Текст книги "Грюнвальдская битва"

Автор книги: Ян Длугош

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

С самого начала не собираясь делить захваченные земли с мазовецким князем, Орден не преминул позаботиться об юридическом оформлении своих прав на них.

Согласно господствовавшему в средневековом христианском обществе убеждению, земли, населенные язычниками, считались ничьими. На право распоряжения ими претендовали император (глава Священной Римской империи германской нации) и папа, и вели борьбу за него. Поэтому Орден уже в 1226 г. выхлопотал себе у императора Фридриха II буллу, признавшую все территориальные приобретения, которые Ордену удастся сделать в прусских землях, его собственностью. Получить подобное же признание своих прав и от второго претендента на распоряжение этими землями, папы, Ордену удалось не сразу, так как у него имелся соперник в лице упомянутого выше епископа Христиана. Насаждая по поручению папы христианство среди прусов, епископ присваивал себе земли обращенных. Но тут Ордену необыкновенно повезло. В 1233 г. епископ Христиан во время очередного путешествия в глубь страны попал в плен к прусам и был ими задержан на несколько лет. Орден немедленно использовал его отсутствие и добился в 1234 г. от папы Григория IX буллы, на основании которой прусские земли принимались под покровительство папы и передавались им в собственность Ордена.[373]373
  Там же, стр. 296.


[Закрыть]

Так было оформлено возникновение Орденского государства. Оно непосредственно зависело от папы. Каково было отношение этого государства к Священной Римской империи, в достаточной мере пока еще не выяснено.[374]374
  Автор последней по времени статьи, посвященной этому вопросу, полагает, что Орден сохранил независимость от Империи и по своему положению не отличался от других суверенных государств Европы (G. Labuda. Stosunek prawnopubliczny Zakona Krzyzackiego do Rzeszy Niemieckiej w swietle Zlotej bulli Fryderyka II z 1226 r. Czasopismo prawno-historyczne, t. III, 1951, стр. 291).


[Закрыть]

К этому времени крестоносцы заняли уже всю Хелминскую землю, выкупив у польских феодалов их земельные владения и принудив еще в 1231 г. епископа Христиана отказаться от своих прав, владений и доходов.

В 1237 г. Тевтонский орден соединился с Орденом меченосцев, обосновавшимся в Ливонии. Это объединение создало мощный форпост для нового германского феодального наступления на славян.[375]375
  Первый этап этого наступления завершился в XII в. почти полным истреблением прибалтийских и полабских славян.


[Закрыть] Правда, первые шаги не были успешны. Дерзкая попытка Ордена протянуть свою руку к русским землям потерпела неудачу. Сокрушительное поражение, которое нанес немецким агрессорам в 1242 г. Александр Невский, заставило их отказаться от наступления на русские земли.

В большой опасности оказались теперь литовские земли, особенно же одна из них – Жмудь (Жемайте). Она врезалась клином между прусскими и ливонскими владениями Ордена, и с этих пор Орден всячески старается ее себе присвоить.

Орденское государство росло и расширялось. К 1260 г. в состав его входили уже все западнопрусские земли, а к 1283 г. – и вся Пруссия. Владения Ордена простирались широкой полосой по побережью Балтийского моря от Немана (заходя немного к северу от него) до Вислы. Прусы с большим ожесточением боролись против рыцарей-захватчиков. С 1242 до 1253 г., а затем с 1260 до 1283 г. длились всеобщие восстания прусов, но были жестоко подавлены.[376]376
  Я. Зутис. Грюнвальд – конец могущества Тевтонского ордена. Исторический журнал, 1941, № 9, стр. 76-77.


[Закрыть]

Умело воспользовавшись слабостью молодого сложившегося на рубеже XIII и XIV вв. в результате ликвидации феодальной раздробленности единого Польского государства, Орден отнял у него Поморье.[377]377
  Речь идет о так называемом Восточном, или Гданьском, Поморье. Некогда, еще при первом исторически засвидетельствованном польском князе Мешко (ум. в 992 г.), все Поморье входило в состав Польши. В период феодальной раздробленности отложилось Западное (Щецинское) Поморье, признав себя вассалом Германской империи. Тогда же отошло и Восточное Поморье, но в конце XIII в., согласно завещанию последнего из представителей местной княжеской династии, вернулось к Польше.


[Закрыть] На Поморье давно уже покушался Бранденбург, другой представитель феодальной германской агрессии, обосновавшийся у западных границ Польши. В 1308 г. он совершил нападение на Гданьск. Король Владислав Локоток не смог оказать поддержки. Зато «помощь» пришла со стороны крестоносцев. Они отбили бранденбургцев и сами захватили Гданьск, зверски расправившись с местным населением. Затем, двигаясь к югу от Гданьска, они в течение 1308-1309 гг. целиком овладели Поморьем.[378]378
  Z. Wojciechowski. Polska-Niemcy, стр. 59-60.


[Закрыть]

Захват Орденом Поморья тяжким ударом обрушился на Польшу. Она потеряла нижнее течение Вислы и была полностью отрезана от моря. Это создало угрозу для успешного развития ее производительных сил.

Владислав Локоток не решался один выступить против могущественного Ордена. В 1325 г. он заключил союз с великим князем литовским Гедимином, скрепленный женитьбой сына Локотка, Казимира, на литовской княжне. Но и Орден тоже нашел себе союзника в лице чешского короля Яна Люксембургского. Война началась в 1326 г. и хотя развивалась не очень успешно для Польши, так как крестоносцы сумели глубоко проникнуть на ее территорию, а чешский король осадил Познань, Владиславу Локотку удалось все же нанести Ордену жестокое поражение под Пловцами в 1331 г. Удачный исход этого сражения имел громадное моральное значение для польского народа, доказав ему, что он может справиться с Орденом.

Однако Поморье осталось за крестоносцами, а некоторое время спустя они отняли у Польши новую территорию, пограничную с Хелминской Куявскую землю. Во время войны Польша лишилась и Добжинской земли. Чешский король занял ее и продал своему союзнику Ордену.

В 1343 г. по договору, заключенному между Казимиром III и Орденом в Калише, обе эти земли вернулись к Польше обратно, но Хелминскую землю, Михаловскую (уступленную крестоносцам еще в 1317 г.) и Поморье пришлось оставить Ордену.

Такие слабые успехи переговоров Казимира III с Орденом компенсировались рядом мер, принятых им в целях ослабления опасного соседа. В том же 1343 г. Казимир вошел в соглашение с князьями Западного Поморья. Князья обязались оказывать военную помощь польскому королю в случае войны с крестоносцами и не пропускать через свои земли никого, направляющегося в сторону Орденского государства, т. е. никаких военных сил с запада.[379]379
  J. Mitkowski. Pomorze zachodnie w stosunku do Polski. Poznan, 1946, стр. 97.


[Закрыть] В 1365 г. король добился перехода в ленники к нему немецких феодалов фон Ост, державших пограничные замки Санток и Дрезденко и до тех пор находившихся в ленной зависимости от Бранденбурга. Наконец, в 1368 г. Казимир захватил узкое пространство между реками Дравой и Нотецью и таким образом вбил клин между владениями обоих немецких агрессоров – Бранденбурга и Ордена.[380]380
  Z. Wojciechowski. Polska-Niemcy, стр. 98.


[Закрыть]

Но, разумеется, эти шаги не могли изменить трудное положение Польши. Отрезанность Поморья с его богатыми торговыми городами, потеря нижнего течения и устья Вислы создали большую угрозу для экономики Польского государства. Раньше польские купцы принимали активное участие в транзитной торговле. Товары, доставлявшиеся в Краков из Венгрии, они везли по Висле в Гданьск, а оттуда морем во Фландрию и другие заморские страны. Обратно польские купцы привозили сукна, вина, южные фрукты и переправляли их в Венгрию. Теперь они лишились возможности вести такие широкие торговые операции. Орден стал на их пути и тем нанес большой ущерб внешней торговле Польши.

Очень страдала из-за соседства Ордена и Литва. К этому времени Литовское государство достигло большого могущества, подчинив себе соседние белорусские, украинские и некоторые русские земли. Разными способами, путем насильственного захвата или брачных союзов, литовские князья завладели еще в XIII в. так называемой Черной Русью (с городами Гродно, Слоним, Волковысск и др.) и Полоцкой землей, в начале XIV в. землей Витебской и Волынью. При князе Ольгерде (1345-1377 гг.) в состав Литовского государства вошли Киевское и Чернигово-Северское княжество, Подолия, а в результате упорного наступления на соседние русские земли Ольгерду удалось подчинить себе и Смоленское княжество.[381]381
  В. В. Антонович. Очерк истории великого княжества Литовского, вып. 1. Киев, 1878, стр. 49-65.


[Закрыть]

Хотя в связи с подчинением Литовскому государству белорусских, украинских и части русских земель христианство начало понемногу распространяться среди литовского населения, хотя литовские князья неоднократно вступали в соглашение с папами насчет крещения,[382]382
  А. Барбашев. Витовт. СПб., 1891, стр. 19-20.


[Закрыть] все же Литва еще не рассталась с язычеством. Поэтому захватнические выступления Ордена против Литвы неизменно мотивировались миссионерскими целями. Для чего же и существовал здесь Орден, как не для борьбы с неверными, не для обращения их в лоно христианской церкви? Прикрываясь этими целями, а на самом деле стремясь расширить свои владения, братья-рыцари организовывали против литовцев один поход за другим, грабя и разоряя их земли, уничтожая и уводя население в плен. В период с 1345 по 1377 г., т. е. в правление Ольгерда, было совершено целых сто таких походов, причем иногда приходилось до восьми в год. От разбойничьих набегов крестоносцев, естественно, больше всех страдала ближайшая к Ордену земля – Жмудь (Жемайте). Литовцы не оставались в долгу и на нападения отвечали контрударами. Сорок два раза вступали они в пределы Ордена и наносили ущерб его владениям.[383]383
  Я. Зутис. Грюнвальд – конец могущества Тевтонского ордена, стр. 77.


[Закрыть] Упорную борьбу с Орденом вели и Ольгерд и его брат, Кейстут. Соседство Ордена мешало успешному экономическому развитию Литовского государства, постоянные нападения крестоносцев разрушали его производительные силы и тем подтачивали достигнутое им политическое могущество. Поэтому при переговорах с папой о крещенье Литвы литовские князья ставили условием переселение Ордена с занимаемой им территории в степи, пограничные с Золотой Ордой.[384]384
  А. Барбашев. Витовт, стр. 20.


[Закрыть]

В этом свете совершенно естественным представляется возникновение в 80-х годах XIV столетия проекта польско-литовской унии. Идея объединения усилий для совместной борьбы против общего врага не была новой. Как указано выше, попытки ее реализации были сделаны еще при Владиславе Локотке и принесли известный успех. Вероятно, и в дальнейшем мысль о союзе не исчезала и находила поддержку с обеих сторон, но осуществлению ее мешала борьба между Литвой и Польшей, разыгравшаяся вокруг Волыни. В 1366 г. борьба эта закончилась соглашением о разделе волынских земель. Уния с Литвой представляла в глазах польских феодалов еще и те выгоды, что благодаря ей можно было рассчитывать завладеть украинскими и белорусскими землями, входившими в состав Литовского государства, и таким образом компенсировать недавнюю утерю Галицкой Руси, занятой Венгрией.

Благоприятный момент для заключения унии создался со смертью в 1382 г. короля Польши Людовика (одновременно короля венгерского) и возведением на престол его дочери Ядвиги. Польско-литовская уния была заключена в 1385 г. и скреплена браком Ядвиги с великим князем литовским Ягайлой. Польские феодалы отдавали великому князю литовскому Ягайлу руку своей королевы и признавали его своим королем. Взамен Ягайло обязывался, во-первых, креститься сам со всеми своими многочисленными братьями и всем своим народом, а во-вторых – возвратить Польше все отторгнутые от нее земли. Имелись в виду прежде всего земли, отторгнутые Орденом.

За выполнение первого обязательства Ягайло взялся тотчас же, еще до бракосочетания своего с Ядвигой, приняв с братьями католичество, а затем насаждая его в литовских землях. Обращение Литвы в христианство было весьма важным условием. Выполнение его отняло бы у Ордена предлог для нападений на литовские земли и вскрыло бы исключительно захватническую цель их.

Второе обязательство легло в основу внешней политики Ягайлы и привело в конечном счете к войне с Орденом, закончившейся Грюнвальдской битвой и великим поражением Ордена.

Заключение унии между Польшей и Литвой Орден воспринял как неожиданный и тяжкий удар для себя.

Нападения его на Литву и по-прежнему особенно на Жмудь не прекратились. О них рассказывает и Длугош и орденская хроника Поссильге[385]385
  J. Possilge. Chronik des Landes Preussen. Scriptores rerum Prussicarum, B. III, Leipzig, 1866, стр. 154, 157.


[Закрыть]. Но главные усилия Ордена были направлены теперь на разрушение нежелательной, мешающей ему польско-литовской унии. Поэтому он с великой готовностью принимает в 1389 г. и поддерживает задетого в своих властолюбивых помыслах Витовта и оказывает ему широкую военную помощь в его войне с королем Владиславом-Ягайлом в 1390-1391 гг.[386]386
  О ней, кроме Длугоша, очень подробно рассказывает Поссильге (там же, стр. 162-168, 172-175). В этой войне Витовт находил активную поддержку и со стороны некоторых групп литовско-русской знати, недовольных унией. Рассказывая о подобных случаях, Длугош естественно расценивает их как измену польскому королю.


[Закрыть] А когда в 1392 г. Владислав-Ягайло, стремясь ликвидировать ослаблявшие государство внутренние неурядицы, пошел на уступки в пользу оппозиции и заключил с Витовтом соглашение, сделав его своим наместником в Литве, Орден сейчас же взял под свое покровительство другого литовского князя, Свидригайло, недовольного соглашением.

Как было отмечено выше, все свои нападения на Литву крестоносцы продолжали проводить под прикрытием якобы борьбы с язычниками, придавая им характер крестовых походов, привлекая к участию в них иностранное рыцарство. Одновременно в своей дипломатической переписке, посланиях к папе, к европейским государствам Орден старался убедить их в том, что обращение литовцев в христианство является фикцией.

Отражая нападения Ордена на литовские земли, Владислав-Ягайло не забывал основной задачи, взятой им на себя, – активной борьбы с Орденом за возвращение захваченных им польских земель. Но если король помнил о ней и готов был приступить к ее выполнению, то совершенно другие настроения царили в окружавшей его придворной среде, в королевском совете. Эгоистические интересы малопольских[387]387
  Малая Польша – историческая область на юго-востоке Польши.


[Закрыть] панов, устремлявших свои взоры на восток, отвлекли их от борьбы с Орденом, ради которой в свое время была заключена уния. Эта настроенная против войны группа сумела подчинить себе большинство в совете и привить свои взгляды и королеве.

В 1397 г. Владислав-Ягайло уж совсем было, как пишет Длугош, «устремил все свои помыслы на войну» с Орденом, после того как в руки последнего попала Добжинская земля. Но члены королевского совета отговорили его от такого шага, предлагая договориться с Орденом дипломатическим путем, и выдвинули для этой цели королеву. Ядвига провела несколько встреч с крестоносцами,[388]388
  Е. Maleczynska. Spoleczenstwo polskie pierwszej polowy XV w. wobec zagadnien zachodnich. Wroclaw, 1947, стр. 33.


[Закрыть] одна из которых, видимо последняя, описана Длугошем. Переговоры не дали результатов.

Очевидно, мысль о необходимости войны с Орденом твердо завладела Владиславом-Ягайлом после заключения Раценжского мира (1404).

Подобно Витовту, он вовсе не собирался выполнять пункт этого мирного договора, касавшийся Жмуди, и когда возмущенные крестоносцы напали на Литву, король, по рассказу Длугоша, прислал в подмогу Витовту свои отряды. С 1407 г. с ведома Владислава-Ягайлы и Витовта на Жмуди, формально уже отданной Ордену, начались волнения. Также с ведома их жмудины направили европейским государям послания с жалобами на жестокое обращение с ними крестоносцев. В декабре 1408 г. на тайном совещании в Новогрудке Владислав-Ягайло с Витовтом приняли решение о начале войны против Ордена в следующем, 1409, году.[389]389
  S. Kuczynski. Wielka wojna z Zakonem Krzyzackim. Wyd. nowe, Warszawa, 1960, стр. 111.


[Закрыть]

Надо думать, что в этот период изменились настроения и в королевском совете. Очевидно, группировка, до тех пор удерживавшая короля от решительных действий против Ордена, теперь составляла меньшинство, поскольку устремления малопольских феодалов на восток были частично удовлетворены возвращением Польше Галицкой Руси (1387). Верх теперь взяли великопольские[390]390
  Великая Польша – историческая область на северо-западе Польши.


[Закрыть] феодалы, более других ощущавшие последствия опасного соседства Ордена, и та часть малопольских феодалов, которая ставила интересы родины выше собственных. Среди них несомненно с полным правом можно назвать архиепископа гнезненского Миколая Куровского, епископа познанского Войцеха Ястшембца, подканцлера Миколая Тромбу, маршалка Збигнева из Бжезя, Винцента Грановского, каштеляна накловского, Януша из Тулискова, каштеляна калишского, Мацея из Лабышина, воеводу калишского и других, чьи имена часто встречаются на страницах «Истории» Длугоша.

Причиной для изменения в настроениях королевского совета могли послужить такие последние действия Ордена, как приобретение им в 1402 г. Новой марки, соединившей орденские владения с бранденбургскими, отрезавшее для Польши сообщение с Западным Поморьем, а также присвоение Орденом пограничных замков Сантока и Дрезденко.[391]391
  А. Барбашев. Витовт, стр. 41-43.


[Закрыть] Еще больше должен был задеть польских феодалов возникший на Западе проект раздела Польши между Орденом, германским императором и бранденбургским маркграфом (он же венгерский король).[392]392
  Я. Зутис. Грюнвальд – конец могущества Тевтонского ордена, стр. 78.


[Закрыть]

Предательское нападение Ордена в августе 1409 г. на пограничную, недавно выкупленную у него Добжинскую землю вызвало патриотический подъем во всех слоях польского народа. Весьма показателен в этом смысле рассказ Длугоша о том, что когда после военных действий 1409 г. решено было согласиться на предложенное противником перемирие, то члены королевского совета подвергались оскорблениям со стороны простого народа за то, что допустили до перемирия.

Военные действия 1409 г. имели большое значение. Правда, Польша опять потеряла Добжинскую землю, но важно было, что война с Орденом началась и стала популярной в польском обществе.

Немедленно после заключения перемирия Польша начала серьезно готовиться к войне.

В начале декабря уже в Бресте-Литовском состоялось тайное совещание Владислава-Ягайлы с Витовтом при участии подканцлера Тромбы. На этом совещании, длившемся, по расчетам С. Кучинского, восемь или девять дней,[393]393
  S. Kuczynski. Wielka wojna, стр. 249.


[Закрыть] был определен весь ход (план) войны, срок и место сбора объединенных военных сил, участие татар, способ переправы войска через Вислу, в связи с чем было принято решение о постройке никогда до тех пор не применявшегося понтонного моста. Возможно, что тогда же были установлены меры, какие следовало предпринять для предотвращения участия в войне Ливонского отделения Ордена, потому что через несколько месяцев Витовту путем дипломатических переговоров удалось этого добиться и в Грюнвальдском бою участвовала только одна ливонская хоругвь.[394]394
  Там же, стр. 252.


[Закрыть] На этом же совещании, очевидно, был продуман вопрос о снабжении войска и выбрано место для хранения запасов.

Были предприняты также некоторые дипломатические шаги. Еще в августе 1409 г. Владислав-Ягайло составил и, очевидно, тогда же разослал всем европейским государям жалобу на действия Ордена (текст ее приведен у Длугоша). В конце года король вместе с Витовтом распространяют новые послания с такими же жалобами.[395]395
  Codex epistolaris Vitoldi. Monumenta medii aevi historica, t. VI, Crakoviae. 1887, № 426.


[Закрыть]

Орден тоже не терял времени даром. Главное внимание его было направлено на приобретение союзников. Еще в августе 1409 г. он заключил договор с западнопоморскими князьями, и те обязались доставить ему подкрепление в войне против Польши и Литвы и не заключать ни с одной из них мира без его ведома.[396]396
  J. Mitkowski. Pomorze zachodnie, стр. 122-123.


[Закрыть] В поддержке Ордену не отказывали ни германский император Рупрехт, ни его соперник, недавно отстраненный от императорского престола и не терявший надежды вновь занять его чешский король Вацлав IV, ни, наконец, брат Вацлава, венгерский король Сигизмунд, тоже претендент на германский престол. Оказывая услугу Ордену, каждый из них рассчитывал на его помощь в своей борьбе за этот престол. Особенно охотно шел навстречу Ордену Сигизмунд. Вечно нуждавшийся в денежных средствах, он надеялся, что богатое Орденское государство щедро с ним расплатится за услуги. Не смущаясь тем, что еще в 1397 г. между ним и Польшей был заключен мирный договор, срок которого истекал только в 1413 г., Сигизмунд согласился в декабре 1409 г. заключить договор с Орденом, взяв на себя обязательство напасть во время предстоявшей войны на южные районы Польши.

Если у Владислава-Ягайлы план действий был точно разработан заранее и никаким изменениям, по крайней мере до 10 июля, не подвергался, то этого нельзя сказать об Ордене. Единственно чего он твердо придерживался, это решения не оставлять своей территории и принять войну на ней. Но Ордену не было известно, как поведет себя неприятель, с какой стороны можно противника ждать, будут ли наступать Владислав-Ягайло с Витовтом вместе или каждый отдельно. Поэтому вначале были приняты меры по укреплению литовско-орденской и польско-орденской границы на всем ее протяжении, а местом концентрации главных сил под командованием великого магистра было выбрано Свеце. Полученные Орденом в июне донесения о передвижениях литовского войска и о сосредоточении его на Нареве вызвали опасения, что Витовт собирается совершить нападение на орденские земли через Оструду. В связи с этим была сформирована специальная группа под командованием великого маршала Ордена возле Оструды, но главные силы оставались под Свеце, поскольку ожидалось нападение поляков вниз по левому берегу Вислы и на Новую Марку. Положение прояснилось только в конце июня – начале июля, когда польские войска собрались в Червиньске и сюда же прибыл Витовт со своими силами. Но куда двинется объединенное польско-литовско-русское войско дальше – на Добжинскую землю или на север к Мариенбургу – продолжало оставаться неизвестным. На всякий случай армия из-под Свеца была переброшена на правый берег Вислы и двинулась к Дрвенце. Магистр объехал все броды и крепости на этой реке и отдал распоряжение укрепить ее берега частоколами. Когда после 5 июля стало ясным, что противник движется на север к Мариенбургу, Орден стянул все войска в Кужентник на Дрвенце, спешно переправил сюда продовольственные запасы из Мариенбурга и приготовился дать здесь сражение. Предполагалось допустить польско-литовско-русское войско к атаке западного берега Дрвенцы, обстрелять его из орудий, и используя возникшее в его рядах замешательство, выпустить против него конницу, чтобы окончательно разгромить его.[397]397
  S. Kuczynski. Wielka wojna, стр. 272-278, 315-318.


[Закрыть]

Однако расчеты Ордена, как мы читаем у Длугоша, провалились. Подойдя 10 июля к Кужентнику и убедившись, что орденское войско стоит на противоположном берегу Дрвенцы в боевой готовности, что берега реки сильно укреплены, Владислав-Ягайло решил, отступив несколько назад, обойти реку посуху у ее истоков. Узнав об отходе польско-литовско-русского войска, великий магистр Ульрих фон Юнгинген выступил со всеми своими силами из Кужентника вверх по Дрвенце. Так как река делает большой изгиб на север, то крестоносцы решили переправиться через нее,[398]398
  Г. Дельбрюк. История военного искусства, т. 3. M., 1938, стр. 384.


[Закрыть] не доходя до ее истоков, и, дойдя до крепости Братиана, магистр приказал построить на Дрвенце 12 мостов.

На основе рассказа Длугоша нельзя установить ни времени выхода орденского войска из Кужентника, ни дальнейшего движения его от Братиана до Танненберга. Один из этапов этого движения указывает орденская хроника, сообщая, что в Танненберг орденское войско пришло из Любавы.[399]399
  J. Possilge. Chronik, стр. 315.


[Закрыть] Такая скудность данных, почерпаемых из источников, вызвала разноречивые мнения о маршруте Ордена.

По мнению П. А. Гейсмана, армия Ордена 13 июля перешла в Любаву, а в ночь с 14 на 15 июля двинулась к Танненбергу.[400]400
  П. А. Гейсман. Польско-литовско-русский поход в Восточную Пруссию. Киев, 1910, стр. 23.


[Закрыть] С. Куйот полагал, что из Кужентника орденское войско выступило 12-го, в тот же день пришло в Братиан и, начав переправу через Дрвенцу, занято было ею весь день 13-го, в ночь же с 14-го на 15-е было под Любавой, откуда двинулось на Танненберг.[401]401
  S. Kujot. Rok 1410. Wojna. Roczniki Tow. Nauk. w Toruniu, t. 17, Torun, 1910, стр. 117-120.


[Закрыть] Наконец, С. Кучинский считает, что, выйдя 11-го из Кужентника и прибыв в тот же день в Братиан, 12-го крестоносцы переправились через Дрвенцу и пришли в Любаву, а 13-го были в 10 км от Домбровно, где находились союзные войска,[402]402
  S. Kuczynski. Wielka wojna, стр. 325-326.


[Закрыть] и отсюда двинулись к Танненбергу.

В каждом из этих мнений имеются свои слабые стороны. У Гейсмана неясно, почему так поздно вышел Орден из Кужентника, как успел за один день совершить 15-километровый путь до Любавы и на что потратил он целый день 14-го числа. В мнении С. Куйота сомнение вызывает слишком поздний приход орденского войска в Любаву, только в ночь с 14-го на 15-е. Переход от Любавы до Танненберга очень велик, и если бы Орден действительно только к этому времени подошел к Любаве, 15-го битва под Грюнвальдом едва ли бы состоялась. В предположениях С. Кучинского не учтены трудности переправы. Пусть даже переправа проходила не по одному, а по 12 мостам, пусть эти мосты были уже готовы к приходу войска (как считает С. Куйот, предполагая, что магистр за сутки до своего выступления отправил с особым отрядом приказ в Братиан поставить мосты),[403]403
  S. Kujot. Rok 1410, стр. 119.


[Закрыть] все равно, едва ли можно было в течение одного дня и переправить всю армию и обоз, и еще совершить переход до Любавы. Вопрос о маршруте орденских войск до Танненберга остается открытым.

Когда прибыло орденское войско к Танненбергу, опять-таки не совсем ясно. На основе рассказа Длугоша создается впечатление, что оно пришло позже, чем польско-литовское. Такое же впечатление производит рассказ второго польского источника.[404]404
  Cronica conflictus, стр. 436.


[Закрыть] П. Гейсман и С. Куйот в своих мнениях о времени прихода крестоносцев следуют этим показаниям источников.[405]405
  П. А. Гейсман. Польско-литовско-русский поход, стр. 24-25; S. Kujot. Rok 1410, стр. 130-131. Что крестоносцы подошли позже, считал и Г. Дельбрюк (История военного искусства, т. 3, стр. 384).


[Закрыть] В отличие от других, С. Кучинский, исходя из предполагаемых им сроков продвижения орденского войска от Кужентника до Фрегново, считает, что под Грюнвальд оно пришло самое меньшее за день до прихода польско-литовско-русского войска.[406]406
  S. Kuczynski. Wielka wojna, стр. 328.


[Закрыть] Как и предполагаемые им сроки продвижения Ордена, так и время его прихода к Грюнвальду вызывают сомнение.

Мы не станем излагать здесь ход самой битвы под Грюнвальдом. Это сделано Длугошем и повторять его нет смысла. Но предвидя вопросы, которые могут возникнуть у читателя при чтении Длугоша, мы считаем не лишним привести здесь некоторые общие сведения, касающиеся военных сил обеих воюющих сторон, их организации, численности, расстановки на поле боя и т. д.

Вооруженные силы Польши были представлены посполитым рушением, т. е. феодальным ополчением, созывавшимся только в случае войны. Основу его составляло рыцарство – шляхта (дворянство), обязанное к конной службе. Пехота комплектовалась из крестьян.

Конница составляла основу вооруженных сил и на Литве. Конное войско формировалось из высшего слоя литовско-русского феодального общества, бояр. Пехота, как и в Польше, состояла из крестьян.

Орден представлял собой постоянную и прочную военную организацию. Во главе его стоял великий магистр, он же – главнокомандующий военными силами во время войны. Власть его ограничивалась советом (капитулом) высших братьев в числе пяти. В совет входили великий комтур, великий маршал (полководец Ордена), великий интендант, великий госпитальер (начальник госпиталей) и великий казначей. Рядовая масса Ордена состояла из братьев-рыцарей и полубратьев, или орденских слуг. Они составляли постоянное конное войско Ордена, рыцари – тяжеловооруженное, орденские слуги – легковооруженное. Кроме того, в случае войны комтурства, т. е. округа, на которые делилась территория Ордена, должны были выставлять каждое от себя вооруженные отряды, во главе которых стояли правители этих округов, комтуры. Пехота формировалась из крестьян и ремесленников.[407]407
  А. Барбашев. Витовт, стр. 73-82; П. С. Гейсман. Польско-литовско-русский поход, стр. 11-12.


[Закрыть]

Главную роль в войске того времени играла конница, особенно тяжелая. Пехота в основном охраняла обоз, хотя в Грюнвальдском бою, в частности в последней и решающей стадии сражения, она принимала весьма активное участие. Вооружение рыцарской конницы состояло из копий, мечей, боевых молотов и топоров, луков со стрелами. Пехота была вооружена луками, топорами, пиками, мечами.[408]408
  S. Kuczynski. Wielka wojna, стр. 245.


[Закрыть]

Артиллерия в то время только появлялась и была представлена примитивными пушками (бомбардами), которые стреляли каменными или свинцовыми ядрами, были малоподвижны и в полевом бою значения почти не имели, бомбарды применялись главным образом как осадные орудия.[409]409
  П. А. Гейсман. Польско-литовско-русский поход, стр. 13.


[Закрыть] Они были трех родов: легкие, стрелявшие ядрами величиной с кулак, весом от 200 г до 2 1/2 кг, средние, стрелявшие ядрами весом от 4 до 10 кг, и тяжелые, выбрасывавшие ядра в 10 кг и больше.[410]410
  S. Kuczynski. Wielka wojna, стр. 245-246.


[Закрыть]

Самой меньшей боевой единицей было так называемое «копье». Оно состояло из трех всадников. В состав его входили закованный в латы, тяжеловооруженный рыцарь с длинным (до 6 м) копьем, мечом и топором, затем легковооруженный оруженосец рыцаря и лучник, т. е. стрелок с луком. В «копье» имелся еще четвертый конь, свободный или с поклажей. Оруженосцев и лучников могло быть больше, поэтому число конных могло доходить до семи человек.[411]411
  S. Kujot. Rok 1410, стр. 78-79; S. Kuczynski. Wielka wojna, стр. 232.


[Закрыть]

Из «копий» образовывались «знамена», хоругви (отряды). В хоругвь входило от 20 до 100 копий. Хоругви объединялись в «клинья» – колонны, суживавшиеся вперед.[412]412
  S. Kuczynski. Wielka wojna, стр. 333.


[Закрыть]

Численность войска как с польско-литовской, так и с орденской стороны точно не известна. Важнейший источник, Длугош, приводит лишь количество отрядов – хоругвей с каждой стороны: 51 хоругвь у крестоносцев, 90 хоругвей в польско-литовском войске (из них 50 у поляков, 40 у литовцев и русских). Отсюда можно только сделать вывод, что силы союзников значительно превосходили силы Ордена, но установить, сколько же сражалось на каждой стороне, – невозможно потому, что количественный состав хоругви колебался. В своем другом труде – «Прусские знамена» – Длугош приводит данные о составе некоторых орденских хоругвей.[413]413
  J. Dlugosz. Banderia Pruthenorum. Wyd. K. Gorski. Warszawa, 1958, стр. 207, 219, 259.


[Закрыть] Из них следует, что в хоругви, считая по 3 вооруженных в «копье», могло быть от 180 до 300 человек.[414]414
  S.. Wielka wojna, стр. 221. Но в «копья» богатых крестоносцев и иностранных гостей могло входить и больше вооруженных людей, отсюда число людей в хоругви могло быть и выше (там же).


[Закрыть] Единственно твердая цифра, которую находим у Длугоша, это число татарских конников на стороне литовцев: по данным Длугоша их было триста.

Отсутствие сведений в современных событиям источниках дало широкое поле для произвольного исчисления военных сил каждой из сторон, причем и указанное Длугошем число татар тоже подверглось изменениям. Поэтому в литературе высказывались самые разнообразные мнения о численности войск. А. Барбашев считал, что польско-литовско-русское войско составляло не более 100 тысяч человек (из них 30 тысяч он отводит на татар), а орденское – около 30 тысяч.[415]415
  А. Барбашев. Витовт, стр. 60-62.


[Закрыть]

Тоже в 100 тысяч приблизительно исчислял союзные войска П. А. Гейсман (причем конницу в 25 тысяч), зато на стороне Ордена предполагал до 60 тысяч (из них в коннице 14-15 тысяч).[416]416
  П. А. Гейсман. Польско-литовско-русский поход, стр. 13-14.


[Закрыть] Оба автора исходили из среднего количественного состава хоругви. Руководствуясь этим же критерием, почти к таким же результатам пришли и некоторые польские авторы, исчисляя польско-литовско-русскую конницу в 23 с лишним тысячи, орденскую в 16 с лишним тысяч человек. В польской историографии вообще заметно стремление по возможности не завышать предполагаемых цифр. Не так еще давно общая численность орденского войска считалась в 31 тысячу человек (25 тысяч всадников и 6 тысяч пехоты) и даже 20-22 тысячи (при 15 тысячах всадников), а численность польско-литовско-русского войска в 41-46 тысяч в первом случае и 18-23 тысяч во втором.[417]417
  Пользуюсь обзором мнений, приведенных у С. Кучинского (S. Kuczynski. Wielka wojna, стр. 212-215).


[Закрыть] К таким же невысоким цифрам пришел в последнее время и С. Кучинский. Положив в основу своих вычислений совершенно новый критерий – мобилизационные возможности каждой из сражавшихся сторон, он пришел к выводу, что войско крестоносцев, набранное с территории Ордена, составляло 33 500 человек, из которых в битве участвовало 27 500 человек (часть была поставлена на охрану замков), да иностранных гостей было больше 4000 человек. Таким образом, всего 32 тысячи, из них конница составляла 21 тысячу, пехота 11 тысяч. Союзное же войско исчислялось в 31 с половиной тысячу, из них 29 тысяч приходилось на конницу, остальные на пехоту. Кроме того, в состав союзных войск входило 1000—2000 татар.[418]418
  Там же, стр. 224-225, 235, 238.


[Закрыть]

Трудно, конечно, судить, кто прав. Но все-таки Длугош ясно указывает и подробно описывает 51 хоругвь в орденском войске и 90 в польско-литовско-русском. Из этого следует, что независимо от числа людей в хоругви (оно колебалось и на той и на другой стороне) союзное (конное) войско приблизительно в два раза превосходило орденское. А это соотношение сил в приведенных выше расчетах не соблюдено, и поэтому эти цифры внушают сомнение.

Самой громоздкой частью войска был обоз. Предполагая, что общая численность польско-литовско-русского войска составляла 39 тысяч, С. Кучинский считает, что в обоз его входило самое меньшее 10 тысяч телег с продовольствием и еще телег пятьсот с орудиями, запасным оружием, ядрами, канцеляриями короля и Витовта и т. д.[419]419
  Там же, стр. 312.


[Закрыть]