Текст книги "Р.А.Ц. (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Железнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц)

6

В сражении наступила краткая передышка. Размеренно бухали из-за горизонта орудия, периодически небо прочеркивали телеграфные столбы с длинными огненными хвостами, но в целом накал значительно спал. По опыту Горчаков знал – это верный признак того, что нужно ждать очередной гадости противника. Он включил связь с КП ракетчиков.

– Павел Сергеевич, ну как у вас?

– Нормально, Яков Петрович. Расход по норме. Не выдержала одна пусковая, через час наладим.

– А 'Мудрый филин'?

– Уже взлетел, сейчас на витке, через десять минут войдем в зону обзора.

– Что так долго-то?

– Третья ступень барахлила, ампулы потекли, пришлось перестыковать из запасных.

– Ладно, подключайте без команды.

– Сделаем.

Долго ждать не пришлось. Зная, что они сверху как на ладони и каждая секунда промедления уменьшает их силы, предводители врага тянуть не стали. С подошедшего спутника было отчетливо видно, как на темной земле разгорается исполинская спираль. Волны зеленого пламени бежали по завиткам, множество светящихся узоров обрамляли основную конструкцию прихотливыми изгибами и извивами. Почему-то в своих экзерцициях вражеские маги всегда использовали световые спецэффекты. То ли это было следствием творимой магии, то ли обязательным ее условием, никто не знал. Это было, пожалуй, красиво. И… нехорошо. В узорах, созданных чуждым разумом, генерал видел угрозу. Эта угроза просвечивала в плавных поворотах без углов, таилась в беззвучном медленном танце пламени на большом экране. А когда в центре спирали протаяла ослепительно сверкающая белоснежная точка, он понял – медлить больше нельзя.

– Иван Терентьевич, вот и ваш час наступил. Будьте добры, отвесьте два 'батона' вот в это безобразие. Первый должен сработать где-то километрах в семи над ними, а второй – прямо в середине. Вариант два-четыре.

– Есть, Яков Петрович!

Горченко просиял. Он склонился к пульту, одновременно проговаривая в микрофон серии команд для различных абонентов. Это было его призвание, его стихия. Человека словно подменил автомат – настолько четко, настолько выверенно было каждое его действие. Полковник не отказал себе в удовольствии лично проделать сложную последовательность действий, необходимых для производства выстрела красноголовыми снарядами. Пальцы его легко порхали над клавишами, исполняя своеобразную симфонию подготовки.

Подчиняясь воле человека, высоко над ЦБУ провернулась карусель, в которой как младенцы в люльках, лежали округлые металлические тела. Две ячейки аккуратно опустошила механическая рука, взамен из особого хранилища были подняты два спецбоеприпаса. Яркая маркировка возвещала всем об опасности, которая скрывается в невзрачных серых веретенах.

Еще проворот, первый снаряд исчезает в исполинском казеннике, провожаемый штангой досылателя, следом на раскладном лотке торопится нырнуть пачка толстых блинов полузарядов, заранее сформированная в отдельном агрегате. Полузаряды только назывались так, это осталось со времен становления артиллерии. На деле в зависимости от требуемой дальности, в камору могло закладываться до десятка полузарядов.

По мере развития, баллистические пороха постепенно перестали удовлетворять требованиям, и конструкторы задумались о поиске иных способов метания. Перепробовав самые разные варианты в различных областях, от полигональных стволов до дисковидных снарядов, от экспериментов с ЖМВ до рельсотронов, инженеры, казалось, уперлись в тупик.

Самым многообещающим проектом был рельсотрон. Теоретически, в нем были достижимы невероятные скорости, которые нельзя было получить никаким иным способом, вплоть до сотен километров в секунду. На деле же исследования столкнулись с проблемами, равными по сложности трудностям освоения мирной термоядерной энергии. Здесь и прочность материалов, и сложность расчетов, и воздействие сильнейших полей, и относительно низкий КПД. Но главным 'затыком' оставалась энергия. Ладно бы, что ее требовалось прямо-таки неприлично много, в количествах, измеряемых гигаджоулями. Ученые шутили, что еще немного, и будем, как в одной хорошей книге, мерить энергию килограммами. Так еще ее нужно было выделять практически мгновенно, что упирало все в разработку невероятно емких конденсаторов с чудовищной объемной плотностью энергии, каковых пока создать никак не удавалось. А для применения в военных целях еще было желательно снова быстро пополнять запасы энергии, в секунды, или хотя бы в минуты. Пришлось разрабатывать компактные и мощные реакторы, что тоже было далеко не быстрым делом.

Словом, дела обстояли отнюдь не радужно. Покамест приняли на вооружение элетротермохимические орудия и сильно 'продвинутые' обычные. Все изменилось с одним очень важным открытием. Группе ученых под руководством академика Кагана удалось получить металлический водород. На этот материал давно точили зубы исследователи всей Империи. Еще бы, сверхпроводимость при комнатной температуре! Группа немедленно получила неограниченное финансирование, и спустя два года смогла продемонстрировать металлический водород в метастабильном состоянии. Фотографии кубика размером в один миллиметр обошли все газеты и новостные ленты Сети. Один кубический миллиметр стоимостью триллион рублей. Но это был важнейший шаг.

Спустя десять лет промышленность смогла выпускать МеВ, как его назвали в обиходе, в более-менее ощутимых количествах. Влияние на все сферы жизни общества было огромным. Материал оставался еще очень, очень дорогим, но значительные подвижки он уже дал. Например, выход в космос на новых компактных ракетах означал прорыв от топтания на околоземном пятачке к освоению по-настоящему космических пространств.

Применительно к артиллерии МеВ парадоксально означал возникновение еще одной проблемы. Селигерский РАЦ представлял собой одну ее грань – эволюционное развитие. Его орудия являлись гибридом обычной и легкогазовой пушки. Заряд металлического водорода в блинах специальным инициатором переводился в газообразное состояние, и возникающее давление выбрасывало снаряд с начальной скоростью почти два километра в секунду. Это была технология низкого риска для ближнесрочных решений. Для нее годились с определенными переделками уже существующие стволы.

С другой стороны, получение МеВ, и, как следствие, комнатной сверхпроводимости, придали новый импульс разработкам электромагнитных пушек. Первые вменяемые опытные образцы уже проходили государственные испытания. До серийного производства было еще далеко, но уже сейчас отдельные энтузиасты обещали дешевый запуск микроспутников и посылку снарядов на Луну. Задумка Жюля Верна возвращалась в новом обличье. В кругах артиллеристов витала идея пансферического центра, могущего держать под защитой всю планету. Впрочем, все это было делом пускай близкого, но все-таки будущего. Здесь и сейчас приходилось работать с тем, что есть.

7

Они едва успели. Первое рукотворное солнце полыхнуло высоко над набирающей силу спиралью, когда белая точка в ее центре разбухла уже до шара размером около десяти метров. Свечение спирали разом погасло, и из шара выметнулась в направлении УРа злая шипящая мохнатая молния. Она во мгновение достигла переднего края, уперлась в один из ДОТов, изогнувшись гигантской многокилометровой огненной дугой. Полетели куски металла и бетона, мелькнули тонкие длинные стволы 'сварки'. Ярко-белая огненная дуга шарила по земле, пропахивая глубокие борозды, вздымая настоящие волны потревоженного грунта. Уничтожив ДОТ, молния не погасла, напротив, с гудением и шипением металась вдоль первой линии обороны, в считанные секунды учинив изрядные разрушения. Вдобавок, от нее выходили из строя некоторые приборы, перегорали кабели и плавились предохранители. При каждом спазматическом изгибе дуги вокруг нее гирляндами, гроздьями разлетались шаровые молнии самых разных размеров – от сфер величиной с дом до пинг-понговых шариков. Они плыли над землей, и, натыкаясь на препятствия, лопались с оглушительным треском и грохотом, добавляя свою лепту в картину буйствующего разрушения. Основной шар, породивший дугу, а сейчас ее питающий и подерживающий, постепенно уменьшался, словно сдуваясь, однако слишком медленно, чтобы надеяться, что действие дуги закончится раньше, чем она изувечит до неузнаваемости оборону переднего края. К счастью, дуга была явно управляема и плясала не абы как, а поражала одну за другой выявленные разведкой боем огневые точки.

Точку в этой атаке поставил трехсоткилотонный термоядерный снаряд 'Муравей' разработки ЕИВ НИИТФ имени академика Е. И. Забабахина. Он рванул в шести с лишним километрах над основанием дуги, над спиралью заклятия, и, хотя и не прервал ее совсем, заставил словно бы закашляться, лишил резвости и уверенности. Одновременно 'просел' и зримо истончился до кисейной легкости щит, ранее перехватывавший даже бронебойные 406-мм болванки. Ах, как хотели бы оба 'Горьких' иметь в хранилище нормальные десятимегатонные 'Термиты'! Тогда можно было бы обойтись и одним, заставив врага распылиться и выпасть пеплом над обширной территорией. Но 'Термитов' не было. После нашумевшего инцидента с прорывом из мира Двух континентов, когда Империя повстречалась со страшным сном гигантомана – миллионотонными передвижными крепостями, слабо чувствительными практически к любому оружию, в срочном порядке были разработаны и приняты на вооружение термоядерные боеприпасы высокой пенетрантности. Это и были 'Муравьи'. При одинаковом с 'Термитами' стандартном верхнем имперском калибре пятьсот пятьдесят, они обладали на порядок меньшей мощностью, зато были активно-реактивными, с дальностью около девятисот километров, и, вдобавок, бронебойными. Как и все высокотехнологичное оружие, эти снаряды были очень, очень дорогими. Расходы по выращиванию монокристаллических заготовок шестиметровой длины, их тщательной обработке, доводке и заполнению плутониевой начинкой съели половину годового бюджета ядерной линии.

Но уж слишком гнетущее впечатление оставили по себе две исполинских 'свиноматки'. Прежде чем их удалось сперва обездвижить, а затем уничтожить, они сполна использовали свой ресурс. Каждая несла по шестьсот двухпушечных танков и столько же броневиков для пехоты, стволы главного калибра в два с половиной метра, с широкой номенклатурой зарядов – от напалмовых 'цистерн' до очень 'грязных' низкотехнологичных ядерных боеприпасов, вертолеты и дирижабли, а также несколько самолетов. На долгие годы были фактически опустошены несколько провинций Империи, пока удалось остановить выпущенную 'свиноматками' лавину смерти. Одну раздолбали переброшенные гиперзвуковики, несколькими сотнями ракет они снесли все выступающее из-под брони оборудование, а после проломили толстенную скорлупу срочно снятыми с консервации тринадцатитонными противобункерными бомбами. Бомбы были старыми, еще свободнопадающими, однако попасть в цель размером шестьсот на двести метров особого труда не представляло.

Со второй пришлось повозиться. С нее успели выгрузить и развернуть передвижные комплексы ПВО, а сама она грамотно встала, прикрывшись двумя горами. На эти горы и взгромоздились зенитчики с какими-то извращенными, но довольно эффективными ракетами. Вообще, вся техника 'свинотропов' носила печать некого легкого безумия. Изрядно фонящая, с никакой эргономикой, с использованием крайне токсичных и ядовитых материалов, она явно пришла из места, где жизнь ценилась мало, где генералы легко разменивали эти жизни на локальный тактический успех, горстями швыряя их в топку большой войны. В целом, технологический уровень проигрывал имперскому, из почерневших искореженных обломков удалось почерпнуть лишь кое-что новое для артиллеристов. Вот в этой области классические технологии были доведены вторженцами не только почти до абсолюта, а даже до какого-то гротеска. Собственно, 'ноги' у идеи региональных артиллерийских центров росли именно из этой трагедии. Изрядно доработанные, но тем не менее.

Так вот, вторую крепость взять с наскока не удалось. Она стреляла, отправляя пятидесятитонные приветы во все стороны разом, шустро двигалась, уворачиваясь от бомб и грамотно прикрывалась высаженными зенитчиками, образуя с ними классическую тяни-толкайскую связку. Наличествовавшие крылатые и гиперзвуковые ракеты, которые ПВО противника не могло перехватить, обладали обычными боеголовками и заботили 'свиноматку' не более укусов комара. От отчаяния запущенные с орбиты экспериментальные 'стрелы бога' – неуправляемые кинетические урановые ломы, бесславно воткнулись в землю далеко с стороне от сменившей позицию крепости. В итоге Император, после того как крепость применила 'грязные' снаряды, начиненные радиоактивными отходами, решил, что терять больше нечего, и приказал использовать большую дубинку. Взлетела стратегическая ракета и уронила конус единственной боеголовки, наводимый глобальной системой точного позиционирования, в аккурат на макушку маневрирующей громадины. Во вспышке солнечного протуберанца полностью исчезла не только 'свиноматка', но и двести метров скалистого грунта под ней. Возникшее при этом заражение было меньше, чем от одного лишь 'грязного' снаряда.

Кроме создания спецснарядов, вторжение имело ряд гораздо более глобальных последствий. Была принята долгосрочная программа децентрализации, увеличено финансирование космической отрасли, со всей возможной интенсивностью продолжились исследования портальной физики. Крупные города окружены кольцами противовоздушной обороны и атомных фугасов на 'свиноопасных' направлениях. Запущены постоянно действующие генераторы портальных помех, разработана техника для масштабной дезактивации, вновь строящиеся предприятия уже на стадии планирования закапывались под землю, полным ходом началось сооружение разветвленной сети убежищ с одновременными широкомасштабными учениями ГО и ЧС. Экономика Империи сильно напряглась, но выдержала, будучи по сути своей избавлена от надувания финансовых пузырей и торговли резаной бумагой.

8

С тех пор 'Муравьи' имелись в погребах каждого РАЦ, ожидая своей жирной и толстобронной цели. 'Термитов' же не было по стечению обстоятельств. Вообще, они штатно входили в стандартный боекомплект, однако незадолго до нового задания их использование было приостановлено вследствие инцидента в одном из центров. Все спецснаряды этого типа были отозваны для проверки. И хотя довольно быстро выяснилось, что в конструкции никаких дефектов нет, а происшествие было вызвано человеческим фактором, вернуть их на место до Перехода снабженцы физически не успели. Ждать же никто не стал – в мире Джардия погибали зажатые внезапно появившимися крупными силами врага ребята, и нужно было спешить на выручку.

Впрочем, хватило и «Муравьев». Этот способ стрельбы был разработан специально для преодоления плотной ПВО. Первый снаряд смял щиты и временно ослепил наблюдение и перехват. Второй же пал точно в центр спирали. Под напором энергии ядерного распада и синтеза 'поплыли' скрепы, удерживавшие в узде могучие силы. Вкачанная в сияющий шар мощь высвободилась и радостно включилась в процесс, почти удваивая радиус разрушений. Упал один беспилотник, не выдержав красочного буйства энергий, помехи затянули камеры наблюдения.

Горченко коротко спросил в пространство:

– Статус?

Немедленно откликнулся один из операторов:

– Второй сектор, первая линия – минус шестнадцать точек, статус семьдесят восемь процентов. Вторая линия – минус пять точек, статус девяносто два. Общий с учетом заграждений предполья – девяносто семь. Потерь личного состава – ноль.

Горченко задумчиво покрутил головой и переглянулся с генералом. Это было серьезно. Враг в двадцать с небольшим секунд понизил боеспособность целого сектора на три процента. И если бы не удар ядерной дубиной, неизвестно, смогли бы они противостоять примененному им оружию. Плотность щитов над заклятием-спиралью была такова, что сплошные закаленные болванки линкорных орудий распадались в полете на пылающие капли. Молния одним махом снесла пять ДОТов второй линии – тоже считавшееся маловероятным событие. Эти укрепления были еще более прочными, чем огневые точки первой. Там применялся железобетон на тысяча двухсотом цементе и броневые плиты, здесь же все выступающие над поверхностью части были вообще цельнометаллическими. Метровые напольные стенки, полусферические цельнокаленые одноамбразурные башни, намертво вмурованные в толстенные бетонные поля – все это было устойчиво к трем-четырем прямым попаданиям собственных великанских калибров. По расчетам, поражение даже одного ДОТа второй линии достигалось либо воздействием высокоточного оружия в пенетрантном исполнении, либо долгим многосуточным обстрелом тяжелых пушек. Но не так, чтобы словно корова языком слизала… Хорошо хоть никто не погиб – ожоги и ушибы не в счет. Операторы находились в казематах, расположенных наиболее глубоко под землей из всех помещений ДОТа, и были эвакуированы через подорванные за собой специальные потерны. Войска полевого заполнения же находились в третьей линии.

И что теперь делать? Еще пара таких ударов, и волны монстров беспрепятственно пройдут первую линию.

– Пятый и шестой калибры, зарядить по три 'Муравья', огонь без команды по вновь обнаруженным целям типа 'спираль' после активации молнии. Вариант три-два-три.

– Есть.

– Думаешь, уплотнят защиту?

– Стопроцентно. Им не пробиться так, нужно сначала выбить ДОТы. Я бы зажег сразу несколько спиралей и свел молнии в одно место, одновременно пустив цепи войск. Под прикрытием они бы половину пробежали просто так.

– Типун тебе! Надеюсь, у них не наберется столько магов.

Магов и впрямь столько не набралось. Зато противник придумал кое-что другое. Всего час ему потребовался, чтобы оправиться после полученного удара.

Из глубины выдвинулись новые силы, на экранах выглядевшие как настоящие красные волны. Все напряженно вглядывались в темноту, ожидая появления непонятно чего. Внезапно в ночи послышался шелест тысяч и тысяч крыльев. Легкие стремительные силуэты быстро приближались, ловко лавируя в воздушных потоках. Стая летучих существ жалась к земле, огибала препятствия и, словно рыбий косяк, непринужденно и вся враз меняла скорость и направление полета. Живая туча мгновенно захлестнула многострадальный передний край. Часть существ яростно атаковала все хоть сколько-нибудь напоминающее рукотворный объект, а основная масса, не отвлекаясь, проследовала далее.

Существа напоминали гибрид ящерицы, летучей мыши и насекомого. Острейшие зубы на голове, смахивающей на миниатюрные гидравлические клещи, оставляли глубокие царапины на металле. Несмотря на небольшой размер, химеры представляли собой нешуточную опасность. Они грызли приводы, кабели, решетки воздуховодов, залепляли сенсоры и камеры какой-то густой жидкостью, набивались собственными тушками в стволы орудий. Как выяснилось, в раздутых брюшках имелись еще запасы химии – химеры струйками разбрызгивали дымящуюся жидкость, которая немедленно начинала разъедать все, на что попадала. Если для цементированных броневых плит это было некритично, то вот нежные приборы наблюдения, антенны, датчики, пусть и укрытые в наплывах брони и диафрагмах бронешторок – они были уязвимы для бестий.

Разумеется, огонь был открыт задолго до того, как первая химера вцепилась в первую решетку. И на этот раз стреляло все, что только могло стрелять. С одного взгляда оценив степень опасности, генерал приказал вести беглый огонь, на заботясь о маскировке. Вереницы трассеров прошивали клубящуюся тучу, заходились ревом зенитки всех калибров, оглушительно лопались их снаряды, поливали реками оранжевого пламени все вокруг огнеметы ближней обороны, в виде автономных модулей установленные вблизи укреплений, а то и прямо на покатых крышах бронеколпаков.

Огнеметы быстро исчерпывали свой заряд и умолкали, но каждый из них успевал поджарить не менее пары десятков тварей. Неплохо для баллончика, моторчика и форсунки с чипом. Пули и осколки прошивали подчас сразу несколько чешуйчатых телец… но все же химеры, похоже, медленно одолевали. Слишком велика была стая, слишком свободно она маневрировала и слишком безмозглы были ее составляющие. Сколько бы их не уничтожали разогретые до белого каления стволы, на место каждой разорванной химеры вставало несколько новых. Зенитки оказались не слишком эффективны против мелких хаотично мельтешащих целей. Чуть лучше проявили себя пулеметы, но наиболее результативен, как ни странно, был огонь башенных морских орудий. Их огромные кассетные и обычные зенитные снаряды рвались невысоко над позициями, раскрываясь настоящими шрапнельными тучами, словно метлой очищающими небо от тварей. Контейнерные ОДАБ тоже хорошо помогали, но они летели медленно, и стая в большинстве своем успевала раздаться в стороны.

Сами же башни были недосягаемы. Вокруг них было свободное пространство, куда не рисковала залетать ни одна химера. Туча клубилась над башнями, мгновенно выбрасываемыми рукавами шарила вокруг, но столь же быстро шарящие отростки отдергивались обратно. Вся поверхность вокруг башен была усыпана трупиками, они настоящим ковром покрывали бетон, кое-где полностью скрывая его. Моряки в расчетах орудий ухмылялись. Они несколько затянули с открытием огня, и туча успела шевелящейся массой облепить башни, когда грянул первый залп. Ударная волна от выстрелов 406-мм орудий и выметнувшиеся кубометры пороховых газов в клочья разорвали все живое в радиусе полутора сотен метров. Боцман – картинно могучий бородатый мужик в лопающейся на плечах тельняшке улыбнулся и сказал одно лишь слово – 'Чайки…'

Весь расчет тут же покатился со смеху. Все помнили, как перед стрельбами, еще на линкоре, этот самый боцман на выходе с рейда вылил на крышу башни ведро рыбьих потрохов с камбуза, и, когда с мостика скомандовали огонь, дал прогревочный залп. После стрельб капитан и все высокое начальство с удивлением лицезрели ровный ковер белых перьев и пуха по всей корме, а надстройки за башней были равномерно обмазаны разжиженными птичьими тушками. Боцман за полученное удовольствие лично двое суток без передыху драил палубу, и за ним насмерть закрепилось прозвище 'Чайкобой'. Однажды матрос – малограмотный декханин, не смог произнести его правильно или забыл, и с удивлением озвучил другую версию – заменив последние три буквы на – еб. Был нещадно бит боцманом, но поздно – новое прозвище прилипло еще более крепко…