Текст книги "Агрессия. Рассекреченные документы Службы внешней разведки Российской Федерации 1939–1941"

Автор книги: Wim Van Drongelen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 30 страниц)

Л. Ф. Соцков
Агрессия. Рассекреченные документы Службы внешней разведки Российской Федерации 1939–1941

Предисловие

70-летие начала Великой Отечественной войны побуждает обратиться к документам той поры, тем более что разночтения в трактовке некоторых проблем, а подчас сознательная фальсификация истории Второй мировой войны, включая и предвоенные годы, к сожалению имеет место и в наш, казалось бы, просвещенный в информационном отношении XXI век. Для современников военного лихолетья, не говоря уже об участниках войны, странными видятся безнравственные рассуждения, попирающие все нормы морали, о равной ответственности Германии и СССР за самую кровавую и разрушительную для нашего народа войну, в которой нацизм и побежден-то был благодаря неимоверным усилиям народов Советского Союза и его вооруженных сил.

Нападение фашистской Германии на Советский Союз 22 июня 1941 года приближалось неотвратимо с того дня, когда нацисты пришли к власти. Идеологически война с Россией была обоснована задолго до 1933 года в книге-манифесте А. Гитлера «Майн Кампф». Ни идеологический, ни экономический, ни военный, ни людской потенциал Германии не позволял реализовать эту идею сразу. Необходим был ряд шагов по переводу промышленности, да и всей экономики, на военные рельсы и осуществлению военно-политических акций по выходу из Версальского мира.

Геополитически это выглядело так: 1934 год – присоединение Рейнской области, 1938-й – аншлюс Австрии, расчленение, а в следующем году ликвидация Чехословакии, возникновение в Европе альянса – Германия, Италия, Венгрия, Румыния, Финляндия, Словакия, а в дальнейшем Болгария, на Дальнем Востоке – Япония. Все попытки СССР сформировать антигитлеровскую коалицию успехом не увенчались.

1 сентября 1939 года Германия напала на Польшу – началась Вторая мировая война. 3 сентября Франция и Великобритания вступили в войну, названную позднее «странной». В апреле – мае 1940 года Германия оккупировала Данию и Норвегию. 10 мая вторглась в Бельгию (капитулировала 28 мая), Нидерланды (14 июня), Люксембург, а затем через их территорию – во Францию (капитулировала 22 июня), 10 июня на стороне Германии выступила Италия. В апреле 1941 года Германия захватила Грецию и Югославию. Германия и ее союзники по всей границе от Черного до Баренцевого моря вошли в соприкосновение с СССР. Руководство гитлеровской Германии охватила эйфория – континентальная Европа находилась под сапогом вермахта. Англия опасности не представляла.

Только опираясь на совокупный экономический и военный потенциал оккупированных территорий и стран-союзниц, Гитлер посчитал возможным приступить к реализации главной цели – уничтожению СССР.

Телеграфное изложение прошедших событий показывает, в каких экстремальных условиях работали сотрудники резидентур советской внешней разведки и те сложности, с которыми сталкивался центральный аппарат, анализируя мозаику разведсообщений. Критическим в этом отношении стало время с сентября 1939-го по июнь 1941 года.

За неделю до нападения советская внешняя разведка докладывает руководителю страны информацию своего надежного агента – офицера Главного штаба Люфтваффе о том, что все подготовительные мероприятия завершены и германские вооруженные силы находятся в режиме ожидания приказа о вторжении. Другой берлинский помощник сообщал, что для организации вывоза ресурсов из подлежащих оккупации германскими войсками регионов СССР произведены назначения уполномоченных лиц в Москву, Киев на Кавказ, захват которых в соответствии с директивой фюрера надлежало осуществить в кратчайшие сроки. 17 июня начальник внешней разведки НКГБ П. М. Фитин, сопровождавший наркома на доклад в Кремль, лично сообщает об этом Председателю Совета Народных Комиссаров И. В. Сталину, поручившись таким образом за надежность источников ее получения. Сведения о войне поступили и от нашего агента в Главном управлении имперской безопасности, работавшего на руководящей должности в этой службе.

Внешняя разведка не располагала агентурой непосредственно в рейхсканцелярии, но зато имела проверенных, доказавших свою эффективность источников в аппаратах рейхсмаршала Г. Геринга и рейхсфюрера СС Г. Гиммлера, и оба сработали в решающий момент. Иногда можно услышать мнение, что, мол, по каналам разведки шла и дезинформация, преподносившая сосредоточение германских войск вдоль советских границ как прикрытие готовящегося десанта на Британские острова. Действительно, в числе источников берлинской резидентуры оказался человек, подставленный германскими спецслужбами. Но, во-первых, его умозрительные рассуждения перекрывались предметной информацией от других источников, а они однозначно говорили о наступлении «дня Х» – войне. Во-вторых, версия, что немцы приступают к реализации плана «Морской лев», не находила подтверждения на английской стороне, а у советской разведки были хорошие возможности в Лондоне для получения разведывательной информации, особенно документальной. В-третьих, с чисто политической точки зрения провал в проведении столь масштабной десантной операции мог быть катастрофическим во внутриполитическом плане для гитлеровского режима.

Долгое время наша общественность находилась в плену выдвинутого с началом Великой Отечественной войны тезиса о внезапности нападения Германии. Он был призван, очевидно, хоть как-то объяснить советскому народу катастрофические неудачи на фронтах в начальный период войны. В то же время документы свидетельствуют, что внешняя разведка свою главную обязанность своевременного информирования высшего руководства по вопросу о войне выполнила. К тому же из территориальных подразделений органов госбезопасности Украины, Белоруссии, Молдавии, Литвы шли сообщения, что в приграничных областях немцы развертывают полевые склады боеприпасов и горючего, готовятся плавсредства для преодоления водных рубежей, доставляются колесные тележки под нашу железнодорожную колею, а расквартированные там войска непрерывно пополняются личным составом.

Разведка сигнализировала о предпринимавшихся нацистами попытках выйти на политические договоренности с англичанами, в ряду которых был и прилет в Англию с этой целью заместителя Гитлера по НСДАП Р. Гесса. Эта тема трансформировалась в ходе войны в поиск немцами возможности заключения сепаратного мира с нашими западными союзниками и освещалась разведкой вплоть до капитуляции Германии. В английских документах военно-политические проблемы рассматриваются в условиях неопределенности исхода противоборства с нацизмом. Это предопределило предельно прагматичный подход к оценке событий и явлений того времени и сообразовывалось в первую очередь с требованиями безопасности самой Великобритании и ее долгосрочных интересов. Нападение гитлеровской Германии на Советский Союз заставило участников безуспешных до того попыток создать действенную систему коллективной безопасности преодолеть идеологические предубеждения и образовать антигитлеровскую коалицию во главе с Советским Союзом, Соединенными Штатами Америки и Великобританией.

После разгрома фашистской Германии Великобритания, СССР, США и Франция договорились об учреждении Международного трибунала для суда над главными нацистскими преступниками, развязавшими Вторую мировую войну. В приговоре, вынесенном Трибуналом, констатируется, что Германия начала подготовку нападения на Советский Союз в конце лета 1940 года. Разработанная германским Генштабом операция «План Барбаросса» имела целью уничтожение СССР как независимого государства, расчленение его территории по национальному признаку и превращение этих образований в германские колонии. Правовые определения Нюрн бергского Международного трибунала подтверждены резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН от 11 декабря 1946 года и с этого времени являются для мирового сообщества признанной моральной и юридической нормой.

Документы из архива СВР России публикуются без каких-либо изъятий, в том виде, как они отложились в оперативных делах. Если агентурные сообщения и подготовленная на их основе информация государственному руководству в чем-то разнятся, например по причине некоторых сокращений, то помещены оба текста.

Заявление Фридриха Паулюса

ПРАВИТЕЛЬСТВУ СССР

Москва

8 августа 1944 г. я обратился к немецкому народу с призывом свергнуть Гитлера и прекратить ставшую бессмысленной войну.

Дальше я пытался влиять в этом же смысле путем выступления по радио и рассылкой писем и воззваний к войскам и командованию.

Сегодня, когда преступления Гитлера и его пособников поставлены на суд народов, я считаю своим долгом предоставить советскому правительству все известное мне из моей деятельности, что может послужить в Нюрнбергском процессе материалом, доказывающим виновность преступников войны.

С 3 сентября 1940 г. до 18 января 1942 г. я занимал должность оберквартирмейстера в Генеральном штабе сухопутных сил. В мои задачи входило замещать начальника Генерального штаба и выполнять его особые задания. Лишь осенью 1941 года я стал руководить отделами Генерального штаба. Из них мне были подчинены отдел обучения и организационный отдел.

В указанный период времени начальником Генерального штаба сухопутных сил был генерал-полковник Гальдер.

При моем поступлении на службу в ОКХ 3 сентября 1940 г. я, среди прочих планировок, застал там еще незаконченный предварительный оперативный план нападения на Советский Союз, известный под условным обозначением «Барбаросса».

Разработкой плана занимался генерал-майор Маркс.

Маркс состоял начальником штаба 18-й армии (фельдмаршала фон Кюхлера) и был временно командирован в ОКХ для разработки этого плана.

Этот план, разработка которого производилась по приказу ОКВ, генерал-полковник Гальдер передал мне с заданием проанализировать возможности наступательных операций с учетом условий местности, использования сил, потребной силы и т. д. при наличии 130–140 дивизий.

По замыслу ОКВ оперативной задачей было: сначала – захват Москвы, Ленинграда и Украины, в дальнейшем – Северного Кавказа с его нефтяными источниками. Конечной целью предусматривалось достижение приблизительно линии Астрахань – Архангельск.

Поставленная цель уже сама по себе характеризует этот план как подготовку чистейшей агрессии; это явствует также из того, что оборонительные мероприятия планом не предусматривались вовсе…

Этим самым развенчиваются лживые утверждения о превентивной войне против угрожающей опасности, которые аналогично оголтелой геббельсовской пропаганде распространялись ОКВ.

Заблаговременно начинается также подготовка у будущего партнера по агрессии – Румынии, которая в предварительном плане «Барбаросса» с самого начала была предусмотрена как плацдарм наступления.

В сентябре 1940 года по приказу ОКВ были направлены в Румынию военная миссия и 13-я танковая дивизия как образцовая часть.

Во главе военной миссии был поставлен генерал от кавалерии Ганзен.

Начальником его штаба был назначен генерал-майор Гауффе, оберквартирмейстером – майор Мерк, 13-й танковой дивизией командовал генерал-майор фон Роткирх.

Задачей военной миссии было реорганизовать румынскую армию и подготовить ее к нападению на Советский Союз в духе плана «Барбаросса». Предварительную ориентировку в этой задаче генерал Ганзен и его начальник штаба получили у меня, задание – от главнокомандующего сухопутными силами фельдмаршала Браухича.

Директивы генерал Ганзен получал из двух мест: по линии военной миссии – от ОКВ, по вопросам сухопутных сил – от ОКХ, директивы военно-политического характера только от ОКВ.

Связь между немецким Генеральным штабом и румынским Генеральным штабом осуществлялась через военную миссию.

В то время как с Румынией существовал тайный союз уже в сентябре 1940 года, связи с другими двумя сателлитами в этот период подготовки агрессии против Советского Союза были слабее, вернее осторожнее.

Так, например, установление связи с финским Генеральным штабом для выяснения наступательных возможностей в мурманском направлении было разрешено начальнику штаба армейской группировки (Норвегия) полковнику Бушенгагену лишь в конце февраля 1941 года.

Вопрос о сотрудничестве с Венгрией по плану «Барбаросса» оставался в течение месяцев невыясненным.

Впрочем, Финляндия постоянно оставалась непосредственно подчиненным ОКВ театром военных действий.

Знаменательным было все же то, что начальник финского Генерального штаба генерал-лейтенант Хейнрикс в середине декабря 1940 года приезжал в ОКВ и ОКХ.

Воспользовавшись этим случаем, он выступил с докладом перед офицерами – генштабистами из ОКХ о советско-финской войне 1939–1940 гг. и о полученном им опыте войны.

В докладе была ярко выражена общая заинтересованность в военном столкновении с Красной армией. Хейнрикс оценивал Красную армию как серьезного противника.

Визит во второй половине декабря 1940 года начальника оперативной группы венгерского Генерального штаба полковника Ласло ограничился чисто организационными вопросами.

Между тем подготовительные мероприятия по плану «Барбаросса» к концу 1940 года продвинулись значительно вперед.

Начатая в августе 1940 года разработка предварительного плана «Барбаросса» закончилась проведением двух военных игр под моим руководством в главной квартире ОКХ в Цоссене.

На играх присутствовали генерал-полковник Гальдер, начальник оперативного отдела Генерального штаба полковник Хойзингер и специально приглашенные старшие штабные офицеры из ОКХ.

Результат игр, принятый за основу при разработке директив по стратегическому развертыванию сил «Барбаросса», показал, что предусмотренная диспозиция на линии Астрахань – Архангельск должна была бы привести к полному поражению Советского государства, чего, собственно, в своей агрессии добивалось ОКВ и что, наконец, являлось целью этой войны: превратить Россию в колониальную страну.

Во время игр оценку по Советскому Союзу давал начальник отдела иностранных армий «Восток» полковник Кинцель.

Выводы докладчика были построены на предпосылках, что Красная армия – заслуживающий внимания противник, что сведений об особых военных приготовлениях не было и что военная промышленность, включая вновь созданную восточнее Волги, была высокоразвитой.

Решающим в дальнейших подготовительных работах по плану «Барбаросса» было то, что ОКВ директивой от 18 декабря 1940 г. установило начало наступления приблизительно на середину мая 1941 года.

Назначенный срок объяснялся русскими климатическими условиями.

Одновременно с этим был расширен круг сотрудников с привлечением командующих трех намеченных армейских группировок, которые на совещании в ОКХ в Цоссене были посвящены во все детали этого замысла.

Этими командующими были: генерал пехоты фон Зоденштерн для будущей армейской группировки «Зюд»; генерал пехоты фон Зальмут для группировки «Центр»; генерал-лейтенант Бреннеке для группировки «Норд».

В то же время Гитлер, в присутствии Кейтеля и Йодля, утвердил доложенные ему Браухичем и Гальдером намечаемые ОКХ операции и отдал приказ о разработке окончательных директив по стратегическому развертыванию сил.

Этим самым военное командование окончательно решилось на нарушение договора, на нападение и на захватническую войну против Советского Союза.

Дальнейшую разработку плана принял на себя начальник оперативного отдела полковник Хойзингер, который непосредственно подчинялся начальнику Генерального штаба.

3 февраля 1941 г. в Берхтесгадене по докладу Браухича Гитлер, в присутствии Кейтеля и Йодля, утвердил первую директиву по стратегическому развертыванию сил «Барбаросса».

Тут же присутствовали сопровождавшие Браухича начальник оперативного отдела полковник Хойзингер, генерал-квартирмейстер Вагнер, начальник транспорта генерал Герке и я, как заместитель находившегося в отпуске начальника Генерального штаба.

Гитлер дал разрешение ОКВ, расценивая это как важное политическое решение, на ведение переговоров с румынским и финским генеральными штабами. Переговоры с Венгрией он запретил до особого распоряжения.

Вообще же Гитлер в военных вопросах занимался мелочами, как, например, введением в действие отдельных дальнобойных орудий.

В вопросах, касающихся Советского Союза, он не высказывал своей позиции ни в политическом, ни в военном отношении.

В дни упомянутого совещания у Гитлера подполковник фон Лоссберг из ОКВ рассказал мне о следующем выражении Йодля:

«Через три недели после нашего наступления этот карточный домик развалится».

Это столь же самонадеянное, как и легкомысленное заявление характеризует всю духовную низость нацистского руководства и его авторитетных советников – Кейтеля и Йодля.

Это замечание свидетельствует также об отсутствии всякого стеснения в отношении подготовки захватнической войны и выдает их истинное мнение, прикрытое сознательной ложью, об угрозе со стороны России как причине запланированного нападения.

На пути к нападению на Советский Союз эти опасные нарушители мира должны были устранить еще одно препятствие – угрозу флангу со стороны Югославии.

С этой целью в апреле 1941 года производится нападение и на эту страну.

27 марта 1941 г. я встретил в имперской канцелярии всех троих – Гитлера, Кейтеля и Йодля, собравшихся как раз непосредственно после принятия этого решения и распределения Браухичем и Гальдером заданий для его осуществления.

В силу этого замысла ОКВ вынуждено было отдать приказ о перенесении срока для осуществления плана «Барбаросса» на вторую половину июня.

Вследствие тесной связи югославского вопроса с наступлением на Россию, я был 30 марта 1941 г. командирован Гальдером в Будапешт к начальнику венгерского Генерального штаба генералу пехоты Верту для того, чтобы сговориться с венграми, которые тоже хотели оторвать себе кусок этой добычи, относительно осуществления югославской операции как в отношении участия самих венгров, так и по вопросу о развертывании немецких войск на венгерской территории.

Наступление на Югославию обусловило изменение директивы о стратегическом развертывании сил по плану «Барбаросса», так как для наступления из Румынии не хватало войск, которые были связаны на Балканах.

6 июня 1941 г. в имперской канцелярии состоялось последнее, решающее совещание.

Все главнокомандующие войск, флота и авиации докладывают Гитлеру, Кейтелю и Йодлю о предстоящих им задачах при осуществлении немецкого вторжения в Советскую Россию.

Со дня 22 июня 1941 г. нами был взят курс на уничтожение и опустошение Советской страны.

В Сталинграде, на Волге, этот курс достиг своего апогея концентрацией всех явлений, сопутствовавших нацистской захватнической войне.

Ввиду веского факта, что 6-я армия пришла в Сталинград в результате нацистского нападения на Советский Союз, все жертвы и горести, которые понес советский народ в своей справедливой борьбе, получают возвышенное значение в свете вины и ответственности.

1. Военные преступники Кейтель и Йодль виновны в том, что из-за отказа в моих неоднократных настоятельных требованиях прорыва из замкнутого кольца – телеграммы от 22, 23, 25 ноября 1942 года и далее, почти ежедневно в период от 8 декабря до конца декабря, – Сталинград превратился в зону истребления находящегося там русского гражданского населения.

2. Они несут, кроме того, ответственность за принципиальный запрет капитуляции находящихся в безнадежном положении войск, и особенно за отказ в моем настоятельном ходатайстве от 20.1.1943 г. о разрешении капитулировать.

Последствием отказа были гибель и тяжелые страдания русских военнопленных и местного населения.

3. Военные преступники Кейтель, Йодль и Геринг виновны в том, что не выполнили своих торжественных обещаний доставить воздушным путем снабжение окруженной в Сталинграде 6-й армии.

Обвиняемый Геринг несет еще особую вину за то, что он не только не выполнил обещания доставить воздушным путем недостающие продукты питания, медикаменты и перевязочный материал, но даже за его легкомысленное обещание принять на себя снабжение по воздуху, что побудило Гитлера и Кейтеля предоставить 6-ю армию своей судьбе.

Последствиями были голод и смерть от изнеможения многих русских военнопленных и русского гражданского населения.

4. Обвиняемые Кейтель, Йодль и Геринг несут значительную вину в том, что из сталинградской катастрофы не сделали необходимых выводов политического и военного значения.

Поэтому они в особенной степени виновны за все потери, главным образом за потери советского народа, так же, как и за дальнейшее ведение войны.

Я сам несу тяжелую ответственность за то, что я тогда, под Сталинградом, вполне добросовестно выполнял приказы военных руководителей, действовавших сознательно преступно.

Я несу также ответственность за то, что не контролировал выполнение моего приказа от 14.1.1943 г. о передаче всех военнопленных русской стороне, что повлекло смертные случаи среди них, и за то, что не заботился больше о них.

Как оставшийся в живых под Сталинградом, я считаю себя обязанным дать удовлетворение русскому народу.