Текст книги "Инженер Против Ⅳ (СИ)"

Автор книги: Ян Красногоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Глава 15

– Сегодня и впрямь день ахерительных новостей! – я устало протер лицо сухой ладонью.

Стоявшая передо мной Таня пыталась отдышаться после того, как выпалила скороговоркой свой сумбурный доклад, а я пытался уместить в голове весь навалившийся хаос сегодняшнего дня. Я посмотрел на «казаков», которые с немым вопросом уставились на мою подругу детства. На лицах мужчин читались внутренние переживания за свою судьбу и судьбу своих семей, которых они оставили в убежище, решив навестить своих новых соседей.

– Я не знаю… – пролепетала Таня, – можно ли доверять этому Александру или как его там, вроде, позывной у него Рэкс… – блондинка снова сделала глубокий вдох, – повторяю, он утверждает, что это именно он помог нам на путях, когда фура перегородила дорогу.

Я коротко кивнул, пялясь в одну точку; перед глазами всплыл еще достаточно свежий образ сухого, поджарого мужчины с шрамами на лице, у которого был интересный гаджет на руке, сильно схожий с наручем Цитадели.

Захария, заметив мою задумчивость, решил сам задать волнующий его вопрос. Атаман казаков проглотил мешавший комок в горле:

– Таня, – обратился он, – этот человек из радио утверждает, что на город движется многотысячная орда⁈ – Мужики за его спиной нервно засопели так, что это прозвучало как сброс давления у компрессора.

– Да так и говорит, частота открытая, он вещает это на весь город. – на удивление Захарии, вполне спокойно ответила девушка, отмахнувшись от него.

Услышав это, казаки зашептали: «Вот черт! Чур меня! Ну дела! Надо своих жинок и детишек вытаскивать!».

Снова покосившись на мою молчаливую физиономию, Захария вкрадчиво спросил самый очевидный вопрос, какой мог возникнуть у человека, не погруженного в события и причины происходящего:

– Так может, эти ребята, ну, про которых этот Слай рассказал, может, это хорошо, что они решили вписаться за город и устроить орде нормальную такую взбучку? – Он пожал плечами и снова жизнерадостно улыбнулся, отчего его усы растянулись в стороны, а на щеках проступили ямочки. – Если они сокращают поголовье этих упырей, то мы все должны радоваться, – он замотал головой из стороны в сторону, словно не понимая, отчего окружавшие его «механики» из Цитадели стоят неподвижно с мрачным видом. – Враг моего врага – мой друг, разве нет⁈ – Истеричный смешок вырвался из его груди от полного непонимания, чего мы такие молчаливые.

Я наконец оторвался от созерцания мокрого асфальта под ногами, посмотрел на Захарию и с мрачным видом отрицательно покачал головой, после чего обратился к подруге детства:

– Ты говоришь, что наш подполковник утверждает то же самое?

– Фух, – вздохнула Танюшка, окончательно восстанавливая дыхание, – так точно, товарищ «председатель», – она выделила мою невольную должность с легкой шуточной издевкой в интонации, какую могут уловить лишь старые друзья, знающие друг друга всю жизнь. – Гроза так же передал по рации сообщение этого Рэкса. А вот, кстати, и подполковник, думаю он сам лучше все расскажет. – Подтверждая очевидное, Таня подняла руку в указывающем жесте.

Из-за верхушек многоэтажек, в предрассветных сумерках, вылетело рокочущее черное пятно вертолета. Без горящих габаритов, с белой эмблемой Цитадели на брюхе, он быстро пронесся, отражая бледные лучи рассветного солнца из рваных туч, в опасной близости от проводов и, круто заложив вираж, сделал круг почета возле ангаров. После пируэта вертолет выровнялся и, поднимая в воздух мириады водяных брызг, плавно опустился на площадку между ангаров.

Осознав, что сегодня мне точно не удастся уснуть, я указал рукой на Танюшку и Захарию, после чего жестом велел им пройти в штабной вагон. Перекрикивая рокот тормозящих лопастей, я велел третьему рубежу проводить казаков в отдельный ангар, чтобы они ожидали там конца нашего диалога.

Рампа вертолета распахнулась, и из нее выскочило несколько парней. Остановившись возле выхода, они с предельной осторожностью вытащили изнутри стеклянную колбу с непонятной жидкостью. Ладони вспотели от нехорошего предчувствия, а когда из кабины пилота выпрыгнул мрачный подполковник, я убедился в том, что день «хороших» новостей только набирает обороты.

Под растерянные взгляды не спавших граждан Цитадели и казаков вся наша компания вошла в вагон. Пока все располагались на том, что можно было использовать в качестве стула, я увидел, как вернувшаяся Николь бережно накрывает одеялом уснувшую на ящиках Софию. Пользуясь моментом, я вызвал по внутренней сети Немого. Закрепив костюм на тросах, через свой наруч я выдал ему квест на «Техосмотр Витязя», а сам перебрался обратно в кресло. К ожидавшим меня присоединились сонные главы первого и второго рубежа, которых я также решил вызвать на это внеплановое собрание.

– Я так понимаю, у нас появились новые проблемы? – я первым нарушил гнетущее молчание, обратившись к подполковнику.

Гроза, вопросительно приподняв брови, скосился на Захарию:

– С чего начать? – Одним вопросом закаленный опытом вояка дал понять, что прекрасно знает цену важной информации и не собирается выкладывать ее при посторонних.

Я четко уловил его намерение и не заставил ждать с ответом:

– Думаю, что стоит начать с начала. Как видите, товарищ подполковник, у нас здесь присутствует новое лицо. Это Захария – атаман местных казаков, – вояка постарался не прыснуть смехом, так как у местных при слове «современный казак» начиналась аллергическая реакция, и, дабы сгладить этот конфуз, я быстро продолжил, – так вот, эти товарищи хотят присоединиться, и совершенно своевременно. Они точно не в курсе того, что на город движется настоящая орда, – я сделал паузу, – и не в курсе того, кто виновен в том, что больше половины человечества превратилось в бешеных.

Бравый атаман изменился в лице, фирменная улыбка сошла с лица, и он резко подскочил с места:

– Вы знаете, кто виновен⁈ – Захария до хруста сжал кулаки.

– Не пыли, казачок, млять, – ровным тоном произнес подполковник. – У нас будет масса времени для рассказа, сейчас нужно решить появившуюся проблему. – Гроза жестом подозвал одного из парней. – Когда мы возвращались в город, то обнаружили, млять. А что я вам рассказываю, на, – подполковник взял из рук парня смартфон, – кино вам сейчас покажу с этой херовины, на. – Вояка сощурился и стал вглядываться в дисплей телефона.

Я хмыкнул, когда все присутствующие стали собираться возле него, дабы посмотреть видео. Сам же я повернул к себе экран монитора и, подключившись к телефону стрелка из второго рубежа, открыл его папку с файлами и включил видео.

Развернувшееся зрелище меня поразило. Видео, снятое на пускай и хороший, но все же смартфон, слегка смазывало мелкие детали, отчего масштаб происходящего только возрастал. С высоты пятисот метров пригород Краснодара раскинулся как ломаный позвоночник мертвого великана, чьи останки выделялись темным пятном на фоне рассветных сумерек.

Камера плавно перешла на прилегающие к городу поля, постепенно терявшие свою привычную «строгую» геометрию. Желтые линии убранной пшеницы тонули в надвигающейся волне. Медленно, словно пульсируя, как ожившая опухоль, с севера двигалась «она» – Орда.

Десятки, сотни тысяч зараженных. С высоты казалось, что их тела текли черной, вязкой рекой вдоль трассы со стороны станицы Динской. Живая масса заполняла собой каждую ложбинку рельефа, каждый квадрат поля, проселочные дороги. Двигаясь неспешно, она буквально проглатывала крохотные островки ферм, заправок и круглосуточных магазинов на своем пути. С высоты казалось, что лесопосадки, выступавшие некой стеной, в какой-то момент задерживали это шествие, но уже через секунду складывалось впечатление, что сами деревья становятся частью орды и так же плавно стекают вперед, будто уносимые селевым потоком.

Все творившееся внизу было не походом и даже не «миграцией» – это была настоящая лавина плоти. Глядя на это, я в полной мере представил себе восьмую египетскую казнь, вот только теперь вместо саранчи выступали сами люди. Или, по крайней мере, то, что от них осталось.

Но самое интересное было впереди. А точнее, перед городом. Там, на расстоянии не больше пяти километров, клином расположилась бронетехника без опознавательных знаков. Смольно-серые, коптящие небо дизельными движками и сопровождаемые роем дронов, бойцы выстроились перед надвигающейся ордой.

Впереди стояла «легковая» техника, что-то по типу БТР или БМП. Они на полном ходу перестраивались в отдельные мобильные группы по несколько машин. Рассыпавшись по флангам своего атакующего клина, они открыли кинжальный огонь из крупнокалиберных пулеметов. Грохот выстрелов разорвал ночную тишину. Поля внизу утонули в ярких вспышках зеленых трассеров.

– Нашими патронами лупят, бляди! – громко прошипел подполковник. – У этих петухов с запада красные или оранжевые трассеры. У наших зеленые. – Пояснив свою реплику, он вернулся обратно к просмотру видео.

Наш вертолет накренился вбок, сильно снизив высоту, чтобы остаться незамеченным. С такого расстояния можно было разглядеть, как зеленые иглы прошивают серую массу. Зомби падали, но их место тут же занимали новые. Я не мог понять, почему зараженные, которые в прежние времена буквально не ввязывались в сражение, если их сил было недостаточно, теперь бездумно перли вперед напролом.

Меж тем легкая техника, подобно гончим псам, загонявшим стадо, уже обступила авангард орды. Лавируя между ям, они, как нож, разрезали неумолимо движущуюся массу. Сразу же образовался небольшой карман, в который устремилась вторая волна техники.

Легкие самоходные машины с мелкими ракетными установками на броне по типу РСЗО, но только гораздо меньшего калибра и созданных явно для ближнего боя. Огромное количество труб намекало на возможность массированного урона, что они и продемонстрировали. Эта мелкая самоходная артиллерия вошла внутрь клина и на ходу, не целясь, их мелкие орудия взревели в унисон. Десятки вспышек слились в сплошную огненную стену, и через мгновение земля перед наступающей ордой вздыбилась. С высоты это выглядело как цветение огненных грибов вдоль линии полей. В утренних сумерках целые пласты грязи и деревьев взметнулись в небо, подобно черному воронью, что сопровождало когда-то кровавые битвы прошлого.

Через несколько мгновений фермерские поля растворились в облаках дыма и пыли. Сверху стало казаться, что сам Перун опустил на землю свои грозовые облака, которые то и дело вспыхивали багровыми всполохами разрывов и изрыгали из себя молнии снарядов, постепенно накрывая фронт орды огненным и осколочным дождем.

Живая лавина дрогнула, как если бы в воду бросили раскаленный докрасна уголь. Воронки кратеров рождались в кровавых фонтанах стонущей земли. Огненный барьер стал рассекать орду подобно волнорезу. Каждый залп выкашивал сотни, превращая в месиво прущие человеческие тела, охваченные злой волей Зеленого бешенства.

Однако, несмотря на ужасающую рану, сильный удар все же был нанесен по телу гидры. Разрыв в рядах орды заполнялся мгновенно; всей огневой мощи целого полка хватило лишь на то, чтобы черная река лишь слегка замедлила свое течение, обтекая горящие воронки и едва заметно отклоняясь от изначального курса.

Тогда в бой вступил третий козырь. Последний аргумент, какой могли противопоставить сражавшиеся без опознавательных знаков. Сотни мелких, похожих на искры вспышек расцвели внутри клина.

– Минометы… – донесся комментарий подполковника.

На движущуюся орду опустился заградительный залп, и орда буквально утонула в облаках густого, едкого дыма. Черные клубы неторопливо и неотвратимо расползлись по полю, собирая свою жатву. А меж тем короткие вспышки внутри клина продолжали искрить подобно бенгальским огням.

Пальба завершилась внезапно. Было видно, как самоходные артиллерийские машины быстро ретировались с поля боя, отходя в сторону. За ними показались машины с пулеметами.

– Кричалки включили, млять, – делая какие-то свои выводы, прокомментировал подполковник.

Бойцы без опознавательных знаков работали с хладнокровной, почти машинной эффективностью, но даже и этот ужасный по своей эффективности против орды химический заслон стал последним «пшиком» того самого раскаленного угля стремительно тонувшего в воде. Все потуги остановить сотни тысяч зараженных были изначально бессмысленными. И тогда мне стала ясна их тактика. Она заключалась не в том, чтобы уничтожить всех зараженных – это было просто невозможно и столь же ясно, как наступающий день со своими бледными лучами зимнего солнца.

Весь этот «фейерверк» был нужен лишь для того, чтобы устроить как можно больше шума и отвлечь столько зомби, сколько получится. Мелкая модификация походной артиллерии продолжала бить по флангам и тылам, сбивая строй, но все их залпы были похожи на горсть щебня, брошенную в вязкое болото. Мобильные группы врезались в авангард острыми клиньями, подобно псам кусая боковые части орды, но их потуги на фоне движущейся лавины были еще более смешными и напоминали борзых собак, которые только и могут, что лаять на огромного, загоняемого медведя.

С высоты могло показаться, что даже этих действий хватает для идеального отвлечения. Громадная, основная часть черной реки – десятки тысяч тел – под напором взрывов, под ревом мобильных групп, под заграждающим химическим туманом начала поворачивать. Медленно, неохотно, как гигантский слизень, но поворачивать. Она потекла в сторону от спальных районов города, увлекаемая стальными «гончими» бойцов без опознавательных знаков.

– Почти, – прошипел я, сжав кулаки и поймав себя на мысли, что в какой-то момент начинаю болеть за воинов без опознавательных знаков. Однако сообщение «Рэкса» который предупредил нас о том, что на символике солдат имеется характерный символ Уроборос, заставило мое внимание вновь сосредоточиться на действиях бойцов, чтобы разгадать их изначальный замысел и попытаться понять, зачем они помогают нашему городу.

Повернувшись к монитору, я увидел, что орда была слишком велика, слишком неоднородна. На южном фланге, там, где поля сходились с пригородными огородами и дачными поселками, давление мобильных групп ослабло. Артиллерия не могла бить слишком близко к первым домам. Фугасный залп смолк, и черные химические клубы стали рассеиваться прям рядом с дачами. И этот слабый участок фронта стал роковым.

Как гнойник, прорвавшийся сквозь тонкую кожу, в город хлынул поток зараженных. Не такой огромный, как основной, но все равно – тысячи. Они не повернули, не отвлеклись, словно бы у них с самого начала была какая-то тактика и они ее придерживались. Бешеные ломанулись прямо вперед, растворяясь в узких улочках частного сектора, рассеиваясь по дачным участкам на самой северной окраине Краснодара. Это были не строем идущие массы, а бесформенная, яростная лавина, накатывающая на первые кирпичные дома, на гаражи, на магазинчики.

Дальше случилось то, на что моя холодная логика не могла расчитывать. Целая рота бойцов на БТРах рванулась наперерез, выдвигаясь с восточного фланга. Они открыли шквальный огонь. Крупнокалиберные пулеметы скосили первые ряды прорвавшихся зомби, быстро создавая из тел временный вал. Гранатометчики, стоя на броне, запускали РПГ и РШГ в гущу, пытаясь создать зону сплошного поражения. Каждый взрыв вырывал клубок окровавленных конечностей и разлетающихся частей тел. Над позицией роты тут же повисло облако пороховых газов и гари.

Но было поздно. Бойцов было слишком мало против этого прорыва. Зомби, даже не обращая внимания на потери, не огрызаясь, не отвечая в ответ, не задерживаясь, обтекли позицию роты с флангов, как вода камень. С высоты вертолета это выглядело так, словно аморфная тварь запускает свои щупальца в разорванную плоть мертвого города.

Основные силы бойцов были слишком заняты отводом гигантского основного тела орды, а потому и не пришли на помощь роте солдат, а может, даже и не собирались. Да и вообще, чем дольше я смотрел на абсолютно бессмысленный и самоубийственный рывок БТРов к черте дачного поселка, который шел в полном разрезе с видимым четким планом, тем тверже убеждался, что рота проявила своеволие и пошла наперекор центральному управлению.

Я выдохнул; вертолет подполковника стал отдаляться. И я видел, как солдаты без опознавательных знаков продолжают оттягивать гигантскую массу орды в сторону. Но, несмотря на все потуги, даже если бы рота БТРов осталась в строю, их четкий, хладнокровный план по отвлечению дал бы трещину. Да, львиная доля бешеных ушла в сторону, но волна была столь огромна, что даже ее маленького щупальца с лихвой хватит, чтобы удвоить, а то и утроить количество зомби на улицах всего города.

Вертолет подполковника накренился и ушел в сторону, чтобы не выдать своего изначального курса. А на уменьшающемся изображении виднелось, как на севере бушевал ад. Дымовая стена теряла контуры; в пикселях можно было разглядеть груды мертвых тел, по которым настойчиво шли их собратья. Мобильные группы, как псы, рвали ее фланги. Артиллерия продолжала свою методичную работу смерти; кричалки оттягивали лавину.

Но на юге, у самых границ города, бушевал другой ад. Ад прорыва. Черные ручейки зомби превращались в реки, вливаясь в улицы. Там, где только что была пустота, появлялись сотни бегущих человеческих тел.

На видео не было слышно рева артиллерии, выстрелов пулеметов, но вот хохот ворвавшейся в каменные джунгли орды ощущался даже кожей. Я нахмурился; мне казалось, что я даже слышу, как вал воплей и воя нарастает, словно вырываясь из немого кино в реальный мир. Но уже через мгновение пронзительная мысль осознания ударила по нервам разрядом тока. Услышанный, который я сперва посчитал, что был сделан на записи, являлся настоящим. Сидевшие в штабном вагоне люди оторвали взгляды от завершившегося видео и подняли головы, словно пытаясь отыскать отдаленный источник звука зараженных, который шел отовсюду.

Я попытался проглотить пересохшим горлом подкативший комок. «Невозможно, они не могли так быстро добраться до нас!» – пронеслось в моей голове.

Глава 16

Вой Орды нарастал. Леденящие душу вопли, подобно волне, катились меж высоток, многократно отражаясь и наслаиваясь друг на друга. Казалось, что мощный гул на улицах рвется именно в нашу сторону. Но так было лишь до тех пор, пока звук не превратился в сплошной шум, заполнивший все вокруг, из-за чего определить источник было невозможно. На секунду мне показалось, что вот-вот зомби хлынут на порог нашего штабного вагона, несмотря на колючую проволоку под напряжением.

Однако уже через мгновение вопли зараженных стали постепенно отдаляться, теряясь среди офисных зданий. Разъяренный и одновременно радостный хохот орды, похожий на волну, какую запускают разгоряченные болельщики на стадионах, подобно перекличке, прокатился мимо, дальше по городским улицам.

Я снова обратил внимание на собравшихся людей лишь тогда, когда в образовавшейся тишине смог расслышать их облегченные вздохи. Короткие улыбки на миг озарили их лица. Радость от того, что зомби наконец смолкли, была столь же мимолетной, как горячий пар от их дыхания, подсвечиваемый тусклым дежурным освещением вагона.

Увы, каждый из нас понимал, что раскатистый рев зомби на городских улицах является лишь эхом переклички, с помощью которой зараженные общаются между собой. Эдаким предвестником грядущей бури, похожим на резкий порыв ледяного ветра перед надвигающимся штормом.

Напряжение, повисшее в воздухе, можно было бы измерить мультиметром, если знать, куда именно воткнуть щупы. В этот момент я впервые столкнулся с ситуацией, когда буквально чувствовал на себе взоры ребят, которые прилагали массу усилий, дабы не встречаться со мной глазами. Главы рубежей рассматривали пол, стены, потолок – все, за что могло зацепиться их внимание, лишь бы ненароком не взвалить на себя той ноши, которую каждый из них не в состоянии поднять. Все, кроме Захария.

Атаман новоиспеченных казаков сидел прямо, крепко сжимая в руке свою папаху. Всем своим видом он давал понять, что ждет моих слов, любых, лишь бы в этом затихающем эхе безумных голосов за периметром услышать внятную человеческую речь, в которой будет даже намек на спасение от надвигающихся проблем.

– Далеко отсюда ваши люди? – кивнув ему, спросил я, вспомнив слова классика про промедление.

Мужчина отрицательно затряс головой:

– Никак нет. Рядом. За железкой в паре кварталов.

Я пожал губы, буквально чувствуя, что сейчас ненароком могу решить судьбу незнакомых мне людей, если они не смогут добраться до нашего завода вовремя. Но меня волновало также и то, что я могу впустить внутрь совершенно незнакомых и, самое главное, непроверенных людей. Подобная доброта к незнакомцам может выйти боком, если я впущу откровенных маргиналов. Сжав кулаки, я понял, что выбирать нам сейчас не придется. В такой критический момент важен каждый, кто способен держать в руках заточенную палку и не станет жрать соседа. Прикинув в голове эту простейшую арифметику выживаемости, я обратился к атаману:

– Захария, если ты все еще хочешь примкнуть к нам, то я даю свое добро. Однако у нашей группы есть правила, которые могут не устроить вас, но это мы будем обсуждать позже. – Я кивнул за спину. – Сейчас не самое подходящее время для болтовни; главное и самое правильное, что мы, как лидеры выживших, можем сделать, – это позаботиться о том, чтобы наши люди встретили рассвет.

– Согласен, – твердо ответил атаман, уже сорвавшись с места.

– Подожди, не все так просто. – Мой жест рукой остановил его стремительный порыв к выходу из штабного вагона. – Я позволю тебе привести своих людей, но только если ты сейчас оставишь ровно половину казаков. – Мне показалось, что Захария невольно сглотнул комок, подкативший к горлу.

Из стоявшей на столе рации раздалось тихое потрескивание, за которым последовал отчет дежурного по патрульной службе: «За периметром чисто, проклятые вопли смолкли, снова все тихо, конец связи».

Каждый присутствующий, кто видел запись подполковника, прекрасно понимал, что затишье на улице временное и вот-вот грянет буря.

– Для чего вам половина моих ребят? – с опаской покосившись на винтовку Эльвиры, спросил Захария.

Я пожал плечами, сделав вид, что не заметил его нервозности:

– Все просто: если вы собираетесь пережидать нашествие орды за нашими стенами, то стоит сделать все, чтобы за этими стенами стало безопаснее и как можно скорее. – Кивком я указал в сторону. – Там еще остались зараженные, которых мы не успели до конца выбить с территории и залатать все пробелы в стенах.

Захария пригладил усы своими сарделинами:

– Справедливо. Добро! Я согласен.

– Тогда не задерживаю. Если прикинуть скорость распространения орды, то она будет здесь где-то через час-полтора. Только, это… перед уходом возьми рацию у ребят из патруля, если у вас своих нет. Если есть – запиши радиочастоту. Я не хочу, чтобы мои люди ненароком открыли огонь. Нервы у всех сейчас на пределе, сам понимаешь.

– Благодарю! – ответил Захария.

Казак поднялся с места и, приложив папаху к груди в знак признательности и кивнув своей кудрявой головой, стремглав выбежал в сырые и холодные объятия ночи.

Дождавшись, когда он скроется из вида, я пристально посмотрел на мрачного подполковника:

– Надеюсь, вы достали пушки! Без оружия нам туго придется, если сюда орда хлынет. – Я решил сразу перейти к теме.

Старый вояка сжал челюсть так, что проступили желваки. Было видно, что ему стало чуть ли не физически больно в этот момент:

– Нет там ничего. – Он сверкнул глазами так, что мне показалось, будто из них сейчас выскочат молнии. – Мы не привезли никакого оружия. – Не найдя взглядом объект, на котором можно выместить свою злость, он обреченно опустил голову, словно проиграв, возможно, самое главное сражение в своей жизни.

В горле у меня пересохло:

– Как это ничего нет на складе⁈ – Голос предательски заскрипел.

– Эти червяки из Уроборос постарались, – глядя в пол, ответил подполковник. – Все оружие сгнило. Просто превратилось в труху. – Его взор блуждал где-то далеко, будто сейчас он общался не с нами, а с призраками прошлого, перед коими держал ответ за то, что произошло.

Никто из ребят не смел прерывать старого вояку; каждый из нас видел его в таком разбитом состоянии, наверное, в первый и последний раз.

Гроза блеклым, даже постаревшим голосом тихо добавил:

– Эти мрази лишили нас даже возможности на сопротивление. Уничтожить целый склад РАВ, млять! Там запасов хватило бы на целую армию, на. – Подполковник закрыл ладонью глаза, не в состоянии вырваться из плена образов разоренного объекта. – Считай, нас всех без единого выстрела поставили на колени! – С боков послышались тяжелые вздохи ребят.

Я же с трудом заставил себя думать дальше. Отсутствие орудия в такой момент существенно скажется на нашей безопасности. «А вот и косточка от вишенки на этом дерьмовом пироге всратых новостей», – пронеслось у меня в голове. Обреченное состояние старого солдата, подобно заразным миазмам апатии, расползлось по вагону.

– Как это сгнило⁈ – удивленно воскликнула Эльвира. – Это же оружие, – истеричный смешок вырвался из ее груди, – пригодные боеприпасы со времен холодной войны до сих пор валяются на складах как стратегический запас. Я уже молчу про то, что некоторые умельцы умудряются копаное оружие в пригодность приводить. – Девушка хмыкнула. – Да у моего отца друг был, ***, он вообще этим занимался на пропалую, а тот его прикрывал. – Блондинка замолчала, словно ожидая, что вояка вот-вот скажет, что пошутил.

Однако молчание подполковника было подобно затишью перед бурей. Эмоции буквально кипели на его лице. Было видно, что подполковник хочет сорваться с места и метать гром и молнии, однако это уже было бессмысленно.

– А вот так, на, – с обреченной усталостью произнес он севшим голосом. – Весь металл превратился в труху. Диверсия, не иначе. Точечный и болезненный удар, млять, по зубам. – Гроза поднял взгляд на меня и кивнул в сторону улицы. – Мы нашли там склянку с их символом. Похоже, одна из них не взорвалась и не распылила эту химию.

Стоявшая сбоку Николь приложила ладошки к пухлым губам:

– Извините, но Уроборос не может же дотянуться до каждого склада⁈ – она нахмурила идеальные брови. – Я имею в виду, что оружие же должно остаться где-то, например у полиции или где там оно еще есть? Вам же удалось раздобыть его в летном училище!

Гроза отмахнулся:

– Нет, конечно, млять! Не могли все уничтожить. Оружия и на гражданке дохера. Наверняка в воинских частях и на местечковых складах есть еще оружие, на.

Азъ почесал подбородок, озвучивая мысль, которую подполковник всячески избегал:

– Ты права. Организация все это время действовала скрытно. Уроборос не смогли бы уничтожить все оружие, это привлекло бы слишком много внимания. – Глава разведчиков бросил хмурый взгляд на сидевшего впереди него подполковника. – Только точечный удар в уязвимое место. Однако, чтобы его осуществить, нужно проникнуть в самое сердце и атаковать тыл.

Я обратил внимание, что привычная уверенность сама собой возвращалась на лицо подполковника; казалось, что для его натуры подобные проблемы воспринимаются больше как вызов, нежели препятствие:

– Да, в военных частях все еще есть оружие, в полиции, – это все мелочь по сравнению с тем, что хранилось на складах РАВ. После такой диверсии мы уже через пару лет будем отбиваться от бешеных сапёрными лопатами, млять. Теперь каждый патрон на вес золота, сука. – В голосе подполковника – еле слышимая нота безнадёги. – А у нас одни студенты, ремонтники и эти вон, ряженные добавились. – злобно добавил он, указав на место, где совсем недавно были казаки.

«Надеюсь, это была последняя „охренительная“ новость на сегодня», – подумал я. Рассказ подполковника бил под дых. Масштабная диверсия Уроборос с уничтожением стратегического запаса оружия в самом деле ставила под угрозу выживания большое количество выживших счастливчиков. Однако, даже в этой ситуации с уничтожением складов РАВ, я увидел один плюс – в будущем, когда на юг массово хлынут северные банды, они не будут вооружены как настоящая армия. У них, разумеется, все ещё будет много стволов, но диверсия организации явно уровняла наши шансы на случай открытого противостояния.

Мысли неслись в голове нескончаемым потоком. Я подумал о том, что утрата доступа к такому большому количеству оружия ставила нас в достаточно уязвимое положение, особенно сейчас, когда оно нам так необходимо. Однако, эта новость в какой-то мере может стать для нас и позитивной, ведь если Цитадели удастся пережить нашествие орды и выстоять до лета, то встреча с бандами пройдет для нас не так трудно, как она могла бы быть, имей они доступ к складам. Но для меня оставался открытым вопрос – какого хера Уроборос или его крыло решило встать на защиту города и оттянуть часть орды от нашего мегаполиса⁈ Единственное, в чем я сейчас был абсолютно уверен, так это в том, что:

– Если вы меня слышите, вы и есть сопротивление… – озвучил я вслух свои последние мысли и по совместительству конец радиосообщения, которое передала мне Танюшка. Звучная цитата из фильма эхом отразилась от железных стен вагона. – Так сказал этот «Рэкс» в конце своего сообщения на открытой волне. Мы не знаем, можно ли ему доверять до конца, но в одном я убежден наверняка – сейчас возможность выжить зависит только от нас, и никто нам не поможет: ни крыло организации, которое по непонятным причинам решило отвлечь часть орды от города, ни казаки, которые, неизвестно, смогут ли добраться до нас или же нет, ни этот самый Рэкс, выручивший нас на перекрестке.

Ника негромко усмехнулась; ее задорный голос ярко контрастировал с мрачной атмосферой, витавшей в воздухе, из-за чего все обратили внимание на мулатку в теплой кофте с капюшоном:

– Рэкс, у меня так овчарку звали. – Непринужденная, может, даже глупая и неуместная шутка в исполнении Ники заставила всех рассмеяться и на секунду забыть о нависшей угрозе и дать такой необходимый миг для того, чтобы расслабиться.

Я обратил внимание, что серьезным остался только подполковник. Когда все успокоились, он потухшим голосом пояснил:

– Рэкс – это не просто кличка. В прошлой войне это, можно сказать, было званием среди простых солдат, разумеется, па потому еще ценнее, на. РЭКС – это Разведчик Экстра Класса. Если у этого Александра такой позывной, то он либо опытный военный, либо мудак, который понахватался словечек, чтоб показаться круче, млять. И то и другое для нас может быть опасным, на. В любом случае я согласен с ним в том, что не стоит доверять организации, даже если они вдруг решили помочь городу и отвести орду в сторону.