Текст книги "Танки. Уникальные и парадоксальные"

Автор книги: Вячеслав Шпаковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Понятно, когда подобным образом поступают дилетанты и любители. Для них такое простительно, причем нередко «метод научного тыка» приносит в целом неплохой результат.

Опытный танк ИС– 1Е (1944 г.) с колесами от танка Т-34 – попытка создать «единое» шасси для тяжелых и средних танков СССР, которая, однако так и не удалась

Тяжелый танк ИС– 7

Но ведь в данном случае речь идет о конструкторском бюро, имевшем в своем распоряжении громадный опыт мирового танкостроения, включая и свой собственный.

И уж если так хорош был «щучий нос» танка ИС-3, то что мешало устанавливать его на танки ИС-2, сохраняя все его прочие высокие тактико-технические и технологические характеристики? Известно, что модернизированные в 1954 г. танки ИС-2М находились на вооружении очень долго.

Впрочем, здесь важно отметить и то, что устанавливавшаяся на всех этих танках 122-мм пушка Д-25Т, принятая на вооружение в 1943 г., по ряду параметров все равно уступала германским орудиям танков «Тигр» и «Пантера», а ее боекомплект на танках ИС-2 и ИС-3 составлял всего 28 выстрелов. В итоге, только в 1945 г. были испытаны танки Т-34 с погоном башни, диаметр которого был увеличен до 1700 м, и с орудиями калибра 100-мм ЛБ-1 и Д-10Т, а для тяжелых танков ИС были созданы мощные танковые пушки калибра 100-мм С-34 и 130-мм С-70. И хотя спроектированные в конце войны 100-мм пушка Д-10Т и 122-мм пушка Д-25Т своими бронебойными и подкалиберными снарядами пробивали броню любого иностранного танка вплоть до начала 1960-х гг., ничего особенного по сравнению с немецкими специалистами нашим конструкторам создать все-таки так и не удалось.

Что же касается советских танков «ИФ» на базе знаменитого Т-34, то таких в годы войны вполне реально существовало… целых два: Т-34М и Т-43. Т-34М – это модернизированный Т-34 обр. 1940 г., у которого шасси имело торсионную подвеску, а сам танк – трехместную башню, на которой была еще и наблюдательная башенка для командира, наконец-то освободившегося от функций наводчика для выполнения своих прямых обязанностей. Во всех отношениях новый танк был значительно совершеннее базовой «тридцатьчетверки», однако завершить его до начала войны так и не успели. Когда же война началась, все силы были брошены на выпуск уже отработанных машин, вот почему улучшенная версия «тридцатьчетверки» в это время так и не появилась.

Танк Т-34М (1941 г.) и его компоновка

Т-34/76 «Иф» образца 1940 г. с двумя боковыми люками в корпусе по типу британских танков «Кромвель». Передний броневой лист корпуса по типу британских танков «Кромвель» прикрывает переднюю кромку люков

Т-34/76 «ИФ» образца 1941 г. с двумя верхними люками на крыше корпуса, с обратным уклоном боковых броневых листов по типу танка ИС-3

Т-34/76 «ИФ» образца 1942 г. с двумя верхними люками на крыше корпуса и двумя люками на башне для экипажа из четырех человек

В марте 1943 г. конструкторским бюро (КБ), которым руководил в это время А. А. Морозов, был предложен вариант танка Т-34 с усиленной бронезащитой, получивший обозначение Т-43. С базовым танком у новой машины унифицировалось до 78,5 % деталей. Основное отличие было опять-таки в установке торсионной подвески и увеличении толщины брони до 75-мм на корпусе и до 90-мм на башне. Лобовой пулемет конструкторы решили убрать, что позволило вновь сократить экипаж до четырех человек, трое из которых размещались в башне. Масса танка значительно возросла, маневренность из-за этого понизилась, а вооружение не изменилось, из-за чего этот танк на вооружение и не приняли.

Также неудачей закончилась попытка КБ Ж. Я. Котина создать в 1942 г. «универсальный танк» КВ-13 – своего рода гибрид между Т-34 и КВ, причем «гибрид», сохранявший традиционный обратный излом передней лобовой бронеплиты и смотровой люк-пробку для механика-водителя. Экипаж машины за счет исключения пулеметчика, сидевшего рядом с водителем, сократили до трех человек, но вот в башне танка конструкторы, как и раньше, разместили всего двоих. Поэтому о каком-то там «прорыве» в создании танка принципиально нового типа в данном случае не может быть и речи.

Командир имеет командирскую башенку с пятью блоками наблюдения по периметру и еще одним люком вверху. Подбашенная коробка и сама башня литые, передняя лобовая бронеплита из катаной брони и без каких бы то ни было деталей, которые могли бы ее ослаблять. Вооружение танка – 76,2-мм танковое орудие с длиной ствола, увеличенной до 60 калибров.

Танк ИС-1 «ИФ» (возможный вариант танка ИС-1, созданного на базе опытного танка КВ-13) мог иметь экипаж из четырех человек, причем место механика-водителя расположено справа. Люк на корпусе слева служит для облегчения загрузки боеприпасов. Заряжающий располагается слева от орудия, поэтому ему удобно действовать правой рукой. Для выхода из танка у него имеется собственный башенный люк. Наводчик располагается справа, и у него тоже есть отдельный люк на крыше башни.

Танк ИС-1 «ИФ» (возможный вариант танка ИС-1, созданного на базе опытного танка КВ-13)

Отличным танком «ИФ» мог бы стать и Т-44/ 100, вооруженный мощным 100-мм орудием. Ходовую часть для этого потребовалось бы несколько усилить, погон башни увеличить в диаметре (для чего борта на нем было бы лучше всего спрямить, как на американском танке «Шерман») и сделать башню большего размера.

Тяжелый штурмовой танк ИС-2/152 «ИФ», предназначенный для прорыва оборонительных рубежей противника. Ходовая часть от танка ИС-2. Башня обтекаемых очертаний представляет собой «облагороженную» версию башни тяжелого танка КВ-2

С двигателем поперек корпуса это был бы уже совершенно новый Т-44/100, и никаких танков Т-54 нам еще долго бы потом не потребовалось. Во-вторых, тот же ИС-2 можно было бы выпускать сразу в двух вариантах. Один – вооруженный орудием Д-25Т, а вот другой – по образцу танка КВ-2 с традиционной 152-мм гаубицей для разрушения вражеских укреплений. Такие машины могли бы очень пригодиться при штурме Кенигсберга и Берлина, причем в большей степени, нежели САУ ИСУ-152, маневр огнем у которой был ограничен отсутствием вращающейся башни.

Наконец, самым прямо-таки невероятным танком «ИФ» периода воины является танк с неофициальным названием «Бегемот», созданный все в том же конструкторском бюро Ж. Я. Котина. Сообщение об этом танке было помещено в сети Интернет Брианом Фаулером в июне 1997 г. со ссылками на книги известных зарубежных авторов,[4]4
  Secret Soviet Armour of the Great Patriotic War. Steven J Zaloga; Arms and Armour Press, 1995; The Really Unknown War: A&K Presents «Our Century»; Narrator Burt Lancaster, Producer: Isaac Klcinerman; The Behemoths arc Burning. Martin Cadin; Pinnacle Books, 1995; KV–VI in Action, Dan Egan and Paul Lcray; Squadron/Signal Publications; Armor No. 41, 1996; Die Rus-sischen Gchcimnisseschwercr-panzcrkampfwagon. Walter J. Spielberger; Motobuch Vcrlag, 1996; Dreadful Din on the Eastern Front. Erich Maria Remarque Jr.; Podzun Vcrlag, 1951.


[Закрыть] так что, скорее всего, этой информации можно доверять, хотя в книгах, что издавались у нас, информация об этой машине отсутствует.

Танк этот имел ходовую часть трех стандартных танков КВ, соединенных в одно целое, и мощный дизельный двигатель. Вооружение состояло из трех линейно возвышенных башен от танков КВ, средняя из которых имела целых два 152-мм орудия, и еще одной башни от танка БТ-5. В качестве дополнительного вооружения на танке устанавливался огнемет и реактивная установка «Катюша».

Первый танк погиб, разломившись при переходе оврага, причем огнесмесь из лопнувших трубопроводов при этом разлилась, возник пожар, вслед за которым взорвались боеприпасы. Второй танк, конструкция которого была усилена, участвовал в боях, но как-то раз одна из башен произвела выстрел в другую, из-за чего в ней сдетонировал боекомплект.

Третий танк, прозванный немцами «сталинским оркестром» за его орудийно-ракетную разноголосицу, чтобы избежать случившейся катастрофы, получил специальные ограничители поворота башен. Маневренности у него не было никакой, однако Сталин на это внимания не обратил. Когда Котин решил все таки поинтересоваться у вождя, как такой танк будет поворачивать, тот вроде бы ему ответил, что как раз поворачивать-то ему и не придется, т. к. его задача – идти прямиком на Берлин!

Сверхтяжелый танк КВ-5 «Бегемот» (проект)

Тем не менее, до Берлина дойти ему было не суждено. Во время одного из боев командир, видимо, плохо разбираясь в боевых возможностях этой машины, отдал приказ ударить по врагу залпом, развернув все орудия на один борт, из-за чего от сильной отдачи танк опрокинулся в оказавшийся рядом овраг. Огнесмесь при этом опять разлилась, и объятый пламенем «Бегемот» вновь подорвался на своих собственных боеприпасах. Строить в четвертый раз его уже не решились, но все равно все непосредственные разработчики его попали в лагеря!

Глава 6
ДИАГНОЗ СОВРЕМЕННОГО ОТЕЧЕСТВЕННОГО ТАНКОСТРОЕНИЯ

Что касается количества танков в войсках, то, согласно тем же западным источникам, в 1987 г. Советский Союз их имел 53,3 тыс., в том числе 19,5 тыс. Т-54/55, 13,7 тыс. Т-62, 9,3 тыс. Т-64, 8,5 тыс. Т-72 и 2,3 тыс. Т-80. Остальные страны ОВД имели в 1987 г. 15 тыс. танков. Таким образом, общее число танков у стран ОВД в 1987 г. достигло 68,3 тыс., из которых в Европе было сосредоточено 52,2 тыс., то есть примерно вдвое больше, чем у Североатлантического союза (22,2 тыс.).

The Mililarv Balance. 1987–1988, pp. 35, 231.

…В последнее время на российских танках устанавливают комплекс активной защиты «Арена». Принцип ее действия такой: радиолокационные средства танка обнаруживают подлетающий боеприпас, и на его пути создается осколочный поток. Однако и здесь не все однозначно. Такая защита, в частности, неэффективна против БПС и боеприпасов, использующих принцип «ударного ядра» – осколочные поля хорошо разрушают лишь конструкции толщиной 1–3 мм.

…Танковые заводы и их КБ, демонстрируя «конкурентоспособность», на самом деле не имеют специалистов по многим компонентам защиты, вооружения, математического моделирования и т. д. Вялотекущей модернизации не видно конца. А значит, и действительно современного отечественного танка в ближайшей перспективе мы не увидим.

Михаил Растопшин. Броня крепка? Диагноз отечественного танкостроения: вялотекущая модернизация // Московский комсомолец. 13–20 сентября 2001. С. 6.

До сих пор все, о чем шла речь в этой книге, являлось плодом моих собственных размышлений. Но может возникнуть вопрос, а стоят ли они того, чтобы с ними знакомиться? Ведь одно дело – история БТТ и совсем другое – тактико-технические характеристики современных машин, их достоинства и недостатки. Тут следует прислушаться к мнению профессионалов, ну в крайнем случае, мнению человека с высшим техническим образованием. Как раз одним из таких специалистов является Михаил Растопшин, кандидат технических наук, вполне профессионально занимающийся проблемами современных российских танков.

И вот надо же было такому случиться, что как раз в тот самый момент, когда я писал эту книгу, в одном из сентябрьских номеров газеты «Московский комсомолец» за 2001 г. появилась его статья «Броня крепка?», содержание которой показалось мне настолько интересным, что я рискну привести ее здесь целиком.

«„Броня крепка, и танки наши быстры…“ – распевала десятилетиями наша страна, твердо уверенная, что три танкиста, три веселых друга надежно встанут на пути любого врага. А „стальные эскадроны“ между тем разваливались на глазах – вконец измученные перестройками и реформами, танкисты уходили из армии пачками.

Да и техника устаревала не по дням, а по часам. Некогда ведущая танковая держава за несколько лет превратилась в международный рынок подержанных бронемашин. Даже широко рекламируемые новинки отечественного танкостроения, вроде Т-90, как теперь выясняется, не выдерживают никакой критики.

По большому счету техническая политика отечественных танкостроителей серьезно не менялась с 1960-1980-х гг., когда были созданы танки Т-64, Т-72, Т-80. Они существенно разнились лишь конструкцией, но не своими характеристиками. Это порождало немало проблем в обеспечении войск горюче-смазочными материалами, запасными частями, инструментом, оборудованием и средствами обслуживания. Да и с экономической точки зрения содержание столь разнообразного парка боевых машин выглядело неоправданно расточительно.

Но вот появился на свет танк Т-90, в котором, по мнению некоторых экспертов, были использованы лучшие элементы старых машин. Правда, когда вновь встал вопрос о перспективном танке, конструкторы пошли накатанной дорожкой – „порадовали“ появлением целой серии во многом однотипных „тэшек“.

Сравнивая технические параметры танков Т-64, Т-72, Т-80, Т-90, Т-80У-М1, „Черный орел“, сразу обнаруживаешь закономерности так называемой вялотекущей модернизации. Как и 20–30 лет назад, создаются танки с классической компоновкой, неоправданно малой массой и габаритами, одинаковым вооружением и защитой. Ни о каком прорыве тут говорить не приходится.

Совсем недавно Т-90 воспринимался как наиболее современный танк. Но его „младший брат“ – Т-95 – фактически дискредитировал базовую машину. Даже не слишком крупным специалистам стало понятно, что некоторые характеристики, компоновка Т-95, а также отсутствие „задела“ по его защите и вооружению ориентированы не в будущее, а в прошлое.

Настораживает и рыночная цена наших танков – она не превышает 2 миллионов долларов. Для сравнения: цена американского „Абрамса“ в зависимости от комплектации колеблется от 4 до 7 миллионов. Немецкий „Леопард-2А6“ стоит не менее трех, а французский „Леклерк“ – 9-10 миллионов. Это говорит об одном: либо мы не умеем торговать, либо наши танки хуже зарубежных. То и другое, разумеется, плохо.

Жесткие транспортные ограничения привели к тому, что масса отечественных танков сегодня составляет порядка 45 тонн, а у зарубежных превысила 60.

Между тем известно, что около 50 процентов веса боевой машины – это ее броня, а разница между массами бронезащиты, например, американского танка М1А2 и российских танков составляет порядка 10 тонн. Понятно, что дополнительная броня не „размазывается“ по всей машине, а используется для усиления защиты в первую очередь ее лобовой части, так называемых фронтальных зон. Вот и получается, что параметры основного бронирования отечественных танков на 25–30 процентов ниже, чем у американцев и их коллег по НАТО.

Бронестойкость российских танков тоже свидетельствует не в нашу пользу. Так, например, 120-мм бронебойный подкалиберный снаряд (БПС) М-829, входящий в боекомплект американского танка MI А2, обеспечивает надежное поражение наших „тэшэк“ на дальности 2 километра.

С 1983 г. мы устанавливаем на танках динамическую защиту. Но она способна противостоять только старым кумулятивным боеприпасам и совершенно неэффективна при обстреле танков БПС. Почему? Дело в том, что взрывчатое вещество, используемое в динамической защите, не чувствительно к пулям, малокалиберным снарядам и осколкам, но детонирует от попадания кумулятивных боеприпасов. Есть проблемы и со встроенной защитой – она применяется на отечественных танках с 1985-го г.»

Принципиально новый российский танк Т-95

«Большой угрозой для российских „тэшэк“ стали зарубежные противотанковые ракеты с тандемными боевыми частями (Eryx, Javelin, Milan 2Т,НОТ2Ти др.) – они обеспечивают преодоление динамической защиты. Между тем зарубежные конструкторы разработали специальную ДЗ с двумя изолированными друг от друга рядами взрывчатого вещества. К сожалению, на наших танках такой защиты пока нет.

В последнее время на российских танках устанавливают комплекс активной защиты „Арена“. Принцип ее действия такой: радиолокационные средства танка обнаруживают подлетающий боеприпас, и на его пути создается осколочный поток. Однако и здесь не вес однозначно. Такая защита, в частности, неэффективна против БПС и боеприпасов, использующих принцип „ударного ядра“ – осколочные поля хорошо разрушают лишь конструкции толщиной 1–3 мм.

Традиционно главным боевым свойством отечественных танков считается их огневая мощь. Оснащение машин комплексом вооружения, обеспечивающим стрельбу противотанковыми ракетами через ствол пушки, было лишь попыткой увеличить эффективность танкового вооружения. Первые ракетные комплексы „Кобра“ и „Рефлекс“ имели ракеты с одним кумулятивным зарядом и могли поражать лишь старые танки без динамической защиты, например, М48, М60, „Леопард-1“. Модернизация этих ракет не дала ощутимого результата, т. к. в любом случае новые западные танки ими „в лоб“ не прошибешь, а ожидать, что те обязательно подставятся бортом, не приходится.

Наконец, отработка отечественных противотанковых ракет велась с помощью „аналога“ зарубежного блока динамической защиты длиной 250 мм. А реально используемые на Западе элементы динамической защиты почти в два раза длиннее.

В боекомплект наших танков помимо ПТУР входят 125-мм бронсбойно-подкалиберные, кумулятивные и осколочно-фугасные снаряды. Но в соперничестве с броней все тех же танков М1А2 или „Леопард-2А5“ они малоэффективны: поражение гарантировано лишь при стрельбе в борт. Кумулятивные снаряды вообще не преодолевают динамическую защиту, имеют низкую бронепробиваемость и значительное рассеивание при стрельбе.

О низкой эффективности огня танковых пушек по наземным целям давно сказано. По различным оценкам, вероятность поражения расчета ПТУР осколочно-фугасным снарядом с ударным взрывателем составляет 0,15-0,25. Значит, когда на поле боя противник использует ручные противотанковые гранат ометы, ПТУР и другие средства, шансы танка на выживание ничтожны.

Словом, как ни крути, но анализ характеристики наших танков говорит не в их пользу. Возникает традиционный российский вопрос – что делать?

Попробуем, как говорится, танцевать от печки. Имеющиеся компьютерные методы моделирования еще на стадии выбора компоновочной схемы танка позволяют определить его достоинства и недостатки. К примеру, компьютерный „обстрел“ двух вариантов танков помогает выработать наиболее оптимальные направления его защиты.

В первом варианте танк не имеет башни, а лишь вынесенную танковую пушку, заряжаемую с помощью автомата. Фронтальная часть корпуса оснащена как динамической, так и бронезащитой. За ними – секционные топливные баки системы защиты. Далее расположена двигательная установка, за которой помещается экипаж из двух человек. Здесь же установлен автомат стрельбы. Затем следует боезапас и автомат заряжания. Командир обнаруживает цели и передает данные в автомат стрельбы – с его помощью и поражает цели. Второй член экипажа выполняет одновременно функции водителя и связиста. Отдельные задачи по управлению боевой машиной и стрельбе решают оба танкиста.

Во втором варианте рассматривался танк, у которого вместо пушки размещалась пусковая установка управляемых ракет. Перед стрельбой ПУ через специальный люк автоматически выдвигалась в кормовой части танка.

Такая компоновочная схема позволяет использовать массу, приходящуюся на башню и танковую пушку, для проведения мероприятий по защите крыши танка и повысить точность стрельбы за счет управляемых ракет. Предварительные оценки свидетельствуют, что безбашенные компоновочные схемы повышают выживаемость танка на 25–30 процентов.

…В недалеком прошлом руководители „оборонки“ явно проигрывали в противоборстве с главными танковыми конструкторами, которые любыми путями проталкивали в производство свою продукцию. Вот и шли в войска три до предела разу инфицированные боевые машины – Т-64, Т-72, Т-80. Нечто подобное наблюдается и сейчас. Танковые заводы и их КБ, демонстрируя „конкурентоспособность“, на самом деле не имеют специалистов по многим компонентам защиты, вооружения, математического моделирования и т. д. Вялотекущей модернизации не видно конца. А значит, и действительно современного отечественного танка в ближайшей перспективе мы не увидим».[5]5
  Михаил Растопшин. Броня крепка? Диагноз отечественного танкостроения: вялотекущая модернизация // Московский комсомолец. 13–20 сентября 2001. С. 6.


[Закрыть]

Выходит, что точку зрения историка полностью подтверждает инженер. Более того, он прямо говорит о «единоборстве» наших главных танковых конструкторов с руководителями отечественного оборонного ведомства, санкций которых они весьма умело добивались еще в преддверии Второй мировой войны. Ну вот, скажем, женился Ж. Я. Котин на приемной дочери маршала Ворошилова и тут же поспешил обрадовать тестя тяжелым танком, названным в его честь. Мелочь, конечно, но мелочь показательная. А скольких таких «мелочей» мы еще и сегодня не знаем? Между тем, за каждой из них человеческие жизни и деньги, причем деньги очень большие, да к тому же еще и из нашего не слишком-то богатого кармана!

Однако мало того, что те же самые американцы куда более рачительно подходят к проблеме создания своих машин, они еще и значительно меньше нас выпускали их в прошлом, даже в эпоху «холодной войны», о чем говорит следующая таблица, из которой следует, что в 1966–1975 гг. СССР произвел танков чуть ли не в десять раз больше, чем это сделали США.[6]6
  Armour. March-April 1981, pp. 44, 45.


[Закрыть]

Производство танков в СССР и США в 1966–1975 гг.

Правда, позднее в США отношение к танкам было заметным образом изменено, их стали и больше выпускать, а сами американские танки были доведены до совершенства. Однако втягиваться в дорогостоящую программу ликвидации этой танковой ассиметрии путем наращивания выпуска танков США так все-таки и не пожелали. Не сделали они этого и в середине 1980-х гг., когда СССР еще не был «развален» и обладал, по зарубежным оценкам, танковым парком на уровне 100 тыс. машин, в том числе имел свыше 50 тыс. Т-54/55, 20 тыс. Т-62, не менее 9,3 тыс. Т-64, 8,5 тыс. Т-72 (по Т-64 и Т-72 западные оценки приводят только общее количество танков в советских войсках без учета поставок этих танков другим странам ОВД и на экспорт) и 7 тыс. танков Т-80.

Что касается количества танков в войсках, то, согласно тем же западным источникам, в 1987 г. Советский Союз их имел 53,3 тыс., в том числе 19,5 тыс. Т-54/55, 13,7 тыс. Т-62, 9,3 тыс. Т-64, 8,5 тыс. Т-72 и 2,3 тыс. Т-80. Остальные страны ОВД имели в 1987 г. 15 тыс. танков. Таким образом, общее число танков у стран ОВД в 1987 г. достигло 68,3 тыс., из которых в Европе было сосредоточено 52,2 тыс., то есть примерно вдвое больше, чем у Севсроатлантичес-кого союза (22,2 тыс.).[7]7
  The Mililarv Balance. 1987–1988, pp. 35, 231.


[Закрыть]

Нельзя не отметить, что тяга к количественным параметрам была характерной и в отношении других видов вооружений. Например, мы вплоть до последних лет гнали «химический вал», стоивший колоссальных расходов и отвлекавший большие производственные мощности. Зато теперь, чтобы уничтожить химические арсеналы, нам вновь нужны деньги и заводы, и эта проблема пока еще чрезвычайно далека от своего завершения.

Впрочем, одно дело – инженеры, и совсем другое, дело военные, взгляды которых по многим вопросам военной техники подчас могут различаться весьма сильно…