Текст книги "Секретный фронт (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Шалыгин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

9. Наши дни, Москва

Ночная Москва это зрелище, пожалуй, ещё более грандиозное, чем она же днём. Всевозможной иллюминации в ней всегда хватало, но двадцать первый век существенно изменил подходы к энергоснабжению, появилась возможность тратить в сто раз меньше электричества на один источник света, поэтому об экономии почти забыли. Теперь всё ограничивал предел фантазии, у которой, как известно, предела нет. Иногда казалось, что ночью перемещаешься в другую реальность, вымышленный мир, где половина всего сущего соткана из разноцветных световых нитей.

Как в таком мире существовали те, кто предпочитал не шляться или ездить по ночному городу, а спать? Они просто задергивали шторы или приказывали домашним компьютерам перевести светофильтры оконных стекол в ночной режим. Очень полезная функция. Казалось, что за окнами обычная лунная ночь. Очертания домов и деревьев, некоторые из фонарей и фары редких старых машин были видны, а современная световая феерия отсекалась.

Похожая система применялась в новых авто. Ветровое стекло частично фильтровало свет по умолчанию, а боковые – по желанию пассажиров. «Всё во имя человека, всё на благо человека».

Зимин не стал отсекать лишнее. Не так уж часто он ездил по ночной Москве пассажиром и видел её во всех красках. Да и когда в следующий раз выпадет такой шанс? И выпадет ли вообще?

К тому же, как ни странно, световая «иллюзия иного мира» помогала думать. Каким образом? Кто ж его знает? Почему лучшие статьи Леонид написал под песни ленинградской группы «Аквариус»? Наверное, они настраивали на какую-то творческую волну. Так и сейчас, буйство красок стимулировало мыслительную деятельность, притормозившую, было, час назад.

Час назад? Зимин вернулся в реальность. За час можно было доехать до Лубянки, обратно и ещё раз туда. Но никаких признаков, что «Чайка» подъезжает к пункту назначения, не наблюдалось. Экипаж машины откровенно дремал, контролируя арестованного скорее с помощью «чувства локтя», чем визуально.

Поскольку «Электроника» перекочевала в карман к Андрею Михайловичу, Леонид попытался найти другой источник информации. Он попробовал взглянуть через плечо водителя на центральный бортовой экран, но увидел только его краешек с эмблемой главного производителя отечественной автоэлектроники фирмы «Радиотехника».

Если вытянуть шею, удалось бы рассмотреть больше, но смысла в этом Леонид не видел. Карта маршрута на экране не высвечивалась. Вместо неё транслировалась какая-то особая картинка. Окружающий мир показывался размыто-пятнистым, наверное курсовые видеокамеры работали совместно с тепловизором.

«Блажь какая-то, – Леонид снова уставился в окно. – Придется ориентироваться по приметам».

Сориентироваться помогла МКАД, узнаваемая в любое время суток, пусть и выглядела кольцевая сегодня непривычно. Вместо бодрых даже ночью потоков легковушек и грузовиков с фурами по ней текли от силы ручейки, а две правые полосы так и вовсе оставались почти свободными в обе стороны. Причина стала очевидна, когда «Чайка» поравнялась в длинной военной колонной. Похоже, армия тоже начала подготовку к празднованию столетия Октября и военные перегоняли технику на полигоны для репетиции грандиозного парада. Или на учения? Кроме боевых машин в колоннах ехали автобусы и большие грузовики с красными крестами. Не хватало только полевых кухонь.

Зимин перевел взгляд на встречную полосу. По ней тоже шла камуфлированная колонна, только другой раскраски, «городской». Вот в её составе было всё.

«Интересно, а эти на какой полигон поехали? Почему в другом направлении?»

Машина свернула с кольцевой и помчалась по узкому шоссе куда-то в лес. Между деревьями то и дело мелькали строения разной этажности, иногда угадывались целые поселки, составленные из личных двухэтажек, но ясность для Зимина наступила только, когда на развилке со светофором и памятником героям Великой Отечественной «Чайка» свернула налево. Путь пролегал по Рублево-Успенскому шоссе. По Ленинским местам. Барвиха, Жуковка, Горки… и снова Горки, только под номерами, вплоть до тринадцатого.

После десятых Горок, Леонид перестал следить за дорогой, поскольку ориентиры исчезли. По обеим сторонам от шоссе теперь стоял сплошной хвойный лес. Темнота была кромешная. Что ж, наверное, при таком освещении водителю были полезны любые подсказки, в том числе и помощь тепловизора.

Куда привела тёмная дорога, Зимин не понял. Машина остановилась перед сдвижными воротами, которые вдруг выросли прямо на шоссе. То есть, при всей своей схожести с асфальтированным просёлком, этот путь был тупиковым.

«Что в моей ситуации символично, – мелькнула мрачная мысль. – Хорошо хотя бы, что эта тюрьма стоит в сосновом лесу. Свежий воздух».

Ворота отъехали в сторону и до Леонида дошло, какой они высоты. Метров в пять, не меньше. Соответственно пятиметровым был и забор с колючей проволокой по верхнему краю, и у земли с наружной стороны.

А вот по ту сторону ограждения ничего необычного Зимин не разглядел. Шагов на сто от забора ничего не росло. Выглядело так, словно для постройки ограждения специально вырубили просеку, но дальше вновь начинался лес. Всё те же высокие сосны, между которыми прятались бревенчатые домики, выполненные в одном стиле, но разных габаритов и конфигурации.

Лесной поселок слабо, но равномерно освещался дежурными лампами над входными дверями домиков, поэтому Зимин сумел более-менее его рассмотреть. Были здесь и трехэтажные строения гостиничного вида, и дома с мансардами, одноэтажные, просторные здания, вроде столовых или клубов, гаражи, склады и просто добротные сараи, а вернее – хозблоки. Животными на территории не пахло.

Кроме стен из бревна, все постройки объединял тип покрытия крыш. Вместо черепицы использовались панели солнечных батарей. В лесу их эффективность наверняка была меньше, чем на открытой местности, но при такой площади поверхности батарей, поселку должно было хватать электричества за глаза. Если, конечно, тут не проводились опыты в области ядерной физики.

Мыль о научном городке пришла по аналогии с Новосибирском. Там в шестидесятых тоже построили Академгородок прямо в лесу. Городок получился не такой экологичный, строили его из обычных материалов, но речь о принципе, по которому выбиралось место: работать на свежем воздухе и вдали от городской суеты. «Рациональная организация труда – путь к высокой производительности». Ровно такой же лозунг только с первым словом «научная», висел над входом в любой НИИ, отсюда и аналогии.

«Чайка» с пешеходной скоростью проехала по извилистой, но широкой главной улочке поселка почти до конца. Или до середины – кажется, дальше тоже темнели очертания домов. На путь ушло минут десять. То есть, поселок был больше километра в длину, это как минимум.

Машина остановилась на довольно просторной, аккуратно размеченной стоянке перед самым, пожалуй, колоритным зданием. Это был большой двухэтажный дом с четырьмя эркерами – по одному на каждую стену. Этакая невысокая сторожевая башня.

– Нравится? – Андрей Михайлович нарушил молчание впервые за всю поездку.

– Впечатляет. Не скажешь, что это тюрьма.

– Это не тюрьма, – Андрей Михайлович вышел из машины.

Вывели на свежий воздух и Леонида. Дышалось здесь действительно волшебно. Чисто, сладко, ненасытно. Зимин невольно замер, наслаждаясь запахом сосен, но конвоиры его не поняли. Подтолкнули в спину и вынудили двигаться за майором Репиным, который уже поднялся на крыльцо дома-башни.

Что расположено на первом этаже, Леонид не увидел. Вероятно, вход на первый этаж был отдельный. А за той дверью, через которую вошел Андрей Михайлович, сразу после тамбура начиналась лестница. Причем, вела она и вверх, и вниз.

Репин двинулся наверх и этот момент Леонид расценил, как ещё одну ложку мёда в бочке дёгтя. Всё-таки сидеть в заточении среди бревенчатых стен приятнее, чем в подвале.

Планировка второго этажа оказалась довольно предсказуемой. Квадратный холл, с лестницей по центру, из которого на все четыре стороны открывались двери. Репин прошел прямо.

За дверью располагалась просторная комната с парой диванов, тремя рабочими местами, несколькими дополнительными стульями, чайным столиком и большим, под потолок, книжным шкафом. Впрочем, книг в нем было только на две полки. Остальное место занимали пластиковые папки. Не такие, как в спецархиве, более современные, но сути это не меняло.

Три окна в эркере не были забраны решетками, имели нормальные ручки, а одно оказалось даже слегка откинуто внутрь, на проветривание.

– Захотите выпрыгнуть, учтите, вокруг дома идет бетонная отмостка, – Репин перехватил взгляд Леонида и усмехнулся. – Прыгайте подальше, там мягкая хвоя.

– И на километр вокруг территория тренировочного лагеря спецназа КГБ, – Зимин кивнул. – Я оценил вашу иронию.

– А я вашу догадливость.

– Эта комната похожа на рабочий кабинет. Зачем мы здесь?

– А как вы думаете?

– Я думал, у вас есть специальная комната для допросов.

– Есть, но вас допрашивать не требуется.

– И что же тогда требуется?

– Чтобы вы немного отдохнули, – Репин кивком указал на один из диванов, – затем позавтракали и приступили к работе.

Майор дал короткую отмашку и один из помощников положил на ближайший стол… синюю папку из спецархива.

– Ничего не понимаю, – Леонид поморщился и мотнул головой. – С одной стороны, вы устраиваете немыслимую провокацию, чтобы найти несуществующую видеозапись этой папки, с другой – приносите её и предлагаете продолжить расшифровку? Где логика?

– Всё просто, гражданин Зимин. Давить на советского гражданина, если он не раскололся сразу, бесполезно. Мы все наследники славных предков и знаем, что такое «молчать, как партизан». С другой стороны, у нас в крови высокая политическая сознательность. Когда расшифруете все записи, вы поймёте, насколько чувствительную для государственной безопасности тему затронули, и вернете нам видеофильм добровольно. Мы уверены.

– А ещё я буду знать слишком много и вы получите право сделать со мной, что угодно?

– У нас и сейчас есть такое право. Вы по-прежнему обвиняетесь в убийстве. Пока непредумышленном, но ведь следствие можно повернуть как угодно.

– Например, «раскрыть» секретную информацию, что «убитый» был сотрудником органов, и тогда мне крышка? Вернее – вышка?

– На высшую меру общественной защиты наложен бессрочный мораторий, если помните. Теперь максимальное наказание – пожизненное заключение.

– Это утешает.

– Но до этого не дойдёт, я надеюсь.

– Конечно не дойдёт. Сфабрикованное вами дело вызывает массу вопросов. На каком основании сотрудник органов вторгся в моё неприкосновенное жилище? Вы действительно думали, что я отправил видеозапись на домашний компьютер, или вы искали пароль от Облачного хранилища? И главный вопрос: куда делся труп? Что вы предъявите суду?

– Что значит, «куда делся»? О чем это вы?

– Сами знаете. Это что, такая стандартная практика: вы набираете на службу близнецов, проводите по бумагам, как одного человека, а потом жертвуете одним из них?

– Загадками говорите, гражданин Зимин. Какие близнецы, что за бред? Но проблема не в этом. Лучше ответьте на вопрос: зачем вообще было снимать секретные документы?

– А зачем вы вообще допустили меня к этим документам? Вы были заинтересованы в этом?

– Да. И вы тоже. Наши интересы совпали. Вас рекомендовали, как хорошего аналитика. Это нас устроило.

– Но моя задача заключалась не в расшифровке, а в анализе, как вы сказали. Я должен был изучить документы и сделать какой-то вывод. Правильно?

– Да. И эта задача с повестки дня не снимается. Более того, для вас она обретает особую актуальность. Если ваши выводы нас не устроят, вы пойдёте под суд за умышленное убийство сотрудника органов при исполнении – тут вы угадали. Если преуспеете, все обвинения будут сняты, вы дадите согласие на сотрудничество, подписку о неразглашении государственной тайны, отдадите нам видеозапись и вернетесь к привычной жизни.

– А на следующий день меня случайно собьет машина.

– Можете оставить видеозапись, как страховку. Вы ведь для этого её сделали? На каком этапе вы поняли, что суете нос в совершенно секретную, а потому очень опасную тему? Можете не отвечать. Став нашим сотрудником, вы сами не захотите отправлять эту запись куда бы то ни было. Оказавшись в нашей системе, люди в корне меняют взгляд на окружающую действительность, поверьте.

– Нет уж, позвольте пока не верить!

– Как угодно, – Репин пожал плечами. – В качестве физкультурной паузы вам разрешается бродить по территории. Только не теряйте время даром. Работу следует завершить к исходу третьего августа.

«Три дня и две ночи, – Леонид внутри кипел, но уровень внутреннего возмущения постепенно снижался. – Если звёзды зажигают, это кому-то нужно. Много непонятного, это да, но ясно главное – меня к чему-то ведут. И не кто-то там, а люди из секретного подразделения КГБ. То есть, и так перчатка брошена КГБ, да ещё и его секретной составляющей. Кажется, такие структуры принято называть «святая святых»? Вызов достойный».

– Мне потребуется доступ в сеть, – после довольно долгой паузы, буркнул Зимин. – И один звонок… другу.

– В сеть выйдете с этого компьютера, – Репин указал на рабочий аппарат на столе. – И не пытайтесь опять хулиганить, ничего не получится. А Варваре Александровне мы сообщим, что ваше с ней свидание переносится на пятницу. Отдыхайте, товарищ Зимин. Подъем в полшестого, завтрак в шесть утра.

* * *

Без умысла меняет гнев на милость только погода. В это Зимин верил твёрдо. Все остальные делают это исключительно с определенной целью. Андрей Михайлович работал без вдохновения, это бросалось в глаза, но по инструкции, не придерешься. Сначала подманил Леонида допуском к секретным архивам, словно кота валерьянкой, затем щелкнул по носу, а когда «кот» не понял, наладил пинка под хвост – да какого! Теперь же майор Репин проявил снисхождение, погладил по загривку и удосужился объяснить, что котяра нужен ему для ловли мышей.

Почему не объяснил это сразу? Проверял на вшивость? А какое это имеет отношение к охоте на писклявых тварей? Тут нужны хороший нюх, слух, скорость, когти и зубы. Выискивать блох, а уж тем более пинать кота было абсолютно лишним.

«Значит, всё это туман и дым. И синяя папка, и все устроенные Репиным спектакли. Например, с мнимым трупом. Понятно, что никто из окна не падал. Один товарищ в штатском перевернул кверху пузом всё в моём кабинете, выбросил заготовленный манекен, другой – утащил куклу в машину, а третий – «мнимый близнец», быстренько лег под дерево, изображая жертву. Провернули они эту подмену настолько быстро, что Никита всего и успел-то подняться с шезлонга и заглянуть через край своего балкона. А записи камер они, естественно, подчистили чуть позже. Поэтому сыщик в отделении поначалу обещал отпустить, а чуть позже умолк и притух. Какой ему резон связываться с КГБ? У них свои оперативные игры, мало ли какая это многоходовка? Да и кто вообще его спрашивал? Короче говоря, поскольку история шита настолько толстыми белыми нитками, что стежки увидел даже я, есть в ней какой-то другой смысл. Очень сильно скрытый».

На завтрак в шесть утра Леонида проводил помощник Репина, а вот в обратном порядке Зимину разрешили двигаться самостоятельно. Камер наблюдения Леонид не видел, но лесной поселок уже проснулся и каждый шаг от большой столовой до «башни» так или иначе контролировался. Небольшие группы крепких парней нарезали круги утренней пробежки, одиночные фигуры мелькали между соснами, спеша по каким-то делам, и почти на каждом крыльце топтались товарищи к повязками дежурных.

Кроме Зимина, не разделяли всеобщей утренней бодрости всего два-три человека. Один, прихрамывая, ковылял в сторону медпункта, другой сосредоточенно ковырялся под капотом грузовичка, наполовину выгнанного из ворот гаража, а третий собирал сосновые шишки и сухие ветки в большой черный мешок. Леонид прикинул, сколько здесь этого природного добра и мысленно посочувствовал «садовнику».

Словно уловив мысли Зимина, «садовник» остановился, поднял взгляд на гостя поселка и приветственно кивнул. Для профессионального садовника, в представлении Леонида, он был слишком молод и накачан. Скорее всего, провинился и теперь отрабатывал свой штраф. Или будучи пока лишь кандидатом в бойцы спецподразделения, проходил что-то вроде «абитуриентской практики».

Зимин знал по собственному опыту, что с некоторых молодых бойцов просто необходимо предварительно сбивать спесь. А то попадают в «атмосферу высших достижений» и тут же задирают нос, забывая, что любые достижения это в первую очередь труд. Приходится встраивать их в систему трудным путём, «через плинтус». Выберутся из-под него – добро пожаловать в команду, а нет – до свидания, отправляйся служить, где служил раньше.

«Садовник» неожиданно изменил свой маршрут и приблизился к дорожке, по которой брел Зимин.

– Ночью приехали, да? – Говорил «садовник» почему-то полушепотом и ежесекундно озирался. – А я тут вторую неделю работаю. Уже насмотрелся. Вы не поверите, что я узнал! Только молчок! Никому! Иначе вас не выпустят. Вы что ели на завтрак? Вы заметили, что в меню нет яичницы? И молока нет. Я питаюсь только кашами, а пью только воду. Она из скважины, прямо в насосной набираю. Чай пили? Не пейте больше ни в коем случае! С одного раза вреда не будет, но если хотя бы два дня… всё, вы пропали!

– Вы извините, – Зимин снова посочувствовал «садовнику», но теперь по другой причине. Похоже, ни штрафа, ни испытательного срока у него не было. Этого парня перевели на вспомогательную работу в связи с неполадками в мозгах. Почему не уволили вчистую и не определили в психбольницу, вариантов масса, но из списков личного состава наверняка исключили. – Я спешу.

– Да, правильно, вы спешите, а я вас задерживаю, – «садовник» неожиданно отреагировал на реплику Зимина, хотя, по идее, должен был и дальше самозабвенно нести ахинею, слыша лишь себя, как глухарь на токовище или слишком рьяный парторг на собрании. – Они тоже спешат. Четвертое августа – крайний срок!

– Земля налетит на небесную ось?

Зимин понимал, что шутить с чокнутым аморально, да и может выйти боком, но не удержался. Спал он мало и тревожно, поэтому пока пребывал в слегка ненормальном для себя состоянии. В том самом, когда хотелось дерзить и подначивать, пусть даже с риском для жизни.

– Вам-то шуточки, вы приехали и уехали, а мне куда деваться? – «Садовник» наклонился, собрал для вида несколько горстей шишек, а затем снова поравнялся с Леонидом. – Думаете, брежу? Думаете, я сумасшедший?

«Какой сумасшедший признает себя таковым? – Мысленно ответил Зимин. – Никакой. И убедительны бывают некоторые донельзя. Послушаешь их, и мозг взрывается – вот же она, истина! Потом задумаешься – ну дурь же!»

– Ничего не думаю, – ответил он вслух.

– А они думают и ещё как! Они только этим и занимаются. Просчитывают, как малым числом нас одолеть. С размножением у них не очень, что-то в нашей атмосфере не то содержится, мешает им. Но пока они не получат возможность атмосферу изменить, помеха не исчезнет! Следите за мыслью? Замкнутый круг! Значит, надо придумать способ захватить нас теми силами, что у них имеются!

– О ком вы говорите? – Сорвалось с языка.

За это Леонид языку отомстил, прикусил его в буквальном смысле, но было поздно. «Садовника» понесло.

«А до «башни» ещё топать и топать, такая вот незадача, – Зимин приуныл, но шаг не ускорил. – Ещё от сумасшедших не бегал! Не собака, не укусит. А болтовню можно и вытерпеть».

– Вы ещё не поняли? – «Садовник» оглянулся по сторонам и, сверкнув взглядом, выдал: – Гуманоиды! В этом лагере половина – гуманоиды. Только я пока не решил, с другой планеты или это гибриды людей и уцелевших разумных динозавров!

– Второй вариант пришел на ум, когда вы обнаружили, что в рационе нет яиц? А молоко тут при чем?

– Вы знаете, чем отличаются рептилии от людей?

– Хвостом?

– Мы теплокровные! Я докажу! Прямо сейчас докажу!

– Извините, но у меня работа…

– Это по пути, – «садовник» указал на грузовичок с поднятым капотом и ухватил Леонида за руку.

Вообще-то следовало послать его подальше и гордо удалиться восвояси, но что-то Зимина остановило. Какое-то смутно знакомое ощущение появилось и тут же исчезло, оставив после себя что-то вроде магнитной метки, которая притягивалась к приключениям и вела… нет, буквально тащила за собой.

Только очутившись у гаража, Леонид понял, откуда ему знакомо это ощущение. Впервые оно возникло вчера, когда он только познакомился с Варварой, и появлялось ещё трижды, только в разных обстоятельствах.

Чинивший машину мастер куда-то отошел, поэтому появление Зимина и его чокнутого спутника не вызвало вопросов.

«Садовник» прикрыл капот, заглянул в кабину, во что-то потыкал пальцем, а затем поманил нового приятеля.

– Смотрите! Внимательно смотрите!

Леонид заглянул в кабину. «Садовник» указывал на большой экран бортового компьютера. На экране переливалась картинка, схожая с той, которую Зимин наблюдал в «Чайке» прошедшей ночью – изображение с тепловизора.

Лес перед гаражом был в меру теплым. Красные пятна колыхались вместе с ветвями, на которые попадали лучи восходящего солнца. Ещё «тёплыми» – красными и оранжевыми, были фигуры людей. Мимо гаража пробежала ярко-красная группа взмыленных бойцов, а затем прошел уткнувшийся в телефон «оранжевый» офицер. Чуть позже по другой дорожке протопала троица в деловых костюмах. Их, похоже, распорядок дня не касался. Шли они в среднем темпе и… вообще не светились. Даже желтым.

– Вот! – «Садовник» ткнул пальцем в изображение троицы. – Вы видите? Как может человек быть настолько хладнокровным? Я имею в виду прямой смысл этого слова.

– Я понял, что вы имели в виду, – Леонид пожал плечами. – Возможно, они прошли слишком далеко. Прибор просто не уловил…

– Они прошли ближе, чем подполковник Сумин!

– Это который… в телефоне носом?

– Он самый! Они имеют температуру окружающей среды! Как ящеры! Рептилоиды!

– Или инопланетяне? – Леонид по-прежнему ни на йоту не проникся безумной теорией «садовника», поэтому снова попытался сбить его с толку.

– Космос… да, это очень популярно, его изучение и освоение идет с потрясающей скоростью, только… нет. Как раз по причине наших ударных темпов изучения вселенной. Ближайшие планеты, где могла бы зародиться жизнь наподобие нашей, безумно далеко. Да и не могут быть инопланетяне настолько похожи на людей. А главное – не могут смешиваться с нами!

– А рептилии могут?

– Нет, но если выбирать из двух теорий, земная имеет больше шансов.

– А если они роботы? Вы такую теорию не рассматривали? По-моему она ещё ближе.

– Я думал над этим! Конечно! Но роботов трудно замаскировать. Даже если одеть их в оболочку из живой человеческой кожи, а мышцы изготовить из особого вида пластмасс, металлический скелет будет виден на рентгеновском интроскопе. Помните кино с Народным артистом Австрии, а ныне её президентом, товарищем Шварценеггером? Этот момент в фильме отлично показан. Да что там! Даже через простейшую рамку металлоискателя такие роботы не пройдут. Здесь повсюду вместе с тепловизорами установлено и то, и другое.

– Скелет может быть также пластмассовым.

– Это бессмысленно! Скелет такого создания должен выдерживать нагрузки на порядок выше, чем человеческий. Пластмасса может быть более гибкой и упругой, чем кости, но против механических повреждений она не устоит. Осколок гранаты и ваш робот обездвижен! А мы ведь понимаем, что подобные разработки обязательно имеют военный подтекст. Так что, с помощью пластмассы вы сможете повторить, но не превзойти прототип.

– Тогда керамический. Современная керамика очень прочная, даже оружие и бронежилеты из неё делают.

– А источник энергии? Он будет теплее других запчастей! И компьютер будет виден на рентгеновском изображении, – он постучал пальцем по виску. – Вариант с биороботами я обдумал до мелочей и отверг! Нет! Мы имеем дело с разумными потомками динозавров, с эволюционной ветвью, которая развивалась параллельно с человечеством. Более того, внутри человечества!

– Тогда на рентгене должны быть видны различия в строении организма.

– Они минимальны! Беглым взглядом их не зацепить! Гораздо лучше различия видны на экране тепловизора, поэтому я и притащил вас сюда!

– Это все версии?

– Есть ещё версия зомби, – «садовник» брезгливо поморщился, – но я считаю её антинаучной.

– Почему? – Зимин не то, чтобы увлёкся дискуссией, скорее – отвлёкся от своих невзгод и это его устраивало. – Мне кажется, всё совпадает. Температура комнатная, эмоций нет, на вид все бледные, словно в гриме…

– Я по-прежнему слышу нотки иронии в вашем голосе, – служащий обижено вздохнул. – Вы имеете на это полное право, как и подавляющая часть обывателей. Но ведь вы не обыватель, вы исследователь! Вы должны быть морально готовы к встрече с неожиданными открытиями.

– Откуда вы знаете, что я исследователь? – Зимин насторожился.

– О-о, мне пора! – «Садовник» взглянул на часы и торопливо пошагал вглубь поселка.

Леонид ещё раз взглянул на экран автокомпьютера, пожал плечами и двинулся к «башне». Всё-таки «садовник» был чокнутым, а тепловизор машины барахлил. Иначе почему и сам «садовник» имел «холодное» отображение на экране?

Но задуматься над некоторыми словами ненормального служащего Зимину всё равно пришлось. В первую очередь, над озвученной датой. Четвертое августа. Майор Репин поставил такую же отсечку. Закончить работу до исхода третьего дня начавшегося месяца.

Что намечалось на четвертое августа? Восстание роботов, как в старом фильме с нынешним президентом Австрии в главной роли? Или атака замаскированных рептилий, как в калифорнийском триллере «Чужие»? Вряд ли КГБ разделял фантазии «садовника», но ведь тоже готовился к четвертому числу.

«Так что должно произойти на самом деле?»

* * *

На рабочем месте Леонида поджидал Андрей Михайлович. Какое-то время он молча изучал Зимина, затем жестом приказал сесть за стол и уселся напротив.

– С кем разговаривали на территории? – Голос у майора был снова строгий. – О чем?

– Кажется, это был садовник, – Леонид пожал плечами. – О погоде.

– Здесь нет садовников. Как он выглядел?

– Я не разглядывал.

– Вот так? – Репин положил на стол черно-белую фотографию.

Леонид увидел на фото офицера в форме военных времен… после сорок третьего, в погонах. То есть, фотография не могла быть портретом «садовника». Да и в принципе не могла быть снимком кого-то из ныне живущих, если это оригинал, а не стилизация. Определенно, майор Репин снова затеял какую-то игру. Пытался подтолкнуть Зимина к чему-то или навести на определенные мысли? Пока что понять было трудно.

Леонид взял фотокарточку и рассмотрел поближе.

– Дедушка его?

– Отвечайте на вопрос.

– Даже близко не похож, – Леонид машинально перевернул снимок.

На обратной стороне настоящих старых фотокарточек часто делались надписи. Присутствовала надпись и здесь.

«Ст. лейтенант Ворончук. 1944 г».

У Зимина в памяти замкнулся контакт. Ворончук? Старший лейтенант Василий Ворончук? Из отдела контрразведки СМЕРШ одной из стрелковых дивизий 28 армии Третьего Белорусского?

«Интересно, зачем Репин показал эту фотографию? Да ещё под таким соусом, словно пытался… словно пытался… подать какой-то знак? Фейхоа мне в карман! Андрей Михайлович ведёт двойную игру? Да не может быть!»

– Увидите «садовника» снова – сразу сообщите мне, – Репин спрятал фотографию. – Это может быть враг.

В голосе снова мелькнули формальные нотки, словно майор сказал то, что должен был сказать по инструкции, и не более того. Леонид попытался встретиться с ним взглядом, но это ему не удалось. Взгляд у Андрея Михайловича был подчеркнуто отсутствующий, формально нацеленный в район верхней пуговицы на рубашке Зимина.

– Обещаю быть бдительным. Можно работать?

– Приступайте, – Репин поднялся, зачем-то окинул взглядом кабинет и вышел.

Зимин открыл папку, нащупал закладку в стопке зашифрованных листов и погрузился в изучение записей. На первой же странице был упомянут тот самый старший лейтенант Василий Ворончук. Никакого совпадения тут быть не могло. Репин знал, на чём остановился Леонид и пытался что-то подсказать. Что конкретно?

«Надеюсь, сейчас узнаю…»