одеяло, медленно согреваюсь и засыпаю вновь.

В следующий раз выталкиваю себя из царства сновидений, когда в комнату светит тусклое осеннее солнце. Жарко, откидываю одеяло. Вспотел, одежда неприятно липнет к телу. Поднимаюсь, иду в душ. После него становится легче. Утро, как утро, терзающее чувство неправильности пропадает. Не придаю этому факту должного значения, принимаю как данность, не думаю и не размышляю над такими душевными переменами.

– Доброе утро, – задумчиво говорит папа, – делая глоток кофе.

Суббота, он дома.

– Доброе, – завариваю горячий напиток и себе, сажусь с ним за стол.

– Возьми, поешь, омлет в сковородке.

Не дурак, чтобы отказываться, есть хочется очень сильно, вчера так и не довелось поужинать.

– Саш, я думал, ты наврал про парня, – тихо говорит отец.

– Как видишь, нет, – развожу руки в стороны, пожимаю плечами.

– Стас, он конечно надежный мужчина, хваткий бизнесмен, я пересекался с ним, но он мужчина…

– О-о-о, я это заметил! – смеюсь, с трудом понимая, о чем он говорит, а главное, зачем.

– Твою мать, ты же с ним спишь! – папа резко вскочил на ноги и сделал несколько нервных шагов по кухне.

Сижу, ем, слежу за ним внимательным взглядом. Неужели, он и, правда, не поверил мне тогда? Папа мечется по довольно просторному помещению, думая, размышляя и приходя к выводу, что изменить он что-то вряд ли сможет.

– Не переживай, у тебя есть еще один сын, он воплотит твои надежды в жизнь, – бросаю я, заканчиваю завтрак и направляюсь к выходу.

– Саш, твоя ревность глупа….

От разговора, который неминуемо закончился бы грандиозным скандалом, меня спас звонок в дверь. В этот раз открыл сам, не сильно удивившись, когда на пороге увидел своего парня. Первый вопрос, который я хотел ему задать «Почему ты ушел?», но вовремя прикусил язык. Не стоит ему знать о том, что я хотел бы, чтобы он остался на всю ночь.

– Доброе утро! – громко произносит Черных куда-то мне за спину, – Привет, котенок, – тихо мне в самое ушко, притягивая к себе, как можно ближе.

«Котенок?!!!» Поднимаю голову, недоуменно смотрю, пытаясь понять, какая «лиловая корова» (см. рекламу Milka) укусила этого человека.

– Привет, – отвечаю, а Стас отпускает.

Поворачиваю голову, отца нет, расслабленно выдыхаю и отступаю от Стаса на несколько шагов. Сегодня с ним что-то не так. Передо мной стоит Черных, но совершенно иной. Присматриваюсь внимательнее и понимаю, что причина в отсутствии делового костюма. Станислав одет в темно-синие джинсы, слегка зауженные к низу, стильные кроссовки, однотонную бордовую кофту, сверху накинута кожаная куртка светло-шоколадного цвета.

– Как ты себя чувствуешь? – мужчина стоит в дверях, не торопится проходить, хотя ему моего разрешения или приглашения не нужно.

– Сносно, – смотрю и гадаю, куда меня сейчас потащат.

– Соберешься быстро? Надо съездить в одно место.

– Да. Пройдешь?

– Нет, жду тебя.

Поворачиваюсь и неторопливо иду к себе. Такой Стас меня пугает, а может я просто злился на него и не замечал, что он не такая уж и сволочь, как кажется на первый, второй и третий взгляд. Быстро переодеваюсь. Так как схватку с противной простудой я еще не выиграл окончательно, то одеваю тонкий, но теплый белый свитер с высоким воротником, поверх куртка. Надеюсь, что длительных прогулок по парку не будет.

– Я готов, – выхожу в коридор и обуваюсь.

Спускаемся вниз. Во дворе нет мерседеса. Вместо него стоит громоздкий джип цвета мокрый асфальт. Кидаю взгляд под ноги, не зря этот цвет так назвали, он и, правда, имеет поразительное сходство. Стас садиться на водительское место, хочу сесть рядом. Распахиваю пассажирскую дверь и замираю в немом изумлении. Из салона на меня смотрит та самая блондинка, чьи сиськи Черных пристально изучал на обложке журнала. Я потом собрался с духом и прочел статью. Там некий корреспондент описывал их сказочные взаимоотношения и пророчил скорую свадьбу. Надо говорить, что журнал после прочтения этой статьи отправился в помойное ведро?

Хочется развернуться и отправится домой, но давлю в себе позорное желание бежать, сажусь назад, недовольно насупившись. Какого хрена эта жертва постоянного голодания сидит на МОЕМ месте? Стас молчит, выезжает со двора, редко бросая на меня ожидающие взгляды в зеркало заднего вида.

Время идет, внедорожник плавно движется по московским дорогам, мы молчим. Спустя минут десять блондинка не выдерживает.

– Стас, он даже не поздоровался, – тихо произносит девушка.

– Я не могу заставить его говорить, – мужчина пожимает плечами, а я про себя думаю, что он может заставить меня делать все, что угодно и не потому, что я безвольная кукла, просто он тот, кто он есть.

– Привет, меня зовут Аня, – девушка поворачивается ко мне и предпринимает попытку завязать знакомство.

– Почему не Эльвира? – ехидно переспрашиваю я.

– Эльвира? – голубые глаза удивленно распахнулись, а губки сложились в буковку «О».

– Разве у таких девушек, как ты бывают такие простые имена? – разъясняю глупой блондинке.

– Каких таких? – настороженно спрашивает она, чувствует, что в ответ услышит гадость.

– Блядоватых, – Аня не ошибается в своих ожиданиях.

– Охренел? – она протягивает ко мне ручку и отвешивает щелбан.

Стас по прежнему не вмешивается, но по недовольному взгляду понятно, что моя выходка ему не пришлась по нраву. Ага, он на стороне этой суки.

– Руки! – шиплю я, – Еще раз протянешь, сломаю.

Аня обиженно хмыкает и отворачивается от меня, сползаю к окну, оно сильно тонировано, но лучше смотреть на жизнь за бортом, чем на эту чертову парочку. Еще некоторое время назад, я бы и сам заинтересовался Аней. Она была красивая. Не размалеванная Барби, а настоящая, реальная красивая девушка. А сейчас я сижу и киплю, как чайник от негодования по поводу ее присутствия.

– Сучка ревнивая, – краем уха слышу, как она шепотом обзывает меня, чтобы ни я, ни Стас не услышали.

– Суп набор, – шиплю ей в ответ, наклоняясь вперед, я-то услышал.

– У тебя, что жесткий недотрах? – Аня снова поворачивается ко мне, – Могу погулять минут пятнадцать, и Стас тебя удовлетворит.

Черных резко тормозит, а я хлопаю глазами и не знаю, что ей ответить.

– Послушай, Саша, правильно? Так вот, Саша, чтобы избежать и дальше взаимных оскорблений, давай сразу объясню тебе одну вещь, – Аня придвинулась ближе, сверля меня злым взглядом, – со Стасом мы давно и крепко дружим, между нами нет романтических отношений, и не было никогда. Я не посягаю на него. Кроме того, он стопроцентный гей. Понял?

Ее тонкий пальчик с острым идеальным маникюром, приподнял мой подбородок, девушка заглянула мне в глаза, чтобы убедиться, что я ее услышал, хмыкнула, глядя на мои покрасневшие щеки и спокойно села на свое место. Мне же хотелось провалиться, испариться из этой чертовой машины. Я не хотел, чтобы Стас слышал все это. Стыдно. Мне было стыдно.

– Чего ты встал?! – накинулась она на мужчину, – Езжай, давай, павлин, – Аня стукнула его кулачком в плечо, и джип вновь плавно вырулил на шоссе.

На место мы прибыли спустя полчаса. Стас привез нас в спальный район города где-то на юге. Припарковал машину перед длинным домом. Мы выбрались на осенний воздух. Здесь жизнь текла медленно и лениво. Пришлось пройти еще несколько десятков метров, прежде чем мы свернули к…отелю для собак? Что за хрень? Сверлю взглядом широкую спину Стаса, но мужчина поднимается за хрупкой фигурой Ани по ступенькам. Девушка открывает дверь и входит внутрь. Оказываюсь внутри. Шокирован. Такому могут позавидовать многие отели из тех, что предназначены для людей. Шик, роскошь, глянцевый блеск повсюду и девушка-модель за стойкой ресепшена. Аня о чем-то тихо переговаривается с брюнеткой, а я подхожу к Стасу.