Текст книги "Тень в зеркале"

Автор книги: Ян Ирвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 41 страниц)

22
Шазмак

Следующий день выдался морозным, но солнечным. Лиан чувствовал себя намного лучше. Они с Караной тронулись в путь на рассвете, потому что идти было все же легче, чем лежать, замерзая, на холодной земле, к тому же у них ничего не осталось на завтрак. Тропа на карнизе была достаточно широкой и относительно безопасной. Они двигались быстро: Карана впереди, Лиан, забывший о вчерашних ужасах, шагал за ней следом. Погрузившись каждый в собственные мысли, они не разговаривали. Около полудня позади остался последний поворот ущелья, и Карана остановилась.

– Смотри! – Она протянула руку вперед. – Это Шазмак.

Лиан осмотрелся вокруг. Прямо перед ним отвесные коричневые скалы ущелья спускались примерно на триста саженей к покрытому белой пеной Гарру. Такие же отвесные скалы возвышались у него над головой. Дальше, примерно в полулиге, между двумя рукавами Гарра высилась скала, продолжением которой был устремившийся ввысь город. Как зачарованный Лиан не отрываясь смотрел на город, не зная, верить ли своим глазам.

Архитектурный стиль Шазмака отличался невероятно стройными башенками, невесомыми мостиками, подвесными переходами и винтовыми лестницами, переплетавшимися друг с другом, как стебли растений или ветви деревьев, и соединенными в невероятно сложное и гармоничное целое блестящими металлическими тросами. Лиану показалось, что перед ним огромное растение. Со склонами ущелья город с обеих сторон соединяли на вид легкие, как паутина, мостики, похожие на тот, рядом с которым они с Караной ночевали. Впрочем, эти мосты были больше и их похожие на кружево детали, отлитые из какого-то металла, по своему рисунку были намного сложнее.

Шазмак напоминал застывшие звуки музыки. Лиан видел, как Гарр в слепой ярости бьется о подножие скалы, на которой возвышался город. Гудевший в ущелье ветер раскачивал башни Шазмака. Свист ветра в металлической паутине тросов и шпилей даже на значительном расстоянии от них резал Лиану уши. Не увидев Шазмак, невозможно было представить себе такое невероятное сочетание изящества казавшихся почти невесомыми башен и шпилей и мощи скалы, на которую они опирались. Трудно было понять, где кончается камень и начинается металл: в такой гармонии сосуществовали тут эти два столь непохожих материала.

– Аркимы построили Шазмак после Катаклизма, – объяснила Карана. – Город ни разу не попадал в руки врагов, и постепенно о его существовании забыли. Я люблю Шазмак даже больше родного Баннадора. Смотри, какой он красивый!

Лиан ничего не ответил, недоумевая, почему о таком городе не упоминается ни в одном из сказаний. Шазмак казался прекрасным, непревзойденным и одновременно внушал ему благоговейный ужас. О своей же участи в городе аркимов Лиан боялся даже подумать.

Лиан с Караной направились в сторону города. У юноши от страха сосало под ложечкой, а его ноги вдруг стали как ватные. Какой прием готовят им аркимы? Шазмак переживал период упадка, и его обитатели не очень жаловали чужаков. Лиан попытался вспомнить еще какие-нибудь предания об аркимах, но в голову ему приходили лишь отдельные отрывки, в которых речь шла о безрассудных и коварных деяниях. Лиана пробирала дрожь. Уже в незапамятные времена аркимы исчезли из Преданий, а сам он знал о них только то, что повествовали Великие Сказания. Вероятно, об аркимах говорилось в других сказаниях, но их не было в чантхедской библиотеке.

Тропа вела сквозь туннель. В темноте Лиан едва различал шагавшую рядом Карану. С тех пор как они спустились с перевала в Халлас, она стала заметно нервничать, а когда показался Шазмак – даже изменилась в лице.

– Неужели у них нет ни стражи, ни оборонительных сооружений? – удивленно спросил Лиан. – Может, аркимы на все махнули рукой или их слишком мало, чтобы охранять собственный город?

– Аркимам не нужна стража, чтобы защищать свои города. Они только в крайнем случае прибегают к силе оружия. Им уже давно известно, что мы приближаемся, и, если бы они не хотели нас пропустить, мы бы сюда не добрались.

В конце туннеля появился свет, и вскоре Лиан с Караной очутились на площадке, куда выходило еще несколько туннелей. Юноша с девушкой увидели перед собой мост шириной всего в пару шагов без перил или парапета. Мост был изготовлен из черного металла, украшенного переплетающимися серебряными нитями.

Лиан смотрел на мост глазами, полными ужаса.

Карана взглянула на Лиана с добродушной иронией.

– Неужели после всего, что ты испытал, ты испугался моста? Вперед! – сказала она и ступила на мост.

Лиану очень хотелось, чтобы Карана взяла его за руку, но она была уже далеко. Он пошел за ней: сначала медленно, потом быстрее. Мост слегка прогибался у него под ногами, и, хотя его средняя часть раскачивалась на ветру, Лиан, как ни странно, чувствовал себя вполне уверенно. Со стороны города мост упирался в открытые высокие ворота, за которыми начиналась крытая галерея. По галерее они вышли на широкий двор, выложенный каменными плитами черного и янтарного цвета, по сторонам которого возвышались стройные спиралевидные башни, украшенные серебряными узорами и увенчанные нефритовыми куполами. Возле одной из башен журчал небольшой фонтан, выполненный из черного камня. В противоположном углу располагались каменные стол и скамья. В пустынном дворе царило спокойствие, и только ветер завывал где-то высоко над головой.

– Здесь нам придется посидеть, – негромко объявила Карана, указав на скамью. – Аркимы могут заставить себя ждать. И помни, что ты мне обещал! – прошептала она Лиану на ухо. – Ты ничего не знаешь о Зеркале!

– Я помню, – сказал Лиан, чувствуя себя отвратительно и трясясь от страха. – А где они?

– Аркимы строго соблюдают свои ритуалы, порядки и традиции, – объяснила Карана. – Они придут, как только освободятся. В Шазмаке от тебя потребуется ангельское терпение.

Тем не менее аркимы явились довольно скоро. Их было трое: молодая женщина в сопровождении двух мужчин, у одного из которых волосы были темно-каштановыми, а у другого – рыжевато-коричневыми, при этом кожа у них была не смуглая, а бледная. Лиан рассматривал пришедших с нескрываемым интересом, стараясь запомнить их внешность в мельчайших подробностях, чтобы живо описать в своем будущем «Сказании о Зеркале».

На первый взгляд аркимов было трудно отличить от остальных обитателей Сантенара. Тот из мужчин, что постарше, был очень крупным, а тот, что помоложе, и женщина – среднего роста. Их кудрявые волосы ниспадали до плеч, а глаза с овальными зрачками были зелеными с желтыми крапинками.

– Раэль! – прошептала Карана. Она напряглась и впилась в рыжеволосого мужчину взглядом, по ее телу пробежала дрожь.

Присмотревшись к ней, Раэль вздрогнул и тряхнул рыжей шевелюрой. Он низко поклонился, обнял Карану в формальном приветствии и отступил назад. Двое других проделали тот же ритуал. Они протягивали Каране ладони, а она по очереди брала их за руки и низко им кланялась. Лиан стоял в стороне и чувствовал себя полным идиотом. Аркимы не обращали на него ни малейшего внимания. Ему было страшно даже поднять на них глаза, так как, судя по всему, они вообще не желали его знать.

Женщина заговорила на общем языке Мельдорина в певучей мелодичной манере, словно декламируя стихи. Так вот откуда у Караны акцент, когда-то поставивший Лиана в тупик!

– Добро пожаловать, дорогая сестра. Прошло шесть лет с того печального дня, как ты покинула нас.

– Приветствую тебя, Суния! – ответила Карана. – Сначала я боялась снова прийти в Шазмак. Только оказавшись далеко за морем, я поняла, как мне хочется вернуться, но потом отправилась в Готрим, который нуждался в моем внимании.

Эти формальные витиеватые излияния чувств по поводу возвращения Караны продолжались так долго, что Лиан перестал слушать и задумался о своем. Внезапно он осознал, что они обсуждают его.

– Но, послушай, Карана, – говорил Раэль, – что это за… – тут он издал какой-то не поддающийся описанию гортанный звук, нелестный смысл которого, впрочем, был вполне понятен, – ты с собой привела? Он не из наших, и ему сюда нельзя! Как можно доверять подобному существу?! – Раэль сверлил Лиана зеленовато-золотистыми глазами.

Смутное беспокойство, мучившее Лиана с того самого момента, когда он узрел город аркимов, переросло в панический ужас. Когда-то дзаиняне вступили с Рульком в сговор против аркимов! Что с ним тут сделают?! Он умоляюще посмотрел на Карану, но та спокойно улыбалась Раэлю.

– Не волнуйся, Раэль! Моя семья тысячу лет хранила секреты аркимов. Я не привела бы его с собой, если бы не считала достойным доверия.

Карана повернулась к Лиану и взяла его за руку:

– Это Лиан, знаменитый летописец из Чантхеда. Он мой попутчик и верный друг. Он был моим помощником и проводником, – сказала она, не обращая внимания на Лиана, уставившегося на нее вытаращенными глазами, – и, если надо, поклянется служить аркимам и не выдавать их секреты.

В том же духе обсуждение продолжалось еще долго. При обычных обстоятельствах Лиан обратил бы внимание на его малейшие подробности, но теперь был слишком усталым, голодным и напуганным. Судя по всему, от него не требовалось участия в переговорах, он сел на скамью и, откинувшись на ее спинку, закрыл глаза. Светило солнце, и на защищенном от ветра дворе он в первый раз за много дней согрелся. Лишения, испытанные за время путешествия, стали понемногу забываться. Лиан вспомнил о ставшем ему родным Чантхеде, который ему больше не суждено было увидеть, о его золотистых домах и дворцах, об узких извилистых улочках на склоне холма, об усыпанных валунами каменистых полях и о древних руинах в близлежащих долинах, о зимних месяцах с их бесконечным дождем и о цветущих горных лугах весной. Как ему хотелось сейчас там оказаться!

От яростного порыва ветра дрогнули башни по краям двора и каменные плиты у него под ногами. Свист ветра перерос в рев, унесший у Лиана из головы воспоминания о Чантхеде. Он открыл глаза и посмотрел на спирали металлических башен, паутину мостиков и переходов, переплетавшихся под самыми невероятными углами. «Да, они и на Сантенаре умудрились воссоздать уголок своего Аркана! – подумал он. – Они взяли наше родное и переделали на аркимский лад. Я никогда не почувствую себя здесь как дома!»

Тем временем переговоры негромко велись уже на другом конце двора, возле фонтана. Вдруг все, как один, повернулись и приблизились к Лиану. Раэль улыбнулся ему и протянул обе руки. Лиан, подражая Каране, взял его за руки, смущенно улыбаясь и не вполне понимая, что от него требуется дальше. Во время рукопожатия он ощутил неестественную длину пальцев аркима.

– Мы обсудили, что с тобой делать, – сказал Раэль звучным низким голосом. – Как Карана Элинора, несомненно, тебе уже говорила, мы не допускаем чужаков в наши земли. А тех, кто проникает к нам тайно, – тут он сурово нахмурился, – мы убиваем!

Лиан в отчаянии искал умоляющим взглядом Карану, но та как ни в чем не бывало отвернулась.

– Однако Карана вступилась за тебя. Она сказала, что ты неумелый и неловкий, но честный и добрый.

Лиану показалось, что Карана улыбается, может быть даже несколько издевательски.

– Что же нам с тобой делать? – спросил Раэль, посмотрел на женщину, которая ему кивнула, потом – на старшего мужчину и продолжал: – Чтобы к всеобщему удовлетворению разрешить сложившуюся ситуацию, мы нарушим наши традиции и присвоим тебе звание Друга аркимов. Мы позволим тебе находиться в Шазмаке и покинуть его по своему усмотрению при условии, что в городе тебя будет кто-нибудь сопровождать. Мы с Караной взяли это на себя. Ты согласен с таким решением?

Лиан кивнул, все аркимы по очереди обменялись с ним очередным рукопожатием, и, к его удивлению, церемония подошла к концу.

– Я думал, что нас будут мурыжить еще по меньшей мере час, – сказал Лиан Каране, пока они надевали свои мешки.

– Длинные ритуалы у них касаются в основном всякой ерунды, – ответила девушка. – Срочные и важные вещи они решают очень быстро и без лишних разговоров.

Раэль пригласил их пройти в город. Они попрощались с остальными аркимами и двинулись за Раэлем по лабиринту переходов, поднимались и опускались по бесконечным лестницам и один раз даже прошли по кружевному мосту между двумя стройными башнями. Любое место в Шазмаке казалось сообщающимся сразу со всеми остальными его частями посредством многочисленных переходов-коридоров. Переходы извивались, как змеи, часто поворачивая в разных направлениях. Потолки и стены коридоров повсюду в городе были украшены прихотливым орнаментом и сценами из жизни других миров.

Полы в помещениях были из потертого тусклого мрамора и аспидного сланца. Стены и потолки во всех комнатах и залах были расписаны сценами, изображавшими мрачный, охваченный бурями мир: огромные горы, покрытые коркой похожего на серу снега и потеками лавы, бездонные расщелины в ледниках и стремительные потоки, неподвижные болота с маслянистой водой и иссиня-черные светящиеся цветы, плоскогорья, поросшие серой травой, курганы с овальными вершинами и развалины древних городов, холмы, увенчанные металлическими башнями, наклонившимися под невероятными углами, маленькое красное солнце, едва проглядывающее сквозь штормовые облака, вездесущая огромная оранжевая луна, уныло висящая низко над горизонтом, заливая светом печальный пейзаж. Сами аркимы на росписях попадались редко и в основном в виде групп небольших, занятых работой фигурок.

Они миновали множество пустовавших помещений с распахнутыми дверьми, но почти не встретили аркимов. Наконец Раэль остановился у одной из дверей и жестом пригласил их войти.

– Это твои покои, – сказал он Каране. – С тех пор как ты ушла, они пустуют. Надеюсь, вам обоим тут хватит места.

Карана одобрительно кивнула и поблагодарила его. Ее страх испарился, а лицо сияло от счастья. Такой Карану Лиан еще не видел.

– О ваших дальнейших намерениях мы поговорим позднее. А теперь – город в вашем распоряжении.

Лиан тоже поблагодарил Раэля.

– Я очень боялся идти сюда, – признался он.

Глаза у Раэля подобрели, он мог легко представить себе состояние Лиана.

– Когда я сказал, что подобному существу нельзя доверять я действительно так думал, потому что мы не доверяем чужакам, но Карана за тебя поручилась, и этого вполне достаточно. Мы знаем, что ты дзаинянин, но мы давно перестали гневаться на твой народ за злополучный союз, который так дорого вам обошелся, – дружелюбно сказал он Лиану. – В Шазмаке тебе нечего бояться, – добавил он и удалился.

Лиан с Караной стояли в просторной комнате, тускло освещенной стеклянными светильниками, укрепленными на стенах, украшенных мрачными росписями, похожими на те, что Лиан заметил раньше. Судя по всему, они изображали виды Аркана, но сейчас он слишком устал, чтобы рассматривать их. Из мебели здесь были только маленький столик у стены и два больших дивана, поставленных в центре. К этой комнате примыкали еще четыре помещения. Одно из них представляло собой кухню и столовую одновременно, другое было ванной комнатой с трубами фантастической формы, в третьей комнате у стены стояло ложе, там же находились сундуки для вещей, стол, стулья и нечто напоминающее кресло. Карана прикоснулась к светильнику на столе, и он засветился поярче.

– Ты будешь жить здесь, – сказала она Лиану.

Лиан сбросил мешок со спины на ложе. Мешок скатился вниз, и его содержимое высыпалось на пол. Лиан махнул на него рукой и поплелся за Караной.

Последняя комната была поменьше других, но не казалась тесной. Она была очень светлой благодаря большому окну в дальней стене. Мебель была почти такая же, что и в комнате Лиана.

Куда только девалась усталость Караны?! Она порхала как мотылек. Лиан же, наоборот, чувствовал себя настолько утомленным, что ползал как черепаха.

– Раньше я жила в этой комнате, – сообщила ему Карана. – Ее переделали специально для меня. Это единственное помещение с окном во всем Шазмаке.

– Как же они могут сидеть взаперти без окон?!

– Они стараются отгородиться от Сантенара, чтобы не забыть свой собственный мир… Ты еще не все знаешь, – добавила Карана. – Но об этом позже. Я хочу принять ванну. Это займет часа два. Час я буду соскребать с себя грязь, скопившуюся за время нашего путешествия, а второй – просто отмокать в горячей воде. Потом я приготовлю поесть. Сегодня – моя очередь. Может, и мне удастся побаловать тебя чем-нибудь вкусненьким! – Карана улыбнулась собственной шутке, а вместе с ней улыбнулся и Лиан, вспомнив, как разболтал накануне в воде заплесневелые овсяные хлопья. – Приготовлю какие-нибудь аркимские блюда. На кухне полно припасов. А теперь уходи, я буду мыться.

Лиан вышел, Карана пару раз обошла комнату и присела на край ложа, глядя из окна на башни и шпили Шазмака. На нее нахлынули воспоминания. Карану поселили в эту комнату в тот день, когда она, еще совсем маленькой, добралась до Шазмака. Здесь она прожила шесть лет. Карана легла и закрыла глаза. Снаружи выл ветер, и этот привычный здесь звук не пугал ее, а успокаивал. Она все помнила так хорошо, словно только вчера впервые оказалась в Шазмаке.

Как тепло тогда аркимы встретили Карану! Они приготовили для нее ванну, забрали и сожгли ее изорванную одежду, а взамен принесли новую, только что сшитую. Аркимы устроили небольшой праздник в честь прибытия Караны и в память ее погибшего отца. Они постарались, чтобы она чувствовала себя как дома: показали ей Шазмак и весь Халлас, занялись ее образованием. И все это время ей помогал Раэль, повсюду сопровождавший и утешавший ее, когда ей становилось грустно или одиноко. Милый бескорыстный Раэль! Как же она по нему скучала в эти долгие годы разлуки!

Лиан дремал. Сквозь открытую дверь до него доносились плеск воды и смешная детская песенка, которую Карана пела беззаботным звонким голосом. Он никогда не слышал раньше ее пения. У нее был очень милый голос. Лиан закрыл глаза, а когда открыл их снова, девушка уже стояла рядом с ним, завернувшись в огромное полотенце. С ее рыжих кудрей на пол капала вода.

– Просыпайся, соня| – весело воскликнула она и тряхнула головой, окатив Лиана брызгами. – Тебе тоже надо помыться. Я не могу готовить, потому что даже на кухне чувствую, как ты пахнешь! Иди мойся!

Лиан долго рассматривал систему труб в ванной и наконец был вынужден признать, что не в состоянии понять, каким образом она действует, но вспомнив, как Карана охарактеризовала его аркимам, не пожелал признаться в этом девушке. Когда же она наконец сама сообразила, что в ванной происходит что-то странное, и заглянула туда, ее взору предстали облако пара и фонтан горячей воды, бивший в потолок, а также грязный голый Лиан, скорчившийся в ванне и пытавшийся помыться под тоненькой струйкой ледяной воды. Это зрелище заставило Карану захохотать.

– Не вижу ничего смешного, – мрачно сказал юноша. – Лучше бы помогла! Как известно, я слишком неловкий и неумелый, чтобы напустить себе воду в ванну.

– Извини, я смеюсь не над тобой. Тут действительно нет ничего смешного, – не очень убедительно стала оправдываться Карана, вытирая навернувшиеся от смеха слезы. – Но у тебя такой нелепый вид! Ты такой чумазый! Я не смогла удержаться. Извини! – повторила она уже более серьезным тоном. – Ты бы хоть спросил, как все это работает!.. А насчет того, что ты неловкий и неумелый, я просто пошутила. Не обижайся на меня!

Она наклонилась над ванной, выключила кран с горячей водой, быстро повернула несколько рычажков, и в ванну полилась теплая вода.

– Вот так вода закрывается! – показала она. – А вот так можно спустить воду.

Карана умудрилась сохранить серьезный вид вплоть до самой двери, у которой обернулась, чтобы убедиться, что все в порядке, не выдержала, снова расхохоталась и выпорхнула из ванной, быстро захлопнув за собой дверь, о косяк которой шмякнулся не очень метко запущенный в нее сапог.

Через полчаса Лиан вылез из ванны. Только постирав свою испачканную одежду, он понял, что ему нечего надеть. Впрочем, в одном из сундуков у себя в спальне он нашел аркимское одеяние. Оно было ему велико, но это было лучше, чем ничего. Сначала он посидел с надутым видом на стуле, но потом, влекомый голодом, любопытством и долетавшими с кухни аппетитными запахами, позабыл об обиде и вышел из своей комнаты.

На кухне Карана что-то искала под длинной скамьей. Она подняла голову и покосилась на Лиана с извиняющимся видом, но, заметив, что он больше не сердится, не выдержала и снова засмеялась. На ней тоже было аркимское одеяние – кремовый халат с черными и бордовыми узорами. Халат был ей коротковат и кончался выше колен. Карана стояла босиком, и Лиан заметил, какие у нее хорошенькие маленькие ножки. Раньше их красоту и стройность скрывали бесформенные мешковатые штаны. Мысленно отметив про себя это обстоятельство, Лиан продолжал изучать фигуру девушки снизу вверх.

– Это мой старый халатик, – объяснила Карана. – Здесь вообще ничего не тронуто, все лежит, как я оставила, а в этом халатике я раньше часто ходила!.. А теперь – вон из кухни! Я не могу готовить, когда на меня так глазеют!.. Если хочешь помочь, можешь откупорить вот это. – Она протянула Лиану большую пузатую стеклянную бутылку со стеклянной пробкой, запечатанной синим сургучом.

– А что это?

– Конечно же вино! Ну давай, открывай!

Лиан никогда раньше не видел, чтобы вино хранили в стеклянных сосудах, но в данном случае его намного больше интересовало содержимое бутылки. Он соскреб сургуч с горлышка и откупорил ее, умудрившись при этом всего лишь порезать палец. Карана налила ему большой стакан и выставила из кухни.

Аркимская еда не походила ни на что, с чем Лиану приходилось сталкиваться раньше. Карана приготовила множество закусок: маринованные орехи, большие и маленькие, морщинистые и гладкие, какие-то густые сладкие соусы со вкусом имбиря или других неизвестных Лиану специй. Мясо подавалось маленькими порциями и тоже было приготовлено по-разному: вяленое – жесткое и черное, как уголь, копченое и вымоченное в уксусе – кислое и острое. Овощи и фрукты, свежие, сушеные, вяленые, приправленные необычными соусами или засахаренные в меду. Сыры тертые и целыми головами необычной формы, зачастую заключавшие в себе веточку пикантной приправы или горошину перца. Разнообразные грибы с гарнирами: лесные, древесные, бледные грибы на длинных ножках, произрастающие в темных пещерах, и грибы, больше напоминающие пучки седых волос. Были и другие блюда, такие странные, что Лиан не мог догадаться, из чего они приготовлены. И только вино было знакомым на вкус. Оно было просто замечательным.

В их башне ветра почти не было слышно, разве что у окна в комнате Караны. Насытившийся, чистый и удобно устроившийся на мягком диване, Лиан не мог пожаловаться ни на что, кроме холода. Но и эта проблема решилась, когда Карана достала из шкафа два толстых серебристо-серых одеяла. Закутавшись в них, Лиан с Караной сидели и попивали вино. Им было хорошо вместе и без слов. Карана чувствовала себя так, словно у нее с плеч свалился тяжкий груз.

– Здесь я в безопасности, – проговорила она. – Наконец-то!

Карана уже несколько месяцев не спала в мягкой постели, и с тех пор, как они оказались в Шазмаке, ни о чем другом не могла даже думать. Она отставила стакан, устроилась поудобнее и посмотрела на раскрасневшегося Лиана. Глаза у него блестели от вина, которое он мог поглощать в огромных количествах. Юноша со счастливым видом улыбался, при этом что-то говорил. Лиан рассказывал какое-то сказание! Карана любила его слушать, а рассказывал он явно что-то очень интересное, и все же мягкая постель манила к себе девушку как магнит. Карана тихо встала и ушла к себе в комнату, не зажигая света, легла на ложе. Волшебный голос Лиана негромко доносился сквозь приоткрытую дверь, убаюкивая ее. Вскоре она погрузилась в глубокий сон без сновидений. Лиан заметил, что Карана пошла спать, но ничуть не расстроился: ведь, чтобы тренироваться в своем мастерстве, ему не требовалось слушателей, кроме себя самого.

В туллинской корчме никого не было, кроме хозяина с семьей, старого Шанда и одной-единственной постоялицы – Таллии, уже начинавшей терять терпение. Она сделала все, что было в ее силах, но не нашла ни Караны, ни Лиана. Сейчас Таллия сидела у окна в своей комнате, смотрела, как падает пушистый снег, и нервничала. Внезапно она встала и, вырвав полстраницы из своего маленького дневника, написала следующую записку:

«Туллинская корчма

10-го дня месяца сорда

Мендарк!

Вчера я получила твое послание, но у меня нет для тебя утешительных известий. За десять дней я обыскала все в округе, но не нашла их. Единственное, что мне удалось обнаружить, – это их следы, по которым я смогла определить, что Лиан встретился с Караной и они скрылись в пустынной местности к югу от горы Тинтиннуин. Там я наткнулась на вельмов, которые прочесывали пещеры и туннели на склоне горы. Я отвлекла их, и они погнались за мной на запад. Вернулась я туда, где могли скрываться беглецы, не сразу, опасаясь, что вельмы последуют по моим следам. Я потеряла целый день, и, хотя случайно и нашла пещеру, в которой ночевали Лиан с Караной, снег уже скрыл их следы, и я так и не узнала, в каком направлении они скрылись. Позднее непогода заставила меня вернуться в Туллин, так как путешествовать в одиночку в этих краях зимой очень опасно. Благодаря твоей карте я обнаружила, куда они могли пойти, но теперь слишком поздно гнаться за ними: если они не погибли, то ушли уже очень далеко. У меня был долгий разговор с Шандом, и я проверила все вокруг Туллина на тот случай, если Лиан с Караной решили вернуться сюда, но ничего не нашла. Я пробуду тут еще неделю и, если не получу других указаний, вернусь в Туркад. Даже вельмы махнули на них рукой. Несколько дней назад они в спешке ускакали в сторону Хетчета.

Отошли мне назад почтовую птицу.

Таллия».

Таллия спустилась вниз и встретила на пороге корчмы Шанда. Он улыбнулся, услышав ее просьбу, и скрылся в стоявшем рядом с конюшней амбаре. Вскоре он вернулся, держа в руках миску с только что умерщвленной крупной бурой крысой. Вместе с Таллией они прошли в небольшую пристройку у задней стены корчмы, где Таллия держала почтовую птицу, в качестве которой она, как и все на Сантенаре, использовала здоровенного злобного скита. Скит замерз и, сидя в полутьме на насесте, выглядел еще уродливее обычного. Впрочем, когда Таллия с Шандом подошли поближе, скит кровожадно защелкал клювом, переминаясь с лапы на лапу, примериваясь, чей глаз ему сподручнее выклевать. У скита были крупные темные глаза, такие мутные, что в них не отражался даже свет из дверного проема. От злобы он изрядно пощипал сам себе на груди перья, сквозь которые теперь просвечивала темная кожа.

Шанд махал руками перед скитом, пытаясь увернуться от кривого, острого и длинного клюва, которым тот с хриплыми криками пытался его ухватить, а Таллия быстро зашла сзади и ловким движением надела скиту на голову кожаный колпак, закрепленный на конце тонкого шеста. Скит сразу же успокоился, и Шанд взял его на руки, поглаживая мягкие перья на шее, пока Таллия застегивала на нем ремешки, к которым крепилась сумочка для посланий. Когда все было готово, Шанд водрузил скита на насест, поставив перед ним миску с еще теплой крысой, а Таллия сняла колпак с головы птицы.

Скит без особого энтузиазма попробовал схватить Шанда за ухо, а потом отвернулся от него и с сопением стал раздирать крысу на части, тут же глотая куски мяса. По пристройке распространился запах теплой крови. Разделавшись с крысой, скит вытер клюв о солому, пару раз глотнул воды, булькая горлом, а потом внезапно с шумом расправил крылья и с готовностью подался вперед на насесте, глядя на дверь сверкающими глазами.

Таллия с Шандом прокрались к двери, чуть приоткрыли ее и выскользнули наружу. Потом Шанд при помощи шеста распахнул дверь. Некоторое время все было тихо, и Таллия уже шагнула, чтобы посмотреть, что происходит внутри, но Шанд схватил ее за рукав и без особых церемоний оттащил назад. В тот же момент снова послышалось хлопанье широких крыльев, и из двери стрелой вылетел скит, по пути попытавшись вцепиться когтистой лапой Таллии в лицо. Несколько мгновений скит парил над сараем, недобро поглядывая на Таллию, но потом его подхватил холодный ветер, он взмыл в небо и повернул в сторону Туркада.

Таллия с Шандом молча смотрели ему вслед, пока он не превратился в черную точку на темном небе, а потом направились в теплую корчму.

– Да, я чуть не дала маху! – сказала Таллия, взявшись за дверную ручку. – Если бы ты меня вовремя не оттащил…

– Со скитами надо обращаться осторожно, – ответил Шанд. – Однажды у меня на глазах погиб человек: скит разорвал ему горло. Но какой гонец сравнится в скорости с этой тварью?!

Через два дня прилетела другая почтовая птица. На этот раз послание было написано не на пергаменте с гербом Магистра Совета, а на грязном клочке коричневой бумаги.

«Таллия!

Мои наихудшие опасения оправдались. Меня свергли. Они пришли ночью. Несколько моих верных слуг погибло, но я был готов к такому повороту событий и сумел скрыться по тайному ходу. Думаю, меня бы тоже убили, но я пробрался на укрепленную виллу, и какое-то время мне ничто не угрожает.

Искать Карану теперь не имеет смысла. Возвращайся в Туркад, но потихоньку. Я постараюсь сохранить своих людей, но без средств, имевшихся в распоряжении Магистра Совета, это будет нелегко. Мы должны принять меры к тому, чтобы оно не попало в чужие руки.

Армия Иггура перешла в наступление.

Не посылай мне больше птиц.

М.»

Таллия показала письмо Шанду.

– Ты поедешь? – спросил он.

– Да, даже по глубокому снегу. Я нужна ему сейчас. Ничего удивительного в произошедшем нет: сколько я его помню, он всегда боялся, что его свергнут, и опасался Иггура. Но меня тревожит то, что эти события совпали с охотой на Зеркало.

– Это тревожит даже меня здесь, в Туллине, – сказал Шанд. – Хоть я и поклялся больше не вмешиваться в дела Сантенара, теперь я не могу оставаться в стороне. И почему я не помог Лиану, когда он меня просил!.. Впрочем, что сейчас об этом вспоминать! Я тоже отправлюсь в Туркад, но позднее. До этого мне нужно закончить тут кое-какие дела.