Текст книги "Пять бессмертных (Т. II)"

Автор книги: Всеволод Валюсинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Прошел час. Ураган и буря почти совсем стихли. Сняв газовый заслон, опять открыли окна. Рваные, серые облака неслись над самыми крышами. Стало очень холодно, пошел дождь. Никто не знал, что предпринять. Беспроволочные аппараты не работали. Неизвестно было, что творится на свете. Эти сорок человек, которым бессмертные поручили свою судьбу, как полупомешанные ходили по залу. Снова пытались связаться с внешним миром. Но ни подземный хоккок, ни сорванный Карстом и кое-как починенный не действовали.

Член СТО сидел под кафедрой, мрачно и глубоко задумавшись. Одни лишь бессмертные сохраняли спокойный и невозмутимый вид. Курганов поднялся к верхнему окну. Дождь прошел, и стало тихо. Кругом видны сорванные крыши домов, разрушенные сады. В некоторых местах к небу поднимаются столбы черного дыма. Это – пожары, зажженные молниями. Особенную же тоскливость придает всему отсутствие людей и движения.

«Мы не успели еще сказать слова „бессмертие“, а вокруг уже гибель и трупы, – думал Курганов, – и каждый шаг наш таков».

Он смотрел вдаль. Громадная голова его тихо покачивалась. Прошло полчаса. В зале еще один человек, из молодых профессоров, помешался, и его пришлось связать.

Начинало уже смеркаться, когда Курганов заметил на горизонте темные точки.

– Летят, – сказал он, – но еще вопрос, кто это.

Все бросились к окнам. С трех сторон к Восьмому Городу приближались ровными, бесконечными цепями флотилии боевых эоланов.

– Это наши! Наши! – раздались крики. – Дать им сигнал!

Несколько человек бросилось в заднюю комнату к испорченному мегафону в надежде, что удастся войти в связь с эскадрильей.

– Это говорит Биологическая Сторона, Восьмой Город. Мы в главном корпусе. Вы слышите?

– Да, да, слышим. Почему вас не видно? Кто говорит?

– Аппарат испорчен. Говорит член СТО… Мы заперлись здесь в главном зале. Бессмертные с нами. Мы не знаем, что делается кругом. Нужна охрана. А вы кто и откуда?

– Это говорит начальник Второй эскадрильи. Мы сейчас закроем вас пятью кольцами. Что? Да. Сюда летят все силы. Через час еще будет восемь соединенных эскадрилий. Остальные к вечеру.

– А магнит-дредноуты?

– Четыреста магнит-дредноутов окружают город. Они идут кольцами. Мы их только что обогнали. Они вышли раньше нас. Америка бросила сюда весь флот магнит-эоланов. Но мы успеем… Я сейчас буду у вас.

В этот момент передние ряды эоланов уже поравнялись с городом и наполнили собой весь воздух. Один из эоланов повис над самым куполом главного зала и стал медленно опускаться. Почти коснувшись крыши, это чудовище остановилось. По выброшенной оттуда шелковой лестнице прямо к потолочному окну спустился маленький человек в черном резиновом костюме. Пролезши через окно, он сразу очутился лицом к лицу с Кургановым. На секунду он остолбенел, потом протянул руку и, стиснув зубы, сказал:

– Здравствуйте.

Здороваясь с ним, Курганов подумал: «Первый человек, который спокойно и культурно отнесся ко всему этому. Ни удивления, ни возгласов».

Так же спокойно и выдержанно поздоровавшись с остальными бессмертными, маленький человек упругим, твердым шагом прошел вниз. Ему навстречу бежал член СТО.

– Надо бессмертных закрыть охраной, всеми заслонами! Здесь будет бой…

Человек в резине покачал головой.

– Нет, я имею инструкции. Мой эолан отвезет их в надежное место. Мы стягиваем сюда все силы. Пусть думают, что бессмертные здесь. Тем лучше. Вот ордер Совета, – он повернулся к бессмертным, – вы готовы сейчас лететь?

– Мы всегда готовы, – улыбнулся Курганов, – мы приготовились уже двести лет тому назад ко всему этому.

– В таком случае не будем терять времени.

Он пошел наверх, за ним бессмертные и еще несколько человек из зала. По лесенке они поднялись в темное отверстие чечевицеобразного тела боевого эолана и очутились в узком помещении. Где-то за тонкими переборками жужжали и выли машины. Пахло озоном. Начальник эскадрильи провел их наверх в просторную кабину.

– Здесь вам придется пробыть некоторое время. Потом я познакомлю вас с данными мне инструкциями. Пока должен удалиться. Вот эолановый хоккок. Требуйте все, что вам надо.

Он поклонился и вышел.

Кабина, куда были отведены бессмертные, находилась в самой верхней части эолана. Она имела несколько круглых окон с толстенными стеклами. Через них не видно было, что делается внизу. Широкий чечевицеобразный корпус аппарата оставлял в поле зрения лишь местности, лежащие немного ниже горизонта. Там, на окраине города, виднелась бесконечная цепь каких-то черных зубцов. Это были магнит-дредноуты, уже охватившие город и все теснее стягивавшие свое кольцо. За первой цепью далеко на горизонте виднелась вторая. На каждом дредноуте была выдвижная мегурановая вышка. Теперь город был окружен непроницаемым лучевым заслоном. Всякий предмет, попавший в фокус этих лучей, подвергался молекулярной детонации. Происходило приблизительно то, что было бы, если бы направить на взрывчатое вещество струю пламени. Разница была в том, что каждое вещество в фокусе этих лучей становилось взрывчатым. Не подчинялись их действию только газы, а некоторые, именно инертные, были даже непроницаемы, поэтому, например, гелий, аргон и другие газы употреблялись обороной как экран для мегур-лучей, но это было технически трудно осуществимо и не всегда достигало цели. Сухопутные магнит-дредноуты, выстраиваясь цепью, создавали невидимую стену. Любой предмет, попавший в эту смертоносную полосу, мгновенно взрывался, обращаясь в пары. Случалось во время испытаний и маневров, что в поле действия мегур-лучей попадала птица, – короткий, глухой удар и облачко пара позволяли только заметить то место, где она влетела в «мертвую зону», как это называла в то время военная техника.

Из окон кабины видно было также несколько сот эоланов, темными дисками, как блины, повисших над городом. Все они держались на большой высоте. Эолан, на котором находились бессмертные, бесшумно и плавно поплыл вверх. Достигнув значительной высоты, слегка накренился и понесся навстречу все теснее сближавшимся рядам магнит-дредноутов. Они ломились через окраины города и оставляли за собой разрушенными целые кварталы.

Приближалась ночь.

Люмион не горел. Дредноуты также не зажигали огней. Город постепенно погружался в мрак. Эолан все время брал высоту. Вскоре внизу уже ничего нельзя было разобрать. Бессмертные покинули окна и вспомнили, что сильно голодны. Им подали ужин.

Глава шестая

Резкий толчок сбросил бессмертных с коек. Они упали на пол. Эолан сильно качало. Несколько раз он почти перевертывался, и тогда бессмертные скатывались на стены. Не за что было ухватиться. Они, как мертвый груз, перекатывались из стороны в сторону.

– Берегите головы! – кричал Курганов, сам ударяясь то об одну, то о другую стену. – Держитесь за стол…

Люмион в кабине был погашен. Все происходило в совершенной темноте. Наконец, Биррусу кое-как удалось ухватиться за ножку стола. Остальные уцепились за него. Внезапно размахи эолана прекратились. Где-то под полом раздался мощный свист и рев. Весь корпус аппарата вибрировал и дрожал.

– Это выпускают аргон, – сказал Карст на ухо Курганову, – мы под мегур-лучами…

В окна виднелись далеко внизу какие-то огни. Они плавали. Некоторые внезапно гасли, другие вспыхивали. Глухой удар потряс воздух, за ним другой, третий, эолан опять толкнуло, и бессмертные свалились на пол. Вспышки взрывов были ослепительны. Эолан, казалось, замер в полной неподвижности. Бессмертные почувствовали тошноту и легкое головокружение. Они поняли, что эолан падает вниз. Курганов крепко схватил Карста за руку и хотел что-то сказать. Новый толчок в десятый раз заставил бессмертных упасть на стену кабины, ставшую теперь полом. Лилэнд больно ударилась затылком о ручку двери, но за нее же ухватилась в надежде удержаться при следующем толчке. Эолан выравнивался медленно. Наконец, еще раз мягко и упруго дрогнув, перевалился на другую сторону и остался в таком положении. Вокруг была абсолютная, мертвая тишина. В окна глядел беспросветный мрак.

– Странно, как может эолан лететь так долго в таком положении? Он совсем повернут боком, – говорил Биррус, пробуя открыть дверь, – и почему сюда никто не идет?

Очевидно, дверь была заперта снаружи, так как усилия Бирруса были безрезультатны. Молча, неподвижно сидели бессмертные и ждали рассвета. Прошел час. Откуда-то из других частей эолана раздавались по временам удары. Они доносились глухо, как из-под земли. Карст пробовал кричать. Звук голоса получался сдавленный и, казалось, тут же замирал. Бессмертные в изнеможении улеглись на стене. Они не заметили, как заснули. Курганова внезапно разбудили звонкие удары в переборку и чей-то голос, доносившийся снизу. Во время сна Курганов перекатился и теперь лежал на самой двери. Открыв глаза, он увидел, что кабина ярко освещена люмионом, и почувствовал, как дверь приподнимается под ним. Он вскочил на ноги и потянул ручку к себе. Из нижней кабины, ставшей теперь чем-то вроде подполья, показалось бледное лицо начальника эскадрильи.

– Вы живы, целы?

– Да, кажется. А что с нами случилось?

Бессмертные все проснулись и помогли человеку в резине взобраться в кабину.

– Где мы, куда летим?

Начальник эскадрильи – его звали Лок – молча махнул рукой и опустился на край перевернутой койки. Через все его лицо шел свежий шрам. Кожа была разорвана. На черной резине куртки виднелись запекшиеся пятна крови.

– Куда летим? – переспросил он. – Никуда. Мы стоим на месте.

– Где?

– На глубине метров ста… на дне Каспийского моря.

Молчание длилось несколько минут.

– А потом? – спросил, наконец, Курганов.

Лок ничего не ответил. Он вынул платок и вытер с лица кровь. Платок стал совсем красный. Швырнув его в угол, он встал, сунул руки в карманы и облокотился о край стола.

– Мы встретили американские эскадры. На земных станциях энергия выключена. Все остановилось, поэтому и наши искатели не работали. Мы не могли определить положение вражеских эоланов. Они пустили флот по всем радиантам. На западе мы их встретили бы также, как и на востоке. Мы летели вслепую. Конечно, и они тоже…

– Куда же вы нас везли?

– У меня было задание от Совета отвезти вас к Байкалу, чтобы спрятать там в подводных камерах Ихтиона. Никому бы не пришло в голову, что вы там. Сейчас вся Европа в огне. Наши полетели в Америку. Там поголовное восстание… Да… Они оросили громадные силы, очевидно, хотели разом покончить и захватить вас. Мы их встретили над Кавказом. Я только тогда заметил, что врезался в их эолановые фаланги, когда уже совсем был окружен. Они шли густой массой. Я хотел уйти вверх, но они заметили и стали выстраиваться для построения фокуса мегур-лучей… Пришлось прибегнуть к экрану. Мы выпустили весь аргон. Они гнались за нами. Они не жалели своих. Очевидно, имели инструкцию не пропускать сквозь себя ни одного эолана. Теперь мы мчались навстречу все новым эскадрам… Мы были выше, но им удалось создать фокус впереди нас, и они взорвали несколько своих магнит-эоланов. Оставалось одно средство, к которому я и прибег: броситься вниз. Под нами было море. Мы задраили все отверстия. Я выключил мегуро-динамы почти у самой поверхности воды.

– Можем ли мы теперь подняться?

– Нет, я пробовал. Эолан клином засел в дно… Мы ударились ребром, к несчастью. Нас здесь вместе с командой двенадцать человек, и пищи должно хватить на месяц, но…

– Воздух?

– Да. Его нам хватит самое большее на два дня.

Из двери-люка показалась голова матроса. Он серьезно и без удивления взглянул на бессмертных и сказал, обращаясь к Локу, что его просит капитан. Оба тотчас вышли.

Курганов рассмеялся.

– Слишком скоро, – сказал он, – я думал, что мы все-таки некоторое время покрутимся. Один день! Мы заперты в этой коробке, как сардинки. Это будет самая глупая смерть.

– А если направить фокус мегур-лучей в дно, под себя, и сделать маленький взрыв? Может быть, нас и оттолкнет, освободит?

– Возможно, если нижний край не исковеркан, и аппараты могут работать в ту сторону.

Снизу донеслись тревожные крики. Кто-то громче всех кричал:

– Скорее! Скорее! Скорее!.. Не эту, дайте поменьше!

– Ключ сюда!

– Вот этим можно…

– Держите!

– Бей!

Бессмертные почувствовали давление в ушах. Легкие распирало. У Курганова мелькнула тревожная догадка. Он сделал знак Карсту и Биррусу. Они быстро спустились в нижнюю кабину, там проползли еще через две двери и заглянули в самое нижнее помещение, раньше находившееся на краю золана. Здесь стены косо сходились к заостренному краю чечевицеобразного корпуса. Среди повернутых на бок машин отчаянно возилось несколько человек. Водяные брызги фонтаном выбивались откуда-то из-под их ног. Они почти по колено стояли в воде. Уровень ее быстро повышался. Наконец, один из них выпрямился и тяжелым ключом принялся с плеча бить по концу толстого бронзового лома, упершегося куда-то в пол под водой. Струя, бившая кверху, ослабла, потом и вовсе исчезла. Бессмертные взглянули на работавших, потом друг на друга и заметили, что у всех лица посинели. Дышать стало еще труднее.

– Что у вас, течь? – спросил Курганов.

Лок поднял глаза.

– Да, этот край совсем смят. Прорвало.

Отверстие успели забить ломом, но ворвавшаяся под громадным давлением вода сильно сжала воздух. Все чувствовали себя очень скверно. Поднявшись снова наверх, Курганов и его спутники нашли Гету в обмороке, Лилэнд сидела в углу и глухо стонала. У Курганова сильно звенело в ушах, стучало в висках и перед глазами плыли зеленые круги.

– Потерпите еще немного, – раздался снизу голос Лока, – мы сейчас откачаем воздух.

Через несколько минут давление понизилось. Часть воздуха была перекачена в свободные теперь аргоновые баллоны. Заключенные имели даже «запас» воздуха. Но не было приспособлений для поглощения углекислоты. Впуск воздуха снова бы повысил давление. Вывести испорченный наружу не было возможности. Через несколько часов стало заметно душно. На обитателей эолана напала сонливость и безразличие к собственной судьбе. Все равно спасения не было. Так лучше уж поскорей… Но надежда, не покидающая людей в самых безвыходных положениях, все же заставляла их проделывать все, что могло бы продлить хоть на секунду существование, отдалить гибель.

Мегурановые батареи, питавшие люмион эолана, потребляли некоторое количество кислорода. Поэтому они были выключены, и кабины погрузились в полный мрак. Нехотя и лениво поев, все разбрелись терпеливо дожидаться смерти. Даже бессмертные не разговаривали, они лежали на полустенке своей кабины. В могильной тишине слышны были только удары собственного сердца. Курганову казалось, что он лежит в центре черной пустыни, границы ее расширяются, бегут все дальше, скорее… Протянув руку, он нащупывал грудь лежащего рядом Карста, и необъятное пространство сразу сокращалось. Но стоило ему убрать руку, и опять повторялось то же самое. Ему казалось, будто он видит даже темные горизонты этой пустыни.

Определить время можно было только по часам, но и то без уверенности, что нет ошибки в полусутки или более. Воздух делался все хуже, несмотря на большие размеры эолана; двенадцать человек быстро поглощали кислород. У всех дыхание ускорилось. Пульс стал чаще. Приближалась неминуемая жестокая смерть.

Один из команды сошел с ума. Его заперли в боковой кабине, и теперь тишину нарушал его непрекращающийся крик и вой.

– А… а… а!.. – раздавалось непрерывно целыми часами. Безумный кричал, как заведенная машина. Этот вопль тупым клином вколачивал каждому желание биться головой о стену с таким же животным исступлением.

Следующие двадцать четыре часа прошли так же безнадежно. Люмион давали редко. Сидящим во мраке казалось, что с момента падения прошел быть может, месяц, а может, – и год. Лок перебрался в кабину бессмертных. Они вшестером ожидали конца. Несколько раз Биррус принимался за настройку хоккоков, но аппараты, неприспособленные к воде, не работали. К концу второго дня Гета снова впала в забытье. Лилэнд, хотя и лежала с открытыми глазами и задавала иногда односложные вопросы, казалась близкой к потере сознания. Они, как бывшие женщины, оказались самыми слабыми.

«Первыми, вероятно, и умрут», – думал о них Курганов, лежа совсем обессиленный в углу кабины. Ему вспоминалась вся его жизнь, целые века работы, жертвы, которые были принесены, чтобы… глупо и жестоко погибнуть, едва успев произнести слово «бессмертие».

Может быть, он сделал громадную ошибку? «Если б мы разделились, – сверлила мысль, – на две хотя бы группы, риск погибнуть без пользы был бы все-таки меньше». Но ему приходили в голову соображения, почему он не должен и не имел права так поступить. Действительность, однако, указывала, что какая-то ошибка была допущена.

Перед глазами Курганова проходили старые и когда-то такие близкие фигуры Уокера, Лины, Гаро… Он вспомнил Ай и тот ясный, чистый взгляд, с которым она подала ему свой смертный билет. Она хотела «обмануть»! Где же то, во имя чего пренебрегли решением судьбы? Какая польза в гибели этого хорошего, маленького человека?

– Зачем вы сделали это?! – крикнул Курганов, во мраке ощупывая стену.

Необъятная пустыня сузилась, сократилась, и опять его сдавил панцирь стальной коробки.

– Что? – спросил Лок.

– Зачем вы убили Ай?! – настойчивее повторил Курганов, схватив Карста за руку.

Бессмертные молчали. Курганов почувствовал, как рука Карста слегка задрожала и ответила ему тихим пожатием.

– А… а… а… а!.. – доносился все глуше и тоскливее вой сумасшедшего.

Ночью со второго дня на третий, как определил Лок, Биррус, проснувшись, заметил странное явление: круглые окна кабины немного выделились и мрака и мерцали зеленоватым светом. Он сейчас же разбудил Лока.

– Смотрите! Что это?

Они припали к окнам. Все водное пространство, окружающее эолан, было пронизано неровным мерцающим светом, источник которого, казалось, был где-то сбоку. В тот же момент послышалась возня и шаги в смежных помещениях эолана. Очевидно, команда тоже заметила этот свет. В потолке открылась дверь и кто-то громко крикнул:

– Проснитесь, Лок! Свет за бортом!

– Мы не спим. Расставь людей у всех окон. Пока я не скажу, не зажигать люмион и не давать никаких сигналов. Доносите мне.

– Что такое? – спросил, поднимаясь, Карст.

Курганов тоже проснулся, только Гета и Лилэнд лежали совсем безучастно. Неизвестно было даже, живы они или нет. Некоторое время все стояли у окон, стараясь проникнуть взором сквозь завесу мутно-зеленого тумана. Постепенно свет стал меркнуть. Несколько раз им показалось, что его закрывает тень. Вскоре опять вокруг был только черный мрак.

Отстранив с дороги Карста (тот от слабости не удержался на ногах и свалился), Лок приоткрыл нижнюю дверь и крикнул, чтобы дали свет.

Все помещения эолана ярко осветились. Снаружи должны были быть далеко видны ряды его круглых окон.

Прошло томительных полчаса. Заключенные не смели даже загадывать, что случилось. Пока все спокойно лежали, до тех пор не чувствовался так мучительно недостаток воздуха. Они попросту постепенно замирали и задыхались, теперь же, благодаря движению и волнению, дыхание у всех ускорилось, а воздуху не хватало. Все, бывшие еще в сознании, ясно почувствовали, насколько близка гибель. Еще один молодой паренек из команды помешался. Он не кричал. Сидя на полу в машинном отделении, он плакал, никого не узнавая. Он приходил в ужас, когда к нему кто-нибудь приближался. Более часа продержали свет люмиона. Иногда только закрывали, чтобы посмотреть, что делается кругом. Мрак по-прежнему окружал эолан.

Лилэнд лишилась чувств. Ее положили рядом с Гетой. Бессмертные молча сидели вокруг умирающих. Они ничем не могли помочь им. Люмион погасили, и снова узники этой ужасной тюрьмы погрузились в то состояние, когда кажется, что нет ни времени, ни пространства, ни начала, ни конца беспросветному мраку и тишине. Сумасшедший больше не кричал. Может быть, он умер. Тем лучше. Одним дышащим меньше…

Прошло несколько часов. Курганов не спал. Он долгое время лежал и равнодушно наблюдал за тем, что происходило перед его глазами. Окна кабины снаружи ярко освещены, какая-то темная фигура мелькает за ними. Он слышит звонкие удары в обшивку, повторяющиеся в известном ритме, и какой-то ровный шум, как бы издаваемый паром, вырывающимся под давлением из узкого отверстия. Он осмысленнее присмотрелся и прислушался и, наконец, в волнении сел.

– Лок! – крикнул он сдавленным голосом, – Лок, проснитесь!

Лок лежал рядом с Кургановым и тяжело хрипел. Курганов с силой потряс его за плечо. Он очнулся и, сразу нащупав в темноте ручку двери, закричал вниз в машинное отделение.

– Эй! Вставайте, дайте люмион. Одну вспышку!

Никто не отвечал.

Лок хотел крикнуть громче, но не мог. Он со свистом, судорожно и сильно работал легкими, потом закашлялся, и изо рта хлынула теплая, липкая жидкость.

– У меня кровь, – сказал он хриплым шепотом, – не могу. Разбудите команду… Капитан в боковой… рядом с машинным…

Курганов едва стоял на ногах, удары крови в виски толкали всю голову. Тошнило. Ноги совсем ослабели. Он еще раз взглянул в окно: ничего не видно, кроме ярко освещенного водного тумана. Удары теперь раздавались сверху. Но туда заглянуть отсюда было невозможно. Спуск вниз в совершенной темноте был опасен. Он разбудил Карста и Бирруса. Последний тоже долго не мог очнуться и все силился говорить вслух разные химические формулы. Наконец, и он пришел в себя. Карст, узнав в чем дело, заявил, что спустится сам. Попросил только ему помочь.

Надежда на спасение вселила в этих людей необычайную энергию. Сознание работало вспышками. После ясной, отчетливой мысли тотчас наступал провал памяти, и снова толчок, возвращающий рассудок. Дыхательный центр, раздраженный находящимся в воздухе избытком углекислоты, заставлял легкие работать втройне. Только по свистящему дыханию можно было заключить, что Гета и Лилэнд еще не умерли.

Карст долго не возвращался. Слышно было, как он где-то внизу, а потом сбоку ходил за переборкой. Что-то падало. Несколько раз доносились его окрики. Наконец, ко всему присоединились еще голоса, топот ног. Вслед за тем вспыхнул на секунду люмион. В этот короткий момент Курганов успел рассмотреть фигуры своих соседей. У бессмертных были совсем синие лица. Лок сидел, прислонясь к стене. Разорванная щека распухла. Все лицо отекло. Веки стали громадными и почти черными. Он быстро и отрывисто дышал, будто всхлипывая. Из углов рта малиновыми струйками сбегала кровь. Но все же он был в сознании.

– Скажите, чтобы расставили людей у окон и давали по временам свет, – сказал он почти шепотом. – Мне плохо, кажется…

Он не кончил и замолчал. Ощупав его, Курганов убедился, что тот потерял сознание. Он уже не сидел, а растянулся вдоль стены. В горле у него клокотало. Дыхание стало похоже на лай. Наклоняясь к нему, Курганов не удержался на ногах и упал, придавив Лока и больно стукнувшись локтем. Ему понадобилось несколько минут, чтобы подняться. Свет, проникавший в окна снаружи, позволял различать разбросанные по полу фигуры, благодаря косому положению съехавшие все к одной стене. Они были похожи на кучу старых тряпок, только головы бессмертных большими шарами выделялись в зеленоватом полумраке.

«Они похожи на тыквы, – подумал Курганов, – и если бы не хрипение… Нет, не то. Я хотел подумать, что мы не доживем до подъема, я тоже скоро упаду»…

– Карст! – крикнул он сдавленным голосом, – Карст, дайте люмион!

Через минуту эолан опять осветился. В нижней кабине раздался тревожный голос Карста. Лежа на полу, Курганов приподнял дверь и заглянул вниз. В противоположных дверях виднелась голова Карста. Он имел возбужденный вид и на посиневших, растрескавшихся губах выступила пена.

– Мы говорили с ними, – крикнул он, – они включили детонаторный телефон. Через десять часов придут подъемные машины, но я думаю…

– А кто они?

– Не знаю. Они не сказали. Мы не продержимся столько, поздно…

– Люмион… выключи…

Голова Карста исчезла. Курганов ждал, но люмион продолжал гореть. Окислительные процессы в батареях требовали кислорода. Это было весьма некстати. «Скоро ли он выключит? – думал Курганов с раздражением, – каждая минута дорога».

Карст, просунувшись в нижнюю дверь до половины туловища, долго и неподвижно смотрел в глаза Курганову совсем безумным взором. Видимо, он хотел что-то сказать, потому что на губах появлялись и лопались какие-то пузыри.

«И этот!» – с тягостным чувством подумал Курганов.

– В чем дело? – спросил Биррус, подползая к Курганову и тоже заглядывая вниз.

Карст сплюнул липкую слюну и хрипло сказал:

– Там все… умерли… на мегуро-динаме… вот…

Он протянул Курганову смятую бумажку. Биррус с помощью Курганова спустился вниз и, взяв из рук Карста записку, прочитал:

Без нас продержитесь десять часов. Бессмертным мало воздуха. Прощайте.