Текст книги "Сказочные повести. Выпуск второй"

Автор книги: Всеволод Нестайко

Соавторы: Петроний Аматуни,Александр Якубенко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

Глава четвертая. В поисках друга

Елочка в отчаянии.

В субботу утром Егор улетел и больше не возвращался, хотя прошло больше суток. Девочка подолгу стояла возле чердачного окошка, она совсем пала духом. И вдруг вспомнила: «Чарус!» Она засмеялась и громко крикнула:

– Чи-чи-чи, прискачи, Чарус, Чарус, Чарус!

В темном углу чердака послышался шорох, и перед Елочкой появилась старая знакомая – белая мышь.

– Здравствуй, Елочка, – поздоровалась она. – Что произошло? Где Егор?

– Я сама не знаю, где он, – ответила девочка. – Может, ты поможешь моему горю? В этой жаркой стране мое волшебство не имеет силы…

И она рассказала, как все случилось.

– Печальные вести…

– Разыщи его, Чарус, ты же все умеешь!

– Увы, Елочка, далеко не так. Мы с тобой одни и можем говорить откровенно… Когда-то очень давно среди мышей – белых и обыкновенных – появилось несколько волшебниц. Они были наделены только одной способностью – исчезать в одном месте и быстро появляться в другом… От этих необыкновенных путешественниц пошли поколения. Вот почему люди иногда удивляются: «Только вывели мышей в доме, а они снова появились! Откуда?..»

– И ты одна из таких путешественниц?

– Да, Елочка. Ну ладно, что ж теперь горевать, надо искать Егора. Садись ко мне на спину.

Елочка взобралась на белую мышь, и они тронулись в путь. Проскользнув на улицу, Чарус незаметно прокралась мимо людей, сидевших у входа в дом, и вдоль арыка направилась к окраине города. Там зеленели деревья, и Елочка, жительница леса, надеялась встретить кого-нибудь из знакомых.

Они не знали, кто сумеет указать им, где Егор, и решили спрашивать всех.

Первой встретилась гусеница Пяденица. Она висела на паутинке, прикрепленной к ветке тутового дерева, и, как заправский акробат, выделывала отчаянные цирковые номера над землей.

– Здравствуй, Пяденица, – сказала Чарус, с уважением смотря на нее.

Пяденица чуть кивнула головой, изогнулась в вопросительный знак, затем – в бублик, выпрямилась, но не ответила.

– Чего же ты молчишь, когда с тобой здороваются? – обиделась Чарус. Это невежливо.

– Я занимаюсь гимнастикой, – пискнула гусеница, – и не хочу нарушать дыхание. За месяц я съедаю пищи в шесть раз больше своего веса, и мне нужно сохранить гибкость…

– Ешь себе на здоровье, сколько хочешь, – сказала Елочка, – только скажи: неужели ты не видела, куда пролетел вертолет?

– И слышала, и видела.

– А в каком направлении? – спросила Чарус.

– Не запомнила. Я же всегда верчусь во все стороны!

– Ну, что ж, – задумчиво произнесла Чарус, – для начала и это хорошо. Я бываю на кораблях и кое-что смыслю в морском деле. У моряков есть восемь основных румбов, то есть курсов: Север, Восток, Юг, Запад и промежуточные.

Чтобы наверняка найти Егора, будем придерживаться этих направлений и мы.

– Хорошо, – согласилась Елочка.

– Начнем хоть с юга, как раз в этом направлении есть дорожка…

Скоро им повстречался навозный жук, кативший задними лапками ком навоза.

– О, это существо веселое! – приободрилась Чарус. – Здравствуй, Копр.

– Здравствуй, коль не шутишь, – ответил Копр и, отряхнувшись, сел отдохнуть. – Далеко ли путь держите?

– Ищем Егора, маленького летчика. Не видел ли ты его вертолет?

Копр прошептал про себя новое имя, долго думал, приставив лапку к своему черному лбу, и наконец ответил:

– Нет, не видел. Вон за тем кустом работает Фору с, жук-могильщик, спроси у него.

– Ничего не знаю, – угрюмо ответил Форус на вопрос о Егоре, расправил блестящие крылья и с жужжанием улетел.

– Что же нам делать? – спросила Елочка.

– Поехали теперь на юго-запад, по ходу часовой стрелки, то есть вправо, как поступают моряки. Так… А вот и ящерица Лакерта. Она всегда присматривается и прислушивается ко всему и может знать…

– Увы! – вздохнула Лакерта. – И я ничего не знаю. Ступайте вон к той горе, там живет лиса Вульпекула. Она такая умная, что, наверное, поможет вам.

– Ага, это, значит, на западе? По пути, – обрадовалась Чарус, вильнула хвостом, поблагодарив Лакерту и помчалась к горе.

Лисью нору они отыскали по отвратительному запаху. Из нее выглянула хитрая острая мордочка. Глаза лисы заблестели. Увидев Чарус и Елочку, она невольно облизнулась.

– Не устали ли вы, дорогие гости? – сладким голосом пропела она, выползая наружу. – Я очень гостеприимная и с удовольствием уступлю вам свое жилище. Я недавно закончила ремонт квартиры, натаскала мягкой подстилки… Заходите!

– Чтобы ты нас съела? – насмешливо спросила Чарус.

– Ой, какие вы страшные слова говорите! – с притворным ужасом вскричала Вульпекула. – Я, кроме мух, теперь ничего не ем. Да и то двух штучек мне хватает на весь день.

– Ха-ха-ха! – засмеялась Чарус. – Ты только слушай, Елочка, она такое наговорит…

– Мы не будем заходить к вам, – отказалась Елочка. – Не знаете ли вы, где находится сейчас маленький летчик Егор?

– Егор? – взвизгнула Вульпекула. – Как же, знаю, знаю… Проходите в гостиную, я тотчас же объясню вам…

– Не верьте ей, она вас съест! – раздался из норы приглушенный крик попавшего в плен кролика.

Белая мышь отпрянула и помчалась прочь от жилища разбойницы.

Только добежав до небольшого леса, видневшегося на северо-западе, Чарус перевела дух. Над их головами пролетел воробей и, чирикнув, сел на ближайшее дерево.

– Эй, Пассер, не видел ли ты вертолет летчика Егора? – крикнула Чарус.

Пассер был образованной птицей. Он увлекался поэзией, сочинял недурные стихи, но славился удивительной рассеянностью. Лишь после того как Чарус и Елочка хором повторили свой вопрос, Пассер заметил их, промыл горлышко росинкой с ближайшего листа и ответил звучными стихами:

 
Пи-р, пи-р, пи-р…
Облетел я целый мир-р-р,
Чик-чирик, чур-р, чур-р-р,
Видел множество фигур-р-р.
Но Егор-р-ра не видал,
О Егор-р-ре не слыхал.
Я сижу на дер-р-реве…
 

Пассер запнулся, мечтательно закрыл глаза и, щелкая клювиком, принялся подбирать трудную рифму к слову «дереве».

– Ох-ха-ха! Ух-хи-хи! – затрещала сорока, прячась в ветвях. – Вам придется ожидать неделю, пока он продолжит.

– А, Пика! – приветливо кивнула Чарус. – Может, ты нам скажешь, куда улетел Егор?

– Так-так-так, конечно, безусловно, непременно! – затрещала сорока Пика. – Видите: я делаю себе несколько гнезд. В одном буду жить, а другие ложные.

– Да-да-да! Только это под большим секретом. Ник-кому, ник-кому, ник-кому! Ни слова! – трещала она на весь лес.

– Но где Егор? – прервала ее Елочка.

– Все скажу, все скажу! – запрыгала Пика с ветки на ветку. – Вы слышали: Дятел женился на Синице! Но у нее нет ничего, кроме красивого платья, это известно всем! Это знают все! Я думаю, что лучше сороки нет птицы на свете. Я бы не прочь стать женой, но никогда не сознаюсь первая. Пусть Дятел сделает мне предложение, я немедленно соглашусь!

– Да где Егор? – рассердилась Чарус.

– Кто? Егор? Таких женихов у меня нет… Ищите сами! Ищите сами!

– Пошли, – опечалилась Чарус. – От этой пустышки никому нет пользы.

На северной окраине леска Елочка увидела дрозда Турдуса, свивающего себе гнездо. Оно было такое неряшливое и некрасивое, что Елочка невольно усмехнулась.

– Смотри, Чарус, какая безобразная корзина.

Турдус услышал и обиделся.

– Я забочусь только, чтобы стать умным, – возразил он. – Я философ! Мне все равно, в каких условиях я буду жить. Лишь бы я был умнее всех птиц. Я живу тогда, когда думаю, а думать где угодно, даже в этой, как ты ее называешь, «корзине». Было бы чем думать! Так-то… – и он постучал концом правого крыла по своему лбу. Елочка досадливо отмахнулась, и Чарус побежала дальше.

Она перескакивала через камни, взбиралась на холмы и снова сбегала в долины, не обращая внимания на усталость, думая только о том, где сейчас Егор.

На северо-востоке Чарус увидела белого Скорпиона, гревшегося на солнце, и направилась к нему.

– Нет, – покачал головой Скорпион, – здесь не пролетал ни один вертолет, я отвечаю за свои слова. Вот что, друзья, послушайтесь моего совета и следуйте на восток. Там живут муравьи, которые знают все на свете. И дорога приятная: кругом песок и солнце. Правда, далеко, но это преодолимо для вас.

К полудню они остановились у края жаркой пустыни. Раскаленный песок жег ноги. Было душно, словно в кочегарке старинного парохода. Лужайки с сочной травой, кустарники и деревья, дарившие тень, остались позади.

Ни одно живое существо не рисковало появиться в пустыне. Даже коренные жители прятались сейчас в норах.

Вокруг тишина, нарушаемая только шуршанием песка и прерывистым дыханием Чарус. Белой мыши досталось сегодня.

Друзья устроили привал.

– У меня не хватит сил для перехода через пустыню, – призналась Чарус.

– Я пойду рядом с тобой, – сказала Елочка, – и тебе будет легче.

Чарус посмотрела на ее забинтованную ногу, с сомнением покачала головой.

Откуда-то сверху донеслась песня, распеваемая тонкими голосами:

 
Пусть ветер несет нас в полете.
Чем выше, тем лучше для нас,
Ведь храброе сердце пилота
Не дрогнет в опасности час!
 

В легких струях ветра, вися под длинными и узкими куполами серебристых парашютиков, сотканных из прочных паутинок, неслись пауки-пилоты.

Вся эта компания шумно приземлилась неподалеку. Освободившись от парашютов, паучки наперегонки помчались к белому камню, из-под которого зеркальной лентой выбегал прохладный родник.

Утолив жажду, они подошли к Чарус и Елочке и поздоровались.

– Скажите, пожалуйста, кто вы такие? – спросила Елочка у самого старшего пилота.

– Мы аэронавты из отряда Ликос! – гордо пропищал командир, надевая парашют. – Мы пролетели уже двести километров, и еще осталось не меньше. А кто вы?

– Мы ищем маленького летчика Егора, – пояснила Чарус. – Весьма желательно перебраться через эту пустыню, да вот Елочка и я, мы обе устали… Не могли бы вы ей помочь, она ведь такая маленькая… А я налегке и сама справлюсь.

Паучки оживились.

– Мы с удовольствием поможем в поисках летчика, нашего уважаемого коллеги, – сказал командир, обходя Елочку и осматривая ее со всех сторон. – Но она вовсе не маленькая… Если бы ее было уменьшить раз в сорок или разобрать и доставить по частям, было бы проще.

– Но я не могу разбираться на части, – огорчилась Елочка.

– Жаль, очень жаль, – сказал командир и стал еще более серьезным.

Паучки собрались на совет, чертили что-то на земле, размахивая лапками, и громко спорили, то есть вели себя, как и все летчики в мире.

Потом командир вышел вперед, встал на голову и выпустил из брюшка тонкую паутинку. Она вытянулась сперва вверх, а потом в сторону пустыни.

– Прекрасно, – удовлетворенно сказал он, опускаясь на ноги и подходя к Чарус. – Ветер попутный, я сейчас определил его направление. Но для Елочки нужен большой парашют, мы уже рассчитали. Придется вам подождать.

Он подал команду, паучки разбежались и заняли камешки и бугорки. По следующему сигналу они встали на головы и, сделав стойки, задрали брюшки к небу, выпуская из себя еле видные паутинные нити.

Воздух, нагретый раскаленной землей, поднимал нити вверх, они сплетались в вышине и постепенно образовали купол парашюта.

Командир руководил этой ответственной работой. Несколько паучков трудились рядом, сплетая для Елочки удобное и прочное сиденье.

Когда все было готово, ветер усилился настолько, что мог свободно нести и большой парашют.

Елочка расположилась на сиденье, и ее крепко привязали к нему паутинками.

Потом паучки разошлись по местам и поднялись в воздух.

Командир перекусил острыми челюстями паутиновый канатик, удерживающий Елочкин парашют, а когда он стремительно взвился вверх, пустился за ним вдогонку.

Паучки радовались быстрому попутному ветру и весело распевали свою любимую песню.

Пустыня оказалась меньше, чем предполагала Елочка. Не прошло и часа, как внизу зазеленел лес, и командир отдал приказ идти на посадку.

Тотчас же паучки стали тянуть к себе стропы, отчего парашюты сузились, и высота стала заметно падать. Командир летел рядом с Елочкой, и она, повинуясь его указаниям, сама с успехом проделала эти несложные маневры.

Приземлились они на опушке. Паучки-пилоты распрощались с Елочкой и полетели дальше. Елочка махала им вслед, прислушиваясь к удалявшейся песне.

Когда аэронавты Ликос скрылись в голубом просторе, Елочка громко крикнула:

– Чи-чи-чи, прискочи! Чарус, Чарус, Чарус!

Из-за серого бугра выбежала белая мышь.

Глава пятая. У муравьев

В муравьином городе Формика тревога: у одного из входов, на высоте двадцатого этажа, появилось пламя, грозившее пожаром!

Тысячи муравьев, оставив работу, бежали к месту происшествия. Наиболее самоотверженные с разбегу прыгали в огонь, пытаясь своими телами погасить его и спасти город ценой собственных жизней. С треском сгорали они в танцующих языках пламени. Но пожар разгорался.

Лишь строгая дисциплина и бесстрашие уберегли городское население от паники. Окружив тесным кольцом огонь и повернувшись спинами, маленькие существа выпускали в него из брюшка тонкие струйки темной жидкости.

Дорого обошлась им победа над огнем, но разве считаться с жертвами, когда спасаешь свой город!

Формика была сохранена…

Мудрец, поэт и летописец муравьиного царства Руфа подробно описал эту трагическую историю в своей книге.

Его рукопись попала однажды в мои руки, и я прочел под микроскопом ту главу, из которой узнал, как Елочка и Чарус появились среди муравьев в тот трудный день.

Вот она…

Глава 1002-я истории царства муравьиного

(Сочинение придворного Прозаика, Историка и Оратора, знаменитого и всезнающего, великого ростом с умом, высокочтимого и благородного, неутомимого в Труде и неустрашимого в Споре, искателя Правды и кавалера всех муравьиных отличий, знатного, но скромного, покорителя Пера и Бумаги, справедливого и доброго, Философа и Критика, толкователя Прошлого и предсказателя Будущего, неподражаемого Руфы).

«…И был потушен пожар, и спасена Формика. Что не под силу одному сделали все! Только в беде познается, кто настоящий гражданин и друг своих друзей.

После пожара рабочие и инженеры разошлись по своим местам. И тут из леса появились Чарус и Елочка.

Я находился тогда на вершине лопуха. Увидев меня, они сразу поняли, что это я тот самый Руфа, о ком написаны сотни книг.

– Достойный ученый муж, – обратилась ко мне белая мышь с красными глазами, – поздравляем вас всех с победой над огнем!

– Благодарю, любезнейшая, – ответствовал я. – Для тех, кто действует сообща, не страшны никакие беды. А какова цель ваших странствий?

– Мы ищем маленького летчика Егора, – объяснила Елочка. – Не слыхали ли вы о нем?

– Кто-нибудь из нас обязательно знает, где он. Мы, муравьи, – основное население Земли! Если подсчитать, сколько муравьев живет на свете, то получится Самое Старшее Число. Вот почему мы знаем обо всем, что делается вокруг…

И я решил помочь им и дал сигнал общего сбора.

И все свободные жители Формики собрались на Площади Обсуждения, где стоит кусок янтаря, в котором содержится мумия муравья, жившего сорок миллионов лет назад. Это основатель нашего города.

И, взойдя на лопух, я рассказал согражданам о просьбе гостей.

– Внимание к чужой беде облагораживает каждого, – закончил я.

Выступавшие ораторы поддержали меня и предложили разослать представителей по всем направлениям, чтобы собрать сведения.

– А не можем ли и мы оказать вам услугу? – спросила Елочка.

– Это именно то, чего я хотел, – с удовлетворением подхватил я. – Обладая таким гигантским ростом и исполинской силой, вы можете, если не побоитесь, избавить нас от бед, причиняемых нам Брызгуном.

И собравшиеся зашевелили усиками в знак одобрения. После обсуждения Елочка взобралась на Чарус, и они двинулись в арьергарде большого отряда воинов.

В голове колонны шли наши опытнейшие штурманы.

Определяя направление по солнцу, штурманы вывели колонну на нашу восточную трассу. Путь был долог, но все участники похода отказались от привала.

Когда штурманы свернули влево, Чарус спросила:

– Не объясните ли нам, как узнали вы, что уже пора сворачивать? Иными словами, как вы определили пройденное расстояние? Видите ли, я большая путешественница и интересуюсь навигацией.

– С удовольствием, почтеннейшая, – объяснил флагштурман. – В пути мы ничего не едим, и по тому, на сколько худеем, нам известно, сколько мы прошли…

Наконец подошли к реке, через которую лежала сухая ветка, служившая мостом. Здесь и жил Хищный Брызгун, съевший тысячи моих друзей.

Эта рыба родилась где-то в Индокитае, поэтому Брызгун, гордившийся иностранным происхождением, называл себя Маркизом Индокитайским.

Руководимый желанием оставить потомкам самую правдивую Историю Муравьиную, я и здесь буду точен…

Брызгун долго жил в аквариуме, разъезжал по многим странам и участвовал в снайперских соревнованиях.

И, как мне известно, имел он звание чемпиона по водоструйной стрельбе. Но потом он зазнался, и хозяин выбросил его в речку, к несчастью всех окрестных муравьев.

…Елочка еще издали первой увидела это коварное чудовище. С помощью своих сильных плавников Брызгун высунулся из воды и точной струей сбил бабочку, летевшую над речкой.

И это злодеяние наполнило гневом всех нас.

– Эй ты, противный Брызгун, – крикнула Чарус, – попробуй сразиться со мной! Я отомщу тебе за тех, кто нашел смерть в твоем желудке…

Брызгун вытаращил свои большие желтые глаза и, скосив зрачки, метнул струю, но Чарус успела спрятаться за камень.

И тогда полосатый, голубовато-серебристый Брызгун позеленел от злости.

Подплыв к самому берегу, он снова стал прицеливаться, но храбрая Чарус бросилась на него, ухватила зубами за шею и вытащила из воды.

И началась жестокая битва. Наши воины поспешили в атаку: на суше Брызгун был уже не так страшен…

И Формика достойно встретила свою избавительницу!

И еще не наступила ночь, как я сообщил гостям, то, по сведениям, собранными нашими гонцами, летчик Егор томится в плену, в волшебном подземелье Чинар-бека, находящемся на юго-востоке от города Формики».

Глава шестая. Лабиринт Чойдов

Мы оставили Егора в момент, когда ветви пригнулись к земле и отрезали путь к отступлению.

Теперь я продолжу описание его приключений…

Неожиданно в стволе дерева вспыхнул яркими электрическими огнями сводчатый вход, украшенный восточным орнаментом и светящимся изображением Луны. Под Луной горела неоновая надпись: Кто войдет – многое потеряет! Кто выйдет – многое приобретет!

Коварный смысл загадочных слов заставил Егора призадуматься. Но то, что сама надпись и огни в глубине входа, похожего на вход в метро, были электрические, успокоило Егора. «Тут есть техника, – решил он. – Значит, и страшного ничего не должно произойти».

Он прошел под узорчатым сводом и нарисованной Луной, зорко осматриваясь.

Егор старался ступать как тише. Чем дальше он продвигался, тем уже и темнее становился ход. Стены и потолок оказались выложенными камнями, а пол стал таким гладким, что было идти и без фонаря, если бы не частые повороты то в одну, то в другую сторону.

Егор забыл, куда он сворачивал и сколько раз. За одним из поворотов блеснула полоска света. Подойдя ближе, он различил полуоткрытую дверь.

Егор толкнул ее и вошел в просторную комнату, заваленную книгами и астрономическими таблицами. На стене висела карта обратной стороны Луны, что была сфотографирована нашей космической станцией.

У письменного стола сидел паук ростом с Егора, грудь у него сияла всеми цветами радуги. Но голова у паука была человеческая. Седые кудри опускались до плеч. Бледное лицо с острой бородкой и маленькими белыми усиками производило совсем не страшное впечатление.

Руки у него такие же, как у человека. На холеных белых пальцах блестели перстни. Но ноги были паучьи.

Услышав шорох, странный паук устало закрыл глаза и проговорил певучим голосом:

– Нуте-с, что вы принесли мне сегодня, коллега? Покажите, я давно ожидаю вас, – и он медленно поднял веки, из-под которых глянули серые, почти бесцветные глаза.

Увидев Егора, он растерялся и, вскочив с места, забегал по комнате:

– Вы от Повелителя Чинар-бека! Нуте-с, присядьте, прошу вас… Я весь к вашим услугам!

– Я… – начал было озадаченный Егор, но паук прервал его:

– Не объясняйте! Я уже понял – вы ревизор. Повелитель говорил, что пришлет вас для проверки нашей работы. Я все, все знаю… – засмеялся он, погрозив пальцем. – Присядьте, пожалуйста. Да, да, я знаю и сейчас сообщу своим уважаемым коллегам приятную весть. – И паук нажал на кнопку какой-то, вероятно, электрической, сигнализации.

«Ревизор так ревизор!» – подумал Егор, усаживаясь в широкое старинное кресло.

Громко откашлявшись и стараясь придать своему голосу внушительность, он сказал:

– Начнем с того, что вы мне расскажете, кто вы, где находитесь и чем занимаетесь. Я хочу проверить вашу память.

Паук несколько раз низко поклонился и застыл в немом ожидании.

– Как вас зовут?

– Мое имя Нутес! – гордо ответил паук, поднимая указательный палец правой руки выше головы. – Я Врач Волшебного Лабиринта. Раньше я, как и другие мои уважаемые коллеги, был обычным человеком… А потом Повелитель Чинар-бека превратил нас в чойдов, то есть в пауков с человечьими головами и руками.

– За что?

– Нуте-с, не угодно ли выслушать несколько подробнее. Вот уже более двухсот лет Повелитель Чинарбека болеет, и состояние его здоровья постепенно ухудшается. Он стал раздражительным, нерешительным, постоянно жалуется на общую слабость и усталость. Самое загадочное в том, что он неуклонно теряет свою волшебную силу. Только когда он в гневе, к нему порой возвращается способность творить чудеса.

– И никак нельзя его вылечить?

– Уже несколько раз он собирал к себе мудрецов и врачевателей, то есть нас. – Нутес скромно наклонил голову. – Но… Случай такой необычный! Как известно, здоровье зависимо от положения почек и натяжения селезенки, от длины кровеносных сосудов и гибкости позвоночника, от места пребывания души, которая поселяется либо в желудке, либо в груди и редко в пятках, откуда ее палками водворяют на место. Еще и от температуры под мышкой, во рту и под левым коленом. Еще и от зрения, руководимого умом, и от слуха, определяемого характером, и еще от вкуса, связанного с бедностью и богатством… Но все это у Повелителя оказалось в норме. Как видите, не так просто лечить волшебников! Притом каждый из нас оказался столь умен, что никак не пожелал соглашаться с доводами Других.

– Но хоть что-нибудь вы сделали?

– Посоветовали ему попутешествовать и развлечься. Повелитель надел шапку-невидимку и облетел вокруг света.

– Помогло? – с интересом спросил Егор.

– Увы, – сокрушенно развел руками Нутес. – Тогда он снова собрал нас, превратил в чойдов и поселил здесь, в Волшебном Лабиринте, откуда еще никто не смог выйти… Да и куда бы мы могли пойти в таком виде?

«Плохо дело!» – подумал Егор, а вслух спросил:

– Насовсем?!

– До тех пор, пока мы его вылечим. Но я первым надеюсь сделать это!

– Как?

– Нуте-с, не угодно ли взглянуть? Я уже изучил лицевую сторону Луны, а теперь исследую ее обратную сторону, несомненно, где-то там и кроется секрет болезни Повелителя Чинар-бека…

– Вы думаете, он лунатик? – прервал Егор.

– Что вы, как?! Ведь с древнейших времен Луна покровительствует волшебникам и колдунам… Если кто-либо полетит на Луну – а разговоры такие слышал Повелитель во время своего путешествия! – она тогда перестанет покровительствовать волшебникам и станет хранительницей… – чойд замялся, ища подходящее слово.

– Космонавтов? – подсказал Егор.

– Нуте-с, как вы сказали? – не понял чойд.

Егор засмеялся и поднялся с кресла.

«Повезло мне, – подумал Егор. – Наверняка я попал в тот самый санаторий волшебников, о котором рассказывала Баба-Яга. И без всяких усилий: вжик! – и готово. Это по мне!». Испуг прошел, он вновь обрел уверенность и решительность.

– Как имя вашего Повелителя? – спросил он.

– Что вы! – отшатнулся Нутес. – Нам, чойдам, запрещено произносить его… Вы думаете, я позабыл это? Нет, нет, я помню, можете не сомневаться.

Егор кивнул ему и вышел.

Новый чойд, к которому попал Егор, оказался еще более странным. Внешне он походил на Нутеса, но борода была длинная, расстилалась по полу и делала его лицо более старым и умным. На бороде лежало столько бумаг, что он никак не мог подняться.

К потолку были подвешены весы. На деревянных чашах – одинаковые груды бумаги. Два молодых чойда бегали от стола к весам с новыми пачками густо исписанных листков и заполняли чаши.

Однако весы оставались в равновесии, и их стрелка, похожая на увесистый меч, не двигалась.

Старый чойд разбирал рукописи дрожащими от волнения и усталости руками; глаза его блестели, как у больного, а тонкие губы шептали:

– Правый… левый… правый… левый…

Заметив Егора, он оживился, лицо его стало почтительным.

– Извините, Великий Ревизор, – умоляюще произнес он, – я не могу стоя приветствовать вас: ученые труды отягощают меня. Я надеюсь первым исцелить Повелителя Волшебного Лабиринта.

Егор поздоровался и осмотрелся. Здесь, над столом, висела карта Италии.

– Если глянуть на нее, – охотно сказал чойд, – то нельзя не заметить, что Италия похожа на сапог. Не так ли?

Егор кивнул.

– Крайне важно сказать, какой это сапог: правый или левый? Ну, вот-с я и взвешиваю свои соображения на Весах Мудрости… Но пока безрезультатно.

– А когда вам удастся определить, тогда что? – полюбопытствовал Егор.

– Я узнаю, с какой ноги Повелителю надо вставать по утрам, чтобы стать здоровым.

Егор помахал ему рукой и продолжал обход этого самого необычного в мире лабиринта.

Видел он больших и маленьких чойдов, а в одной из комнат даже познакомился со звездочетом.

– Я астролог, – представился чойд. – Я изучаю влияние звезд на жизнь и здоровье людей. Только они откроют мне тайну болезни Повелителя Чинар-бека. Вот Сатурн – планета старцев… Созвездие Лебедь, повелевающее ногами человека… Созвездие Скорпион, влияющее на состояние головы…

– Я знаю только одну звезду, счастливо повлиявшую на судьбу людей, сказал Егор.

– Как она называется?

– Красная пятиконечная звезда! – ответил Егор и, не слушая дальнейших рассуждений «мудреца» звездочета, зашел в кабинет рядом.

Там его встретил темноволосый чойд с острым взглядом и тонким крючковатым носом.

– А вы кто? – спросил Егор.

– Моя наука – мантика, то есть гадание, – ответил чойд. – Есть сотни способов, но я остановился на арифмомантии – гадании по числам.

Егор сделал вид, что его это заинтересовало, и присел. Чойд-гадатель, польщенный его вниманием, неторопливо и гнусаво принялся докладывать:

– Я взял имя Повелителя и узнал, какой номер в алфавите имеет каждая его буква… Затем сложил имеющееся и получил число семьдесят три. При делении на магические числа три, семь и девять в остатке мы имеем единицу или тройку, то есть числа с добрым предзнаменованием. Но при делении на магическое число тринадцать мы имеем в остатке только восемь – число глупое, заурядное. Теперь осталось решить: как уничтожить во всем свете число восемь? Сумей я это сделать, и Повелитель станет здоровым, как прежде…

Отдохнув, Егор снова направился по длинным и узким ходам лабиринта.

В комнате, куда затем вошел Егор, жил молодой и веселый чойд Плюс-Минус.

– Здравствуйте, Великий Ревизор! – громко поздоровался он. – Я придумал новый способ лечения от чего угодно. Он прост и доступен каждому. Сперва больного подогревают до точки кипения, и из него улетучиваются болезни, любящие холод. Тут же его охлаждают до точки замерзания, и из него выйдут недуги, предпочитающие тепло. А когда в теле останется одно здоровье, возвращают обычную температуру…

– Вы думаете, он останется жив?

– Это я еще не совсем выяснил, – признался Плюс-Минус. – Но теперь… Великий Ревизор, прошу вас… у меня имеется необходимое оборудование. Не пожелаете ли вы проверить на себе…

Егор сердечно поблагодарил и быстро вышел.

Следующая дверь была открыта настежь, но Егор благоразумно остановился у порога и только на секунду заглянул внутрь.

К нему подбежали чойды-санитары, втащили его и принялись опутывать паутиной.

– Пустите меня! – возмутился Егор. – Кто вам дал право…

– Замолчи, – недовольно проговорил один из санитаров. – Нашему профессору жидкой магии будет на ком испытать свое новое лекарство – гордись!

– Ка-к-к-ое… лек-кар-р-ст-во? – стуча зубами, спросил Егор.

– Волшебную смесь рыбьего жира с касторкой и электрическими искрами, – объяснил санитар и крикнул: – Профессор, больной готов!

На зов выполз из другой комнаты пожилой чойд в роговых очках. В руках он торжественно нес литровую банку с дьявольской микстурой. К банке тянулись два электрических шнура, а в маслянистой жидкости озорно плясали ослепительные желтоватые искорки.

– Наконец-то, – счастливо улыбаясь, произнес профессор жидкой магии, – и у меня появился свой пациент. Но ад рэм, то есть к делу, как любил говорить по-латыни мой учитель… Сейчас я ему ману проприа, то есть собственноручно волью это средство…

– Да как вы смеете?! – крикнул Егор. – Я не хочу рыбьего жира, не хочу касторки и электричества…

Профессор выронил банку и побелел от страха.

– Что вы делаете, идиоты! – обругал он своих помощников. – Это же Великий Ревизор… Немедленно отпустить. Д икс и, то есть я сказал! Пощадите меня, Великий Ревизор, я невиновен…

Но Егор уже спасался бегством. Он поспешно сворачивал и влево, и вправо, то и дело оказывался на том месте, где был недавно, и вдруг очутился в каком-то саду.