Текст книги "Грюнвальдская битва"

Автор книги: Ян Длугош

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

Ян Длугош
Грюнвальдская битва

ИЗДАНИЕ ПОДГОТОВИЛИ

Г. А. СТРАТАНОВСКИЙ, Б. В. КАЗАНСКИЙ, А. В. РАЗУМОВСКАЯ

ОТ РЕДАКЦИИ

Пятнадцатого июля 1960 г. исполнилось 550 лет со дня знаменитой Грюнвальдской битвы, в которой объединенные польские, литовские и русские войска при поддержке чешско-моравских отрядов одержали блистательную победу над войском крестоносцев Тевтонского ордена, могущественного и опасного носителя немецкой агрессии, в течение почти 200 лет державшего эти народы под угрозой порабощения и захватившего многие их земли.

Самое яркое отражение Грюнвальдская битва нашла в труде крупнейшего польского историка Яна Длугоша «История Польши», написанном сравнительно скоро после знаменательной битвы (между 1455 и 1480 гг.).

Познакомить читателя с описанием Грюнвальдской битвы в труде Длугоша и является задачей данного издания. Участники издания предпочли не ограничиваться одним только разделом «Истории» Длугоша, повествующим о событиях 1410 г., но дать также и разделы, излагающие историю предшествовавшей этим событиям многовековой борьбы Польши и Литвы с Тевтонским орденом. Связанные размерами публикации, они остановились на тексте Длугоша в рамках 1386-1411 гг. В этом тексте описываются отношения между сторонами в наиболее напряженный период, после заключения Польско-Литовской унии, вызванная этими отношениями война 1409-1410 гг., знаменитая битва и ее результаты.

По мнению участников издания, такой их выбор обеспечит наиболее полное ознакомление читателя с важнейшими событиями, связанными с Грюнвальдской битвой.

Опущенные при переводе места оригинала, отмеченные в тексте многоточиями, взяты в квадратные скобки.

Оставляя в тексте применяемую Длугошем датировку событий по названиям церковных праздников, составители книги для удобства читателя перевели ее на соответствующие даты общепринятого календаря, поместив их на полях книги.

Среди иллюстраций помещены снимки нескольких трофейных знамен войска крестоносцев, заимствованные из недавно вышедшей в Польше книги К. Гурского «Banderia Pruthenorum» (Warszawa, 1958). К сожалению, составителям книги не удалось найти снимков знамен польско-литовско-русского войска.

ТЕКСТ

ГОД ГОСПОДЕНЬ 1386

МАГИСТР ПРУССИИ, ПРЕНЕБРЕГШИ ПРИГЛАШЕНИЕМ, НЕ ЯВЛЯЕТСЯ НА КРЕЩЕНИЕ И ВЕНЧАНИЕ НА ЦАРСТВО ВЛАДИСЛАВА-ЯГАЙЛЫ, А, СОБРАВ ВОЙСКО, ВМЕСТЕ С БРАТОМ КОРОЛЯ, АНДРЕЕМ, ОПУСТОШАЕТ ЛИТВУ И ЗАНИМАЕТ ПОЛОЦКИЕ ЗЕМЛИ. НО КОРОЛЬ, ПОСЛАВ СКИРГАЙЛУ, БРАТА СВОЕГО, И ВИТОВТА С ПОЛЬСКИМИ РЫЦАРЯМИ, ВОЗВРАЩАЕТ ВСЕ ЗЕМЛИ ОБРАТНО.

[...] В это время великий магистр Ордена крестоносцев Пруссии Конрад Цолльнер,[1]1
  Конрад Цолльнер фон Роттенштейн (1382—1390). (Здесь и далее годы в скобках без разъяснений – годы правления) Основу владений Ордена составляли земли прусов (одно из литовских племен, населявшее побережье Балтийского моря между Вислой и Неманом). Отсюда – Пруссия, прусский магистр, Прусский орден, пруссаки. Историю появления крестоносцев на землях прусов см. выше, в статье Л. В. Разумовской.


[Закрыть] раздосадованный предстоящим усилением как Польского королевства, так и литовских земель, ввиду слияния и союза их между собою, пылал то завистью, то опасением, как бы это не оказалось гибельным для него и для его Ордена. Несмотря на полученное через Дмитрия из Горая[2]2
  Дмитрий из Горая – один из инициаторов Польско-Литовской унии, подскарбий Польского королевства.


[Закрыть] торжественное приглашение прибыть (в Краков), чтобы воспринять Ягайлу, великого князя литовского,[3]3
  Ягайло (по-польски Ягелло) – сын великого князя литовского Ольгерда (1345—1377) и Юлиании, княжны тверской, великий князь литовский. После смерти короля польского Людовика Венгерского (1370—1382) и возведения на престол юной дочери последнего Ядвиги (род. в 1371 г. – ум. в 1399 г.) часть польских сановников выдвинула Ягайлу как наиболее выгодного кандидата на ее руку, рассчитывая благодаря этому браку присоединять к Польше литовские и особенно входившие тогда в состав-Литвы многие русские земли, а также обеспечить себе союзника в борьбе против общего врага – Тевтонского ордена крестоносцев. Польско-Литовская уния была оформлена в августе 1385 г. в г. Крево (совр. Креве в Литовской ССР), откуда получила название Кревской. В феврале 1386 г. Ягайло принял крещение по католическому обряду, получив имя Владислава, был обвенчан с Ядвигой и коронован польской короной под именем Владислава II (1386—1434).


[Закрыть] от купели и присутствовать на торжествах его крещения, коронования и свадьбы, магистр Пруссии, зная, что Ягайло и прочие князья, его братья, и главные бояре и рыцари отбыли в Краков, собрал прусское и ливонское войска[4]4
  Т. е. собрал рыцарство Тевтонского ордена крестоносцев и рыцарство Ливонского ордена, раньше Ордена меченосцев. См. выше статью Л. В. Разумовской.


[Закрыть] и двумя отрядами вторгнулся в литовские земли. При этом в его свите находился родной брат великого князя Ягайлы, Андрей,[5]5
  Андрей – князь полоцкий. После смерти Ольгерда принял активное участие-в борьбе за великокняжеский престол. С приходом к власти Ягайлы (1382) бежал к крестоносцам. В 1386 г., опираясь на военную помощь Ордена, возглавил движение в Полоцкой земле против Польско-Литовского государства.


[Закрыть] который исповедовал христианство по русскому обряду и бежал к крестоносцам, охваченный желанием с их помощью захватить верховную власть над литовцами и русскими; впоследствии польский король Владислав, взяв его в плен, заставил претерпеть тюрьму и оковы в замке Хенцины в течение целых трех лет, как опасную для всех заразу.

Конрад Цолльнер, найдя Литовскую землю опустевшей и покинутой жителями, разделяет свои войска на мелкие отряды, довершая опустошение страны и предавая ее грабежам и пожарам; сверх того, он овладевает без боя литовским замком Лукомлей и отдает его во владение и управление князю Андрею. Также и полочане отказываются от повиновения королю Владиславу и его братьям, литовским князьям, и отдают как свою землю, так и полоцкий замок князю Андрею.

Узнав об этом, король польский Владислав посылает в Литву братьев своих – родного, Скиргайлу,[6]6
  Скиргайло – князь трокский.


[Закрыть] и двоюродного (по отцу) Витовта,[7]7
  Витовт – Витаутас (лит.), сын Кейстута, двоюродный брат Владислава-Ягайлы. В разгоревшейся после смерти Ольгерда борьбе за престол между Ягайлой и Кейстутом, братом Ольгерда, верх одержал в 1382 г. Ягайло. Кейстут погиб в заключении, Витовт бежал к крестоносцам, откуда вернулся в 1384 г. и, примирившись с Ягайлой,. получил от него Гродно, Брест и Луцк. В 1389 г., неудовлетворенный своим положением, опять бежал к крестоносцам и при их поддержке совершал нападения в 1390—1391 гг. на Литву. В 1392 г. наступило примирение между Витовтом и Владиславом-Ягайлой, скрепленное Островской унией, в силу которой Витовт стал наместником Владислава-Ягайлы в литовских и русских землях. В 1401 г. Витовт получил титул-великого князя литовского, причем великокняжеская власть была передана ему пожизненно. Поддерживаемый то Орденом, то императором германским, заинтересованными в разрушении Польско-Литовской унии, он неоднократно делал попытки отложиться от Польши. Последняя была совершена им в 1429—1430 гг., и только неожиданная смерть Витовта в 1430 г. помешала ее осуществлению.


[Закрыть] придав им большое число польских рыцарей, чтобы дать отпор крестоносцам. Князья, услышав, что враги тем временем, после опустошения страны, возвратились в Пруссию, прямым путем направляются к замку Лукомле и, спустя немного дней, берут его приступом, а поставленный в нем отряд князя Андрея и крестоносцев частью обращают в бегство, частью захватывают в плен или уничтожают. После этого князья вступают в Полоцкую землю, отпавшую от короля; и в то время как ни крестоносцы, ни князь Андрей не оказали помощи полочанам, князья возвращают последним свое благоволение, казнив на плахе только виновников отпадения [...]

ГОД ГОСПОДЕНЬ 1387

КОРОЛЬ ВЛАДИСЛАВ С КОРОЛЕВОЮ ЯДВИГОЙ ПРИБЫВАЕТ В ЛИТВУ И, НИЗВЕРГНУВ ИДОЛОВ, ПРИВОДИТ К КРЕЩЕНИЮ ВСЕ ПЛЕМЕНА, РАЗДАВАЯ ОДЕЖДЫ, ПРИВЕЗЕННЫЕ ИЗ ПОЛЬШИ.

Так как Владислав, король польский, при заключении им договора с Польским королевством и королевой Ядвигой обязался клятвой обратить литовский народ и страну из идолопоклонства и языческого суеверия к поклонению единому истинному богу и к исповеданию католической веры и так как король больше всех стремлений души горел желанием распространить католическую веру, то он направляется в Литву, взяв с собой из Польского королевства Бодзанту, архиепископа гнезненского,[8]8
  Бодзанта – архиепископ в 1386—1389 гг.


[Закрыть] и многих набожной и примерной жизни церковных мужей, учением, заботой и деяниями которых христианская вера могла быть посеяна и могла процвести в народе, преданном языческим обрядам, в стране, где до тех пор Христос был неведом и чужд. Но не довольствуясь сопровождением церковных мужей, король Владислав берет с собой королеву Ядвигу, чтобы она увидела новую родину, страну и народ своего супруга, а также князей Мазовии Земовита[9]9
  Земовит IV – старший из трех правивших тогда в Мазовии князей (род. ок.. 1357 г. – ум. в 1426 г.). Исконная область Польши Мазовия не вошла в состав сложившегося на рубеже XIII—XIV вв. после ликвидации периода феодальной раздробленности единого Польского государства, но считалась леном польского короля. Воссоединение ее с Польшей состоялось в 1526 г.


[Закрыть] и Януша[10]10
  Ян, чаще Януш (ум. в 1429 г.), – брат Земовита.


[Закрыть] и князя Конрада Олесницкого,[11]11
  Конрад Белый – один из силезских князей. Силезия, исконная область Польши, входила в то время в состав Чехии, уступленная ей польским королем Казимиром III (1333—1370) по Вышеградскому миру 1335 г.


[Закрыть] познанского воеводу Бартоша из Визембурга, каштелянов – сандецкого Кристина из Козеглов[12]12
  Кристин из Козеглов – каштелян сандецкий в 1386—1417 гг.


[Закрыть] и вислицкого Миколая из Оссолина,[13]13
  Миколай из Оссолина – каштелян вислицкий в 1377—1387 гг.


[Закрыть] канцлера Польского королевства Заклику из Мендзыгожа,[14]14
  Заклика из Мендзыгожа – в 1386—1409 гг. одновременно староста куявский. Один из ближайших сподвижников Владислава-Ягайлы.


[Закрыть] подканцлера Миколая из Мошкожова,[15]15
  Имя подканцлера было Клеменс. Дальше Длугош называет его правильно. Должность эту занимал в 1389—1402 гг.


[Закрыть] чашника Влодка из Харбиновиц,[16]16
  Влодек из Харбиновиц – чашник в 1375—1391 гг.


[Закрыть] краковских – подкомория Спытка из Тарнова[17]17
  Спытко из Тарнова – подкоморий в 1385—1395 гг.


[Закрыть] и подчашия Томка[18]18
  Томек – Томаш из Венглешина(1386—1403), с 1401 г. староста Великой Польши, потом каштелян сандомежский.


[Закрыть] и много других вельмож и рыцарей польских.

По прибытии в Литву король собирает в Вильно съезд в день Пепла.[19]19
  День пепла – день покаяния, среда на первой неделе великого поста.


[Закрыть] Туда съехались по повелению короля его братья, князья Скиргайло Трокский, Витовт Гродненский, Владимир Киевский, Корибут Новгородский,[20]20
  Корибут-Дмитрий – князь новгород-северский.


[Закрыть] и большое число рыцарей и простого люда; и в течение многих дней Владислав, король польский, при содействии католических князей, прибывших с ним, прилагал много стараний к тому, чтобы рыцари и простые люди, отвергнув ложных богов, которым они, обманутые тщетой языческих заблуждений, до тех пор поклонялись, согласились почитать единого истинного бога и поклоняться ему и исповедовать христианскую веру.

Варвары, однако, оказывали сопротивление этому и заявляли, что с их стороны было бы нечестиво и дерзновенно, вопреки установлениям предков, изменить себе, покинуть и ниспровергнуть своих богов, главными из которых были следующие: огонь, его они считали вечным, он поддерживался жрецами, подкладывавшими дрова днем и ночью; леса, почитавшиеся ими священными; ужи и змеи, в которых, по верованию язычников, невидимо пребывают боги.[21]21
  Культ огня, лесов и ужей существовал и в древней Индии и в Греции. Сохранился в Литве до XV в.


[Закрыть] Этот огонь, почитавшийся варварами, как вечный, и сохранявшийся в Вильно, главном городе и столице народа, где жрец, называвшийся на их языке «знич», берег его и питал усердным подкладыванием дров (а также давал ответы молящимся, вопрошавшим божество о будущем ходе вещей, будто бы получая их от бога),[22]22
  Такой неугасимый огонь поддерживался не только в Вильно, но и в других городах. Литовский термин zincz (или zinys) по справке, данной проф. Б. А. Лариным, означал «жрец», в современном литовском языке – «знахарь», «знаток».


[Закрыть] король Владислав распорядился потушить на глазах у варваров. Капище и жертвенник, на котором совершалось заклание жертв, король также приказал разрушить; сверх того, он повелел вырубить рощи в лесах,[23]23
  Под «рощами» (luci) в лесах следует понимать скорее всего, как полагает проф. Б. А. Ларин, огороженные участки и полянки, где стояли жертвенники и кострища.


[Закрыть] почитавшиеся священными, и сломать в них ограды; а ужей и гадов, которые имелись в каждом доме в качестве домашних богов, перебить и уничтожить. При этом варвары только плачем и стенаниями провожали ниспровержение и гибель своих ложных богов и божеств, не осмеливаясь роптать на повеление короля.

Когда же были сломаны и уничтожены идолы[24]24
  Идолов, т. е. изваяний, литовцы своим богам не воздвигали. Здесь слово «идолы» надо понимать, по-видимому, в смысле «ложные боги».


[Закрыть] и литовцы воочию убедились в ложности своих богов и поняли, что были до того времени жертвами обмана, все литовское племя и народ согласились, отрекшись от древнего заблуждения, охотно и с покорной преданностью принять христианскую веру.

Спустя несколько дней, когда они были научены основам истинной веры, которые надлежит соблюдать, – молитве господней и символу веры – польскими священниками, но еще в большей степени священниками короля Владислава (ибо он знал язык племени и с ним охотнее соглашались), они были возрождены святой водой крещения. При этом щедротами благочестивого короля Владислава каждому из простых людей были розданы новые одежды – рубашки и штаны из привезенного из Польши сукна. Этой прозорливой милостью и щедростью король достиг того, что этот темный и бедно одетый народ, до того времени довольствовавшийся льняными одеждами, как только распространилась молва о такой щедрости, начал со всех областей толпами стекаться для восприятия крещения и ради получения шерстяных одежд. А так как крестить каждого верующего в отдельности стоило бы огромного труда, то все множество литовцев обоего пола, стекавшееся для крещения, было разделено по распоряжению короля на отряды и клинья; после достаточного окропления святой водой каждому отряду и всем, из кого он состоял, давалось взамен варварских имен одно из обычных христианских, именно: первому отряду – Петр, второму – Павел, третьему – Иоанн, четвертому – Иаков, пятому – Станислав. Женщинам же, которые также составляли особые отряды, давались соответствующие женские имена, именно: Екатерина, Маргарита, Доротея, по порядку и количеству отрядов. Рыцарям же и людям подостойнее давалось особое крещение, и те сами вместе с женами, детьми и родственниками устремлялись в Вильно, чтобы принять крещение и познать основы христианской веры [...]

ПРОИСХОЖДЕНИЕ ЛИТОВЦЕВ; ОБРЯДЫ ПОЧИТАНИЯ БОГОВ И ДРЕВНИЕ НРАВЫ.

Хотя и мало известно, ибо никто из писателей не сохранил об этом сведений, каким образом, откуда и когда литовские и самагитские племена пришли в те северные области, в которых они теперь обитают, а также от какого племени они ведут свой род и начало, однако правдоподобным кажется предположение, которое ведет к заключению (имея в виду как звуковой состав языка, так и сходные обороты речи), что литовцы и самагитты – латинского происхождения; и, если они и не произошли от римлян, то, во всяком случае, от какого-то племени латинского имени. Утверждают, что во времена гражданских войн, которые разгорелись сначала между Марием и Суллой, а затем между Юлием Цезарем и Помпеем Великим и их преемниками,[25]25
  Война между римскими полководцами Марием, представлявшим интересы демократических слоев римского общества, и Суллой, выразителем интересов рабовладельческой аристократии, велась в 89—87 гг. до н. э. и закончилась победой второго.. Борьба за власть между Гаем Юлием Цезарем и Помпеем происходила в 49—48 гг. до н. э. и продолжалась некоторое время после гибели Помпея между их последователями.


[Закрыть] они оставили древние места своего жительства и отчую землю в уверенности, что вся Италия погибнет во взаимном истреблении. Вместе с женами, скотом и домочадцами литовцы пришли на обширные и пустынные пространства, доступные одним зверям, почти постоянно подверженные жгучим морозам и называемые у писателей «пущи»,[26]26
  Пущи (indagines) здесь следует понимать не как лесные массивы, а как пустынные, ненаселенные пространства.


[Закрыть] в северную страну, которую они, по отчему и древнему имени [Италия] назвали Литалией (ныне она, вследствие некоторого изменения, называется поляками и русскими Литва), племени же они дали имя литалов, добавив впереди одну только букву «л», которую еще и ныне прибавляют итальянцы в своем народном языке.[27]27
  Длугош излагает теорию о римском происхождении литовцев, возникшую в его время на основе сходства литовского словаря с латинским и долго пользовавшуюся признанием. Известный польский историк, одновременно историк Литвы, Г. Ловмянский, подвергая критическому пересмотру все существующие гипотезы о происхождении литовцев, эту теорию называет пустым вымыслом XV в. (Н. Lowmianski. Poczatki..., стр. 2—12, 232).


[Закрыть] До принятия истинной веры они почитали те же самые святыни, тех же богов и справляли те же священные обряды и празднества, которые существовали у римлян, когда те были язычниками, а именно: священный огонь, который римлянами по суеверию поддерживался непрерывно, и в Риме почитали в нем Юпитера-громовержца девы-весталки,[28]28
  Представление, будто неугасимый огонь, хранимый весталками (жрицами-Весты, богини очага), был как бы воплощением Юпитера-громовержца, основано. у Длугоша на каком-то недоразумении.


[Закрыть] искупавшие свою небрежность, в случае угасания его, своей жизнью; также и леса, которые они считали священными и которых касаться железом признавалось у них нечестивым и гибельным, ибо всех, кто касался их железом и подымал на них руку, хитрый и лукавый сатана при божьем попущении поражал в руку, глаз, ногу или иной член тела, чтобы удержать своих приверженцев в нечестивой вере,[29]29
  В древних культах часто запрещалось употребление железных орудий (вместо первоначальных бронзовых или даже каменных), но тут речь идет вообще о неприкосновенности священных лесов. Любопытно упоминание вслед за языческими богами христианского сатаны.


[Закрыть] и якобы возвращал им целость только, когда его умилостивляли сожжением целиком баранов и телят;[30]30
  При обычных жертвоприношениях божеству отдавались только некоторые части животных, другие оставлялись для пиршества.


[Закрыть] также считалось, что в их лесах пребывает бог Сильван и прочие боги, по известному изречению поэта: «Также и в лесах обитали боги»;[31]31
  Сильван (или Фавн) – римское божество вроде русского лешего. Цитата взята из второй книги «Эклог» Вергилия, стр. 60.


[Закрыть] в змеях же и ужах римляне почитали бога Эскулапа, который в виде змеи привезен был в Рим на корабле из Греции, именно из Эпидавра, для прекращения сильно свирепствовавшей чумы.[32]32
  Лат. Эскулапий, греч. Асклепий – бог-целитель, почитавшийся особенно в Эпидавре. О перевозе его в Рим в 293 г. до н. э. рассказывают Тит Ливий (кн. 10, ст. 47, 7) и Овидий (Метаморфозы, XV, ст. 622 ел.).


[Закрыть]

В таких и подобных священнодействиях литовцы, хотя и не воспроизводили в точности обряды римлян и италийцев, но все же большей частью им подражали.

Сверх того, у литовцев, пока они пребывали во тьме язычества, существовало унаследованное от предков священное празднество и обычай: в начале октября месяца, после сбора урожая, отправляться с женами, детьми и домочадцами в леса, почитавшиеся священными, и приносить в течение трех дней отчим богам быков, баранов и прочих животных в жертву и полное сожжение; а после жертвоприношений и священнодействий проводить эти три дня в празднествах, играх и плясках, предаваясь пиршествам и пьянству; и это празднество было главным и важнейшим, от которого никому нельзя было уклониться.

Также, возвратясь из вражеских земель с победой или с добычей, они воздвигали из груды дров костер, на сооружение которого каждый кидал по полену; в огне этом сжигали самого красивого и знатного пленника, полагая, что такого рода нечестивым сожжением они более всего угождают своим богам и умилостивляют их. Нам неясно, однако, унаследовали ли они этот обычай от предков или сами измыслили обряд, так как язычеству вообще свойственно в своем ослеплении возрастать в своих заблуждениях.

Кроме того, они сжигали своих покойников, что было, как мы знаем, в обычае не только у италиков и латинов, но и у прочих народов. Однако литовцы благодаря множеству лесов и рощ имели особые леса, в которых каждое селение и каждый дом и семья располагали особыми кострищами для сожжения по обычаю тел покойников. При этом к сжигаемому человеческому телу присоединяли наиболее ценных животных и вещи: коня, быка, корову, седло, оружие, пояс, ожерелье, кольцо, и все это сжигали вместе с трупом, не считаясь с тем, что вещи могли быть золотые или серебряные. Согласно этому обычаю был предан сожжению в лесу Кокивейт,[33]33
  Название этого леса связывается с распространенным у литовцев культом лесных божков, кауков, своего рода гномов, обитавших якобы под землей между корнями деревьев.


[Закрыть] близ замка и селения Мижехолы, великий князь литовский Ольгерд, сын Гедимина[34]34
  Ольгерд, сын Гедимина, правил в 1316—1341 гг.


[Закрыть] и отец Владислава, короля польского (похищенный смертью в заблуждении язычества), вместе со своим лучшим конем, одетый в затканный жемчугами и драгоценными камнями жупан, в великолепной пурпурной одежде, расшитой золотом, и с серебряным позолоченным поясом.

Как литовские, так и самагитские племена живут на земле, обращенной большей частью к самой холодной области севера, и настолько стынут от дождей и холодов, что многие гибнут от сильных морозов, и у иных особенно страдают носы, так как в последних, по-видимому, больше влаги, на которую действует холод.

Лето в той и другой областях скорее представляется в воображении, чем существует в действительности, и длится оно всего два месяца; остальное время года они стынут от холода. Поэтому зерно плохо созревает в этих местах и его приходится сушить на огне и придавать ему спелость искусственным жаром.[35]35
  У Длугоша: colore. Очевидно, описка или неверное чтение вместо calore, так как разумеются, очевидно, овины.


[Закрыть]

Свойства земли, где они обитают, и неба, под которым живут, а также близкое общение и смешение с русскими племенами во многом изменили прежние древние склонности литовцев, но не вполне их устранили; те, кто подпали под влияние иноземных пороков, вырождались вследствие дурного влияния и вредной пищи и становились более способными к грабежам и набегам, чем к сражениям.

В давние годы занятый литовцами край находился в таком пренебрежении, безвестности и незначительности, что, ввиду их бедности и природного бесплодия почвы, князья киевские взимали с них дань одними шкурами и лыком, единственно в знак подчинения.[36]36
  Наши летописи сохранили сведения о ряде походов Владимира, Ярослава и других князей против отдельных литовских племен. Возможно, что эти князья потом получали с литовцев дань.


[Закрыть] Впервые Витень, князь литовцев, подняв восстание против русских и поставив себя князем среди своих, вступил с русскими в борьбу; напав на них и действуя хитростью, он мало-помалу настолько набрался сил, что наложил иго на русских князей и даже заставил их платить себе дань, которую сам в течение многих лет до этого платил русским.[37]37
  О борьбе брата Гедимина, князя Витеня (1293—1316), с Русью ничего неизвестно. Походы на Русь литовцы начали совершать задолго до Витеня, еще с конца XII в.


[Закрыть]

Литовцы удерживают в рабстве большое число рабов; и так как рожденные от сожительства с рабами разделяют ту же участь, а некоторые, хотя и родились свободными, но, не имея возможности уплатить подати или судебные пени, которые у них весьма высоки, обращаются в рабов или продаются в рабство, то число рабов умножается со дня на день; службой же и трудом рабов литовцы накапливают имущество и богатства.[38]38
  В описываемое Длугошем время рабство у литовцев, вообще им известное (в патриархальной форме), уже не существовало.


[Закрыть] Наученные давними порядками, они с удивительной верностью хранят свои тайны и тайны своих государей.

ОСНОВАВ ГОРОД ВИЛЬНО, ЛИТОВЦЫ ДАЛИ ЕМУ И РЕКАМ, ПРОТЕКАЮЩИМ ПОБЛИЗОСТИ, НАЗВАНИЯ ВИЛИЯ И ВИЛЬНА ПО ИМЕНИ КНЯЗЯ СВОЕГО ВИЛИЯ; ПО БЕДНОСТИ ОНИ ПЛАТИЛИ РУССКИМ КНЯЗЬЯМ, В ЗНАК ПОДЧИНЕНИЯ, В КАЧЕСТВЕ ДАНИ ШКУРЫ.

Литовцы, самагитты и ятьвинги,[39]39
  Ятьвинги (ятвяги) – одно из литовских племен, населявшее территорию к северу от Беловежской пущи.


[Закрыть] хотя имели различные наименования и делились на много родов, составляли тем не менее единое целое, ведя свое происхождение от римлян и италиков, и это племя в течение долгого времени безвестное и темное, выступило тогда впервые. Они стали изгнанниками, когда у римлян и италиков возгорелись междоусобные войны между Юлием Цезарем и Помпеем. Во время этих войн они были сторонниками Помпея, когда же последний сначала был побежден на полях Фарсала, а затем умерщвлен в Александрии в Египте, они, ввиду того, что некоторые из них находились в родстве с Помпеем и помогали помпеянцам усерднее, чем прочие римляне, и ненавидя победителя, Юлия Цезаря, и боясь с его стороны особенно жестоких гонений против себя, как людей, особенно враждебных, ненавистных и ненадежных, покинули Рим в год от основания города семьсот четырнадцатый[40]40
  По преданию, Рим был основан в 754 г. до н. э.


[Закрыть] и со всем имуществом и рабами удалились в северные области, где могли безопасно и безнаказанно укрываться. Об этом свидетельствует самое имя, которым они себя называют. Ибо все упомянутые племена называли себя литалами, следуя старинному обыкновению италийской речи, которое доныне соблюдают итальянцы вообще в своем народном языке, именно добавляя букву «л» перед многими словами.

И те же самые святыни, боги и священнодействия были у литовцев, что и у римлян в пору их языческого заблуждения. Вулкана они почитали в огне, Юпитера – в молнии, Диану – в лесах, Эскулапа – в ужах и змеях, в главных городах поддерживали огонь, который они называли и считали вечным. Этот огонь сохранялся жрецом, который давал даже, будучи научен бесом, двусмысленные ответы тем, кто приносил жертвы и вопрошал его; Юпитера же они почитали в молнии и называли на своем народном языке Перкун, как бы percussor.[41]41
  Перкун – бог грома и молнии, соответствующий славянскому божеству Перуну, был, видимо, главным божеством у литовцев. Длугош наивно объясняет это имя как соответствие лат. percussor (от percutere – пробивать, поражать).


[Закрыть] Также и многие леса они чтили как священные, так что проникать в них и подымать на них руку, срубая деревья или листву, считалось преступлением; ибо того, кто срезал листву или вступал в эти леса, бес умерщвлял или изувечивал, поражая ту или другую часть тела. Наконец, почти в каждом доме они содержали гадов и змей, давая им в пищу молоко, и резали им петухов в качестве умилостивительной жертвы.

Первоначально называясь литалами, по прошествии времени от других народов получили они название литванов – путем прибавления «в» и замены «л» на «н». Будучи изгнаны из Италии междоусобными войнами и смутами, они заняли обширные пустоши между Польшей, Русью, Ливонией и Пруссией – области, в течение большей части года скованные зимней стужей.

Там они основали сначала город Вильно, который и до сего дня является столицей племени, назвав его по имени князя Вилия,[42]42
  Вилий – имя легендарного литовского князя.


[Закрыть] под водительством которого они покинули Италию и вступили в эти земли, а рекам, протекающим около города, Вилии и Вильне, дали названия по имени того же князя.

Они жили первоначально свободно, по собственным законам, ибо соседи не вмешивались в их дела, пока, размножась, не возросли числом и не опустошили нижнюю землю, обращенную к Пруссии, на их языке соответственно называемую Самагиттия (что значит «нижняя земля»), а также и землю, смежную с Польшей, которую они назвали «Яроцонами».[43]43
  Речь здесь идет о земле ятвягов. Брюкнер считает, что название Яроцоны, которым наделил здесь Длугош это литовское племя и его землю, основано на ошибочной транскрипции польского названия племени (ятьвинги) в одной из папских грамот (A. Bruckner. Starozytna Litwa, стр. 23).


[Закрыть]

Русские, и прежде всего киевские князья, обеспокоенные продвижением литовцев (так как последние заняли леса, состоявшие во владении русских), принудили литовцев платить дань, однако жалкую и скромную, только в знак своей власти и господства; и литовцы платили много лет дань корой дубовых ветвей, ибо нельзя было взимать с них большего, вследствие бесплодия земли.

Язык у них латинский, отличающийся лишь незначительными различиями, так как он, вследствие общения с соседними племенами, уже склонился к свойствам русских слов. Одежда и ношение коротких волос и бороды издавна были у них в обычае. Большую часть войска у них составляют рабы, которые также строят все здания и исполняют домашние обязанности и даются как приданое зятьям; причем господа применяют к ним чрезмерную суровость и скаредность более, чем варварскую. Никогда не имеют они обыкновения давать рабам вольной. В силу того, что дети, рождающиеся у рабов, также становятся рабами, число их со дня на день увеличивается. Кроме того, часто обращение в рабство происходит и путем насилия, по клевете или в силу несправедливости, в особенности в наше время, когда верховный государь Литвы, которого эти племена по обычаю предков имеют обыкновение называть великим князем (этим именованием называли Помпея), не представлял никакой защиты притесняемым и угнетенным.

Чем богаче кто-либо, тем больше он выставляет вооруженных людей своему государю в случае войны.

Пища у этого племени скудна и сурова; ее стряпают в посуде и горшках, слепленных из муки,[44]44
  Cibus pascedis et oilis ex farina formatis coctus. Pasceda или pascedum – слово неизвестное; судя по тому, что оно стоит наряду с «горшками», по-видимому, употреблено Длугошем для обозначения какого-то вида посуды. Удивляет указание, что она и горшки сделаны из муки. Вероятно, имеется в виду какой-то литовский способ изготовления, чуждый полякам (как изготовление окорока, запеченного в тесте, и т. п.). Правильность текста едва ли может быть заподозрена, так как по проверке, любезно произведенной проф. М. Плезя (Краков), то же чтение дает наиболее авторитетная «(краковская) рукопись „Истории“ Длугоша, выполненная его секретарем с собственноручными поправками автора.


[Закрыть] и чаще пекут на огне, чем варят в воде.

Самые безвестные из северных племен, обязанные русским подчинением и ничтожной данью, они, как это ни покажется удивительным для всякого, собственной ли доблестью или по трусости и бездействию соседей, достигли такого успеха, что теперь повелевают русскими, под властью которых почти в течение тысячи лет находились на положении рабской черни.

Погребения у них в пору язычества не отличались от италийских: всех покойников они сжигали на костре, а с ними и коня, одежду и утварь, какую умерший, как они знали, ценил больше всего; теперь они хоронят трупы в земле.

Дух у этого племени спесивый, мятежный, нечестный, дерзкий, лживый и скаредный. Неразговорчивые по природе, они покрывают молчанием собственные тайны и тайны своих государей. С детьми они шаловливы, государству своему преданы горячо и усердно, склонны к похоти, пьянству и лести, усердны и на редкость привержены к гаданию, колдовству и ворожбе. Они руководятся скаредностью и в пище скупы, кроме тех случаев, когда устраивают пышные пиры и угощения для гостей и приезжих. О празднествах и обрядах, относящихся к служению богам, заботятся преимущественно знатные лица и наместники, народ же – мало. Женщины у них отличаются большим усердием и заботой в ведении хозяйства и приращении его; они распоряжаются пищей и снедью, а также изготовляют всякого рода ткани из льна; но и они склонны к пьянству.[45]45
  Будучи образованным человеком и духовным лицом, Длугош относится к литовцам свысока как к малокультурному народу, лишь недавно принявшему крещение. Все же он отмечает их горячий патриотизм и преданность родине.


[Закрыть]

Витовт-Александр[46]46
  Александр – имя, принятое Витовтом при крещенье.


[Закрыть] держал литовские племена[47]47
  «Литовские племена» в тексте отсутствуют, вместо этого стоит «has», как будто относясь к женщинам, о которых перед этим шла речь. Очевидно, обмолвка Длугоша.


[Закрыть] в послушном повиновении двумя мерами, без которых всякая власть государя у них была бы сомнительной, непрочной и подобной тени, а именно страхом, ибо он был склонен к карам, грозен и безжалостен, а также заботой своей, ибо в походах и в удовлетворении нужд каждого был он скор, щедр и великодушен.