Текст книги "Свадьба с мертвецом"
Автор книги: Ян Сикоревич
Соавторы: Мелина Боярова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)
Annotation
Легко влюбиться в мужчину из мечты? Конечно. Ведь он такой, о ком мечтают с детства. Сильный, страстный и безумно влюбленный. Он может исполнить любой каприз, желание, прихоть. Но что стоит за его властью и могуществом?
Что за зверь скрывается под маской принца? Способна ли настоящая любовь выдержать испытания кровью, преступлением, бегством или смертью? Несчастья ломают многих людей, меняют их жизни, судьбы. Но они же формируют металлический стержень характера, закаляют его, делая, крепче стали. Самое главное испытание в жизни героев – быть вместе, доверять и уступать друг другу.
Они уже давно переступили границу дозволенного. Теперь у каждого на первом месте собственные желания и прихоти. И, хотя влюбленных тянет друг к другу, как магнитом, они готовы убить, чтобы вырвать чувства из своего сердца. Страсть, соединившая их когда-то, обернулась против них.
Она разрушает, бросая на самое дно, устилая путь унижениями и болью. Только смерть может прервать цепь страданий. Но и она отступает, покоряясь силе настоящей любви.
Свадьба с мертвецом
Пролог
Глава 1. История падения
Глава 2. В Париж обманом
Глава 3. Двойное похищение
Глава 4. Переход в Швейцарию
Глава 5. Маленькое кафе, сон из детства (казнь кота)
Глава 6. Нападение
Глава 7. Родина не пугайся, это мы
Глава 8. Подстроенная авария. Встреча Насти с матерью
Глава 9. Приступ отчаянья Насти, неожиданный приезд Сильвии. Любовь в склепе
Глава 10. Склоки, раздоры. Предчувствия и узнавание в Игнате Максима
Глава 11. Любовь и разочарование Насти, свадьба, разрыв с Игнатом, доходное дело Сильвии и Насти, деньги не пахнут
Глава 12. Откровения сестры. Свадьба Марианки и пикник на деснянском острове. Самый лучший день в жизни Сильвии
Глава 13. После разрыва с Настей, Марк на работе, поездка на сухогрузе, пленение пиратами, чудесное спасение
Глава 14. Борьба за жизнь, странные метаморфозы, сомалийский головорез в сотрудниках
Глава 15. Неожиданное окончание карьеры, бегство Насти в Америку
Глава 16. Поездка в Нью-Йорк, западня. Клиент-маньяк
Глава 17. Воздух свободы
Глава 18. После возвращения в Москву. В гостиничном номере. Попыткса отравления смерть Насти на рельсах
Глава 19. Глухое, Cибирь, свидание с родителями Насти, сидящими в тюрьме. Новая семья. Рок преследует Игната (Максима)
Глава 20. Встреча с Павлом и Марианной(сестрой Насти) дикая сцена вакханалии убийства и самоубийства
Эпилог
Свадьба с мертвецом
Ян Сикоревич. Мелина Боярова
Пролог
Раскаленный шар полуденного солнца выжигал все, что попадалось ему на пути. Своими безжалостными лучами-палачами он испепелял мир в доступном ему пространстве. И казалось, что если бы солнечные лучи могли не только переотражаться в зеркальной поверхности воды, а и изгибаться, подобно гигантским змеям, проникая в самые заповедные, сокровенные и потаенные места (под крыши домов, тенты, всевозможные укрытия и щели), то этот день был бы последним на земле. Но даже и у такого могущественного образования природы, как солнце, была своя обида на создателя. Тот отнял у него часть открытого пространства, где солнце по идее должно было быть полновластным хозяином. Это была тень. Если перевести это на человеческий язык, то солнце никогда не могло посмотреть тени в лицо. Она всегда скрывалась за тем, кто был его жертвой. Страдалец отпускал за собой тень. Почему же тень не является защитником? Почему же так странно устроен мир, почему часто то, что должно защищать живое существо, само прячется за спину? Нет, тень – это не сила, это не укрытие. Это боль всего живого, это мука и страдание, которые сами ищут покровительства. Странно – боль нуждается в защите? Люди часто стесняются тени, которую они отбрасывают. Люди думают, что это всего лишь тень, которая обволакивает их контуры Они не понимают, что тень – это их боль, а ее не приукрасишь никакими изощренными костюмами, платьями и безделушками. Она такая, как есть. Это наказание за все, что человек сделал не так в жизни. Каждый человек отбрасывает кроме видимой тени еще и невидимую, состоящую из страдания. И чем дольше живет человек, чем длиннее его жизненный день, чем он старше, тем длиннее тень страданий тащится за ним по пятам. Потому что солнце его жизни садится вcе ниже и ниже, а тень прожитых лет все длиннее.
Эта книга о любви и страдании, которые переходят одно в другое, как игра света в волнах моря или зыби от ветра в маленьком озерце. Где это случается, не играет роли. И эти переходы любви в страдание порождают иногда раковую опухоль души – ненависть. Человек может прожить жизнь, как камыш, в излучине маленькой реки, лишь иногда затапливаться половодьем да и то лишь раз в году. А может человек и прожить щепкой унесенной в океан и вся его жизнь будет тогда борьба со стихией, когда одни штормы сменяют другие и некогда поднять голову от неприятностей, которые ураганами проносятся над ним. Они заливают его душу страданием и неприятностями, постоянными препятствиями, когда уже руки опускаются и хочется уйти камнем на дно. И в конце жизни душа превращается в обкатанный волнами камешек, выброшенный прибоем на берег. Да, уже нет острых углов, сглажены прощением и временем противоречия, душа приспособилась, ей уже ничего не страшно. Но время ее закончилась. Камешек души выброшен шипящей волной прибоя на берег. Все что ему остается – это пена воспоминаний.
Так уже устроен мир, что за все приходится платить. Но самую большую плату люди приносят за любовь. И денежные купюры тут не принимаются. О если бы можно было заплатить за высокую любовь деньгами! Но суррогат продажной любви только издевательски подчеркивает эту истину. За настоящую любовь люди платят страданием. И чем сильнее чувство, чем ярче эта обманчивая звезда, которая влечет за собой (да вы догадались – мечта) тем дороже приходится платить. То есть страдать. Это непреложный факт. Если со мной не согласны, то давайте поспорим. Вот вы мне скажете: «A как же те, кто в любви и заботе друг о друге прожили длинную жизнь, наполненную счастьем?». «А я вам скажу: – пусть и так». В этом факте я с вами соглашусь. Но! Наступает час расплаты за любовь – смерть вырывает одного из этого, казалось бы, счастливого, вечного круга. И чем сильнее была любовь, тем сильнее страдание того, кто остался на земле. Он теперь один.
Только наивные юные души верят в непорочность мечты. Но какое право мы имеем отнять у них эту святую веру? Прозрение придет потом… Но, даже зная это наперед, души не перестают мечтать, не перестают любить. А в основном люди постоянно расплачиваются за свою химеру, за мечту. Потому что человеку нужна эта разменная монета – страдание, он так устроен, без этой невидимой бумажки нет интереса, нет движения, нет динамики жизни. А она преподносит все время очередные заботы, очередные препятствия. И человек, как лошадка в беге с препятствиями на стадионе, несется к подброшенным судьбой цели – к финишу, преодолевая страдание на своем пути. Ведь кажется, что финиш уже рядом, вот она цель, вот она любовь, осталось немного. Нужно лишь, стиснув зубы, напрячься, а нет! После достижения цели, она оказывается промежуточным финишем, а главная цель впереди. И так до бесконечности. А случается – бежит человек по жизни, отбрасывая тень страданий, не замечая иногда, что давно пересек финишную черту, что он достиг цели, что его любовь рядом. Но так уж устроены некоторые, что им хочется продолжать свой бег. И они сами бегут от того, к чему стремились. Они бегут от своей любви, неся груз страдания за спиной. И чем сильнее им кричат вдогонку: «Остановись!» – тем сильнее их бег. И это упрямство, свойственное человеческой натуре порождает ненависть. Но опомнись человек! Еще не поздно вернуться! Тебя ждут.
Глава 1. История падения
Дверь страдальчески скрипнула и ударила в спину.
– Зачем же по заднице бить? – парень повернулся и погрозил кому-то невидимому в полумраке. Потом ему стало как-то не по себе. Контраст между залитой светом, шутками, смехом и вином гостиной и темной тихой комнаткой, в которой он очутился, внушал благоговейный трепет. За мгновение до этого парень втолкнул в тишину и трезвость маленькой гостиной пьяную гостью, вырвав ее прямо из застолья, как грибник вырывает найденный гриб из грибницы. Девушка громко икнула и поинтересовалась:
– A что мы тут будем делать?
– Посмотрим, сымпровизируем, все зависит от…слушай, хватит кудахтать, помоги лучше место очистить.
Они оказались в комнатке, где на кровати были свалены горкой куртки, плащи пальто и вообще все, в чем люди приходят на вечеринку, но бросают впопыхах перед застольем. Из соседней комнаты доносился непрекращающийся смех, взвизгивания на фоне музыкального сопровождения; и все это проскальзывало в маленькую щелочку створки двери, словно дразнящее веселье возмущалось тем, что из его рядов вырвали таких важных персон. Но молодые люди никуда не собирались уходить.
– С-слушай, а зачем ты меню сюда притащила? – парень уперся взглядом в троящееся изображение девушки, которая в этом почти полном мраке казалась привидением, – Я тебя боюсь.
– Ха-ха, хи-хи-и, – тихо, как мышка взвизгнула особа женского пола.
– Ну, ладно, что мы стоять будем, давай расчистим место, а там и вспомним, что сюда привело.
Пара стала сметать не церемонясь с заваленной кровати на пол всю скучающую там верхнюю одежду, словно интересней на свете и работы не было. Девушка все это делала с таким куражом, что когда последняя куртка освободила кровать, даже расстроилась. Она хотела сесть, но промахнулась и, как куль с песком, обрушилась на груду верхней одежды, словно заранее подготовила себе мягкую осадку. Пытаясь помешать падению, парень схватил ее за руку, а поскольку сам еле держался на ногах, то свалился на пол рядом с «компаньoнкой». Оба сделали несколько попыток встать, но безрезультатно. Девушка не прекращала подхихикивать, только периодически икала, а потом внезапно замолкла и затаилась. Ей вдруг стало страшно. Парень рядом на полу не внушал ни спокойствия, ни доверия. Какой из него защитник? Сам лежит, как прикованный. Ей захотелось ущипнуть его, она протянула руку и что-то схватив, сжала между пальцами изо всех сил.
– Сдурела? Больно же! – послышалось из темноты комнаты.
– Ой извини! Не хотела. Я думала тебя ущипнуть в другое место, а попала в глаз.
– Дурочка, если бы ты так глаз ущипнула, то я уже превратился бы в генерала Кутузова под Москвой накануне Бородинской битвы.
– А куда я попала? – с нескрываемым любопытство произнесла девушка.
– Ты о доме или части тела? – и не дожидаясь ответа молодой человек произнес:
– Нос мне прищемила. Ясно! Ну и пальцы у тебя, как прищепки. Дьявольская сила!
– Это потому, что я выпила немного.
– Немного? Я думаю, что это после много еще немного.
Девушка опять засмеялась в темноте. Парень продолжил:
– Теперь ты моя должница. Я тоже должен что-то сделать тебе неприятное.
– А что?
– Сейчас узнаешь.
– Погоди, чур даю тебе 30 секунд, делай все, что хочешь, но через 30 секунд, я свободна!
Парень задумался.
– А как ты в темноте 30 секунд различишь?
– А я буду в уме считать.
– Ну так начинай!
Девушка не успела даже вздохнуть как парень впился в ее губы своими. Она почти лишилась дара речи, да и если бы хотела, то не могла бы произнести ни слова. Как ей вдруг захотелось бросить счет, но силой воли заставила себя продолжать считать. На счет двадцать семь, ей дали возможность вздохнуть, она же ведь почти задохнулась, а парень схватил ее за левую грудь и сжал крепко; ей стало по настоящему больно, но почему-то сладко. Когда Настя, а так звали пленницу, досчитала до тридцати, она вырвалась. Потрясение было таким сильным, что сразу весь хмель улетучился. Ей стало стыдно. Угрызения совести застали вскочить натянуть на себя первое попавшееся пальто и выскочить из квартиры ни с кем не попрощавшись. Стыд заливал ее по самую макушку: «Как она могла до такого докатиться? Она, которая считалась в классе образцом нравственности. Даже с мальчиками еще не целовалась никогда!» То, что произошло там, в комнатке за гостиной, жгло ее совесть каленным железом. «Вот и произошло мое падение, теперь я, как все». Теперь cестра младшая, Марианка, будет над ней надсмехаться. Она, которая всегда
старалась быть примером для малышки.
На улице хлестал дождь, а может был беспросветный туман, а может еще какая напасть. Если бы у бегущей из последних сил девушки спросили, какая погода, она бы не ответила. Ей было все равно. Главное, что на душе – мрачно и противно. Она совершила сегодня грехопадение и должна наказать себя за это! Вот возьмет завтра и будет голодать! И никакие призывы и мольбы тети-мамы не помогут сесть за обеденный стол.
Внезапно какая-то крупная дождевая капля прижала ее плечо. Что за чудеса? Разве бывают капли размером с футбольный мяч?
– Извините.
«Что это? Капля еще умеет и разговаривать?».
Наконец до Насти дошло, что ее догнал и остановил какой-то человек. Девушка испугалась. Глухое время, она посреди темной улицы и какой-то типчик. Даже идиоту ясно, что хочет мужчина от незнакомой женщины ночью на улице? Это она проходила уже в своем воображении. Но голос ей показался знакомый. «Боже!» Она все вспомнила. Страх сразу отступил, как утренний туман под первыми лучами солнца.
– Это вы?
– Да, я, вы выскочили, как угорелая, и перепутали пальто, может быть это ваше?
Настя рассмеялась. В руках у парня были на выбор: пальто, куртка, плащ и что-то еще.
– Да вы же ограбили людей! Подумают, что гостя пригласили уголовника.
– А я и есть уголовник.
По спине девушки опять побежали мурашки: «Что-то я расхрабрилась». Но потом, вспомнив всю ситуацию в комнате, она залилась звонким смехом, видимо вызвал проклятие проснувшихся людей, под чьими окнами они находились в этот момент.
Как-то незаметно они дошли до ее дома. Настя вдруг сказала, неожиданно для себя:
– Знаете, молодой человек…
– Максим зовут меня…
– А меня Настя, давайте отнесем чужие вещи обратно, хозяева видимо уже нагулялись и домой хотят.
На голове у девушки красовался чей-то берет и шарфик тоже был явно не из ее гардероба. Потом она оглядела свое пальто. Случилось чудо, но из кучи белья она вытащила, убегая, таки свое пальто. А может быть она сегодня вытащила свой лотерейный билет? Ей не хотелось расставаться с этим стройным парнем, обладателем густой шевелюры и горящих, словно сверлящих насквозь глаз. А отнести вещи был замечательный повод продлить это импровизированное свидание. Она оглядывалась во все попадающиеся им зеркальные витрины, словно пытаясь разгадать, как она смотрится с этим красавчиком? Сильно ли проигрывает на его фоне? Настя считала себя довольно миловидной: ее резко выдвинутый вперед подбородок говорил о присутствии воли, а крутой лоб, уходящий в лес закрученных перманентом кудрей, о недюжинном уме. И глаза у нее были под стать – голубые с зелеными искорками. И не такая уже она и малышка: ее глаза упираются как раз ему плечо.
Когда они вернулись, гулянка уже закончилась. Все находились в каком-то летаргическом состоянии. Кто сидел на стуле, опустив упавшую голову на грудь, кто в маленькой комнатке на кровати, кто даже на полу, да и под столом тоже кто-то умудрился «свить себе уютное гнездышко». Положив в уголок комнаты пальто молодые люди вышли тихо, на цыпочках, чтобы не потревожить заснувших на «боевом» посту загулявших. По всем законам жанра, парень, когда они достигли крылечка дома Насти должен был попросить у нее телефон и спросить, когда они встретятся. Но едва они достигли Настиного дома, Максим развернулся спиной и пошел восвояси.
Весь остаток ночи девушка проплакала в своей комнате. А чтобы не разбудить сестричку, спавшую на соседней кровати, как только ее начинали сдавливать рыдания, «гасила» себя подушкой. И к утру подушка была, словно побывавшая под соленым дождем.
Не успело солнышко согреть своими первыми свежими лучами комнату, как Марийка с нескрываемым любопытством вгрызлась глазами в заспанное лицо сестры. Та лежала с закрытыми глазами, натянув одеяло почти до глаз. Подушка аккуратно примостилась на полу рядом с кроватью и туфлем, который сиротливо стоял один, не понимая где его вторая половина. А второй туфель прятался где-то в туалете, теряясь в догадках, как он там оказался. Но разве мнение туфля представляет интерес для человека. Перенесемся обратно в комнату, где в присутствии заплаканной подушки, которая замерла на полу и первых лучиков солнца, осторожно шарящими по комнате; начался монолог, который обещал перейти в диалог.
– Знаю, что не спишь, ну, деваха, рассказывать, жутко интересно, кто тебя так расстроил вчера на вечеринке? Говорила тебе, меня возьмешь, все будет оки-доки! Но я тебя понимаю. Натанцевалась? А что пила? Я на днях пробовала мартини, зверски приятный напиток. Я бы даже сказала – напиток богов. Все Вадик мне испортил. Сказал, что я пить не умею. Ну я ему и доказала, паршивцу! Нахал, какое он имел право оскорблять невинную девушку.
Слово «невинная» Марианка произнесла с каким-то распевом, словно оно вызывало у нее почтение и тут же рассмеялась, как будто вспомнив что-то смешное по этому поводу. Она упорно называла себя невинной, хотя уже давно забыла, когда ею была. Столько всего за последние 3 месяца случилось! Жуть! А ведь еще три месяца тому назад она краснела от мысли, когда стояла близко к мальчику, который ей нравился, а в мозгу сверлила мысль: «Ну почему он такой робкий, другой бы на его месте уже поцеловал меня! Сколько это безобразие будет продолжаться?». Но когда она стала встречаться с другим молодым человеком и он ее мечты реализовал прямо на первом свидании, то испугалась! Да что там на первом свидании! Не успел отойти от остановки троллейбус, как парень приобнял ее, когда они расположились на заднем сидении. А потом – чмок! Сразу, без подготовки. Нахал! Но ей было приятно. И ничего, что он попал ей в ухо. Откуда же она знала о его намерениях? Предупреждать надо. Именно в этот момент ей захотелось посмотреть на собаку, перебегавшую дорогу. Главное, что факт состоялся. И вечером в дневнике, который аккуратно вела (по совету подруги) уже два месяца, Марианка отметила историческое событие. Обозначила так: «Первый поцелуй, наконец!» Число и роспись. «Пусть будет, для истории. Чтобы было что рассказать внукам». Она закрыла глаза и вспомнила опять во всех подробностях тот первый поцелуй в ухо. Потом были и другие и разные, но тот первый навсегда войдет в историю. Потом она вспомнила и первые объятия. Потом и другое. Как первый раз стала женщиной. «Хотя какие глупости! Разве женщиной можно стать дважды?». Этот же парень, который поцеловал ее в ухо на следующий день пригласил в музей. Они долго ходили по залам, сколько она узнала нового. Гоша оказался искусствоведом. Для нее, шестнадцатилетней девчонки, которая не различала Васнецова от Леонардо да Винчи (плохо училась в школе) Гоша был, как энциклопедия. Насыщенная знаниями и новыми эмоциями она легко согласилась пойти после музея и кафешки, где они перекусили, к Гоше домой. Он обещал продолжить ее художественное образование. Дома он неожиданно сказал, что она должна ему позировать. «Боже, настоящий художник заинтересовался ею, мелкотой!» Она, держа марку, как заправская натурщица выполнила все его просьбы. Как-то, неожиданно для себя, разделась по его просьбе и улеглась в позе Данаи, которую осыпает золотой дождь. Наготы своей она не стыдилась, сейчас она ведь натурщица, а Гоша вытащил мольберт и начал творить. Глаза его блестели вдохновением, а руки что-то наносили кистью на бумагу. Он сопровождал каждый свой мазок восклицаниями типа «прелестно», «неподражаемо». Марианка вначале застеснялась, как она могла раздеться перед мужчиной, где ее стыд? Но потом мысли пошли в другом направлении. Он же наверно знаменитый художник. А чем плохо войти в историю? Ведь какая-то кривозубая Мона Лиза вошла и ничего. А она своими глазами читала, что улыбка Джоконды – это признак какой-то психической болезни или вообще неправильного прикуса зубов. Но, по правде, Марианке было стыдно. Ей захотелось схватить одежду, натянуть джинсовую юбочку, футболку и смыться с места своего позора. Но сдержалась. Ах, лучше бы она не сдержалась тогда. Марианна выдвинула потайной ящичек, где хранила свою бесценную рукопись. Нужно было освежить все в памяти. Почему она забыла такие важные подробности своей жизни?
…Марианка закрыла, по просьбе Гоши, глаза и отвлеклась на минутку. Потом внезапно она ощутила какой-то холодок в районе пупка. девушка, Девушка, как ужаленная, открыла глаза. Перед ней на корточках сидел Гоша и кистью разрисовывал ей живот.
– Что вы делаете?
– Молчи, ты ничего не понимаешь в настоящем искусстве. Это новое направление. Я его апологет. Я хочу скрыть твою наготу под слоем краски. Направление в живописи, которым я занимаюсь, называется разрисотелепортация. То, что я делал на мольберте только подготовка произведения искусства. Через три часа открытие выставки. Ты будешь моим экспонатом. Собираются 15 художников, каждый принесет, вернее приведет свою работу.
Марианка замерла, как в прострации. Ее волновал лишь вопрос: «А эту татуировку легко смыть или она навсегда?». Но она, лежала, как завороженная, боясь задать вполне естественный вопрос.
– Тебе не следует волноваться. – Гоша прочитал ее мысли. – После показа работ, я привезу тебя домой и смою краску. К сожалению искусство преходяще. Работы нашего направления исчезают в тот же день. Они только остаются в памяти свидетелей. Любование красотой – это мгновение. Мы перестаем замечать красоту уже через несколько минут. Так зачем хранить то, что уже не воспринимается глазом и чувствами. Так устроен человек. Поэтому мы создаем картины на живых объектах каждый день. И мы меняем объекты искусства.
Марианка вдруг страшно расстроилась и приготовилась плакать:
– Так что, я временная картина? Завтра меня уже не будет?
– К сожалению я не могу повторяться, искусство идет вперед, я постоянно ищу новые типажи. Завтра на твоем месте будет другая.
– Не хочу, не хочу быть временной!
Девушка оттолкнула художника и схватила свою одежду, быстро оделась и подбежала к дверям. Потом она оглянулась. Художник не последовал за ней. Он сидел на полу и обхватил свою голову руками бубнил, словно обращаюсь к кому-то:
– Зарезала, она меня зарезала…полный провал.
Марианна уже взялась за ручку, но что-то ее остановило. Ей жаль было этого, как она уже догадалась, художника-неудачника, который ухватился за нее, как за соломинку. «А вдруг он и вправду станет знаменитым?». Девушка повернулась и медленно, как бы нехотя, подошла к расстроенному… Он посмотрел на нее исподлобья и стал раздевать. Раздевал медленно, осторожно, словно выкручивал болтик с винта, боясь нарушить резьбу. Больше художник за кисть не взялся, работал руками и еще одним местом; он как Адам, создавал женщину. Марианна потом себя сильно себя корила за эту слабость. Никуда ни на какую выставку она с Гошей не поехала, а просто, как завороженная смотрела, что с ней делают. А делали с ней самые непотребные вещи. Да, она стала женщиной. Но ведь когда-то это должно было случиться? И Гоша тут совсем не причем, он только оказался орудием судьбы. А желание было у Марианки самой.
Только странно, что от первого поцелую до взросления прошло только несколько часов. А для нее – целая вечность. Но впрочем, кому это интересно, кроме «новорожденной женщины» и ее дневника?
…Сестра что-то рассказывала про вчерашние, вернее ночные приключения, но Марианка с зажатым в руке дневником, ничего не слышала. Она сейчас находилась в мире немого кино, а тапер-память трещал на своем стареньком расстроенном пианино и ей было хорошо… или плохо… она сама не знала.
Глава 2. В Париж обманом
Даже «отъявленные» фанатики-реалисты начинают верить в чудеса, когда те без спроса вторгаются в жизнь, пытаясь перевернуть все вверх тормашками. Настя по утрам стала находить на лестничной площадке цветы. Каждое утро повторялась одна и та же картина: едва она распахивала дверь, как под ногами оказывался букет роз. Первый раз девушка машинально переступила через него, а в следующий раз, подняв, стояла в задумчивости. «Что бы это все значило?». Потом стала принимать как свершившийся факт, как часть дневного ритуала, просто радуясь свежим цветам. Настя гнала от себя всякие дурные мысли, но глупое сердце каждый раз окало. Наконец, однажды все же столкнулась с возмутителем спокойствия. Цветочным хулиганом оказался молодой человек, с которым ее связывало удивительное приключение после вечеринки у подруги. Часто девушка, независимо от своего желания, перебирала в памяти все детали той сумаcшедшей ночи. И вот теперь главная «деталь» появилась – не запылилась. Но давайте обо всем по порядку.
Как-то ее вызывали на работу раньше обычного, а работала Настя Кротова в ателье по пошиву модной одежды закройщицей.
Странная клиентка попалась, хочет уже в 7 утра примерку. Но шеф просил прийти на час раньше в виде исключения. Обещал с работы чуток раньше отпустить. Тоже хорошо. Что она теряет?
Когда Настя в несусветную рань открыла дверь, то в нос ей ударил запах подгоревшей каши. Опять соседка перестаралась. Ну что за упорство, почему она регулярно доводит этот продукт питания до состояния возмущения всех соседей? Но еще не проснувшиеся мысли через секунду пошли в совсем в другом направлении. Она, резко, раскрывая дверь, кого-то зацепила. На лестничной площадке стоял парень и растирал ушибленный бок.
– Вы?
– Да я, извините, но вы меня застали на «месте преступления».
Настя посмотрела на интересного молодого человека в упор, здесь возле собственной квартиры она себя ощущала полной хозяйкой положения. Он ей кого-то напомнил, но девушка терялась в догадках.
– Вы извините, я вам тут каждое утро доставляю цветы, я работаю рассыльным в бюро добрых услуг. Вот выполняю заказ.
– А кто же заказчик? У меня не каждый день праздник, хотя цветы я люблю.
– Молодой человек посмотрел, и, решившись на что-то, выдохнул:
Настя, я заказчик, а зовут меня Максим.
– Ах, это вы?
Бывает в жизни так, что попадаются люди нам в неурочную минуту и говорим мы им им не те слова, которые они хотят от нас услышать и сами мы, не желая, отталкиваем их, помимо своей воли. У Насти была именно такая злая минута.
– Послушайте, молодой человек, я вас ни о чем не просила, и вообще, какое право вы имеете засорять лестничную площадку какой-то травой. У вас что нет времени на более интересное занятие? Зачем деньгами сорить? Лучше нищим бы отдали. И кто вам сказал, что мне приятно получать этот «бурьян» от вас? Уважали бы себя хоть немножко! Вы что тряпка?
Молодой человек, а это был Максим, услышал последние слова уже спиной. Он бежал вниз с седьмого этажа по лестницам, игнорируя лифт. Хотелось поскорее скрыться от унижения и позора.
Еще ни разу в жизни над ним не насмехались. Он, наоборот, привык, к обожанию. Девушки на него оглядывались на улице. А тут эта, какая-то малявка, попробовала поизгаляться над ним, да горит она синим пламенем! Дворняжка!
Настя услышала сверху, как ударом захлопнули парадное. Внезапно соседская дверь открылась и хозяйка подгоревшей каши, выскочила в бигуди и ночной рубашке на лестничную площадку.
– Это что за разгильдяи по утрам спать не дают? Ты бы, милашка кривобокая, другое место выбрала для конфликтов и разбирательств со своим птеродактилем! А у меня из за тебя каша сгорела!
– Да идите вы вместе со своей кашей к черту и дьяволу, катись ты к лешему, нудотина! Она вбежала к себе и силой хлопнула дверью под аккомпанемент проклятий соседки-кашеварки. Настя стояла, как вкопанная. Ее привел в чувство только резкий звонок. Она, как завороженная, сняла трубку.
– Ты, что это, негодница, меня подводишь? Клиентка уже валидол принимает, она опаздывает на важную встречу. Немедленно такси, и чтобы через 5 минут ты была здесь! Иначе «развод и девичья фамилия»! Уволю с волчьим билетом!
Настя вышла из оцепенения. Бросилась к лифту. Вслед ей неслись звучные проклятья соседки, которая перебирала всех Настиных родственников до 7 колена. Она проскочила «минное поле» лестничной площадки, как угорелая, сразу заткнув уши после первого же эпитета: «Байстрючка!». На улице (есть же бог на свете) сразу поймала такси. Успела вовремя. Вредная клиентка разглядывала журнал с новыми моделями. При взгляде на вбежавшую закройщицу, глаза ее потеплели.
– Он, милочек, хорошо, что вы опоздали! У меня гениальная идейка появилась, с вами сейчас обсудим!
Никогда человек не знает, что его ждет. Даже за опоздание порой могут похвалить.
Единственно Настя с грустью думала о том, почему она не опоздала утром. Тогда сказка бы продолжалась и Максим не был бы навек потерян. Но жить надо. «И вообще свет клином на нем не сошелся. Ну, красивый парень. Ну, нравится он ей. Даже не просто нравиться. Она почти влюбилась. А что? Влюбилась и по самые уши. А разве мало девушек на свете у которых неразделенная любовь?!»
– Нет у тебя совсем другое, – шепнул ей внутренний голос, – ты сама оттолкнула свою любовь! Он ведь цветы две недели клал под твою дверь, а ты все испортила.
Прогнала его, надсмеялась! Сама себя похоронила! А теперь кайся!
– А я и каюсь, вот видишь. – сказала Настя вслух.
– Ты что, свихнулась, – сотрудница находившаяся рядом с испугом и удивлением посмотрела на девушку.
Настя пошла в примерочную.
– Ну, вы готовы?
Cантиметр и заколки-шпильки на подушечке она несла в левой руке и неожиданно для себя взяла одну из заколок и загнала себе под кожу. «Ой! Что я делаю, совсем с ума сошла, больно!».
А потом началась нудная примерка: Настя ползала, как уж, вокруг заказчицы, обкалывая платье все новыми и новыми булавками, шпильками, пытаясь разгадать сумбурные идеи заказчицы, фантазия которой разгоралась все сильнее.
– А вот здесь я вставила бы, знаете, вот… может… цветок, ну не роза, а чтобы что-то не такое вульгарное… нет все таки роза, но благородная, не такие какие в букетах, а в стихах.
После напоминания о розах глаза Насти наполнились слезами и она неожиданно разрыдалась вслух.
Испуганная заказчица стала ее успокаивать.
– Ну, хорошо, если розы у вас не получаются, то тогда давайте, что-нибудь попроще, например, васильки, как вам идейка? – заказчица посмотрела на девушку с чувством превосходства. «Ну откуда той знать какие тонкие душевные струны заставляют ее шить себе платье в тон мыслям. Нет это примитивное создание способно только резать по прочерченным линиям. И зачем я связалась с этим ателье?». Потом она вспомнила о прейскуранте цен избранного ателье и вздохнула. Цены здесь еще не «кусались».
