Текст книги "12 тверских математиков"

Автор книги: Вячеслав Воробьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

В 1960 году Н.М. Афанасьев с большой группой конструкторов ЦКБ-14 был переведён в Центральное конструкторско-исследовательское бюро спортивного и охотничьего оружия, базировавшееся в городе Туле. Под этим именем работает один из старейших научно-исследовательских институтов и конструкторских бюро, занимающихся развитием стрелкового оружия России. В настоящий момент является филиалом Тульского конструкторского бюро приборостроения. Основное направление работы – изучение перспективных направлений развития стрелково-пушечного вооружения: автоматических пушек, пулемётов, автоматов, снайперских винтовок, пистолетов, гранатомётов, станков, установок и боеприпасов к ним. Образцы вооружения, разработанные в ЦКИБ СОО, до принятия на вооружение носили индекс ТКБ (Тульское конструкторское бюро). Другой, не менее известный, вид деятельности ЦКИБ СОО – разработка и единичное изготовление спортивного оружия для всех видов спорта, с ним связанного, и охотничьего оружия высокого разбора под маркой МЦ, т.е. модель ЦКИБ СОО. В разные годы здесь работали такие выдающиеся конструкторы, как Н.Ф. Макаров и И.Я. Стечкин.

В Центральном конструкторско-исследовательском бюро спортивного и охотничьего оружия Николай Михайлович Афанасьев занимал должности начальника и главного конструктора отдела, ведущего конструктора. Он разработал конструкции ряда новых опытных образцов стрелкового оружия с оригинальными решениями. Творчество конструктора-оружейника – это постоянная конкурентная борьба, в которой трудно победить. Долгое время Николай Михайлович работал над созданием самого массового вида стрелкового оружия – автомата. Причём эта его конструкторская деятельность проходила в рамках жесткого соперничества с другими конструкторами и коллективами, когда от Афанасьева требовалось не только выдавать новые прогрессивные идеи, но и предугадать действия конкурентов.

В начале 1980-х годов ничем не примечательная река в Хакасии дала своё название конкурсу, в рамках которого проводилась разработка нового высокоэффективного автомата. Сегодня название «Абакан» будоражит весь оружейный мир. В 1974 году с принятием на вооружение Советской Армии 5,45-мм автомата АК-74 завершился определённый этап в развитии стрелкового оружия. Основным достижением стала разработка достаточно мощного и лёгкого малоимпульсного патрона. Сам автомат АК-74, несмотря на множество положительных качеств, не избавился от основного недостатка своего «дедушки» АК – низкой кучности стрельбы очередями, – отмеченного ещё в 1947 году. Тактика современного боя диктовала свои условия. Высокоманевренные действия мобильных боевых подразделений требовали ведения достаточно эффективного автоматического огня в основном из неустойчивых положений: стоя с короткой остановки, с колена, лёжа с руки. Поэтому решением Комиссии Президиума Совета Министров СССР по военно-промышленным вопросам от 27 августа 1981 года была начата опытно-конструкторская разработка «Абакан» с основным целевым назначением – разработка нового автомата, превосходящего штатный по боевой эффективности в 1,5—2,0 раза. За выполнение работы взялись конструкторы ЦКИБ СОО (Тула), Ковровского механического и Ижевского машиностроительного заводов под общим научно-методическим руководством Центрального научно-исследовательского института точного машиностроения. Три года ушло на отработку концепции нового оружия, техническое проектирование, изготовление опытных образцов и заводские испытания. Образец ТКБ-0136 конструкции Н.М. Афанасьева имел свои преимущества: темп стрельбы – до 2000 выстр./мин., за счёт надульного устройства – превышение кучности стрельбы вдвое по сравнению со стоящим на вооружении автоматом Калашникова, наименьший среди всех восьми конкурсных моделей вес. Но в результате лучшим признали автомат «Абакан» конструкции ижевчанина Г.И. Никонова.

В начале 1970-х годов выявилась потребность армейских и милицейских спецподразделений в малогабаритном скорострельном оружии под пистолетный патрон – в пистолетах-пулемётах. К разработке пистолетов-пулемётов подключились параллельно многие конструкторы, но успех сопутствовал лишь двоим – туляку Н.М. Афанасьеву и ижевчанину Е.Ф. Драгунову, конструктору знаменитой снайперской винтовки СВД, и поныне находящейся на вооружении в Российской армии. Тульский пистолет-пулемёт, известный ещё как «Букет», был разработан под руководством Н.М. Афанасьева в 1971—1974 годах. Он прошёл полигонные испытания, но на вооружение не был принят из-за малой дальности эффективной стрельбы – 75 м.

Однако в начале 1990-х годов этим пистолетом-пулемётом Афанасьева, получившим к тому времени индекс и шифр ОЦ-02 «Кипарис», заинтересовались правоохранительные органы, и с 1992 года началось его серийное производство. Николай Михайлович никогда не называл себя единственным автором «Кипариса»; вместе с ним над конструкцией этого оружия работали Валерий Панфилов, Дмитрий Плешков, Николай Трухачёв. Им, своим ближайшим помощникам и ученикам, передавал Николай Михайлович личный опыт и мастерство оружейника. В первую очередь, конструкторы стремились сделать это оружие безотказным, технологичным и всегда готовым к применению, что проистекает из самих целей и особенностей его назначения. ОЦ-02, в конечном счёте, таким и вышел: он надёжно работает в самых разных климатических условиях, штампо-сварная конструкция не требует сложного и дорогостоящего оборудования. Пистолет-пулемёт снабжен прибором бесшумной беспламенной стрельбы, снижающим звук при выстреле до хлопка, и лазерным целеуказателем, убыстряющим прицеливание. Надёжность и эффективность «Кипариса» подтверждается тем, что в настоящее время он состоит на вооружении Министерства внутренних дел, Федеральной службы охраны, Министерства юстиции, Таможенного комитета России; о его великолепных боевых качествах, высокой кучности, точности одиночного и автоматического огня поступают благодарные отзывы профессионалов из различных регионов страны. На дистанции 25 м при одиночной стрельбе из «Кипариса» тремя сериями по 20 выстрелов все пули укладываются в круг радиусом 10 см, лучшая половина попаданий находится в пределах 4 см. Стрельба очередями (3—4 выстрела) даёт результаты 22,5 и 9 см соответственно.

14 ноября 2006 года Н.М. Афанасьев отметил своё 90-летие. Поздравить юбиляра собрались в Центральном конструкторско-исследовательском бюро спортивного и охотничьего оружия его коллеги и друзья. Руководители отрасли по праву назвали его «величайшим конструктором стрелкового и пушечного оружия», подчеркнув, что авиационная пушка АМ-23 конструкции Афанасьева и Макарова была самым массовым оружием этого класса, выпускавшимся на оборонных предприятиях страны большими партиями в течение 20 лет. «Без преувеличения можно сказать, что сегодня большой праздник у всего оборонно-промышленного комплекса нашей страны», – отметил в своём приветствии Н.М. Афанасьеву губернатор Тульской области В.Д. Дудка. Глава города Тулы В.С. Могильников, вручая юбиляру приветственный адрес, цветы и подарок, отметил, что Николай Михайлович Афанасьев является нашей национальнойгордостью и славой. «Все мы должны учиться у вас работать с максимальной отдачей на пользу нашего народа, нашей Родины!» сказал Владимир Сергеевич. Много тёплых, искренних слов в адрес Н.М. Афанасьева высказал его давний коллега заместитель генерального конструктора и начальника Государственного унитарного предприятия «Конструкторское бюро приборостроения» В.П. Грязев. Он передал поздравления от многочисленных соратников и учеников Николая Михайловича. Юбиляру вручили приветственные адреса и подарки представители Главного ракетно-артиллерийского управления Министерства обороны России, завода «Штамп», Государственного научно-производственного предприятия «Сплав», Управления МВД Тульской области, Тульского музея оружия, Федеральной службы охраны России и, конечно, Центрального конструкторско-исследовательского бюро спортивного и охотничьего оружия. Технический директор акционерной компании «Туламашзавод» А.Н. Бессонов поздравил Николая Михайловича с юбилеем и, вручая приветственный адрес и подарок, отметил; «Машзавод» стал одним из тех предприятий, с которым у Афанасьева на долгие годы сложились добрые партнерские отношения.

В техническом кабинете предприятия в Туле хранится почти 30 образцов стрелково-пушечного вооружения, созданных Н.М. Афанасьевым, а часть изделий ранее уже была передана в Тульский государственный музей оружия.

Плодотворная конструкторская деятельность Николая Михайловича Афанасьева отмечена присвоением ему почётных званий Героя Социалистического Труда, лауреата Государственной премии СССР, заслуженного изобретателя России, дважды лауреата премии имени С.И. Мосина. Он награждён двумя орденами Ленина, орденами Октябрьской революции, Отечественной войны 2-й степени и многими медалями.

Николай Михайлович Афанасьев, один из виднейших конструкторов стрелкового вооружения XX века, скончался в Туле 13 марта 2009 года на 93-м году жизни.

В.М. Воробьёв. ЕВГЕНИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ ЗОЛОТОВ

Евгений Васильевич Золотов был и остался единственным жившим и работавшим в Твери действительным членом Академии наук СССР.

Основные научные направления его деятельности: математическое моделирование больших систем на ЭВМ, прикладные вопросы теории случайных процессов и др.

Выдающийся математик родился в Туле 30 мая 1922 года, а скоропостижно скончался в Москве, где находился в командировке, 26 июля 1990 года – на седьмой день после того, как наш город вновь стал Тверью.

Евгений Васильевич учился в 1939—1942 годах на механико-математическом факультете Московского государственного университета, защищал Москву с оружием в руках осенью 41-го в составе истребительного батальона из студентов мехмата, брошенных на передовую против элитного полка фашистов в самые тяжёлые дни, когда решалась судьба столицы. Чудом остался жив в числе немногих уцелевших в этих боях друзей по факультету.

Вскоре Е.В. Золотов был отозван с фронта и направлен на учёбу в Артиллерийскую академию им. Ф.Э. Дзержинского. Евгений Васильевич окончил её в 1944 году и служил в армии на офицерских должностях, внедряя в войска новую технику. После войны участвовал в разработке новых систем специального назначения, будучи научным сотрудником базировавшегося в Евпатории Института стрельбы зенитных орудий Артиллерийской академии.

Затем институт перепрофилировали, назвали его НИИ-2 Министерства обороны СССР и перевели в Калинин (Тверь). Евгений Васильевич работал с 1957 года в этом засекреченном институте начальником отдела, а в 1962—1969 годах – заместителем начальника управления.

В 1969 году он демобилизовался в звании инженера-полковника и стал профессором кафедры автоматики, телемеханики и электроники расположенного по соседству Калининского государственного политехнического института, а в 1970—1975 годах стал организатором и заведующим кафедрой автоматизации производственных процессов этого вуза. В этот период деятельности он сконцентрировал своё внимание на проблемах системных исследований для промышленности, здравоохранения и образования. Е.В. Золотовым была создана известная научная школа по системным исследованиям.

С 1970 года Е.В. Золотов – член-корреспондент Академии наук СССР в системе Дальневосточного научного центра АН, а в 1987 году он был избран в действительные члены АН СССР. На работу в Дальневосточный научный центр он был приглашён для создания и развития в регионе научных институтов физико-математического и технического профиля. Эту непростую задачу он выполнил с присущими ему системностью, размахом и эффективностью.

В 1970—1980-е годы Евгений Васильевич являлся членом, а затем заместителем председателя Президиума Дальневосточного научного центра Академии наук СССР, председателем Совета по физико-математическим и техническим наукам ДВНЦ АН.

В 1981—1990 годах, т.е. до самой кончины, Евгений Васильевич – организатор и директор Вычислительного центра Дальневосточного научного центра Академии наук СССР. К образованию его 1 июля 1981 года на базе математических подразделений Хабаровского КНИИ ДВНЦ АН СССР как нового самостоятельного научно-исследовательского института привели необходимость развития вычислительной математики, современных средств вычислительной техники и передачи данных. В недрах Вычислительного центра ещё при жизни Е.В. Золотова созрели и обрели самостоятельность ряд новых институтов и научных подразделений нынешнего Дальневосточного отделения Российской академии наук. Так, в 1988 году на базе Владивостокского отдела Вычислительного центра был организован Институт прикладной математики в г. Владивостоке, а в 1989 году – Хабаровское отделение Института прикладной математики, основу которого также составили сотрудники Вычислительного центра. Кроме того, в 1990 году на базе отдела Вычислительного центра в Комсомольске-на-Амуре был образован Институт машиноведения и металлургии Дальневосточного отделения Российской академии наук. В Хабаровске на пересечении улиц Дикопольцева и Ким-Ю-Чена стоит трёхэтажное здание. На его фасаде установлена мемориальная доска академику Евгению Васильевичу Золотову, организатору и первому директору Вычислительного центра Дальневосточного отделения Российской Академии наук.

В Хабаровске и Владивостоке Е.В. Золотов создал пять академических лабораторий математического профиля, привлёк перспективных учёных к руководству ими. Основу научного коллектива составили молодые выпускники дальневосточных и сибирских вузов, которые под руководством известных учёных из Москвы, Киева, Ленинграда, Новосибирска – Н.В. Кузнецова, И.П. Кузнецова, А.И. Кондратьева, О.И. Берёзкина, В.Д. Степанова и других – успешно развивали исследования по важнейшим теоретическим направлениям, не забывая о прикладных разработках.

Из молодых сотрудников института и учеников Е.В. Золотова, многие стали докторами и кандидатами наук. А нынешний директор Вычислительного центра ДВО РАН Сергей Иванович Смагин и заведующий отделом Владимир Дмитриевич Степанов избраны членами-корреспондентами Российской академии наук.

Е.В. Золотову во многом обязаны своим становлением Дальневосточные математические школы-семинары для молодых учёных. Эти школы не только сыграли важную роль в становлении вычислительного центра, но и стали катализатором развития математических исследований во всём Дальневосточном регионе. На этих школах молодые учёные Дальнего Востока получали уникальную возможность общения в неформальной обстановке с ведущими учёными нашей страны.

Евгений Васильевич активно занимался разработкой методов планирования и управления, осуществлял научное руководство по решению задач системного анализа, работал над проблемами диагностики в медицине, участвовал в работах по применению аэродирижаблей в дальневосточном транспорте.

Он был главным конструктором дальневосточной сети вычислительных центров СССР. В начале 1990-х годов Академсеть создавалась как вычислительная сеть многоцелевого назначения. Был сформирован опытный участок Владивосток—Хабаровск—Новосибирск; первую очередь рабочей зоны сети представили четыре института ДВО АН СССР, расположенные в Хабаровске, Владивостоке, Благовещенске и Магадане. Преждевременная смерть большого энтузиаста этого проекта, заместителя директора Вычислительного центра ДВО АН СССР В.В. Дробницы, помощника Е.В. Золотова, и прекращение финансирования не дали возможности закончить данный проект.

Самым оригинальным увлечением Евгения Васильевича была китайская медицина. Еще в Калинине в 1970-е годы, когда он был профессором политехнического института, у него имелись ассистенты, с которыми Е.В. Золотов занимался изучением древних методов исцеления. В Хабаровске же подобрался и вовсе уникальный коллектив исследователей в области медицины Востока: врачи, биофизики, системные аналитики, программисты. С 1986 года после организации им лаборатории медицинской информатики (её возглавил кандидат медицинских наук, почётный профессор Академии традиционной китайской медицины В.А. Ионичевский) учёные Вычислительного центра проводили исследования социокультурных, медико-экологических и историко-географических процессов на Дальнем Востоке. Оригинальные результаты были получены при исследовании феномена культуры Древнего Китая – метода чжэнь цзю (т.е акупунктуры, или иглоукалывания. – Авт.-сост.).

В 1988—1990 годах Евгений Васильевич Золотов был президентом Дальневосточного отделения Общества психологов СССР, а в 1990 году стал председателем Межведомственной комиссии Академии наук СССР и Академии медицинских наук СССР по применению вычислительной техники и информатики в медицинских исследованиях. Е.В. Золотов награжден орденом Дружбы народов и многими медалями.

С именем академика Е.В. Золотова, как подчёркивают его коллеги по Академии наук, связаны крупные достижения в области создания теории эффективности, анализа и синтеза специальных сложных систем. Его многочисленные теоретические работы способствовали развитию многих современных направлений информатики, вычислительной и прикладной математики, системных исследований и автоматизированных систем. Результаты этих исследований стали классическими и получили широкое признание в России и за рубежом. Многочисленные ученики и последователи Евгения Васильевича продолжают начатые по его инициативе работы в удивительно широком диапазоне: от фундаментальных математических исследований до широкого спектра прикладных работ.

Широта кругозора, индивидуальный, неповторимый тип мышления, житейская мудрость в сочетании с бескомпромиссной позицией по защите интересов математической науки – вот лишь лёгкие штрихи к его портрету.

В своё время Евгений Васильевич, в соответствии со своим богатырским телосложением, носил прозвище «мегатонна». Вот что пишет об этом в своей книге «На испытаниях» известный прозаик, автор многих произведений об известных учёных Ирина Грекова: «"Мегатонна” феноменален, огромного роста детина с пудовыми плечами, он весь выпирает из одежды какими-то шишками. Когда он сидит за письменным столом, упираясь в столешницу коленками, кажется, что это не стол вовсе, а какой-то загон в зоопарке, для буйвола, что ли. Он и в науке силён, как буйвол».

Но и эти силы однажды неожиданно для всех закончились, и жизнь выдающегося учёного оборвалась на очередном подъёме. Боль от этой утраты не улеглась и сейчас.

Нам ещё предстоит открывать заново этого великого человека, открывать во многих его ипостасях. Например, мало кому известно, что большая часть сохранившихся магнитофонных записей опального классика авторской песни Александра Галича, которому власти и спецслужбы запретили выступать публично, а затем вышвырнули из страны, сделана в калининской квартире засекреченного академика Евгения Золотова. Эти два неординарных человека были дружны. Галич обожал Евгения Васильевича как учёного и личность и не раз соглашался петь до утра, а Золотов, научивший в своё время наши ракеты попадать точно в цель, не промахнулся и здесь: эти записи уникальны по полноте и качеству и стали ныне достоянием ценителей творчества Александра Галича по всему белу свету.

М. Я. Майстровский (Вече Твери. 1992. 28 апреля)

«Николай Никитович Федотенков, доктор технических наук и генерал, пытается втолковать мне высшую математику баллистики.

– А приоритет в разработке теории и в экспериментальных исследованиях принадлежит Золотову, – завершает он.

– Ты скажи проще, – дружески кладя ему руку на плечо, говорит второй мой собеседник, Анатолий Сергеевич Попович, – Золотов научил зенитные управляемые ракеты уверенно попадать в воздушную цель. И задачка эта была не проще, чем придумать саму ракету.

Слушаю их и с трудом собираю воедино всё, что уже знаю об академике Золотове. Новые разработки в кибернетике, в оптимизации процессов производства, в автоматизации системы управления, вошедшие, благодаря ему, в теорию и практику отечественной науки. Научные институты, центры и лаборатории, которые он ставил на ноги. Теперь вот ещё баллистика...

Фундаментальные исследования в организации противовоздушной обороны – это, так сказать, «ранний» Золотов. О «позднем» мне рассказывали его ученики, шагнувшие в науку с основанной им кафедры АСУ Тверского политехнического института.

Связь с Москвой то и дело прерывалась, и вице-президенту Академии энерго-информативных наук Злаказову приходилось дважды и трижды надиктовывать мне одно и то же.

– Этот человек был безграничен! – почти кричал он в трубку. – Не просто крупный учёный-провидец. По ряду научных направлений он на десятилетие опередил соотечественников. Его надо ставить в один ряд с крупнейшими математиками мира. Это точно! И вклад его в медицину тоже уникален.

...Математическое моделирование деятельности человеческого организма – это, пожалуй, самый неожиданный «выброс» вулканического таланта Евгения Васильевича Золотова. На улице Будённого я нашёл созданную им в своё время межвузовскую лабораторию и в её лабиринтах – кабинет директора фирмы «Медэп» А.А. Малина, одного из его «птенцов».

Пришёл неудачно. Член-корреспондент той же, до недавних пор засекреченной академии Алексей Алексеевич Малин вылетал в Штаты на симпозиум, и внизу его уже ждала машина. Пока он заканчивал разговоры с сотрудниками, я разглядывал дипломы и фотографии на стенах. На одном снимке (с орбиты) улыбающиеся космонавты показывали какой-то прибор.

– Тот самый, – взглянув на снимок, сказал Малин, – я вам рассказывал.

В конце 60-х годов, уже возглавляя кафедру АСУ, Золотов, увлёкшись рефлексотерапией, «пробил» лабораторию для исследования электрических характеристик человеческого организма. На основе точечной акупунктуры ему удалось разработать со своими учениками систему приборов для экспресс-диагностики.

– До него в отечественной науке и практике ничего подобного не было, – рассказывал Малин, – и официальная медицина обвинила нас чуть ли не в колдовстве. Тем не менее, благодаря нашему «верховному жрецу», опытный образец удалось передать космонавтам, и точечный электростимулятор так понравился, что, вопреки инструкции, они прихватили его с собой на землю. Что сыграло едва ли не решающую роль в судьбе нашей лаборатории.

Теперь у фирмы «Медэп» (бывшей лаборатории) обширные зарубежные связи, большая программа и свой лечебно-диагностический центр.

– Алексей Алексеевич, – спросил я Малина, – объясните, с какой стати математик Золотов ринулся в медицину?

– У нас мало времени, и я скажу коротко, – повернувшись к большому хорошему портрету Золотова, сказал Малин. – Евгений Васильевич был человеком широкой натуры и больших страстей. И переживал разные увлечения. Уверовав в традиционную восточную медицину, занялся переводами. Вытащил из её истории всё. Потом сказал: то, что делает Джуна, с помощью наших приборов будет делать любая медсестра. Сегодня мы близки к этому. А как мы работали! Тема неплановая, и над схемами мы ломали головы по ночам. Скажет мне: «Лёша, тащи хлеба и колбасы, остаёмся». На монтажных столах и засыпали.

В жизни Золотова было три этапа: сибирский (последний), тверской – самый продолжительный, и евпаторийский – самый ранний.

Там, в Евпатории, нежась после военного лихолетья под южным солнцем, будущие доктора наук чертили на песочке символы своих первых прозрений.

– Мы были молодыми лейтенантами и, как полагается молодости, жили весело и бесшабашно, – рассказывал Николай Никитович Федотенков. – Золотов уже тогда выделялся. В засекреченной нашей конторе, переросшей потом в НИИ-2, он был всегда первым – первым кандидатом наук, первым профессором, позже стал единственным среди нас академиком. Отличался смелым, независимым умом. Мог самому маршалу сказать: это неперспективная тема. И отвергал её.

Рассказывают, что, обладая поистине компьютерным аналитическим мышлением, широчайшей научной эрудицией и редкой интуицией, Золотов с одного взгляда мог отличить стоящую идею от пустышки.

В политехническом институте, занимаясь проблемами системных исследований, он рецензировал многие научные работы. И, бывало, пробежав глазами несколько формул и перелистав рукопись, тут же отбрасывал её в сторону: «Здесь ничего нового нет. Бред сивой кобылы». Всё, к теме можно было не возвращаться.

Приходил на учёный совет, впивался глазами в какого-то заикающегося от волнения паренька и тащил его к себе за рукав: «Завтра же приходи ко мне на кафедру».

Если ректор или партком, являя свою власть, заваливали нужную тему, Золотов отправлялся в министерство, в ЦК, шёл там напролом и выходил победителем.

Вспоминает ещё один его ученик, Герман Иванович Лукьянов:

– Будучи непререкаемым авторитетом в научном мире, он ни в коей мере не был высокомерным человеком. Ничего от корифея или вельможи. К молодым учёным и толковым студентам относился отечески. Но бездарность в науку не пускал. От него вышло более 20 профессоров, вместе с тем, видя, что человек не тянет, Золотов говорил ему необидно: «Слушай, ты хороший лектор, этим делом впредь и занимайся. Договорились?»

...Домашний архив Золотова оказался неожиданно бедным.

– И дела его, и мысли, и увлечения, – всё это было вне дома, – рассказывает супруга Варвара Дмитриевна Гоголь. – В молодости пробовала воевать, потом отступилась: повернуть его не удавалось никому. Для домашнего быта он не был приспособлен. А с детьми общался так: возьмёт маленькую Ольгу под мышку, в другую руку коробку шахмат и пошёл искать партнёра. Посадит её рядом – смотри. Если собиралась компания, мог шутить, хохотать, произносить тосты, а потом тихо исчезал: какая-то мысль пришла. Вот пошлости, банальных пересудов не выносил. Приехал как-то близкий родственник, потом жалуется: я ему и про то, и про это, и свежий анекдот, а он за час три раза сказал «да» и два раза «нет».

...Рассматриваю блокноты, бумаги, удостоверения и нахожу охотничий билет.

– Да это друзья заставили купить ружьё, – улыбается Варвара Дмитриевна. – Чтоб хоть как-то отдыхал. Ну, загорелся: поеду на охоту. Взяли они лицензию на кабана, поехали. Там на него нашло озарение, и он, забыв про охоту, стал чертить свои иероглифы на берёзе. А кабан промчался рядом и втоптал его ружьё в снег. Ну, охотники, несмотря на учёность, высказали ему и постановили, что будет он у них только почётным членом.

– А это что? – спрашиваю я, вникая в какой-то договор о постройке катера «...для ближнего и дальнего туризма».

– Ох, – вздыхает Варвара Дмитриевна, – с этой лодкой он и вовсе об отдыхе забыл. Спал по два-три часа, чтоб не воровать время, отведённое на основную работу.

Золотов вовсе не намеревался заниматься водным туризмом. Просто увлекли требующие математических обоснований проблемы: использование нового материала (стеклоткани), расчёт подводных крыльев, изыскания принципов движения в водной среде под воздействием электромагнитных полей.

Возглавив в НИИ-2 любительское КБ, они вместе с капитаном первого ранга Поповичем и группой энтузиастов собственноручно построили необычное судно, промчавшееся в День Военно-морского флота по Волге со скоростью курьерского поезда. «За чудо-катером, – писала тогда «Калининская правда», – из крутых бурунов и веера брызг возникла летящая Афродита, виртуозно управляющая водными лыжами».

«Афродита» – это была уже подросшая Ольга, любимица Золотова. Сделав своё дело, исчерпав тему, Золотов с лёгким сердцем передал проект другим.

– Математика – ключ ко всем прочим наукам, – говорил он студентам. И, увлекаясь самыми разными делами, доказывал это неоднократно.

У него была феноменальная память, без всяких усилий выстраивавшая в логические системы самую разнообразную информацию. Потом, к случаю, он мог, удивляя знатоков, интересно рассказать о московских храмах, о конфуцианстве или гончарном промысле.

Однажды, побывав в доме академика Пугачёва, он заинтересовался сиамскими кошками (у супруги уважаемого академика их была стая). А в следующий раз прочитал целую лекцию об инстинктах и повадках этой интересной популяции.

– Евгений Васильевич! – воскликнул потрясённый Пугачёв. – Всем известно, в автоматизированных системах вы бог.

Но при чём здесь сиамские кошки?!

Последние годы Золотов в основном занимался Дальним Востоком, создавая Вычислительный центр и математическую школу при госуниверситете в Хабаровске. Огромный край затянул его своей необжитостью. И Золотов погружается в новую проблематику: в проектирование полиэнергетических станций, производство пищевого животного белка, создание экологической аппаратуры, в разработку новой технологии строительства. Отдавал себя этим делам целиком со всей щедростью своего большого сердца.

...По разным делам часто бывал в Москве. В последний приезд позвонил домой, в Тверь (за семь дней до этого городу вернули историческое название. – Авт.-сост.), из гостиницы:

– Варя, это я, здравствуй. Завтра буду. Нет, встречать меня не надо, лучше нажарь грибков. Побольше, с картошечкой.

...А через два часа его не стало.

Медицинская экспертиза засвидетельствовала кардиологический шок. Случилось это в позапрошлом году.

Сегодня Евгению Васильевичу Золотову было бы 70. О таких, как он, говорят: оставил яркий след в науке. В общем, так оно и есть: имя в БСЭ, научные труды, признание Международной академии фронтальных проблем (она носит имя академика Е.В. Золотова. – Авт.-сост.). Но есть ещё добрая память. И больше вспоминают даже не маститого учёного, а, прежде всего, человека – обаятельного, яркого, талантливого, который и теперь ещё для бывших однокашников – «евпаторийских докторов» – остаётся просто Женькой».