Текст книги "Листопад(СИ)"

Автор книги: Вулкан Холдор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

– Хватить трудится товарищ каммунуст, мосье Султан де ла Круа же мопьель Аламизон Женегал тге бьен мегси боку муа! Пора отойти к тенистым деревьям! – сказала Хуршида, тоже весело смеясь. После этого диалога они поздоровались и сели рядом.

– Какое жарище, Господи! – сказал Султан, махая своей тюбетейкой, как веером.

–Да, не говорите, мосье Султан де ла Круа же мопьель Аламизон Женегал тге бьен мегси боку муа. Если весной так будет печь, что будет летом? Какое-то природная аномалия продвигается нынче в наши края – согласилась Хуршида.

Где-то там, за маслиной рощей, ритмично и жалобно стонал, задыхаясь от жары дикий голубь гуррак. Двое влюбленные сидели безмолвно, прислушиваясь к печальным стонам одинокой птицы. Первой нарушила тишину Хуршида.

– Вчера ночью сплю, и вдруг мне приснились Вы – сказала она.

– Да? Интересно, а что я там делал, в Вашем сне? – спросил Султан.

– Ничего, просто водили свой одинокий бульдозер ночью на осенних полях в густом тумане.

– Какие кашмары снятся Вам -сказал Султан.

– А Вам только комедии, что ли, снятся с участием Луи де Фюнеса? – сказала Хуршида.

– Да нет, почему? Мне снятся и драмы, и сериалы, и документальные фильмы тоже.

Хуршида смеялась, слушая слова Султана.

– Вы, прям, как барон Мюнхгаузен – сказала она.

–О, был бы я Бароном Мюнхгаузеном!Такой великий мудрец!Этот литературный герой порой кажется мне исторической личностью. Если Вы намекаете на лживость Фона Барона Мюнхгаузена, то я думаю, что Вы сильно ошибаетесь, мадмуазель. Дело в том, что Барон Мюнхгаузен – самый правдивый человек в мире. Да, да и не удивляйтесь.Вот, например, он рассказывает о том, как он спас себя и своего коня, вытащив из болота, схватив себя за волосы, да?Но Вы знаете, он прав. То есть человек сам должен спасти себя, потянув себя к верху за свои волосы, вытаскивая из трясины грехов. Иначе ему, после своей кончины, придется гореть в огненном аду. Человек спасает себя, очищаясь от болотной жижи грехов. Когда Барон Мюнхгаузен говорит, что он летал сидя верхом на пушечном ядре, то имел в виду планету, похожую на пушечное ядро, а под летящим человеком он подразумевал человечество, которое летит пушечном мясом на гигантском ядре под названием "Земля". Действительно, ядро Земли летит по своей траектории, а люди миллионами умирают в горячих точках мира. А мы над бароном Мюнхгаузеном смеёмся, в то время как нужно горько плакать – сказал Султан.

– Дааа, сразу видно, что Вы чек начитанный, мудрый как член корреспондент академии наук– улыбалась Хуршида, потом поинтересовалась:

– У Вас, между прочим, королевское имя – Султан! А Султаны правят государством. А Вы почему то работаете трактористом, ездите на старом своем агрегате, поднимая пыль за собой – сказала Хуршида улыбаясь.

– А какая разница между трактористом и султаном, то есть президентом страны? Ведь государство – это тоже трактор, правильно? Вот, например, если я неправильно буду водить свой трактор, то он запросто может сойти с колеи и свалиться в глубокий овраг. Так же, если президент страны неправильно управляет государством, угнетая свой народ, запретив свободу слова и свободную прессу, незаконно продлевая свои полномочия с помощью фиктивных референдумов, выдворяя, скажем, своих оппонентов из страны и фабрикуя против них ложные обвинения, то такое государство тоже рухнет вместе со своим водителем-диктатором в глубокий политический овраг, точно так же, как неправильно управляемый бульдозер. Я, например довольствуюсь куском хлеба.Хожу, где хочу и в любое время я могу уходить туда, куда мне вздумается. Брожу без охраны по тропинке на широких полях, где гуляют ветры. Я останавливаюсь посреди утреннего ржаного поля, где над рожью беззаботно поют жаворонки, весело порхая в воздухе. Могу ночевать на полях, лежа на стоге сена, когда над стогом светит яркий месяц и алмазом горят звезды в глухой тишине. Как хорошо лежать над стогом ночью и слушать журчание воды на лугах, при луне, где колышется море ромашек. Так же я имею возможность и достаточное количество времени, чтобы наблюдать за солнцем на алом горизонте и за медленно поднимающейся луной, внимать пению сверчков и хоровому кваканью далеких лягушек, похожему на шепот. Спать на раскладушке у полевого стана под огромными ивами и тополями, ночью, когда дуют приятные прохладные ветерки, неся запах цветущих маслин.Просыпаюсь утром от громкой дружной разноголосицы птиц, умыватся прозрачной росой, спокойно завтракать, не думая о возможности отравления.Потом сново в путь.Остановливаюсь на миг, только чтобы прислушыватся к печальному зову удода, который доносится из за полей. Живу легко, сбрасывая с плеч все ненужные грузы. Живу в гармонии с природой.

А президенты? Они ни на шаг не могут выйти из своих резиденций без усиленной охраны и передвигаться свободно, как простой человек по городу.Живут с непреодолимым страхом в сердце. Они почти не спят ночью, опасаясь, не поднимет ли бунт разгневанный народ, словно тайфун на побережье океана и с содроганием думают, а не повесит ли их, народ, который не доволен ихней политикой. Сердца их заливается кровью, когда начинают думать о своих чиновниках-подхалимах в своем окружение, которые легко отвернутся от них, когда они лишаются трона султаната, и именно они первым будут поливать их грязью, восхваляя нового султана! Они будут вилять своими задницами перед новым правителем, подобострастно глядя ему в глаза, вскидывая брови и улыбаясь губами, похожими на бутон розы.

Такими мыслями они не могут уснуть до утра. Даже снотворные лекарства им не помогут.

Быть правителем – это все равно, что гореть в аду при жизни.

Так что лучше быть Султаном-трактористом, чем Султанам-правителем – пояснил Султан, задумчиво глядя на бабочку, которая одиноко летала над тропой, заросшей с двух сторон высокой травой.

– Боже, какое хрупкое и нежное крылатое насекомое! Тихо бродит по полю, не шумит, словно живое изображение блаженной тишины. Даже ловить их жалко. Говорят, что они живут всего лишь один день и сильно не горюют из-за этого. Наоборот, рады и довольны. Свою ничтожно короткую жизнь они проводят в радости и спокойствии, летая в безлюдных местах, где нет шума. Летают, как в раю. Потом, не жалуясь ни на что, тихо умирают. Мы даже не замечаем, когда и каким образом они прощаются жизнью. А люди? Они живут относительно долго, но свою долгую жизнь они впитывают в яд ненависти и зависти, ради выгоды убивая своего родного брата, издеваясь над слабыми и малоимущими, угнетая народ и насильно захватывая чужой бизнес, отравляя жизнь другим. Люди воюют между собой, истребляют, убивают детей, уничтожают целые народы сравнивая с землей красивые города, где под обломками погибают ни в чем не повинные люди, сгорают заживо в погребах целыми семьями, на улицах валяются части человеческих тел, туловища без голов, погибшие маленькие дети с оторванными ногами, сходят с ума матери, глядя на разорванные снарядами тела своих маленьких детей...

– Да – согласилась Хуршида, тоже не отрывая взгляда от порхающей белой бабочки, которая летала как хрупкий и нежный лепесток цветка белой акации.

5 глава

Танец влюбленных

На следующий день ранним утром Султан с Хуршидой спешили в полевой стан, чтобы вместе встретить зарю, как они договорились вчера. Оказывается, даже девушки становятся храбрыми, когда влюбляются. Любовь придает человеку силу и храбрость. Хуршида торопливо шла по безлюдной утренней проселочной дороге в сторону поля, где вдалеке белели стены полевого стана утопающего в зелени. В тишине она слышала громкие голоса только что проснувшихся утренних птиц, звуки своих собственных шагов, и шуршание подола своего платья. Она обрадовалась, увидев издалека своего возлюбленного парня Султана, который пришел раньше него на место встречи и ждал ее. От волнения сердце Хуршиды стало биться быстрее обычного. Когда она пришла в полевой стан, Султан стоял под белой акацией, словно Дед-мороз под елкой, покрытой белым снегом. Стоял и улыбался, пряча руки за спиной. Самое смешное было то, что он был в черном фраке, в шляпе «Цилиндр» и в белых перчатках. Он стоял, опираясь на посох, словно Пушкин перед дуэлью с Дантесом.

– Ах, кого я вижу! Кого я вижу! Великая княгиня госпожа герцогиня Хуршидаханум мадам де ла Маркиза ла тумбала неже пасе суа э фасеблу манежа! – громко и торжественно произнес он.

Когда он начал кланяться, сняв цилиндр с головы, и как бы черпая им воздух, то выставляя ногу вперед, то отступая назад с покорно согнутой головой, Хуршида увидела у него в руках пышный букет цветов, предназначенный ей. Она звонко и громко засмеялась, увидев приготовленный веселым трактористом Султаном цирковой номер, чтобы с утра приподнять ей настроение.

– О, бонжуг, мосье Султан де ла Круа же мопьель Аламизон Женегал тге бьен мегси боку муа! – поприветствовала Хуршида тоже низко кланяясь.Наконец, Султан перестав кланяться по-старинному, присел и, встав на колено протянул букет цветов девушке.

Хуршида взяла букет и невольно стал нюхать цветы, закрывая глаза от наслаждения.

– Ой, какой райский аромат! Какой дивный ностальгический запах! Нежный французский парфюм! Спасибо, мосье Султан де ла Круа же мопьель Аламизон Женегал тге бьен мегси боку муа, за прекрасные розы! – радостно сказала она.

– Да не за что, госпожа герцогиня Хуршидаханум мадам де ла Маркиза ла тумбала неже пасе суа э фасеблу манежа, нюхайте на здоровье, как говорится, ме фелиситасьён энд, как там... ву зале бьен – сказал Султан, надевая обратно на голову свою шляпу "Цилиндр".

– Где Вы купили эти дивные цветы, мосье Султан де ла Круа же мопьель Аламизон Женегал тге бьен мегси боку муа? За дорого, наверно? За доллары или за узбекский сом? Не стоило тратить такие сумасшедшие деньги на такую дорогую покупку. Меня устраивали бы и дикие луговые цветы – сказала Хуршида, нюхая букет красных роз.

– Да я не истратил ни копейки, ни цента, ни шиллинги, ни стерлинга. Чо я, дурак, что ли, чтобы тратить баснословные деньги на покупку каких то цветов? Короче говоря, иду я как-то раз на рассвете сюда, шурша фалдами своего старинного фрака, который взял на прокат у отца моего друга тракториста, работающего и живущего со своей огромной многодетной семьей и с толстой тещей в театре сатиры и драмы имени Хаджыбая Таджыбаева, спешу на встречу с Вами, бегу через кладбище, чтобы выиграть время. Смотрю, на могильной плите, из-под которой торчал край белого савана, лежит вот этот букетик цветов. Дай, думаю, обрадую за одно великую княгиню госпожу герцогиню Хуршидаханум мадам де ла Маркиза ла тумбала неже пасе суа э фасеблу манежа и, подобрав его побежал сюда... – сказал Султан тракторист.

– О, Боже, что вы несете, Султан-ака? Какой ужас, ах, какой кошмар! Ах, ты негодяй, мосье Султан де ла Круа же мопьель Аламизон Женегал тге бьен мегси боку муа! Получай! На! На! Обманщик! Да, я сейчас тебя!..

С этим словами Хуршида начала шлепать Султана букетом цветов, как русские шлепают друг друга березовым веником, смоченным кипятком в парилках бани зимой, когда за низким окном воет метель, трепля ветви белоствольных берез.

– О, госпожа герцогиня Хуршидаханум мадам де ла Маркиза ла тумбала неже пасе суа э фасеблу манежа, что Вы делаете?! Перестаньте сейчас же бить кладбищенским веником бедного механизатора нашего колхоза имени Тиллакудук! Вы посмотрите, госпожа герцогиня Хуршидаханум мадам де ла Маркиза ла тумбала неже пасе суа э фасеблу манежа, какой красивый букет Вы испортили! Хорошо что букет не настоящий! А то от таких ударов острые шипы настоящих роз порвали бы в клочья, старинный фрак серебряного века, который я взял на прокат у отца своего друга тракториста, у которого отец работает и живет вместе со своей большой многодетной семьей и с толстой тещей в театре сатиры и драмы имени Хаджыбая Таджыбаева. Я же пошутил! А что, пошутить, что ли, нельзя?! Какая диктатура! – защищался руками Султан.

Услышав эти слова Хуршида перестала бить Султана с помощью букета, который теперь напоминал старую метлу, с помощью которой женщины бьют по голове своих пьяных мужей, воротящихся домой на четвереньках. Глядя на растрепанный букет, она смеялась, тряся плечами. Султан тоже смеялся. Они долго смеялись Потом хохотали во вес голос не стесняясь никого, да и там, в принципе, кроме них не было ни души .Потом они сели рядом за самодельный общий полевой стол, установленный под цветущей белой акацией. Цветы акации, словно янтарные грозди, висели над их головами. Тут Хуршида протянула руку к белой грозди акации, покрытой утренней росой, и когда она прикоснулась пальчиком своей нежной руки, лепестки цветов белой акации осыпались на стол, словно маленькие кусочки разбитой белой фарфоровой посуды.

– Ой, что я наделала! Ах, бедные лепестки, простите меня! Ах, как мне вас жалко! -сказала Хуршида, глядя на опавшие лепестки цветов белой акации и грустно вздыхая.

– Да-а-а, ну что поделаешь? В этом мире всему есть конец. Вот акация тоже теряет свои цветы, роняя их как слезы. Это весна прощается с нами, госпожа герцогиня Хуршидаханум мадам де ла Маркиза ла тумбала неже пасе суа э фасеблу манежа – сказал Султан печально вздыхая. Между тем вдалеке на бледном небосводе охрой желтели перистые облака.

– Давайте, госпожа герцогиня Хуршидаханум мадам де ла Маркиза ла тумбала неже пасе суа э фасеблу манежа, погрузимся в молчание, помолчим как сама природа, как это утро, как эти поля, как безлюдные утренние дороги, как тропинки заросшая с двух сторон весенними полевыми цветами и красными маками, помолчим как овраги, где растут юлгуны и шелковистая трава покрытая росой – предложил Султан, глядя на далекие горизонты, на поля, на желтеющие небосводы.

– Да, мосье, не плохо бы нам превратится хоть на какое то время в тишину и растворится в ней, как силуэт уходящего запоздалого путника в густом осеннем тумане -согласилась Хуршида.

Они молча смотрели на поле, сидя за деревянным самодельным полевым столом, установленном под белой акацией. Облака, медленно приобретая золотистые, а потом розовые очертания, изрешетились острыми утренними лучами восходящего солнца. Над полем снова запели веселые жаворонки, радостно порхая в воздухе, как миниатюрные тропические птицы колибри. От восторга забыв о своём обещании, первым заговорила Хуршида:

– Султан-ака, посмотрите на далекие горы, на снежные вершины, на просторы, на урюковую рощу, на виноградные сады, на тутовые плантации! Широкие поля похожи на душу хорошего человека, не так ли?! Они как будто просыпаются, зевая под утренним солнцем!

– Да – сказал Султан, печально глядя в утреннюю даль.

В это время на тополях хором начали шуметь птицы и их голоса раскатами ударялись в тишину, и стены полевого стана вторили эхом. Недовольно глядя на тополя, где шумели утренние птицы, Султан, крикнул:

– Эй, птицы! Чего вы шумите как бабы базарные? Такую тишину нарушаете! Эх вы, невоспитанные, бескультурные деревни! Разве так громко разговаривают между собой?! Пусть один из вас говорит, а другие внимательно слушают его. Не обижайтесь на меня, но вы прям как наши депутаты в парламенте, шумите, деретесь между собой, умеете только трепать языком, ля-ля-ля! – рассердился он.

Потом взяв Хуршиду за руку, гладкую как слоновый кость, и, нежно поцеловав, сказал: -Вы не обращайте внимание на них, госпожа герцогиня Хуршидаханум мадам де ла Маркиза ла тумбала неже пасе суа э фасеблу манежа. Эти глупые птицы не понимают, что нехорошо шуметь, нарушая утреннюю тишину. Они не понимают, что человек может стать инвалидом на этом мирном поле, даже если не ведутся там никакие боевые действия. А ведь такой случается! Вот я, например, молодой механизатор, буквально несколько дней назад, сражаясь на этом поле за свое существование, ошпарился кипятком и чуть не погиб героически, правильно? Но, слава Богу, я чудом уцелел и все обошлось. Сейчась моя нога вовсе не болит. Если верите мне, то я могу доказать это на практике. Станцую "Лезгинку" – сказал он и поднявшись с места, вышел на площадку и, напевая мелодию, начал исполнять известный темпераментный танец.

– Тантала титан, тин тала титан! Тантала титан, тин тала титан! Тантала титан, тин тала титан! Тантала титан, тин тала титан!

Увидев это, Хуршида захохотала. Потом она присоединилась к Султану, и они вдвоем стали танцевать, пока не устали.

6 глава

Надпись на песке

Южное солнце так сильно пекло, что Султан начал опасаться, что вот-вот у него мозг расплавится и вытечет из его черепа через глаза. Невозможно стало дышать в душной кабине трактора из-за усилившейся духоты от раскаленного до предела мотора. В радиаторе кипела вода, как кипяток в самоваре в тенистой чайхане, вокруг которой на деревьях развешаны торкаваки, то есть клетки из узколоба, в которых поют перепелки.

Султан остановил свой культиватор и спрыгнув с него, направился к тенистым деревьям, попутно снимая с себя рубаху и размахивая ею как веером, чтобы хоть каким то образом охладится.

– Ну, и жарище! – прошептал он сам себе, приседая в тени маслин и карагачей, глядя на поля, где царил зной.

Труженики давно покинули поле и сидели под ивами и тополями на берегу арыка. Там на берегу, где растут огромные ивы, закуковала кукушка. Султан встал с места и пошел по тропе, которая извивалась вдоль арыка утопающего в зелени тутовников, маслин и карагачей, в сторону поля, на котором недавно работала Хуршида. Но почему-то на поле ее не было видно. Видимо, она тоже сидела где-то в тени деревьев, спасаясь от невозможной жары. По пути Султан нарвал полевых цветов и сплел из них красивый венок, для своей возлюбленной, чтобы не прийти к ней с пустыми руками. Он нашел на краю поля, в юлгуновых зарослях, где росла старая одинокая ива. Увидев Султана Хуршида обрадовалась. Они поздоровались, не обнимаясь, не целуясь и даже не пожав друг другу руки, осторожно оглядываясь вокруг, словно опасаясь людей, которые могли тайно наблюдать за ними из-за кустов. С ловкостью рук фокусника Султан надел на голову Хуршиды венок, который сплел из полевых цветов.

– Вот Ваша корона, Госпожа герцогиня Хуршидаханум мадам де ла Маркиза ла тумбала неже пасе суа э фасеблу манежа – сказал он.

– Ой, спасибо Вам, мосье Султан де ла Круа же мопьель Аламизон Женегал тге бьен мегси боку муа! – поблагодарила его Хуршида. Они сидели, разговаривая между собой, шутя и весело смеясь.

– Какая жарище! – сказала Хуршида.

– Да, не говорите, госпожа герцогиня Хуршидаханум мадам де ла Маркиза ла тумбала неже пасе суа э фасеблу манежа. Боюсь что солнце расплавится как раскаленный металлический шар в плавильном цеху Алмалыкского горнометаллургического завода и зальется лавой в формы наших глаз – согласился Султан.

– Вы правы,мосье Султан де ла Круа же мопьель Аламизон Женегал тге бьен мегси боку муа! В такой жаре птицы, и те укрываются среди листьев и сидят тихо на ветках тенистых деревьев, молча, с открытыми клювами, показывая свои языки, похожие на отравленные острые стрелы древних воинов Чингизхана. Когда-то бабушка моя покойная рассказывала, что раньше эти места были голодной степью, покрытой горячими песчаными барханами, где жара достигала сорока пяти градусов. На дюнах, где росли саксаулы, проворно бегали вараны и агамы с поднятыми хвостами, высовывая свои языки. Они бежали не просто так, для забавы, а для того, чтобы не обжечь свое брюхо и ноги вместе с хвостом, которые им очень нужны. А птицы боялись пролетать над этими пустынями опасаясь, что крылья у них расплавятся и отвалятся – пояснила Хуршида.

– Да, госпожа герцогиня Хуршидаханум мадам де ла Маркиза ла тумбала неже пасе суа э фасеблу манежа, Вы правы – подтвердил слова Хуршиды Султан, глядя вдаль потупив взгляд. Потом, сосредоточившись, сказал:

– Я вижу, Вы много знаете, у Вас энциклопедические знания. Слушая Ваши слова, я представляю себе мысленно пейзаж пустыни, на песчаных просторах которой ветры катают засохшие шарообразные растения под названием "перекати-поле". Вы не поверите, но я, побывав однажды в пустыне, просто влюбился в песчаный мир. Катящиеся, гонимые ветром, тысячи засохших шаров этого уникального растения оставляет у человека незабываемое впечатление. Может, мы с Вами когда-нибудь поедем в пустыню, чтобы понаблюдать за сорванными ветрами катящимся шарами засохшего растения, которое называется "перекати-поле". Но сейчас я думаю о другом. Ну, как Вы думаете, о чем я думаю? Не знаете? А я знаю – сказал Султан как бы хвастаясь.

– О чем Вы думаете? – поинтересовалась Хуршида.

–Не скажу. Попытайтесь угадать – сказал Султан.

И продолжал:

– Но я могу Вам помочь, выразив свои сокровенные мысли в письменном виде -сказал Султан.

– А как? – ещё больше удивилась Хуршида.

– Вот так, просто – сказал Султан и взяв палку начал писать на песке буквы. Когда он закончил писать, Хуршида улыбнулась и покраснела до ушей от смушения, так как Султан написал на песке слова "Хуршида, я Вас люблю!".

Тут вдруг Хуршида тоже взяла палку у Султана и написала в ответ."Я Вас тоже!".

– Да?! Какое счастье! – написал Султан быстро, с волнением, беря у Хуршиды палку.

Хуршида покраснела с улыбкой на устах, кивая головой в знак подтверждения написанных ею слов, и торопливо стирая ногами надпись на песке.

Между тем, в небе начали собираться черные тучи, бросая на поля тени, и солнце внезапно исчезло как во время затмения. Когда тучи сгустились, вокруг заметно потемнело. Подул резкий порывистый ветер, колыхая траву, кусты и деревья. Начали косо падать крупные дождевые капли, поднимая запах пыли, напоминающий нежный аромат книг в тихих библиотеках двадцатого века. Разразилась гроза, загремел раскатами гром, засверкала молния, озолотив своим светом поля, деревья, кусты и травы, а также радостные лица влюбленных. Гром стал греметь так сильно, что Хуршиде казалось, что небо разорвалось в клочья и вот-вот у них под ногами появятся страшные трещины земли и поднимется огнедышащий вулкан, разбрасывая вокруг раскаленные гигантские камни величиной со старинный сундук. От испуга она невольно бросилась в объятия Султана и закрыла глаза, боясь ослепительной молнии. Вскоре дождь превратился в ливень и стал лить как из ведра. Султан крепко обнял девушку и смеялся, хохотал, глядя горящими глазами в грозовое небо, весь мокрый. Промокшие волосы Хуршиды прилипали к её красивому гладкому лицу, к нежным губам, к подбородку, к нежной шее и к плечам, которые озарялись серебром при ярком свете молнии. А прилипшее к ее телу платье стало почти прозрачным, подчеркивая ей красивую фигуру, включая упругие белые нежные и пышные груди. Под мокрым подолом её прозрачного платья бросались в глаза Султана ее гладкие белые колени и часть ее бедра.

– Ой, я боюсь, Султан ака! Бежим в укрытие быстрее! – сказала Хуршида громко, чтобы Султан мог услышать ее голос в шуме ливни и грома.

– Не бойтесь, госпожа герцогиня Хуршидаханум мадам де ла Маркиза ла тумбала неже пасе суа э фасеблу манежа! – успокаивал её Султан.

Казалось, в небе взорвались термоядерные бомбы, которые человечество хранило в глубоких шахтах на свой черный день.

– Бежим в убежище! Дайте-ка я Вас приподниму, дорогая госпожа герцогиня Хуршидаханум мадам де ла Маркиза ла тумбала неже пасе суа э фасеблу манежа! Я понесу Вас на руках! – крикнул тракторист Султан, смеясь как турист у мощного Ниагарского водопада, словно рыбак на прибое при шторма на море.

– Нет, люди увидят! – крикнула Хуршида.

Они побежали, держа друг друга за руки. Под ливневым дождем тропа стала скользкой, поэтому они при беге скользили как пара фигуристов на ледяной арене, во время чемпионата мира по фигурному катанию. Ливень был таким сильным, что из-за завесы дождя трудно было разглядеть тропу. Гром все гремел и сверкала молния, освещая тяжелый тюль, шелковый занавес ливневого дождя, словно мощный прожектор на погранзаставе. Наконец, они увидели полевой стан, где укрылись от ливневого дождя труженики, которые весело улыбались, показывая пальцем на Хуршиду и Султана, которые бежали в сторону полевого стана. Они успешно пробрались в безопасное укрытие, то есть на полевой стан. Ливень все лил, гром гремел, и время от времени сверкала молния. Люди смотрели на ливень, на потоки дождевой воды которая стекала с крыши как из водомета и мутно ползла зигзагом по земле как змея. Хуршида с Султаном тоже глядели в ливень, и Султан задумчиво сказал как самому себе:

– Дождь не только моет дороги, деревья, крыши и стекла окон. Он смывает также все плохое, все негативное с души человека, то есть, любуясь дождём, мы очищаемся душой. В дождях есть какая то таинственная радость грусть и тоска. Дождь придает нам душевный покой, успокоение – сказал он вслух.

Хуршида смотрела на шумящий ливень, молча и грустно. Постепенно шум ливневого дождя утих, и природа подняла дождевые шторы. Снова засветило солнце. Радостно защебетали птицы на деревьях, как бы приветствуя царя природы – солнце.

Когда люди вышли из полевого стана, они увидели опавшие цветы белой акации, которые плыли на поверхности зеркальных луж. В небе появилась гигантская семицветная дуга, переполняя сердце людей детской радостью. Люди в промокшей одежде с восторгом и с восхищением смотрели на гигантский ангар радуги. А на макушке белой акации застрекотала сорока.

7 глава

Смешной рассказ тракториста Султана

– Доченка, ну как, ты собрала информацию о парне? – спросила Рахила.

– Да, мама, я узнала, что Султан-ака из села "Туямуюн", расположенного у подножия Чарвакских гор. По его словам, рядом с горного села течет река, которая берет свое начало с высоких снежных вершин, где даже летом не тает снег. Целебная вода, воздух, кристально чистый, селение утопает в зелени говорит он. У подножие снежных вершин простираются на многие километры фисташковые, урюковые и ореховые рощи, горные хребты покрыты высокими зарослями дикой малины, вековые ельники, где стучат дятлы, бегают и прыгают белки по хвойным деревьям, щебетание птиц – одним словом, просто рай на земле. Вот поедете туда, поживете денек два, и все, у Вас, грит, навсегда исчезнет желание вернуться домой, то есть сюда в колхоз Тиллакудук. Захочется, грит, Вам остаться там на всю жизнь.

– Интересно, почему он оставив такой замечательный горный край, оказался здесь? Как он вообще попал сюда? Ты об этом не спрашивала у него? – поинтересовалась Рахила.

– Дело в том, что после школы он поехал в город Ташкент, чтобы поступить в Государственный Университет, но он провалился на экзаменах, и ему было стыдно ехать обратно в свое горное село "Туямуюн". Он решил поработать здесь и, на следующий год снова попытаться поступить в Ташкентский Государственный Университет. А работу он нашел здесь, так как у него были права тракториста. Короче говоря, такая у него судьба -объяснила Хуршида.

– Ну, это уже усугубляет ситуацию, и я боюсь, что твой отец никогда не согласится отдать тебя за него замуж, так как ты наша единственная дочь. Были бы у тебя братья или сёстры, можно было бы тебя отдать замуж хоть в Канаду, хоть в Европу или в Африку .И я тоже не хочу, чтобы ты ушла от нас в далекие края. Потому что без тебя я могу медленно угаснуть как керосиновая лампа, у которой кончается топливо. Да, отец твой строгий, но он тоже любит тебя больше жизни, и именно поэтому он требователен к тебе. В жизни всякое можно случиться. Для того, чтобы не случилось чего-то непоправимого, мы должны быть очень осторожны. Особенно ты. Потому что все зависит от тебя – сказала Рахила.

– А что если он пожелает остаться здесь и жить? – спросила Хуршида, не отрываясь от работы.

– А ты уверенно в этом? Он сам сказал об этом?

– Да нет. Я просто предполагаю.

– Не знаю, доченька. Ты должна поговорить с ним обо всем. Супружская жизнь это не игрушка. Брак заключается на всю жизнь. Но многие влюбленные расстаются со своими возлюбленными, кто сразу после свадьбы, кто позже, когда возникают разногласия и различные проблемы между ними. Это от того, что они не узнали как следует друг друга до свадьбы. Мир это базар, а совместная жизнь покупка. Человек, который хочет купить что-либо, должен тщательно осмотреть товар. Иначе он может купить то, что ему вскоре придется выбросить в мусорный бак. Ну, допустим, ты купила туфли в магазине. Через день-два ты почувствовала, что они жмут. Ты снова идешь в магазин и меняешь их. А человек не туфли, чтобы можно было пойти и менять. Чтобы не пришлось менять, после свадьбы, девушки должны уметь правильно выбрать мужа, тщательно осмотрев и проверив, перед тем выйти замуж – сказала Рахила. Хуршида задумалась Потом спросила:

– Мама, а что, если я приведу его сюда? Поговорили бы обо всем конкретно в твоем присутствии.

– Не плохой вариант. Но согласится ли он на это? И что скажут люди, которые увидят его с нами? -сказала Рахила.

– Я должна поговорить с ним по этому поводу и приведу его сюда – сказала Хуршида.

– Хорошо – согласилась Рахила.

Мать и дочь работали до обеда, Во время обеда Хуршида поговорила с Султаном, и он согласился прийти туда, где работает Хуршида со своей мамой. После обеда, не заставив себя ждать долго, Султан приехал в назначенное место. После того, как они поздоровались, Рахила первой начала разговор:

– Прощу строго не судить нас, сынок. Скажу откровенно, я в курсе о ваших теплых отношениях, и вижу, что Вы неплохой парень. Хотя я верю в Вас, но все, же я должна знать парня, с которым моя дочь хочет связать свою судьбу. Поймите меня правильно. На моём месте любая мать поступила бы так же. Хуршида рассказывала мне о горном селе, откуда Вы родом. На мой взгляд все замечательно .Но, знаете, чего греха таить, отец Хуршиды строгий человек с жестким характером, и я боюсь, что он не согласится со мной, если скажу, что я намерена отдать ее за муж за Вас, так как Вы живете в далеком горном селении "Туямуюн". Вопрос у нас такой. После того, как Вы поступите в Ташкентский Государственный Университет, Вы уедете обратно в свою деревню, или хотите жить в наших краях?

– Если честно, тетя, я раньше думал, что поступив в Ташкентский Государственный Университет, я буду жить в Ташкенте. После окончания университета думаю уехать в родное село и, там преподавать уроки ученикам в местной школе. А сейчас у меня другие планы. Сами видите, что я чек молодой и мне всего лишь двадцать пять, но я до сих пор не женат. Я бы показал Вам свой паспорт, чтобы вы оба убедились в этом, но, видите ли у нас один паспорт на всю семью. Утром этим паспортом пользуется мой отчим, в полдень паспорт автоматически переходит в руки моей мачехи, а после обеда тем паспортом пользуется моя приемная сестра и так далее. Только к вечеру до полуночи паспорт принадлежал мне – сказал Султан, потупив взгляд и глядя вдаль.