Текст книги "Летчица с листа ивы"

Автор книги: Window Dark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Мама не улыбалась. По спине Инги забегали злые муравьи.

Губы мамы дрогнули и разомкнулись.

И тут Инга поняла: мама сейчас скажет нечто такое, что лучше не слышать. Никогда! Слова, которые готовились прозвучать, могли предназначаться любой девочке в мире. Только не Инге. Если эти слова достигнут ее ушей, случится нечто совершенно непоправимое.

И, чтобы не услышать их, Инга развернулась и понеслась вниз по лестнице в белесое марево летней ночи, пропитанное сырым туманом.

Глава пятая

Без определенного...

Ноги сами привели ее сюда. Да, именно в овраг. К рытвине, откуда высовывался белый кирпич. Он и сейчас проглядывал сквозь сумрак, затопивший склоны и дно, поросшие травой. На кирпиче, свесив ноги, одиноко сидела фигурка в комбинезоне, подперев подбородок ладонью левой руки.

– Принесла самолет? – холодно осведомился летчик.

– Нет, – замотала головой Инга. Она устала, ей очень хотелось присесть, но земля уже напиталась ночной влагой, а на траве выступили холодные капли. Разве что кирпич, но его заняли. А этот вреднющий летчик кирпич не отдаст. Лучше и не просить. Дернуло его вступаться за Ингу. Если б не этот заморыш, сидела бы сейчас Инга дома.

Интересно, что лучше: сидеть дома в глухой печали из-за города, раздавленного собственными ногами по приказу дурака с черными таблетками в ушах, или спасти город с помощью крылатого забияки и поплатиться тем, что тебя уже НИКОГДА не пустят в собственную квартиру?

Сейчас Инге казалось, что город был не таким уж важным делом.

Но ведь что-то заставило зеленого коротышку стремглав броситься на помощь. Не стал бы ведь он гробить свою замечательную машину из-за пустяков. Значит, город жил не только для Инги. Значит, стоило его спасать. Но стоять в сыром овраге и дрожать от холода и горя уж слишком невыносимо.

– Холодно, – печально произнес летчик. – Когда будет распределение, ни за что не пойду в полярные. К звездам и только к звездам.

– Возьмут тебя к звездам, как же, – хмыкнула Инга. Ее переполняла неприязнь к микроскопическому существу, которое доставляло проблемы вселенского масштаба.

– Возьмут, – убежденно кивнул малютка. – Полярные маршруты мне не нужны. Значит, звездные пути. Не в подземные же летчики подаваться.

– Свистишь, – скривила губы Инга. – Не бывает подземных летчиков. Под землей кроты норки роют, да канализация проложена.

– Вот именно, – сказал круглоголовый малыш. – Если там есть пути, должен же по ним кто-то летать. Только желающих мало. Кому охота в темнотище всю жизнь провести. Хотя, говорят, привыкают.

Инга представила себя в кромешной тьме, и ее передернуло от ужаса. Впрочем, на постоянку жить в овраге немногим лучше. И если дождаться середины ночи, здесь будет темно как под землей.

– Прощай, – сказала Инга существу, лишившему ее дома. – Я ухожу.

– Возьми меня с собой, – сдавленно попросил летчик украденного самолета. Мне ведь тоже идти некуда. После того, как ты похитила мою машину.

– Я?! – Инга даже задохнулась от возмущения. – Говорю же, даже пальцем не тронула! Пацан какой-то прибегал, он и забрал. Разве угонишься за таким длинноногим?

После гневной тирады Инге стало теплее. Вот здорово! Наверное, люди так много ругаются зимой, чтобы чуть-чуть согреться. Вот только зачем тогда летом ругаться?

– Ну вот, – опечалился кроха в комбинезоне. – Весь расчет был на то, что совесть твоя все же проснется. Что ты меня с собой заберешь, а как без дома надоест, ты мне самолет и вернешь. Меня же без самолета обратно не примут. Потерявший самолет не в бою, уже никогда не станет летчиком. Так нас учили.

– Залезай в сумку, – сказала девочка. – Там и согреешься.

Она добралась до ближайшего двора и уселась на первую попавшуюся лавочку. В домах призывно горели окна. Только свет в них зажгли не для Инги. Хуже всего, когда тебя нигде не ждут. Огоньки электрических ламп дрожали и расплывались в слезах, все-таки прорвавшихся на волю.

– Теперь я бомж, – прошептала Инга.

– Кто? Кто? – раздалось из сумки. – Говори громче. Мне ничего не слышно.

– Бомж, – зло повторила девочка. – Взрослые так сокращают, чтобы время не тратить. А по-настоящему оно значит – Без Определенного Места Жительства.

– Ого! – на поверхность высунулась голова в шлеме. – Звучит! Мне хуже. Я теперь БОСП!

– Это как? – удивилась Инга.

– Без Определенного Средства Передвижения, – пояснил летчик. – Самолет-то прикарманили. Значит, и передвигаться мне не на чем. Хочешь быть моим средством передвижения?

Инга не ответила. Холод одержал победу, пронизав тело противной дрожью. А ведь тепло совсем рядом. За прозрачными стеклами. Как их много. Какие они красивые. И недоступные.

Скрещенные руки растирали предплечья, надеясь разбудить хоть самую маленькую капельку тепла. Ну почему она оставила куртку дома?! Инга немедленно дала самую страшную клятву, что никогда больше не выйдет из дома без куртки. Хоть вам жара в сорок градусов. Затем она дала еще одну клятву. Что, когда вырастет, уедет в теплую страну. И чтобы рядом обязательно море. И город: большой и красивый.

Девочка отвернулась от теплых окон и уставилась на заброшенную пятиэтажку. Раньше ее пугали черные окна. Но теперь в этом потрескавшемся здании Инга чувствовала что-то родное и близкое.

Внезапно все вокруг засеребрилось. В щель между сбившихся в кучу домов выглянула Луна.

– Взошла! Взошла! – фигурка в комбинезоне пулей выскочила из сумки, сорвала с себя шлем и в порыве чувств принялась им размахивать. По ее плечам расплескались длинные густые волосы.

В призрачных лунных лучах они казались изумрудными нитями.

– Ух ты! – от удивления Инга на несколько секунд забыла про холод. – Так ты не летчик, а летчица!

– Точно! – согласилась красавица с изумрудными волосами. – А теперь самое время знакомиться. Знакомства на всю жизнь заключаются под первыми лучами восходящей Луны. Перед тобой Райлана – летчица учебной ивовой эскадрильи.

– Инга, – заплетающимся от холода языком сказала девочка. – Только я – не летчица. Я в школе учусь. Но сейчас лето.

– Да ты замерзла совсем, – озаботилась зеленоволосая летчица.

Инга хотела хмыкнуть и пояснить, по чьей вине она тут умирает от холода. Но ей показалось, что открой она рот, и последняя частичка тепла немедленно воспарит к небесам. А на лавочке останется безжизненное, скрюченное от мороза тело.

– Мир такой большой, – сказала Райлана, перестав скакать по лавочке. – А ты всего лишь маленькая девочка. И я маленькая. Но я – летчица. Мы похожи в одном – сейчас нам некуда идти. Но в наших силах хоть что-нибудь исправить. Дай мне всего лишь одну зацепку, и я все переверну.

К одной из стен оставленного людьми строения робко жалась двухподъездная трехэтажка. Возможно, Самолетный Воришка жил именно там. Сидел в теплой квартире. Играл украденным самолетом. И напрочь забыл о девочке, с которой собирался строить аэродром. Инга представила себе ванну, наполненную горячей водой, и ее затрясло еще сильнее. Она уже перестала чувствовать кончики пальцев на руках.

– Вон в том доме, – как, оказывается, тяжело отрывать руку от теплого тела, но через "не могу" Инга махнула в сторону трехэтажки. – Твой самолет. По крайней мере Самолетному Воришке больше негде было укрыться, когда я за ним гналась.

– Отлично! – воодушевилась Райлана. – Проведем маленькое расследование. Нет ничего сверхъестественного, чтобы обзвонить все квартиры и отыскать твоего неправильного знакомого. Ну, и чего мы сидим? Сажай меня скорее в сумку, и вперед! Ингочка! Не засыпай! Дойди хотя бы до подъезда. Там теплее, правда-правда.

Кое-как поднявшись, Инга безвольно побрела навстречу неизвестности.

Глава шестая

Лопухан

В первой квартире жила старушка. Оглядев Ингу, она по-хозяйски сложила руки на груди и устроила небольшой разнос. Если, – сказала она, – ты тимуровка, то приходить надо раньше. И вообще, от тимуровцев толку мало. То три раза в неделю забегали, мол, не нужна ли помощь. То несколько лет ни слуху, ни духу. Неурожайные года на тимуровцев пошли. А сейчас бы они не помешали. Потому что пакет молока сам собой из магазина не прибежит и на стол не вскочит. Жаль, что магазины сейчас позакрывались, а то Инге бы непременно досталось поручение, выполнив которое, она точно получила бы галочку в звеньевой отчет. Но если она соизволит купить молока завтра...

Инга, которая не поняла и половину слов, быстренько согласилась принести завтра молоко, и дверь за сердитой бабушкой закрылась.

В квартире номер два на звонок никто не отозвался. Инга звонила и длинными трелями, и отрывистыми, но зато по пять раз сразу. Наконец, Инга догадалась постучать, и дверь тут же открылась. Но не та, в которую стучала девочка, а за ее спиной.

– Нет никого, – сообщил довольный всезнанием бабушкин голос. – На даче они. Так что прекрати стучать, а то мне по режиму дня давно спать пора.

– Спасибо, – робко сказала Инга и бочком пробралась к лестнице ведущей наверх.

– Молоко не забудь, – раздалось ей вслед.

Затем послышался щелчок замкового язычка, знаменующий, что бабушка полноправно может ложиться спать. В подтверждение во внутренностях двери с лязгом два раза провернулась пластина другого замка. И, наконец, чтобы сон был легким и спокойным, со скрежетом на свое место встала невидимая полоса засова.

Поднявшись на второй этаж, Инга позвонила в левую квартиру. Дверь открылась бесшумно и почти сразу. На пороге возник небритый дяденька с печальными, покрасневшими глазами. По его мятой майке плыл древний корабль. Майка была порвана прямо посреди паруса, и в дыру проглядывала волосатая грудь, отчего парусник казался затонувшим и поросшим водорослями.

– Нет ли сигаретки? – жалостливым и хриплым голосом осведомился хозяин обездоленного корабля.

Инга испуганно отшатнулась.

– Нет-нет, – замахал рукой кораблевладелец. – Если она последняя, то я не претендую.

Он нагнулся к девочкиному лицу, источая жесткий табачный запах. У Инги не было ни первой, ни последней сигаретки, но слова где-то потерялись. Пришлось несколько раз мотнуть головой и отступить еще на несколько шагов в подъездный полумрак.

– Что ж так плохо-то? – вздохнул дяденька, узнав грустную весть.

Инга не знала, что и ответить. Поэтому она молча проследила, как дяденька втягивается в свою квартиру, как закрывается дверь, отсекая еще одну надежду. Ничего не оставалось, как позвонить в другую квартиру. А ведь половину подъезда они уже проверили.

После второго звонка между притолокой и дверью образовалась узкая щель, в которую уставился любопытный глаз. И весьма знакомый вихор, который сейчас хоть и не искал Полярную звезду, но все так же отчаянно торчал вверх. Потом за дверью испуганно ойкнули и попытались ее захлопнуть, но Инга успела пропихнуть в щелку свой исцарапанный сандалет.

– Сеня, – раздалось из глубины квартиры, – сколько тебе раз говорить, чтобы спрашивал, когда открываешь входную дверь.

С вопросом Сеня запоздал и поэтому просто сопел, не зная, что предпринять.

– Самолет, – потребовала Инга, чувствуя как Райлана, пробирается по развалинам города к верху сумки.

– Какой самолет? – Сеня снова попытался закрыть дверь. Инга поморщилась. Все-таки получить по ноге тяжелой дверью не праздник.

– Самолет, – воскликнули девочки в едином порыве.

Сеня настороженно вытянул голову, но никого, кроме Инги, не увидел в темном коридоре, однако, прикинул, что с двумя сразу ему нипочем не справиться.

– Мама! – отчаянно завопил он. – Мама, че-е-о-о она!

Раздались легкие шаги и в прихожей появилась мама, закутанная в блестящий малиновый халат с вышитыми золотыми драконами.

– Это еще что такое! – занервничала она. – Тебе русским языком было сказано – никаких гостей.

Она вполне могла участвовать в передаче "90-60-90". От телевизионных тетенек ее отличало только лицо, искаженное сердитой гримасой.

– Я не в гости, – сообщила Инга. – Я за самолетом.

– За каким таким самолетом? – спросила Сенина мама.

В гостиной, откуда сочился приглушенный оранжевый свет, взревел мотор, раздалась пулеметная очередь, стоны и отчаянный скрежет. После секундного молчания под грустную мелодию чувственный женский голос попросил: "Леонсио! Отомсти за меня! Отомсти..." Музыка сменилась на заунывную. Инга видела, что Сенина мама отдала бы многое, чтобы только взглянуть сейчас на лицо Леонсио, от созерцания которого ее оторвали в самый драматический момент.

– Он забрал самолет, – робко сказала Инга, чувствуя, что неминуемый взрыв приближается.

В гостиной снова застрочил пулемет. Здесь, у двери, было совершенно непонятно, жив ли еще Леонсио и, если жив, собирается ли мстить или уже смирился перед неизбежностью судьбы.

– ЧТО ЭТО ЗА ДЕВОЧКА?!!!

Вопрос пригнул Сеню к полу, словно он десять лет учил уроки в неправильной позе с картинки учебника "Природоведение". Откуда Сене знать, что это за девочка.

– Он забрал самолет, – повторила Инга. Сейчас ей очень хотелось закрыть глаза. Сенина мама вот-вот могла оставить в покое непутевого сына и обрушить свою ярость на ни в чем не повинную девочку только потому, что неведомый Леонсио терпел сейчас бедствия и невзгоды без постороннего участия.

В гостиной что-то просвистело. Инга подумала, что оставленный без присмотра Леонсио вполне мог сорваться с крыши небоскреба. Вероятно, мысли Сениной мамы блуждали в этом же направлении.

– Вот что, – решилась она, – Завтра разберетесь.

Сильные руки вытолкнули Ингу на площадку. Дверь многозначительно захлопнулась, снова взяв под защиту самолетного воришку.

В отчаянии Райлана разжала руки и скатилась в глубину сумки. Инга, осторожно придавив сумку к груди, выбралась из подъезда. Делать было нечего, а идти некуда. Наступила ночь и огромный мир закрыл все свои двери. Ингу охватил жуткий ужас. Она и не думала, как это страшно, когда некуда идти.

– Не грусти, – раздался звонкий голосок Райланы. – Мы вместе.

И Инге немного полегчало, хотя страх продолжал давить.

– Грош цена человеку, если он не сумеет разобраться в незнакомой стране, сказала Райлана. – Мы же почти у себя дома. Тем более, нам отчаиваться нельзя, потому что мы – летчицы!

Инга хотела заспорить, сказать, что Райлана-то – летчица вне всякого сомнения, а вот она... Но ни единого слова не прозвучало. Больше всего Инга боялась сидеть вот так на лавочке и чувствовать чужой мир. А для летчика нет чужих миров, летчику бояться не положено. И если Инга – летчица, значит, и ей бояться не положено. Страх опасливо отодвинулся еще на несколько шагов и стал неуклюже ворошить кусты. Но шорохами Ингу испугать теперь было непросто. Инга сейчас не испугалась бы ни гусениц, ни пауков, ни противной старой жабы, которую она видела, когда папа ее возил к Валерке на дачу.

– Смотрит, – недовольно буркнула Райлана и уставилась наверх. Инга вскинула голову вслед за ней.

Через перила балкона свесился Сеня и показывал длиннющий язык. Ноги его весело пританцовывали, отбивая чечетку по бетонному полу. Сеня ликовал, потому что никто не мог отобрать самолет обратно, а девочки чуть не плакали, потому что этот дурак так и не въехал, в какую беду он их втравил.

– Бе-бе-бе, – Сеня демонстративно поковырял в носу.

– Сеня, спать! – раздался гневный голос "90-60-90".

– Ннэ-э-э-э, – воспротивился Сеня, вцепившись в перила с таким гордым видом, словно стоял не на балконе, а на капитанском мостике.

– Первый час ночи! – голос "90-60-90" набрал невиданную мощь, так что у Инги зазвенело в ушах, а с лопоухого капитана мигом сдуло браваду.

Инга погрустнела. Уже два часа, как она могла спать, закрывшись теплым одеялом. Или даже двумя, если попросить, чтобы бабушка достала из шкафа второе.

– Се-е-е-ня! – пароходным гудком напомнила о себе "90-60-90". На сей раз Сеня не отреагировал. Он оттягивал уши и хлопал ими по голове, а потом снова оттягивал, радуясь своей безнаказанности.

– Козел, – сказала Инга, но Сеня не услышал.

– Какой же он козел? – встрепенулась Райлана. – До козла ему дорасти надо. А пока он просто Лопухан. Видишь, уши какие развесистые?

Шелестел ветер в листьях, да раздавались негромкие шлепки Сениных ушей.

– Постой, – всплеснула руками Райлана. – Как она сказала. Первый час ночи? Какое сегодня число?

– Тридцатое июня, – тихо сказала Инга, обхватив себя руками. Ей казалось, что так сидеть немного теплее.

– Было тридцатое, – сказала Райлана. – Вчера! А сегодня – первое. Наступил новый месяц и у меня появилось право на новое желание. Эй! – она достала рацию и отчаянно нажала кнопку вызова. – Дежурный волшебник!

Из динамика доносился заливистый храп.

– Чтоб тебя! – занервничала Райлана. – Вернусь, непременно доложу. За сон на посту знаешь что бывает?

Инга не знала, а Райлана объяснить не успела.

– Чего докладывать-то? – недовольный дежурный волшебник в нетерпении прохаживался по лавочке. – Вот манера: доложу, доложу... Никакого участия. Давай, говори желание поскорей, а то холодно тут у вас. Так и простыть недолго.

– Пусть вон тот, – Райлана показала на торжествующего Семена, – так и останется лопоухим.

– И чего тебя вечно на всякую гадость-то тянет? – пожал плечами волшебник и исчез.

– Исполняю, – растаял магический шепоток в прохладном ночном воздухе.

Сеня еще раз оттянул уши и...

– СЕНЯ! СПАТЬ! – голос напоминал неожиданно рухнувшую скалу. Втянув голову, Сеня растворился в темном проеме. Райлана так и не увидела, справился ли волшебник с поручением или нет. А Инга не смотрела на балкон. Инга не видела ничего. Весь мир застилали злые слезы.

– Эй, Инга! – изумилась Райлана. – Что такое? Нам, летчицам, нельзя плакать!

– А чего ты... – всхлипнула Инга. – А чего ты... А чего...

Райлана терпеливо ждала. Инга втянула в себя воздух, сколько смогла, успокоилась и сказала дрожащим голосом:

– Зачем? Ведь ты же могла просто отменить свое неправильное желание. И я вернулась бы домой.

– Нет, Ингочка, – голос Райланы тоже дрогнул в ответ. – Видишь ли, наша эскадрилья учебная. Вот и волшебник у нас еще не совсем настоящий. Тоже пока учится. Кое-что он уже умеет, только не отменять желания. Поэтому желания, исполненные им, обратной силы не имеют.

Глава седьмая

Далекие звезды

Инга скрючилась знаком вопроса и обиженно дула на застывшие кончики пальцев.

– Брось злиться, – скорчила Райлана уморительную рожу. – Посмотри-ка лучше наверх.

Взгляд Инги оторвался от скомканных сигаретных коробок, скользнул по окнам и поднялся над крышами.

Там мерцали звезды.

– Когда-нибудь я обязательно полечу к ним, – пообещала Райлана и громко захлопала себя по бокам.

"Неужели тебе холодно в ТАКОМ комбезе?" – хотела спросить Инга, но промолчала. Глядя на звезды, глупые вопросы не задают. Звезды растеклись по небу ледяными искорками. От них веяло морозом, как от самой ночи. Чем меньше оставалось в домах светящихся окон, тем ярче становилось мерцание звезд. Кусочкам льда хотелось, чтобы тьма затопила землю целиком. Им не было никакого дела до замерзающей маленькой девчушки. Они красовались, являя свое совершенство на всю Вселенную.

Постепенно Ингой овладело ледяное отчаяние. Не хотелось говорить, не хотелось шевелиться, не хотелось даже думать. Неподвижность дарила иллюзию странного тепла.

– Эй, Ингочка! – Райлана стала бешено толкать засыпающую девочку. – Не уходи!

Губы Инги дернулись, но таинственная сила прочно их склеила. Та же сила неумолимо давила на веки, надвигая их на глаза. Противиться этой силе не было никакой возможности.

– Спасение в одном! – летчица ловко вскарабкалась на плечо девочке и теперь орала в правое ухо. – В одном спасение! Найди мне самую крупную звезду! Немедленно!

Голова Инги мотнулась из стороны в сторону, глаза ухватили невероятно яркую звезду, висящую низко над горизонтом в разрывах крыш. Рука медленно поднялась и ткнула пальцем в ее сторону, а потом мгновенно опрокинулась обратно.

– Ну ты сказанула! – усмехнулась Райлана. – Какая же это звезда?! Это планета. Венера, по-вашему. И о чем она нам говорит?

Инге она ни о чем не говорила. Сквозь слезы в глазах она расплывалась бледной паутинкой.

– Она говорит, что еще не поздно! – пояснила Райлана. – Когда ночь вступит в свои права, Венера просто исчезнет.

Инге было все равно, исчезнет Венера с неба или нет. Ей казалось, закрой глаза, и исчезнет весь мир. Зачем он, огромный и холодный мир, если Инге некуда идти? Если не осталось ничего, кроме скамейки, сиденье которой никак не может нагреться, а наоборот, высасывает из Инги последнее тепло.

– Инга, не спи! Замерзнешь! – рассердилась Райлана.

– Угу, – пробормотала Инга, не разжимая губ.

– Звезда, Ингочка! Ты забыла про звезду!

Девочка встрепенулась. Звезду ей надо? Щас, получит. Десять звезд получит, двадцать звезд! Будет знать, как приставать!

Инга грозно замахнулась, чтобы придавить настырную летчицу, но наверху пальцы разжались и лишь пригладили растрепавшиеся вокруг ушей волосы. В конце концов, Райлана даже без самолета могла удрать куда-нибудь в теплое местечко. Много ли тепла надо такой малютке? Но нет ведь, сидит, чтобы Инга не осталась в полном и исключительном одиночестве.

– Ладно, – кивнула Инга. – Сейчас отыщем тебе самую большую звезду.

Странное окоченение исчезло, но исчезло и потустороннее тепло. Правда, и холод тоже немного отодвинулся. Инга замотала головой по сторонам. Честно говоря, из звезд она знала только Полярную, которая указывала всегда на север. Отыскав на небе привычную точку, Инга немного успокоилась. Еще она умела находить несколько созвездий, но никому об этом не говорила, потому что не была уверена, правильно ли она их обозначила. Но звезду искать, это не созвездия по памяти описывать. Звезду – это щас. Звезду – это проще некуда. Инга завертела головой по сторонам. Над далекой девятиэтажкой желто-красными переливами сверкала довольно крупная звездочка. Но над обгрызенным тополем на севере поблескивала желтая звезда ничуть не меньше. Инга растерялась. Хотелось показать и на ту, и на другую сразу.

– Нашла? – строго спросила Райлана.

Что-то спуталось в голове полусонной Инги. Чтобы не попасть впросак, она ткнула двумя руками в разные стороны.

– Ага! – заулыбалась Райлана. – Та, что справа – Арктур. А желтая, прямо перед нами – Капелла. Мы тоже много спорили – какая из них ярче. Но Мария сказала, что ярче Арктур. А если Мария сказала, уже никто не будет спорить.

– Кто такая Мария?

– Командир эскадрильи, – уважительно отозвалась Райлана.

Почтительное молчание окутало окрестности. Неизвестно, сколько бы оно продолжалось, если бы Райлана не вспомнила про задачу.

– Эй, Инга! А звезду, звезду-то искать?!!!

Остальные звезды тоже красиво сияли на иссиня-черном небе, но сверхяркими Инга их не считала.

– Может быть эта? – наудачу ткнула она в звезду, которую заметила, обернувшись назад.

– Это Альтаир, – вздохнула Райлана. – И он уж всяко не ярче тех звезд, которые ты уже отыскала. Давай ищи. Я бы подсказала, но так не интересно.

Инга даже встала с лавочки и заглянула в просветы домов, подумав, что яркая звезда могла взойти невысоко. Просто Райлана знает, что от Инги ее скрывают пятиэтажки. Недалеко от Капеллы она увидела звезду, истекавшую странным переменчивым изумрудным сиянием.

– Райлана, погляди, – сложенные дощечкой пальцы указали на находку.

– Алголь, звезда стеклянноглазого, – дрогнувшим голосом отозвалась Райлана. – Говорят, там находится его небесный замок.

– Ой, а кто это – стеклянноглазый? – поинтересовалась Инга.

– Летчиц о нем не спрашивай, – железным тоном сказала Райлана.

– Ну, Райланочка, – взмолилась Инга.

– Сказано, нет, – рассердилась летчица. – Давай, я тебе лучше подскажу про яркую звезду.

– Нет, лучше про стеклянноглазого, – упрямо твердила девочка.

– Смотри, – пожала плечами Райлана и перешла на равнодушный тон. – Мне-то что, а ты самую яркую звезду заищешься. Так до утра и будешь головой ворочать.

Всеми силами она уходила от неприятной темы, Инге стало ее жаль.

– Ладно, – сдалась она. – Подсказывай.

– Голову задери, – голос Райланы заметно повеселел.

Инга запрокинула голову и тут же увидела над собой невероятно яркую, ослепительно-белую звезду.

– Ух ты! – вырвалось у нее.

– Не ухты, а Вега, – строго поправила Райлана и смешалась с расплывчатым образом неизвестной училки.

Инга огорчилась. Ну ведь все так просто, оказывается... когда покажут.

– А может это вовсе и не звезда, – решила не сдаваться она. – Может это вовсе планета какая-нибудь?

– О-о-о! – простонала Райлана. – Разве тебя не учили, как отличать звезды от планет.

– Нет, – удивилась Инга. – Папа говорил, что звезды изучают в одиннадцатом классе, а мне до него учиться и учиться.

– Тогда запоминай, – Райлана вскочила и принялась расхаживать по сиденью. – Да будет тебе известно, что у большинства небесных светил, называемых звездами, сияние рассеянное, мерцающее, меняющее цвет. Планеты отличаются от них ровным и постоянным светом.

Голос у летчицы был заученный, словно она твердила наизусть параграф из учебника.

Инга присмотрелась к Веге. Звезда словно выстреливала колючие иголочки по сторонам. Девочка немедленно повернулась на запад, чтобы поизучать планету, но та на прежнем месте отсутствовала.

– Венеру ищешь? – хитрым голосом спросила Райлана, дождалась кивка Инги и продолжила. – А нет ее. Венеру, да будет тебе известно, ночью нельзя увидеть. Она всегда следует за солнцем. Уходит вместе с ним и поднимается, сверкая в алой полосе зари. За это ее называют утренней звездой. Хотя, как ни крути, она все равно остается планетой.

2:0 в пользу Райланы. Пристыженная Инга пригнулась. Холод никуда не делся, однако сон как ветром сдуло.

– Ну и ладно, – буркнула Инга. – Теперь я без труда найду твою Вегу в любое время!

– Не, – покачала головой Райлана. – В летчицы тебя не приняли бы. Ты даже не знаешь, что звезды не стоят на месте. Взять хоть Полярную звезду. Всегда указывает на север, но все равно чуть-чуть да кружит, а уж остальные и подавно не будут дожидаться, когда ты изволишь в следующий раз обратить на них внимание. Помнишь, где был Арктур?

Инга обернулась. И в самом деле звезда с желто-красными переливами уже перебежала на полкрыши вправо. 3:0 в пользу Райланы.

– Кроме того, Вега – не самая крупная звезда, – добавила Райлана.

– Тогда покажи крупнее! – Инга немедленно передала эстафету поиска звезд.

– Обязательно, – пообещала летчица. – Через полгода. С этого места Сириус виден только зимой. Именно Сириус – самая яркая звезда. Советую запомнить.

4:0. В Инге уже бурлила ярость. Ярость можно пустить в злые слова, а можно оставить на внутренний разогрев. Инга решила выбрать второй вариант.

– Сможешь найти звездный ковш Большой Медведицы? – спросила Райлана после пятиминутного молчания.

– Еще с детского сада могла, – обиделась Инга.

– Тогда взгляни на среднюю в ручке ковша.

– Ну? – кивнула Инга.

– Сколько звезд вокруг нее?

Инга вперила взор в небо. Сначала ей казалось, что возле средней звезды черная пустота. Но вдруг она разглядела маленькую искру. Искорка не исчезла. Она так и осталась звездочкой, почти неразличимой, но настоящей. Однако Инга чувствовала подвох. Райлана спросила: "Сколько звезд?" Вот если бы вопрос звучал: "Видишь звезду рядом?" У Инги аж глаза заболели, так старательно она осматривала небо вокруг звезды в изгибе ручки, но тщетно.

– Ну, – не утерпела Райлана. – Сколько?

На всякий случай Инге хотелось сказать две, но в последнюю секунду по необъяснимым причинам у нее вырвалось: "Одна!"

– Правильно, – неожиданно согласилась Райлана. – Это Алькор. А яркая зовется Мицар. Двойные звезды. Таких на небе немало. Есть и тройные, и четверные.

От догадки внутри у Инги заметно потеплело.

– Для летчиц зрение у тебя вполне подходящее, – сказала малютка, поправляя зеленый вихорок, выбившийся из-под шлема. – Первым делом на медкомиссии кандидаток в учебную эскадрилью просят отыскать Алькор. Не найдешь – от ворот поворот. Вот так. Я чуть-чуть не пролетела с этой загадкой. Тебе легче, ты теперь про Алькор знаешь. Тебя так просто не поймать.

– Расскажи мне про летчиц, – попросила Инга.

– А не уснешь? – встревожилась Райлана.

– А разве можно?! – удивилась Инга.

– Я уснула на вводной лекции, – призналась Райлана. – Поэтому расскажу лишь то, что помню.

– Хоть что-нибудь, – взмолилась Инга. – До встречи с тобой я и не подозревала, что бывают такие крохотные самолеты, на которых летает кто-то живой.

– Не просто кто-то, – наставительно заметила Райлана. – А летчицы. Наша летная школа готовит три выпуска: подземных, звездных и полярных.

– А как попасть в вашу школу?

– Трудно сказать. Любой, в чьем сердце живет мечта полета, выходит на край дороги, чтобы пройти испытание. Испытание отделяет настоящих кандидатов от тех, кто просто хотел поиграться. Во время испытания ты видишь звезды со стороны. Скажу – удивительное это зрелище, когда звезды встают между тобой и миром. Тогда ты и определяешь свое к ним отношение.

– А зачем?

– Как это зачем?! Почувствуешь, что звезды тебе чужие, по окончании учебы уходишь под землю, чтобы не видеть их никогда. Если звездное небо запечатлелось в душе фотографией, твой путь – в полярные летчицы. Они видят над головой одни и те же звезды. Совсем другое дело, если ты ощутишь в звездах нечто большее, чем можно увидеть. Тогда ты летишь прямо к ним. Здесь, на земле все просто. Вот мы, а вот небо, а вот восемьдесят восемь созвездий на нем. Но как только ты прорвалась к звездам, то обнаруживаешь, что созвездия – не карта с номерками. Звезды перебегают с места на место, выстраиваются в новые, необычные фигуры. Одни исчезают, другие появляются, третьи летят тебе навстречу и оборачиваются шарами пылающего газа немыслимых размеров. В какой-то момент ты сама почувствуешь себя звездой. На следующем шаге ты ей станешь. Но, если не захочешь, можешь просто вернуться на землю. Я бы нипочем не вернулась. Моя мечта – звезды. Ты даже не представляешь, что я почувствовала, когда самолет украли. Если меня вышибут из школы, звезды так и останутся наверху, и мне до них никогда не дотянуться.

Глава восьмая

Прибытие Зумки

Утро застало двух порядком замерзших летчиц все на той же лавочке. Больше всего Инга сейчас мечтала о чашке горячего кофе. О чем мечтала Райлана, так и осталось неизвестным. Маленькая летчица сидела, прижав ноги к груди и опустив голову на колени. Ветер ласково играл изумрудными локонами.

В воздухе что-то треснуло, словно разорвался лист бумаги, и на лавочке стало одной летчицей больше. В том, что прибыла именно летчица, сомнений не возникало. И комбинезон был в полном порядке, и шлем сидел на месте, и громаднющие глаза смотрели не как у обычных людей, а пытливо и наблюдательно. Впрочем, ТАКИЕ глаза и не должны смотреть, как у людей, даром, что их хозяйка – летчица. Но в том-то и дело, что летчица эта вовсе не походила на человека, в отличие от Райланы. Ее лицо вытягивалось вперед, наподобие беличьей мордочки, и было покрыто пушистой алой шерсткой. Стандартный шлем не вмещал длинных ушей с кисточками на концах, поэтому в нем проделали аккуратные прорези. А еще на лавочке стоял самолет. Точь в точь как тот, что был похищен Самолетным Воришкой.