Текст книги "Берег дна"

Автор книги: Вячеслав Шульга

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

Глава 17/2

1

– Честно говоря, я не могу точно сказать, – медленно проговорил профессор. – Скорее всего, произойдет нечто вроде ментального выброса. Все вокруг начнет меняться. С очень большой долей вероятности – совсем немного поменяется, и мы останемся в нашей ветке реальности. Или в очень близкой, где реальность лишь незначительно, для нас почти незаметно, будет отличаться от нашей. И мы не встретим наших двойников, ничего подобного не будет. Это пока совсем непонятно. Мы как будто идем под водой по дну и готовимся выйти на берег. Что на берегу – мы не знаем. И вот мы достигли берега. Со стороны дна. Берега дна, если так можно сказать. Выныриваем – и видим все что угодно: пальмы или лед, фьорды или песок… Но с большой долей вероятности увидим свой дом, свой мир, свою Зону…

– А с маленькой долей вероятности? – заинтересовался Дима от входа. Не опуская свой АКС-74У.

– А с маленькой долей – переместимся в параллельный нашему мир, в котором ответвление произошло давно. Этот мир будет отличаться от нашего. Там может быть все – и наши двойники, а может, кое-кто там не родится на свет. Не волнуйтесь, дорогу назад найти можно. Вот тут, – профессор показал SSD, – наше спасение. Инструкция, как прокалывать миры. Мотя ведь вам уже предложил стать сталкерами межмирья. Только построить машину надо, это займет несколько лет…

В этот момент радужный провал с громким хлопком исчез. Ударило по ушам.

– Черт! Мотя! Он не вышел оттуда. Если он все-таки взорвет аномалию… Готовьтесь…

И тут их накрыло. Это было похоже на какофонию всего – света, цвета, звука, гравитации. Перед глазами все кружилось и мелькало, в голове стучали тысячи там-тамов… Маша хотела было по привычке потерять сознание, но не получилось – глаза растопырились.

Помещение налилось кроваво-красным цветом, яркая вспышка ослепила Машу, а когда к ней вернулось зрение, она увидела, что ничего не изменилось. Остальные тоже сидели и оглядывались – кто на полу, кто на мешках.

– Кажется, мы вернулись, – первым не выдержал Сюр.

– Похоже на то, – профессор поправил очки, съехавшие набок, и осмотрелся. – Похоже, мы в нашей реальности, друзья. Обратите внимание на отпечатки подошв. Вот мои, вон Дима прошел, а вот самые маленькие, Машины.

Но Машу сейчас интересовало совсем другое. Она еще раз обвела взглядом присутствующих.

– А Мотя где? – Она оглядела потупившихся отца и сталкеров.

– Кажется Мотя остался там, в прошлом, – ответил Титаренко.

– Он… он… погиб, да?

– Не обязательно. Он мог попытаться уйти в другое время, мог остаться там.

– Да, – поддержал Сюр. – Он выкрутится. Он всегда выкручивается.

Но Маша, заглянув ему в глаза, поняла, что сталкер сам не верит в то, что говорит. В поисках поддержки она полными слез глазами взглянула на Диму, но тот отвел взгляд, поднялся с ящика, на котором сидел с момента вспышки, и заглянул в коридор с лестницей, ведущей куда-то наверх. Осторожно, на полусогнутых ногах двинулся по ней.

Какое-то время ничего не происходило. Маша утирала случайные слезы, размазывая их тыльной стороной ладони по грязным щекам. Боцман топтался рядом, не зная, как успокоить девочку.

Вернулся Дима и сразу же направился к профессору с Сюром, которые о чем-то шептались, присев на ящики возле заложенного кирпичом проема.

– Там все чисто, – вполголоса доложил он обстановку, но Маша его услышала. – Следы есть, но чисто. Я ПДА проверил – мы в Зоне. Мне сообщений от деда в ящик насыпалось… волнуется.

– А что на детекторе? – поинтересовался Сюр, – аномалия на втором этаже видна?

Дима покачал головой.

– Хотя не показатель, – сталкер потеребил ус. – Она не отображалась, еще когда мы в нее ныряли, так что и не знаю даже, что делать. Проверить, может?

– Не думаю, что проверка что-то даст, – вступил профессор. – Я тут немного прикинул, и выходит, что если аномалия-«матка» уничтожена, то все производные от нее тоже исчезнут.

– А у Моти в таком случае будет шанс оттуда выбраться? – понизив голос до шепота, спросил Дима.

– Никаких.

– Вот что, братцы-кролики, – Сюр резко поднялся, – хватит Мотю обсуждать. Если жив – выберется и нас найдет. А вот чтобы он нас долго не искал, пора нам отсюда ноги делать, не ровен час, «монолитовцы» нагрянут.

– Так что, на выход, значит? – Дима поднялся.

– Пусть профессор решает, он теперь у нас главный.

– Ну какой из меня здесь командир? – удивился профессор. – Я теоретик, не практик. Пусть Дима командует, он из нас самый опытный бродяга. Да и Мотя его проводником назначил бы…

У Димы челюсть отпала. Сама собой.

– Ну что же, – согласился Сюр. – Веди нас, Сусанин, извини, Семеныч.

2

Дима повел отряд не через «Янтарь», как настаивал Титаренко, а через «100 рентген». Во-первых, так было безопаснее. Он не раз хаживал с заданиями деда мимо владений Бармена и знал каждую тропку, каждую кочку на пути между Рыжим лесом и баром. На «Янтаре» же Сидорович никакого интереса не имел и внука туда не посылал. Дима чувствовал себя ответственным перед Мотей за жизнь этих людей и не мог его подвести. А во-вторых – личный интерес. Такой симпатичный черноглазый интерес. Если он, вопреки своим опасениям, выведет Машу и ее отца из Зоны без приключений, то его шансы на взаимность возрастут многократно. И он твердо был намерен сделать все возможное, чтобы свести риск к нулю.

В бар они вошли мрачнее тучи, и по их кислым физиономиям читалось многое, поэтому по дороге никто с расспросами не приставал, только местные дурачки пытались улюлюкать вслед, но Боцман посмотрел на них взглядом, не предвещавшим ничего хорошего, и они заткнулись, поперхнувшись. Бармен все понял, как только они вошли, без лишних слов провел к свободному столику и кивком головы отправил к ним официанта с бутылкой водки и пятью стаканами. Пили молча, не чокаясь, поминая Мотю, Транца и «близнецов», а потом так же молча разбрелись по комнатам.

Утром Дима, проснувшийся раньше всех, сбегал на кухню и принес прямо в номера завтрак из пяти омлетов с беконом, гренками и кофе. Наскоро перекусив, отряд кратчайшим путем выдвинулся в сторону Периметра. Юный сталкер еще в Лиманске решил, что выходить будет в полукилометре от основного КПП. Там в одном месте лес практически вплотную подступал к «колючке» и бетонному заграждению, возведенному после очередного разрастания Зоны. Строили на скорую руку, лишь бы какую преграду возвести, а оттого плиты были свалены одна на другую не совсем ровно. Волны мутантов, подгоняемые гоном, разбивались об этот волнорез и погибали под шквальным пулеметным и зенитным огнем, пытаясь эту преграду обогнуть. Дима же давно заприметил, что по плитам можно достаточно просто вскарабкаться наверх мура и незамеченным со стороны блокпоста выйти из Зоны. Он берег этот выход на всякий случай, и вот пришло время им воспользоваться.

– А нас автоматика не накроет? – поинтересовался Сюр, когда отряд вышел на опушку леса и затаился под прикрытием деревьев в семи метрах от «колючки» и в десяти от бетонной стены, отделявшей их от нормального мира. – А то мы вон когда входили, нас едва не покрошило в капусту из крупнокалиберного.

– Тут автоматику нельзя ставить – патрули. – Дима внимательно приглядывался к ближайшим подходам слева и справа. – Прямо поверху шастают. Я засекал как-то – каждые 15 минут проходят два автоматчика и один с ручным пулеметом.

– Так может, пока никого не видать, перепрыгнем заборчик? – подал идею Боцман.

– Нельзя так! – Дима перешел на громкий шепот. – Видишь вон там, – он показал пальцем вправо, туда, где ограждение делало поворот и уходило по наклону вниз, – бетонка поворачивает? Там для нас мертвая зона. А что, если патруль как раз идет в этом месте? Вот пройдут, тогда и полезем.

– Тебе виднее, – согласился Боцман и улегся за густым, неестественно зеленым для этого времени года кустом и закрыл глаза. – Разбудите меня, когда патруль пройдет.

Сюр осуждающе посмотрел на друга, покачал головой, но ничего не сказал. Не отмычка чай, должен понимать, что расслабляться до выхода из Зоны нельзя, даже если ты всего в десятке метров от Большой земли. Пусть здесь не кишат кишмя мутанты всех мастей, как в центре, пусть аномалии не встречаются на каждом шагу, но пока ты не вышел за Периметр, ты все еще не в безопасности.

«Как-то странно этот рейд прошел», – подумал Сюр. Что-то он в них изменил. Что, здоровяк пока не мог сказать, но чувствовал – он уже не тот. «Как будто оборвалась одна струна, а на пяти аккорд уже не тот, не тот цимес. Высосала радость из души Зона, а усталость накачала. Смертельную усталость. Водки хочется…»

Через восемь минут Дима предупреждающе кашлянул, и все затаились. Со стороны поворота по плитам в сторону КПП неспешно прошли трое солдат. Наметанным глазом Сюр сразу определил – сержант и два духа. Немного выждав, не больше двух минут, Дима шепотом объявил готовность, мысленно перекрестился и первым побежал к «колючке», на ходу снял с пояса штык-нож, быстро перерезал нижние ряды проволоки и махнул рукой. Сюр побежал вместе с Машей, поднырнул под проволоку и помог девчонке забраться на плиты, затем принял вещи и огляделся. Вроде все чисто. С пятиметровой высоты не открывался вообще никакой вид, потому что лес подходил почти вплотную к Периметру и со стороны Большой земли место под контрольно-следовую полосу еще не успели расчистить. Тем лучше, никто пересечения Периметра и не заметит.

Последним ловко, словно мартышка, на стену влез Дима и тут же полез в рюкзак за веревкой и «кошкой».

– Надо, чтобы кто-нибудь страховал снизу профессора и Машу, а я сверху придержу.

Первым полез Сюр, как самый большой, принял внизу Машу и профессора, Боцман от поддержки отказался и следом уже спустился Дима. Он отцепил хитрым движением «кошку», повернулся спиной к Зоне и из его горла вырвался вздох облегчения.

– Дошли!

– Куда теперь? – спросил Боцман, глядя на профессора. – В контору или сначала в «Поросята» заглянем?

– В какие поросята? – не понял Титаренко. Они вышли наконец из этой чертовой Зоны и профессор начал обретать былую солидность. Не прошло и двух минут, как он слез с бетонной стены, а в голосе уже прорезались начальственные нотки. – Я думал сперва заглянуть в Институт и дать о себе знать кое-кому.

– «Поросятами» мы «Три парсека» называем, – объяснил Сюр.

– А, нет, ребята. Я сначала должен сообщить «куда следует» о своем возвращении. Бар подождет.

– Тогда давай оружие сюда, мы его припрячем и будем ждать тебя в баре – знаешь, где он?

Профессор кивнул и выразительно посмотрел на Машу.

– Зачем тебе девчонка в институте? Дай ребенку расслабиться, от Зоны отойти, она же не железная, в самом деле. Пусть с нами вдет.

– Хорошо, – легко согласился Титаренко. – Дима, покажешь, куда идти?

– Пришли уже! – раздался высокий скрипучий голос и из-за деревьев выскочили семеро военных с автоматами, нацеленными на сталкеров. Следом за ними появился низкий толстый офицер в чине майора.

– Попрошу ваши документики.

3

– Итак, продолжим. Что вы делали на территории зоны отчуждения?

Майор помешал чай в стакане с металлическим подстаканником, попробовал на вкус, сыпанул еще ложку сахару и принялся методично его размешивать. «Сериалов про „кровавую гэбню“ насмотрелся, – подумал профессор. – Вот псих. Лампу в глаза направил, чаек в стакане калапуцает, повадки с какого-то актера копирует – фамилию запамятовал».

Допрос продолжался второй час после того, как Титаренко несколько часов промариновали в одиночке, не дав возможности переговорить с Машей и сталкерами. Сколько он ни стучал в дверь, сколько ни требовал адвоката и конституционного права на один телефонный звонок, внимания к своей персоне так и не привлек. А когда он, утомившись, задремал на жестких нарах, дверь открылась и двое дюжих охранников вновь отвели его в кабинет к Весельчаку, как мысленно окрестил профессор следователя. Уж больно тот был похож на мультяшного пирата. И вот уже два часа Весельчак с настойчивостью барана, долбящего лбом закрытые ворота, допрашивал Титаренко, и достал уже настолько, что профессор был готов вцепиться толстяку в горло, чтобы не слышать этого премерзейшего скрипучего тенорка.

– В который раз повторяю – я был там с официальной научной экспедицией. Документы, это подтверждающие, я вам предоставил еще во время задержания.

– Почему вы тогда вышли не через КПП, как это делают официальные научные экспедиции, а перелезли через заграждение? Заодно может, объясните, почему в составе группы присутствуют совсем не те люди, которые указаны в документах?

– Я вам уже тысячу раз объяснял. Дайте мне позвонить – и все разрешения на мою группу через час будут вам предоставлены. А выходили подобным образом потому, что ситуация была нештатная.

– Ничего, голубчик, повторить никогда не лишне. Так что вы говорите, позвонить вам дать? А куда, позвольте узнать, вы станете звонить? Своим сообщникам?

– Господи, да каким сообщникам? Вы нарочно придуриваетесь, что ли, господин майор?

– Пан… называйте меня «пан майор». И я не советовал бы вам так нервничать и оскорблять меня. Я человек мирный – мухи не обижу, но могу позвать старшину Свинцова, он существо недалекое и предпочитает задушевному разговору дело. Как вам такой вариант?

– Пугать вздумали? – Титаренко если и испугался, то никак этого не показал.

– Господь с вами, я всего лишь предупреждаю, что вас ожидает, если вы будете упорствовать и отказываться сотрудничать.

– Наша сказка хороша, начинай сначала… – пробормотал себе под нос Титаренко, так, чтобы майор его не расслышал. – Мне нечего больше вам сообщить.

В эту минуту приоткрылась дверь и в щель просунулась голова посыльного солдата.

– Что надо? – неожиданно грубо рявкнул на него майор.

– Вам приказано срочно подойти на пульт, – виновато пробормотал солдат.

– Кто?

– Не могу знать. Меня дежурный послал, сказал, чтоб бегом.

– Бегом? Вот я ему покажу «бегом»! Он у меня сейчас марш-бросок с полной выкладкой побежит. Совсем обнаглели!

Майор резко поставил недопитый чай на стол, приказал охранникам следить за профессором и засеменил по коридору, на ходу отчитывая посыльного.

Вернулся он через десять минут уже не такой самоуверенный, достал из ящика стола документы, отобранные им при задержании, и положил перед профессором.

– Извините, Сергей Сергеевич, неувязочка вышла. Можете идти. Ваших людей сейчас тоже отпустят.

Титаренко долго уговаривать не пришлось. Схватив документы и спрятав их во внутренний карман, он торопливо вышел из кабинета, неразборчиво буркнув на прощанье «спасибо». На улице его уже ждали Маша и сталкеры.

– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил Сюр. – Оружие отдали, рюкзаки отдали, все вещи и артефакты на месте.

Профессор только и смог, что в ответ развести руками.

– Коллеги, а давайте мы не будем тут торчать? – встрял Боцман. – А то неуютно как-то.

– Это верно. – Сюр подхватил рюкзак. – Пойдем в «Поросят»?

Все вопросительно посмотрели на Титаренко, он немного подумал и кивнул.

– А ладно, позвоню оттуда. Все равно кушать хочется.

4

– Это мы, конечно, слегка забурели, с оружием в бар заперлись. – Боцман огляделся. – Народ вон коситься начинает. Куда бы его спрятать?

«Три парсека», как и любой популярный бар, наполнялся под вечер, а потому, когда сталкеры, ведомые Сюром, спустились по лестнице в холл, они обнаружили, что в баре негде яблоку упасть. Уставшие от дневных дел сталкеры и барыги, военные и ученые пили и закусывали, травили байки, решали недоделанные днем дела, пели песни и били друг другу морды, в общем – развлекались кто во что горазд. Но, несмотря на всю свою популярность, бар оставался небольшой уютной забегаловкой, а не обрастал помещениями, как культурист мускулами, ради того, чтобы вместить всех желающих. Хозяев вполне устраивал нынешний его объем, ведь основную прибыль ему приносили не кухня и выпивка, а те дела, которые решались конфиденциально в кабинетах. В «Трех парсеках» не был оборудован даже полноценный гардероб, и сталкерам пришлось пробираться в подсобку через весь зал с оружием в руках под пристальными взглядами посетителей.

– Надо Диану найти, про Мотю ей сообщить, – перекрикивая шум, предложил Сюр, когда вещи были сложены в углу подсобного помещения за барной стойкой. – Попробуйте из кабинетов выкинуть кого-нибудь, а я ее пока поищу.

– Давай из «Мотиного» кабинета народ выкинем? – предложил Боцман. – Имеем право сегодня. Да и Транец любил там посидеть…

– Делай как знаешь, – кивнул здоровяк и скрылся в коридоре, ведущем к кабинету хозяина.

Боцман по-боксерски размял шею, чуть наклонил корпус вперед и, ловко работая локтями, направился к дальнему кабинету, который так любил Мотя. Маша, Дима и профессор двигались за ним, как караван кораблей двигается за ледоколом. Он решительно откинул полог, намереваясь без лишних объяснений выкинуть хоть Папу Римского, взбреди тому в голову выпить в кабинете «Трех парсеков», и замер как вкопанный. Замер настолько резко, что идущая следом за ним Маша не успела среагировать и уткнулась ему в спину.

– Что, что там такое? – она пыталась из-за широкой спины сталкера разглядеть, что же заставило Боцмана застыть как статуя.

– Вот же гад везучий! – вдруг заорал Боцман, сорвался с места и кинулся обнимать кого-то, кого Маша рассмотреть не могла, сидящего на диванчике возле кальяна. Сзади напирали Дима и Титаренко, которые, похоже, разглядели посетителя.

– Кто там? – Маша больно ткнула Диму в бок.

– Да Мотя же! – ответил юный сталкер и ужом проскользнул между Боцманом и диванчиком.

Маша сперва даже не сообразила, о каком Моте идет речь, а когда до нее дошло, она с визгом бросилась расталкивать мешающих ей сталкеров, прорвалась и повисла на шее у того, с чьей гибелью она уже смирилась. Почти смирилась.

– Ну-ну, Машенька, – Мотя погладил ее по голове, – не надо плакать, все обошлось, я живой и книга, которую я обещал, от тебя никуда не денется. Все нормально. Пусти, задушишь ведь.

Но отпустить вновь обретенного друга Маше было не так легко. Слезы ручьями катились по щекам, и она вновь стеснялась плакать прилюдно.

Когда Сюр, так и не разыскавший Диану, прошел через полог, профессор, Дима и Боцман уже перестали обнимать Мотю и пили пиво, ожидая рассказа о том, как тот спасся. Диме пива не разрешили, поэтому ему пришлось довольствоваться гранатовым соком. Маша отпускать Мотю не захотела и сидела, прижавшись щекой к его плечу. Сцена радостных объятий повторилась, и, когда наконец все расселись, Мотя приступил к рассказу:

– Погибли Петя и Федя… А я не мог поставить таймер на подрыв тротила. Иначе аномалию не завалило бы и мы оставили бы ненужные следы в прошлом. А рисковать получить «эффект бабочки» очень не хотелось. Вот я и подумал – а что, если прыгнуть за секунду до взрыва? Тогда у меня было два варианта: либо я исчезну вовсе, либо останусь в том времени, ведь затягивать обратно будет нечему, сорок две секунды становятся неактуальны. Рассчитывать время было уже некогда, пришлось воспользоваться настройками, которые мы с Петей прикидывали, когда я прыгал нам на помощь. Выбрал ближайшие к моменту вашего прыжка – и вот я здесь, разыскал Синицына, сижу уже третий день в баре и жду вас.

Он, довольный, откинулся на спинку, глубоко затянулся из кальяна и потрепал Маше челку.

– Так это Синицын нас из каталажки вытащил? – громко спросил Титаренко. – А я голову ломаю, чего это вдруг нас отпустили.

– Он вернулся из Японии еще позавчера и тут же примчался в Дитятки, вызвонил меня и убежал «дергать за рычаги», чтоб вас не особо долго мариновали. Мы же не знали, где и как вы будете Периметр пересекать.

– Да, напрыгался ты по разнесенным временным точкам… И, если я правильно понимаю, даже сам себе помог пару раз?

Мотя кивнул.

– И никаких тайм-шифтингов не случилось! Мы явно в нашей ветке. Ну, или почти в нашей. – Профессор, после того как подлечил нервы бокалом темного «Манчестер эля», не мог удержать свою академическую сущность и не начать интересоваться научной стороной вопроса.

– Как видишь.

– У тебя ведь был шанс улететь черт знает куда и погибнуть… Помнишь параметры перехода? Надо бы тебя в институт завтра затащить…

– На опыты? – перебил Титаренко Боцман. – Бдя, коллега, все живы и здоровы, перспективы есть, бабки будут – чего тебе еще неймется? Пей свой эль и радуйся жизни.

– Вот это точно, – поддержал его Сюр, поднимая свой бокал. – За Зону! За нашу кормилицу!

– И пусть никто не уйдет обиженным, – поднимая бокал с соком, пробормотал Дима, но его никто не услышал.

КОНЕЦ