Текст книги "Гуттаперчевый человек. Краткая история российских стрессов"

Автор книги: Яков Миркин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Мы крупные суммы, принадлежащие государственному банку и государственному казначейству, держим за границей у иностранных банкиров, но ведь опять мы этим причиняем крупный ущерб казне, так как процент у нас обычно выше, чем за границей, притом мы деньги занимаем, платя по 5–6 %, ну а затем довольствуемся от иностранных банкиров ничтожным процентом^[356].

Кредит – крылья хозяйственной деятельности^[357]. Вступите на иной путь экономической политики, насадите мелкий кредит… снимите путы с деятельности всех и каждого в России – и население станет развивать свою деятельность… оно в состоянии будет выдержать экономическую борьбу, и в этой борьбе оно само будет делаться сильнее и крепче^[358].

Расширить малую емкость нашего рынка можно при помощи иностранных капиталов. Привлекайте же их для поднятия производительности труда в широком смысле. Пустите эти капиталы широким потоком через учреждения мелкого кредита. Если мы опять станем привлекать иностранные капиталы в отдельные отрасли промышленности, то потерпим снова фиаско. Мы не должны повторить уже сделанной раз ошибки^[359].

Введение в народнохозяйственный организм сразу большой массы капитала равносильно было бы введению крови в хилый, анемичный организм, и этот последний заработал бы с усиленной энергией^[360].

Нужно больше творчества, больше размаха^[361]!

Налоги – осторожнее!

У нас воздух напоен перспективой массы новых налогов. Нужно думать не столько о приискании черпаков, хотя бы той или иной причудливой формы, чтобы вычерпывать из карманов населения средства, а нужно заботиться о том, чтобы в эти карманы что-нибудь раньше положить, чтобы было что вычерпывать^[362]. Наша ошибка была в прошлом… в том, что мы недостаточно клали в карманы населения, не возвращали ему в форме производительных расходов того, что брали^[363].

Условия экономического существования у нас для масс населения весьма печальны^[364]. Центр тяжести должен быть перенесен… на увеличение доходов населения^[365].

Только встав на путь энергичного подъема производительных сил…, мы в состоянии будем найти средства для питания нашего бюджета^[366].

Новый человек

Наша… задача – привить молодому поколению, да и всему русскому обществу – сознание нравственного долга работать^[367].

Надо отрешиться от идеалов аскетизма, надо ближе присмотреться к американской культуре и памятовать, что если мы не последуем в том же направлении, то в будущем дни наши будут сочтены (не политически, а экономически)^[368].

Нужно создать крепкое, сильное население, обладающее стальной волей, огромным запасом знаний, которое бы чувствовало себя призванным к творческой роли.

Надо создать население, умеющее извлекать это знание из самой жизни, население с развитой фантазией (… фантазия окрыляет нашу волю и энергию), и мир тогда в глазах такого населения приобретет иное обаяние^[369].

Мы должны жить вековою жизнью России, а не одним только моментом. Мы должны думать о том, как будут жить наши потомки, и если бы мы начали 20 лет тому назад, теперь мы были бы при другом положении вещей. Ведь когда-нибудь нужно же нам начать^[370].

Что еще почитать

У автора.

Миркин Я. Правила неосторожного обращения с государством. М.: АСТ, 2020.

• Прожектерствовать. Мордвинов. С. 205–207.

• Предугадать. Хлебников. С. 217–218.

Сражайся

В. Кандинский

Не сгибаясь

За свою страну сражаться всегда стоит. Но как сражаться? Планами, прожектами, в которых всегда одно и то же – так дальше жить нельзя, нужны реформы. То, что называется «бить во все колокола».

А еще как? Есть те, кому пришлось сражаться на самом деле, потому что жизнь дала им возможность осуществить свои планы. Мы их называем реформаторами. В нашей стране эти попытки были неудачны, но зато остались имена – и какие золотые имена! Они дают образец всем тем, кто будет пробовать снова и снова изменять устройство российской жизни.

А еще как сражались? Были, и неоднократно, те, кого нам легко принять за образцы чести, достоинства, культуры, лучшей этики, те, кто защищал со всей силой любого, кто требует помощи – от человека до целого народа.

Еще и учительствовали, объясняли, как все устроено, выслеживали и обнаруживали драконов – их немало в нашей жизни – и, наконец, побеждали самые трудные обстоятельства, тем самым показывая, что делать тогда, когда кажется, что ничего сделать нельзя, как двигаться, достигая самых верхов жизни.

1806. Переустроить. Сперанский

В. Кандинский

^[371]

Весь век Россия славилась выскочками из низов. Меншиков, Шафиров, Демидов, Разумовские. А сколько иностранцев! Екатерина I из служанок. Свежая кровь. И, наконец – сын благочинного Сперанский. Законодатель, «правая рука» Александра I, поповский сын. После него, до самого 1917 г., уже почти никто не забирался так высоко.

Отец – Васильев, мать – Федорова. По другим версиям – Уткин, Надеждин, Грамотин^[372]. Сперанский – так записали в семинарии. Даже сегодня в Москве живут десятки Сперанских. Эта фамилия раздавалась широко.

Так что он в Российской империи – никто. Но особенный никто. Никто так быстро не проскользнул из грязи в князи: 1772 г. – родился, с 7–8 лет – семинарии во Владимире и Суздале, 18 лет – «Главная семинария» в Александро-Невской Лавре, 20 лет – там же учитель математики, 23 года – учитель философии, секретарь Куракина, будущего генерал-прокурора Павла I, с 25 лет – в канцелярии генерал-прокурора, с 27 лет – «Ваше Высокородие», статский советник. При Павле I, 28 лет – секретарь ордена Андрея Первозванного, 29 лет – государев статс-секретарь, генеральский чин, 30 лет – «душа» Министерства внутренних дел, заведует «государственным благоустройством»^[373]. В 34 года – личные доклады Александру I, прямые поручения, 36 лет – взят на свидание с Наполеоном, 38 лет – государственный секретарь, «правая рука» Александра I. По сути, второе лицо в России.

И – падение. В 1812 г., в 40 лет «правая рука» отсечена. Заподозрен в измене, в служении французам и сослан.

Как все это знакомо! Когда в государстве нужно все переустроить, всегда есть место свежим людям. Екатерина II, Александр II, Николай II – вокруг роились новые имена. Так было и в 1917 г., в 1930-х, в конце 1980-х. Разночинцы, коммерции наследники, кухаркины дети, юные пролетарии, завлабы.

И всегда вопрос один и тот же: что в них такого? За что такие карьеры? И почему такие частые низвержения? Письмо императору 16 марта 1812 г.: «Когда Вы вчера доверили мне горькую скорбь Вашего сердца об измене Сперанского, я видел Вас в первом пылу страсти и надеюсь, что теперь Вы уже далеко откинули от себя мысль расстрелять его»^[374]. Расстрелять!

Человек формы

Так что же такого в Сперанском? Ответ: какой удобный человек! Мгновенное превращение в слова единожды высказанной мысли. Творец манифестов, работающий по 16–18 часов в день. Тот, кто немедленно, легко и со всей почтительностью придаст письменную форму, животворящую силу документа любому целеполаганию.

Он перекидывался, как мячик, от одного к другому, и всем нравился. Обходительный, ловкий, мягкий, готовая «правая рука». При Павле I от генерал-прокурора Куракина к таким же – Лопухину, Беклешову, Обольянинову. Каждый его брал. Дальше к Трощинскому, в канцелярию Непременного совета, «президиум» Александра I. Нужен, очень нужен. Изумительный докладчик, делающий все ясным, понятным. Еще прыжок – к министру внутренних дел Кочубею и, наконец, финишная прямая – стать личным человеком Александра I. Всё прыжки – за 13 лет. Еще и за лень себя ругал.

Прочь старцев! В 1812 г. Сперанскому – 40 лет, Александру I – 35 лет, Кочубею – 44 года. Счеты между своими. Одно и то же поколение. Прямые, чистые отношения письменной, думающей машины, Сперанского – и властей предержащих. Такого выскочки еще не было в Государстве Российском.

И только? Канцелярский писатель?

Искатель совершенства

Стоит помнить, кем был Сперанский. Семинаристом от младых ногтей. Тем, кто не мог мыслить иначе, как образами грандиозного переустройства мира по правильным, совершенным образцам. Формовщик. Творить государство в вычеканенных, звонких формах, прилаженных друг к другу. Внести дух в каменные его дворцы. Бог «одарил его (человека – Я.М.) разумом, чтобы он искал во всем совершенства»^[375].

Строить совершенное государство в России, где вместо хаоса будет механизм, ни в чем себе не противоречащий? Где человек включен, как часы, в надлежащее? Вот знаменитая реплика Сперанского. «Переполненный удивлением к Наполеону и Франции, сказал: «там лучше установления, но у нас люди лучше», т. е. русский человек мягок как воск; нужно только вылепить для него форму и со временем, постепенно, он сам собою в нее врастет. В этом смысле «Сперанский… старался рассеять окружавший его хаос посредством большей системы и гармонии в устройстве разных частей управления: он принялся писать уложение, преобразовывать Сенат, разграничивать министерства, установлять порядок движения дел, давать образцы для составления бумаг, – одним словом, он, казалось, слепо веровал во всемогущество формы»^[376]. Тем не менее, желая, чтобы «должностные лица были не простыми машинами, но в сфере каждого деятелями самостоятельными и в то же время ответственными»^[377].

Вдохнуть форму в государство

Что он успел создать до «свержения» в 1812 г.? Конечно, не сам. Слушая, совещаясь. Упрощая, излагая ясным и торжественным языком, но тем не менее вкладывая и смыслы. Государственный совет, «администрация» царя. Место законодательных работ и совещаний с высшими. Его 100-летие – на знаменитой картине Репина 1904 г. И сегодня в России есть Госсовет.

Новое – Министерства, Комитет министров (зародыш правительства). Сегодняшние министерства – оттуда. Минфин, Минюст – их 200-летние юбилеи в 2002 г. родом от Сперанского.

Реформированный Сенат, подвигающийся к тому, чтобы стать судебной властью. Экзамены для чиновников. Протекционистский таможенный тариф. Рост налогов, попытки создать доходную базу и свести концы с концами в государственных финансах, сдержать денежную эмиссию. Что еще? Первые шажки к будущему освобождению крестьян. Отмена крепости в Прибалтике. На это Карамзин восклицал: «Что значит освободить у нас крестьян?… Падение страшно». И далее расписывал ужасы свободного существования крестьян, преданных «в жертву их собственным порокам, откупщикам и судьям бессовестным», без земли, их пьянство и злодейство. А также поля не обработанные, пустынные житницы и вред для государства^[378].

Сперанского остановили в самом начале. Знаете, что он задумал? Ясную, строгую систему разделения властей – законодательной, исполнительной и судебной – сразу на четырех уровнях: страна, губерния, округ, волость^[379]. Государственная дума! Думы губернские, окружные, волостные. Сенат («верховное судилище для всей империи»)^[380]. Суды губернские, окружные, волостные. И такие же «правительства» на всех уровнях, как бы они ни назывались – от министерств до волостных правлений. Плюс четкая выборная система. Вход, ценз – только для людей с имуществом. Между императором и прочими властями – Госсовет, узкое горлышко, «в коем все действия порядка законодательного, судного и исполнительного в главных их отношениях соединяются и чрез него восходят к державной власти и от нее изливаются»^[381]. Через Госсовет («администрацию») власть императора абсолютна. Все можно отменить, не разрешить, установить только по воле Е.И.В.

И – хитрость. Сперанский в «Плане государственных преобразований» дал два варианта, на выбор Александра I: а) вся система только как оболочка, при «совершенном самовластии», б) «в самом деле ограничить его и умерить»^[382].

На выбор. Как желаете. Как скажете.

В 1812 г. высшие круги были в ужасе от выскочки. От потока изменений. От грозящей невыгоды. От страха потери власти, имущества, от будущего разброда в России. От одиночества Сперанского в келье. Пишет, замышляет, докладывает.

А дальше – дворцовая интрига, неосторожность, провокация, обвинение в измене, в финансовом расстройстве государства, в сношениях с Францией, в заговоре против власти – и падение. Теорию этому дал Карамзин. Ничего не менять! Плохи люди, а не институты. Нужно просто искать умных, добросовестных людей. «Всякая новость в государственном порядке есть зло, к коему надобно прибегать только в необходимости… никто не мыслил жаловаться на формы, или на образование: жаловались только на людей»^[383]. «Государь, единственный законодатель, единовластный источник властей. Вот основание российской монархии»^[384]. Не трогать!

Что доказал Сперанский?

Госаппарат, вещь формальная, сам может стать силой довлеющей. Получать власть. Поворачивать умы. Укоренять идеи, чтобы лепить страну.

В России потом была еще одна впечатляющая демонстрация силы формы, силы канцелярии. В 1920-х генсек, начальник аппарата, захотел взять всю власть в стране. И взял.

Казус Сперанского

Он обладал юридическим мышлением. С ним такое мышление впервые «вошло во власть» в России. Потом это еще трижды случилось в XX веке. Мышление формами, определениями, а затем уже смыслами действий. С ним легче кроить «сверху вниз». Безлично насаждать теоретически правильные представления о том, как все должно быть устроено, чтобы торжествовали справедливость и порядок.

Но жизнь неизмеримо богаче закона. Власть, в которой исключительно сильны формальное начало, абстракции, беременна потрясениями. Так и случилось в XX веке.

Пушкин канцелярской словесности

В России делатели, фавориты, проповедники были. А вот человека, мгновенно создающего письменный образ государства, больше никогда не было.

Из-под пера Сперанского – манифест о вступлении на престол Николая I. Пункт за пунктом развеяны любые сомнения в престолонаследии. И какой слог! «Мы призываем всех Наших верных подданных соединить с Нами теплые мольбы их ко Всевышнему, да ниспошлет Нам силы к понесению бремени, Святым Промыслом Его на Нас возложенного; да укрепит благие намерения Наши, жить единственно для любезного Отечества, следовать примеру оплакиваемого Нами Государя; да будет Царствование Наше токмо продолжением Царствования Его, и да исполнится все, чего для блага России желал Тот, Коего священная память будет питать в Нас и ревность, и надежду стяжать благословение Божие и любовь народов Наших»^[385].

Неуемный

В марте 1812 г. сослан, оказалось – на 4 года. Увезен частным приставом в Нижний Новгород. Дальше в Пермь, а затем, по великому одолжению, в свою деревушку Великополье, под Новгородом. Ныне – Сперанская Мыза (от усадьбы остался один парк). Под полицейским надзором, c доносом на лиц, вступающих с ним в связь, со вскрытием писем, с подозрением в народе, что он – изменник.

«Школьники, вышедшие из гимназии…, преследовали его и не только кричали: "изменник", но и бросали в него землею»^[386]. «На каждой почти станции лишь только узнавали из подорожной, что едет семья Сперанского, осыпали его самою жестокою бранью»^[387]. В долгах – закладывал «кресты и табакерки»^[388].

Спасался книгами. «Я решился в деревенском уединении пройти все творения св. отцов, начиная от I-го века»^[389]. Перевел труд Фомы Кемпийского «О подражании Христу»^[390]. В 4 книгах, всего 500 страниц, известнейший богословский труд. С 1805 г. «переводил по листочку в день, среди великих хлопот, по утрам вместо молитвы»^[391]. Ради чего? «Отличительное свойство сих книг в том, что они содержат и млеко для младенцев, и твердую пищу для совершенных»^[392].

Что еще? Личный профессор дочери, давший ей школу жизни, мышления, языков. Занятия с детьми друзей. И еще – ему за 40 – стал изучать немецкий и еврейский языки по священным текстам. Кроме тех, что уже знал: латинский, греческий, французский, английский.

В 1813 г. смог передать письмо Александру I. «Враги мои могли очернить меня перед Вами, но никогда не отучат сердца моего желать Вашей славы, сохранения Вашего достоинства и кроткого правления»^[393]. «Ваш разум и строгая с моей стороны логика были одни мои орудия; в них состояла вся тайна моих работ и успехов»^[394].

А какой награды просит? «Свободы и забвения»^[395].

С письма началось медленное возвращение Сперанского.

Второй круг

Возвращение – но кого? Человека, испытавшего удар огромной силы – упавшего неожиданно, с самых верхов, когда исправлял целое государство. «В одной – в половине пылкой молодости – господствовали в нем свежая, еще ничем не обманутая сила, порывы смелой мысли, уверенность в плодотворности истины и надежда на успех; в другой, – после горечи нежданного, незаслуженного бесславия, – наступили горькое разочарование, сомнение в том, что считать общественною правдою и пользою, боязнь толков и пересудов, покорность действительности при неугасшем еще честолюбии, род душевной апатии при продолжавшейся умственной деятельности… С 1812 года благородные влечения прежнего времени во многом подчинились у Сперанского обыденным целям рядового придворного»^[396].

Возвращался годами: 1816 г., 44 года – пензенский гражданский губернатор. 1819 г., 47 лет – сибирский генерал-губернатор. Повсюду – ревизии, очистка от коррупции, реформы в Сибири – вылечить ее. Сперанскому мы обязаны разделением Сибири на Западную и Восточную. 1821 г., 49 лет – спустя 9 лет снова в Петербурге. Но по-иному, никаких вершин и переустройств государства. Должности, поручения. Другой Сперанский, другой Александр I.

Никто и никогда не возвращается в России на ту же вершину, будучи изгнанным.

Но он все-таки смог. Сперанский и его команда (до 20 человек) подготовили и издали «Полное собрание законов Российской империи» с 1649 г. (45 томов) и «Свод законов» (15 томов). В части «Полного собрания» – всего лишь за 4 года (1826–1830), и еще 3 года – для «Свода законов» (1830–1833). Тем самым создал прочную юридическую основу для жизни России на все будущие времена. Привел «отечественные… законы в ясность и твердый порядок»^[397]. Мы и сегодня – через цепочку поколений – используем этот труд.

Труд, труд, труд. В этом был смысл жизни. Труд человеколюбивый, труд богоугодный. Он так и остался семинаристом. Вершить, наслаждаться, вдохнуть в формы государства дух порядка, любви. «Не делай другому того, что не желаешь себе сам».

Англичанка

Сперанский оставил нам еще один труд – любви. Как все, что он делал – изнуряющий, изумительный.

Женился на девочке-англичанке 17 лет. С первого взгляда. «Мечтательный взгляд, кроткая и вместе тонкая улыбка, прекрасные светло-русые кудри девушки… душевная чистота и скромность». Он говорил: «Мне казалось… что я тут только впервые в жизни почувствовал впечатление красоты… обворожительно-гармонический голос довершил действие, произведенное на меня ее наружностью. Одна лишь прекрасная душа может издавать такие звуки, подумал я, и если хоть слово произнесет на знакомом мне языке это прелестное существо, то оно будет – моею женою»^[398]. Произнесла – на французском. И стала женою. 1798 г. – свадьба, через 10 месяцев родилась дочь (всегда им любимая), еще через месяц жена умерла. Вспышка горя, кажется, попытка самоубийства. Считается, что в его жизни женщин больше не было. Самому себе – обет? Монашество в миру? Семинарист мог так сделать.

Знаете, что он писал дочери? «Глупо иметь ум, не обращая его на добро; а добро сие состоит в том, чтобы приводить людей к миру и взаимной любви»^[399]. «Наука различать характеры и приспособляться к ним, не теряя своего, есть самая труднейшая и полезнейшая на свете»^[400]. Этим заполнены письма – учить, успеть сказать, создать человека, образовать, любить.

– Господь с тобой! – так он заканчивал ей письма. Это же хочется сказать ему.

Делатель

Пришел бы опять. «Ежели что-нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то все хорошее сделано им – им одним». Это Толстой. «Война и мир».

Пришел бы опять со своей мудростью, своим усердием, способностью приводить дела в порядок. Со своим устройством государства – «не делай другому того, чего не желаешь себе». Пришел бы тот, кто со всей увлеченностью записал для учеников: «Его слова были слова мира… Он делал добро тем, кои желали ему сделать зло. Он проповедал людям справедливость, любовь к ближним, благотворительность, единение и мир»^[401]. Это ведь и его мышление. Сперанского. Его личность.

А надежды Сперанского? «Россия воспримет новое бытие и совершенно во всех частях преобразится»^[402].

Нам он нужен, как и 200 лет тому назад. Системность, неуемность, действенность, благо.

1911. Переиздать империю. Столыпин

^[403]

Россия уже 80—100 лет могла быть «Германией» или «Прибалтикой» в том, как устроена наша земля: кому принадлежит и как она кормит народ и еще пару десятков стран. Больше 100 лет тому назад вышел царский указ «О дополнении некоторых постановлений действующего закона, касающихся крестьянских землевладений и землепользования»^[404]. Скучное название? День указа, 9 (22) ноября 1906 г. – это день полной перемены в России. Разрешили выделять землю из общинной в личную собственность крестьян! В стране, в которой крестьян больше 80 % населения! Страна с огромным избытком населения в ее европейской части могла теперь год за годом покрываться хуторами и фермерскими хозяйствами, расселяться, брать с помощью государства новые земли в Сибири и на Дальнем Востоке. И богатеть семьями, личным имуществом – в своей массе. Это была революция!

«Каждый домохозяин, владеющий надельной землею на общинном праве, может во всякое время требовать укрепления за собою в личную собственность причитающейся ему части из означенной земли» (п. I.1 Указа). «Двигатель» этой революции – Столыпин. Знал, что делал – вырос в Прибалтике, в имении Колноберже, 113 км от Вильнюса (Вильно). Тринадцать лет был уездным предводителем дворянства в Ковно (Каунасе). Родился в Дрездене. Дочь Столыпина: «Было у нас еще имение в Ковенской же губернии на границе Германии, куда, за отсутствием в той местности нашей железной дороги, папа ездил через Пруссию. Он всегда много рассказывал о своих впечатлениях, возвращаясь из такой поездки…, восхищаясь устройством немецких хуторян»^[405]. Хутора, личные собственники земли, процветающие хозяйства, то, о чем он мечтал для России. Быть «аналогом» аграрной Германии.

Пять лет – премьер-министр России. Стал им в 44 года. Принял страну в 1906 г., кипящую. Отдал в 1911 г., успокоенную, растущую. На руках – 5 дочерей и сын трех лет. На Столыпина было совершено 10 покушений, и в последнем он был убит, в нескольких шагах от царя. Его семью взрывали вместе с ним. Аптекарский остров, Петербург, 1906 г., казенная дача, 30 человек погибли, до 70 ранены, изувечена его 12-летняя дочь, ранен сын трех лет, найденный «под обломками разрушенного балкона»^[406].

Его превозносили и чернили. «Бесспорное личное благородство»^[407]. «Благородный, преданный всей душой России, патриот», «великий энтузиаст», «идея… его захватывала всего», «изумительный, до мельчайших подробностей работник»^[408]. ««Большой, могучий, властный, во всем твердый и уверенный»^[409] «Человек долга»^[410] «Я увидел на деле, каким мужеством обладал Столыпин. Когда толпа при неистовых криках готова была броситься на солдат» – он смог остановить толпу, готовую «на погром и убийство. Кровь не была пролита на моей земле»^[411]. «Рыцарь», забывающий все, кроме интересов государства, как он их понимал^[412]. «Консерватор по своему мироощущению, либерал по своей политической программе и революционер по методу действия»^[413].

А еще? «Высокий, статный, с красивым мужественным лицом. С Думой говорил… не чиновник, а государственный человек»^[414]. «Искренний сторонник народного представительства», «друг религиозной свободы». «Когда он произносил слово „Россия“, то произносил его таким тоном, каким говорят о глубоко и нежно любимом существе. Всех поражала его изумительная всегдашняя готовность не только безгранично работать, но жертвовать собой для блага Родины»^[415].

Женился на невесте старшего брата, убитого на дуэли. И очень любил ее. «Вот, дорогой ангел Оличка, я сажусь Тебе писать, чтобы покрыть Тебя поцелуями и сказать, что я люблю свою девочку нежную и что мне тяжело и тоскливо жить без нее»^[416]. «Так хотелось бы сделать Тебе рай на земле»^[417].

Рай? Конечно, нет. Можно найти сотни самых черных свидетельств против него. 1900-е – время «революционного террора». Он взял на душу военно-полевые суды. «В ваших руках успокоение России, которая, конечно, сумеет отличить… кровь на руках палачей от крови на руках добросовестных врачей, применяющих самые чрезвычайные… меры с одним только упованием, с одной надеждой, с одной верой – исцелить трудно больного»^[418]. Судить не можем. Только в 1905–1907 гг. число жертв террора – более 9 тыс. чел., в 1908 – мае 1910-го – более 7,6 тыс. чел.^[419]

Великий оратор? «Всегда считал себя косноязычным и не решался произносить больших речей»^[420]. Читал детям вечерами Толстого («Воскресение») и Жюля Верна^[421]. Гимназию окончил на четверки. «Никогда я себя не переоценивал, государственного опыта никакого не имел, помимо воли выдвинут событиями»^[422]. Правая рука его была парализована. «Он и писал очень оригинально, держа перо в правой руке, но водя его подложенной левой»^[423]. Не любил охоты. «Не знал страха вообще. Это был большой козырь в жизни, но это его и погубило»^[424].

Но какой же крупный человек! «В… трудную историческую минуту, когда власть не представляет никакой услады… все мы стараемся лишь целиком себя использовать, пожертвовать лично собою, только бы вывести Россию из ужасного кризиса»^[425]. И еще, послушайте! «Каждое утро… я смотрю на предстоящий день, как на последний в жизни и готовлюсь выполнить все свои обязанности, уже устремляя взор в вечность. Вечером же, когда я опять возвращаюсь в свою комнату, то говорю себе, что должен благодарить Бога за лишний дарованный мне день жизни. Это единственное следствие моего постоянного сознания близости смерти как расплаты за мои убеждения. И порой я ясно чувствую, что должен наступить день, когда замысел убийцы удастся»^[426].

А что бы он сказал сегодня? Что бы произнес в своей речи, бывшей всегда напористой, ясной речью государственного человека? Что, если представить его на самых высоких наших трибунах в попытках повлиять на то, как мы живем сегодня? Закрыть глаза и слушать?

Вот эта прямая речь, программа из его собственных слов, он их уже произнес когда-то, она разложена по пунктам.

1. «Все помыслы, стремления мои – благо России^[427].

2. Отечество наше должно превратиться в государство правовое^[428]. В России… сила не может стоять выше права^[429]!

3. Вся правительственная политика направлена к насаждению мелкой частной собственности^[430]. Как же воссоздать крепкую, сильную Россию и одновременно гасить инициативу, энергию, убивать самодеятельность^[431]?

4. Бедность… худшее из рабств… То же крепостное право – за деньги. Вы можете так же давить людей, как и до освобождения крестьян. Смешно говорить этим людям о свободе или о свободах. Сначала доведите их уровень благосостояния до той, по крайней мере, наименьшей грани, где минимальное довольство делает человека свободным. А это достижимо только при свободном приложении труда к земле (и др. средствам производства – Я.М.), т. е. при наличии права собственности на землю^[432] (и на др. средства производства – Я.М.).

5. Мне… вспомнились слова. Достоевского, что «деньги – это чеканенная свобода». Поэтому правительство не могло… не дать удовлетворения… врожденному у каждого человека… чувству личной собственности, столь же естественному, как чувство голода, как влечение к продолжению рода. Тогда только писаная свобода превратится в свободу настоящую, которая… слагается из гражданских вольностей и чувства государственности и патриотизма^[433].

6. Великая задача наша – создание крепкого единоличного собственника, надежнейшего оплота государственного строя^[434]. Главная наша задача – укрепить низы. В них вся сила страны! Их более 100 миллионов! Будут здоровы и крепки корни у государства, поверьте – и слова… правительства совсем иначе зазвучат перед Европой и перед целым миром^[435].

7. Достижение возможной равномерности обложения и возможное освобождение широких масс неимущего населения от дополнительного налогового бремени^[436].

8. Наше экономическое возрождение мы строим на наличии покупной способности у крепкого, достаточного класса на низах… На наличии этого элемента зиждутся и наши законопроекты об улучшении, упорядочении местной земской жизни (муниципалитетов – Я.М.)^[437].

9. Помимо создания мелкой частной собственности, помимо землеустройства… помимо расширения мелкого кредита… мы стремимся снять также и экономические путы с земств и городов. Земская и городская жизнь идет медленно вперед… не из-за недостатка прав, а из-за недостатка средств^[438].

10. Правительству… известно… насколько местное население ждет и требует от местных органов все новых шагов по усовершенствованию местной жизни. Правительству. известно, насколько мало на местах средств. Поэтому на помощь… должен и может прийти организованный – долгосрочный кредит. Правительство сочло себя обязанным облегчить как земствам, так и городам путем предоставления им кредита… доступного, организованного и дешевого^[439].

11. Возможности… оживления деятельности органов общественного самоуправления путем передачи им некоторой части нынешних государственных доходов, так как, расширяя круг действия земств и городов, правительство обязано дать им возможность выполнить возложенные на них обязанности^[440].

12. Мы занимаем одну седьмую часть суши (1/9 – Я.М.).… При таких обстоятельствах первенствующей. нашей задачей являются пути сообщения^[441]. Будет предложен целый ряд проектов о работах по развитию и улучшению внутренних водных путей и шоссейных дорог^[442].

13. Закон. избегая всяческого насилия, всякого принуждения. лишь осторожно снял путы… рассчитывая на то, что не будут ничем стеснены способности, воля разумнейших и сильнейших – свободно проявить себя, – проявить во всю ширину народной самодеятельности^[443]. Что дело это не бесплодно. доказывает одно поразительное явление. – это горячий отклик населения… эта пробудившаяся в населении энергия, сила, порыв. бодрое чувство^[444].

14. Все заботы Правительства направлены на проведение в жизнь прогрессивных реформ. Правительство содействует проникновению в сознание широких народных масс той великой истины, что единственно в труде народ может обрести спасение^[445].

15. Там, где правительство победило революцию., оно успевало не исключительно физической силой, а тем, что «опираясь на силу», смело становилось во главе реформ. Обращать все творчество правительства на полицейские мероприятия – признание бессилия правящей власти^[446].