Текст книги "Р.А.Ц. (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Железнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)

56

Лис честно отсчитал тридцать секунд, прежде чем дал команду на спуск. Лезть вниз не хотелось совершенно. Инструктаж инструктажем, записи записями – но только сейчас он в полной мере осознал, с какой силой столкнулись люди. Весь этот ад вокруг за восемь секунд соорудил один-единственный эльф, причем исключительно собственными, личными силами…

Пока он считал, снизу доносились звуки взрывов, дрожал пол, затем он вообще оглушительно треснул после особенно сильного толчка, то и дело из дыры вылетали клочья и комья огня, какие-то тугие волны, на потолке отражались разноцветные ярчайшие сполохи. При всем этом непрерывно давила на организм страшная тупая тяжесть, как зубная боль во всем теле, как старческая ломота в костях и простудная интоксикация в мышцах – так воспринимался морработающего на полную силу лича. Лис поежился – это через сотню метров сплошного камня!

Двадцать семь. Двадцать восемь. Из дыры вдруг дохнуло страшным холодом. Морозная волна мгновенно выстудила воздух и камень, натекший из ошметков древоплоти сок насмерть схватился мутным льдом, и даже забрала бронекостюмов заиндевели белой пеленой, из-под которой угрюмо выглядывал обгорелый металл, весь взявшийся радужными разводами. Лис про себя поблагодарил лича, не забывшего облегчить отряду путь, досчитал до конца и первым прыгнул вниз – если не считать «Богомола». Следом втянулись остальные бойцы, кроме двух отделений, оставшихся на обороне и резерве. И никто не заметил, как один из бойцов, тот самый, что шел первым возле пещеры с озером, замер на миг, затем как-то неловко выпрямился, тихо отрубил каналы связи и телеметрию, и скользнул куда-то вбок, мигом исчезнув за непонятными полуживыми конструкциями по бокам тоннеля. Предательская мягчайшая пыль тут же скрыла все его следы…

Гладкая круглая труба полированного камня не давала опоры, не позволяла зацепиться, но и не дала набрать убийственной скорости, как если бы он падал вертикально. Промелькнули, стремительно уносясь вверх, сотни и сотни слоев скамня, как на выбуренном геологическом керне, только наоборот. Вдали показалась светлая точка, мгновенно разрослась и приблизилась, в белом круге мелькнул смазанный силуэт «Богомола», а потом вокруг распахнулось залитое ослепительно ярким светом пространство.

Удар был страшен! Броня осназа, кроме сверхпрочных пластин специального сплава, состояла еще из микрочешуйчато-нанотрубочных сочленений – именно они, мгновенно затвердевая, на краткий миг превращали костюм в монолитную скорлупу, а оболочка-подкладка из неньютоновской жидкости распределяла давление по большой площади в зависимости от его силы. Но даже такая конструкция не смогла полностью погасить этот удар. Лис даже не успел долететь до пола, только сгруппировался в воздухе, и тут его ударило так, что вышибло все дыхание, смело как веником, перекувыркнуло и… впечатало во что-то относительно мягкое и живое. Только благодаря тому, что он отлетел на одну из «установок», а не шмякнулся в каменную стену, боец остался жив. От удара вырубилась часть электроники, отключилась система интегрального многодиапазонного зрения, тут же немедленно скользнула вверх заслонка прозрачного забрала, и Лис увидел…

Он так и не успел заметить, что же именно его ударило с такой силой, что теперь противно хлюпало в легких, а в правом боку страшно скрипели обломки ребер – при том, что перед боем он разогнал свой организм и сознание до предела. Теперь же он понял – это был маг.

Вокруг царил страшный разгром. Искореженные, опаленные и обугленные груды непонятных штуковин, разорванные на куски тела каких-то тварей, всяческий мусор и камни, рухнувшие с потолка, волны слоистой текучей пыли, стены в оплавленных шрамах, рдяно светящиеся ошметки чего-то совсем уж ни на что не похожего. Последняя каверна тоже не была объята древоплотью, по какой-то причине эльфы не смогли или не стали этого делать, а вместо этого возвели множество каменных колонн, поддерживающих многокупольный свод. Надо сказать, отнеслись они к этому со всем тщанием – колонны были украшены изысканной резьбой, красивой даже сейчас, на полусрубленных, изъязвленных, кое-где потекших и треснувших основах. Да, трещины были везде и всюду, столкновение таких мощных противников, как лич и эльфийский маг, каждый из которых владел собственными уникальными силами, едва не обвалило всю пещеру. В дальней стене чернело очень глубокое круглое отверстие, окруженное радиальным вывалом искрошенного камня – это был след фирменного удара Мринна, то ли не достигшего цели, то ли не смогшего ее поразить.

Лис поправился – все же узоры на колоннах не слишком вязались с изысканной утонченностью искусства эльфов, они были какими-то совсем другими. Странными и… страшными, что ли? Он не смог бы сказать, на чем основано его мнение, но подумал именно так. Да и когда было бы ушастым заниматься украшательством? По времени – у них было его совсем немного на развертывание базы, начиная с момента появления второй группы войск и заканчивая ударом мезосферника. Ну, плюс несколько суток до начала штурма. Нет, скорее всего, это место и впрямь строил кто-то другой, а эльфы только нашли его, изучили – и оставили на потом. А теперь, точно зная, где оно находится, просто вскрыли ухоронку, как нельзя лучше подходящую для их целей.

Насчет же удара лича – цель он явно не поразил. Вот она, цель-то, мечется по всей пещере, да с такой скоростью, что аж рябит в глазах. Лис с поразительным спокойствием смотрел на сражение – да, настоящее сражение, – мага с «Богомолом», смотрел отрешенно-заинтересованно, понимая, что сам ничем помочь не в состоянии – не то что встать, даже пошевельнуться не было сил. Удар смял бронекостюм с правой стороны, частично сорвал, частично согнул и встопорщил прочнейшие бронепластины, а что там творилось под ними с его телом, лучше было вовсе не думать. Автодок работал, колол что-то, останавливал кровь, запенивал пораженное место целебным гелем, самому же бойцу едва хватало сил, чтобы шатко балансировать на грани беспамятства. Специальные психотехники помогали терпеть, игнорировать боль, спихивать ее в подсознание – а Лису оставалось только смотреть…

«Богомол» явно проигрывал схватку – от него летели куски брони, внутренние жидкости литрами изливались наружу, вот он потерял еще одну конечность, перерубленную аж в трех местах сразу. Маг напоминал взбесившийся вертолет – он целиком был окружен холодными розблесками стали, нанося «Богомолу» в секунду около тридцати ударов. Оружия было не различить, только и понятно, что что-то большое, наподобие очень широкого двуручного меча. Почему-то обе стороны не пользовались магией.

На левой стене висел лич, наполовину вплавленный в параболическую розетку расплесканного камня. Плащ его на поверку оказался своеобразными крыльями, от которых оставались куцые, кургузые черные обрубки, левая нога была нелепо вывернута в колене, на теле же и вовсе не было живого места. Тем не менее, глаза лича полыхали нестерпимо-ярким изумрудным огнем, а в руках его переливалась оттенками серого большая дымчатая сфера, постреливавшая короткими лучиками серого же света. Мринн неотрывно смотрел на эту сферу. Вдруг губы его зашевелились, и Лис явственно услышал слова:

– Еле держу его. Пока он без магии – бейте!

В это же время угловато-муравьиная туша «Богомола» тяжело осела на пол, по ходу дела распадаясь, разваливаясь на четыре неравных части, а из-за нее показалась фигура мага, двигавшаяся с просто-таки мультипликационной быстротой. Маг покончил с одной из самых сильных тварей играючи, за какие-то пять-шесть секунд. Но где же остальные бойцы, они ведь давно должны были сыпаться из тоннеля вслед за Лисом?

Вопрос разрешился сам собой, из отверстия в потолке мягко спрыгнула на пол безликая фигура в земной броне – но Лис узнал ее с первого взгляда. Эти движения нельзя было спутать ни с чем. Похоже, следовавший за ним боец как-то сумел затормозить в трубе и поменяться местами с единственным пока человеком в отряде, который мог противостоять подобным противникам. Броня на нем разошлась по швам и осела у ног тяжелой грудой металла и керамики. Знакомым жестом сняв и отложив увесистый шлем, человек открыл свое лицо – скуластое, смуглое, на котором виделись смешения крови множества народов Востока и Запада. Разумеется, это был Чать.

Он коротко взглянул на мага и… поклонился. Сдержанный полупоклон – признание достойного противника и одновременно вызов. Эльф не был из тех врагов, что порой ближе друзей, потому Чать ни на миг не отрывал от него глаз. Нет, в глаза эльфу он не смотрел, слишком велика была вероятность атаки чем-то вроде гипноза или ментального удара, мастер обволакивал расфокусированным взглядом всю фигуру врага, удерживая центр где-то в области человеческого солнечного сплетения.

Как водится, история совершала очередной виток спирали, и давние события повторялись вновь, пусть и на совершенно другом уровне. Вообще, в современной войне никто не рассчитывает на рукопашные схватки. Чтобы солдат смог сойтись с врагом грудь в грудь, ему предварительно нужно прое… э-э, потерять групповое оружие, лишиться оружия личного – автомата там, или пулемета, привести в негодность пистолет – а после всего этого еще и каким-то образом найти такого же придурка на противоположной стороне, плюс избежать внимания со стороны собственных товарищей и вражеских солдат, всегда готовых парой пуль покончить с творящимся недоразумением.

Однако сложившаяся ситуация к числу обычных не относилась никак. Тяжелое оружие применять было нельзя, в пещере находились свои, стрелять в мага было почти бесполезно – один боец с пулеметом никак не смог бы справиться с ним, а выпрыгивающие из дыры бойцы на секунду с лишним – безумно долгое по нынешним меркам время! – оказывались практически беззащитны во время полета. А броня… Не была она рассчитана на такие скорости. Ее приводы банально не успевали за движениями мэйдзина, как ни старались проектировщики.

Маг замер напротив человека. Чем-то они были схожи, оба воина – одинаковой ли сухостью фигур, бездонно-черными ли глазами, тягучей ли расслабленностью мышц… Миг промедления прошел – и воздух вспорола первая молния. Противники синхронно метнулись друг к другу…

57

Военная мощь Империи росла на глазах, уподобляясь бурно вздымающемуся потоку, сжатому в теснине Императорской воли. Давно, очень давно были разработаны соответствующие планы, приняты штаты и разосланы опечатанные приказы. Безумием было бы пытаться содержать армию, предназначенную для битвы с любым мыслимым противником – слишком уж накладно выходило даже для объединенной экономики всего человечества. Выход был найден в модульном типе построения войск. Корпуса и дивизии каждый раз переконфигурировались под определенную задачу, как перчатки меняя технику и вооружение. Разумеется, основа оставалась неизменной, но инструменты подбирались конкретно для каждого случая. Поточное автоматизированное массовое производство позволяло снабжать соединения всем необходимым – будь потенциальный враг техногенной природы или любой другой. Пункты постоянной дислокации войск напоминали гигантские склады, на которых находились техника и снаряжение для самых разных условий и типов операций.

Конечно, в таком случае главной ценностью становились сами люди. Обученные бойцы, освоившие множество видов оружия, способные водить все что движется и впитавшие сотни тактических схем до уровня безусловного рефлекса. Потому вся техника создавалась так, чтобы любой ценой сохранять жизни людей. Армия была профессиональной – в нее приходили не оттрубить срок, а служить Родине, обычно – на всю жизнь. Оклад и социальные гарантии солдата, тщательно поддерживаемый государством престиж воинской профессии и лично-потомственный тип дворянской выслуги создавали неимоверный конкурс. Вербовщики могли выбирать из десятков и сотен желающих, выбирать очень придирчиво, лучших из лучших – и не оставаться при этом внакладе.

Снизу армия поддерживалась притоком уже отлично обученных юношей и девушек из Императорского стрелкового общества, различных региональных и планетарных обществ, кружков и секций – от туристических до реконструкторских, оставалось лишь дать им подходящие воинские специальности.

Штучным же продуктом являлись командиры. Дивизии нового типа не делились внутри себя на полки, а состояли из разнородных мобильных групп, своеобразных кирпичиков общего здания, объединяя и перераспределяя которые командир создавал наиболее оптимальные наряды сил и средств для выполнения конкретной задачи. Этот способ организации войск требовал поистине гениальных военачальников, для принятия решения способных держать в голове сотни и тысячи самых разнородных факторов, каждый из которых, как правило, требовал немедленного реагирования – и пропуск даже одного мог служить ключом к победе или поражению. Естественно, им помогали разного рода экспертные системы, аналитические программы и программы планирования боя, но все же требования оставались чудовищно велики.

Армия стремительно переходила на новый тип энергоносителя. В прошлое уходили колонны наливников и сизые солярные выхлопы бронетехники, нефтебазы и танкеры, на сцене появилась Ее Величество Атомная энергия. Невзрачные двухсоткилограммовые блоки реакторов прямого преобразования, по тысяче киловатт каждый, устраняли необходимость в бензине и дизтопливе, освобождали место и вес, и вообще должны были произвести принципиальные изменения в структуре вооруженных сил.

Однако судьба нынешней войны должна была решиться совсем в ином месте.

* * *

– Так разбудили мы тигра, или заставили его немного подвинуться?

– Кто бы знал… Еще онны эти…

– Что, станцию жалко? Не волнуйся, вернем ее. Поболтаются парни пару месяцев на орбите, и мы что-нибудь придумаем. Тут проблема скорее в Драконе.

– В чем дело?

– Ты теперь имеешь доступ ко всей информации с начала контакта. Как думаешь, почему наши Установки такие большие? Двадцать-тридцать реакторов, пятидесятикилометровый эффектор, сверхпроводящее кольцо главного накопителя сопоставимых размеров… Больше половины стоимости всего УР – одна только установка Перехода!

– ?

– Все дело в Драконе. Он поставил какую-то защиту, наложил запрет на нуль-транспортировку – однако Грушин совместно с ним смог разработать способ перемещения в обход запрета. Требуется импульс невероятной для нас мощности – правда, ничтожный по меркам драконов, – и совершенно особенный эффектор. Что-то там с топологией высших размерностей и формой импульса, совершенно головоломная математика и физика. Так-то можно было бы делать установки почти любого размера – но тогда к нам немедленно пожалуют в гости его сородичи.

– И далеко не факт, что для нас это будет хорошо… Но ведь они все равно когда-нибудь пожалуют – что смог Грушин, сможет и Знатный Предок.

– В точку. Но если мы успеем пройти вторую ступень – будет уже неважно… А оннов, похоже, придется снова обидеть. Я говорил сегодня с Хранительницей, мы отдаем им Землю-8, Горный Мир.

– К чему это? Помогли бы с восстановлением, помощь оказали, технику подкинули.

– Не в этом дело. Селигерский УР, похоже, ушастые таки затюкали. Геотектоническое оружие – Горченко собирается прыгнуть малым куском.

– Оп-пля! Три шанса из десяти долететь единым целым.

– Именно. Но мы им поможем. Раз уж эльфы решили применить планетарное оружие – и нам стесняться Отец не велел.

– Не понял. У нас же нет ничего подобного?

– Теперь есть. – Император достал из нагрудного кармана плоский черный квадратик, очень похожий на древнюю магнитную дискету.

Лантир внимательно изучил ее. Ничего особенного на вид, твердая негнущаяся пластинка в металлической рамке, на которой белым шрифтом нанесена надпись: «10 Кт».

– Я так понимаю, бомба. Но что за мощность – десять килотонн? Курам на смех. Хотя, в таком компактном исполнении – весьма впечатляет.

Император неопределенно усмехнулся:

– Э-э, нет! Вот этим гордиться мы можем по праву. Это продукт науки первой ступени сингулярности, новая прорывная технология. Маркировка пусть тебя не обманывает – тонны здесь не тротилового эквивалента, а просто – энергии.

– Десять тысяч тонн энергии? В смысле, прямо по формуле? – Лантир покачал головой. – Но как?

– Если не углубляться в головоломные формулы, которые понимают два человека из двенадцати миллиардов, а объяснять на пальцах – в мире есть всего три сущности: материя, энергия и информация. Даже не так, энергия – суть функция, мера движения – но вот браться эта функция может как от материи, так и от информации. И если в первом случае она пропорциональна квадрату скорости света, то во втором… А дальше – гостайна с грифом «перед прочтением сжечь вместе с читающим». – неожиданно закруглил Император.

Лантир задумчиво посвистел.

– Не свисти, денег не будет.

– Да что мне те деньги, похоронят, как Усатого– в единственном мундире при нарукавниках, а в кармане – три рубля с четвертью.

– Что-то рано собрался. – прищурился на него Император. – Тебе еще лет – дцать рулить придется.

– Рулить… Ты меня раньше в гроб загонишь, такими-то новостями. С этим ведь как нужно – осторожно так, под сальце и стакан граненый на бережку, под ушицу знатную, а ты что делаешь? Хвать дубьем по лбу наотмашь – а за дверью санитары с дефибриллятором ждут.

– Не прибедняйся, ты пятерку за двадцать минут пробегаешь, сердце как у Матвея Соломина. Но если ушицы охота – добро пожаловать на дачу, мы с тобой наловим, а жены сготовят, по-плотогонски. А?

– Тут половишь, пожалуй. – проворчал для проформы Лантир. – Зная тебя, могу сказать, что остается только кнопку нажать для удара.

– Ну да.

– Нажимай! – с каким-то охотничьим азартом в глазах свистяще произнес Лантир.

И Император отдал приказ.

58

Мага взять так и не удалось, несмотря на все старания людей. Мринн держал в узде негаторавсе магические проявления поблизости, «Богомол» последним усилием лишил мага его большой бритвы – и все же Чатю пришлось очень тяжело, гораздо тяжелее, чем тогда. С тех пор он смог сделать пару шагов вверх по бесконечной лестнице мастерства, но и противник теперь был не чета прежнему. Эльф двигался так, что сетчатка глаз не успевала фиксировать движение. Если бы не озеро бесконечного спокойствия нэйши, внутреннего зрения, и не упреждающее чтение– облик человека был бы погашен в течение пары тиков– сотых долей секунды.

Их совершенно незрелищная схватка длилась одну бесконечно долгую минуту, за которую Чать потерял два килограмма веса и полностью истощил все психофизические запасы, включая скрытые резервы. По большей части схватка представляла собой молчаливое противостояние замерших друг против друга фигур, на расстоянии удара. Тела воинов била крупная дрожь, и это было единственным зримым проявлением невероятного внутреннего накала поединка. Дрожь – вот и все, что оставалось от намеченных и начатых реализацией движений, перехватываемых противником еще на стадии отдачи команд мышцам. Все приемы и удары встречали равное противодействие, еще не будучи произведенными, на лету отменялись и трансформировались в иные – но и там продолжалось все то же.

В конце концов, пики намерений в некий момент сошлись – и воины скользнули навстречу друг другу, нанеся по единственному явленному удару. Маг выиграл «борьбу за центр» и когтевидно сложенной кистью мазнул по груди и животу человека. Чать упал ничком, молча и без звука, на его коже не осталось даже царапины, но все ребра оказались сломаны в передней части, грудина раздроблена в пыль, а органы брюшной полости разорвались и лопнули во многих местах.

Но за тикперед этим он нанес свой удар – и не сказать было, что эльфу пришлось легче. Страшный, сухой кулак человека с мраморно-твердо очерченными костяшками вмял, деформировал голову эльфа так, что глаза его почти в буквальном смысле слова стали смотреть в разные стороны. Дико и странно выглядело лицо мага, похожее на скомканную театральную маску, половина черепа была вбита вовнутрь, от зубов и скуловой кости остались одни воспоминания, и был явно деформирован головной мозг.

Однако маг оставался жив. Он даже раскидал на рефлексах первых двух бойцов, спрыгнувших из мриннового туннеля, и только следующие смогли скрутить его. Когда до фрустрированного сознания эльфа дошло, что он пленен людьми, гримаса бесконечного презрения изуродовала и без того устрашающе выглядевшее лицо, причем обе половинки, и целая, и смятая, продемонстрировали мимику по отдельности, с почти секундной разницей. А затем эльф просто умер. Осмысленное выражение покинуло глубокие черные глаза, и они тупо и остекленело уставились каждый в свою сторону.

Оцепенение среди бойцов продолжалось недолго. Пусть пленный и сдох, но у них была еще масса дел. Первым делом в мага вогнали пяток пуль, для гарантии, затем одни начали упаковывать труп эльфа и наиболее интересные куски окружающего разгрома, другие стали оказывать первую помощь Лису, один из осназовцев принес сломанный меч мага и грудной сегмент «Богомола», а третьи принялись выковыривать вплавленного в стену Мринна. Сверху спустили тонкий сверхпрочный тросик, и в скором времени вся процессия потянулась в обратном направлении. Дополнительно разносить в пещере ничего не требовалось, лич и маг постарались здесь на славу.

– Ты что, вообще боли не чувствуешь? – по-детски непосредственно спросил Пилипчук, по указке лича вправляя тому вывернутую ногу на место.

– Чувствую, конечно, только сообщать об этом всем подряд как-то не хочется. – прошипел Мринн.

Человек скептически осмотрел тело лича, единственным целым местом на котором являлись его глаза, но продолжил уже гораздо бережнее.

– Как тебя вообще лечить? Гелем облить всего целиком?

– … – прозвучал целиком нецензурный ответ. – Мне бы съесть кого-нибудь, враз подлечусь – страшно завращал глазами лич. Бойцы засмеялись, сбрасывая нервное напряжение, они уже нисколько не опасались Мринна, он стал своим.

– Может, тебя вырубить, раз алголит не подействует?

– Не получится. Я и сам бы рад вырубиться, но я сознание теперь не могу потерять физически. Оно никак не связано с телом.

– Дела-а. Ладно, потерпи, братишка, скоро выйдем.

Но скоро выйти не получилось. Когда салазки-носилки с ранеными втащили наверх, там уже поднялась тревога. Отсутствие одного бойца было, конечно же, замечено, и начались поисковые мероприятия, впрочем, долго не продлившиеся. Камера одного из осназовцев запечатлела, как Хайдуков покидает группу, крадучись, незаметно, а вездесущая молекулярная пыль покрывает все следы. Логи же ясно говорили о преднамеренном отключении связи со стороны периферийного узла.

– Не знаю зачем, но он сделал это специально. – раздраженно прогрохотал Пилипчук. – И куда только смылся, гад? Скрытых ходов мы ведь не нашли.

Неожиданно откликнулся лежащий на носилках лич. Он уже довольно долго… принюхивался, что ли, серые жгуты на его голове – если можно было называть головой этот туго обтянутый пергаментом череп, – шевелились и направляли свои концы во все стороны. Выглядело это… жутковато, как и сама полуобгорелая фигура их обладателя.

– Это уже не он.

Все насторожились – хотя, казалось, куда уж больше.

– Яснее! – от волнения грубо и отрывисто бросил почему-то находящийся в сознании Лис и тут же болезненно скривился, обломки ребер шевельнулись от попытки говорить.

– Это все ваша память. Гипермнезия, мать ее! Простому человеку требовалось бы часа три смотреть на глифы для… перерождения, а ему хватило одного взгляда. Его уже нет.

Бойцы отозвались потоком страшного мата, яростного и незамысловатого. Очень не хотелось им верить, что братишка, с которым съели вагон соли, так глупо попал, превратился во что-то ужасное и абсолютно нечеловеческое. Кто-то спросил:

– И чего теперь ждать от него?

– Не знаю. На меня эта штука действует слабо, поэтому я успел кое-что понять – и мне это оченьне понравилось. В общем, ИХ стоит назвать… Мучителями – это их вера, их способ существования, их суть, в конце концов. Не знаю, как такое могло возникнуть, но они – очень древняя… сущность. Тут только тень бледного следа от НИХ, в камне, в озере – но и его, как видите, хватило. То, что сейчас поселилось в Хайдукове, страдает от… незавершенности, скорее всего, оно будет искать способ полностью… слиться с сутью Мучителей.

– Каким образом? Неужели от них еще что-то осталось? Или… они сами еще живы?

– Они никогда в полной мере не были живы… Блин, не хватает слов, чтобы объяснить. Я могу подключить тебя к полю сознания, но тогда ты перестанешь быть человеком.

– Нафиг-нафиг! – шарахнулся боец. – Ты просто скажи, как он будет… сливаться.

– Очень просто – путем причинения максимально возможного количества боли максимально возможному количеству живых…

Мринн хотел продолжить, но тут носилки качнулись, державшие их бойцы от озвученного сбили шаг, и он невольно бросил взгляд на идущую рядом пару с трупом вражеского мага. Глаза того покрылись тусклой белесой пеленой – но из развороченных дыр от контрольных выстрелов на него глядели иные, желто-зеленые звериные глаза!

Лич думать не стал. Рука-копье неразличимым от скорости ударом пронзило грудь эльфа и с хрустом сокрушаемых ребер вырвала черный комок сердца. Мринн с хрипом повалился обратно на носилки, приложенное усилие сожгло все оставшиеся невеликие силы… Но было поздно.

С чудовищным ревом разорвав в клочья ненужную более пустую оболочку тела эльфа, изнутри прянула посмертная тварь– последнее оружие повергнутого мага, его привет из могилы. Тварь словно бы распаковалась в прыжке: выметнулись, разложились суставчатые ноги, числом гораздо более четырех, встала на место съехавшая на плечо башка со множеством рядов треугольных зубов в безразмерной резиновой пасти, и было решительно непонятно, как такая паскудина могла помещаться внутри, в общем-то, худощавого и невеликого эльфа.

Тварь заметалась среди опешивших бойцов, очень низко, наподобие земной техники смершевцев, и каждое движение когтистых лап раздавало страшные оплеухи, разбрасывало четырехсоткилограммовых бойцов как котят. Более того, на когтях заплясало бледное синее пламя, отчего они со скрежетом разрывали закаленные бронещитки – а у Мринна совсем не оставалось сил, чтобы вновь активировать негатор.

Небрежный взмах суставчатой насекомьей лапы отправил его на встречу со стеной тоннеля, он неловко сполз по гладкой древоплоти и завяз в перекрученных обломках носилок, слабо шевеля конечностями как крупный замороженный жук. Но когда от совсем ожившей твари полетели клочья синего огня, запросто проедающие противопульные щиты, лич, нет, сейчас – сержант Шварц, приказал себе встать. Сил по-прежнему не было, он жутко оскалился, через разорванную щеку дико сверкнули обломки белоснежных зубов – и он с натугой крикнул внутрьсебя: 'Вста-ать!'

Что-то хрустнуло. Чувствуя себя так, словно во всем теле медленно крошатся в песок его кости, Мринн шагнул вперед. Тварь немедленно отреагировала на нового противника, оценила его и признала опасным. Все подвижные червеобразные отростки на ее теле вдруг направили свои концы к Мринну, и с них сорвалась волна того же прозрачного синего огня, только не отдельными клочьями, атакующими разом множество целей, а единым солитоном, вобравшим в себя всю мощь этого вида боевой магии. В нем бессильно гасли трассеры очередей, а вольфрамовые сердечники пуль распадались бенгальскими огнями, искрами плазменной сварки. Огонь прянул вперед, почему-то миновал свою неуловимую цель, прозрачно-искрящейся волной прокатился до самого конца туннеля и удалился во тьму большой каверны. Странное дело – он словно бы погряз во мраке, не осветив и пяди стен или потолка.

Мринн никак не успевал увернуться от волны, даже на сверхскорости, однако за миг до того как его поглотило бы бушуюшее сапфировое плямя, он сделал что-то, чему внятного названия не дал бы и сам. Он словно обернулся вращающейся дверью, если попытаться подобрать человеческую аналогию, и в эту дверь со всей дури ухнул разбежавшийся противник, а дверь, провернувшись, еще и как следует поддала ему под зад.

Еще один скользящий шаг. Лич неимоверно удлинившейся рукой в обрывках собственной кожи схватил тварь за горло, рывком подтянул себя к ней и… обернулся языком чернильной тьмы, клубом беспросветно-черного мрака. В тоннеле было и так темно, но эта тьма была чем-то иным. Казалось, она разом вмещает в себя даже и свет, потому что неким невообразимым способом освещала пространство – будто Мринн явился огоньком огромной свечи. Черной свечи.

Затем этот огонек коснулся твари, и она без следа канула в него, как песчинка в чернильницу писаря, растворилась, как сахар в крутом кипятке. Мир моргнул, а на изъеденный ноздреватый пол бессильно опустилась фигура лича с обгорелыми обрубками крыльев.

Несколько тягостных секунд недоуменно глядели разбросанные бойцы на него, не в силах осознать, что все уже кончено. Впрочем – нет. Только-только радость и облегчение начали разгораться в их взглядах, как позади послышался некий звук. Звук был таков, что в людях встрепенулось что-то додревнее, архетипическое – так, наверное, вздыбливалась шерсть на загривке мохнатого пращура, услышавшего ползущее под его деревом нечто. Невыразимо отвратительный, мерзкий, сосущий влажный всхлип, настолько далекий и чуждый всему живому, что показался абсолютной антитезой таким понятиям, как жизнь, радость и тепло.

Спустя миг из-за поворота туннеля, выводившего к темному озеру и зловещей стене с глифами, вылетела волна вставшей на дыбы воды. Воды ли? Скорее, жадной, жаждущей тьмы, жидкой концентрированной боли, дистилята абсолютного страдания. И никто из группы не успел и пошевелиться, как волна рывком поглотила их всех. Лис еще успел подумать: 'Разбудили…', после чего его сознание померкло задутой свечой.

Где-то вдали, в пещере на склоне высокой горы, раздался отчаянный крик, что-то золотисто-белое мелькнуло и пропало, а камень еще пару секунд колыхался упругими волнами отдачи.