Текст книги "Свадьба с мертвецом"
Автор книги: Ян Сикоревич
Соавторы: Мелина Боярова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)
Глава 4. Переход в Швейцарию
Позднее лето. Скажете, что лето не бывает поздним. Может быть вы и правы. Пусть будет ранняя осень. Но согласитесь со мной, что в лесу еще многолюдно, если понимать под этим словом грибников и любителей ползать под кустиками, извиваясь, как уж, в поисках упавших перезревших ягод. И, о радость, раздвинув очередной веер папоротника, вы видите черную ягодку ежевики, просящуюся сразу в рот! Вы ее обдуваете со всех сторон, ласково прижимаете к губам и медленно отправляете туда. Блаженство вступило в зенит. Именно этим и занимались Настя с Максимом, бросившие ненужную, замерзшую без бензиновой «подкормки» «изголодавшуюся» машину у развилки дорог. Уже 15 минут они шли не таясь, а кого им было страшиться в глухой чаще. Когда человеку хочется скрыться с глаз долой, то нет лучшего места чем лес. Вот они вышли на просеку. Это мощные столбы электропередач прорезали лес своей электрической цивилизацией. Сразу пара услышала жужжание, как-будто рассерженные неудачным днем пчелы возвращались с пустыми «клювами» (если сравнивать их с птицами) в улей. Что они скажут своим домочадцам? Но обманчивая видимость не обманет острый глаз, четкое ухо и человеческий интеллект; на самом деле это электрический ток торопился дать людям тепло и свет, принести им энергию без которой современный человек чувствует полную беспомощность. Внезапно взору путников предстал столб на котором была прибита дощечка для объявлений. Интересно для кого эти объявления, для волков и медведей, зайцев и косуль? Любопытно взглянуть, что там? Настя вздрогнула от неожиданности, с дощечки, криво прибитой к испоганенному по всей ширине гвоздями, столбу, на нее смотрел нынешний спутник, а рядом красовалась она. Первым делом девушка сорвала объявление и стала рвать его…так и есть, их объявили в розыск! Кто бы сомневался! Макс спокойнее воспринял известие. Он сказал:
– Погоди ты, дай ознакомится, – Максим вырвал из рук девушки несколько лоскутков и аккуратно разложил их на земле.
– Да, дела, смотри, ищут.
«Преступники среди нас, будьте бдительны!» – прочитал он. – Чего, малая, испугалась, гордиться надо, стали местными знаменитостями. Знаешь, неправильно мы себя ведем. Ты – женщина, тебе легче перевоплотиться. Очки темные на переносицу, платок на голову и вперед. А мне? Сразу вызову подозрение. Давай, милая, я тебя загримирую маленько. Пойдешь в деревню на разведку, а я пока в лесу дятлам помогу трудягам.
– Ты хочешь меня бросить, я же по-французски не кумекаю.
– Это мы сейчас исправим, значит даю тебе урок, будь хорошей ученицей. От этого наша жизнь зависит, слушай. В деревне люди гостеприимнее, чем в городе. Скажешь, что ты Азиза, мусульманка из предместья Парижа, заблудилась, какие к тебе претензии языковые? Никаких. А тебе надо узнать, где мы находимся и карту местности, а желательно попроси разрешить сделать звонок в Париж. Когда соединят с городом, скажешь: «Играем в шахматы с Борей, скоро мат буду ставить, нужно премию за выигрыш прислать» и скажешь координаты, а там уже разберутся. Ясно?
– Ну конечно, поняла, только все равно это нехорошо меня подставлять, – она скосилась на свой собранный из лоскутков портрет на земле.
Ее спутник, словно не замечая возмущения, продолжал:
– Скажешь: «Бонжур, месье», ясно? Это ты так поздороваешься.
– Понятно, усвоила.
– Ву зале бьен? – это как поживаете.
– Смешное слово.
– Это для тебя смешное, а для них в самый раз. Повтори.
– Ву зале бьен? Ву зале бьен? Ву зале бьен? Запомнила.
– Они тебе что-то ответят и что-то спросят, ты им сразу: «Трэ бьен, мерси» – это значит спасибо, хорошо. И сразу представишься: – «Же мапэль Азиза». Это означает: «Меня зовут Азиза». «Он пиут тефоне де воис а Парис?» – «Можно позвонить от вас в Париж?». Все, что тебе надо знать. Повтори, а лучше дай я тебе запишу на бумажке. Парень был сосредоточен и напряжен. Наконец, вся фраза красовалась на бумажке.
«Бонжур, месье. Ву зале бьен? Трэ бьен, мерси, же мапэль – Азиза. Он пиут тефоне де воис а Парис?». Девушка уткнулась в бумажку и напряженно всматривалась в незнакомые слова. Они еще несколько раз повторили с Максом урок и напялила затемненные очки и какую-то косынку, завалявшуюся в мешке, который ее спутник нес на спине, где были разные вещи, которые он подобрал в машине (кто знает, что может пригодиться?). Вот пришел сейчас черед косынки и очкам. Она сначала робко, а потом все смелее пошла к виднеющимся в отдалении домам, на небольшом пригорке.
Все прошло, как по маслу. Ей удалось связаться и нужные люди ответили. Настя через 30 минут пришла к Максиму, который ждал ее в тени деревьев в конце просеки. Он обрадовался ее появлению, искренне поцеловал ее в щечку.
– Молодец, а не хочешь остаться во Франции?
– Нет, бог миловал пока от французской тюрьмы, а другого дома здесь для меня не ожидается.
Они оба усмехнулись. Как-то удивительно девушка сумела переключиться на состояние разыскиваемой и гонимой. У нее от природы был развит инстинкт дичи, а может быть и охотницы. Во всяком случае она совершено раскованно себя чувствовала в ситуации, от которой другая бы на ее месте уже сошла с ума. А девушка могла шутить, улыбаться и абсолютно не чувствовать за собой никакой вины и угрызений совести. Она же ведь ни на кого не нападала, она защищала свою бесценную жизнь и эта мысль начисто перечеркивала в ее душе все происки совести. Если бы не она – то уничтожили бы ее. Злая черствая правда жизни уже поставила на этом юном создании свою печать. Парень с удовольствием стал уплетать сэндвичи, которые Настя принесла с собой и в мгновенье ока выдул бутылку парного молока, подарки от гостеприимных жителей деревни сразу приободрили пару беглецов. Когда от сэндвича оставался уже маленький кусочек, до Макса дошло, что он умял и ее порцию.
– Извини.
– Ладно, чего уж там, я не очень голодна, ты же у нас мужчина, да и у меня еще кое-что есть. Она вынула из кармана румяное яблоко и аппетитно вонзилась в него зубами – голод не тетка, что бы она не говорила. Парень растерянно сунул ей в ладонь огрызок сэндвича. Девушка не побрезговала и стала жевать вместе с яблоком вперемежку. Она задумалась.
«Сейчас, ну в течение 7–8 часов за ними приедут люди дяди Макса и заберут их. Будет временно какое-то прикрытие, но ведь их ищет вся страна. Вот, даже в лесу для волков повесили их портреты! Она все крепилась, чтобы не показать мужчине, как она умеет расползаться, а она умела, и на душе скребли кошки. Девушка задремала, дело уже было к вечеру, тени от деревьев удлинились настолько, что стали равны по длине оригиналам. Девушка задремала на подстилке среди васильков и лютиков на лесной полянке…
– Шеф, где вы? Настя вздрогнула и подняла резко голову. Перед ней стояли смуглые ребята с вьющимися иссиня черными волосами и хищными взглядами.
– А кто эта красавица?
– Меньше будешь, Ашот, знать, дольше проживешь! – Максим резко посмотрел на молодого выходца с Кавказа, который был самым задиристым из охраны парижского офиса. Тот так и не отвел взгляд и в упор смотрел на хозяина, девушка ему явно понравилась.
– Ты что так и будешь меня глазами пожирать? Пошли. – Максим пошел по просеке к машине. Там их ждали еще двое, кроме водителя. Они представились, все были очень подозрительного вида. Макс не чувствовал себя в полной безопасности. Он резко потянул спутницу за руку и они сели на заднее сиденье. Впереди сел Ашот и за руль его земляк Наргиз. Зазвонил телефон, Макс взял протянутый мобильник у охранника. Альберт, это, ты? У нас все в порядке. Мы уже с Ашотом и его ребятами, – он покосился на сопровождающих, они дремали.
– Что ты решил, дядя? Как, нам нужно покинуть Францию? Да, понял, тут cпрятаться невозможно. Или «опричники» Павлика найдут или полиция. Как ты сказал? В Швейцарию? Хорошо. Будет много стоить? Понял. – oн запнулся на полуслове. Альберт напомнил о фамильном перстне на среднем пальце парня. Он стоит немало: золото с платиной. Жалость сдавила сердце. Придется расстаться с фамильной драгоценностью.
Подъехали к границе, была уже глубокая ночь. Окружающим горам было абсолютно все равно в какой стране южный склон, а в какой – северный, а вот странам – нет. Группа решила не двигаться. Ждали людей с той стороны. Всех сморил сон, спали, как говорится, на ходу.
К дремлющей Насте тихо подполз Ашот. Он почти одними губами прошептал:
– Девушка, а девушка, посмотри на меня, нравлюсь?
Как назло, Макс именно в этот момент куда-то отлучился. Ашот излучал какую-то магическую силу. Настя закрыла глаза и не отвечала. Напряжение нарастало. Внезапно Ашот прижал с силой указательный палец к ее губам и скомандовал:
– Тихо. – потом он кольнул чем-то острым девушку в бок и заставил ее подняться на ноги и шепотом приказал идти за ним. Остальные или спали или делали вид, что спят. Испуганная девушка понимала, что нужно от нее потерявшему над собой управление человеку. Она лихорадочно думала, но ничего в голову не приходило. Если она ему откажет, то может и жизни лишится, а ее защитник куда-то запропастился. Наконец, Ашот остановился и толкнул Настю на траву у старого дуба. «Вот это дерево и станет свидетелем моего позора». Дело в том, что несмотря на то, что они спали в одной кровати и занимались сексом, ее мужчина не позволял себе перейти черту и она оставалась девственницей. Теперь же ситуация выглядела безнадежной. Разгоряченный Ашот торопливо раздевал, потерявшую волю девушку и вскоре неизбежное должно было произойти. Когда кавказец навалился на нее и стал лихорадочно целовать во все части тела, как бешенный зверь, Настя невольно несколько раз вскрикнула. Потом она почувствовала, как мужчина прижал ее всем телом и замер. Он перестал шевелиться, как будто потерял сознание. Потом кто-то сбросил его с обомлевшей девушки и голос Максима приказал:
– Вставай, еще несколько секунд и ты бы стала… – он осекся. Девушке было почему-то стыдно. Ведь она не сопротивлялась. Она не могла объяснить почему? Какая-то магическая сила исходила от этого, теперь лежащего без признаков жизни, человека. Максим подошел к Ашоту с большим камнем, которым он по-видимому нанес первый удар и еще несколько раз ударил по голове уже навсегда замолчавшего охранника.
– Так вернее будет.
Потом он подождал, пока девушка оделась и они пошли к месту встречи. Люди с той стороны уже ждали. Макс быстро что-то сказал охранникам и они ушли.
– Что ты им сказал? – прошептала ему на ухо Катя.
– Я сказал, что послал Ашота с важным заданием в поселок и там он будет их ждать. Если узнают, что случилось, нам несдобровать, надеюсь они его не найдут в траве, если найдут, наши дела – швах. – он осекся. Подошел швейцарец и бойко на немецком языке стал что-то доказывать Максу. Тот шепнул Насте: «Му не можем ждать, пока Арнольд переведет деньги. Люди Ашота мне не простят. Они его, конечно, найдут, могут и офис сжечь, все что угодно, горячие люди. Нам нужно уходить немедленно. Он сожалением посмотрел в последний раз на фамильную драгоценность на указательном пальце, перстень из смеси платины с золотом и отдал его швейцарцу. Тот с довольной улыбкой водрузил украшение на мизинец, единственный палец, на который перстень поместился.
– Пошли, – тихо сказал проводник. Он был немногословен. Ему оставалось отработать полученное богатство. Это только на первый взгляд легко перейти с одной части склона лесистой горы на другую, а в жизни все намного сложнее. Проводник уверенно вел людей. Казалось он ходил этой дорогой десятки если не сотни раз, но каждый раз мог оказаться последним.
Невдалеке мелькнул пограничный столбик, который заставил забиться быстрее сердца беглецов. Еще немного и проводник расслабился, пройдя еще 500 шагов, он сказал.
– Вот план местности. Это уже Швейцария. Идите вверх по склону, когда достигните вершины, вас там в расселине будут ждать люди, удачи.
Вместо прощанья парень торопливо мотнул головой и потянул девушку за собой, внизу по склону в подлеске раздались какие-то крики, как будто за кем-то гнались. Максим понимал что это охотники вышли на след дичи, а этой дичью были он с его девушкой.
– Побежали, он почти толкнул спутницу, она еле удержалась на ногах. Дорога была каждая секунда! Преследователи далеко, но опытные охотники, а они, измученные двухдневными страданиями, беглецы. Хорошо, если это французы, они не сунутся далеко на чужую территорию, ну, а вдруг это швейцарские пограничники? Крики стихли и удалялись куда-то влево. И тут, к ним, с почти сбившимся дыханием, подбежали два человека. Один седой, второй помладше.
– Скорее, скорее, дальше будет легче, сейчас двигаемся вниз, – вместо приветствия сказал тот, что был постарше, – не волнуйтесь, наш бос нам позвонил, что вы уже с ним расплатились, нам вы ничего не должны. С немецкой пунктуальностью двое швейцарцев, по-видимому отец и сын, доставили падавших с ног россиян к себе домой и спрятали в сарае за домом.
– Все, прибыли, здравствуй, Швейцария! – девушка усмехнулась. Как ее доставили в предместье Парижа она не помнит, была усыплена, но переход в Швейцарию запомнит до гроба!
Проводник предложил молодым людям пожить пока у его брата в 15 км от границы в живописном городке, недалеко от зимнего курорта, куда съезжаются в сезон лыжники со всего света. В министерскую голову Максима сразу стукнула мысль:
– А что, «компаньонша», откроем давай ресторанчик, в сезон тут можно неплохие бабки снять? Как ты?
– Что я? У тебе опыт подобный имеется или мы с нуля? Я в этом деле полное ничтожество, на мое кулинарное умение не надейся. Я его не впитала с молоком матери.
– Да что там рассуждать, вопрос решенный, вижу по тебе, что загорелась. Ну понимаешь, для вида нужно, пока дядя Альберт нас не разыщет, а то я остался без связи. Опасно выходить на мобильную или другую связь, засекут.
– А интернет?
– Тем более, в два счета. Ты себе даже не представляешь, как быстро они работают. Нужно уходить на дно, и никому в голову не придет, что мы скрываемся на зимнем горнолыжном курорте. Ясно?
– Ясно. Кого поваром пригласишь?
– Да подожди ты, сначала надо помещение снять, вот украшать ты наверно умеешь?
– Еще бы, украшать – это моя страсть! Ну пошли посмотрим, какие помещения сдают, у меня уже руки чешутся.
– Подожди, вот полюблю тебя, а потом пойдем.
– Да любишь ты как-то по странному, с опаской.
– А тебе бы хотелось по настоящему? До свадьбы? Дурочка, я твою невинность берегу, а ты!
– Ну ладно, не сердись.
Настя теснее прижалась под одеялом к своему мужу-не мужу и страстно поцеловала его в губы.
– Ладно давай спать.
– Давай, странная ты, то приближаешь, то отталкиваешь, ну ладно, отбой. Парень потушил свет, чтобы увидеть свой первый сон в Швейцарии. Но он еще долго ворочался, слишком тяжелым грузом давили французские воспоминания.
Глава 5. Маленькое кафе, сон из детства (казнь кота)
Что можно по площади сравнить с Московской областью? Вы не поверите – Швейцарию. Две трети Швейцарии занимает самая высокогорная часть Альп, в которой уютно расположились более трех десятков горнолыжных курортов.
А еще Швейцарию называют «горнолыжная сказкой». Кто здесь побывал, тот подтвердит эти затертые до дыр слова всех туристских проспектов. Кто-то сравнил одну из горных территорий, Вербье с туристской горнолыжной Меккой. И, знаете, – это сравнение недалеко от истины. Солидности Вербье придает самый большой в Европе подъемник и 400 км отличных трасс. Если где-то и можно сравнить эталон качества сервиса, обслуживания, солидности и престижности со знаменитым швейцарским сыром и точными швейцарскими часами так это в Вербье, где сконцентрировано большинство четырех-тысячников. Поскольку именно в этих местах царствует безоблачная погода и отличный снег – то туристы просто обалдевают, попадая сюда. Вербье объединяет четыре долины Валлиса со своими центрами. Это – недорогой курорт идеально подходящий для отдыха семей и молодежи. В основном он состоит из пансионов. Помимо низких цен, многих прельщает стадион для сноуборда и огромное количество лыжных трасс.
Беглецы, волею судьбы попавшие в этот заснеженный рай, чувствовали себя в некоторой безопасности. Именно в Вербье, кантон Валлис Тион, занесло наших героев. Проводники дали им адрес своих знакомых, которые содержали небольшой пансион в курорте Ненда, одном из четырех центров Вербье.
Курорт Ненда похож на дачный поселок, забравшийся высоко в горы. Кажется, что несколько десятков домов, как цыганский табор, снялись с места и отправились в свои странствия. А тут, прельстившись замечательным видом, остались навечно. Многочисленных пансионов, спрятавшихся среди густо растущих елок, хватит более чем на двадцать тысяч гостей с совершенно разными предпочтениями. Есть, например, простенькие домики и квартиры с минимальным набором необходимых для отдыха вещей. А у кого имеются лишние деньжата, тот не откажется от четырех и пятизвездочных шале с бассейном, сауной и джакузи на террасе для ежедневных медитаций в окружении снежных вершин.
Вечером, после первого разговора с хозяевами, Настя со своим спутником решили пойти в знаменитый местный ресторан с отличной кухней, отмеченный 14 пунктами авторитетного ресторанного справочника Gault Millau. Поскольку хозяин ресторана был хороший знакомый хозяев пансиона, у тех было правило угощать своих жильцов в первый вечер бесплатным обедам. И так, как чек будет прислан в пансион, Максим с Катей окунулись в меню, которое обещало блаженство изысканной кухни.
Небольшой уютный ресторан на 65 мест, оформленный в альпийском стиле, пользовался большой популярностью у туристов. Он не пустел даже в мертвый сезон, когда снега становилось совсем мало. Хотя люди предпочитают проводить время вечером в своих шале. Правда цены здесь кусаются и возносятся до окружающих гор. Глаза у Насти разбегались между супом из шампиньонов с пенкой из пармезана и бекона с орехами, карпаччо из гребешка в виноградном масле петит арвин с мятой и лимоном, карпаччо из красного тунца, обсыпанное кускусом, канадским лобстером с красной чечевицей в апельсиновом соусе. Фирменным же блюдом здесь считалась нежнейшая говяжья вырезка с канильони и начинкой из мангольда. От экзотических названий у молодых людей глаза на лоб полезли!
А какой обед на курорте без вина? Максиму захотелось попробовать Cuvee Imanolo 2011 года, полученным из трех сортов винограда: пино нуар, корналин и мерло. Вино оказалось превосходным. Оно было названо в честь Иманоло из Санкт-Морица, страдающего от редкого генетического заболевания – буллезного эпидермолиза. Все деньги, вырученные от продажи, как указывалось в меню, шли в фонд помощи больным этим тяжелым недугом.
Настя ткнула пальцем в меню на Amigne из Geroud Vins 2006 года. Расслабленные и счастливые, насколько может быть счастлив человек в их ситуации, беглецы поддерживая друг друга, медленно направились в расположившийся в двухстах метрах на склоне пансион.
Горы, как живые существа, дышали красотой, они словно средневековые рыцари, блистая доспехами, съехались со всех сторон и соперничали друг с другом в великолепии. Сюда приезжали за красотой и сильными эмоциями, когда ветер свистит где-то рядом, словно подбадривая, спускающихся по склонам:
– Эй! слышишь, быстрей, что слабо? Догоняй меня!
Белые шапки ледников, как лихо заломленные на макушки шапки горнолыжников, словно сами хотели прокатиться вниз с голубого в смешинках облаков неба, а переходящая из цвета стали в черный бархат загадочность предледниковых скал околдовывала своим благородством.
Мимолетное состояние счастья улетучилось, когда вновь всплыли проблемы. А они были жесткие. Новичкам предстояло затеряться среди многочисленных туристов, слиться с общей массой. Сделаться неприметными, своими. И лучший способ – купить маленькое кафе-бистро, которых здесь было хоть пруд пруди. A кто заподозрит в хозяевах беглецов?
Проводник позвонил своему брату Жюльену и попросил его дать взаймы некоторую сумму, примерно 50 тысяч евро. Сказал, что Максим богат, но обстоятельства сейчас не позволяют ему обратиться в банк. А в ближайшее время родственники отдадут долг с процентами. Швейцарцы не отличались щепетильностью, там где касалось дело денег. Известно, что огромные суммы воюющих сторон всегда мирно соседствовали в сейфах швейцарских банков. Так было и во время Второй мировой войны и всегда. Традиции тайны вклада соблюдались здесь неукоснительно. Беглец встретился с улыбчивый швейцарцем, который как-то легко и незаметно передал опешившему парню деньги.
Максиму приглянулось одно крохотное бистро на пять столиков и он тут же внес положенную сумму. Найти повара и пару официанток для работы посменно не составило труда. Кафе должно было работать с 9 утра до 2 часов ночи для поздних посетителей, так посоветовали бывшие хозяева. Первые три часа отпускались лишь легкие сэндвичи, а уже с 12 часов дня до ночи, горячие закуски. В этом был смысл. Поскольку уставшие и валившиеся с ног туристы, у которых ноги гудели от спусков, не хотят идти далеко от своих шали, разве что от щекочущего нервы желания повеселиться, а к Максиму и Насте будут приходить рядом живущие.
Блюда не пестрили разнообразием: обычный обед с салатом из овощей по сезону, на второе – курицa с тушенными овощами и чай, кофе с выпечкой из местной пекарни. Благодаря такому простому, домашнему ассортименту, очень скоро кафе приобрело постоянных клиентов.
Погруженная в ежедневные заботы, Настя стала потихоньку забывать о тех сумасшедших днях, что были в ее жизни. Так незаметно в заботах о «Быстрой Лыжне» пролетели две недели, a тяжелые думы о будущем отошли на второй план. В этой повседневной суете стало казаться нереальным то, что беглецов все еще разыскивает полиция, что есть люди, желающие их смерти. Народ валил к ним толпой. Обстановка праздника, царящая на альпийском курорте, влетала каждый раз, когда кто-то распахивал дверь и вваливалась очередная веселая компания, полная впечатлений и разгоряченная спусками со склонов. Непритязательная еда даже привлекала людей. Все здесь было просто, по-домашнему. Кто сюда заходил хоть раз, снова возвращался, западая на человечность и гостеприимство царящее здесь. Теплую обстановку создавала красавица-хозяйка, которая благодаря своей дружелюбной располагающей улыбке и нескольким фразам на немецком или французском языке, заставляла людей расслабиться. С поваром повезло тоже, хорошо готовил самые простые блюда. А что еще нужно изголодавшемуся после быстрой лыжни туристу? Никто здесь не искал изысканности дорогих ресторанов и подавали здесь самое простое швейцарское вино. Швейцарское вино почти неизвестно в мире, так как его всё выпивают внутри страны. Конечно же, подавалось и знаменитое, обожаемое швейцарцами блюдо фондю. Классическое сырное фондю появилось в Швейцарии примерно в XVIII веке. В те времена было принято летом заготавливать на зиму сыр и хлеб. В течение зимы сыр становился каменным, и швейцарцы придумали нагревать его на огне в вине; фондю готовят как минимум из двух сортов сыра – грюйера и эмменталя, которые плавятся в белом вине с небольшим добавлением муки и подаются к столу в традиционном котелке из тяжелой глины или эмалированного чугуна.
В таком котелке – он называется caquelon – равномерно распределяется и сохраняется тепло. Фондю сначала варят на плите на небольшом огне, чтобы сыр не подгорел, расплавится быстрее. Перед каждым гостем ставят специальную тарелку – менажницу и кладут вилку с длинной ручкой. Он накалывает на нее кубик хлеба, затем опускает его в сыр и ест.
Вкус, как говорят специалисты, китайской хризантемы.
Максим вел себя в кафе неприметно. Днем он куда-то пропадал. Появляясь только под вечер, садился за служебный столик и безмолвствовал. Постоянное напряжение отражалось на усталом лице без намека на улыбку.
Его смело можно было назвать человек-ожидание. Он ждал вестей от Альберта. Смог послать ему весточку через компанию русских, которые как-то набрели на «Быструю Лыжню». Но кто их знает, может давно выбросили бумажку с телефоном или забыли позвонить? Настя, как истинная хозяйка, увлеклась своими обязанностями и вскоре у нее была уже куча друзей. Несмотря на то, что она вертелась, как белка в колесе, выступая то в роли зазывалы, то официантки, то интертейнера-развлекателя, прожитый день приносил только приятные эмоции. Иногда с ней флиртовали, но когда дело заходило слишком далеко и мужчины пытались прижать ее где-нибудь в темном коридорчике, она ловко выворачивалась и показывала на портрет монстра, подаренный знакомым художником. Настя угрожающе водила пальцем и произносила многозначительную фразу: «Мой муж, месье, очень грозный, питается лыжниками, которые за мной ухаживают, вы хотите быть следующим?»
Новоиспеченная хозяйка настолько уставала, что когда они ложились в постель, уже ничего не хотела и засыпала, как убитая. Максим со вздохом поворачивался в другую сторону и пытался делать то же самое, но не получалось. Да, конечно сейчас у него, в отличие от его компаньонки, масса свободного времени.
Однажды в конце рабочего дня, где-то в два часа ночи, Настя сидела, подперев голову за столиком и задремала наяву с открытыми глазами, уставившись в одну точку. Подумала: «Моего еще где-то носит, что-то поздновато на этот раз, обычно он к закрытию дома». Комнатка-спальня располагалась тут же при кафешке. Последний посетитель растаял за дверью, как привидение. Настя настолько устала, что уже не помнила, как добралась до кровати. Она не вполне была уверена, что сняла не то, что платье, но даже насчет туфель – полное выпадение памяти. Как только щека почувствовала успокоительную ткань подушки, ее хозяйка сразу отключилась. Но провалилась она ой не в освежительный сон. Ей казалось, что и не сон это, а явь.
Вот она стоит, маленькая семилетняя девочка, а соседский мальчишка-двоечник с выражением читает приговор. Кому бы вы подумали? Коту! С ума сойти! Настя все еще не верила в то, что сюда согнали «взрослые» дети малышей на взаправдашнюю казнь. Бедное животное, помещенное в бочку, временно свободную от соленых огурцов, жалобно стонало. Но голос двоечника звучал неумолимо. Услышала бы его классная руководилка Василиса Егоровна. Подумала бы, что он будущий актер, настолько выразительно выступал перед публикой молодое «дарование». А может пафос его происходил оттого, что он и должен был после прочитки привести приговор в исполнение. Но написанная речь отняла много сил, голос стал срываться на фальцет. Настя слушала, как в тумане, произнесенные с патетическими взвизгиваниями в конце, переходящие в хриплый шепот фразы. К концу чтец солидно устал и боялся, что сил не останется. Он в сердцах ткнул Настеньку, стоящую, как назло, рядом, в бок и прикрикнул: «Ну, малявка, продолжай, а то мне подготовится нужно. Вот с этого места. И Настя, запуганная насмерть, продолжила с указанного слова.
– Поэтому, вредное животное, которое не дает спать по ночам и задает бессонные ночи нашим бабушкам и дедушкам, которые достойно борются со своими болезнями, а еще нашим папам и мамам, которым спать по утрам хочется, вместо отхода на работу, а еще мешает котяра всем прохожим, которые назвали наш двор «Отхожее место» и назло ходят мочиться под наш забор. Приговаривается… – тут девочка застыла с немой миной на лице.
– Читай, говорю, паскудина, а то хуже будет! – злой голос мальчика заставил Настеньку продолжить.
– Приговаривается кот к к смертной казни через повешение! – среди детей началась паника, несколько малышей, которых привели прямо от песочницы заревели благим матом, две девочки постарше, схватив младшего братика одной из них за руки с двух сторон, пытались улизнуть. Костя-палач всем надавал подзатыльников и с помощью Валика, долговязого кореша, навел относительный порядок среди детворы. Все раскрыли рты и замерли в ожидании, даже малыши перестали реветь и испуганно уставились на бочку. Колька-палач приоткрыл крышку, но приговоренный котик выпрыгнул быстрей, чем он среагировал. Руки Костика схватили пустоту.
Валик долговязый был начеку. Он долбанул палкой кота по голове и тот сразу обмяк. Кот был черный, кроме одной ноги и белого пятна пoд левым ухом. Жалобное мяуканье превратилось в истерический предсмертный вой. «Ну, кончай!» – закричал одноклассник Кости Шурик. Он, как гость, хотел скорей домой, далеко было топать.
Палач подхватил кота и прикрикнул на Катю:
– Чего стоишь. Видишь петля, просовывай коту через голову, даром что ли я старался.
Настя нерешительно подхватила веревку и мягко продела петлю через голову животного.
– Чего церемонишься, дура, веселей давай! – закричал Шурик.
У девочки затряслись руки, но ей приятно было, что взрослые мальчишки доверили ей почетную роль. Она на секунду почувствовала себя героиней! И приговор читала и петлю набросила. Потом вдруг ее чуть не вырвало, когда Костя-палач перебросил второй конец веревки через сук старой груши и стал тянуть к себе, естественно противоположный конец веревки с несчастным обреченным животным медленно пополз вверх. Кот, визжащий благим матом, дергаясь во все стороны, стал подниматься.
Когда его задние лапы отделились от земли и петля стала, под весом его тела, сдавливать горлышко, кот, как белка, взлетел вверх, каким-то чудом ухватившись передними лапами за сук.
– Хвост ему держите! – завопил Костя.
Два мальчика, до сих пор стоящие, как завороженные, уцепились за хвост. Кот явно начал на глазах слабеть и, наконец, перестал дергаться, передние его лапы оторвались безвольно от ветки, а голова завалилась на бок. А в глазах застыл ужас! Когда убедились, что кот не двигается, Костя-палач, закрепив на суку узлом противоположный конец веревки, объявил, что казнь закончилась и все расходятся по домам. «А кто мамкам скажет – тот без зубов останется».
У болтающегося без признаков жизни кота остались только две девочки, Настя и ее подружка Валя. Подружка посмотрела на Настеньку и выдавила с испугом:
– Они уже ушли, давай кошечку на землю спустим, может быть еще живая, водички дадим, я ей дам, вот… – девочка показала шоколадную конфету.
– Дай лучше я съем.
Настя схватила «косолапого мишку» и быстро отправила в рот. Вкусно! Она уже напрочь забыла о том, что только что участвовала в казни. Отвлекла конфета за щекой и красивая стрекоза, застывшая перед самым носом. Потом случайно посмотрела вверх и тут же конфета от испуга выпала изо рта.
А подружка не унималась: «Настенька, давай котика спустим. Я на камушек стану и попробую его поддержать, а ты сходи за стулом.
– Вот еще чего! Буду я всякую облезшую шкуру трогать! Пошли домой. Хватит, подружка, хныкать. Так ему противному и надо, будет в следующий раз знать, как не давать спать по ночам! Пошли. Конфета еще есть? А то из за этой облезлого разбойника я уронила первую на землю, а мама говорила мне, что с земли есть вредно, микробы!
