Текст книги "Пятая Космическая"

Автор книги: Вячеслав Шалыгин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

3. Июль 2290 г., Колония Лидия.

По времени планеты в зоне ответственности Пятой бригады было не так уж далеко за полдень, но десантники жили по своим часам. Когда челнок пристыковался к шлюзу линкора «Уран», флагмана соединения кораблей бригады, часы в навигаторе отбили двадцать один по Гринвичу. По тому, который на Земле, конечно, а не по среднему времени пятого спутника Колонии Форест.

– Господин полковник... – Капитан Воротов встретил комбата, ротных и проверяющего у трапа.

– Не надо. – Ли махнул рукой. – Я не сомневаюсь, что у вас все в порядке, Ярослав.

Воротов с трудом скрыл удивление.

– Гордеев прибыл? – спросил Преображенский.

– Десять минут назад. – Воротов отдал честь командиру и шагнул в сторону.

– Разгружайтесь, – бросил комбат, сразу всем троим ротным. – Господин полковник, прошу сюда.

Он указал на выход из шлюзового отсека, украшенный синей пятеркой во всю переборку, от верхнего до нижнего механического запора.

Когда начальство скрылось за дверью, Воротов обернулся к товарищам и вопросительно взглянул на Блинова, а затем на Бубликова.

– Странный «полкан»... Как там на «Альфе»?

– Слава, ты пропустил полжизни! – Бубликов мечтательно закатил глаза. – Там такие! Чума!

– Карантин? – недопонял Воротов.

– Сам ты карантин! Там баб половина пополнения!

– Баб? Каких еще баб?

– Ну таких, с ногами и сиськами. – Бубликов рассмеялся. – Забыл уже?

– А-а, – подыграл Воротов, – смутно припоминаю. Еще стишок такой есть: «За каламбуром каламбур рождается в мозгах, кругом стада набитых дур, вся разница в ногах». Хоть одну привезли?

– Кем? У нас в штатном расписании ни одной подходящей должности.

– Хватит тебе слюну пускать, – сказал Блинов. – Идем разгружаться.

– А чего разгружать? Танки как раз на месте стоят, они груз транзитный. А пацанов я вмиг пересчитаю и взводному сдам. Свободны, господа капитаны, справлюсь без вас.

– Новый лейтенант, откуда родом? – поинтересовался Воротов.

– Да уж не с Марса, вестимо. – Блинов усмехнулся. – В последний момент его нашел. Мы уже грузились, а тут как раз транспорт с Ио прибыл.

– Опять «пиджак» мобилизованный? – Капитан Воротов скривился. – На Ио одни вулканологи живут.

– Ты не дослушал. Он там в госпитале отлеживался. А родом с Земли. Африканец.

– Иди ты! Негр?! Бубликов, и ты согласился?

– Чернее сапога. – Бубликов, стирая ухмылку, погладил тонкие пижонские усики. – Но послужной список – на нас троих хватит. Успел повоевать от души. Чего ж мне не согласиться?

– А особисты что сказали? Они ведь к черным с недоверием относятся. В каждом марсианского шпиона видят.

– Ничего не сказали. Попробовали бы вякнуть. У него два боевых креста и благодарность от замначальника Генштаба. Нормальный товар Блин подогнал, я доволен. И старшину где-то отрыл приличного.

– Тоже негра?

– Немца. Но тоже с Земли.

– Думаешь, уживутся? – засомневался Воротов.

– Увидим. – Бубликов пожал плечами. – А что тебя смущает?

– Не знаю. – Воротов потер коротко стриженный затылок. – У меня Дитрих постоянно с Розенбергом лаются.

– Если бы Мойша Розенберг не доказывал с пеной у рта Фрицу Дитриху, что он тоже чистокровный ариец, все было бы нормально, – заметил Блинов. – Вот эти националистические мелочи нам и мешают. Не делили бы всех на первый – сотый сорта, давно бы Марс на лопатки положили.

– У них с этим тоже не слава богу, – сказал Воротов. – Марсиане – избранная нация, а колонисты ее слуги.

– Об этом я и толкую.

– Хуже, чем на Руре с Юнкером, не бывает, – заявил Бубликов. – Я когда на Рур впервые прилетел – просто охренел, прямо в порту. Четвертый рейх, да и только. Даже символика, как была у фашистов, только не красный флаг с черной свастикой в белом круге, а просто красная свастика на черном фоне. Куда СОН смотрит, да и наше правительство тоже – не понимаю. Дружат с ними, Эйзену как филиалу Рура особый экономический статус дали, Марте по просьбе Юнкера пошлины снизили. Как будто не понимают, что это мина.

– Они нам оружие поставляют, – сказал Блинов. – Приходится глаза закрывать. Да и не сила это – три планеты и один космический город.

– В свое время на Земле тоже так думали. А потом одна Германия всему миру такого шороху задала. Да два раза подряд, и всего-то за полвека.

– Нам бы с Марсом разобраться, – сказал Воротов. – Проблемы надо решать по мере возникновения. Наперед загадывать не наше дело. Мы армия, а не политологи. Давайте-ка служить, господа офицеры. Завтра снова на планету, а у нас еще дел выше крыши...

...Пока офицеры обменивались впечатлениями, Преображенский и полковник Ли добрались до адмиральских апартаментов. На самом деле это были три обычные каюты, только объединенные словно холлом просторной кают-компанией, но сам Гордеев иронично называл свою штаб-квартиру то апартаментами, а то и вовсе пентхаусом. На тактичные замечания адъютанта, что для пентхауса резиденция маловата и вообще не отвечает основным требованиям к данному виду помещений, генерал только фыркал и плевался. Объяснялось его недовольство просто – «Уран» был зачислен в состав Многоцелевого флота, на бортах которого и путешествовала по Ойкумене Пятая бригада, в качестве трофея после взятия марсианской рембазы на орбите Колонии Медея. То есть еще полгода назад этот линкор ходил под звездно-полосатым флагом в рейды против нынешних хозяев и назывался «Вашингтон». Гордеев воспринимал линкор исключительно в этом ракурсе. И даже то, что если копнуть поглубже, «Уран-Вашингтон» вовсе не марсианский корабль, а «дважды трофей», реквизированный когда-то марсианами на Деа – Колонии, заселенной в основном уроженцами Поднебесной, – генерала никак не успокаивало. Лишь когда рембригада наконец закрасила все англоязычные трафареты (нанесенные поверх китайских иероглифов), Гордеев немного остыл и перестал ворчать, что ему, дескать, подсунули какое-то импортное корыто вместо нормального корабля.

– Так и думаешь каждый раз как гостей приветствовать, то ли «нихао» им сказать, то ли «велком», – посетовал генерал, когда после обмена приветствиями он, инспектор и два комбата расположились на удобных кожаных диванах в кают-компании. – Как долетели, господин полковник?

– Прекрасно, господин генерал. – Проверяющий протянул ему предписание.

Гордеев не спешил заглядывать в бумаги. Он положил их на журнальный столик и внимательно взглянул на инспектора. На ироничные комментарии по поводу происхождения линкора проверяющий не обиделся, хотя определенно имел китайские корни. Значит, умен до снисходительности. Это генерала порадовало. С умными людьми легче договориться. Впрочем, Гордеев был убежден, что служба в бригаде поставлена нормально, и скрывать от инспектора нечего. Генерал наконец заглянул в предписание.

– Полковник Ли Иван Юрьевич, аналитический отдел ГШ. – Гордеев хмыкнул. – Цель прибытия: проверка боеготовности. Понятно.

Он взглянул на инспектора, чуть прищурившись. Полковник Ли тянул максимум на проверяющего Службы тыла, а никак не боевых частей. Впрочем, внешность нередко бывает обманчива.

– Если не возражаете, я бы предпочел менее формальное общение. – Ли расплылся в типичной китайской улыбке: вежливой на грани подобострастия, но только на грани. – Зовите меня без этих «полковник» или «инспектор». Просто Ван Ли. Идет?

«Пиджак, – фыркнул про себя Гордеев. – Правильно Павел его просчитал. Но с чем он приехал на самом деле? С какой миссией?»

– Идет. – Генерал откинулся на спинку дивана. – Просто Иван Иванович.

– Вы наверняка догадались, Иван Иванович, что инспекция лишь повод, – сразу перешел к делу Ван Ли. – Я хотел поговорить с глазу на глаз, но иначе, как по линии Генштаба, быстро сюда было не попасть.

– Фронт, как-никак. – Гордеев кивнул. – Но получается, что мы говорим не совсем с глазу на глаз. Если вы желаете...

Генерал покосился на Преображенского и Бородача.

– Нет, ваша светлость, господа офицеры могут остаться. – Ван Ли сверкнул хитрым взглядом.

Гордеев внутренне напрягся, готовясь к неприятностям. Инспектор выказал осведомленность в делах, знать о которых полагалось лишь тем, кто в них участвовал.

– Это обращение... – генерал понял, что лучше не делать удивленные глаза и вообще не терять лицо, – используется только неофициально, некоторыми из моих подчиненных.

– Теми, кто тоже имеет право откликаться на подобные обращения. – Ван Ли несколько раз подряд кивнул. – Да, да, я знаю. Поэтому и не против присутствия на импровизированном совещании князей Преображенского и Бородача.

– Надеюсь, в Генштабе не считают этот... момент чем-то противозаконным?

– Нет, ваша светлость, в Генеральном штабе о нем и не подозревают, – заверил инспектор. – Но я знаю о «Возрождении» все. Потому и прилетел именно в вашу бригаду, Иван Иванович. Грядут большие перемены, и, как это всегда бывает, кто-то будет раздавлен под их прессом, а кто-то неожиданно окажется на самом верху. Не хочу углубляться, но у меня есть все основания полагать, что «Возрождение» очень скоро выйдет из тени и займет в обществе подобающее место.

– Вы предлагаете нам легализоваться? – Гордеев хмыкнул. – Создать в Думе фракцию монархистов? Так ведь не до политики сейчас, господин Ли, война идет.

– Большие перемены, князь. – Ван Ли поднял палец и взял многозначительную паузу. – Вы собирались повторить попытку штурма форта Гатлинг?

Гордеев недовольно взглянул на Преображенского, а затем на Бородача. Подполковники едва заметно, но почти синхронно пожали плечами. О планах штаба Пятой бригады инспектору никто не докладывал.

– Допустим. – Генерал уставился на Ван Ли. – Что дальше?

– Воздержитесь. Отмените штурм и отведите оба батальона на орбиту. Иначе большие перемены лично для вас начнутся с больших потерь.

– На основании чего я должен отменять штурм? – Гордеев посерьезнел. – Я что-то не совсем понимаю, господин полковник, вы штатный астролог Генштаба? На каких разведданных основаны ваши предсказания? Почему вы не говорите прямо, а сыплете загадками?

– Я не астролог. – Ван Ли снова улыбнулся, ничуть не обижаясь. – Вы, наверное, слышали о намерениях марсиан нанести мощный контрудар? Так вот, он последует в ближайшие сутки. Если вы отойдете на орбиту, то оставите Джемисона и Холли в дураках. Они выйдут из форта, чтобы атаковать ваши позиции, для чего, естественно, снимут силовую защиту с главных ворот, а вы, вместо того чтобы встретить их в окопах, упадете с неба прямиком в открытые ворота. Разве это не удачный план?

– Вы шутите? – Гордеев подался вперед. – Вам-то откуда известно, что марсиане начнут наступление именно сегодня?

– Я проанализировал массу разведданных, Иван Иванович, в том числе рапорты моей личной разведки в штабах марсианских армий и флотов. День «Д» у всех назначен один – четвертое июля.

– Правдоподобно, – проронил Бородач. – Марсиане любят символы.

– День независимости США-СДИ? – Гордеев помотал головой. – Простите, господин Ван Ли, но я все равно склонен вам не поверить.

– Почему? – Ван Ли уставился на генерала честными глазами.

– Потому что Генштаб даже не намекнул на возможность этого контрнаступления!

– Вот я от имени Генштаба и намекаю.

– И где пакет? И к чему были ваши прелюдии насчет больших перемен и новой роли «Возрождения»?

– Марсиане ни в коем случае не должны догадаться, что нам известны их планы. – Ван Ли развел руками. – Поэтому никакого пакета у меня нет. Так же как нет ничего подобного у других инспекторов и курьеров, разосланных во все армии, на флоты и в отдельные подразделения. Я взял на себя вашу армию и бригаду потому, что уверен – вы сыграете особую роль в начинающемся спектакле.

– Но почему, черт возьми?! – не выдержал Гордеев. – Что в нас такого особенного?!

– Ваша судьба, генерал.

– Вы же не астролог!

– Я и не гадаю. Я знаю точно. Ваше будущее просчитано на мощнейших компьютерах – это вас устраивает? Вы слышали о североамериканском профессоре Аароне Ривкине, ведущем специалисте в области электронного прогнозирования? Он мобилизован и работает на меня. Именно он подсчитал, что в девяти из десятка вариантов развития событий вы и ваши офицеры играете главные роли. Это очень высокая степень вероятности.

– Бред какой-то, – раздраженно бросил Гордеев. – Этим и занимается аналитический отдел Генштаба? Просчитывает судьбы? Вы, наверное, еще и медали за это получаете?

– Лейтенант Краснов и его взвод погибли третьего июля в девять тридцать две по Гринвичу? – спросил Ван Ли.

– Девять тридцать одну, – негромко поправил Преображенский.

– Вот такой допуск. – Ван Ли покивал. – Мы заранее знали, когда это случится.

– Что же не предупредили, суки? – процедил Бородач.

– Извините, господин инспектор, – толкнув товарища локтем, сказал Преображенский.

– Я понимаю ваши чувства. – Полковник печально вздохнул. – Но знать и предотвращать это разные вещи. Они никогда не стыкуются. Мы можем либо знать и созерцать, будто через стекло, не в силах вмешаться, либо способны, как нам кажется предотвращать, вмешиваться, а на самом деле просто делать то, что предписано судьбой.

– Например, сейчас, если бы не прилетели вы, прилетел бы кто-то другой? – подытожил Преображенский.

– Именно так, Павел Петрович.

– И кто будет следующим подопытным кроликом за стеклом? – неприязненно глядя на Ван Ли, спросил Бородач.

– Вам действительно хочется это знать, ваша светлость? – Китаец оставил от узких глаз и вовсе щелочки-черточки.

Бородач замолчал на целую минуту, постепенно багровея, то ли от раздумий, то ли от гнева на инспектора и себя самого, неспособного ответить на такой простой, казалось бы, вопрос. Интересно, что ни Преображенский, ни Гордеев даже не пытались нарушить воцарившуюся в каюте тишину и как-то помочь товарищу или попытаться перевести разговор на другие темы.

– Дьявол! – Бородач грохнул тяжелым кулаком по столу. – Нет! Не хочу!

– Правильный выбор, князь, – одобрил Ван Ли и снова перевел взгляд на генерала. – Я думаю, контрудар последует в шесть утра. Плюс-минус час.

– Вы думаете или Генштаб? – уточнил Гордеев.

– Я.

– То есть это неофициальное мнение частного лица?

– Верно. Хотя официальный Стокгольм в курсе моих опасений.

– В таком случае я буду действовать, как считаю нужным, – заявил Гордеев. – Я учту ваше мнение, но ровно настолько, насколько это будет соответствовать изначальным планам.

Генерал встал. Поднялись и офицеры. Проверяющий встал последним.

– Уверен, вы примете все меры, – вновь приклеив улыбку, сказал Ван Ли. – И последнее, Иван Иванович... Вам, я думаю, известна фамилия Стивенсон?

– Командующий Колониальной группировкой войск Альянса?

– Он самый. Так вот, генерал Стивенсон сейчас на Лидии. В форте Гатлинг.

– Вот как?! – Гордеев недоверчиво хмыкнул. – С этого бы и начинали. А то – особая роль, великое будущее! Вот, значит, какой трамплин нам приготовила судьба?

– Возьмем Стивенсона – сломаем марсианам хребет, – проронил Бородач.

– Непонятно только, как он там оказался и почему об этом не знает наша разведка, – заметил Преображенский.

– Все просто, – сказал Ван Ли. – Штаб колониальной группировки марсиан уже давно обосновался на Лидии. Именно поэтому планета до сих пор не сдалась. Если угодно, это еще один факт в пользу моей теории.

– Теории, – фыркнул Гордеев. – Если мы будем опираться на теории...

Закончить мысль ему не дал адъютант. Он возник в дверях кают-компании бесшумно, однако сам факт его появления говорил о том, что дело у капитана неотложное и требует вмешательства Гордеева.

– Разрешите?

– Докладывай. – Генерал нахмурился.

– Дальняя разведка сообщила о перегруппировке марсианских флотов. Пять из семи вошли в Солнечную по дальним маякам. Векторы их движения пока не просчитаны, но предварительно – все направляются к Земле.

– Та-ак. – Гордеев покачался на каблуках. – А Шестой и Седьмой?

– Где Седьмой пока неизвестно, а Шестой флот идет сюда, к Лидии. – Адъютант протянул электронный планшет. – Вот рапорт. После убытия Шестого флота, Колонии Альянса в секторах Альдебарана и Центавра сдались нам без боя, но Ударные армии Селье и Де Брасса не собираются высаживаться на сдавшиеся планеты. Они тоже взяли курс к Земле. Прыгнули прямо на маяк Луны. Надеются успеть раньше марсиан.

– Получается, марсиане пожертвовали Данаей и Миррой, как пешками, чтобы взять ферзя и поставить мат? – задумчиво пробормотал Гордеев. – Это все меняет.

– Очень верный пример, – заметил Ван Ли. – Но они пожертвовали не только две пешки, а еще и поставили под удар коня, ваша светлость. Вы думали, что Лидия, просто хорошо укрепленная планета, прикрывающая караванные трассы в Пояс Освоения и Гиады, но невольно вы заблокировали гораздо более важный объект. Взяв Гатлинг, вы могли бы серьезно повлиять на ход войны, господин генерал. Но теперь, к сожалению, это делать поздно.

– Будет поздно, когда Овчаренко протрубит отход. – Гордеев взглянул на Ван Ли скептически. – Марсиане рассчитывают отвлечь все наши силы на оборону Солнечной, под шумок вывести застрявшие на Лидии войска и штаб из окружения и, ударив всей мощью по Земле, победить. Но мы помешаем им спасти Стивенсона, – Гордеев взглянул на Бородача, – и сломаем марсианам хребет.

– Землю они могут взять и пятью флотами, без колониальных и без Стивенсона, – возразил Преображенский. – Извините, что вмешиваюсь, ваша светлость, но я не согласен с ходом ваших рассуждений. Мощи у марсиан хватит и без лидийцев. Если марсиане захватят Землю, то смогут диктовать нам условия даже со «сломанным хребтом».

– Я согласен с Павлом Петровичем, – кивая, сказал Ван Ли. – Вот почему и предлагаю вам пока не ввязываться в драку. Возможно, Генштаб вскоре прикажет Первой Ударной армии покинуть орбиту Лидии и отправиться в Солнечную. Когда поступит такой приказ, менять планы будет поздно. А случится это, когда дальняя разведка подтвердит векторы движения пяти марсианских флотов. По моим подсчетам, примерно в восемь утра по времени вашего сектора. Вы уверены, что войдете в форт Гатлинг до этого момента, если будете придерживаться старых планов?

– Не знаю. – Гордеев задумался. – Но если нам удастся захватить Стивенсона, возможно, наступление на Землю все-таки будет сорвано.

– А как же Шестой флот? – напомнил Преображенский. – Он нам не помешает?

– Что может обескровленный еще во время сражения на орбите Старта Шестой флот против двух Ударных и одного Многоцелевого?! Только потрепать нам нервы.

– И заставить генерала Овчаренко увести Первую Ударную армию целиком, не оставляя «на всякий случай» у Лидии ни одной бригады, – мягко возразил Ван Ли. – И потом, не забывайте, что где-то поблизости курсирует еще и Седьмой флот. Если вы увязнете в бою за Гатлинг – можете остаться без поддержки и попасть в окружение.

– И все-таки мы попробуем!

– Я вас понимаю. – Китаец развел руками. – И не имею полномочий запретить проведение операции, но все-таки прошу хотя бы помнить о сроках и доработать ваш план.

Гордеев взял паузу и взглянул на комбатов, предлагая сделать последние комментарии. Бородач промолчал.

– Думаю, разумно будет принять средневзвешенное решение, – сказал Преображенский. – Как ни крути, а попробовать взять Гатлинг стоит. Даст это что-то или нет – вопрос десятый. Но в одном полковник Ли прав: надо использовать фактор внезапности и упасть им прямо в ворота. Тогда все получится.

– На словах это красиво, – упрямо возразил Гордеев. – А вот как будет на деле? План «Б» остается в силе до особого распоряжения... Пока штаб не разработает план «В».

Преображенский незаметно выдохнул. Черт знает почему, но он поверил этому странному инспектору и последние пять минут опасался, что Гордеев не сможет преодолеть собственное упрямство. То, что генерал тоже поверил полковнику Ван Ли и теперь просто борется с гордыней, было очевидно.

* * *

Проходы в силовом куполе образовались в три часа ночи. Увидеть их было трудно, ведь что есть проход в почти невидимой стене? Такое же почти невидимое явление. Лишь когда наблюдатели засекли движение в перелеске, стало ясно – гарнизон форта пошел в атаку. Было странно, что без артподготовки, но так было лишь до того момента, когда танки приблизились к окопам осадивших Гатлинг землян на расстояние эффективного огня. Подполковник Бородач уже сталкивался с подобной тактикой. Из-под силового купола особо не постреляешь, ведь он одинаково непроницаем для снарядов, ракет и лучей как атакующих, так и обороняющихся. Чтобы драться, нужно выйти на открытую местность. Поэтому Холли вывел танки скрытно, а следом за ними выведет и рассредоточит пехоту и артсистемы. Вот тогда все начнется. Пока ракетная артиллерия будет долбить по вражеским позициям, не давая поднять головы, купол откроет «забрало» – широкий и высокий проход, и в воздух поднимется авиация – автоматические и пилотируемые авиадестроеры. Вот об этом и говорил полковник из Генштаба. Теоретически, если в этот момент атаковать с воздуха, то через открытое «забрало» вполне реально сбросить подвешенные к челнокам танки прямо на территорию форта. Да и по земле можно прорваться, если посадить всех бойцов на броню и предварительно ударить крупным лучевым калибром. Вот только проблема, стрелять с орбиты сквозь плотный атмосферный фронт – себе дороже. Бородач трижды испытывал на собственной шкуре, что такое дождь из наэлектризованного кипятка, в одно мгновение сменяющийся градом с куриное яйцо. Контраст еще тот. И ладно бы только это – спрятался в машину, и все дела, но ведь лучевая атака сквозь грозу чревата ураганом и даже гигантским торнадо. Третье из пройденных подполковником испытаний – на Мирре – запомнилось ему не столько кипящим дождем и градом, сколько неимоверным торнадо, легко переворачивающим стотонные танки, будто детенышей черепах. Наступать в такой обстановке невозможно, после той неудачной атаки это признал даже упрямый «суворовец» Гордеев. С тех пор орбитальная лучевая поддержка на атмосферных планетах практиковалась лишь в более-менее приличных погодных условиях.

На Лидии погода была дрянной на всех широтах и в любое время года, так что прорываться предстояло, надеясь только на себя и авиацию, космос не поможет. А под ураганным огнем и сквозь строй вражеских танков это сделать не так-то просто. Ведь за линией танков залегла пехота – враг уязвимый, но все равно опасный, а за ней артиллерия, которая запросто может понизить прицел и врезать прямой наводкой. Прорваться все равно реально, вот только за какое время? Любое промедление грозит поражением. Захлопнуть «забрало» – дело одной секунды, и тогда атака разобьется о стену почти в прямом смысле.

С другой стороны, если отдать инициативу марсианам, и вовсе ничего хорошего не выйдет. Залповые артсистемы просто сровняют с землей все позиции и похоронят федералов заживо. А потом штурмовики перепашут их свежие могилки из пушек и запекут для верности, сбросив Т-бомбы – оружие родственное термопене; вещество из каждой бомбы разбрызгивается в радиусе полукилометра и загорается, обеспечивая десять тысяч градусов по всей площади в течение минуты. Выжить невозможно. Перспективка, в общем, дохлее дохлой.

Бородач подозвал «ротного один». Его рота отвечала за реализацию пока так и не отмененного Гордеевым плана «Б». Главная идея плана заключалась в использовании четырех мощных роботов-проходчиков, привезенных с Гефеста три дня назад под видом машин огневой поддержки. Если бы не тревожная информация из Генштаба о вражеском контрнаступлении, план «Б» мог бы сработать буквально через сутки. Проходчики вывели бы штольни на территорию форта, и земляне ворвались бы в Гатлинг, выскочив буквально из-под земли. Но теперь заветных суток в запасе не осталось. Более того, марсиане пошли в атаку на три часа раньше, чем ожидалось.

– Сколько осталось проходчикам?

– Много, господин подполковник. Сорок шесть метров. Даже если выжать из «шахтеров» максимум, еще на два часа работы.

– Много. – Бородач взглянул на экранчик тактического компа. Там высвечивалась картинка, снятая ночными камерами наблюдателей. – Минут десять у нас в запасе. От силы – двадцать. Потом Холли выведет «грады» и начнет тут все перепахивать.

– Можем отсидеться в тоннелях, а потом...

– Там навеки и останемся, – оборвал его мысль комбат. – Если тут все запекут, даже роботы неделю будут откапываться. Нет, Жерар, один у нас выход: атаковать первыми!

– Так я и знал. – Ротный хмыкнул. – Не успеем мы за десять минут, командир.

– Если потратим их на разговоры, то да. – Бородач включил комп в боевой режим. – Десант, на броню и пристегнуться! Танки – готовность три минуты, идем к форту на полной скорости. Машины огневой поддержки, четные номера на левый фланг, работать прямой наводкой. Штурмовики, расчистить дорогу! Вперед!

– А план «Б»? – уточнил Жерар.

– Роботов подготовь к выходу на поверхность в экстренном режиме. Могут пригодиться, чтобы рыть новые траншеи. А сам прикроешь нас с тыла. Хватит времени?

– Если взорвать над «шахтерами» направленные заряды, – ответил ротный.

– Значит, взрывай! – Бородач надел шлем и опустил забрало. – Девять минут тебе, мсье капитан! Время пошло!

– Есть! – Жерар отсалютовал на французский манер и спрыгнул в блиндаж, из которого начинался один из секретных тоннелей.

Комбат проследил, как гравитанки и бронемашины выстраиваются в атакующий порядок, принял рапорты и одним прыжком взлетел на броню притормозившего рядом танка.

– Марш! – Он пристегнулся страховочным ремнем и махнул рукой.

– Господин подполковник, пожалте в башню! – крикнул, высовываясь из раскрытого люка, стрелок-оператор.

– И здесь не дует! – Бородач пригнулся.

Перекрывая шум сильного косого дождя, танки взвыли турбинами и сорвались с места в карьер. Борис вывел таймер обратного отсчета на линию взгляда. Красные цифры прыгали, стремительно урезая отпущенный на атаку временной промежуток. Танки противника пока молчали, но Бородача их пассивность не обманывала. Холли уже развернул пехоту и ждал, когда из форта выйдут «самоходки». Счет шел на секунды, и пока марсианский полковник выигрывал минуты три. Свести это преимущество на нет можно было только выжав из танков все, на что они способны, желательно сохранив при этом строй.

Бородач развернул на прозрачном дисплее лицевого щитка проекцию тактической карты. Правый фланг запаздывал; ему пришлось наступать, форсируя Марри, небольшую речушку с обрывистыми берегами. Центр, наоборот, вырвался слишком далеко вперед. Борис перевел взгляд на таймер, затем на строчки текущего рапорта наблюдателей. Холли ускорил вывод «самоходок» на позиции. Значит, несмотря на ливень, его разведка заметила, что земляне не спят. Вот только заметила ли она, что они под покровом ночи и непогоды ринулись в скрытую атаку? Огневая поддержка марсиан так и не успела выйти на позиции, когда авангард десанта достиг опушки леса, в котором прятались вражеские танки. Заезд на время по пересеченной местности выиграл Бородач. Ход был за полковником Холли.

Тот не стал мудрить и приказал своим танкам принять бой. Первые выстрелы были неприцельными, и едва заметные на сканерах тепловые отметки стартующих ракетных снарядов только раскрыли позиции марсиан. Борис приказал центру сосредоточить огонь на зоне прорыва, а фланги противника оставил на совести своих машин огневой поддержки. Для танковых дуэлей времени не было. Тактика огневого подавления была расточительной, но при дефиците времени единственно возможной.

– Штурмовики, убрать пехоту!

С неба на землю обрушился огненный шквал. Казалось, что танки несутся навстречу пылающему океану. Авангард притормозил, чтобы не попасть под «дружественный огонь» авиации, но эта задержка уже не имела решающего значения, форт был в каком-то полукилометре. Еще один рывок, и десант наконец-то спешится на территории Гатлинга. Холли, конечно, мог закрыть ворота, но тогда он оставлял на растерзание землянам значительную часть своего гарнизона. Танки вернуться уже не могли, но спасти хотя бы «самоходки» и последнюю линию пехоты марсианский полковник пока успевал. Авиация землян прекратила выжигать подступы к форту, и сквозь быстро оседающий под дождем пепел и дым сверкнули залпы пятящихся «самоходок». Поскольку они так и не успели развернуться в линию, эффективность их огня была невелика. Десантный батальон потерял три машины, но тут же отомстил с лихвой. Танки сосредоточили огонь на сбившихся в кучу «самоходках» и вынудили их обратиться в бегство. Отступающие машины и бегущих солдат пытались прикрыть авиадестроеры, но безуспешно. Недремлющие штурмовики землян отогнали эскадрилью Альянса и завязали с авиадестроерами воздушный бой – невидимый из-за низкой облачности, но, судя по количеству падающих на землю обугленных обломков, предельно жестокий. Бородач не сомневался, что семь из десяти упавших самолетов – вражеские. Атмосферная авиация никогда не была коньком марсиан. Летать на красной планете не любили. Может быть, небо там не такое вдохновляющее, как на Земле, а может, по какой-либо иной причине. Борис никогда не вдавался в нюансы психологии марсиан и колонистов. У подполковника и его подчиненных была своя психология – межпланетная, десантно-штурмовая.

Боевые машины землян врезались в рассеянную толпу бегущих марсианских солдат, когда отмеченная на карте линия силового барьера осталась метрах в ста за кормой замыкающего танка. Командирская машина сбила сразу троих ополченцев. По наклонной лобовой броне брякнул шлем. Ударившись о прилив под кожухом ствола, каска подпрыгнула и упала точно в руки Борису. Она была слишком тяжелой для обычного шлема. Комбат заглянул в просветлевшее забрало. Из-за бронестекла на подполковника смотрели полные ужаса остекленевшие глаза. Бородач отшвырнул зловещий трофей и вытер окровавленные перчатки о броню.

– Где сопровождение?!

– Отстали, ваш свет! – вышел на связь «ротный два». – Надо подождать!

– Некогда! – Бородач снова вывел на дисплей карту и бегло оценил оперативную обстановку.

Машины огневой поддержки успешно обошли вражеские танки с флангов, но увязли в бою, не давая врагу ударить в тыл прорвавшимся десантникам. На помощь «коробочкам» пришли несколько штурмовиков-истребителей, однако пока не закончился воздушный бой, и на наземных целях не сосредоточилась вся авиация, поддержать наступление десанта «огневики» не могли. Было рискованно развивать успех, не имея прикрытия с земли и с воздуха. Но и медлить было тоже нельзя. Холли мог закрыть ворота в любую секунду. Борис запросил связь с Гордеевым.

– Я в форте! Прошу поддержки от Графа, согласно плану «В»!

– Какой ты быстрый! Граф только вошел в стратосферу, – проскрипел генерал. – Апостол пока и вовсе от «Урана» не отчалил. Чего тебя понесло-то?