Текст книги "Пятница (СИ)"

Автор книги: Яна Кельн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

– Саша…

– Не переживай, выгонять не буду, – я улыбнулся ей и подкинул телефонную трубку.

Джорджи явился спустя полчаса. Опасливо постучал в дверь и просунул в нее черноволосую макушку, прежде чем войти.

– Можно? – спросил парень, поглядывая на меня с осторожностью.

– Заходи, – киваю на стул, на котором он сидел утром.

– Александр…

– Саша. Мне так нравится больше.

– Хорошо. Саша…

– Так, говорить буду я. Потом, так и быть выслушаю тебя, – отмахиваюсь от него, еще раз повторяя про себя то, что хотел ему сказать.

– Хорошо, – Джорджи опустил голову, но тут же встряхнулся и посмотрел на меня.

Я делал это не ради того, что пожалел брата или, упаси Боже, простил отца и решил помириться. Нет. Причиной моего доброго поступка стала Франческа. Я коротко обрисовал парню картину своей жизни. Описал взаимоотношения с отцом. Не давил, не указывал, не отстаивал свою точку зрения, науськивая брата на ненависть к родителю. Нет. Я просто объяснил ему то, как было со мной. Поделился выводами, ошибками, проблемами и их решениями. Джорджи слушал внимательно и задумчиво. Думаю, что проводил параллели со своей жизнью. Я понимал, что у этого мальчика не хватит смелости и сил пойти против воли папы, но очень надеялся, что он сумеет отстоять Франческу, ибо за эту девушку сверну шею любому.

– Зачем ты мне все это рассказал? – ошеломленно пролепетал он, когда я закончил и отвернулся от собеседника, рассматривая частых прохожих за окном.

– Из-за твоей невесты. Она из бедных слоев, работает официанткой. Я слабо верю в то, что ее примут в твоей семье.

– У тебя с ней что-то было? – тут же вскинулся Джорджи, сверкая глазами.

– Нет. Я – гей, – ревность это похвально, в небольших дозировках.

– Я думал ты шутишь про трахнуть…

– Я шутил, у меня есть любовник, – воспоминание о Стасе приятно согрело душу, уже скучаю.

– Мама, она примет…

– Надеюсь, потому что иначе у тебя будет два выхода, бросить ее или бросить семью, третьего тебе не предоставят. С отцом не будет полумер.

– Я понял. Спасибо, наверное, – протянул парень и подошел ко мне.

– Если случится так, что ты бросишь ради нее все, я помогу вам, – я повернулся к нему и улыбнулся, давая понять, что во мне он сможет найти опору в любой ситуации.

– Спасибо! – Джорджи порывисто обнял меня и сильно сжал, выражая всю глубину своей благодарности, она была настолько глубокой, что парень едва не переломал мне ребра.

Как там говорил Стас? Я слишком добрый, чтобы причинять боль близким людям? Он прав. Но я не считаю это плохой чертой. Вероятно, я все же вырос.

Джорджи и Франческа улетели в Италию через три дня. Я вызвался отвезти их в аэропорт. С братом если не сдружился, то сильно сблизился. Как выяснилось, настырности в нем с головой. Достаточно, чтобы пробить весь мой негатив.

Шарль де Голь кипел и бурлил. Самолеты взмывали ввысь, садились на взлетно-посадочную полосу, лениво перекатываясь с одного шасси на другое. Пассажиры спешили по своим делам, волокли тяжелые чемоданы, толпились в очередях у стоек регистрации, шумели и смеялись, обсуждали закончившийся отпуск или строили планы на только начавшийся. Я вышел из стеклянных раздвижных дверей и тяжело вздохнул. Солнце светило в небе очень ярко, обдавая жаром, плавился раскаленный асфальт, и не было ни намека на то, что в ближайшие дни погода изменится и даст возможность вздохнуть полной грудью. Закидываю в рот сигарету и опускаю на глаза солнцезащитные коповские очки. Стекла светлые, практически прозрачные, с легкой коричнево-золотистой тонировкой. Курю и рассматриваю людей, спешащих мимо меня. На душе радостно-восторженное состояние. Хочется любить весь мир. А в особенности одного человека, которого я случайно выцепил взглядом.

– Месье Черных, вы забыли ваш багаж в здании аэропорта! – взволнованным голосом произношу, стоя позади Стаса.

Мужчина вздрагивает и резко оборачивается. Он уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но скользит взглядом по моей улыбающейся мордахе и расплывается в ответной улыбке.

– Не ждал тебя до субботы, – обнимаю его и целую в губы.

Стас не отвечает, смотрит на меня испуганными зелеными глазами. Я уже говорил, что моего мужчину подменили? Дома он вел себя более уверенно, не считая нужным скрывать свои постельные предпочтения. Почему здесь не так?

– Как ты здесь? – удивленно выдает Стас, ненавязчиво сбрасывая мои руки с себя.

– Провожал подругу в Италию. Отпуск, – смотрю прямо ему в глаза, облизываю губы и рисую пошлую ухмылочку.

– Домой? – улыбается, в моем взгляде прочел все, что необходимо.

– Нет, мне нужно…

Разворачиваюсь и скрываюсь в здании аэропорта. Не договариваю, потому что знаю, теперь Стас пойдет за мной. Будем проводить лечение от страха демонстрации своих сексуальных предпочтений. Указания врача – секс в публичном месте.

Захожу в туалет. Встаю за дверью. Стас входит следом. Перехватываю руку с небольшим чемоданом, толкаю в спину, чтобы он двигался к кабинкам. На нас удивленно смотрят, но ничего не говорят. Закрываю за нами дверь. Я выбрал самую последнюю, она оказалась и самой большой. Отставляю в строну чемодан, припираю Стаса к стене, впиваюсь в губы поцелуем.

– Ты уверен, что этого хочешь? – интересуется он, отворачиваясь от меня.

– Уверен, – потираюсь вздувшейся ширинкой об его пах.

– Не пожалей, – по слогам шепчет Стас мне в ухо.

Рывок и уже я прижат к стене. Звякает пряжка ремня. Стас сводит руки за спиной и стягивает на них кожаную ленту. Дергаю руками, туго. Черных вылизывает шею, прикусывает кожу, что-то порыкивает мне в затылок, жадно обхаживая мое тело руками. Бьет по ногам, вынуждая расставить шире. Делаю, как он хочет. Его руки выдергивают рубашку из джинс, проникают под тонкую ткань, гладят голое тело. Стас добирается до сосков и с силой сжимает сразу оба. Не выдерживаю, протяжный стон слетает с губ.

– Нет, малыш, надо тихо, – вновь горячий шепот обжигает. – Открой ротик.

Приоткрываю рот, в него тут же ложится гладкая ткань галстука, мгновенно затягивающаяся на затылке. Стас вновь ласкает меня, возбуждая все сильнее. Не могу больше ждать, дрожу и извиваюсь в его руках. Просил бы сжалиться, но могу только жалобно мычать и жаться к его телу. Звук расстегиваемой молнии, как бальзам на слух. Уже скоро, еще немного. Закрываю глаза, пот льет рекой, в паху все ломит от дикого желания. Трусь задницей о пах Стаса, спасибо, что он позволяет мне это. Руки немного сводит от неудобного положения, но так даже острей. Хочу! Стас, как же я тебя хочу! Вновь прижимаюсь к нему. Мужчина стягивает с меня джинсы, за ними нижнее белье. Трусы с мокрым пятном там, куда упиралась головка.

– Все настолько плохо? – усмехается Стас, проводя по мокрому члену рукой.

А я рассыпаюсь на множество созвездий. Так хорошо! Ничтожно мало, но безумно хорошо. Мычу ему в ответ, запрокидываю голову, ловлю взгляд. Зеленые глаза горят огнем, искрят. Стискиваю его галстук зубами в надежде перегрызть эту проклятую ткань. Так хочу поцеловать. Стас целует, лижет, везде, но только не губы. Вздрагиваю, когда его пальцы проскальзывают между ягодицами. Выгибаюсь, оттопыривая зад. Он касается ануса, надавливает.

-Ты слишком сухой и сжатый, Саша, – произносит четко и громко, словно собрался все бросить, оставить меня и уйти.

Не может он так поступить! Скулю, виляю задом, пусть будет дико больно, но я не смогу сейчас остановиться и даже хороший минет меня не спасет. Хочу, чтобы он меня трахнул! Черных разворачивает меня к себе лицом. Усмехается, смотрит в глаза и облизывает два сжатых пальца. Блять! Я готов кончить от неприкрытого эротизма его действий. Зажмуриваю глаза, чтобы продержаться еще немного.

– Смотри! – командный, приказной тон.

Мой господин, повелевает и властвует. Распахиваю глаза. Стас облизывает пальцы, оставляя на них большое количество слюны, нагибает меня, удерживая навесу за связанные запястья, и сразу же вводит в тело оба пальца. Выгибаюсь и мычу, боль и долгожданное проникновение прошибают до самой души. Подаюсь ему навстречу, скулю, каждым движением показывая, что мне нужно больше. Движения мужчины рваные и резкие, но Стас все равно знает, как нужно доставлять удовольствие, поэтому не забывает задевать бугорок внутри моего тела, чтобы я сходил с ума от его ласк. Черных дышит тяжело, со свистом выпуская воздух сквозь сжатые зубы, терпения на полноценную подготовку нет ни у него, ни у меня. Сквозь плотную вату, которая, кажется, забила уши, слышу, как он расстегивает ширинку черных брюк. Закрываю глаза, старюсь максимально расслабиться, но все равно дико больно, когда его член врывается в мое тело одним проникновением.

– Я скучал, Саша, – шепчет мне в лопатки, распутывая ремень на запястьях.

Его плоть пульсирует во мне. Распространяя потоки жгучей боли и жара. Стас откидывает в сторону свой аксессуар и растирает мои затекшие руки, которые теперь пронзаются множеством игл. Но его руки гладят и мнут, разгоняя кровь и прогоняя прочь неприятные ощущения. Хорошо. Блаженно прикрываю глаза.

– Упрись в стену, – Стас сам ставит мои ладони.

Руки быстро перемещаются на талию, тянут на себя, заставляя выгибаться. Как только мужчину устроил угол, Стас начал быстро двигаться во мне, срывая несуразные полу стоны, полу всхлипы. Галстук во рту я изгрыз, он натер уголки рта, руки до сих пол были наполнены слабостью, но это все было далеко неважно, Стас драл меня с таким упоением, что я просто не мог чувствовать и замечать ничего, кроме проникающих движений его плоти во мне.

Мое сверх меры громкое мычание, когда я забрызгивал туалетную плитку белесой струей, утонуло в громком смехе мужчин, вошедших в заведение в столь неподходящее мгновение. Когда разноцветные яркие всполохи перед глазами разбежались в разные стороны, заметил, что Стас не двигается. Мужчина замер, прижимая меня к себе и тяжело дышал.

– Мне нравится твоя новая прическа, – выдохнул Черных в основание шеи.

– Самые те слова после секса в туалете аэропорта, – усмехаюсь, когда галстук Стаса больше не препятствует, и провожу рукой по короткому черному ежику волос.

Пусть так заметны шрамы, через неделю они уже скроются под волосами, зато сейчас я не похож на облезлую зверюгу с выстриженной плешью на голове.

– Теперь мы можем ехать домой? – Стас отстранился, его член выскользнул из меня, вслед за ним по ногам потекла сперма.

– Можем, – киваю, отматывая клок белоснежной туалетной бумаги.

Первый осенний день выдался на удивление жарким. Лето вновь не собиралось покидать город влюбленных. Выходной. Я научился ценить эти дни. Сижу на террасе, вытянув ноги, передо мной высокий стакан с лимонадом, в котором трескаются кубики льда и тарелка фруктов. Легкий полдник. Стас гремит на кухне, готовит ужин, а я позволил себе немного расслабиться, думаю, что заслужил минуты тишины, потому что Стас вновь не позволял спать ночью, находя более приятные занятия для нас. Усмехаюсь. Не удивлюсь, что меня скоро попросят съехать. Думаю, у жильцов этого дома никогда не было более шумных и неугомонных соседей. Только одна мысль не дает покоя моему сердцу, не позволяет наслаждаться счастьем в руках любимого мужчины. Стас уже месяц безвылазно находится в Париже. Пусть у него недавно состоялось открытие отеля, но это не повод. Он здесь до сих пор из-за меня. Вопрос, когда он все же решит, что засиделся и вернется в Москву?

– Саша, ужин готов, можем пойти погулять, если хочешь, – садится на соседний стул и выпивает половину стакана моего лимонада.

– Хочу, но…, – вздыхаю, сажусь, перенося вес тела вперед, и смотрю вдаль, перед глазами соседний дом, но не вижу ничего, решился спросить о том, что терзает душу. – Давай поговорим.

– Мне не нравятся разговоры, которые начинаются с этой фразы, – бурчит мужчина, но отставляет стакан и смотрит на меня.

– Стас, когда ты уедешь? – вопрос в лоб, как со скалы сигануть в бурлящие воды.

– Я уеду? – с акцентом на слове «Я». – Думал, что мы уедем вместе…

– Я не могу пока все бросить, может, через месяц и вырвусь на пару недель.

– Нет, Саша ты не понял, – Стас кладет руку мне на плечо и немного поворачивает к себе, чтобы видеть лицо. – Я думал, что ты вернешься со мной в Москву насовсем.

– Нет, – резко поднимаюсь, подхожу к периллам. – Я не вернусь, никогда.

– Хм, – поднимается и возвращается в квартиру.

Понимаю, что порчу выходной, но мы должны все решить сейчас. Влетаю вслед за мужчиной.

– Стас, неужели ты думаешь, что я брошу все ради тебя? – зря я, наверно, произнес это так ехидно…

– Нет? – тихо и спокойно. – Вот о чем ты говорил, когда упомянул про «воспользуешься» в больнице. Окреп? Встал на ноги? Я могу сваливать?!

Грохот оглушает, а посуда, стоящая на барной стойке летит на пол.

– Не переигрывай, – подхожу к нему вплотную, не хочу скандал, хочу поговорить.

– Саша, как ты думаешь, – шипит он, – скольким жертвую я, оставаясь здесь с тобой все это время?

– Многим, – нет смысла отрицать, я сам теперь понимаю, как для делового человека ценно время.

– Так какого хуя, Саша?!

– Ты требуешь невозможного, – шепчу я, наблюдая, как Стас вытаскивает и шкафа свой чемодан и кидает в него какие-то вещи.

– Ну-ну. Ты как был маленьким эгоистом, так и остался им, – бросает он через плечо.

– Пошел ты на хер! – взрываюсь уже я, вылетаю на середину комнаты и со всей силы пинаю стул.

Силы много, поэтому он отлетает и сметает все с низкого журнального столика.

– Ты Стас сам не видишь ничего, кроме своих интересов! Приехал, говорил, что все понял. Да, нихуя ты не понял! Я не хочу зависеть от тебя, не хочу, слышишь! Я не твоя собачка, чтобы бегать попятам!

– Саша, я не требую от тебя зависимости, просто ты легко можешь заниматься своим бизнесом и в Москве. Что тебе стоит продать здесь все и купить там небольшую сеть?

Его вопрос вызвал только истерический хохот. Как же он не может понять, что все, что я здесь имею, создано своими руками, взращено с самого низа. Это мое. Я не брошу. Не дождавшись от меня ответа, Стас зло усмехнулся, закрыл чемодан и направился к выходу.

– Ненавижу тебя! – кричу ему в след, боль скручивает внутренности.

– Что так и не отпустило с тех пор? – спрашивает мужчина, завязывая шнурки на туфлях.

– Отпустило, – резко беру себя в руки и окатываю Стаса ледяным взглядом. Пусть катится ко всем чертям. Я глуп, раз до сих пор верил, что между нами что-то возможно.

– Ты пожалеешь! – кидает он, дергая ручку двери.

Кажется, я все же сумел выбить почву у него из-под ног. В глазах боль, обида и злость. Зеркальные эмоции, все до одной сейчас испытываю я сам.

– Да, с чего ты взял, что у меня есть к тебе чувства?! Самоуверенный козел!

– А нет? – замирает среди разбросанных вещей, выпавших из шкафа.

– Есть, – не могу я это скрывать, все равно все льется через край, затапливая нас и окружающих.

– Поехали, – такого умоляющего голоса я от Стаса не слышал.

Мужчина стоит посреди бардака и хаоса и смотрит на меня. Так смотрит, что от его взгляда не могу сделать ни вдоха. Больно. Хочу к нему. Хочу снести стену, стоящую между нами, и просто сказать ему «да». Но не могу. Есть вещи куда значимее и ценнее любви. Плевать, что за такие крамольные мысли меня готов растерзать каждый романтик. Я им никогда не был. Поэтому для меня самое важное место в жизни занимает мое дело. Пусть Стас считается с этим. Я не буду принадлежать ему полностью и без остатка. Если он так хочет быть со мной, пускай довольствуется тем, что я могу предложить.

– Нет, – качаю головой и отворачиваюсь.

Знаю, что сейчас будет, и не могу на это смотреть. Больно. Вздрагиваю, когда за спиной с хлопком закрывается дверь. Ушел.

Не вернется. Отчетливо понимаю. Даже если рвану за ним и буду валяться в ногах, умоляя остановиться. Он знает, рано или поздно все закончится именно так. И я знаю. Никто из нас не уступит. Поэтому не бегу. Сложно сказать упрямство это или верность своим принципам, но есть грани, за которые мы не перейдем. Жаль, что они сходятся на наших отношениях. Выхожу на террасу. Холодно, солнце спряталось за лиловой тучей, ветер забирается под распахнутые полы белоснежной рубашки. Прикуриваю трясущимися руками, жадно затягиваюсь, смотря только на одну точку внизу, на напряженную спину Стаса, который удаляется от меня шаг за шагом. Слезы ледяными дорожками катятся по щекам. Это конец.

Эпилог.

День сегодня не удался. Из-за несдержанности Франи пришлось выплачивать неустойку клиенту. А попался нам мальчик из обеспеченной семьи, который оценил свою расцарапанную острыми когтями девушки щеку довольно дорого. Я мог бы упереться и не платить, был бы прав. Сексуальные домогательства караются весьма жестоко, и в свидетелях недостатка не было. Но здесь я не принадлежу сливкам общества, здесь некому заступиться, в отличие от этого щеголя, его звонок отцу и мое кафе было бы закрыто за остаток дня. Мне не стоит рассказывать, как это происходит, сомневаюсь, что ситуация сильно отличается от тех, что происходят в Москве, да и по всему миру. Стандартная картина. Позволяющий себе все сынок богатенького папеньки возжелал внимания простой официантки в простом кафе. Девушка отказала. Попытка заставить силой и вновь грубый отказ. Работодатель девушки выплачивает оскорбленному клиенту денежную компенсацию, чтобы просто замять неприятную ситуацию. По сценарию я, как работодатель девушки, должен со следующего дня удерживать какую-то часть суммы из ее зарплаты, но я не опущусь до такого. Хотя, зря. Но я еще не зачерствел настолько, чтобы вынуждать девушку платить за свою внешность и за прихоти таких ублюдков, как Шагони.

Отфыркиваюсь от воды, заливающейся в нос и рот. Душ снимает напряжение. Усталость постепенно уходит, силы возвращаются. Не могу сказать, что я не рад большому объему работы и некоторым неурядицам, минус только в том, что они высасывают деньги. Не хочу, чтобы все было гладко. Желаю только одного уставать настолько, чтобы не было сил даже думать. Потому что…, стоит только появиться возможности окунуться в остатки памяти, как все сводится только к одному человеку. Стас. Я поверил, я понадеялся, посчитал, что ему удалось мне доказать. Вновь повелся на тот факт, что он спас меня. Его поддержка была для меня именно спасением, я бы не смог оставаться один после поступка Рауля. Вероятно, у этого человека просто комплекс героя и ему необходимо защищать чью-то жизнь. И он решил стать моим опекуном. Не могу сказать, что не рад. Он дважды спас мою шкурку. Сначала пожар, теперь Рауль…. Никогда бы не подумал…. Но, вашу мать! Я в поступках Стаса вижу иной подтекст! Я хочу, чтобы он кидался в мои проблемы и вытаскивал меня оттуда за волосы не просто так, а потому что я ему дорог. Я. Дорог.

– Блять! – бью по плитке.

Снова больно, и в душе, и руку щиплет. От зарождающейся истерики спасает звонок в дверь. Быстро закручиваю краны, обматываю полотенце вокруг бедер. Плевать, что с меня ручьями льется вода. Я никого не жду.

Распахиваю дверь. Не удерживаю нервный смешок. Кажется, я окончательно свихнулся на одном человеке. Нет, конечно, до проблем Вермандуа мне далеко, но все к этому и идет. Вновь хихикаю, прикрываю ладонью рот. По другую сторону порога стоит Стас. Он пристально проходится по мне взглядом и его черные брови медленно ползут вверх. Удивлен видеть меня такого.

– Я же сказал, что не поеду! – шиплю рассерженным котом, ощущаю, как выгибается от напряжения позвоночник, как шерсть на загривке встает дыбом, но свои права буду защищать до последнего вдоха.

– Я и не прошу, – передергивает плечами, словно не он месяц назад сорвался на очередной скандал и едва не скатился до драки, пытаясь заставить меня вернуться в Москву. – Пустишь?

– Нет, – отрицательно качаю головой, упираюсь рукой в косяк, хотя, вряд ли мне это поможет, если он и в правду захочет войти.

– Саша, – отодвигает небольшой чемодан в сторону, и к моему охуению садится совей запакованной в дорогущие голубые джинсы задницей на мой коврик перед дверью, – я понял, что ты не бросишь то, чего добился здесь, – вздыхает, поднимает на меня такой больной и печальный взгляд, что сердце щемит, – но я готов бросить все там, чтобы быть с тобой. Пустишь?

– Угу, – снова как болванчик трясу головой, больше просто не могу ничего сказать.

Делаю несколько шагов вглубь квартиры, Стас поднимается, берет чемодан, заходит. Закрывает дверь. Легкий сквозняк проходится по телу, вздрагиваю и отпускаю полотенце, которое падает у моих ног. Секундная заминка и я оказываюсь в руках Стаса. Грубая ткань его одежды трется об обнаженное тело, его губы терзают мой рот, даря такой долгожданный поцелуй. И стоит ли говорить, что эта сволочь даже не удосужилась снять обувь, пока не отволокла меня на кровать?