Текст книги "Перелом: Рассвет"

Автор книги: Вячеслав Львович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

"Чёрт знает что. Тут только с вопросником возится несколько лет, настолько сложен – тестировать, проверять". Приступив к работе, обнаружил прелесть аппаратуры. Все запросы выскакивали почти без задержки, доступными оказались материалы, о которых и не подозревал. Они появлялись по аналогии с запросами. Мало-помалу комната стала пропадать, остался только стол, компьютеры, работа.

Оторвался от работы уже в десятом часу. Подумал: "Всё, пропал, остался без ужина". На всякий случай спустился в столовую. На удивление – оказалась открытой.

– Вы что, круглосуточно работаете?

– Почти, – засмеялась кассирша, – Я одна осталась. А столовая на ночь не закрывается. Если что надо, в холодильниках можно найти, в зале. И чайники электрические на столике. Всегда вскипятить можно. С голоду помереть сложно.

– У вас коммунизм, похоже.

– Коммунизм или не коммунизм не знаю, но руководство решило, что если всё равно бесплатное обслуживание, чего закрывать? Публика интеллигентная, безобразничать не будут.

– Вы конечно извините, а кассир зачем?

– Сегодня последний день сидела. У нас не только от вашей организации сотрудники были, но и отдыхающие. Они платили. Я и задержалась потому, что кассу снимала. С завтрашнего дня учёт только по расходу продуктов и материалов будет.

Следующая неделя прошла под знаком организационной неразберихи, микро конфликтами и притиркой. Зато работы – море, и работы интересной. Все, без исключения сотрудники получили открытый и полный доступ к предыдущим исследованиям. Предполагаемых вариантов развития оказалось дикое количество. Даже просмотреть их все не представлялось возможным. Общие блоки тем, помогали пониманию предпочтительности предлагаемого развития России. Все исследованные варианты приводили или к распаду, с дальнейшей деградацией того, что осталось бы от страны или, к прямому, лобовому противостоянию, со взаимным гарантированным уничтожением. Но, даже самоликвидация России, как государства (а рассматривали и такие варианты) не только не приводили к процветанию остального мира. Напротив, ускоряли деградацию и гибель. Многочисленные модели исторических событий и их последовательностей, показывали то, что Россия во весь исторический период являлась единственной причиной, двигателем развития всего мира. Как только значение России снижалось, мир потрясал очередной кризис. Моделирование полного исключения России из общемировых процессов закладывало основу очень быстрой деградации всех стран и народов, без исключения. Некоторым народам удавалось удержаться на феодально–рабовладельческом устройстве социума, но большинство постоянно скатывалось к общинно–племенному. Реконструкции событий и взаимозависимостей прошлого помогала понимать хитросплетения настоящего и будущего.

Шла повседневная работа. Складывались команды, зачастую не так, как планировалось изначально. Всю неделю группа не собиралась вместе. В конце недели, в пятницу, случился скандал с последствиями. В столовой оставили открытыми холодильники, разбросали продукты. Ни-кто не признался, хотя никаких последствий это бы не имело. Руководство гарантировало даже анонимность того, кто признается в безобразии. Дальше начался детский сад. Все молчали, как партизаны. Руководство воспользовалось своим правом и протестировало всех сотрудников через полиграф. Проверке подверглись все, включая руководство. Виновником оказался уже не молодой техник. Чего он искал в столовой, так никто и не смог от него добиться, почему всё разбросал, по видимому и сам не отдавал себе отчёта. Тем не менее, сотрудника немедленно заменили. Показательно то, что уволен был не за безобразия, которые натворил. За них он получил бы взыскание и штраф. Увольнение было за нечестность, за ложь. На собрании по этому поводу, всем сотрудникам сообщили, что основа нормального функционирования любого коллектива – полное доверие между коллегами и сотрудниками. Недоверие рождает подозрительность, нервозность. О нормальной работе придётся забыть. На собрании Фёдоров ответил на несколько общих вопросов.

– Мне время от времени задают одни и те же вопросы, которые можно сгруппировать.

Первое. Если мы идём к системе самоуправления, то почему не проводятся натурные эксперименты. Отвечаю. Согласно математической модели самоуправление начинает эффективно работать только в крупных коллективах. Выборность руководителя местного уровня может производиться в коллективе не менее 1000 и не более 1800 человек. Участие в выборах меньшего числа людей приводит к местничеству, кумовству, а в итоге с неизбежностью приводит к безобразиям и распаду. Большее количество участников приводит к некомпетентности первичного выбора, к его случайности. Начинают играть роль не личные качества выбираемого, а его глотка, напор, если хотите харизма. Работать такой руководитель и сам не будет и другим не даст. И в том и в другом случае неизбежный застой сменяется столь же неизбежным развалом. Все рассматриваемые модели говорят за то, что самоуправление в современном мире начинает работать в полной мере, при минимальной численности активных граждан не менее 50 миллионов человек. Начиная с этого числа, начинают работать все механизмы саморегуляции социума. Как вы понимаете, такого эксперимента мы не могли провести ни раньше, ни даже теперь. Хотя отдельные элементы уже незаметно внедряются. Опросы общественности по любому поводу, введение автоматизированных систем голосования. Сейчас готовится общероссийская система, наподобие разрушенного Интернет. Кстати, отчасти вы этой системой уже пользуетесь по работе. В дальнейшем она будет распространена на всю страну.

Зал удивлённо зашумел.

– Да – смотрите страничку перспективных разработок правительства. Правительство правда, и не догадывается для чего на самом деле все делается. Разработана общая система, объединяющая цифровое телевидение, сотовую и спутниковую связь, систему ГАС – выборы, резервную систему связи мин. обороны, русские остатки Интернет. Сейчас заканчивают пусковые работы по базовым опорным станциям. Пока доступ будет у военных и новых систем власти. У нас, естественно, тоже. В дальнейшем все граждане страны не столько смогут пользоваться этим, сколь будут с новой системой работать обязаны. Многие из вас уже просматривали варианты развития страны и мира. Во всех, выборы строго ограничены первичным звеном, а непосредственное руководство и руководство вышестоящее назначается. Не буду повторяться, читайте… Поэтому в наших условиях самоуправление неэффективно и опасно. А вот снятие непосредственного руководства, по результатам рейтингов, будет вводиться уже со следующего месяца. Сейчас готовится несколько системных анкет – будем их обкатывать.

Второе. Очень многие опасаются столь кардинальных социальных экспериментов, дескать, страна уже много их проводила.

Зал снова зашумел, но быстро стих.

– Продолжаю. Начнём с того, что не страна, не народ проводил эксперименты, а над ними проводили эксперименты. Причём, совершенно не задаваясь задачей, русский народ или даже страну осчастливить. Наоборот. Русский народ всегда пытались или использовать в своекорыстных интересах, или же и вовсе уничтожить. То, что он выжил, продолжает худо-бедно существовать – заслуга не многочисленных правителей и советчиков, а благодаря эффекту обратного действия. Русские выживали не "благодаря", а "вопреки". Кроме того раньше технически и практически невозможно было просчитать эффект микрособытий и микровоздействий. Если бы эта возможность была у наших недругов раньше, нашей страны давно бы не было. А она не только существует, но и собирается и дальше этим заниматься. Несмотря на все происходящие в мире безобразия. Через три – шесть месяцев, любое воздействие любых стран мира на Россию становится невозможным. Останутся лишь внутренние недруги и несогласные. Сломом отживающих своё штампов, мы и будем заниматься. Экспериментов больше не будет. Будет работа по созданию математически просчитанного будущего. Возможно, что многие, если не все мечтали о другом будущем. Возможно, что строящееся общественное устройство не привычно, не всех устраивает. Но, к сожалению, нам не дано выбирать. Вернее дано. Или новое мироустройство, или старый, добрый каменный век. Ну, или, если повезёт, бесконечные феодальные войны. Другие варианты не просчитываются. Если кто-то найдёт другое решение, тогда и можно будет говорить. Пока такого решения нет.

Третье. Многие высказывают сомнения по поводу возможности оставить в секрете то, чем мы занимаемся. Посмотрите варианты развития. Там, как раз учитываются воздействия от утечек информации. Очевидно, что при наличии утечек, процессы сильно ускоряются. Причём всегда в нужную нам сторону. Тут важны не сами утечки, а утечки через режим секретности. Ответные действия всех противостоящих сил, как внутри страны, так и за рубежом, становятся при этом всё более неадекватными, хаотическими. Это нам на руку. Процесс этого воздействия ещё не до конца изучен. Предполагается, что вступают в противоречие принципиальные характеристики оценок. Поясню. До нас, никто не имел методик учёта микровоздействий и их развития. Принимались во внимания только процессы, уже получившие развитие, воспринимаемые всеми, как важные. Остановить или изменить их можно только ещё более массированным воздействием. Мы же теперь, можем минимальными воздействиями изменять, корректировать процессы, даже менять правила игры. Наши противники этого пока не могут. Нет методик. Разработка наших методик с нуля потребует, по меньшей мере, 10 – 12 лет. Освоение наших методик, в случае их похищения – от 4 до 5 лет. Этого времени у мира просто нет. Все, наверное, уже посмотрели ближайшее прогнозируемое будущее? Уже сейчас Европа с трудом удерживается от скатывания в экономическую пропасть, Штаты лежат на дне, Восток полностью выведен из игры. Внутреннее сопротивление ожидается гораздо сильнее и отчаяннее, нежели внешнее. Вскоре средств эффективного воздействия на Россию извне не останется, а внутреннее сопротивление не имеет для сопротивления научной и экономической базы. Наша задача выбить у наших противников и социальную базу. Лишить народной и даже клановой, местечковой поддержки.

После собрания, все дружной толпой вывалились на улицу. Всю неделю шёл дождичек, промозглая погода держала всех внутри пансионата. А тут опять развиднелось, потеплело, дорожки просохли. Народ разбился на пары, тройки, группки, разбрёлся по территории. Владимир грелся на солнышке, не принимая участие в болтовне, когда на шее у него что-то повисло.

– Привет папка, а мы приехали тебя проведать. Как ты тут?

– Верка, мы меня удушишь, слезай с меня. Здорово, здорово, а где мама?

– Да вон идёт, – Вера показала на проходную у ворот, из которой выходила улыбающаяся Галина.

– Здорово, отшельник. Ого, сколько народа. Смотрю, ты вовсе не отшельник. Приехали посмотреть, как ты тут.

– Очень хорошо, пойдем в мои хоромы, покажу, – Володя перехватил у жены сумку и повёл к себе.

– Да, просторно расположился, и кровать двуспальная для чего-то, – оценила Галина, – придётся видимо принимать предложение, к вам на работу переходить. А то можно и потерять мужика. Смотрю, у вас женщин тут хватает.

– Что поступало предложение?

– Да, тут у вас телекоммуникационная группа – предложили там работать. Приехали и тебя посмотреть, и работу, да и где Вере учиться. Обещали всё устроить, но как-то даже не верится. Кормят здесь как? Обещали много работы, так что готовить некогда будет, да и негде, как я смотрю.

– Кормят сколько и чего хочешь. Бесплатно.

– Так не бывает!

– Бывает, бывает, привыкай к коммунизЬму. Пойдём, познакомлю с руководством.

Два месяца, за работой пролетели незаметно быстро. Пару раз в неделю проводились психологические тренинги, принципиально отличавшиеся от всего, что Владимир знал. Тренировались, в первую очередь устойчивость к стрессам и защита от психологического и физического воздействия. Методы были совершенно незнакомыми – скорее всего синтез йоги, психологии начала 20-го века, практики гипноза и самогипноза. Никаких Фрейда с Юнгом, Фроммом погоняющих, никаких Выготских с Гальпериными, даже Леви с Козловым отсутствовали напрочь. Зато присутствовал результат. Видимо использовались методики, «приватизированные», в своё время спецслужбами. Несколько раз Владимир ездил в краткие командировки. Проводились проверки методов тестирования и проверок совместимости в новых поселениях. Выявлялись неточности и устранялись неизбежные накладки и неразбериха. Параллельно работали и ФСБшники. Вообще, с ФСБ контакт держали плотный.

Готовили переезд на постоянное место и постоянную работу в новый административный центр. Перед самыми новогодними каникулами, ездили смотреть место нового жительства всей группой. На высоком берегу Камы посёлок смотрелся очень живописно. Дома были готовы и даже подключены ко всем коммуникациям, но не включены. Внутри домов холодно – батареи не работают. Может быть поэтому, может благодаря серому небу, промозглой погоде и дорожной усталости, будущее местожительство мало кому понравилось. Видя общее настроение, Фёдоров заказал вертолёт и в три захода свозил всю группу на экскурсию.

Несмотря на сильный шум винтов, внутри вертолёта громкий голос был слышен хорошо. Володя с женой впервые летели в вертолёте. До этого – лишь в больших самолётах на отдых и обратно. Было интересно и страшновато. Тяжёлый вертолёт взлетел с большой бетонной площадки между двумя посёлками. Всё происходящее комментировал средних лет мужчина, представившийся комендантом одного из этих поселений.

– Место на карте вы все видели? Кто не видел – это сбойка трёх областей – Удмуртии, Башкирии и Перми. Посёлки только-только введены в эксплуатацию, полностью готовы. Немного запаздывают дорожники и связисты, но жить можно. Вы не смотрите, что сейчас – сыро и холодно, да серое небо давит. Летом тут замечательно. Погода, природа, благодать!

– И комары! – перебил кто-то.

– Ни одного! Речек, речушек, ручьёв здесь полно, леса везде, что не вырубили, а комара или гнуса – ноль. Ученые удивляются. Я так думаю, что их ветерок с Урала, дальше на запад сдувает. Так что гнуса вообще нет. Летом теплее, чем в Ростове, правда, зимой снега много.

Народ весело засмеялся – под ними проплывала чёрно-грязно-зелёная земля безо всяких признаков зимнего покрывала.

– Да, в этом году, что-то со снегом незадача. Обычно в это время метра полтора наваливает, а сейчас земля голая и тепло, как в сентябре. До сих пор тут пропасть лагерей, да зон было. Почти все местные в них работали или рыбной ловлей, охотой занимались. Грибы собирали – грибов пропасть. Сейчас уже почти все лагеря ликвидированы, дороги проложили, дома благоустроенные поставили. Первым делом в эти дома местных переселили. Они к такому комфорту даже не были готовы. Так что в основном роптать перестали. А кто хотел продолжать в лагерях работать, тех вместе с лагерями переселили, да деклассированную публику, кому после отбытия заключения и податься некуда было. Много их тут осело. Сейчас всех переселили. Здесь остались те, которые работать могут и хотят. Говорят, весь этот регион намерены административным и инновационным центром страны сделать. Все посёлки, как бы гроздьями собраны. В каждом по тысяче – полторы жителей. Каждая гроздь – от пяти до ста посёлков, в общей инфраструктуре, с общими задачами.

Под вертолётом расстилались леса с вкраплениями посёлков. Всех их стягивала густая сеть дорог. Виднелась широкая полоса реки. Кое-где посёлки группировались в городки, или скорее населённые пункты южного, станичного типа, как на Кубани или Ставрополье.

– Сейчас вы видите учебный и научный центр, – продолжил импровизированный экскурсовод, – новый академический или, если хотите, университетский городок. Он составлен их 85 посёлков.

– Зачем эта делёжка? – спросил Костя. Он сидел рядом с четой Дуговых, – не проще под одним управлением всё собрать?

– Под одним и будет, – пояснил комендант, – посёлки определены только условно, для удобства управления и самоуправления. Это базовая единица самоуправления – от тысячи до полутора тысяч человек. Объединения же этих единиц – как нужно по структуре и удобству для работы и проживания. Сейчас даже названий нет ни объединениям, ни отдельным фрагментам. Скажем, гуманитарные и академические дисциплины не требуют большого скопления учёных, не требуют натурных экспериментов. Поэтому их посёлки могут быть достаточно уединёнными. Стандартные заводские и фабричные поселения объединяют от двух – трёх посёлков, до ста, в зависимости от сложности и необходимости кооперации. Но, как правило, городки или станицы, если хотите, объединены в конгломераты по10 – 15 посёлков. Так удобнее для обучения детей, медицинского и социального обслуживания, администрирования, наконец. Я слышал, что таким образом будет преобразовываться вся страна, тут, да ещё в нескольких десятках мест только начало.

– Куда денутся старые города? – встрял малознакомый человек, сидящий рядом с комендантом.

– Я тоже это узнавал. Мне говорили, что превратятся в культурно– развлекательные и музейные центры. Многие не захотят из них уезжать, срываться с насиженных мест. Пройдёт не одно поколение, пока люди поймут, что в городах жить хуже. Сейчас их в этом просто невозможно убедить. Больше 100 лет всё самое прогрессивное, лучшее ассоциировалось с городским образом жизни. Да и убеждать не надо. Жизнь все запятые и тире сама расставит. Наше дело – своим делом заниматься.

Показалось огромное открытое пространство, на котором кипела работа.

– Сейчас мы пролетаем над строящимся аэродромом. Обещают запустить через пару месяцев. Сюда же тянут железку. В этом районе уже готов новый административный центр страны. Раньше бы сказали столица, но на самом деле, такая же группа посёлков, правда большое количество резервного и гостиничного фонда рядом. Так что условия почти такие же, как и у вас будут. Где-то рядом был резервный командный пункт министерства обороны, но где – не в курсе. Во-о-н, там видите, – указал в левый иллюминатор, – водохранилище мелькнуло. Купаться там здорово, а то в реке вода только в июле прогревается, да и то больше для "моржей"подходит. Впрочем, в каждом посёлке спортивно-развлекательный комплекс. Там и банька и бассейн. Небольшой, но поплавать можно, и тренажёрный зал, и площадки разные. Недалеко – крупные оздоровительные центры.

– Добираться наверное сложно, – скорее не спросил, а констатировал немолодой мужчина за Володей, – считай тайга!

– Обещают кольцевые маршруты автобусов пустить, а дороги у нас уже лучше, чем в Европах. Пока не развалились, – добавил с усмешкой комендант. – Все. Назад поворачиваем, сейчас повыше взлетим – весь пейзаж сразу откроется. Слева, вдали Урал – в дымке виден. Красиво. Вы ведь теперешние наши дороги видели, по ним добирались. Тут теперь везде дороги отличные. Говорили, что с какими-то нанотехнологиями строились. Ни жара, ни стужа им, дескать, не повредит. Посмотрим, время покажет. Дорожники клянутся и божатся, что ремонта лет двадцать – тридцать не потребуется.

Новый год настал внезапно. За интересной работой, суетой предстоящего переезда время неслось стремительно, будто отыгрываясь за те годы, когда томительно тянулось. Этот праздник остался, наверное, последним не идеологизированным и, поэтому действительно общенародным, праздником в стране. Несмотря на общую запарку, Фёдоров распустил группу на каникулы за три дня до Нового года. Автобус, развозивший сотрудников, подвёз Дуговых почти к самому дому. Казалось, что город ни как не может привыкнуть к зиме. Было холодно и голо. Улицы не обросли сугробами, снега вообще почти не было. Холодный ветер, порывами, то подбрасывал в воздух тяжёлые грязноватые листья, оставшиеся с осени, то бросал в лица прохожих снег, больше похожий на мокрую крупу. Владимир, Галя и Вера быстро пробежали до подъезда.

– Воняет гадостно, я уже отвык за два с лишним месяца, – Володя поморщился от запаха кошачьих экскрементов – в подъезде жила любительница кошек. Кошечки непосредственно в подъезде ели, тут же и гадили. Все предложения избавиться от вони вызывали дикий крик. Откуда не возьмись, появлялись толпы защитников животных и даже журналисты. Сломленные таким напором, жильцы отступали.

– Я совсем забыл, как там твои цветы поживают?

– Вспомнил! Я их тёте Кате поручила, соседке. И вообще, присматривать за квартирой.

– А… А я подумал, что там одни будылья засушенные нас ждут.

Квартира встретили лёгкой запущенностью, нежилым запахом. Галя с дочкой засуетились с уборкой, Володя сел в кресло, включил телевизор.

– Слушай, а у нас же ничего съестного нет! – вскочил и уставился на жену, – во разбаловались! Так и готовить разучишься!

Все трое засмеялись.

– Давайте, вдвоём идите за продуктами, а то ни завтрака, ни обеда ни ужина вам не будет, – скомандовала Галина, – я одна приберусь.

Володя с дочкой выскочили из квартиры, направились к гастроному. Галина продолжила было уборку, как раздался телефонный звонок.

– О, Галя, привет. Я уже два месяца не могу дозвониться. Куда это вы пропали, я уж беспокоится начал, – раздался в трубке голос Григория.

– Сам на год, а то и на два пропадает и ничего, а тут на пару месяцев всего… Как у тебя дела, как Татьяна.

– С нами всё более или менее. Вот сестра с семейством еле выбралась, да родители переволновались.

– Ой, я и забыла! Они же в Штатах!

– Нет, уже здесь. Правда Никита остался, а Наташа с детьми приехали. Это долгий разговор. У вас то, как?

– Это тоже долго рассказывать. Заглянул бы.

– Мы с Таней предлагаем у нас Новый Год справить, там и поговорим.

– Там поговорить вряд ли получится, но я, в принципе, не против. Думаю, и Володя одобрит. Только где? У вас?

– Мой товарищ уехал на праздники в Германию. Со всем семейством. Его загородные апартаменты в нашем распоряжении.

– Ладно, я поговорю с мужем и дочкой. Думаю, они согласятся. Возьми что-нибудь пишущее – наши новые телефоны продиктую.

31–го Владимир с супругой с утра собирались в гости. Куплен здоровенный торт, традиционное шампанское, заказано такси, все выгладились, приоделись. На улице – поистине новогодняя погода – не очень холодно, падает шикарный пушистый снег. Первый снег в эту зиму, и тот ненастоящий – игрушечно-сказочный. Город, наконец, прикрыл свою осенне-зимнюю грязь белоснежным одеялом. Заказанное такси прибыло, как всегда внезапно. Короткая суета и Дуговы отправились. Как теперь говорят – загородный дом, а раньше – зимнюю дачу нашли быстро, всего один раз уточнив у Григория дорогу по сотовому. Дом, просторный, двухэтажный, стоял в глубине сада. У ворот семейство Владимира встретил Гриша.

– Давненько вас не видел, с наступающим! – Гриша кивнул головой и пригласил за ним. – Как добрались?

– Нормально добрались, что у тебя с физиономией? Весь в синяках! – Владимир с удивлением взирал на друга.

– Не обращай внимания, рассосется! Так, спор хозяйствующих субъектов.

– Что рассосётся? – встряла Галя, – синяки рассосутся или спор "хозяйствующих субъектов".

– Что-то странно, сейчас вроде бы кулаками не разбираются, всё больше через суд, да арбитраж. Впрочем, мы в этом – ни уха ни рыла. Мало понимаем. – Владимир и Галя пошли за Гришей по расчищенной дорожке к дому.

– Я сам не ожидал такой бурной реакции. Только начал немного менять ассортимент товаров, сразу такой наезд. Как в девяностые, право слово. Ладно – пробьёмся. Что без дочки?

– Что, вы с Викой? И сестра с ребятами приехали?

– Нет, все дети с предками остались. Старые и малые – им вместе интереснее, чем с нами.

– Наша, с подругами встречать решила, – Володя взял супругу под руку, – уже почти взрослая, Галя разрешила.

– С подругами или с другами? Небось, ухажёры уже имеются?

– Не замечена, не привлекалась.

– Как обычно, родители последними узнают сердечные, да и другие секреты отпрысков.

За разговором подошли к дому, из двери выглядывали сестра Григория, его жена. Снег прекратился, воздух стал каким-то гулким и одновременно мягким, ватным. Создавалось впечатление, что звуки, сорвавшись с губ, сразу осыпались в свежий снег. Дом встретил теплом, съедобными запахами, предчувствием праздника. После суеты раздеваний и чмоканий перешли в гостиную. Большая комната, с разложенным, но не накрытым ещё столом, за стеклом камина чуть слышно потрескивали дрова. Гриша увлёк друга на кухню "отдегустировать" коньячку, дамы остались болтать в комнате.

– Гриш, о Никите Наташином ничего не слышно?

– Пока ничего. Там, вроде бы всё немного успокаивается, надеемся на лучшее. Хорошо хоть сами уехали, одному всё-таки легче, чем всем табором.

– Что он остался там, почему не уехал?

– Я так понял, что или денег не хватило всем, или хотел остатки бизнеса спасти. Наташа сразу плакать начинает, как об этом разговор начинается.

– Как раз и хотел спросить: о чём удобно говорить, о чём нет.

– Да всё удобно, только пока непонятно, что дальше будет. Пока живут у родителей, иногда к нам наведываются. Ведь у них теперь ни кола, ни двора в России нет. Они всё продали, когда на ПМЖ в Штаты перебирались. Сейчас что делать непонятно. Пошли к дамам, да и на стол накрывать пора, да выпить, да закусить, – Гриша с энтузиазмом потёр руки.

В гостиной были солидарные рыдания. Все три дамы переживали за оставшегося в Штатах Никиту, за треволнения Наташи с детьми, за развалившееся в одночасье американское благополучие Наташиного семейства. Только к семи часам вечера собрали стол. Мало-помалу разговор оживлялся, переходил на оптимистичные темы. Проводили, причём неоднократно, год чёрного дракона, принесшего столько беды в мир. Без пятнадцати двенадцать вывалились на улицу, сделав телевизор погромче. Разлили шампанское. После троекратного УРА запалили подготовленный фейерверк. Минут через десять после полуночи их поддержали с соседних участков. Вернулись в дом под сполохи ракет и шутих. Год чёрной змеи начался.

Утром Григория разбудил звонок мобильника. Пошарив в поиске трубки, первым делом взглянул на часы. Было полдесятого утра. Для новогоднего утра не просто рано, а очень рано. Раздался взволнованный голос отца:

– Приезжай, куда-то пропала внучка, Вика…