Текст книги "Берег дна"

Автор книги: Вячеслав Шульга

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

4

А.Т.

Я сейчас в Лиманске, и я в полном дерьме. Меня надо отсюда вытаскивать, и на тебя вся надежда. Дело непростое, я понимаю. Но, уверен, ты рванешь сюда сразу же – как только поймешь, что я тут нарыл. Помнишь нашу дискуссию об эвереттической сингулярности? Про возможность послойного тайминга временных вероятностей? Так вот, тут я нашел точку смещения. И экспериментально все доказал, и даже практические моменты использования ЭС наметил. Ты же понимаешь, это исполнение нашей мечты. Не только Нобелевка, это, вполне возможно, власть над миром:). На диске, что передаст тебе дочка, – основные результаты наших исследований. Но в открытом виде там только «синопсис». Все остальное закрыто PGP-ключом. Вскрыть это почти невозможно – длина закрытого ключа 8 килобайт. Это – небольшая гарантия, что я буду нужен. Открыть информацию могу только я.

Теперь к делу. Меня нужно отсюда вытаскивать. Требуется экспедиция в Зону. И только не надо мне ля-ля, что ты простой физик. Я прекрасно знаю, на какую контору ты НА САМОМ ДЕЛЕ работаешь! Так вот, учти – конкурирующая контора уже готова наложить на меня лапы, и именно от них, а не от зоновских монстров, я сейчас прячусь в Лиманске. Тем не менее не советовал бы впутывать твою контору в дело – все отберут, а нас уберут. Деньги на экспедицию у меня есть, остались с бельгийского гранта. Где спрятана карточка, дочка знает, пин-код к ней – тоже узнает, если составит дату своего рождения с датой твоего. И обязательно, слышишь, обязательно – попроси ее, чтобы отдала тебе (на время похода в Зону) тот подарок, что я ей подарил на 12 лет, тот, что она довольно редко носит.

Уверен, что как только ты посмотришь «синопсис» на диске, ты сразу поймешь, что меня надо вытаскивать. Слишком большой куш, сам увидишь.

Мои координаты по гуглу: 51.340102, 29.970147, второй этаж, спросить аномалию перед выбросом.

Как войти – сам догадаешься. Не забудь подарок. Это ключ.

Жду.

Твой С. Т.

P.S. Дочка наверняка будет рваться в Зону с тобой, я ее знаю. Ни в коем случае!!!

P.P.S. Не следует набирать сталкеров в экспедицию по Интернету или объявлениям в газете. Лучше найди в Дитятках сталкера Мотю – он давний друг нашей семьи, он поможет набрать команду.

Маша отложила листок. Поморщилась. Мысли путались – то ли от удара, то ли от прочитанного. Так, надо подумать. Посидеть, подумать. А потом действовать. Непременно! В том, что надо действовать, Маша не сомневалась. Вот только как?

Маша всегда считала себя разумным человеком, несмотря на возраст, несклонным к опрометчивым поступкам. Родители даже немного гордились Машиной рассудительностью – и именно эта гордость позволяла им оставлять Машу одну дома на долгие сроки. И Маша не подводила их. Настолько, что папа не побоялся оставить Маше банковскую карточку. Она была спрятана в конверте за картиной, изображавшей несущийся подо всеми парусами чайный клипер. Конверт был приклеен к тыльной стороне холста. Там же хранилась наличность – Маше «на прожитье». Пин-кода карточки Маша не знала. Но теперь могла спокойно узнать.

Маша пошла в кабинет – включать папин комп. Надо было залезть в Википедию и узнать день рождения дяди Андрея, добавить дату своего – и четырехзначный пин-код прояснялся. Кроме того, Маша хотела узнать, есть ли в Дитятках банкомат – понятно, что надо будет нанимать сталкеров, а наличность в дорогу брать не хотелось.

Глава 3

1

На седьмом часу кукования Мотя озверел. Столько времени бездельничать под завывания и бормотания живых трупов – не каждый выдержит. Ошалев от многочасового сидения, он решился на отчаянный шаг. Утвердив набитый рюкзак в углу кабины и на всякий случай примотав его к рычагам управления найденной тут же проволокой, он закинул винтовку за спину и полез вниз.

Заметив, что загнанный сталкер приближается, заволновались зомби. Бормотание усилилось, на фоне общего нетерпения слышались даже довольные нотки. А еще говорят, что зомби безмозглые. Как же! Тупые? Несомненно. Но кисель, в который превратились их мозги, все еще был способен на какие-то эмоции – вон как похрюкивают довольно, предвкушая скорую трапезу. А вот дырку вы от бублика получите, а не Мотю, болваны гнилые.

Мотя не стал спускаться до конца, потому что на земле у него шансов не было вообще, задавили бы массой и не заметили. Он с лестницы перебрался на бетонный противовес и оказался над головами зомбированных, примерно метрах в двух. Плотным кольцом толпа окружила кран, со всех сторон к Моте тянулись гнилые конечности, а он стоял над ними и обалдело крутил головой от нереальности происходящего. Рок-звезда в окружении фанатов на кладбище, не иначе. Вот только он не Джим Моррисон и зомби не автографов хотят. Ну что ж, будет вам концерт ми-бемоль мажор для штурмовой винтовки и оркестра.

Мотя снял с пояса две дымовые гранаты, привел их в действие и расставил на некотором удалении, приготовил светозвуковую и, как только дымом заволокло всю площадку противовеса, швырнул ее за спину. Шум и свет произвели именно тот эффект, на который Мотя рассчитывал – зомби, потеряв из виду добычу, всей толпой ломанулись на звук, а Мотя не мешкая спрыгнул на землю и побежал в недостроенное здание. Он мог бы поклясться, что отчетливо услышал «Держи гада!», понесшееся ему в спину вместе с яростным ревом нескольких десятков глоток.

Ранее эту стройку занимали отморозки Борова, оборудовавшие в подвале что-то типа тюрьмы, в которой держали заложников. В нее-то Мотя и решил заманить зомби, самому выбраться через подвальное окно и захлопнуть дверь. При той медлительности, которой трупаки славились, задача казалась вполне осуществимой. Мотя добежал до дверного проема, дождался, когда передовые зомби появятся из-за угла, и направился вниз по лестнице, ведущей в подвал, как вдруг периферийным зрением заметил небольшое искажение воздуха в коридоре первого этажа. «Эврика!» – вскричал бы Мотя, будь он древнегреческим математиком, но так как ни алгебра, ни геометрия в разряд его любимых дисциплин никогда не входили, он ограничился лаконичным «фигасе!» Мощная «мясорубка» во всей красе, свеженькая, с пылу с жару. Внутреннее устройство здания было хорошо известно, поэтому он, почти не задумываясь, взбежал на второй этаж, промчался по комнатам к другой лестнице и спустился ровно в тот коридор, но с обратной стороны от аномалии, и приготовился наслаждаться зрелищем. Спустя секунд двадцать в проем ввалились первые зомби, завидев сталкера, что-то радостно забулькали и, размахивая руками, как те мертвяки в голливудских ужастиках, поперли толпой на Мотю.

И началось! Первую парочку аномалия сплющила в блин, слегка блеснув желтым по центру. Третьего, четвертого и пятого она затащила в себя, сжала-скрутила их вместе в подобие мясного шарика и выплюнула миллионом ошметков. Тупые твари и не подумали останавливаться, они видели только добычу и лезли по коридору, толкаясь локтями, норовя первыми добраться до сталкерского мяса. А «мясо» стояло и завороженно смотрело на всю эту вакханалию.

Через пять минут все закончилось. Мотя, привыкший ко всякого рода зрелищам, дрожащими руками достал сигарету, закурил, постоял еще несколько минут, наслаждаясь дымом и приходя в себя, затем развернулся и медленно двинулся вон из здания. Не торопясь, но поспешая – солнце клонилось к закату, – он забрал рюкзак из кабины и через три часа без приключений вышел из Зоны. Еще через сорок минут он уже открывал бутылку дешевого виски в «Трех парсеках», отмахиваясь от попыток Дианы, эффектной пышногрудой брюнетки, числившейся в баре официанткой, протереть ему лицо от грязи.

2

Милкин звонок можно было назвать удачей, а можно было – огромной удачей. Когда позвонила Милка, Маша уже полчаса околачивалась на автобусной станции, выясняя, как можно попасть в Дитятки – место, где находится один из КПП в Зону и где надо бы поискать сталкера Мотю. Выяснилось, что билеты до Дитяток просто так не продают – требуется паспорт. Которого у Маши по понятным причинам быть не могло. Маша сунулась было к водителю междугороднего автобуса, но тот везти за деньги без билета отказался категорически – на трассе контроль за водителями. За «подсадку» водителя могут без зазрений совести лишить работы. Маша было загрустила, но тут позвонила Милка.

Во-первых, Милке было крайне любопытно, что же было в письме. Маше пришлось наплести что-то про подарок на прошедшие именины – блюрей-диск с новым фильмом братьев Коэнов. Про Коэнов Маша соврала специально – Милка терпеть не могла фильмы такого рода, и шансы, что попросит «киношку на посмотреть», были минимальны.

Во-вторых (и в-главных), Милка спросила, не хочет ли Маша прокатиться к ним на дачу в Пироговичи. Брат как раз на машине туда собрался. А там – шашлычок, в лес можно сходить за поздними грибами и все такое.

Маша, не отрывая трубку от уха, просочилась сквозь спины к огромной схеме маршрутов, висевшей на входе в автостанцию, и нашла глазами Пироговичи. Опаньки, это ж в паре десятков километров от Дитяток! Доехать на Милкином брате до Пироговичей, а там поймать попутку, или местным автобусом… Это было очень, ну просто очень заманчиво!

Человек, бывший когда-то консьержем, сидел в зале ожидания и делал вид, что читает газету, а поверх газеты незаметно наблюдал за девчонкой. Он успел сменить внешность – очки и накладная бородка делали его похожим на садовода-дачника, дожидавшегося автобуса до любимой фазенды. Он не умел проигрывать и считал произошедшее лишь временной неудачей. И хоть после электрошока болело все, что может болеть, – бывший консьерж и не думал отступать. Пока все складывалось удачно – девчонка ничего не подозревала, и разговаривала сначала в кассе, а потом по телефону столь громко, что маршрут ее был бы ясен даже филеру-новичку. Когда девчонка выскочила из здания, человек, похожий на дачника, встал, раскланялся с соседями и пошел покупать билет до Дитяток. Именно там он планировал проследить за девчонкой и выяснить, кто же его так обидел. Он не был мстителен, но не любил и не умел проигрывать…

3

За окном «ситроена» проносился унылый осенний пейзаж. Путь до Пироговичей не такой уж длинный, всего-то сотня километров, но погода успела поменяться несколько раз – то выглядывало еще теплое осеннее солнышко, то набегали темные тучи, и в какой-то момент даже белыми полосами пронесся за окнами машины небольшой снежок. Милкин брат Петя сосредоточенно вел машину, не обращая внимания ни на погоду, ни на пейзаж, ни на шушукунье на заднем сиденье. Шушукались Маша и Милка. Маша рассказывала страшную историю, как на нее напали хулиганы, дали по башке, но она успела добежать до подъезда и ее спас консьерж, а потом Маша ходила в травмпункт, а потом… Милка охала и верила. Хотя и пискала порой – «Ой, не верю!» – и просилась потрогать шишку на Машиной голове. Маша болтала, пересказывала якобы папино письмо, и громко радовалась тому, что тетя без вопросов отпустила ее к Милке на дачу. Тетя доверяла Маше и благоволила Милке.

У Маши был план. И сейчас, слушая Милкино щебетание о том, какие у них на даче клевые пацаны и девчонки в соседях, Маша ждала нужного момента. Она уже знала, что на повороте на Пироговичи Милкин брат всегда останавливается и пьет пиво в небольшой кафешке – дальше гаишников можно не бояться, приехали уже почти, километров пять до дома. После того как брат выпьет пива – можно начинать действовать. А пока Маша проверяла – все ли у нее с собой. Письмо она уничтожила, выучив его наизусть. Карточка с деньгами была надежно спрятана в потайном кармашке – не будем уточнять где. В рюкзачке – проверенный ПДА, любимый папин многолезвийный ножик «Викторинокс», смена белья, комбинезон по типу сталкерского, новые кроссовки. Немного наличности – тоже спрятано. В очень-очень надежном месте! Под подкладкой кожаной курточки.

На груди под футболкой – кулон. Тот самый подарок на день рождения, что папа упоминал в письме. Кулон папа сам сделал из опытного образца миниатюрного полупроводникового лазера. Лазер выдавал луч необычайно красивого бирюзового цвета, но в производство так и не был пущен – его себестоимость сильно превышала цену серийных китайских красных, синих и зеленых лазеров. Папа тогда гордо сказал, что дарит дочке уникальный экспонат, один из трех сделанных. Уникальностью частоты излучения Маша тогда не вдохновилась, но кулончик был весьма изящным, да и с котом было играть прикольно – за бирюзовым пятном кот носился с гораздо большим энтузиазмом, чем за красным от дешевого брелка-указки.

Поворот на Пироговичи приближался. Петя съехал с трассы и остановился у небольшого павильончика со странной вывеской «Вдали от жен». Это и был искомый бар. Петя велел не скучать пять минут и скрылся в дверях питейного заведения.

– Про пять минут врет! – недовольно заметила Милка. – За пять минут только одну можно выпить, а ему минимум три подавай! А нас уже там девчонки заждались, шашлык готов небось!

Маша рассеянно кивнула. Она смотрела на проезжавшие по трассе машины и пыталась разглядеть хоть какой-нибудь местный автобус. Надо, чтобы он шел навстречу, в сторону Киева. Левую руку Маша держала в кармане куртки, в руке был зажат телефон. Большой палец лежал на кнопке «PLAY» – чуть надави и телефон заиграет музыкальную тему, ту самую, что всегда звучит у Маши при входящих звонках.

– Ну и где же этот отмор? – Милка начинала кипятиться, вот-вот взорвется от нетерпения. Уж очень ей хотелось к девчонкам, пацанам, шашлыкам и красному сухому вину. О том, что на даче они иногда тайком пьют с друзьями вино, Милка успела Маше сообщить загадочным шепотом на ушко еще до того, как они сели в машину.

В это время Маша заметила на горизонте автобус – древнюю дребезжащую тарантайку. Неважно, куда он шел – в Киев или куда-нибудь еще, но он шел навстречу. Надо было действовать. Маша нажала «PLAY» – телефон заиграл любимую «Money for Nothing».

– Ой, помолчи секунду, ладно, – доставая телефон и прикладывая его к уху, попросила Маша продолжавшую распаляться Милку. – Але, я слушаю. Да, тетя. Ой, что случилось? Да ты что?!! Я сейчас приеду!

Маша стала выбираться из машины.

– Ты куда? Ты с ума сошла? Что случилось? Ты обратно? А как мы? – испуганно и расстроенно запричитала Милка.

– Мил, ты прости, – прервала пулеметную очередь из вопросов Маша, – у меня тут аварийная ситуация. Это тетя звонила. Она просто бестолочь какая-то – зашла в нашу квартиру, хотела запереть дверь изнутри, а ключ в замке сломался. Теперь она не может выйти, надо дверь снаружи моим ключом открыть. Мне надо ехать, а то у тети какие-то важные дела и она грозится вызвать спасателей, чтобы они ломали дверь или доставали ее через окно… Ага, через окно – она же полтора центнера небось весит, лестница сломается… Короче, ехать надо. Срочно.

– Маш, ну я щас Петьке скажу, он тебя обратно отвезет, – опрометчиво предложила Милка. Потом резко загрустила. – Хотя, наверное, сначала убьет. Но затем отвезет…

– Ну куда он отвезет, он же выпил уже. Даже не дергай его. Вон видишь, автобус идет, я на нем. Деньги на билет есть. Все, побежала, не обижайся, привет соседям и шашлыкам, я рванула, пока-пока, я позвоню, чмоки-чмоки! – с одного вдоха выпалила Маша, схватила рюкзачок, выскочила из машины и побежала к остановке, что серела через шоссе напротив.

Милка так и осталась сидеть с открытым от неожиданного поворота событий ртом. И когда Маша, даже не посмотрев, куда направляется полупустое дребезжащее колесное чудо ретро-техники, вскочила в него, сунула шоферу мелкую бумажку, невнятно пробормотав «До поворота, тут рядом», и пробралась на сиденье у левого окна, чтобы помахать на прощанье рукой, рот у Милки все еще был открыт.

На следующей же остановке Маша сошла. Перешла шоссе обратно. Наступала более сложная фаза плана – ловля попутки до Дитяток. День был в самом разгаре, ярко светило наконец освободившееся от путы туч осеннее солнышко. Хотя ветерок был все же прохладный, но Маша, как любой самоуверенный подросток, не сомневалась, что замерзнуть не успеет. Деньги у нее есть, заплатить она сможет, сейчас не ночь – и всяких маньяков можно не бояться. Да и в Дитятки ездят только благородные люди, почти такие же благородные, как сталкеры. Про то, что сталкеры очень благородные, Маша читала в беллетристике и еще в газете «Мидянская правда» в заметках знаменитого журналиста Василия Горихова. На этом познания Маши о сталкерах и заканчивались, разве что еще из заметок Горихова было ясно, что любимый напиток сталкеров – коктейль «Хемуль», получаемый из мескаля, настоянного на хитрых червеобразных артефактах. А Мотя, когда бывал у Титаренок дома, ничего про зону не рассказывал. Точнее, Маше не рассказывал. А с Машиным отцом они доставали из морозильника бутылку, запирались на кухне и гудели там до утра.

Первые несколько машин, в основном легковушек, просто проигнорировали поднятую руку. Маше даже пришлось чуть пройтись по шоссе от остановки – возле остановки на трассе была лужа, и проезжающие транспортные средства так и норовили окатить девочку грязной осенней жижей. Ветерок не стихал – Маше становилось зябко. И кто придумал делать остановки в чистом поле, да еще ни одного киоска рядом? Хоть бы чаю попить горячего! Маша достала из рюкзачка пакетик орешков, почему-то вспомнила журналиста Горихова и стала потихоньку потреблять сей калорийный продукт, не забывая салютовать проезжающим автомобилям.

Наконец было повезло. Обшарпанная бортовая «Газель» притормозила, из нее высунулась небритая носатая физиономия, и, цыкнув зубом, вопросила: «Куда тэбе, дэвочка, маладая-красывая?» Ноги сами отнесли Машу метров на двадцать назад, подальше от сального взгляда. Водила разочарованно плюнул, но больше ни на что не решился – «Газель», фырча и дымя, скрылась за горизонтом.

Маша вдруг почувствовала, что уверенность начинает покидать ее. Вот ведь, рядом Милкина дача, там шашлыки, там костер, там можно клево потусоваться… Провести ночь в тепле, а завтра утром придумать что-нибудь еще – и рвануть. А папа… Его несколько месяцев не было, подождет еще денек, в конце концов. Маша ругала себя, обзывала всякими словами, пытаясь бороться с таким вот внутренним голосом, съедавшим ее решимость. Потому что был еще один внутренний голос (надо же – а их ведь целых два, внутренних голоса, хмыкнула Маша), который ясно давал понять: надо спешить, иначе может что-то случиться.

Внутреннюю борьбу между ангелом и бесом в Машиной душе решил счастливый случай. А точнее, дальнобойный КАМАЗ, тормознувший на инстинктивно поднятую Машину руку.

– Куда тебе? – пожилой усатый водитель вызывал невольное доверие. Лицо было усталое и доброе.

– В Дитятки, дяденька, не подбросите? – Маша скорчила умильно-просящее выражение, как у кота из «Шрека-2». – У меня деньги есть, не беспокойтесь… Сколько надо?

– Да какие, дочка, деньги? Все равно туда еду. Залезай!

Маша торопливо впрыгнула в кабину, уселась на пассажирское сиденье. В кабине было жарко, и Маша даже немного поежилась от накатившего тепла.

– Замерзла? – посочувствовал водитель. – Ничего, сейчас согреешься. И что, позвольте узнать, столь юная леди делает на трассе вдали от цивилизации в холодный осенний день? Кстати, меня дядя Ираклий зовут. А тебя?

– А меня – Маша! А вы куда едете в Дитятках? На КПП? – Маша попыталась увести разговор в сторону.

– Нет, я на склад к бабе Нате, товар везу. Аж с Одессы, из порта. – Видимо шофер полагал, что раз уж Маша едет в Дитятки, то она без сомнения должна знать, кто такая баба Ната.

Маша немного подумала и решила не переспрашивать, кто же такая эта знаменитая старушка.

– Ну а все-таки, к кому едешь и как тут оказалась? – Шофер не унимался, похоже, ему просто хотелось поговорить, как и любому дальнобойщику-одиночке. Сенсорное голодание – этот термин был Маше знаком из уроков национальной социопсихологии.

Маша тихонько вздохнула и приготовилась врать. Она вообще не ожидала от себя такого. Вроде и дома, и в школе никогда не отличалась способностями к устному сочинительству. Тут ее на лопатки клала даже Милка, особенно когда плела девчонкам, какого она парня встретила на прошлой неделе, и как этот парень на Милку посмотрел, потом пригласил потанцевать, потом позвал на свидание, а Милка не пошла… А теперь Маша слушала себя и поражалась, как складно у нее получается…

– Ой, дядя Ираклий, тут такое было! Ехала я, значит, в Дитятки, а автобус такой дурацкий, развалина полная, да еще шофер дурацкий дурак – как начал курить, а у меня аллергия, а он еще дрянь какую-то курит дурацкую, а я ему говорю: не курите, а он молчит, я опять говорю, а он молчит, я тогда кричать стала, что мне плохо, а он, дурак дурацкий, меня взял и высадил. Жди другого автобуса, говорит, а я не могу за рулем не курить, а если не буду курить, то обязательно врежусь. А тут бабка какая-то дурацкая за него встала – не надо врезаться, говорит, иди, девочка, отсюда…

Маша ненадолго прекратила разыгрывать дурацкую дурочку. Впереди показался поворот на Пироговичи, и у бара до сих пор стоял «ситроен» с Милкой на борту. Похоже, Петя решил не ограничиваться парой кружек. Маша ему не позавидовала – разъяренной Милки даже учителя боялись, а в том, что Милка в ожидании брата налилась злобой по самую макушку, Маша не сомневалась. Когда проезжали «ситроен», Маша сделала вид, что у нее развязался шнурок, и пригнулась, якобы завязывая. Не дай бог Милка заметит.

До Дитяток оставалось чуть больше двадцати километров.