355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Вячеслав Кондрашов » Рихард Зорге » Текст книги (страница 13)
Рихард Зорге
  • Текст добавлен: 26 ноября 2018, 23:01

Текст книги "Рихард Зорге"


Автор книги: Вячеслав Кондрашов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

В январе 1937 года в Центр были отправлены очередные радиограммы Рамзая, и одновременно он получил письмо из Разведуправления, подписанное Урицким:

«Дорогой Рамзай! Меня очень огорчило, что печальная история со связью, которая произошла по нашей вине, так сильно повлияла на состояние ваших нервов и работоспособность. Надеюсь, что вы проявите максимум выдержки и спокойствия… Очень меня затронуло то, что вы в чем-то усмотрели признаки недоверия к вам. Это абсолютное недоразумение. Оценки вашей работы вам неоднократно давались, и дружески уверяю вас, что в этой оценке ничего не изменилось. С сердечным приветом и пожеланием спокойной и плодотворной работы».

Примерно в это же время из Центра пришло письмо и на имя Макса Клаузена: «Вы наш лучший радист, и мы ни на минуту не сомневаемся в вас и вашей работе… Проделанная вами работа весьма ценится и будет соответствующим образом отмечена».

Такое отношение руководства Разведывательного управления заметно улучшило настроение Рихарда. Особенно его тронуло обращение Урицкого, который искренне старался помочь резиденту и даже заботился о его самочувствии и нервном здоровье. Все это помогло Зорге выйти из тяжелого психологического кризиса и с прежней самоотдачей продолжить разведывательные дела.

К военному атташе Отту из Берлина стали поступать секретные экономические отчеты германского генштаба, другие документы о военном положении Германии, с которыми Зорге имел возможность знакомиться. Так началась его работа по разведке фашистской Германии с территории Японии. Наиболее важную информацию из переписки Отта Рамзай направлял в Центр. В одном из его сообщений говорилось, что по состоянию на начало 1937 года дефицит стали несмотря на импорт замедляет перевооружение германской армии. Из-за рубежа также должен ввозиться алюминий, так как германские заводы без этих поставок не смогут выполнить все военные заказы. В другой телеграмме сообщалось о количестве уже развернутых в Германии пехотных и артиллерийских полков.

Отт часто встречался с прибывающими из Германии в краткосрочные командировки офицерами, которые много рассказывали ему о реальном положении дел в вермахте. Так, оказалось, что в частях по-прежнему много вооружения устаревших образцов, оставшегося после Первой мировой войны, не хватало и подготовленных офицерских кадров. Военный атташе считал, что Германия может начать военный конфликт не ранее чем через четыре года. Все эти сведения Рамзай немедленно направлял в Москву.

Однако основное внимание Зорге по-прежнему уделял Японии. Учитывая возможности резидентуры, Центр стал ставить более сложные задачи. В соответствии с одной из них требовалось добыть информацию о наличии и перспективах развития химического оружия в японской армии. Рихард поручил заниматься этим вопросом Мияги, и вскоре тот через свои связи добыл первые сведения несмотря на их крайнюю закрытость. Несколько позже старательный помощник Рамзая принес резиденту фотографии всех типов танков, состоящих на вооружении японской армии, с их подробными характеристиками. Он получил эти материалы от своих армейских знакомых, ставших его источниками.

Не менее успешно работал другой соратник Зорге. Одзаки, имевший доступ к окружению принца Коноэ, закреплял свои позиции в высших политических кругах страны. Зорге поручил ему следить за развитием японо-китайских отношений, не исключая, что Токио может расширить свою экспансию в Северном Китае. Сотрудник резидентуры, как специалист по китайским делам, периодически привлекался в качестве эксперта к обсуждению дальнейшей стратегии действий Японии на материке.

В ходе очередных консультаций ему удалось познакомиться с обсуждаемым планом действий правительства на ближайшие годы. Оказалось, что правящие круги Японии, несмотря на заключение антикоминтерновского пакта, не намерены в ближайшей перспективе предпринимать активные действия против СССР. Вместо этого было признано целесообразным оккупировать весь Китай, чтобы обеспечить свою страну необходимым сырьем. При этом считалось, что китайская армия серьезного сопротивления не окажет. Только после этого будут рассматриваться планы «большой войны». Таким образом, направление японской агрессии смещалось на юг, и в обозримом будущем военная угроза СССР на Дальнем Востоке существенно уменьшалась.

Когда об этом была информирована Москва, Центр срочно потребовал подтверждений, настолько важными и неожиданными были полученные из Токио сведения. Все помощники Зорге получили это задание и стали встречаться со своими источниками. Мияги первому удалось добиться успеха. Знакомый ему полковник из генерального штаба, занимавшийся в свободное время живописью, в беседе с художником проговорился, что видел в одном из авиационных полков крупномасштабный макет китайской территории. Он был изготовлен для подготовки летчиков к воздушным налетам на важнейшие объекты этой страны. Сам Рихард получил подтверждение от своего друга полковника Отта, которому, как ближайшему союзнику, японцы сообщили о предстоящей в Китае операции.

Это был очередной большой успех резидентуры, возглавляемой Рамзаем. Советское военное командование на основе этой важной информации внесло коррективы в планы развертывания Дальневосточной группировки войск Красной армии, уменьшив ее численность и боевой состав. Высвободившиеся силы стали рассматриваться в качестве резерва для усиления западного направления, где возрастала агрессивность быстро наращивающей свой военный потенциал фашистской Германии.

В Разведывательном управлении решили поощрить сотрудников токийской нелегальной резидентуры за достигнутые ими успехи в получении стратегически важной информации. По указанию Урицкого на имя наркома обороны СССР Маршала Советского Союза Ворошилова была подготовлена докладная:

«В течение двух с лишним лет в качестве неофициального секретаря германского военного атташе в Токио ведет работу в чрезвычайно трудных условиях наш работник, член ВКП(б) Зонтер Ика Рихардович.

Этот товарищ все время снабжает нас материалами и документами о японо-германских отношениях…

Вместе с ним работает в качестве радиста т. Клаузен Макс, который беспрерывно, в тяжелых агентурных и технических условиях поддерживает с нами радиосвязь.

Следует отметить, что оба эти товарища практически в момент событий 26.3.36 года в Токио поддерживали с нами бесперебойную радиосвязь и держали нас в курсе всего происходящего.

В настоящее время работа этих двух товарищей приобретает особое значение, но на почве длительной работы в тяжелых условиях, на почве длительного отрыва от Советского Союза у них чувствуется большая моральная усталость. Заменить их в данное время невозможно. Для пользы дела необходимо продлить работу этих товарищей, закрепив их на тех позициях, на которых они находятся.

Прошу вашей санкции на награждение этих товарищей орденами “Красной Звезды”, что ими безусловно заслужено и явится для них стимулом для напряженной работы в особых условиях.

Начальник Разведывательного управления РККА

Комкор С. Урицкий».

Этот документ, как того требовали существовавшие в то время правила, прошел предварительное согласование в партийных и кадровых органах Разведуправления. Каких-либо негативных и компрометирующих данных на Рамзая и его радиста практически не было, за исключением донесения одного из курьеров, написанного в 1934 году. В нем говорилось о «неверных политических взглядах» Зорге на политику Коминтерна. Кроме того, сохранилась негативная характеристика, составленная начальником японского отделения Покладком после его встречи с Рихардом во время его посещения Москвы в 1935 году. Урицкий не стал принимать их во внимание, но эти документы остались в делах Восточного отдела, как того требовали правила.

Представление было направлено в Наркомат обороны, но не было полностью реализовано. Зорге и Клаузену были объявлены благодарности. Награждение орденами по формальным основаниям было признано нецелесообразным. В военном ведомстве и Разведывательном управлении в это время начали разворачиваться драматические события, которые в последующем оказали серьезное влияние на работу военной разведки, а также на судьбу многих сотрудников Разведывательного управления и разведчиков, выполнявших специальные задания за рубежом.


НЕСМОТРЯ НА СЛОЖНЫЕ УСЛОВИЯ, РАБОТА ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Внутриполитическое положение в СССР в середине 1930-х годов было достаточно стабильным. В 1936 году VIII Всесоюзный съезд Советов принял новую конституцию, декларировавшую обеспечение равных политических прав всем гражданам страны. Укрепилась экономика Советского государства. По объему промышленной продукции СССР вышел на второе место в мире после США. По структуре промышленного производства Советский Союз относился к развитым странам мира. После первых ошибок коллективизации восстанавливалось сельское хозяйство. Вступили в строй крупные тракторные заводы, начался переход к механизации села, повысилось производство зерна и другой сельскохозяйственной продукции.

Вместе с тем в стране расширялась кампания по преследованию сторонников Троцкого и Зиновьева, многие из которых арестовывались и подвергались репрессиям. Их обвиняли в шпионаже, подготовке диверсий и террористических актов. С начала 1937 года эти процессы активизировались. В феврале – марте прошел пленум ЦК ВКП(б), на котором с основным докладом выступил Сталин, призвавший в борьбе с современным троцкизмом применять не старые методы дискуссий, а новые методы «выкорчевывания и разгрома». Троцкисты и их сторонники были объявлены «безыдейной бандой вредителей, диверсантов, шпионов, убийц, работавших по найму у некоторых зарубежных разведывательных органов». НКВД была поставлена задача беспощадного уничтожения «врагов народа».

Репрессии расширялись и затрагивали все большее число представителей старых большевистских кадров и политической элиты. Весной 1937 года были арестованы представители высшего командного состава РККА, среди них – Маршал Советского Союза М. Н. Тухачевский, который признал себя виновным в подготовке военно-фашистского заговора с целью установления в СССР военной диктатуры. Затем последовали аресты других видных военачальников, почти все они были расстреляны.

Зорге узнавал об этих событиях из сообщений зарубежных средств массовой информации. Западные газеты злорадствовали, описывая «непрекращающиеся волны сталинского террора», захватившие не только видных большевиков, но и иностранных деятелей Коминтерна. Рихард понимал, что в Советском Союзе продолжается борьба с оппозицией, которая, видимо, носит чрезмерный характер, как это неоднократно бывало в истории России. Однако он не мог согласиться с утверждениями, что в Советской России отмечаются не только серьезные распри среди коммунистов, но и «умирание коммунистического пафоса у его носителей», и считал их антисоветской пропагандой. Великое дело торжества коммунистических идей не могли подорвать отдельные перегибы и ошибки.

Но Рамзай не знал, что репрессии затронули и разведывательную службу Советского Союза. Выступая в июле 1937 года на расширенном заседании Военного совета при Наркомате обороны, Сталин рассказал участникам о военно-политическом заговоре против советской власти, в котором участвовали не только переродившиеся политики, но и ряд высших военных руководителей, которые оказались шпионами и систематически передавали закрытую информацию немецкому генеральному штабу. Затем генеральный секретарь ЦК ВКП(б) обратил внимание и на разведку. Он, в частности, сказал:

«Во всех областях разбили мы буржуазию, только в области разведки оказались битыми, как мальчишки, как ребята. Вот наша основная слабость. Разведки нет, настоящей разведки. Я беру это слово в широком смысле, в смысле бдительности и в узком смысле слова также – в смысле хорошей организации разведки. Наша разведка по военной линии плоха, она засорена шпионажем. Наша разведка по линии ГПУ возглавлялась шпионом Гаем, и внутри чекистской разведки у нас нашлась целая группа хозяев этого дела, работавшая на Германию, Японию, на Польшу сколько угодно, только не для нас. Разведка – это та область, где мы впервые за двадцать лет потерпели жесточайшее поражение. И вот задача состоит в том, чтобы разведку поставить на ноги. Это наши глаза, это наши уши».

После таких руководящих указаний военную разведку стали «ставить на ноги».

Первые «чистки» в Разведуправлении начались уже в январе 1937 года, когда от должностей были отстранены Артузов и ряд пришедших с ним сотрудников ИНО НКВД. Их сменили чекисты с Лубянки, не имевшие опыта зарубежной разведывательной деятельности. После выступления Сталина начались масштабные репрессии, которые затронули многие структуры военной разведки, начиная с его руководства. Первым был отстранен от должности Урицкий, которого вскоре арестовали по делу «о военно-фашистском заговоре в Красной армии». Его сменил Берзин, вернувшийся из Испании, куда его направили в 1936 году в качестве главного военного советника. Однако он возглавлял Разведывательное управление всего три месяца, после чего был арестован по делу «латышской фашистско-шпионской организации». До середины 1940 года обязанности руководителя военной разведки поочередно исполняли профессиональный чекист С. Гендин, сотрудник Разведупра А. Орлов и военный летчик И. Проскуров, которые затем также были репрессированы.

Аресты затронули тогда значительную часть сотрудников центрального аппарата Разведывательного управления, которые долгое время работали за рубежом, знали все тонкости оперативной работы. Других отправляли из Москвы на должности в разведывательных отделах штабов военных округов и армий. На их места назначались наскоро отобранные в войсках и военных академиях РККА молодые офицеры, прошедшие краткосрочный курс обучения в специальной разведывательной школе. Эти люди активно стремились овладеть новыми специальностями, но им не хватало опыта, необходимого для квалифицированного управления резидентурами и отдельными группами за рубежом, знания всей специфики агентурной деятельности. Многократная смена руководства управления и основных сотрудников Центра часто сопровождалась отрицанием того, что ранее было задумано и осуществлено прежними работниками, объявленными «врагами народа». Это, к сожалению, стало приводить к серьезным ошибкам в руководстве зарубежными структурами военной разведки.

Никто из новых сотрудников не знал о Рамзае, его возможностях, успехах, достигнутых нелегальной резидентурой в Токио. По практике того времени они искали на каждого зарубежного работника компрометирующие данные, чтобы «выявить и обезвредить врага в рядах разведывательного управления». При этом в делах восточного агентурного отдела были обнаружены документы, содержащие обвинения в адрес Рихарда Зорге. В одном из них содержались его высказывания на одной из встреч с курьером, состоявшейся в 1934 году. Он якобы говорил, что линия Коминтерна построена на пассивной тактике «удержания наличного», то есть оказания помощи строительству социализма в СССР, а поддержка зарубежных компартий недостаточна. Это было расценено как уклонение вправо от линии партии.

Другим документом была характеристика Зорге, подготовленная Покладком после встречи с ним в 1935 году. В ней он написал, что резидент «…скрытный, неискренний и двойственный человек, чего-то не договаривающий… У него “резко” выражены элементы болезненного самолюбия и самомнения… большая доля верхоглядства… относится к числу лиц, которые любят хорошо пожить, ни в чем себе не отказывая и не очень усидчиво и усердно работая…». В выводах Покладок отметил, что у него «чувство недоверия к Рамзаю». В апреле 1937 года, когда НКВД начал «вычищать» Разведывательное управление от всех вызывавших сомнение лиц, тот же Покладок, который неприязненно относился к Зорге (возможно, из чувства зависти: сам он два года находился в Японии в командировке, агентурной работой не занимался, существенных успехов не добился), дал письменную оценку работы резидента в Токио за 1935–1936 годы, которая содержала только критику и противоречила тем оценкам, которые давал Зорге начальник управления Урицкий. В этом документе делался следующий вывод: «Несомненно, ряд сведений от Рамзая носит дезинформационный характер, требует критического отношения к себе и самой тщательной проверки».

В условиях кадровой чехарды, выявления и арестов «врагов народа» новые сотрудники восточного отдела Разведывательного управления не стали разбираться в сути этих бездоказательных обвинений. Во второй половине 1937 года на имя Гендина был подготовлен доклад с предложением отозвать Рамзая из командировки и ликвидировать всю его резидентуру как не вызывающую политического доверия. Старший майор госбезопасности Гендин, направленный в военную разведку, чтобы очистить ее от «шпионов, предателей и враждебно настроенных к советской власти лиц», сначала согласился с этим предложением. Однако через некоторое время отменил свое решение. На профессионального контрразведчика произвели большое впечатление уникальные результаты работы нелегальной группы в Токио, руководимой Зорге. Регулярно ему на стол ложились телеграммы, подписанные Рамзаем, а также секретные документы, добытые резидентурой. В них содержалась настолько важная информация, что прекращать результативную работу резидентуры Гендин пока посчитал нецелесообразным.

Изменившаяся расстановка сил в мире осложнила стратегическое положение СССР как на западе, так и на востоке. Антикоминтерновский пакт способствовал активизации агрессивных устремлений Германии и Японии. Гитлер стал готовить воссоединение с германским рейхом Австрии, аннексию Судетской области, в последующем и всей Чехословакии. Ускоренными темпами развивались вооруженные силы Третьего рейха. Разведывательное управление в своих докладах военно-политическому руководству страны отмечало, что ведущую роль в антисоветском фронте на Западе к началу 1937 года стала занимать Германия, которая становилась серьезной силой, «неудержимо растущей под фашистскими, антисоветскими лозунгами». Однако напасть на СССР она пока не в состоянии, ей необходимо объединить свои силы с Польшей и Финляндией. Для этого требовалось создание нового антисоветского военного союза, который пока еще не был сформирован.

Реальную военную угрозу Советскому Союзу в тот период представляла Япония. Сближение с Германией позволило Токио начать в более широких, чем прежде, масштабах экономическую, военную, дипломатическую и идеологическую подготовку страны к войне. Начался быстрый рост военного производства, вооружение и военная техника самых современных видов производились для сухопутных войск, ВВС и военно– морского флота. Ускоренная милитаризация экономики сопровождалась увеличением численности вооруженных сил, одновременно возрастали ассигнования на армию и флот. Япония становилась грозным военным противником, способным к масштабным наступательным военным действиям.

В Токио большое внимание уделялось дипломатической подготовке войны, чтобы никто не препятствовал реализации агрессивных планов в Восточной и Юго-Восточной Азии и на Дальнем Востоке в целом. Японские правящие круги лавировали между Англией, США и Германией, стремясь убедить их в своих намерениях напасть на СССР. Это позволяло сохранить крупные поставки сырья и материалов, необходимые для военной промышленности. Япония не соглашалась подписать с СССР пакт о ненападении, но вела переговоры о налаживании торговых отношений, подписании соглашения о рыбной ловле, что создавало атмосферу неопределенности в отношении дальнейших действий Токио.

В Японии практически открыто велась идеологическая подготовка к будущей войне. В стране был создан мощный пропагандистский аппарат, который занимался подготовкой населения и личного состава вооруженных сил к выполнению «священного долга». Большое внимание уделялось внушению японскому народу и военнослужащим ненависти к Советскому Союзу, который путем «мировой революции пытался подчинить себе все народы мира». В то же время население убеждалось в том, что именно Япония призвана господствовать над другими народами и странами.

Особую обеспокоенность Наркомата обороны и военного командования Красной армии вызывали военные приготовления Японии в Маньчжурии, граничащей с Советским Союзом. В качестве плацдармов для нападения на Советский Дальний Восток готовились также Хоккайдо, Курильские острова и Южный Сахалин. Ухудшение обстановки на восточной границе СССР требовало укрепления обороны союзной Монголии, советские войска должны были прикрывать отдельные участки монгольской границы. Японцы продолжали провоцировать пограничные инциденты, явно стараясь найти слабые места советской стороны.

Всё это требовало усиления восточной группировки Красной армии, чтобы она была способна не только отразить нападение японцев, но и нанести ответный удар. На Дальнем Востоке формировались дополнительные дивизии и бригады, создавались склады вооружения и боеприпасов, необходимые для мобилизационного развертывания новых соединений. Эти мероприятия требовали привлечения дополнительных ресурсов Советского государства, которых в то время явно не хватало. В этих условиях Наркомат обороны нуждался в достоверной информации о намерениях японцев в отношении СССР, составе и боевом потенциале японской армии, планах ее действий в случае нападения на Советский Союз. Нелегальная резидентура в Токио давала ответы на многие из этих вопросов, ее сведения отличались высокой достоверностью и оперативностью, что не могли не видеть в Разведывательном управлении. Так, несмотря на все сложности периода чисток и разоблачения «врагов народа», группа Зорге была сохранена, а количество срочных разведывательных заданий Центра, направлявшихся резиденту, было по указанию Гендина значительно увеличено.

Рихард, конечно, не знал, что происходило в Разведупре, где решалась его судьба. До середины 1937 года переписка с Центром носила обычный характер. Однако позже по форме и содержанию поступавших ему указаний Рамзай понял, что в центральном органе военной разведки что– то произошло. Однако думать о том, чем это вызвано, времени не было – обстановка требовала основные силы направлять на ведение разведывательной работы.

Руководство Японии практически открыто говорило о подготовке к войне. В качестве главных противников назывались СССР и США, но первому направлению уделялось наибольшее внимание. В Токио считали, что после нападения Японии на Советский Союз Германия предпримет соответствующие шаги на его западных границах, что еще больше ослабит Советское государство. Правительство Японии, Тайный совет, командование армии и военно-морского флота вели между собой оживленную переписку по этим вопросам, готовили различные планы и меморандумы. Часть этих документов попадала в германское посольство.

Резидентура Рамзая работала с повышенной активностью. Зорге по-прежнему удавалось фотографировать большое количество закрытых материалов, которые он получал от посла Дирксена и военного атташе Отта. Нередко с очередной почтой Рамзай направлял в Центр по несколько сотен кадров отснятых им документов. Это были политические и экономические обзоры, доклады посла и военного атташе о политической обстановке в Японии, а также приходившие из Берлина запросы по различным направлениям японо-германского сотрудничества.

Стабильным оставалось положение Зорге в германском посольстве и немецкой колонии в Токио. Его назначили заместителем руководителя германского информационного бюро в Японии. Теперь известный немецкий журналист непосредственно контактировал по служебным вопросам не только с послом и военным атташе, но и другими ответственными сотрудниками диппредставительства. Это давало дополнительные возможности получать необходимую информацию. В Москву уходили новые важные донесения.

Центр получил от Рамзая донесение о содержании политического годового отчета посла Дирксена, в котором тот делал вывод, что Япония будет готова к войне только через несколько лет, и предостерегал Берлин от переоценки реальной военной мощи японской армии. В других донесениях сообщалось о плане развития японской авиационной промышленности при помощи Германии, раскрывались другие важные вопросы. В Москве из телеграммы Рамзая узнали о встрече Гитлера со всеми военными атташе Германии, специально прибывшими из-за рубежа, на которой лидер Третьего рейха сделал ряд важных заявлений. Он, в частности, объявил, что сроком готовности германской армии к крупномасштабной войне в Европе определен 1940 год.

Не менее важные данные добывал Одзаки, контролировавший политическую жизнь Японии. На основании его информации Рамзай подготовил сообщения о политической программе кабинета министров Хероты, предусматривавшей отказ от мирного разрешения конфликтов, в которые была вовлечена Япония; о начавшейся подготовке к выступлению против Китая; о продолжающемся перевооружении японской армии. Когда правительство Хероты сменил новый кабинет, возглавлявшийся генералом Хаяси, Одзаки узнал, что тот намерен усилить борьбу с коммунистами в соответствии с Антикоминтерновским пактом. Это могло означать подготовку к войне против СССР.

Авторитет Одзаки в резидентуре значительно возрос, когда через четыре месяца правительство Хаяси сменил новый кабинет. Его возглавил принц Коноэ. Рихард встретился со своим соратником, и они детально обсудили, какие в связи с этим появились новые возможности. Зорге попросил Одзаки максимально сблизиться с окружением нового премьера и постараться попасть в число его советников. Положение, авторитет и связи Одзаки вполне позволяли это сделать. Он поддерживал отношения со своими знакомыми, работавшими вместе с принцем, а через некоторое время начал сотрудничать с исследовательским обществом «Сёва», которое действовало в Токийском императорском университете. Оно было создано при активном участии Коноэ как дискуссионный клуб по вопросам внешней политики, а затем превратилось в солидную организацию, в нее входили самые известные в Японии специалисты и ученые. Общество занималось философским и идеологическим обоснованием создания в Азии «нового порядка», включения Китая и его ресурсов в «сферу контроля» Японской империи, других предпринимаемых Токио политических шагов в регионе.

Коноэ, заняв пост премьер-министра, приблизил к себе многих членов общества «Сёва», в их число попал и Одзаки – как один из лучших специалистов по Китаю. Сначала он был консультантом, а затем принц официально назначил его советником кабинета министров по китайским проблемам. Начальником секретариата премьера стал Кадзами, хороший знакомый Одзаки, в результате чего он получил доступ ко многим документам, находившимся в делопроизводстве главы правительства. Под предлогом углубленной работы с ними он добился разрешения выносить некоторые из них из офиса, что давало возможность их фотографировать.

Усиба и Киси, личные секретари и однокашники Коноэ по колледжу, включили Одзаки в так называемый мозговой трест премьер-министра, получивший название «Общество завтраков», так как его члены дважды в месяц встречались в утреннее время. В его состав входили влиятельные в Японии лица, в том числе знакомый Одзаки принц Сайондзи, являвшийся консультантом МИДа Японии. Впоследствии он стал внешнеполитическим советником министра иностранных дел Японии. Другим членом «Общества завтраков» являлся Инукаи – депутат японского парламента, экономический советник марионеточного китайского правительства в Нанкине. Одзаки поддерживал тесные отношения и с Сайондзи, и с Инукаи, которые стали особо ценными источниками секретной информации для резидентуры Рамзая.

На встречах этого неформального объединения при принце Коноэ обсуждались самые важные внутриполитические и международные проблемы, готовились рекомендации, которые, как правило, реализовывались правительством Японии. Так нелегальная группа советской военной разведки, возглавляемая Рихардом Зорге, получила доступ к структурам и лицам, определявшим политику страны. С этого времени информация, направлявшаяся в Центр, стала носить не только стратегический, но и упреждающий характер: все, что замышлялось в Токио, становилось известно Москве.

При помощи Одзаки удалось определить реальное политическое лицо нового главы кабинета министров, который отличался от других представителей японской политической элиты своей незаурядностью, противоречивостью и непоследовательностью. Он мог разрабатывать грандиозные политические планы, но не был способен до конца реализовывать задуманное. Коноэ стремился сделать Японию сильной державой мирового уровня и был сторонником усиленной милитаризации страны и расширения сфер ее влияния в регионе. При этом он считал, что военный союз с Германией может привести к войне на три фронта – с Китаем, СССР и США, что Японии было не по силам. Коноэ относился к ярым антикоммунистам, но придерживался осторожной позиции в отношении войны против СССР, на чем настаивали представители армии. Внутри страны он призывал к самороспуску всех политических партий, ликвидации профсоюзов, предлагая создать вместо них комитеты управления, куда вошли бы представители промышленных кругов и рабочих.

Рамзай следующим образом информировал Центр о произошедших в Японии событиях: «Создание кабинета министров Коноэ было последним козырем высших кругов Японии. Создание кабинета было поддержано финансовыми и политическими кругами. Кроме того, свою поддержку кабинета высказала и армия. Гражданские власти надеются, что Коноэ сможет подчинить армию и создать военно-гражданскую власть. Армия же стремилась использовать хорошую репутацию и реформистские взгляды Коноэ для достижения своих целей».

Одзаки удалось подтвердить свою прежнюю информацию о подготовке Японии к агрессии в Китае. По полученным им данным, японский генеральный штаб разработал план «молниеносной войны» на континенте, планируя вести ее малыми силами, не ожидая серьезного сопротивления со стороны китайских войск. Началась переброска японских частей и соединений на материк, которая осуществлялась максимально скрытно. Однако Мияги через свои военные источники смог узнать о них и информировал Зорге. Резидент стал собирать аналогичные сведения по всем своим каналам, стремясь точно установить сроки и масштабы японского нападения на Китай.

В то же время оставалась сложной обстановка на восточных границах СССР, где японцы продолжали военные провокации. В ходе одной из них в июне 1937 года на реке Амур произошло столкновение, был потоплен советский пограничный бронекатер, обстрелу подверглись два других военных корабля, пограничники понесли потери. В этот район было переброшено подкрепление из состава ОКДВА, однако дальнейшего развития инцидент не получил. Зорге следующим образом характеризовал произошедшее в своей телеграмме: «Провокация на Амуре была проведена японцами, чтобы выяснить, в какой степени Красная армия сохранила способность к действиям, а также для того, чтобы дать выход агрессивным устремлениям молодых офицеров на фронте. Такого рода эксперименты японцы будут делать и в дальнейшем».


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю