Текст книги "Р.А.Ц. (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Железнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)

22

Гхарг Риннэоль, ликур Ветви Оссэн, парил на последнем уцелевшем драконе за тысячу двести километров от засевшего в камне и металле врага, и думал. Положение было тяжелым. Равная схватка не принесла победы, скорее, она осталась за противником, как и само поле боя. Горечь поражения явственно отдавала во рту, каталась железистым чувством на языке. От когда-то мощной орды оставалась едва половина, большая часть магов и артефактов была уничтожена, и сил хватало лишь на оборону и вялые огрызания то и дело пробующему на прочность щиты врагу. Уму непостижимо – он доставал их даже здесь, в пяти часах лета на драконе! Какие-то ревущие комки огня взлетали из глубины его обороны, неправдоподобно быстро преодолевали разделяющее их расстояние и со страшным взрывом рушились на ополовиненые щиты, еще больше снижая их мощность. Того чудовищного оружия, пожалуй, равного по мощи Поцелую Солнца, враг больше не применял, но гарантии, что так будет продолжаться и далее, не было никакой. Наоборот, сам он, обладай таким оружием, поступил бы именно так – истощил энергию щитов обычными способами, а затем врезал Поцелуем.

Риннэоль постоянно ощущал на себе взгляд сверху. Враг каким-то образом следил за ними, и видел все движения, как на ладони. Эльф не мог заметить разведспутники, обладающие отличной маскировкой, но сам факт наличия слежки ощущал очень даже отчетливо. В таких условиях дальнейшие атаки теряли всякий смысл. Но что было делать? Ни одна из обозначенных целей не достигнута, остатки армии людей благополучно достигли укреплений и уже давно могли бы стартовать обратно.

Гнев и ярость не затопляли тренированное сознание, однако незримыми спутниками постоянно маячили на периферии. Давно он не получал таких поражений. 'Мясо' оказалось малоэффективным, твари быстро таяли под хлещущими струями огня и металла. Большие монстры, с такими трудами выращенные Познавшими Жизнь, тоже были разорваны на куски оружием врага, лишь Враерн, могущий самостоятельно генерировать стационарный щит и плеваться сгустками магических энергий, прожил достаточно долго, чтобы нанести заметный урон врагу. По возвращении нужно будет указать Познавшим Жизнь на приоритет в этом направлении исследований. Лучше всего показали себя мелкие твари и гиганты, ну и магия, конечно. Эх, будь у него с собой Звездное Копье и Поцелуй Солнца! Но операция по уничтожению мобильного отряда противника не представлялась такой напряженной, чтобы потребовалось применять столь страшное оружие. Раньше Ветвь сталкивалась с гораздо более слабыми отрядами, и никогда – с подобными укреплениями. А что еще оставалось у противника в запасе?

Артефактные Порталы уничтожены, и придется либо долго и нудно открывать их собственными силами, проводя длительный ритуал и чертя сложнейшие рисунки, либо… звать помощь. Причем для надлежащего проведения ритуала нужно было избавиться от назойливого внимания врага, поскольку поддержание щитов отнимало многие и многие драгоценные силы. И кто знает, на какое расстояние придется отойти, чтобы эти штуки перестали донимать его войска. А помошь… Все естество воина, вся его собственная и наследственная гордость восставали против этого. Ликур Ветви Оссэн обратится за помощью к прочим Ветвям, признав тем самым, что не смог справиться с врагом, не обладающим даже толикой магии? Гхарга корежило при одной мысли об этом. Но, похоже, придется сделать именно так. Привлечь все ресурсы собственной Ветви ему не дадут многочисленные соперники, все время пытающиеся подсидеть его на троне. Для них пропажа сюзерена в отдаленном мире, только планирующемся к освоению, стала бы наилучшим из возможных выходов.

Нет, не дадут. Как только прибудет вестник с приказом о мобилизации, они соберут Совет и потребуют его непосредственного в нем участия – это было прописано в древних, освященных временем законах, правитель должен был объяснить Совету свое решение, подвергающее риску всю Ветвь. А раз его там не будет, они просто заблокируют приказ и будут терпеливо дожидаться новых известий – о том ли, что он скоро прибывает, или что вся его армия обращена в прах и пепел. Если к людям подойдет подкрепление, так и случится.

А вот соседние Ветви обладают войсками постоянной готовности, такими же, как его собственные, и по его расчетам, сил пяти-семи Ветвей хватит, чтобы быстро и с минимальными потерями сокрушить врага. Главное, пусть прихватят тяжелое вооружение стратегического уровня, заодно и испытают. Он готов отдать под испытания весь этот мир, не так уж он и перспективен, лишь бы они пришли. Но как это обосновать? Если просто описать произошедшее, его поднимут на смех. Оглядываясь назад, Риннэоль и сам видел упущенные возможности. Доведись ему прожить эти дни заново, он смог бы доставить врагу немало неприятных сюрпризов. О полной победе речь все равно бы не шла – Гхарг трезво оценивал свои силы, но сил врага он поубавил бы не в пример сегодняшнему. Слишком уж непривычным было сражаться с противником, специально обученным обороне в глухих каменных коробках и металлических саркофагах, его военачальники просто не имели никаких для этого тактических наработок.

Значит, придется преувеличить степень опасности людей, придать этой, хоть и масштабной, но все же простой стычке, зловещий ореол экспансии. Перед лицом этой угрозы эльфам придется вновь вспомнить о кровном родстве и объединить силы. Только тогда предводители Ветвей согласятся применить оружие стратегического уровня, тщательно сберегаемое в величайшей секретности. Заодно он использует кое-что и из собственных разработок, уж на это-то власти ликура достанет. Решено!

И Гхарг Риннэоль властной рукой направил летающую бестию вниз, в пологий заход на посадку. Приземлившись, он коротко бросил адьютанту:

– Готовьте Вестника, та риннэмах! – а сам широкими шагами направился к своему шатру, чтобы как следует продумать речь и подобрать в записях наиболее впечатляющие эпизоды.

Впрочем, долго раздумывать ему не дали. По связи пришла просьба о визите от главы его Познавших Жизнь, ликур разрешил, зная, что попусту тревожить его никто не станет, и вскоре в шатер робко просунулась рыжая кудлатая голова. Известный своей патологической скромностью Мариан Этерьен даже войдя целиком, продолжал производить полное впечатление, что его здесь нет. И рявкать на него было бы бесполезно, от этого он только еще больше терялся и мямлил совсем уж непонятные речи. При всем при том Этерьен был великолепным Познавшим, его разработками интересовались даже приближенные Ланн-ликура, а уж в родной Ветви, наверное, четверть тварей вышла из его лаборатории.

– Ма ликур Риннэоль-и-ганн-и-риттанион-и… – завел он несмело официальное приветствие с полным перечислением длинного титула главы, но тот нетерпеливо оборвал его:

– Мариан, давай без официоза, я же тебе сотни раз говорил. Ты – глава Познавших, и обладаешь правом свободного визита, тем более, мы в походе. Садись. Что ты нашел?

– Эм-м-м, ликур, – замялся тот, но довольно быстро совладал с собой, – недавно мы вырастили особенную тварь, по линии 'Око'. Пару часов назад я поднял ее повыше, чтобы рассмотреть окрестности. Она может засекать врага на очень большом удалении, и обычные методы маскировки против нее помогают мало. Я находился с ней в прямом контакте, чтобы получше протестировать особенности организма, и вдруг ощутил кое-что сверху. Тварь летела на максимальной высоте, и в силу своего устройства не могла смотреть вверх, поэтому я решил рискнуть и перевернул ее. Вскоре после этого маневра тварь сорвалась в штопор и погибла, но сколько-то перед этим продержалась. И вот что она разглядела.

С этими словами Мариан снял с шеи памятную личинку и положил ее в гнездо на сегменте тела визуаля. Через пару мгновений тот засветился и показал на большом сегменте некий черный куб, еле видный на фоне окружающей черноты. Ликур присосал к своей голове длинный тонкий жгут нейроуправления, и стал поворачивать в объеме этот куб так и сяк. На нижней грани куба в центре находился круглый колодец, еще более черный, чем он сам, если такое возможно, а при максимальном увеличении стало видно, что на дне колодца что-то поблескивает, словно бы там находился влажно блестящий глаз. Рядом располагались еще несколько колодцев поменьше.

– И что это? – озадаченно осведомился он.

– Это, ликур, то самое, чем люди следят за нами. Но у меня в голове не помещаются ее параметры. Этот куб несется со страшной скоростью на высоте в сто двадцать лиг, а сам имеет размер как у мархайи. – и Познавший показал руками нечто около метра в поперечнике.

Гхарг задумчиво покачал головой, отчего куб в сегменте визуаля покачался тоже. Он раздраженно сдернул с виска жгут и повесил его на тело визуаля.

– Вот что, Мариан, тебе нужно быстро сконструировать такую же тварь, только направленную вверх. Сколько времени это займет?

23

Спустя всего лишь сутки грянуло. Спутники засекли открытие порталов с самого начала, с первых всплесков полей. Порталы открывались одновременно, широкой дугой охватывая УР с юга, почти правильным полукругом. С двумя получилось удачно, взрывы немедленно запущенных ОТР что-то нарушили в тонком механизме их действия, и полуоткрытые порталы схлопнулись, с известной уже мощной световой вспышкой. Остальные быстро стабилизировались, прикрывая их, возникли стационарные щиты, из марева шагнули первые шеренги – а потом войска полились сплошным потоком, с ходу разворачиваясь на местности. Действовали они согласованно, направляемые единым командованием, и, видимо, учли недавние уроки. Войска в массе состояли из двух крайностей, мелких тварей и настоящих гигантов. Присутствовало большое количество разнообразных летунов – и это было все, что удалось увидеть. Затем над районом высадки расползлось большое молочно-белое пятно проклятого тумана, предотвращая дальнейшее наблюдение, и сенсорные массивы спутников уже не могли проникнуть за завесу, как операторы ни экспериментировали с различными фильтрами.

Долго тянуть пришедшие не стали. Вскоре из туманного пятна отпочковались еще три мелких, они отползли на какое-то расстояние, выстроившись ровной линией, и почти тут же белесый туман начал наливаться тревожной чернотой. Через несколько минут пятна стали полностью черными, и мрак грозно всклубился, словно бы внутри него происходило некое огромное движение. Из стены мрака выскочили несколько искорок и быстро помчались к основным силам, при ближайшем рассмотрении искорки оказались магами-наездниками, сидящими, нет, низко склонившимися к телам многоногих тварей, несущихся с немыслимой скоростью, буквально улепетывающих из районов активации заклятий.

А там было… неуютно. Пятна мрака ходили ходуном, как будто изнутри что-то пыталось вырваться, прорвать бездонно-черную пленку, причем пятна имели поперечник более километра. Постепенно усилия нарастали, становились более согласованными, обретая единый ритм, частота все увеличивалась, превращаясь в барабанный бой, и вдруг – все оборвалось. Долгая пауза, когда воздух невольно задерживается в легких в ожидании чего-то невероятного, а затем в едином могучем усилии нечто обрушилось изнутри на черные пологи, и они лопнули, осыпались мельчайшим черным порошком, ядовитым, сжигающим траву и деревья, густыми клубами окутавшим окрестности и подхваченный бездумным ветром, даже не подозревающим, какую отраву он несет.

А из-под пленок, стоя по колено в безжизненном пушистом прахе, показались кошмарные существа. Кошмарные, и вместе с тем красивые той самой красотой, которую можно было найти в любом доведенном до совершенства оружии. Да, это было оружие. Путем естественной эволюции такие твари не могли появиться на свет, каждая их составляющая была задумана, изготовлена и протестирована в тайных лабораториях черноглазых магов.

Длинные изящные тела, вместе с хвостом достигающие почти трехсот метров, тела, сплошняком состоящие из белоснежных костей и хитро переплетенных смолянисто-черных жгутов, исполинские рогатые головы с четырьмя глазами – колодцами в первородный мрак, и чешуя – от многометровых пластин на груди до мелких чешуек на костяшках пальцев, на переломах поверхностей чешуйки образовывали бритвенно-острые краевые лезвия. Только два цвета, белое и черное, без всяких компромиссов.

Мариан Этерьен, Познавший Жизнь Ветви Оссэн, смотрел на появившихся существ буквально окаменев. Ранее он только слыщал об этом, рассказы, изобилующие фантастическими подробностями, передавались среди конструкторов годами, и более смахивали на досужие байки, но сейчас… он склонен был поверить в их абсолютную правдивость. Никогда еще он не видел столь извращенного надругательства над Жизнью. Пепельные Драконы, названные так с извечным эльфийским стремлением к красоте, удивительным образом сочетали в себе и Жизнь и Смерть, и последняя явно преобладала. Это было оружие клана Морэтанн, известного прибежища идущих путями не-жизни. Одна из ветвей этого клана в свое время породила Язвителя, опустошившего треть их собственных миров и уничтоженного лишь соединенными усилиями двух кланов.

Пепельные были не живыми и не мертвыми, с равным успехом сочетая и то и другое. Плоти они не имели, лишь кость, покрытую чешуей и перевитую жгутами мрака. Прочность их тел определялась не составляющими материалами, а наполняющей тела магией. Многочисленные органы чувств зрели в широком диапазоне, плюс наработки по эльфийскому сродству дали возможность подключить их к тонким структурам природы, благодаря чему драконы легко могли входить в любой мыслимый биоценоз. Это означало, что глазами и ушами тварей могли становиться деревья, птицы, травы, насекомые, и спрятаться от такого всеобъемлющего наблюдения было – невозможно.

Опасность этих существ хорошо осознавалась предводителями войск Ветвей. С прорывом мембран коллективный щит скачкообразно уплотнился до невероятных значений, сгущаясь в почти непрозрачное марево, управляющие блоки тяжелых магических систем нацелились на неподвижных исполинов, тонко запел воздух позади оборонительных порядков, наливаясь силой для испепеляющего удара.

Драконам на это было в высшей степени начхать. Порождения магии, они обладали настоящими водопадами, океанами силы, свернутыми в тугие глобулы внутри них. Напряжения токов сил были такими, что они начинали вести себя как материальные объекты, глобулу можно было, в принципе, взять рукой, хоть в ней и не было ни одного атома вещества. Для управления потоками столь невероятной мощи требовался искушенный разум, оседлать и приручить тайфун дикой энергии мог только маг из высших – и Пепельными драконами становились именно они. Пройдя трансформу, престарелые высшие обретали новое существование, новую ипостась, и могли послужить клану еще много времени. Вот только все имеет свою цену, а потому трансформа, даря небывалую мощь и остроту чувств могучего вместилища, отнимала взамен самую суть мага. Дракон оставался зверем, умным, хитрым, могущим пользоваться магией, обладающим памятью своего предтечи, дьявольски сообразительным и толковым – но все-таки зверем. Той божественной искры, что отличает разумного от зверя, в них не было.

Системы управления боем людей присвоили драконам наивысший индекс опасности с первым их движением. Трехсотметровые костяные холмы вдруг прянули в воздух. Презрев его сопротивление, раскрылись полотнища крыльев, точеные тела устремились вперед и вверх с невозможным ускорением. Крылья отнюдь не служили магическим созданиям средством полета и даже управления им. Они были оружием, как и каждая пядь тела дракона. Резонатором, эффектором, ключом-символом и бог знает чем еще.

Длинные вытянутые силуэты летающих линкоров устремились на юг, к полежащей уничтожению цели. Пепельным всего-то нужно было преодолеть около четырех тысяч длин тела, примерно как человеку пробежать восемь километров. На лету драконы окутывались саванами активируемых заклятий, превращаясь в полубесплотные слабо обнаружимые тени.

Но люди насчет уничтожения имели собственное мнение. Полевые войска вновь отступили в укрытия, причем даже не в обычные, а в противоатомные убежища глубокого залегания, просто подъем из которых отнимал не менее получаса. Горчаков имел самые черные предчувствия насчет предстоящего. И они оправдались. Час потребовался на то, чтобы выяснить полную нечувствительность драконов к стандартным средствам поражения. Летели они не слишком быстро, всего около девятисот километров в час, что было, впрочем, совершенно немыслимо для биологических организмов, так что зенитчики успели испытать на тварях весь свой арсенал. Однако ни легкие, ни тяжелые ракеты с обычными боевыми частями не дали никакого видимого эффекта. Дождь осколков и щупальца кумулятивных струй бессильно отлетали от несокрушимой черной чешуи. Снаряды старых крупнокалиберных зениток, переделанных под новую аппаратуру и барабанное питание, обладали точно тем же действием, то есть – никаким. Да и немудрено, все зенитные боеприпасы строились по одному принципу, различаясь лишь в деталях, конфигурацией осколочных полей и формой поражающих элементов. Очереди же 'Мангустов' лишь молча тонули в черной дымке, окружающей тела Пепельных, без следа и звука.

Намного большего успеха достигли новые ракеты ПКО с БЧ кинетического поражения. Еще годом ранее этого сделать бы не удалось, их штатные средства наведения были 'заточены' под космические скорости типовых целей и просто не были предназначены для борьбы с медленными низколетящими объектами. Но проведенная модернизация коснулась также и сетей управления, объединив весь УР в единый боевой организм, и именно поэтому получилось наводить спецракеты с дивизионных радаров 'ближних' комплексов и 'длинного глаза' самолета ДРЛО. Достигнув границ укрепленного района, драконы величаво проследовали далее, очевидно, имея в виду цели, расположенные в глубине обороны, такие как командные пункты, узлы связи, стартовые ракетные позиции, и, конечно, собственно РАЦ. Тут-то и настигли их сверхскоростные иглы ракет прямого попадания. Они взламывали чешуйчатую броню, крошили кости, рвали жгуты непонятной черной субстанции, заменявшей им мышцы, роняя порой с небес на землю целые пласты раздробленного вещества.

Но эти весьма специфичные ракеты не могли развить в атмосфере всей положенной скорости, да и магически упрочненный материал тел оставлял далеко позади даже сталь, потому в целом эффект обстрела был минимален. Ни один дракон не был сбит, они нисколько не снизили скорость, лишь несколько опытных летчиков заметили у одного некую проявившуюся 'хромоту' – небольшие рыскания во время полета. И все. Чтобы ссадить с небес на землю трехсотметровую тяжелобронированную цель, требовалось нечто большее.

Еще ранее, почти сразу, как летающие линкоры легли на курс, Горчаков с тяжелым сердцем отдал приказ на применение спецБЧ. Беспилотные истребители встретили драконов в пятистах километрах перед границей, и нанесли удар восьмидесятикилотонными 'колотушками'. Тщетно. Как генерал и предполагал, каждый дракон обладал собственным мощнейшим щитом, поглотившим всю энергию взрывов. Причем щит был гораздо более совершенным, нежели применявшиеся до этого образцы. Он быстро, в секунды, появлялся и исчезал, существенно экономя энергию.

Теперь генерал понимал, что решение использовать истребители было ошибкой. Подвела инерция мышления – чтобы сбить воздушную цель, нужны ПВО и авиация. Но цели-то представляли собой скорее корабельный ордер из трех тяжелых вымпелов, помещенный в пятый океан, нежели хрупкие и уязвимые самолеты. Ну и то, что он внутренне смирился с отсутствием 'Термитов'. Эх, ему бы отдать приказ на взлет МАГу! Двадцатитрехмегатонная боеголовка снесла бы их невзирая ни на какой щит, вмяла бы в камень по самый кончик хвоста, испарила бы в плазменном шаре… Но было уже поздно. Драконы вошли в периметр УРа, двигались на небольшой высоте, и применять оружие такоймощи над собственной головой было бы… неразумно. Хотя, возможно, еще и придется. Черт его знает, чем вооружены эти твари.

До сих пор Пепельные ограничивались лишь высокомерно-расслабленными плевками в сторону атакующих истребителей. Тонкие нити огня в секунды преодолевали разделяющие их расстояния и прошивали титановые планеры беспилотников насквозь! Операторы уже потеряли свыше десяти машин, и, убедившись в бесперспективности атак, перестали атаковать с привычной нахальной дерзостью. Они продолжали осыпать несущихся драконов тяжелыми ракетами из почтительного удаления, да наводить все новых и новых дронов – барражирующие ракеты новой концепции, способные к возврату и посадке в случае отмены боевого приказа.

Драконы же тем временем под непрерывным огнем прошли две трети расстояния до центра укрепрайона, и вдруг сменили курсы, начав заворачивать гигантскую окружность. Почти сразу пришел первичный доклад от доселе молчавшей системы биологического контроля. Короткое слово заставило похолодеть многих, находившихся в ЦБУ.

– Белок!

Чужеродный белок! Это означало, что твари помимо всего прочего являются носителями – и разносчиками каких-то микробиологических частиц. Когда система закончит анализ, станет ясно, каких именно: вирусов ли, прионов или бактерий. И если это так, если это действительно зараза… Возвращение домой им в ближайшее время не светит. Может быть, и никогда.

Горчаков сделал большой глоток кофе, пытаясь унять суматоху в мыслях. На что уж он был кадровым военным, но и его такое известие несколько выбило из колеи. Это было совсем не то, что грудью схватиться с врагом на поле боя, не то, что смотреть в дуло пулемета и нажимать на собственный спусковой крючок. Отрава и зараза – они вызывали у старого солдата инстинктивный ужас, подавленный беспощадным разумом, но тем не менее, подспудно остающийся с ним. Новый доклад.

– Капсид! Это вирус… вирусы, их тут много разных.

Он ощутил, как что-то оборвалось внутри, какая-то ниточка, надежда, которую он лелеял, несмотря ни на что, что вот скоро победим, уничтожим врага и с честью отправимся домой – исчезла. Эльфы сделали именно то, чего он втайне боялся, нанесли асимметричный удар, на который люди не имели достойного ответа.

Стоп! Не имели? Ну это мы еще посмотрим! Хриплое рычание сорвалось с посиневших губ старого генерала. Десятилетия службы воспитали в нем рефлекс воина – рефлекс преодоления препятствий. Даже если это кажется тебе невозможным – делай! Ты сможешь! Эти два слова как мантру повторяли десантники перед первым прыжком, пехотинцы, бегущие крайние километры в мокрых неподъемных бронежилетах, танкисты, вдвоем перетягивающие гусеницы тяжелого танка – ты можешь. И в тряпочках измученных мышц находились новые силы, красная муть перед глазами рассеивалась, и люди обретали новые крылья. Горчаков распрямил усталую спину:

– МАГу взлет! План 'Оборотень'.