355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Яков Шур » Когда? » Текст книги (страница 16)
Когда?
  • Текст добавлен: 26 сентября 2016, 14:28

Текст книги "Когда?"


Автор книги: Яков Шур



сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

«…Вы дрожите от страха…»

Через пять лет после смерти Коперника, в 1548 году, родился Джордано Бруно. Еще в начальной школе он читал запрещенные церковью книги, посещал лекции и диспуты ученых, а с пятнадцати лет вступил в доминиканский монастырь. Он надеялся найти там неисчерпаемый источник знаний, но сухая и скучная, бесконечно далекая от жизни богословская «наука» породила у юноши отвращение. К своей радости, он нашел в монастырской библиотеке книги отнюдь не божественного содержания и с жадностью поглощал их по ночам тайком от суровых надзирателей.

Получив сан священника, Бруно мог наконец покинуть душеспасительный монашеский «университет», больше похожий на тюрьму. Он решил посвятить свою жизнь истинной науке, но был привлечен к суду за то, что выкинул из своей комнаты образы всех святых. Опасаясь новых доносов, Джордано в 1576 году покинул Италию и навсегда расстался с ненавистной рясой богослужителя.

С тех пор начались долгие его странствия по Швейцарии, Франции, Англии, Германии, Чехии. Всюду, где бы ни приходилось бывать Бруно, он страстно пропагандировал Коперниково учение, обогащая его своими головокружительно смелыми идеями.

Он догадался, что предисловие к книге Коперника написано не самим автором, а «неизвестно каким невежественным и высокомерным ослом». Джордано не стеснялся в выражениях, когда громил своих идейных врагов.

Этот красивый, обаятельный человек с вдохновенно горящими глазами пророка обладал всепокоряющим даром убеждения. Восторженно внимала ему молодежь, но тем большую злобу и негодование вызывал он у церковных «профессоров», одряхлевших над бесплодными премудростями схоластики. Они ненавидели смелого провозвестника новых истин, ненавидели и втайне боялись.

Как он смеет проповедовать, что Вселенная безгранична и никем не была создана, а существует вечно? Кто разрешил ему утверждать, что звезды – такие же солнца, как наше, со своими планетами, где живут разумные существа, подобные людям!

Разве не сказано в библии: все люди произошли от Адама. Когда же переселились они с Земли на чужие планеты?

Этот явный безбожник восстает даже против евангелия, против самого Христа, искупившего грехи человечества. Ведь если во Вселенной множество обитаемых миров, то либо все их жители безгрешны, либо и Христов было столько же, сколько заселенных планет. Или, может быть, Бруно в кощунственной дерзости своей полагает, что на каждую из бесчисленных планет Христос являлся по очереди, как случайный гастролер?

Несомненно, что этот Бруно – посланец дьявола и с его помощью успешно выступает на богословских диспутах, сокрушая своих противников неумолимой логикой и блистательным остроумием. Мало того, он еще осмеливается печатать свои богопротивные книги не на латинском, а на простом, всем доступном языке. И множится число его последователей, а страшнее всего, что он соблазняет молодые души, совращает их на пагубную стезю неверия в священное писание…

Да, враги Бруно были правы. Гениальный мыслитель, на века опередивший свое время, не только читал безбожные лекции, разоблачал нелепости богословов, писал книги о научных открытиях. В своих страстных речах Джордано сурово осуждал продажность, корыстолюбие, распущенность духовенства и открыто требовал, чтобы у монастырей были отняты их богатства и доходы.

Только этого не хватало! Дальше мириться с такой зловредной ересью – значит потакать ей. И гонимый, как еретик, Джордано должен был скитаться в поисках убежища из города в город, из одной страны в другую. Но он не отступал, не сдавался, а все острее оттачивал свое оружие против религии и церкви.

В 1591 году знатный венецианец Джованни Мочениго пригласил Бруно к себе, будто бы желая учиться у него философии. Джордано понимал, что итальянские церковники еще не забыли о нем, но смело пренебрег этой опасностью: с неодолимой силой влекла его любовь к родине, где он не был уже 15 лет. И, может быть, все обошлось бы благополучно, если бы не его великовозрастный «ученик».

Мочениго настаивал, чтобы Бруно посвятил его в тайны алхимии, астрологии, магии, но ученый недоуменно пожимал плечами: никогда в жизни он не увлекался подобными сомнительными делами. Мочениго заподозрил, что Бруно не желает раскрыть выгодные секреты, и это привело к серьезной ссоре. Джордано решил покинуть Венецию, но вероломный «ученик» донес на своего учителя инквизиторам.

Майской ночью 1592 года Бруно был арестован, а через полтора года по приказанию папы Климента IX доставлен из венецианской тюрьмы в казематы римской инквизиции.

Инквизиторы не постеснялись бы сразу расправиться с еретиком, но казнить его никогда не поздно. Не лучше ли сначала заставить упрямого последователя и продолжателя Коперника признать ложным это учение?

Восемь лет венецианские и римские палачи терзают свою жертву в застенках. Они уговаривают, доказывают, убеждают Бруно: ведь от него не требуют, чтобы он донес на своих единомышленников или предал друзей. Он не должен совершать ничего постыдного. Пусть только признает ересью движение Земли, пусть отречется от нелепой выдумки о многих обитаемых мирах и других своих заблуждений. Но разве уговоришь этого закоснелого безумца?

«Изменить своим идеям, в истинности которых я убежден, – говорит Бруно, – не только постыдно – это позор!»

Инквизиторы пытаются взять его измором: годы-то идут, минуло больше семи лет строгого заточения, Бруно уже перевалило за пятьдесят. Чего он ждет? На что надеется? А ведь спасение – в его собственных руках: стоит чистосердечно раскаяться, и его ждет тихая обитель, где он сможет на склоне лет предаваться научным занятиям. Если же он будет упорствовать в своих заблуждениях, то обречет себя на новые пытки и неотвратимую гибель.

Но напрасно тратят красноречие инквизиторы: ни соблазнительными обещаниями, ни пытками, ни угрозой смерти не сломить железную волю и героическое мужество узника.

На последнем заседании суда Джордано, держа, как полагалось по ритуалу, в правой руке горящую свечу, спокойно и уверенно произнес ослабевшим голосом, что не хочет и не может отречься, что ему не от чего отрекаться. Тогда палач вырвал у него свечу и погасил ее – это предвещало близкий конец.

И вот в сумраке подземелья, озаряемого тусклыми свечами, прозвучал лицемерный приговор: передать неисправимо злостного ересиарха (то есть учителя – главаря ереси) в руки светской власти и просить ее о милостивом наказании, без пролития крови. Джордано знал, что это значит, и с горькой улыбкой произнес: «Вынося мне приговор, вы дрожите от страха больше, чем я, идущий на костер!..»


Бруно гордо выслушивает свой смертный приговор.

В ночь на 17 февраля 1600 года при мрачном свете факелов, под похоронный звон колоколов Бруно повели из тюремной башни на Площадь цветов.

На глазах у запуганной толпы вспыхнуло пламя. Все выше вздымались багровые языки, охватывая одежду, опаляя бороду и заволакивая дымом лицо великомученика науки. До последних минут остался он верен себе и ни единым стоном не выдал предсмертных страданий.

«Сжечь – не значит опровергнуть! – говорил Бруно и еще задолго до суда, словно прозревая будущее, писал: Смерть мыслителя в одном столетии дарует ему бессмертие в веках».

Многие из гениальных догадок Джордано были позже подтверждены наукой. А те, что пока еще не доказаны, как мысль о множестве обитаемых миров, ждут своей очереди. Но и теперь уже наивно предполагать, что нигде на бесчисленных планетах беспредельной Вселенной нет разумных существ. Неужели для одной лишь Земли природа сделала милостивое исключение?..

Однако не эти еще неясные предвидения Бруно начинали тревожить и устрашать церковь.

Наука рвется в бой!

Прошло десять лет после трагической гибели Бруно. В памятную ночь на 7 января 1610 года Галилео Галилей сделал ошеломляющее открытие, положив начало новой астрономии.

Направив свой совсем еще несовершенный телескоп на небо, ученый был изумлен невероятным зрелищем. Вместо туманной пелены Млечного Пути перед Галилеем внезапно предстали мириады никогда и никем раньше не виданных звезд, словно серебристые пылинки в солнечных лучах, проникших в темную комнату.

Галилеева труба преобразила и привычный лунный лик: на его белой, как мел, поверхности явственно обозначались возвышения – горы с круглыми кратерами, тени и залитые солнечным светом равнины.

Луна оказалась миром, похожим на Землю, как это предвидел Джордано Бруно.

Около Юпитера Галилей заметил крошечные, едва светящиеся точки. Новооткрытые звездочки из ночи в ночь неразлучно следовали за Юпитером, почему-то меняя свое положение. Да это вовсе не звезды, а спутники гигантской планеты, догадался Галилей. Они обращаются вокруг Юпитера, как Луна около Земли, как сама Земля и другие планеты вокруг Солнца.

Все это как бы воочию подтверждало Коперниково учение. В бесспорной истинности его Галилей никогда не сомневался, а теперь сбывается давняя мечта: он, Галилей, сможет доказать это всем. И в том же 1610 году он издает книгу «Звездный вестник», в которой рассказывает о своих удивительных наблюдениях. В них могут убедиться все желающие, кроме разве слепых. Но «Колумб неба», как называли Галилея его ученики, рано торжествовал победу.

Уже в немецком календаре на 1611 год некий Симон Мариус рассказал о том, как сам он наблюдал в телескоп спутники Юпитера. Вот оно как: необычайное открытие проникло даже в календарь! Теперь эта новость разнесется по всему свету. А дальше что будет, если такие небесные тайны станут всеобщим достоянием?

Пятнадцать веков церковь учила: как недвижимо покоится Земля в центре Вселенной, так во веки веков незыблем и порядок, установленный свыше на самой Земле. Как нельзя изменить устройство мира, так никто не смеет посягать и на общественный строй.

А теперь все переворачивается вверх дном: не Земля, оказывается, в центре мира, а Солнце. Камня на камне не остается от небесного порядка, указанного библией и Птолемеем.

После этого, пожалуй, можно усомниться и в прочности земных порядков, позволяющих феодалам и монастырям драть по семь шкур со своих крестьян.

Так вот к чему приводит учение Коперника: сегодня оно пошатнуло основы религии, а завтра начнет подтачивать устои феодального строя! Они уже начали колебаться под бурным напором крестьянских восстаний…

Больше 70 лет католическая церковь принимала всерьез лживое предисловие Осиандера к книге Коперника. Теперь раскрывается зловещая для религии суть этого учения. Недаром один богослов предупреждал, что людей следует учить не тому, как движутся небеса, а тому, как придвинуться к ним, то есть попасть в рай.

Не слишком ли поздно спохватились руководители церкви? Надо спешить!

В 1614 году доминиканец Каччини выступает с погромной проповедью против защитников Коперникова учения: это они порождают ереси, ибо вообще «математика – дьявольское искусство». В феврале 1615 года этот же мракобес доносит римской инквизиции о том, что Галилей отстаивает и распространяет учение зловредного Коперника.

А еще через год, 5 марта 1616 года, особая комиссия инквизиции осудила это учение как абсурдное и еретическое. Чтобы оно «не расползалось к ущербу католической истины», книга Коперника была запрещена: «Отныне никто под угрозой наказания не смеет ее печатать или содействовать печатанию, не смеет хранить ее у себя или читать» [34]34
  С тех пор великое творение Коперника больше 200 лет отмечалось в папском «Указателе запрещенных книг». Лишь в 1835 году, когда этот запрет стал вызывать иронические насмешки даже у верующих, он был отменен.


[Закрыть]
.

Конечно, с книгой бороться труднее, чем с человеком: ее нельзя ни запугать, ни заковать в кандалы, не всегда удается и сжечь все экземпляры на костре, как еретика. А те книги, что остаются на свободе, – злейшие, неуловимо опасные враги. Обезвредить их можно, лишь устрашив читателей…

За неделю до позорного постановления о книге Коперника Галилею было предложено отказаться от крамольного учения. Неотвратимо сгущались тучи: Галилей стал опасным для церкви и религии «кандидатом в еретики». Ученый знал об этом и старался быть осторожным.

Однако в 1632 году он все же издал «Диалог о двух системах мира». В этой книге один из собеседников дерзал отстаивать истинность системы Коперника. Хотя сам Галилей не высказывал своего мнения, он все же был привлечен к суду инквизиции.

Больного, измученного травлей семидесятилетнего ученого заставили приехать в Рим. А затем обычные методы инквизиции – изматывающие допросы, угрозы пытками и «милосердной» казнью – вынудили Галилея отречься от «заблуждений и ереси».

Престарелый ученый надеялся хотя бы такой ценой сохранить остаток дней своих для научной работы. Но шпионы инквизиции отравили и это утешение: они следили за каждым шагом Галилея до самой его смерти.

Обвинение в ереси всегда было наиболее удобным для церкви оружием в ее кровавой борьбе против науки. Однако в XVII веке это оружие притупилось, и бороться стало труднее. Новая астрономия, созданная Коперником и Галилеем, нужна была не только для календарных расчетов.

От успехов небесной науки зависели важные земные дела: надежность мореплавания, развитие торговли, завоевание новых колоний. Чтобы добывать руду и плавить металлы, строить крепости, изготовлять оружие, чтобы покорять силы природы, необходимы математика, физика, механика и многие другие науки.

Познать тайны природы – значит приумножить доходы, это начинали понимать купцы, промышленники, «деловые» люди, и перед их интересами, интересами буржуазии, должна была отступить религия. Сама наука восставала против кандалов и цепей, которыми сковала ее церковь.

Близился конец мрачной эпохи средневековья. Великие открытия Колумба и его продолжателей стали предвестниками новых научных открытий и крупных изобретений. Расширялась не только география мира, но и духовный кругозор человечества.

Слишком долго религия держала в плену разум, слишком прочно срослась слепая вера в бога с неверием в силы и способности человека, неверием, принижавшим достоинство личности. Но вместе с возрождением наук и искусств бурно расцветает гуманизм; он призывает бороться за торжество разума, за освобождение личности от гнета религии. Гениальные творения Микеланджело, Рафаэля, Леонардо да Винчи и других великих мастеров искусства воспевают человека.

«Троны шатаются, умы волнуются, наука рвется в бой, – как славно жить в эти годы», – писал еще в начале XVI века немецкий гуманист Ульрих фон Гуттен. Шатались не только троны, но и вековые устои хозяйства, быта, затхлой религиозной философии. У католической церкви выросли сильные враги и конкуренты.

Самый короткий год

«Похвальное слово Глупости» – так назвал знаменитый гуманист Эразм Роттердамский свое шуточное сочинение, напечатанное в 1509 году. И не его многотомные труды, а именно эта небольшая книга прославила имя ученого во всем мире.

Под видом проповедей, которые читает дочь богатства Глупость, Эразм осмеял весь средневековый уклад жизни. Он выставил на всеобщее посрамление «смрадное болото» богословов и нелепые их споры о том, «может ли бог превратиться в осла или тыкву и в таком виде творить чудеса».

Не пощадил Эразм ни монахов и святых, ни икон и тех простаков, «кто верит в колдовские знамения и наговоры, выдуманные каким-нибудь благочестивым обманщиком ради собственной выгоды».

Доставалось по заслугам в «Похвальном слове» не только священникам и епископам, королям и придворным вельможам, папе римскому и его приближенным – кардиналам, но и самой религии. «Христианская вера, – писал Эразм, – по-видимому, сродни глупости».

Одновременно с этой едкой сатирой печатались во множестве юмористические листки и карикатуры. На одной из них, изображавшей двуногого осла, была ехидная подпись: «Как ослиной голове не место на теле человека, так и папе не подобает быть главой церкви».

Медаль-карикатура на папу и кардинала.

Кроме карикатур и сатирических листков, в XVI веке появились медали, которые остроумно высмеивали высшее католическое духовенство. Взгляните на одну из таких медалей: сверху, на лицевой стороне изображен черт и латинская надпись: «Церковь перевернутая являет лик дьявола»; снизу видна голова кардинала с надписью: «Глупцы кажутся мудрецами». Поверните книгу вполоборота, и черт преобразится в папу, а кардинал в шута.

Занятные и как будто безобидные шутки предвещали грозные события для католической церкви, давно уже заслужившей яростную ненависть народа.

Еще в начале XV века против феодалов, католической церкви, монастырей восстали чешские крестьяне и ремесленники. Их славный вдохновитель, профессор пражского университета Ян Гус, кончил свою героическую жизнь в 1415 году на костре как еретик. Сурово отомстил за его смерть народ, с позором изгнав из страны многих католических священников и князей.

Прошло немногим более ста лет, и Германия была объята пламенем крестьянской войны. Немало богатых монастырей и поместий разгромили тогда мятежники. Их смелый полководец, великий немецкий революционер-демократ Томас Мюнцер, подобно Гусу, был захвачен врагами и после пыток казнен в 1525 году.

Крестьянам так и не удалось освободиться от гнета. Плодами кровавой народной борьбы воспользовались князья и прочие богачи, захватив обширные угодья монастырей. Серьезный удар был нанесен и католической церкви.

В Германии, Швейцарии, Англии зародились новые религиозные направления. Они не признавали главенства папы, они ополчились против засилья католического духовенства– самого верного и прочного оплота феодального строя.

Бывший монах Мартин Лютер, основатель лютеранского вероисповедания, требовал отмены привилегий духовенства, отказа от культа святых, почитания икон, мощей и прочей трухи. Однако Лютер не очень-то беспокоился об интересах народа. Напротив, он призывал крестьян и ремесленников усердно трудиться на благо своих господ и хозяев.

В Швейцарии реформаторы – «обновители» религии Цвингли и особенно Кальвин – с ловкостью фокусников приспособили новое вероучение к интересам буржуазии: сам бог, мол, предопределил, кому быть богатым, хоть он и не знатен, а кому бедным. Впрочем, и бедняков не обделит господь своими милостями в царстве загробном. Кальвин оправдывал ростовщичество, грабеж колоний, порабощение «тамошних дикарей» – все средства хороши для обогащения, ибо так предопределил отец небесный.

Жестокий и мстительный Кальвин при всей его ненависти к католицизму охотно пользовался инквизиторскими способами борьбы со своими противниками. По его настоянию в 1553 году был сожжен на костре знаменитый ученый врач Мигель Сервет.

Руководителем англиканской церкви в 1534 году был провозглашен король Генрих VIII. Он закрыл католические монастыри, присвоил их земли или продал за бесценок своим приближенным. Это еще больше ухудшило и без того тяжелое положение крестьян. В защиту их выступил великий английский гуманист Томас Мор, но он был обвинен в оскорблении его величества короля и по приговору церкви обезглавлен в 1535 году.

Реформация, обновление церкви, не обновила религии, не изменила ее сущности: обязательными остались и вера в божественного Христа и защита интересов земных господ. Но все, что исходило от папы, считалось чуть ли не дьявольским наваждением, и реформа церкви помешала календарной реформе.

Григорианский календарь, или новый стиль, был введен в тех странах, где большинство населения предпочитало католическую веру. Но во многих государствах еще долго сохранялся старый стиль – юлианский календарь, и заменить его оказалось делом нелегким.

Лютеранские проповедники утверждали, что папа не имеет права вводить новый календарь, да в этом и нет нужды, потому что конец света уже не за горами: снова распространились устрашающие слухи о близком «светопреставлении».

Вдобавок по новому календарю придется снимать недозрелые фрукты, а бедные птички совсем запутаются в счете дней: они не будут знать, когда наступает пора вить гнезда, когда кончать свои песни и улетать в дальние края… Вся эта чепуха преподносилась с самым серьезным видом.

Даже в той части Германии, где большинство населения еще придерживалось католической веры, новый стиль был введен не сразу. А в «лютеранской» Германии, Дании, Норвегии он был принят лишь в 1700 году.

В Англии попытки ввести новый стиль вызвали всеобщее негодование и опасные волнения, духовенство жестоко преследовало астрономов, которые советовали исправить календарь. Знаменитый французский писатель Вольтер не зря подшучивал над английскими церковниками: «По их мнению, лучше быть в разладе с Солнцем, чем в ладу с папой!»

Хотя в Англии был юлианский календарь, но там еще по старинке Новый год праздновали не 1 января, как в других европейских странах, а весной – 25 марта. Это число считалось днем не то сотворения мира, не то праздника благовещения, не то смерти-воскресения Христа.

Наконец в 1751 году после долгих и бурных споров парламент решил перенести начало года на 1 января и заодно принять новый стиль. Пришлось укоротить этот год: он начался, как обычно, 25 марта, а кончился 31 декабря, то есть уменьшился на восемьдесят три дня. Кроме того, надо было исключить еще одиннадцать дней, на которые к тому времени юлианский календарь отстал от григорианского,

Когда Юлий Цезарь ввел новый календарь в Риме, пришлось «конфузный» 46 год до новой эры удлинить до 445 дней. В Англии 1751 год был конфузно коротким: он состоял всего-навсего из 271 дня.

Трудно вообразить, что творилось по всей стране в этот самый короткий год. Народ не понимал, для чего нарушается привычный порядок. На улицах и площадях, перед зданием парламента в Лондоне собирались возмущенные люди и настойчиво требовали: «Отдайте нам наши три месяца!» [35]35
  Это смешное притязание напоминает старинное эстонское поверье, будто раньше в году было 13 месяцев, но «господа один месяц украли, чтобы батракам меньше платить».


[Закрыть]

Никакие здравые речи не могли рассеять наивное убеждение, будто это время безвозвратно пропало. Особенно волновались знатные дамы, которые решили, что сразу постарели на целых три месяца. Но один хитрец придумал, как успокоить опечаленных англичанок.

В новом календаре на 1752 год было напечатано такое сообщение: «Давно уже замечено, что кошки обычно припадают носом к земле в тот момент, когда приходит Новый год. Теперь они стали делать то же самое, как многие видели, в ночь на 1 января».

Новогодняя шутка долго смешила англичан: ну, уж если кошки приноровились к Новому календарю, придется и нам примириться с ним.

В свое время папа Григорий XIII предложил ввести новый стиль и православной церкви. Но возглавлявшие ее патриархи решительно отвергли эту реформу как «вредное новшество, ересь и измышление римских звездочетцев». Оно, мол, нарушит запрещение Никейского собора праздновать пасху одновременно с евреями.

Звездочеты-астрономы здесь были ни при чем: руководители византийской церкви догадались еще раньше, чем в Риме, что «пасхалии расходятся с Солнцем». Но православное духовенство слишком хорошо знало коварство римских пап: от них только и жди каких-нибудь вероломных интриг. Так уж «лучше разойтись с Солнцем, чем сойтись с папой!»

И с тех пор еще больше трех столетий сохранялся юлианский календарь во всех государствах, где сильна была православная церковь, в том числе и в России.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю