Текст книги "Секретный фронт (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Шалыгин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

8. Ноябрь 1944 года, Восточная Пруссия, участок 3 Белорусского фронта

Принято считать, что людей характеризуют их поступки, а не слова. Если речь о разнице между делом и обещанием, всё верно. Но ведь есть слова, которые сами по себе уже дела или без которых работа не сдвинется, не пойдет в нужном направлении, не будет выполнена в срок. Да она может вообще не начаться, если не будет слова, разъясняющего что это за работа.

Сказанное Филином прозвучало «глупо, дерзко и антинаучно», как заявил Стасенко, но зато как раз позволило «сдвинуться с мертвой точки». Это уже черный юмор Золкина. Майор как-то загадочно взглянул на Филина и добавил, что «принять версию оживших мертвецов, как основную нельзя, но и отбросить невозможно, поскольку многое сходится».

– А ты что скажешь? – Никита обернулся к Покровскому.

– А что я? – Ефрейтор пожал плечами. – Я не знаю. Всё может быть.

– Филин, Покровский, вы же комсомольцы! – Возмутился Стасенко. – И опять пытаетесь культивировать какое-то религиозное мракобесие!

– Они же не по божьему веленью в бой пошли, а под воздействием какой-то химической дряни и мозговой стимуляции электричеством, – спокойно парировал Покровский. – Если я правильно понял слова доктора. Может, эта химия не только стимулятор, но и консервант какой-то. Всё научно. Только опережает время. Я так думаю.

– Думает он! – Стасенко обернулся к Ерёминой. – А вы, доктор, что молчите? Согласны с Покровским?

– Плохо ей, отстаньте от человека, – одернул подполковника Филин.

– Посторонись! – Из полуторки выглянул командир взвода автоматчиков. – Ну, чего непонятно? Разойдись, едем!

– И далеко вы собрались?

– К уцелевшему вагону, – вместо лейтенанта пояснил Золкин и дал отмашку. – Проезжай!

– Это с целью чего? – Поинтересовался Стасенко.

– С целью полного изъятия всех научных ценностей. Разминировать мы не можем, значит, заберем что получится и вывезем.

– А саперов вызвать…

– Вам недостаточно этого? – Золкин кивком указал на дымящиеся вагоны под откосом. – Страховка не помешает.

– И поторопиться надо, – нарушая субординацию, вдруг вмешался Покровский. – Слышите? Танки на подходе. Вон оттуда…

Ефрейтор взмахом указал в западном направлении.

– Наши с другой стороны, – сказал подполковник Стасенко, заметно нервничая. – Надо уходить!

– Жданов, бери бойцов, занимай оборону! – Приказал майор Золкин. – Филин, выясни, какие силы противника приближаются и доложи. Я буду у вагона. Без трофея мы не уйдём!..

* * *

В западном направлении лес был не сплошным, островками-перелесками. Скрытно перемещаться между перелесками было проблематично, зато и движение противника легко предсказывалось. Филин и Покровский пересекли третий зеленый островок и залегли на опушке. Противник с этой позиции был виден почти в полном составе. Через поле шириной метров в триста увядал, готовясь к зиме, ещё один перелесок, справа и слева из-за которого выруливали танки в сопровождении пехоты. И тяжелые машины, и солдаты приближались медленно, словно опасаясь засады или ожидая какой-то поддержки.

– Слева шесть танков, справа семь, – доложил Покровский. – Ещё правее четыре бронемашины, другой лесок объезжают.

– И до батальона пехоты, – дополнил Филин. – Время подхода к нашим позициям… плюс пятнадцать минут, если в таком темпе. Дуй к Золкину, доложи. Я ещё понаблюдаю.

– Есть, – Покровский отполз назад и почти бесшумно растворился в зарослях.

«Кое-чему научился, молодец Лёха, – Филин одобрительно хмыкнул. – И чутьё имеет, что немаловажно. Эх, ещё Бадмаича бы сюда…»

Танки и пехота плелись всё медленнее, а в какой-то момент вовсе встали. Причины могли быть самые разные: ждали возвращения разведки, подкрепления, прикрытия или просто дошли до запланированного рубежа. Вопрос заключался в другом: что дальше? Встали они на рубеже будущей обороны или атаки?

Танки по-прежнему рокотали, маскироваться не спешили, а пехота залегла, но не окапывалась. Значит, немцы собирались всё-таки двинуться дальше. Чего же они ждали?

Филин уловил новое сочетание звуков, пока слабое, и прислушался. Небо задребезжало, как расстроенная гитара, да сразу несколькими струнами. Никита невольно кивнул. Вот, чего ждали фрицы. Прикрытия с воздуха. С запада летели самолеты.

Звук приближающейся авиагруппы усилился и вскоре Филин её рассмотрел. И немало удивился. В строю из двух дюжин привычных «Фокке-Вульфов» летели три безнадежно устаревших «Юнкерса», их было ни с чем не спутать даже на большом расстоянии. Из какой заначки их достали, и главное – зачем?

Никита на пару секунд задумался, а затем резко подался назад. Опередить авианалёт он не надеялся, но что-то предпринять требовалось срочно.

Капитан галопом, не заботясь о маскировке, бросился в сторону железной дороги. Треск сучьев и топот постепенно тонули в нарастающем гуле авиационных моторов, а вскоре все звуки заглушил вой пикирующих «Юнкерсов» и падающих бомб.

Когда Филин промчался через два перелеска и уже почти пересек последний, новые взрывы накрыли железную дорогу, полустанок и остатки секретного поезда. «Фоккеры» отбомбились по площади, а вот «Юнкерсы» спикировали точно и попали ювелирно. Для чего их вытащили из резерва, теперь стало предельно ясно. При всей своей технической отсталости, положить бомбу в цель, как завести ниточку в игольное ушко, могли только они. Вагон с ценным содержимым, тепловоз, завалившиеся на другую сторону насыпи пассажирские вагоны были разбомблены в труху.

Филин притормозил и повертел головой. От временного лагеря не осталось и следа. Две полуторки, подъехавшие к вагону для погрузки, просто исчезли, третья горела, завалившись набок. Уцелел один только «Виллис». Остался ли в живых кто-то из людей, капитан пока не мог определить.

Немецкие самолеты ушли на вираж, почти завершили круг, но уйти безнаказанными не смогли. Сверху на них спикировали несколько наших истребителей и в небе завязался воздушный бой. Филин проводил взглядом первый сбитый «Юнкерс» и вернулся к делам земным.

Если ударный отряд немцев ждал именно бомбежки и теперь снова пошел вперед, у Филина оставалось максимум пятнадцать минут, чтобы найти выживших и утащить их в лес, на ту сторону разбомбленной насыпи.

«Или увезти по этой стороне на «Виллисе», – капитан рванул к машине. – Только бы уцелела Алевтина!»

Машина была вроде бы в порядке, завелась, но поблизости от неё Филин не нашел вообще никого. Никита врубил передачу и поехал в сторону насыпи. Ехал медленно, на первой скорости, и постоянно вертел головой, выискивая в дыму и пыли хоть кого-то живого.

Удалось отыскать только двух контуженных бойцов из группы Жданова. Сам майор, по утверждению бойцов, погиб под бомбежкой.

Дым немного развеялся и Филин смог оценить обстановку более верно. Почти три десятка самолетов сбросили бомбы на участок едва ли в километр длиной и метров в пятьсот по ширине. Очень точно. Ни окопов, ни блиндажей на участке не было, только чистое поле, так что уцелеть было почти нереально. Два выживших бойца оказались везунчиками не хуже самого Филина.

Капитан невнятно выругался и развернул машину в сторону леса по эту сторону насыпи.

– Эй… я здесь! – Послышалось из воронки метрах в двадцати.

Филин сменил направление и подъехал к яме. В ней скукожился… конечно же подполковник Стасенко. Высшей милостью или по иронии судьбы, это уж как угодно, но сегодня подполковнику категорически везло. Неоправданно везло.

Увидев своих, он заметно взбодрился и полез, буксуя в осыпающейся земле, на бруствер. Никита жестом, поскольку после бомбежки со слухом у бойцов было плохо, приказал помочь начальству, а сам привстал на подножке и оглянулся.

– Есть кто ещё?! – Крикнул Филин.

Никто не ответил. Могли, конечно, не услышать, оглохнув от взрывов, но Никите показалось, что тишина была мертвой. В любом смысле.

Стасенко в это время уже забрался в машину.

– Поехали!

– Погоди ты, – отмахнулся Филин и ещё раз прислушался.

– Это приказ, капитан! – Плохо справляясь с модуляциями, крикнул подполковник. – Немедленно уезжаем!

– Ты видел кого-нибудь ещё? – Филин обернулся.

– Кого ещё?! – Взвился Стасенко и сорвался на фальцет. – Здесь был адский кошмар! Никого не осталось! Поехали скорее!

– Бойцы, в машину! – Громко приказал Филин оглохшим солдатам, для верности подкрепил команду отмашкой и вновь уселся за руль.

«Виллис» медленно, но уверенно пополз по изрытому воронками полю и вскоре честно довёз экипаж до леса. Там он громко застучал чем-то под капотом и сдох. Оказалось, что его всё-таки посекло осколками.

– Дальше на своих двоих, – Филин выпрыгнул из машины и обернулся.

По всем расчетам, немцы должны были показаться из перелеска, на той стороне поля, с минуты на минуту. Вой авиамоторов, стрельба и грохот сбитых самолетов не позволяли услышать что-то ещё, поэтому Филин применил дедовский метод. Присел и положил руку на землю.

Земля вздрагивала только, когда принимала в свои объятия очередную крылатую жертву. Никакой более равномерной вибрации – от танковых гусениц, например, Никита не улавливал.

– Седьмой упал, – донеслось из зарослей слева. – А вот и восьмой. Остальные, похоже, уйдут.

– Кто?! – Стасенко ещё не верил, что дальше машина не поедет, поэтому сидел на пассажирском месте. Услышав чужой голос, он вздрогнул так, что едва не свалился на землю. – Кто здесь?!

– Ефрейтор Покровский, – из кустов выбрался Алексей. – Всех «юнкерсов» и пять «фоккеров» наши сбили. Отомстили гадам.

– Слабое утешение, – Никита обнял ефрейтора. – Живучий ты, чертяка!

– Беру пример с командира, – Алексей усмехнулся. – Я от насыпи иду.

– Что там?

– Трофей сгорел вчистую. Все, кто в нем были – тоже, – Лёха вдруг существенно убавил громкость. – А вот майор этот… Золкин… и с ним которые были… я не знаю, но…

– Что «но»? Лёха, не тяни кота баяном, излагай, как знаешь.

– Мне кажется, ушли они. Думал, что показалось, а потом – нет, ещё раз мелькнули на той стороне, в лесу.

– А доктор?

– Её не видел. Когда прибежал от вас, она снова в полуторке сидела. В той, которая на боку теперь лежит. Но я проверил, сейчас в кабине пусто.

– А рядом смотрел?

– Метров на сто обшарил, нет её. Можно подождать, когда дымить перестанет, ещё раз проверить. Если немцы не помешают.

– Вы что там бормочете?! – Вмешался Стасенко. – Мы уходим или нет?!

– Идите, товарищ подполковник, – Филин обернулся. – Бойцов заберите. Мы с Покровским задержимся.

– Для чего вы задержитесь? Немцы же на подходе! Надо доложить!

– Вот и доложите, а мы понаблюдаем, сколько фрицев подходит и в каком направлении они двигаются, – Филин надел пилотку и отдал честь. – Разрешите выполнять?

– А-а… – Стасенко замешкался. – Ну да, вы же разведка. Выполняйте!

Он довольно ловко спрыгнул с машины и торопливо скрылся в лесной чаще. Для дважды контуженного, он был на удивление бодр. Его даже не шатало. Бойцы вопросительно уставились на Филина. Капитан указал вслед подполковнику и кивнул.

Когда разведчики остались вдвоем, Никита взглянул на часы, сел на подножку «Виллиса» и вынул из планшета карту.

– Немцы передумали? – Бросив взгляд на перелесок по ту сторону поля, спросил Покровский.

– А что им тут делать? – Филин пожал плечами. – Хвосты подчищены, задача выполнена. Не мытьём, как говорится, так катанием. Лётчики немецкие наверняка доложили.

– Или не лётчики, – Покровский задумчиво покачал головой. – Сверху видно всё, да не всё. С земли проследить бывает надёжнее.

– На ту же тему думаю, – Филин поманил ефрейтора и указал на карту. – Вот смотри. Танки мы обнаружили здесь. Наши летчики тоже их видели. Будь ты штабным, твои действия?

– Атаковать. С флангов. Это ж получается, что они вклинились.

– Правильно. А теперь поставь себя на место немецкого диверсанта, который выполнил задачу, или «проследил» за её выполнением, как ты говоришь, «с земли» и теперь возвращается к своим за линию фронта. Твои действия?

– Дождусь, когда вот здесь начнется бой и пройду под шумок вон там, – Покровский дважды ткнул в карту. – Оттуда как раз силы для флангового удара будут отвлечены.

– Пять, Покровский, давай дневник.

– Только вы о ком сейчас? Какие диверсанты?

– Такие, – Филин поднял руку чуть выше головы. – Вот настолько повыше меня ростом и с глазами, как у ледяной статуи.

* * *

Всё-таки это правильное слово – «выслеживать». Ёмкое, точное, однозначное. Не то, что «следить» – то ли тайно наблюдать за кем-то, то ли оставлять следы. Или – «наследник», вообще чёрт знает что, созвучно «нахлебнику», да и по сути где-то рядом. Вот «выслеживать» – это дело, и ничего лишнего.

В группе Филина, каким бы составом она ни ходила за линию фронта, выслеживал будущего «языка» всегда Бадмаев. Старшина умудрялся по следам определить куда, когда и даже зачем прошел человек. О таких вещах, как рост, вес и звание нечего и говорить. Это по следам умел определять даже Лёха. Капитан Филин по сумме следопытских навыков находился примерно посередине.

Сегодня перед разведчиками стояла вдвойне непростая задача. С ними не было Бадмаева, и следы они искали не такие, как обычно. Сегодня требовалось найти следы отечественных сапог. Пяти пар.

– Или шести, – оговорился Филин, когда вкратце описывал задачу. – Пять пар тяжелых, одна пара лёгкая.

– Думаете… они взяли её с собой?

– Рассуждай, – капитан постарался отбросить личные эмоции. – Они зачем сюда пришли?

– Чтобы проверить, как сработали мины под составом и уничтожить всё, что осталось, – Алексей на миг задумался, блуждая взглядом в кронах сосен. – Но у них не получилось взорвать последний вагон, мы им помешали. Тогда они вызвали авиацию и придержали нас, чтобы никто ничего не растащил и не сообщил в штаб.

– Правильно. А после бомбежки сгорело всё, кроме…

– Пробирки, – Покровский похлопал по нагрудному карману.

– Это да, только они об этом не знают. А ещё?

– Если доктор выжила, то ещё одна доза осталась у неё в крови.

– Вот тебе и ответ, – Филин вздохнул. – Не знаю даже, что для неё лучше – сгинуть под бомбежкой или попасть на ту сторону.

– Третий вариант – остаться с нами. Мы их выследим, товарищ капитан. И обезвредим!

– Вдвоём? – Филин скривился. – Лихой ты парень, Алексей. Что ж ты тех егерей в одиночку не положил?

– Теперь вечно будете припоминать? – Покровский нахмурился. – А что вы предлагаете?

– Пока ничего. Выследим, тогда и решим. По обстановке.

Филин решил начать поиск не с того места, где Покровский вроде бы видел мелькнувшие фигуры Золкина и компании, а прямо от насыпи. В лесу следы хранила сажа, но она лежала только местами. На прелой листве и хвое следы вовсе не выделялись. А вот на перепаханной взрывами земле и покрытой пеплом насыпи следы виднелись как дырки на черных носках. Первым их заметил Покровский.

– Все пять пар, – Лёха присел над следом. – Все тяжелые. Лёгких я не вижу.

– Идем по следу, – Филин развернулся, спустился с насыпи и пошел к лесу.

– Здесь их меньше, – заметил Алексей, когда вспаханная земля закончилась и началась выжженная подстилка лесной опушки. – Друг за другом пошли, след в след?

– Тоже так считаю, – Филин присел. – И Ерёмину на ноги поставили. Значит, пришла в себя.

Он указал на несколько следов, расположенных хаотично, а затем на новую цепочку. Она образовалась рядом с дорожкой из следов не просто тяжелых, а теперь ещё и многократно продавленных.

– Ну слава богу, жива! – Выдохнул ефрейтор.

– Ты верующий, что ли? – Филин спросил это автоматически, сквозь задумчивость. – Тогда помолись, чтоб мы со следа не сбились. Впереди вон что… передислокация всех родов войск.

За черным от сажи леском действительно наблюдалось серьёзное движение. Перемещались танки, машины, шли пешие колонны, повсюду мелькали конные группы и носились «Виллисы». Никаких обозов или вспомогательных подразделений не наблюдалось.

– Наперехват вклинившимся фрицам идут, точно по цели, – предположил Покровский. – Диверсанты под шумок, считайте, половину прошли.

– Значит, нам следует поднажать.

Разведчики дождались более-менее удобного момента и быстро, но без спешки пересекли открытую местность. На чумазых воинов, вынырнувших из одного леса и нырнувших в другой, никто не обратил внимания. Наверняка таким же спокойным образом здесь просочились и диверсанты.

В новом лесу сажи оказалось гораздо меньше, следы отыскать сумел бы только Бадмаев, но разведчики с пути не сбились. Филин обнаружил сломанную ветку и нацарапанную на дереве букву «А». Похоже, Алевтина запросила передышки, обняла деревце и незаметно оставила автограф.

Но это было мелочью, в сравнении с находкой Покровского.

В самой чаще ефрейтор умудрился наткнуться на схрон. Большая яма от выворотня была замаскирована обильно, но не тщательно. Ефрейтор разгреб ветки, листву и нашел целый ворох добра: вещмешков, ремней с портупеями и шинелей с офицерскими погонами. А под этим ворохом обнаружился ещё один, с немецкой формой. А под ним… два трупа в отечественном нижнем белье.

– Теперь совсем всё сходится, – Филин пошарил по карманам майорской шинели, но ничего ценного, например, документов, не обнаружил, нашлась всего одна бумажка. Складской пропуск, выписанный на майора Золкина… начальника интендантской службы дивизии! – Один из этих двух и есть настоящий майор Золкин.

Филин кивком указал на трупы.

– Только сейчас дошло, что другие офицеры… то есть, диверсанты, молчали всё время и в стороне маячили, словно прикрывали, – Покровский указал на второй труп. – Рядом с главным только один ряженый всегда находился. Наверное, вот с его документами.

– А кто решил, что этот Золкин из СМЕРШ? – Филин поморщился. – Я что-то не припомню.

– Все контуженные были… – Покровский пожал плечами. – Он вроде бы Жданову удостоверение показывал. Или вообще никому ничего не показывал. А потом он допрашивать начал по одному. Вот и решили.

– Нахрапом взял. Ай, да немец, ай, да сукин сын! Изучил не только язык, но ещё и нашу психологию. Да со всем старанием. Где таких готовят, интересно узнать, в какой разведшколе?

– Смотрите, что ещё нашёл.

Алексей поднял в одной руке немецкий маскхалат, а другой протянул Филину кепи. Сбоку была пришита зеленая эмблема с белым цветком.

– Ах, вот оно что!

– «Эдельвейс», – Покровский кивнул. – Я так понимаю, у них тут ещё один комплект формы был припасён. Наверное, ватники и наши маскхалаты. Чтобы за разведчиков сойти.

– Я начинаю их уважать, – Филин усмехнулся. – Так нагло и так умело работать в ближнем тылу противника… это, как говорит наш подполковник, мастерство художественного уровня. Уже почти искусство.

– Да, может я и погорячился, – Алексей озадаченно поскреб висок. – Вдвоём будет непросто.

– Идём дальше, – Филин бросил кепи в яму. – Теперь у меня к ним гораздо больший интерес. Просто не описать какой. Прямо-таки космических масштабов…

…На подходе к переднему краю, у закопченных и взмыленных разведчиков запросто могли возникнуть проблемы. Здесь бдительность у всех была обостренной, а контрразведка – настоящей. Выручило Филина, как всегда, самое простое обстоятельство – личное знакомство. Едва разведчики высунулись из леса и двинулись ко второй линии окопов, их положили носом в землю, но почти сразу подняли, даже отряхнули и отвели в свежий блиндаж. На новой линии обороны окапывалась родная стрелковая дивизия, поэтому разведчиков признали без долгих разбирательств.

Начальник отдела контрразведки СМЕРШ дивизии старший лейтенант Ворончук окинул блудных братьев по оружию скептическим взглядом и приказал принести чаю.

– Некогда, Вася, – Филин помотал головой. – Срочность – вилы!

Он ткнул двумя пальцами под нижнюю челюсть.

– Вы в танке горели? – Старлей усмехнулся. – Почему такие чумазые? И что за срочность?

– На правом фрицы вклинились, слышал?

– Ну да, полк Фомичева туда выдвинулся. Да это так, разведка боем была. Я слышал, уже отошли эти фрицы. Только наши танки увидели и цурюк. А что?

– Это прикрытие. Внимание отвлекали. Через наши окопы должны диверсанты вернуться. Пять штыков… и пленная с ними, военврач.

– Диверсанты? – Ворончук потянулся к телефону, но не дотянулся. – Нет, постой, Филин, а ты откуда знаешь про диверсантов, про отвлекающий манёвр и всё остальное?

– Вася! – Филин хлопнул по столу. – Не уплывай от темы! Отвалят фрицы, пока мы с тобой вопросами обмениваемся, и капитана медслужбы с собой уволокут! Что с тобой начальство сделает?

– Чпокнет в извращенной форме, – контрразведчик махнул, указывая на выход. – Давай, на воздух, сейчас всё организую!

Насколько хорошим контрразведчиком был Ворончук, известно лишь его начальству, но талант организатора он имел, это факт. Покровский не успел перекурить с бойцами в ближайшем окопе, а Филин только перемотал портянки, как старлей вновь нарисовался перед разведчиками и жестом позвал их за собой.

Далеко идти не пришлось. Метров двести по второй линии окопов и вперед по траншее, до блиндажа на первой линии. Там гостей встретил «ротный два», лейтенант Гришанин.

– Игорь, здорово!

– Здоровее видали, – крепкий, бритый, энергичный командир роты встретил гостей недоверчивым и просвечивающим, как тот рентген взглядом.

Раньше Филин не имел с ним дел, только видел со стороны, но почему-то думал, что Гришанин тоже сибиряк. Просвечивало в нем что-то сибирское, основательное и надёжное.

– Это у тебя тут фронтовая разведка собралась переходить? – С места в карьер начал Ворончук.

– Здравия желаю, – Гришанин не только просвечивал насквозь одним только взглядом, но и держался с достоинством, как целый майор или выше. – Есть такое дело. Какие-то проблемы?

– А сам как думаешь?

– Ну раз к нам, на передок, СМЕРШ пожаловал, а с ним разведка в мыле… – лейтенант обернулся к Филину. – Я знаю разведку, сам разведчиком был.

– До штрафбата, – вставил Ворончук.

– Всё искупил, забудь, – едва взглянув на старлея, отмахнулся Гришанин и продолжил, обращаясь к Филину. – Слушай сюда, капитан. Не нашей закваски военные. Так-то вроде свои, командир фронтовой такой, но… Может, это вот их разведка, – он кивком указал на Ворончука, – я слышал, и СМЕРШ за линию фронта ходит… или это артиллеристы, но не наши точно. И баба у них, радистка, ненормальная. Что-то там мычит, а глаза, как у рыбы… стеклянные. Словно белены объелась.

– Точно всё подметил, ротный, – Филин кивнул. – Не нашей закваски эти ферфлюхтеры, а немецкой. Где собрались переходить?

– Здесь рядом, – Гришанин схватил автомат, но почему-то передумал и вынул из ножен на поясе финку. – С вами пойду.

– Нет, – Ворончук прицелился в бывшего штрафника указательным пальцем. – Твоя задача командовать! Разведчики сами всё сделают!

– Вася, слышь… – попытался вступиться за бывшего коллегу Филин.

– Нет! – Старший лейтенант был тверд, как кремень. – Для его же пользы. Назвался ротным, командуй ротой. Иначе опять сорвётся с резьбы.

– Сильно сорвался? – Филин посмотрел Гришанину в глаза.

– За Родину стало обидно, одному трусливому полковнику сопатки прочистил, – лейтенант не отвёл взгляд. – Сам тогда майором был. Полгода в штрафбате. Искупил, награды вернули, а вот звание и должность нет. Сильно тот полковник… он теперь и вовсе генерал-майор… удила закусил. А что расспрашиваешь? Не доверяешь?

– Доверяю, Игорь. Слушай атмосферу, когда мы на противника выйдем, – почти шепнул Филин. – Слушай чутко. Если что, помогай. Дело серьёзное. Есть что особое в арсенале?

– Чего надо, ты скажи, найду.

– Да хоть что, лишь бы заарканить этих гадов, и докторшу нашу спасти.

– Я подумаю, а пока… – Гришанин вложил ему в руку финку. – Держи, земеля. Фартовая. Всё подведёт, а это сработает. Ну, и я помогу.