Текст книги "Свадьба с мертвецом"
Автор книги: Ян Сикоревич
Соавторы: Мелина Боярова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
– Давай сделаем укол, – прошептала она, склонившись над молодым человеком.
– Нам лететь четыре часа, а еще российскую таможню проходить.
– До России далеко. Что толку об этом переживать, если мы не сможем сесть на самолет?
– Надо попытаться.
Настя заметила полицейских, что оживились в зале. В руках у них находились листовки с портретами. Они явно кого-то искали среди пассажиров. Девушка вжалась в кресло, внутри все похолодело.
– Полиция, – прошептала она Максиму. Но он не слышал ее, от утомительной поездки и длительного стояния у регистрации, мужчина забылся тревожным сном. Настя молила Бога, чтобы их не узнали. С поддельными документами, что не выдержат более тщательной проверки, они рисковали отправиться прямиком в тюрьму.
– Ваши документы? – Настя чуть не подпрыгнула от неожиданно выросшего перед ней полицейского.
– Вот, – пытаясь сдержать дрожь, протянула она паспорта.
– Ниара Друганина? – полицейский пристально смотрел на пассажирку, сличая фото в паспорте с оригиналом.
– Понимаете, – Настя вдруг театрально закатила глаза, – я ему говорила, не надо лезть, куда не следует, мы еще недостаточно подготовлены. Спасибо, что он только сломанным ребром отделался, – скупая слеза скатилась по щеке, оставляя след от тонального крема.
– Да, падение – не редкость. Сожалею, – полицейский вернул документы.
Настя мило улыбнулась, насколько могла позволить себе в такой ситуации, и только потом выдохнула. Казалось, что во время разговора, она забыла, как дышать.
– Ма-акс, – попыталась она растормошить молодого человека, – объявили посадку. Мы должны сесть в этот самолет.
Ответом послужил тихий стон, Настя даже легким касанием причиняла острую боль.
Понимая, что ситуация на грани провала, Настя решилась сделать укол прямо посреди зала ожидания. Она осторожно достала шприц, прикрыв его шарфом, потом потянулась к мужчине, закрыв его своим телом, и воткнула шприц в плечо. Со стороны казалось, что девушка что-то шепчет на ухо молодому человеку, ласково пытаясь его разбудить. Настя и на самом деле говорила с Максом, умоляя его очнуться. Укол начал действовать минут через пять. Настя уже хлопала по щекам молодого человека, приводя его в чувство.
– Максик, умоляю, очнись! – чуть ли не со слезами просила Настя, – пожалуйста, Максимушка!
– Настя? – ответил, наконец, мужчина, – что случилось?
– Посадка! Вставай, мы должны успеть!
Кривясь от постепенно затухающей боли, молодой человек встал. Пошатнулся. Настя с трудом удалось удержать его. Она вновь подставила свое плечо, парочка направилась к терминалу.
В самолете Максим снова погрузился в сонное состояние, граничащее с обмороком. Надежда оставалась лишь на то, что за время полета, он мог больше времени находиться в покое, чтобы набраться сил для прохождения российского паспортного контроля. Но все оказалось непросто. Максим спустился с самолета на землю, потом потерял сознание. Его отнесли в здание аэропорта, минуя контроль. Однако поместили в специальное помещение, где его должен был осмотреть врач.
Настя еле держалась, стоило доктору увидеть рану от пули, их сразу арестуют. Тогда выясниться, что документы поддельные, а они – в розыске! Это катастрофа! Уж лучше было попасть в швейцарскую тюрьму, чем в российскую. Тут их наверняка убьют! Надо что-то делать! Но что можно предпринять, когда тебя окружает с десяток полицейских?
Пассажиров поместили в комнату отдыха. Через некоторое время пришел врач.
– Добрый день! Что случилось? – сказал он на одном дыхании.
– Мой муж, – Настя сглотнула, – он сломал ребро. Мы отдыхали в Швейцарии, на одном из горнолыжных курортов. Он плохо перенес полет, потерял сознание.
– Понятно! – врач деловито потер руки, – нужно осмотреть больного!
– Зачем? Может, просто вколете ему что-нибудь обезболивающее? Нам бы до дома добраться, ему постельный режим нужен.
– Это необходимо сделать, – врач сел около лежащего на койке Макса и приподнял его свитер. Сняв пластырь, он внимательно осмотрел рану.
– И это вы называете сломанным ребром? – доктор выразительно посмотрел на девушку. – Все от вас, женщин. Повезло ему, ревнивцу, ладно, я ничего не видел, это ваши личные дела. – c умным видом человека, разгадавшего чужую тайну, доктор порылся в своем чемоданчике и, набрав в шприц лекарство, сделал укол. Затем обработал рану и наложил повязку.
– Думаю, стоит показаться врачу еще раз, перевязку делать раз в день и вот эти уколы, – он написал названия препаратов на бланке, – три раза в день. И конечно, обязательный постельный режим. Он потерял слишком много крови, желательно сделать переливание, хотя бы одноразовое.
– Я? – Настя опешила от такого поворота. – Да! Конечно, сделаю все, что необходимо.
– У входа ждет машина скорой помощи, поторопитесь оформить документы, и мы отвезем вас в больницу. Лучше провести дополнительное обследование. – Тут в дверях появился Нижменко.
– Ты? – Настя еще не успела удивиться, а друг Максима уже подошел вплотную и шепнул:
«Доктор согласился одолжить нам автомобиль скорой помощи». Настя обернулась, кулак доктора побелел от сильного сдавливания. Видимо только Нижменко мог раскрыть тайну того, что он сунул доктору в руку.
Эскулап собрал свой чемоданчик и вышел.
Спустя час, Настя и Максим покинули аэропорт Домодедово. Скорая, с включенной мигалкой, неслась по средней полосе, а следом мчался Нижменко на своем новеньком порше.
Глава 8. Подстроенная авария. Встреча Насти с матерью
Дорога казалось бесконечной. Настя смотрела, как проносятся за окном города, деревеньки, поля, островки леса, просеки. Чувство тревоги неосознанно заставляло собраться, быть наготове. Хотя она и Максим находились под охраной преданных людей, все равно, возвращение домой пугало. Как там тетя, Марианка? Впервые за долгое время появилась возможность встретиться с ними, сказать, как они обе дороги. Но как смотреть в глаза? Из тихой портнихи превратиться в матерую преступницу? Настя одновременно и хотела встречи с близкими, и до ужаса боялась этого. Что, если они не примут ее? Да, у нее был Макс. За долгое время он стал ее опорой и поддержкой. Была еще Сильвия, к которой Настя испытывала нежную любовь, но та осталась далеко, в другой жизни. Она приняла ее такой, какой тa стала. Что сказать семье при встрече? Просто, привет? Знаете, а я пристрелила нескольких бандитов, жила за границей по чужим документам, возможно, мной заинтересовался Интерпол! Представляю, как округляться Марианины глаза. Любительница боевиков и ужастиков, она и не представляет, насколько опасна реальная жизнь!
От мыслей оторвал Макс. Под действием лекарств, он спал почти все время, лишь изредка приходил в себя, тихо постанывал от боли. Ему бы в клинике долечиться, чтобы рана затянулась, как следует, восстановиться. А эта вынужденная поездка отнимает последние силы. Настя стукнула в окошко шофера скорой, на которой они ехали. Нижменко, чудесным образом возникший в аэропорту, договорился, что скорая довезет их до границы с Украиной. Врачу отвалили немалую сумму за сопровождение и молчание. Ну, да это мелочи. Машина затормозила, вместе со скорой остановились и два джипа.
– В чем дело? – заглянул в салон Роман, новый начальник охраны, присланной Альбертом.
– Он очнулся, нужен еще укол, – пояснила Настя.
Доктор уже переместился с переднего места автомобиля внутрь, к больному и проверял показатели приборов, какими скорая была напичкана до отказа.
– Все в норме, – приободрил врач спутников, – давление слегка понизилось, но терпимо. Сейчас сделаю еще один укол, осталась какая-то сотня километров.
– Да, быстрее бы уж, – Настя оставила больного наедине с доктором и вышла на воздух размять ноги. Охранник стоял рядом, курил, остальные ребята находились у своих машин.
– Устали? – поинтересовался охранник.
Настя молча кивнула, разговаривать не хотелось. Кутаясь в легкую куртку, девушка смотрела на проносящиеся мимо авто. Все они торопились по своим делам, не подозревая, как круто может измениться судьба от одного необдуманного шага. В какой-то мере, Настя завидовала им, желая поменяться с кем-нибудь местами.
– Можем ехать, – вышел из салона скорой врач, похлопал девушку по плечу, – все будет хорошо!
– Конечно, – девушка забралась в машину, а охранник с силой задвинул дверцу. У самой границы беглецы пересели в один из джипов, сопровождавших скорую на всем протяжении пути. Пограничники едва заглянули в салон, бегло просмотрев документы, затем вновь понеслась вереница полей и деревенек. В Киев они въезжали ночью. При виде знакомой местности, улиц, домов, освещаемых ночными фонарями, у Насти навернулись слезы. Комок подступил к горлу, когда машина проехала рядом с ателье, в котором она работала. Школа, магазин, кинотеатр – каждый камушек навевал свои воспоминания. Промелькнула вывеска Гоголевская улица. Приехали. Вот и родной дом, девушка машинально взглянула наверх. В темноте сиротливо светилось окно спальни.
– Не спят, – Настя еле сдержала рыдания, впившись ногтями себе в запястье. – Нельзя раскисать! Держись! – приказала она себе. – Я обязательно приду, когда наступит время.
Тем временем скорая миновала город, направляясь в близлежащий поселок. Скорее всего, Альберт снял какой-нибудь коттедж. Так и оказалось, машины въехали в открытые ворота огромного особняка. Высоченный забор и стены из красного кирпича – все, что удалось рассмотреть в свете фар. Охранник распахнул перед девушкой дверь, приглашая внутрь.
– Максима мы перенесем, – ответил он на немой вопрос гостьи, – проходите в дом. Вас ждут.
Последняя фраза насторожила, кто мог их здесь ждать? Ответ не заставил ждать. Пройдя через коридор, Настя очутилась в гостиной. У огромного камина, в котором потрескивали поленья, стоял человек. На вид лет сорока. Однако глубокая складка на переносице, тяжелый, проникающий взгляд, сеть морщинок вокруг глаз, говорили о том, что человек старше, чем выглядит.
– Альберт Игоревич, – представился он, с интересом рассматривая девушку. – А ты, значит, та самая, Настя?
– Альберт! – догадалась гостья.
– Да, – усмехнулся мужчина, – называй так, если угодно.
– Я бы хотела поблагодарить Вас за помощь, в общем, за все! – Настя смутилась под пристальным взглядом.
– Не за что благодарить-то, – Альберт говорил негромко, однако от его голоса у девушки пошли мурашки по телу. – Я делаю, что могу, чтобы защитить племянника, свой бизнес, интересы. Это ты, девочка, молодец! Не раз помогала Максу. Без твоей помощи, ему туго пришлось бы. Я это ценю и умею быть благодарным.
Настя молчала, окончательно растерявшись. Она думала о том, что когда-нибудь Максим познакомит ее с Альбертом. Но то, что встреча состоится так быстро и неожиданно? Нет, она явно была не готова.
– Вижу, устала с дороги, – не дождавшись ответа, продолжил Альберт. Роман покажет комнату, Максим будет находиться неподалеку. Там установлено медицинское оборудование, пусть набирается сил. Вам придется какое-то время пожить здесь. У нас идут переговоры с Павлом, в лучшем случае – через пару дней все нормализуется.
– А в худшем?
– Договор не остановит его, – Альберт подошел к Насте и взял за подбородок, – гарантирую, что у вас будут самые лучшие условия, охрана.
– А моя сестра, тетя? – Настя не отвела глаз, и, хотя до дрожи в коленках боялась взгляда этого Альберта, продолжала смотреть на него.
– Решим. – отпустил девушку Альберт. – Мне пора, располагайся. Чувствуй себя здесь хозяйкой.
Оставив гостью в гостиной, мужчина поспешил к выходу. Настя слышала, как хлопнула дверца, и автомобиль выехал со двора. Она отправилась вглубь дома, пытаясь отыскать Максима. Их комнаты оказались на втором этаже. Макс уже лежал на большой кровати, а около него суетилась медсестра.
– Кто вы? – недовольно спросила Настя, – а сама подумала: «Нельзя было что ли прислать не такую молодую девушку?».
– Я Саша, сиделка. У меня высшее образование, я квалифицированная медсестра.
– Понятно, – Настя остановила поток лишней информации, – как он?
– Состояние ослабленное, но ничего серьезного, врач оставил мне все необходимые рекомендации, а вы – Настя?
– Да.
– У вас усталый вид, видно долго не спали. Не переживайте, я подежурю ночью.
– Хорошо, – Настя нехотя направилась в свою комнату.
– Завтра посмотрим, что это за медсестра, – девушка добралась до кровати и бухнулась спать. Усталость взяла верх над осторожностью, – все проблемы будем решать завтра, – пробормотала она себе, перед тем, как голова коснулась подушки.
* * *
– Слушай Макс, – Альберт коснулся к плеча племянника, – хватит отлеживаться, пора и за дела приниматься. Я вот хвораю последнее время, трудно мне становится, а родители твои, бездельники, сидят в тиши и не думают даже поучаствовать в деле. Ну, я погорячился, сидят-то они за дело. Ну, предупреждал я, не лезть на рожон, не послушался. Дочерняя фирма моя приказала долго жить, а отец твой прямиком по этапу, как декабрист. А дура-мать твоя, от испуга сама себя и похоронила на первом же допросе в полиции. Ну, видимо, не от большого ума. Надеюсь, ты от нее унаследовал только разрез глаз и молочные зубы, которые давно выпали. Ну, сколько раз я твоим родителям говорил, не лезьте туда, где не следует, советуйтесь со мной. Нет! Взяли и впаяли мне между глаз. Хорошо, что юридически моя фирма была на высоте, я вышел сухим из воды. Да, климат Верхоянска не укрепляет здоровье. Как это еще оттуда письма приходят, что живы они.
– Альберт, хватит! Это мои родители!
– Да, твои, но загремели-то по глупости. Как в старой песне пелось: "Пред родиной в вечном долгу!"
Вот где они у меня застряли, – Альберт выразительно показал на свой кадык. Потом он успокоился немного, сел возле племянника и сказал:
– Вот ты мое утешение, умный, верткий. Но что бы ты без меня делал? Проклятый конкурент достал уже. Виноват, племянничек, я перед тобой. Покушение в Швейцарии на моей совести, проглядел. Да и во Франции ты с девкой наломал дров!
– Альберт, я же мог погибнуть!
– Ничего бы страшного не случилось, вас просто хотели попугать. Побоялись бы замочить. А вы оставили "добрую" память – пять трупов! Я понимаю, что у барышни от испуга пальчик соскочил на курок, маникюр оказался скользкий!
– Альберт! – Максим заорал, – ты понимаешь, что в такой ситуации мы погибли бы!
– Дурак ты, полный дурак! Это не Павлик – мой ненавистный компаньон, это я прислал людей.
– Ты! – глаза Максима округлились от ужаса, он с силой оттолкнул от себя Альберта..
Тот пошатнулся, но устоял на ногах, только присел на корточки. Максим вскочил с кровати и набросился с кулаками на пожилого человека. Он схватил Альберта за горло,
– Как ты мог, подослал убийц к собственному племяннику? – Затем его пальцы разжались, и он зарыдал, упав рядом с Альбертом на пол, не разжимая рук вокруг шеи родственника. Альберт сорвал со своего горла руки, которые уже не сдавливали, а просто держали его. Он наотмашь ударил Максима в лицо.
– Что не понравилось, да! Правду хочешь! Не поверил! И правильно сделал, что не поверил. Ты меня тогда очень достал этой девкой, самолично угнал мой самолет, когда я лежал с жаром. Я тогда решил так, пусть попытают тебя чуток, помучают, крепче только будешь. Не знал, что она окажется крепким орешком. A не выжил бы ты тогда во время покушения, так значит – судьба.
Глаза Альберта горели нездоровым блеском. Павлик тобой очень остался недоволен, чуть не угробил товара ты на несколько миллионов, сорвался во Францию, дела запустил! Вот и решил я тебя проучить. Значит так, хватит валяться, едешь сейчас в Ростов. Баржа пришла туда моя, вот тебе письмо с инструкциями, разберешься в дороге. Через десять часов у тебя назначена встреча с мистером Скином из Родезии. Яхта его, лес наш. Изучишь все по дороге. Водитель твой сегодня Гаврик. Через пятнадцать минут, чтобы сидел в машине, все.
Альберт вышел нарочито хлопнув дверью. Максу ничего не оставалось, как по привычке подчиниться. Он начал задумываться, а не по приказу ли Альберта снайпер пальнул в него в Нанте, ну ошибся человек, приказано было попугать, а он промахнулся и в тело угодил, поскользнулся или перебрал в баре.
Дурные мысли не покидали молодого человека и во время бритья в ванной. Конечно, резанул себя. Несколько порезов на лице и кровь остановить не сразу удалось.
– О боже! Уже полчаса, как Альберт хлопнул дверью. Он опаздывает. Придется гнать без остановок до Ростова. Времени в обрез. А в голове роились дурные мысли. Он начал подозревать, что ненависть стала постепенно вытеснять его привязанность к родственнику. Родители его значит сели в тюрягу из за Альберта, конечно он всегда смутно догадывался об этом, а теперь он узнал напрямую, что и похитители во Франции были подосланы его дядей, и мысли о руке снайпера, направленной в него тоже, по-видимому Альбертом, не давали покоя. В этой ситуации ему вдруг захотелось увидеть Настю и все ей рассказать, все свои подозрения, но девушка куда-то пропала. Макс вышел на улицу, зажмурился от яркого солнца. Рядом с домом пыхтел мотор старенького вольво. Почему Альберт выделил из своего таксопарка с двенадцатью машинами это старье? Ладно, некогда размышлять…
Прошло около часа быстрой езды, Альберт позвонил по айфону, сообщил, что надо прибавить скорость, поскольку мистер из Родезии не может долго ждать. Максим приказал водителю сильнее надавить на газ. Машина почти слилась с дорогой, скорость в 130 км была для нее запредельной, хоть бы на пути не было никаких препятствий…
В это время Альберт разговаривал по телефону с медсестрой, которая обслуживала все дни племянника.
– Ну что? Как он вообще?
– Да знаешь, милый, уехал злой, в плохом настроении.
– С таким настроением вряд ли доберется до конечной точки.
– Ты же его сам послал.
– Послал я его на деревню к дедушке. Никто там не ждет, мистера Смита в природе не существует.
– Как же так?
– А ты молчи, так надо, урок ему будет, ясно! Совсем распоясался, руку на Альберта поднял! Как будет, так и будет.
Внезапно раздался стук, и не дождавшись ответа, дверь толкнули. В комнату влетел взъерошенный и испуганный секретарь. Он хотел что-то сказать, но слова во рту его застряли, и он только выдавил из себя какой-то нечленораздельный звук.
– Ну! Что, уже? Авария? Да?
Секретарь кивнул в знак согласия.
– Ну, слава б…ой, какой ужас! – Лицо Альберта от улыбки удовлетворения быстро перешло к трагической мине, словно в комнате находился выдающийся актер.
– Немедленно звони в скорую! На каком километре? Впрочем, при такой скорости, видимо на семидесятом. Из Ростова быстрей приедут, звони туда! Торопись, дорога каждая минута?…Что уже поздно? Насмерть? Альберт, как стоял сел на пол. Тут вошла Клавдия, медсестра. Она приказала секретарю: «Выйди!» – села на пол рядом с Альбертом и обняла его за шею, потом ласково прикоснулась к губам.
– Уйди, сейчас не до тебя, – отмахнулся монстр. Через несколько минут Альберт сидел в машине. Предстояло гнать до места аварии, он должен быть на месте, чтобы опознать труп.
– Так вы говорите, что это ваш племянник?
– Да гражданин полицейский, вот на животе шрамик от детского аппендицита, вот и ремень с бляхой изображающий скорпиона, который я ему подарил на последний день рождения. Вот и, ой тяжело мне, – из уголка глаза покатилась по щеке скромная мужская слеза, – перстень на пальце буквой М. Это первая буква его имени.
– Значит, достаточно доказательств? – Оперуполномоченный засуетился,
– Подпишите протокол, а судмедэксперты закон ГАТТ исследование. Представляете, на полном ходу колесо лопнуло. Ну, какой безумец развивает такую скорость на подобном старье?
– Можно мне поговорить с водителем?
– Конечно.
Альберт отошел в сторонку, где на носилки грузили водителя Гошу. Тот каким-то гудом остался жив.
Альберт подошел к нему вплотную.
– Не переживай, врачи говорят, что жить будешь. Сломано несколько костей, ничего, подлечишься. Я тебе на книжку в банк переведу сумму за год вперед, доволен?
Глаза из под маски бинтов заулыбались.
– Спасибо шеф. А племянник ваш таки остановился разок, сказал, что сам поведет. Подменит меня на часок, я просто с ног валился, глаза сами закрывались.
– А где он тебя сменил?
– Где-то на двадцатом километре.
Глаза Альберта загорелись. Он без прощания бросился к машине.
– Роман, гони назад быстро! Я кому сказал! Слушай, нет, сам сяду за руль, – Альберт заставил водителя выйти. Когда Роман стал обходить машину, планируя сесть на пассажирское сиденье, Альберт, не дождавшись его, захлопнул дверь и быстро рванул с места. Ехать пришлось недолго. Он вспомнил письмо, которое дал племяннику:
– Какой же там был указан километр? Голова тугая, ничего не варит уже!.. A вспомнил, двадцатый. Вот и березка, а с другой стороны тополь. – Альберт медленно съехал с дороги и помчался по грунтовой дороге, поднимая тучу пыли за собой. Через две минуты он остановился, выключил мотор и направился к группе деревьев в степи, где притаился маленький глинобитный домик.
Он вошел в открытую дверь. Комнатка была крошечной, в ней всего мебели – стол и пару стульев. Один уже кем-то занят. Альберт, не здороваясь, сел уставился молча в глаза человеку, который поди заждался его.
Человек заговорил.
– Значит, Альберт, ты не хотел моей смерти, нет? – Человек начал тихо, потом перешел на крик. Это был Максим живой и невредимый.
* * *
Настя стояла у двери, не решаясь позвонить. Как смотреть в глаза тети, как объяснить то, что она просто исчезла на несколько месяцев, не предупредив, не прислав ни одной весточки. Настя знала, что Альберт, по просьбе Макса, поддерживал ее материально, настоял на медицинской помощи, сердце стало подводить, давление. Что, если ей станет плохо? Настя все же протянула руку к звонку, но дверь вдруг отворилась.
– Настюша! – женщина прислонилась к шкафчику прихожей. На глаза навернулись слезы, из рук выскользнула сумка.
– Ну, что ты? – Анастасия бросилась к тете, заключила в объятия и разревелась. Так они и стояли у дверей, сотрясаясь в рыданиях, пока скрип открывающейся где-то внизу двери не вывел их из молчаливого оцепенения.
– Упала вот. – девушка подняла сумку, повесила на крючок, – Ты идти куда собиралась? Может, в магазин? Так я сбегаю.
– Нет, Настенька, – женщина взяла девушку за руку, – не уходи. Тебя так долго не было, я уж и не чаяла увидеть-то.
– Прости, так получилось, – Настя готова была провалиться сквозь землю, – не могла я весточку подать. И объяснить сейчас не смогу, не знаю, как рассказывать то, что произошло за это время. Но ведь тебе должны были передать, что со мной все в порядке, что жива я!
– Да, говорили мне, – Вера Николаевна достала из кармана платочек и утерла слезу, – Ромка вот приходил, деньги от тебя передавал, лекарства, даже к доктору возил. Но неспокойно было. Сейчас вижу тебя живой, здоровой, и глазам не верю. Боюсь, что снова приснилась мне. Сердце столько раз болело, несладко тебе приходилось в чужих краях?
– Мама Вера, – Настя покрылась красными пятнами при одном упоминании о прошлых событиях, – ты слишком сильно переживаешь. Смотри, я в порядке! Давай, я быстренько до универсама и обратно. Посидим, поговорим, нам столько нужно сказать друг другу.
– Зачем ходить? Ромка с утра-пораньше столько всего притащил, на неделю хватит, сказал, что сегодня гости будут. Не предупредил, что ты приехала. Хотя, так и лучше, я бы извелась вся за это время.
– Идем, – Настя с тетей прошли на кухню. Девушка усадила женщину на стул, а сама стала хлопотать с ужином.
– Взрослая совсем стала, – Вера Николаевна опершись рукой на стол, наблюдала за племянницей, что была ей, как родная дочь, – взгляд у тебя настороженный, будто боишься чего. Раньше-то они мягче смотрели что-ли, добрее. Готовить вон, как шустро научилась.
– Это я в ресторане опыта набралась, – Настя отвернулась, закусила губу, раздумывая, что же сказать.
– Так ты в ресторане работала? – спросила тетя, тем самым подсказав идею.
– Да, я администратором, и поваром, и официанткой подрабатывала, по необходимости, – сказала Настя практически правду. О том, что это был ее и Макса ресторан, лучше не распространяться, также и о том, что сам ресторан находился в Швейцарии, следовало помалкивать.
– А где ж ты была-то? – последовал вопрос, которого Настя боялась и ждала одновременно.
– Это небольшой городок во Франции, закрытый. Поэтому сложно связаться. Максим работал там, а я находилась вместе с ним.
– Максим, значит, – вздохнула тетя, – это тот, что цветы под дверь носил?
– Прости меня, – Настя опустилась на колени и взяла руки тети-матери в свои, – я более всего переживала, что ты себе места не находишь от неизвестности. Я так виновата. – девушка уткнулась головой в колени и снова расплакалась.
Звонок в дверь отвлек женщин от душевных переживаний.
– Я открою, – Настя вытерла слезы и направилась к входу. В глазок она увидела Романа, нервно переминающегося у порога.
– Привет, – открыла девушка дверь, и отстранилась, чтобы пропустить мужчину в дом. – Что-то не так? – молодой человек не спешил входить, избегая посмотреть Насте в глаза, – Да что?
От предчувствия беды, сердце тревожно сжалось: «Макс?» – предположила она.
– Авария…
– Он жив?
Охранник покачал головой: «Нет!»
Хватая воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег, Настя тихо осела на пол. Слезы, до этого катившиеся градом, замерли в глазах. Девушка вся словно застыла, оцепенела от ужасного известия.
– Господи! Рома, что случилось? – появилась из кухни мама, и тут же бросилась к безвольной статуе на полу, – Настя, девочка моя, что с тобой?
– Максим разбился, – пояснил Роман, – только что, насмерть.
– Ох! – Вера Николаевна схватилась за сердце и упала бы, не подхвати ее вовремя Роман.
– Вот, же… – поморщился он и понес женщину в комнату, вернулся за Настей, перенес ее также на диван, затем вызвал скорую. После ухода врача, Роман помог перенести девушку в ее комнату, уложил на кровать.
– Иди, Рома, – Вера Николаевна еще толком не пришла в себя, благо укол быстро нормализовал давление, – я Марианочке позвоню. Она поможет. Настеньке сейчас нужны близкие люди.
– Если вдруг что понадобится, звоните! – Молодой человек спешил удалиться, – мой номер телефона у вас есть.
– Конечно, обязательно, – Вера Николаевна закрыла дверь и взяла телефон, – Aлло, Мариша? Срочно приезжай! Беда!
Глава 9. Приступ отчаянья Насти, неожиданный приезд Сильвии. Любовь в склепе
1
Комната напоминала помещение, где только что спешно был произведен обыск, все было перевернуто вверх дном. По всему пространству были разбросаны вещи, одеяло, подушка и простыня валялись заброшенные в дальний угол, на полу валялась разбитая на несколько крупных осколков ваза, а цветы, находившиеся в ней разлетелись, как испуганные птицы в разные стороны. Посреди всего этого безобразия в луже из собственной мочи дергалось тело девушки в каких-то загадочных конвульсиях, напоминающих эпилептический припадок. Они были такими сильными, что несчастная разбила себе правую часть лица об угол кровати, а очи не просто наполнились слезами, а превратились в омерзительно-бурный соленый источник, накрашенные веки расползлись уродливыми черными разводами и девушка напоминала сейчас ведьму, длинные волосы ее разметались в разные стороны, как готовая загореться пакля, а пальцы сломанными ногтями пытались расцарапать кого-то невидимого глазу. А может быть это и не девушка, а настоящая ведьма перекатывалась по комнате в воплями, от которых казалось упадут рюмки в серванте?
Кто говорит, что человек иногда прекрасен в горе? Плюньте ему в глаза! Под девушкой расползлось зловонное пятно, она потеряла контроль над собой, горе ее не знало границ, если бы она оказалась в этот момент на многолюдной площади, то ее поведение ничуть бы не изменилось. Человек в таком состоянии теряет контроль над собой, ему кажется, что дошел до стены, тупика, за которым уже ничего нет! Какой ей смысл жить теперь, когда потерян любимый, с которым она прошла такие испытания? Припадок не могла остановить даже вбежавшая младшая сестра. Вначале она хотела обнять Настю, но та ударила ее с силой в лицо, Мариана побежала на балкон, схватила лейку и не понимая, что делает, стала машинально поливать сестру из лейки, как истосковавшееся от жажды растение, слово пытаясь остудить Настино горе, уменьшить иссушающий сестрину душу огонь. Внезапно буйствующая замерла. Тело ее вытянулось, как во время каталептического припадка и широко раскрытых глазах застыл ужас. Марианна была не по летам опытная, она часто не приходила ночевать домой, поведение ее было на самой низкой отметки скверного, но и она ужаснулась, увидев такое, вначале интуитивно отшатнулась, а потом бросилась на пол к сестре, стала целовать ее заплывшие глаза, щеки с черными разводами от слез и расплывшейся туши и приговаривать:
– Миленькая, сестричка моя, наставница, ну приди в себя, ты ведь шутишь, правда, ты не умерла, ты играешь со мной.
Сердце ее разрывалось от тревоги и непонимания, что же случилось с сестрой? В комнате в этот момент сошлись в противоборстве два горя. Одно уже достигло своей вершины и застыло тоскливой нотой отчаянья и неподвижности, а второе только еще накалялось, готовое взорваться вслед за первым. Сознание подростка не выдержало, девушка потеряла сознание, упав прямо лицом в зловонную жижу из раствора мочи, слез и грязной воды. Она пришла в себя от знакомого мотива, который часто слышала в детстве, когда ее, малышку убаюкивала старшая сестра. Она открыла глаза, над ней склонилось бледное, как смерть, лицо сестры и та тихо пела колыбельную. Но Марианке показалось, что Настя смотрит не на нее, а в себя и поет она себе самой, в глазах сестры застыла пустота, а в интонации голоса было полное безразличие и оцепенение. Марийка привстала и отодвинулась от Насти. Та, как будто не заметив этого движения сестры, продолжала смотреть в ту же точку в пространстве и напевать детский мотив.
– Ты что, жива? Ну и слава богу. – Она опять прислонилась лбом ко лбу сестры и попыталась ее обнять. Но Настя резким движением сбросила ее руку.
Потом в ее глазах промелькнул какой-то злой огонек и она резко произнесла:
– Ну все, отплакалась.
В душе Насти зарождалось какое-то непонятное чувство, что ли раскрепощенности, свободы. Она понимала, что у нее горе, умер Любимый, но какая-то вторая половинка души нашептывала ей:
– Дурочка! Это же твое счастье, умер свидетель твоего преступления, когда ты человека насильственно лишила жизни. Никто больше не стоит на пути у твоей совести, ты никого не убивала, ты защищала свою жизнь. Но он был свидетель. Проснись! Это наступила минута твоего освобождения, твоего возвращения в жизнь, твоего второго рождения.
