Текст книги "Vovan Vs. Капитан"

Автор книги: Вячеслав Касьянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

Обессиленные темногородцы все как один повалились на землю и стали отдыхать, и даже самый главный темногородец сказал "фуух!" и присел на пенек, чтобы выкурить сигаретку.

Хомокилер героически погиб, но его смерть не пропала даром: правительственные бойцы, временно освободившись от опеки монстров из Темного города, вступили в страшную битву с беспощадными прозрачными чудовищами. Один из бойцов по фамилии Иванов смекнул, что это были Хищники, в будущем заклятые враги Чужих, а сейчас их союзники, поскольку их вызвал из другого измерения доктор Извращенков, и они должны были находиться целиком во власти доктора даже после его смерти. Храбрый рядовой Иванов увидел, как невидимый Хищник разрывает в куски его товарища, и бросил в их сторону противотанковую гранату. От страшенного взрыва товарища разнесло на еще большее количество кусков, но вместе с ним был убит и Хищник, который не замедлил проявиться и оказалось, что он похож на смесь какого-то монстра с каким-то другим монстром.

Тут и остальные солдаты поняли, как бороться с хищниками. Самые храбрые из них начали бесстрашно подставляться Хищникам, чтобы те набрасывались на них, и с этой целью кричали им: "эй, ты, мудила обдроченный, иди сюда, щас пизды получишь!", причем они кричали на чистом английском языке, поскольку они все как на подбор были элитные бойцы со знанием иностранных языков; а когда разозленные Хищники набрасывались на них, чтобы убить на месте, стоявшие рядом товарищи с гранатой наготове, которая могла разнести не только хищника, но и Чужого, швыряли ее в друга, заодно убивая и Хищника. Тут и там стали взрываться тела солдат и Хищников, отчего кровавые ошметки летали по всей округе. Множество храбрых русских бойцов погибло геройской смертью, причем большинство из них даже не удалось опознать. Но зато все Хищники довольно скоро были уничтожены.

Однако тут в битву вступили самые страшные твари: черные и красные руки, красные (а также и белые) простыни, черные шторы, стеклянные куклы, зеленые пистолеты и огромные летающие глаза. Черные руки набрасывались на бедных солдат, и так уже ошалевших от всей этой чертовщины, и душили их со страшной силой; красные руки хватали бойцов за горло или другие части тела и оставляли на них страшные ожоги; красные и белые простыни носились над полем битвы, как привидения с мотором, и пугали всех до смерти; черные шторы не отличались оригинальностью и косили под черные руки, душа всех бойцов федерального войска без разбора; а в это время меж поредевших солдатских рядов сновали маленькие стеклянные куклы и вырывали у бойцов ноги, после чего бедняги уже не годились для битвы. Жуткие красные и прочие черепа летали над сражающимися и стреляли в них из зеленых пистолетов, вмонтированных в глазницы. Наконец, летающие Глаза обугливали бедных солдат до неузнаваемости, едва прикоснувшись к их одежде. Страшные твари навели такую панику в федеральных войсках, что солдаты совершенно потеряли боевой дух и готовы были уже бежать без оглядки. Как раз в этот момент, откуда ни возьмись, понаехали какие-то черные автобусы с черными шторками на окнах. Автобусы были украшены красивыми плакатами: "психологическая помощь дезертирам и перебежчикам!". Солдаты радостно бросились к автобусам и сели в них, и, как только они это сделали, раздвижные двери захлопнулись и автобусы уехали в неизвестном направлении. Счастливые солдаты стали смотреть в окна и показывать язык своим оставшимся на поле битвы товарищам, но в эту секунду из спинок сидений высунулись отвратительные черные руки и задушили всех солдат в одну секунду. После этого автобусы выбросили трупы бедных бойцов на секретную свалку и отправились назад за новыми жертвами. На этот раз их бока помимо старых растяжек про психологическую помощь украшали новые: "Низкие цены! Предложение истекает сегодня!". Тут половина оставшихся на поле бойцов побросали оружие и набились битком в автобусы, так что двери даже не смогли закрыться и автобусы едва тронулись с места. Самые пронырливые бойцы заняли сидячие места, и страшные черные руки их моментально задушили. Тут их стоявшие товарищи заметили этот ужасный фокус; в панике они стали крушить коварные сиденья и раздраконили заодно весь автобусный салон. Солдаты хотели было в гневе убить и водителя, но к своему ужасу обнаружили, что автобус едет сам по себе, а в кабине ровным счетом никого нет. Тут они поняли, на какой автобус попали, и догадались, что стало с их товарищами. Они стали со страшной силой крушить и ломать автобус, перебили все стекла, изуродовали сиденья и выломали все поручни. Потом автобус остановился на какой-то огромной и жуткой свалке: солдаты увидели, что вся она была воздвигнута из разложившихся человеческих трупов, в основном, детей. Увидев такое, солдаты чуть было не сошли с ума от ужаса и решили сжечь зловещие автобусы, которые уже были разломаны до такой степени, что даже не могли уехать. Бойцы сунули в автобусные бензобаки зажженные спички, и зловещие автобусы с оглушительным грохотом разнесло в клочья, и при этом из них вылилось столько крови, что все до единого бойцы захлебнулись и утонули.

А на поле битвы в это время Спаун добежал, наконец, до места наибольшего сосредоточения федеральных бойцов и, запыхавшись, заорал со всей мочи:

– Хей, ю, не смотрите вверх! You fucking hear me?!

Немногочисленные мужественные бойцы, оставшиеся на поле битвы после дезертирства своих товарищей, перестали драться и спросили:

– Чего? Куда нам не смотреть?

– Вон туда! – сказал Спаун и показал рукой вверх, где гордо реял Ужас с советско-польской границы.

– Вон туда? – переспросили бойцы, взглядывая вверх.

– Ой, блат, что я надэлал! – сказал Спаун, схватившись за голову.

Любопытные бойцы уставились туда, куда им показывал Спаун, и один за другим начали валиться на землю и немедленно умирать от разрыва сердца, причем смерть наступала настолько быстро, что они не успевали даже вскрикнуть, и глаза у всех мертвых бойцов оставались широко открытыми, и в них застыло выражение непередаваемого ужаса.

В страхе Спаун бросился к оставшимся в живых бойцам, чтобы спасти жизнь хоть кому-нибудь, и отчаянно кричал:

– Не смотрите в небо! Дон" т лук ап! Дон" т лук ап! Плиз!

– А хули ты мне приказываешь? – сказал один из бойцов с погонами, видимо, командир. – Куда хочу, туда и смотрю.

Тут он из вредности специально посмотрел на небо и, в свою очередь, рухнул на землю, как подкошенный.

– Командир! – закричал стоявший рядом боец.

Он бросился к упавшему и, взглянув в его глаза, в которых отпечатался Ужас, сейчас же свалился замертво.

– Блядь, сука ты ебучая с советско-польской границы! – в отчаянии закричал Спаун. – Я тебя уничтожу!

Но отвратительный Ужас ничего не ответил Спауну, поскольку не умел говорить, и продолжал молча летать над полем битвы, сея смерть. И федеральные бойцы валились мертвыми один за другим.

– Черт! – сказал Спаун. – Похоже, тут уже ничего не поделаешь. Отправлюсь-ка я отсюда обратно в преисподнюю. Как-то там спокойнее.

И Спаун развернул свой красный плащ и взлетел было в воздух, но его мучила такая досада оттого, что он ничего не смог поделать с Ужасом с советско-польской границы, что он достал свои верные автоматы и с диким криком напоследок перестрелял всех гремлинов и зубастиков, копошащихся на поле битвы и пожирающих трупы убитых солдат, что твои санитары леса. Потом он пролетел сквозь Ужас, как сквозь пустое место, и отправился на последнее сражение с Сатаной.

Глава следующая

Итак, первая битва федеральных войск с силами зла закончилась полной победой сил зла. У федералов к концу битвы остался один-единственный целый танк, который был предусмотрительно спрятан от взоров монстров из Темного города и введен в битву в самом конце, дабы развить успех и добить Армию тьмы. Но Ужас с советско-польской границы расстроил эти планы, уничтожив большую часть федерального войска, и один танк оказался в поле не воин. Спрятавшийся в нем танкист вместо того, чтобы палить по Армии тьмы, стрелял в небо, чтобы сбить Ужаса, но снаряды причинили тому не больше вреда, чем Соединенные Штаты Америки причинили Усаме бен Ладену. Армия тьмы дождалась, пока храбрый танкист не потратил все снаряды, а потом набросилась на танк, вытащила танкиста наружу и разорвала его на части.

Живая Мертвечина с боевым ревом носилась по полю битвы, добивая оставшихся правительственных бойцов, пока не убила их всех до единого. На двор после битвы было страшно смотреть. Он весь был завален трупами разного размера, и всевозможные оторванные конечности и внутренние органы покрывали всю его поверхность слоем метровой толщины. Поэтому нескольким солдатам удалось спрятаться среди трупов, а потом незаметно бежать, и остается только удивляться, как они не умерли от вони.

Живая Мертвечина подошла к танку и сказала:

– Ну-ка, дайте залезть на этот драндулет! Хочу покататься!

Она взгромоздилась на танк и хотела пролезть в люк, но у нее никак не получалось.

– Черт! – сказала Живая Мертвечина, тужась. – Жопа застряла! Скорее, тащите меня отсюда!

Фредди Крюгер и Джейсон Ворхес бросились Живой Мертвечине на помощь и стали тянуть ее из люка со всей силы, но никак не могли вытянуть.

– Блин, не надо было мертвечиной обжираться! – расстроенно сказала Живая Мертвечина. – Но ведь невозможно удержаться. Столько вкусных трупов!

На истошные крики Живой Мертвечины прибежал доктор Ганнибал Лектер, который как раз только что с ней обедал, выбирая для нее и для себя самые вкусные трупы и запивая их вином "Кьянти Классико Ризерва", а вместе с ним в целях кворума и консилиума прибыл доктор Зло.

– Что случилось? – спросил Ганнибал Лектер.

– Не видишь, что ли? – заорала Живая Мертвечина. – Задница у меня застряла! Это все потому, что у кого-то слишком узкие люки! Ебаные советские танки!

– Нет, это все потому, что кто-то слишком много ест, – заявил доктор Зло. – Придется ждать, пока ты не похудеешь.

– Чего? – сказала Живая Мертвечина. – И сколько ждать?

– Неделю.

– Сколько-сколько?

– Неделю, не меньше!

– Да ты что, охуел? За неделю они новое войско соберут! К тому же, кроме войска, есть у них еще какой-то секретный резерв, я жопой чувствую!

– Ну, раз ты жопой что-то чувствуешь, значит, с жопой у тебя все в порядке, – авторитетно заявил Ганнибал Лектер.

– Ну, слава черту, – сказала Живая Мертвечина. – Но ты все равно не умничай, Ганнибал Лексус. И неделю ждать никак нельзя. Распуститесь тут без меня! Придется мне похудеть прямо сейчас. Дайте мне слабительное.

Доктор Зло сейчас же добыл сто литров слабительного в ближайшей аптеке, но так как российских денег у него не было, то ему ничего не хотели отпускать, и поэтому он был вынужден против своей воли жестоко убить всех фармацевтов и заодно украсть, тоже против своей воли, весь запас кетамина, калипсола, димедрола и таблеток от кашля, чтобы поглючиться на досуге. Живая Мертвечина выпила все слабительное, поднатужилась и трах! – спустила сто килограммов кала в танковый люк, а потом газанула так, что ее реактивной силой подбросило из танка на два метра вверх, как пробку из бутылки, а сам танк затрещал по всем швам, но остался цел.

– Кажется, я похудела, – сказала Живая Мертвечина, слезая на землю. – Но теперь, блядь, опять жрать захотелось. Давайте-ка отметим нашу первую победу!

И Армия тьмы, разграбив все ближайшие винные магазины, на радостях так накирялась, что на следующее утро не знала, где она находится. А после этого доктор Лектер раздал весь кетамин, калипсол и димедрол; кетамин с калипсолом мертвецы пустили по вене, а димедрол намешали в пиво, и он окончательно вынес всем мозги. И только Ужас с советско-польской границы молчаливо реял над заваленным гниющими трупами и пьяными мертвецами двором, охраняя их сон.

*****

Вы, конечно, можете спросить, почему супергерои во главе с капитаном и Замочу не вступили в битву, которая происходила прямо у них под носом, во дворе дома, в котором они прятались.

Я вам сейчас все объясню. Дело в том, что капитан сообщил своему лучшему другу Славе о планах Извращенкова вызвать жутких персонажей из детских страшных историй, и Слава сразу вспомнил про Ужаса с советско-польской границы и понял, что без него не обойдется. Когда-то в детстве он впервые услышал историю о нем и так испугался, что воспоминание о страшном Ужасе осталось с ним на всю жизнь. А потом уже Слава прочитал повесть писателя Успенского про красные руки, черные простыни и белые пальцы и понял, кто такой Ужас и как он убивает людей. И еще из повести он узнал, что единственный человек, который может победить Ужаса – это милиционер Виктор Рахманин.

Слава предупредил супергероев, что выходить на битву против Ужаса с советско-польской границы не имеет смысла, потому что он без проблем уничтожит всех супергероев-людей, какими бы крутыми они ни были, а из всех живых людей победить его может только один человек в мире.

Почему же, спросите вы, Слава не предупредил о том же самом федеральные войска? Потому что капитан и его друг Замочу, находящиеся в федеральном розыске как особо опасные преступники, строго-настрого запретили ему это делать. Они не собирались после битвы с Армией тьмы, которая сама по себе неизвестно чем могла закончиться, сражаться еще и с федеральными войсками.

Поэтому все время, пока шла страшенная битва с Армией тьмы, Капитан вызывал Виктора Рахманина, звоня по секретной связи во все отделения милиции всех российских городов, а супергероев он предупредил, чтобы они даже не пытались высунуться на улицу, иначе все они тотчас же умрут от разрыва сердца. Супергерои с перепугу забились в самые дальние уголки квартиры, поэтому сталинские чекисты их и не нашли. Только Джеймс Вудс и Оливье Грюнер так испугались, что от страха дезертировали из квартиры и сразу же погибли: Вудса загрызли гремлины, а дурак Грюнер посмотрел на небо, чтобы прикинуть, какая будет погода, и моментально умер от разрыва сердца. Тарзан же убежал в лес, и его больше никто никогда не видел. А Замочу, наблюдая за сражением из окна, страшно матерился и несколько раз порывался броситься в битву, но капитан его не пускал.

– Пустите меня! – кричал Замочу и так злобно вырывался, что даже Бэтмэн с Даркмэном не могли его удержать.

– Щас я его утихомирю, – сказал капитан, – отпустите его. Слушай, Замочу. Тебе надо себя беречь. Я перед тем, как отправить Свету в Арабские Эмираты, говорил с ней, и она мне сказала, что ты ей очень нравишься. Она просила тебе передать, чтобы ты обязательно берег себя и постарался выжить в битве.

– Да? – удивился Замочу и перестал драться. – А ты не врешь?

– Гадом буду, – поклялся капитан.

– Вот это да, – сказал Замочу, – а почему она сама мне не призналась?

– Ну, она просто стесняется, – сказал капитан, – она ведь женщина, она и не должна это первая говорить.

– Блин, что же мне сразу не сказали? – сказал Замочу. – Да я теперь вообще в битву не полезу!

"Твою мать, неправильную тактику выбрал", – с досадой подумал капитан и сказал:

– Но ты тут не того! Нам тут дезертиров не надо. Ты же не Оливье Грюнер какой-нибудь или, там, Джеймс Вудс! Света трусов не любит. Она будет с тобой, только если ты покажешь себя настоящим героем.

– Так чего мы тогда сидим! – заорал Замочу. – Замочим этих упырей. Пустите меня! Пусти, я сказал, Бэтмэн, щас в глаз дам!

"Блядь, ну что за тормоз!" – подумал капитан.

– Блин, ну, я же сказал героем, а не дураком! – сказал он. – Не тормози! Кстати, парни, занавесьте-ка все окна от греха подальше. Да не глядите в них! Рэмбо, кому говорят! Тьфу ты. Блин, придется наврать в СМИ, что ты умер, как герой. Замочу, ты это видел? Если ты сейчас вылезешь, Ужас тебя уберет так, что ты даже не заметишь. И любовь к Свете тебе не поможет. Надо воевать разумно. Сейчас я дозвонюсь до Рахманина, он поможет нам победить Ужаса, а потом мы атакуем этих трупецов, которые, похоже, надрались так, что забыли, в какой они стране, и порвем их, как тузик грелку. А потом, – тут капитан сделал зловещую паузу, – я лично изнасилую одного мудака с такой жестокостью, что он до конца жизни будет терять свое человеческое достоинство при одном упоминании моего имени.

Замочу немного подумал и сказал:

– Ну, ладно. Ради Светы я готов даже на то, чтобы потерпеть немного.

– Вот и молодец, – похвалил его капитан. – Тем более, что мы должны радоваться, что сюда стянули федеральные войска. Нам реально повезло. Стивен Сигал оказался прав. я просто удивляюсь их оперативности!

– Да, ну, – сказал Аль Пачино. – Ради какой-то бабы еще чего-то терпеть? Я вас, русских, не понимаю. Если у тебя баб не хватает, я могу с тобой поделиться. У меня их столько, что девать некуда.

– А у меня еще больше, – похвастался Джек Николсон, который вообще неизвестно, как сюда попал.

– А ты докажи! – обиженно сказал Ал Пачино. – Нет, ты докажи! Докажи! Что, слабо доказать? Нет, ты скажи, слабо?

– Слушай, ты, Алкаш Капучино, – злобно сказал Замочу, прерывая его, – не называй Свету "какой-то бабой", по крайней мере, при мне. Иначе я не посмотрю на то, что ты суперзвезда, Крестный отец, крутой коп и так далее. Понял? Во-первых, весь мир узнает, что ты презрительно относишься к бабам, а во-вторых, он узнает, что тебя с позором изгнали из наших рядов.

Аль Пачино испугался и замолчал.

– А ты, Джим Хокинсон, – презрительно обратился Замочу к Джеку Николсону, – ты все время хвастаешь, что у тебя баб много, что уже говорит о твоих комплексах. Настоящий крутой бабник никогда этим не хвастается! И главное, не сколько баб у тебя было, а скольких из них ты довел до оргазма. Понял? И здесь у тебя, "крутого бабника", получается хуевая статистика. Потому что весь твой хваленый "секс" заключается в минетах, которые тебе делают фанатки, поэтому о женском оргазме в твоем случае речь вообще не идет. Так что, заткнись.

Джек Николсон так изумился словам Замочу, что действительно надолго заткнулся, тем более, что возразить ему было нечего. После этого, говорят, он впал в депрессию, а потом полностью пересмотрел свою жизнь, нашел себе постоянную женщину, полюбил ее и женился на ней. И все у него было хорошо, разве только жена часто попрекала его в том, что он недостаточно опытен в возвратно-поступательных движениях и никак не может довести ее до оргазма, но он все-таки верил, что когда-нибудь у него получился. Однако, когда у него уже что-то начало получаться, он неожиданно умер от старости.

А капитан тем временем все звонил и звонил в отделения милиции и, наконец, уже под утро добыл домашний телефон Виктора Рахманина у одного из периферийных отделений. И храбрый Рахманин, едва узнав, в какую беду попал капитан и супергерои, сейчас же выехал им на помощь и обещал быть завтра.

– Молодец, Рахманин! – обрадовался капитан. – Я знал, что он не подкачает.

– Это еще неизвестно, – хмуро сказали Аль Пачино и Джек Николсон. – Ему еще надо доехать досюда.

– И что нам до завтра делать? – спросил Спайдермэн.

– Есть одна мысль, – сказал Капитан, – надо продержать Армию тьмы в неадеквате до завтрашнего дня. Тогда завтра мы их замочим голыми руками. Но для этого нужен не живой супергерой, а потусторонний, который уже был мертвым. Иначе большой риск, что Ужас его угробит. Есть среди вас такие?

– Был Спаун, да слинял, – сказал Бэтмэн.

– Я вроде был мертвым пару раз, – сказал Эш, – по крайней мере, превращался в зловещего мертвеца. По идее, я мог бы сходить и мне вообще пофигу, но, просто очень хотелось хотя бы немного повоевать с Армией тьмы. А если я сейчас погибну, то мне это не удастся.

– Я тоже мог быть подойти, – подал голос Блэйд, – я ведь наполовину вампир, но на том свете вроде не был, поэтому непонятно, какой у меня статус. Этот Ужас может меня замочить, а может, у меня иммунитет. В принципе, мне тоже пофигу, могу пойти и проверить. Мне умирать не жалко: во-первых, я и так скоро превращусь в вампира, а во-вторых, все равно меня все черножопым обзывают.

– Да мы же просто шутили, блядь…, то есть, Блэйд, – сказал Замочу. – Ты что, шуток не понимаешь?

– Значит, с Блэйдом риск есть, – сказал капитан задумчиво. – Он хоть и наполовину чернож… то есть, хоть и наполовину вампир и потенциально опасен, но очень опытный боец, нельзя его терять. А Эша тем более. А как же Хеллбой, кстати? Он же вроде черт.

– Про Хеллбоя еще фильма не сделали, – сказал Леон, – только через несколько лет будет. Вы только не подумайте, что я фанат детских комиксов. Я это совершенно случайно узнал.

– Да я тоже про Хеллбоя только вчера, то есть, сегодня утром от Славы узнал, – поспешил сказать капитан.

– Ага, ну-ну, – саркастически сказал Замочу, – может, ты еще и аниме смотришь?

– Ну, смотрю иногда, – сказал капитан, – ну, и что?

– Может, нам тогда героев из аниме пригласить на помощь? – сказал Замочу. – Кого ты посоветуешь?

– Да отвали ты, Замочу, – сказал капитан, – мы важный вопрос решаем, а ты издеваешься.

– Я тоже вроде уже был мертв, – сказал Робокоп, – но мой мозг, к сожалению, уцелел. Меня до сих пор воспоминания мучают о прошлой жизни. А раз они меня мучают, значит, я психически нестабилен и Ужас мне точно наваляет.

– Правильная логика, – сказал капитан, – блин! А, ну-ка, быстро вспоминайте, кто из вас еще труп. Хватит дурака валять! Вас сюда воевать пригласили, причем за немаленькие бабки, а вы тут мухлюете. Я смотрю, вы уже обрусели, блин! Нахватались русских привычек!

Супергероям стал стыдно, а Роберт де Ниро обиженно сказал:

– Это не русские привычки, а суперменские. Мы в Голливудском кино тоже ничего особенного не делаем, за нас всё каскадеры делают, но бабки за съемки требуем исправно. Я последние несколько лет вообще не играю, а дурака валяю. Но зрителям пофигу – пипл хавает.

– Эх, ты, Роберт де Ниро, – укоризненно сказал Замочу. – А я был твоим фанатом. Кучу твоих старых фильмов пересмотрел. Ведь когда-то ты был классным актером!

– Я уже не тот, – вздохнул Роберт де Ниро.

– Тот, тот, – успокоил его Замочу, – ты еще себя покажешь.

Роберт де Ниро приободрился.

– Погодите, значит, вам самое главное это бабки? – спросил капитан.

– Естественно, – сказали супергерои. – Мы пытались вам это внушить еще на стадии переговоров.

– Понятно. Тогда я вам хочу сказать, что Ужас с советско-польской границы в прессе грозился, что похитит все ваши бабки, когда мы вам перечислим их на счет, и потратит их на русских девочек.

Супергерои от ужаса открыли рты.

– Да он охуел, что ли, этот Ужас с американской границы! – возмутился Брюс Уиллис. Никаких границ, кроме американской, он не знал. – Наши кровные бабки, заработанные непосильным трудом безымянных каскадеров, на девочек потратить? Вот гадина! Да я щас пойду и дам ему пизды!

– Да ладно, Брюс Уиллис, я пошутил, – попытался успокоить его капитан, – чтобы Ужас тебя не убил, ты уже должен быть мертвым. Водблин, и каламбур получился. Короче, тебе нельзя на улицу ходить.

– Да мне по хую! – бушевал Брюс Уиллис. – Я, блядь, не знаю, что щас сделаю! Я щас пойду его на ваучер натяну, на кукан его надену щас!

И Брюс Уиллис решительно направился к двери.

– Да, подожди ты, Брюс Уиллис, ты же погибнешь, – уговаривал его капитан.

– Это Ужас щас погибнет, блядь! – кричал Брюс Уиллис. – Я ему покажу, как тратить мои деньги!

И Брюс Уиллис хлопнул дверью.

– Ах ты, блин, – сказал капитан, – еще одним супергероем меньше.

Супергерои, услышав эти слова, задрожали и притихли, и в тишине было слышно, как Брюс Уиллис вопил на лестничной площадке:

– Ю факин хоррор фром зе америкэн бордер, айм гона кик ё факин эсс, ю факин факфейс!

Так, страшно матерясь, Брюс Уиллис вышел на улицу, и его перестало быть слышно.

Все супергерои немного приуныли, кроме Стивена Сигала, который, наоборот, обрадовался, потому что Брюс Уиллис был его конкурентом.

Брюс Уиллис же, выйдя на улицу, немного пришел в себя и почувствовал в воздухе какую-то жуткую, кошмарную угрозу, которая словно бы нависла над всем городом. Тут он испугался и сразу же перестал ругаться, и тихонько на цыпочках пошел по двору мимо храпящих мертвецов и гор вонючих трупов в сторону ближайшего винного магазина. Вверх он, конечно, не смотрел, поскольку был не дурак. В винном магазине он обнаружил полнейший разгром и пошел в следующий. Во втором магазине он купил целый контейнер с водкой и, пока тащил его мертвецам, для храбрости пригубил половину контейнера, а вторую половину оставил во дворе, чтобы мертвецы, проснувшись, увидели ее и смогли продолжить банкет. Пьяная Армия тьмы лежала в лежку по всему двору, а огромная Живая Мертвечина спала рядом с танком, из которого неслась страшная вонь, и обнимала его за пушку. Брюс Уиллис чуть не сблевал от отвращения и зажал пальцами нос. И тут случайно дернув головой, он ненароком скосил глаза вверх и увидел там кошмарный, чудовищный и непередаваемый УЖАС.

А больше он ничего не увидел, потому что в глазах у него потемнело, а сердце перенесло в одну секунду сразу несколько инфарктов, и он упал замертво с раскрытыми от ужаса глазами. Шок, который он испытал, был настолько сильным, что у него на лысине от потрясения даже выросли волосы.

Супергерои ждали-ждали Брюса Уиллиса, но так и не дождались, и совсем растерялись, и тогда капитан решил выполнить операцию сам.

Он осторожно спустился вниз и выглянул из подъезда, заслонив лоб ладонью, как козырьком, чтобы не смотреть на небо. Он увидел мертвого Брюса Уиллиса, а рядом с ним здоровенный контейнер с водкой, который был полон лишь наполовину, но и этого было достаточно, чтобы вусмерть напоить Живую Мертвечину, все еще храпевшую неподалеку, и всю остальную Армию тьмы, которая была так же неприспособлена к действию алкоголя, как советские чукчи или американские индейцы.

"Молодец, Брюс Уиллис, ты умер, как герой" – грустно подумал капитан, – хотя мог бы и не умирать".

Он вернулся в квартиру и чтобы не лишать супергероев боевого настроя, соврал им, что Брюс Уиллис напился водки и лежит пьяный в соседней квартире и что до утра он все равно не проснется, а утром после опохмела будет как огурчик и вступит в битву со свежими силами. Супергерои немного приободрились, а капитан с чистой совестью спокойно стал дожидаться Виктора Рахманина.