Текст книги "Золотой Разброс 2. Путь к себе"

Автор книги: Всеволод Буйтуров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

– Знать, сеча будет! – загалдели Кафтаны.

– Какая сеча: положат всех из автоматических винтовок! – решительно охладила воинственный пыл своего войска Лилия.

– Дозволь, матушка, нам в атаку кинуться! – Против их стрелялок, может, несколько минут продержимся, со своими мушкетами да саблями. А вы, все кто воинской клятвой не связан, уйти успеете.

– Почтенный атаман Ерофей! Разреши полюбопытствовать: у вас что сегодня, праздник самоубийц? То один под пули сиганул, теперь все решили разом под расстрел пойти. Я думала, ты опытный боевой атаман, который людей своих сберечь стремится! – Строго старалась глядеть Лилия на старика. Не очень у неё получалось. А опасность и вправду велика была.

– Матушка, я людей своих попусту на смерть никогда не гнал. Каждый подтвердит. Однако взялись мы исполнять службу дружины охранной: тут сам погибни, а тех, кого охраняешь, спаси.

– Знаю я, Ерофей, воин ты исправный и атаман честный. Но тут смертельной атакой дело не решишь.

Мы близки к завершению скитаний. Скоро завершится наша миссия. Хотелось бы, чтобы большинство из нас дожили до победы.

Мы на прямом пути. И летопись, что про нас пишется, уже давно прямым слогом излагается, а не прыгает по сказанию, словно белка с ветки на ветку да с дерева на дерево: под конец надо всё по порядку излагать, чтоб потомки поняли и помнили. – Лилия посмотрела на Собаку. – Не так ли, Матушка? Ответь, ты у нас специалист по мемуарам.

– Ясен пень: я, когда очередную повесть заканчиваю, под конец прыгать, как блоха перестаю, все линии свои мемуарные в одну точку свожу, чтобы каждый из моих потомков понял. Ведь через века детали теряются, а надо, чтобы и через сто, и двести лет всё понятно было.

– Литературный диспут окончен. Атамана мы выслушали. Теперь предлагаю узнать мнение ещё одного присутствующего кадрового военного. Корнет Оболенский, Ваше мнение!

– Наконец-то вспомнили, что я ещё и кадровый офицер. Мнение моё, Принцесса, таково: Вы за свою судьбу и счастье боролись, долгой и трудной была ваша борьба. Дело довершать потребно. Я так понимаю, ещё с судьбой Племени его законный Хан должен всё уладить. Посему заключаю: гибнуть самим, недопустимо. Дружину сгубить – глупо.

– Ну ты, Корнет, загнул! Где научился так воду в ступе толочь?

– Был грех! При ставке Главнокомандующего состоял. В обязанность вменялось формулировать стратегическую линию и доводить её до армии, включая нижних чинов.

– Нам-то, зачем соловьём разливаешься?

– Ты, Принцесса, далее слушай. Есть она мысль.

– Что так мало?

– А ты и сейчас, перед лицом опасности, шутить не перестаёшь. Это похвально. Даже для бессмертных. Да только, когда войско и соратников погубишь, толку от твоего бессмертия мало будет. – Дайте мне комнату, да не мешайте: могу по памяти тот давний взрыв, что меня на долгие годы подземным жителем сделал, воспроизвести.

– Ты что, полгорода и нас заодно решил взорвать?

– Что ты, Принцесса! Я сей взрыв, как бы это сказать, лишь ментально произведу, воспользуюсь его Силой, вроде как ты своей пользуешься. Его дальше нашего двора никто не услышит, а огнестрельное оружие из строя тем ложным взрывом выведу. Вот тогда и сечу можно творить.

– Дерзай, Корнет. Освободите ему помещение, на которое укажет, и стерегите, чтобы кто случайно не потревожил. – Приказала Лилия.

Ушёл корнет. Запёрся. Через короткое время страшной мощности взрыв потряс дом. Корнет, ослабевший от нервной нагрузки, но явно довольный проделанной работой, вышел из пустой комнаты:

– Командуй, Принцесса! Пусть Ерофей свою дружину на смертную сечу выводит.

– Ерофей! Выводи своих молодцов на дело ратное. Помни – кнехты те могут оказаться непростыми противниками. Не все ещё возможности ныне почившей Ложи нам известны: могут привет прощальный послать. Шофёр, а куда, позволь спросить, ты отправился? Ранят тебя, или не дай того Духи, убьют, кто нас на лимузине катать будет? Сядь рядом с Прохором. Под командование Агафьи поступаешь.

А Ерофея с уже готовыми к бою Кафтанами вопрос мучил:

– Матушка! Коли они теперь без своих винтовок безоружны, не честь будет с таким противником биться!

– А ты, старик, выйди да глянь. Они и ножевому бою, думаю, обучены. Пойдут на равных на ваши сабли. Может, и хитрость тут, какая имеется. Не воинами называл сих кнехтов гроссмейстер Пьер Анри Жан де Лафонтен, а живым материалом. Как думаешь, Атаман, к чему бы это?

Обнажили клинки Кафтаны да разом и ринулись в атаку со всех выходов и окон. Глядь, а вместо винтовок у каждого кнехта по сабле хорошей работы образовалось. Да ножи боевые в левой руке у каждого зажаты.

Корнет требовал, чтобы и ему дали саблю, как офицер не желал в стороне оставаться, когда товарищи насмерть биться вышли, Лилия запретить пыталась. Воинская дисциплина сильна ещё была в старом воине. Но взмолился, как о милости:

– Не заставляй, Принцесса, впервые в жизни приказ нарушить! Пусти на сечу. Уйду ведь самовольно! Рука почти не болит.

– Дайте ему саблю. – Ничего больше Лилия не сказала старику. Хотела, но не время ныне для церемоний.

***

Великая была сеча. Выстояла Вольница.

***

Вошёл Ерофей в гостиную – глаз от крови не видно.

– Ранен?

– Слегка старую голову поцарапал о вражеский нож. Товарищей наших полегло много. Мне старому смерти нет. Значит, понадобится ещё моя служба.

– Послужишь ещё, старый вояка! Какие потери у кнехтов?

– Не понять их потерь, барыня: они вроде и мёртвые, а вроде живые.

– Не понять, что такое ты рассказываешь. Вели сюда для образца доставить одного точно живого, а второго, который по-твоему, ни живой, ни мёртвый. Освидетельствуем с Корнетом. – Приказала Лилия.

Доставили.

– А что это, господа дружинники, лица у кнехтов одинаковые? Или мне мерещится?

– Не мерещится, барыня. – Загалдела Вольница. – Мы, как ратиться с ними вышли, сразу сие сходство заметили: перед смертными вратами и перед доброй сечей зрение острее становится; да некогда было в гляделки играть. Рубились они исправно, но странно, словно на плацу воинские артикулы отрабатывая: все одним приёмом. Таких вроде перебить просто, а они наших другов вон сколько положили.

– Что скажешь, Корнет? – Лилия с надеждой глядела на подземного провидца.

– Не пойму, Принцесса. Думать надо. – Усталый воин наклонился над телами побеждённых врагов.

– Некогда думать. – Вмешалась Собака. – Я, по людским понятиям, существо неразумное. Дайте мне бездумно вражин освидетельствовать. – Не дожидаясь согласия, Сука подбежала к «образцам». Обнюхала. – Они оба неживые. Вернее – оба живые. Торопиться надо.

– Ты здорова ли? Что такое тут нам рассказываешь?

– Спасибо, Матушка. – Оболенский, нашёл недостающее звено в своих рассуждениях. – Собака истину говорит. Я, старый, сразу и не сообразил: это и есть тот самый живой материал. Торопиться потребно. Сии кнехты по подобию одного живого человека сотворены, и одна у них с ним общая жизнь. А человек сей в этом самом дому бывал. Теперь в путешествие отправился. Он к нему все устремления кнехтов направил. Чувствуют они его на любом расстоянии. Малое время пройти должно, чтобы через этого человека их общая жизнь восстановилась. Только не получится на этот раз: прототип их ныне беспамятен. Не признает своих двойников. Стало быть и помочь не сможет.

– Кто же это, Отче?

– А много здесь постояльцев было. Присмотритесь. Может, признаете.

– Некогда нам с личностями разбираться. Скажи, Корнет: куда этих ни живых-ни мёртвых девать будем?

– А пусть молодцы снесут их в дом. Немного времени пройдёт, и нелепое здание это рассыплется в прах. Даже следа его горожане не приметят. Никто и не вспомнит, что оно здесь стояло.

– Это как?

– Так вот, Матушка: видала мои таланты уже. Стало быть, понимаешь – мне в пыль стереть этот притон вместе с материалами ничего не стоит. И греха на душу не возьму при этом: кнехты – не Божье творение.

Судьба дома и его кратковременных постояльцев была решена.

***

Лилия обернулась к уже пришедшему окончательно в себя Прохору:

– Теперь твоя с шофёром служба. Заводи лимузин, активируй прибор, что от Ложи достался. Нас на Празднике Лесной Благодати ждут. Сколько можно терпение Духов испытывать. Они всё ещё там день держат. Где шофёр?

– Машина готова, барыня: как я понял, её из машины в карету преобразовывать не понадобится. Это много легче.

– Дружина пешим порядком, не привлекая внимания, движется к порталу. Проводник – Собака. Лично, Матушка, отвечаешь за транспортировку. Всем быть в боевой готовности. Тяжелораненых и погибших лимузином доставить к Золотым Вратам! Раненых вылечим. Почивших достойным погребением почтим. Лимузину не задерживаться, нас переправлять будешь.

Все бросились исполнять распоряжения. Кажется, мига не прошло, а растворившийся в темноте лимузин уже во дворе стоит, новых пассажиров принять готов.

Праздник Лесной Благодати

Невиданный летающий чум с блестящими белыми боками возник посередине Праздничной Поляны…

Лимузин опустился прямо в самую гущу празднующих. Из дверей вышли Фируз и Лилия с детьми, Собака, все вновь прибывшие.

Вольница, доставленная через Золотые Врата, стояла отдельно: негоже на праздник с мертвецами и ранеными являться.

– Приветствуем Вас, почтенные господа! Духи свидетельствовали Ваше появление. Не ждали так рано. Едва по первой чаше испили. Сейчас только настоящее веселье начинается. Присоединяйтесь к нашему торжеству!

– Присоединимся, только чуть позже. Пока я должен спросит тебя, Шаман, – по-какому праву ты выступаешь здесь как главный?

– Я отвечу тебе, незнакомец. Отвечу потому, что подсказывают мне Духи – имеешь ты право спрашивать. Я – Турухан, шаман Племени Детей Невидимых Родителей. Наш законный Владыка, Хан Тогизбей, исчез много дней и лун назад. Невидимые Родители приказали мне взвалить на свои плечи нелёгкий груз правления. А в день Праздника Лесной Благодати я на один день становлюсь Вождём всего живого в Тайге.

– Понятно, уважаемый Турухан. Командуй и далее праздником. А от обязанностей Хана я тебя освобождаю.

Ужас объял Племя: что говорит этот несчастный, явившийся не понятно откуда? Не накликал бы беду! Знать лихие времена наступают для Детей: не успели отойти от внезапного появления вооружённых людей, обременённых скорбной ношей, а тут неизвестный дерзает отменять распоряжения самих Невидимых.

– Тяжела ноша правления. Рад бы передать её достойному.

– А ваш Хан Тогизбей – достойный?

– Истинно достойный! – в один голос с Шаманом провозгласило Племя.

– Куда ж он подевался??

‑—Про то одним Духам известно, – отвечал Турухан. – Одно только сказали Невидимые: жив ваш Хан и нового пока избирать не следует.

После небольшой паузы Шаман добавил:

– И невозможно это избрание: Ханом можно стать лишь по праву наследования.

– Скажи, Шаман, что сталось с Великим Ханом, который привёл Племя в Тайгу?

– Много-много лет назад почтенный Великий Хан, убедившись в благополучии Племени на новом месте, и оставив нам устав, по которому должно нам было жить в тайге, отправился в Небесные Чертоги пировать с Невидимыми Родителями. С тех пор много зим и лет прошло. Достойные Правители приходили на смену один другому. Тогизбей – последний в череде вечного наследования.

– Ну, тогда всё в порядке. Теперь ты, Шаман, можешь заняться с большим усердием своим камланием. Я, Фируз Счастливый – Хан по праву наследования…и первый по праву наследования. Я – сын Великого Хана, приведшего Племя в Тайгу!

– Не берусь спорить с тобой, Незнакомец: пророчествовали Духи появление Хана на Праздник. Только странно: такое великое дело, а посредником в нём беременную собаку избрали! Правда, Небесным даром человеческой речи отмеченную. Так значит, тебе, пришелец, несколько сотен лет?

– Я их не считал. Я и моя супруга просто умеем ждать. Количество лет совсем не важно.

«Вот и делай при таком отношении людям добро! Собака их не устраивает. А когда эта Собака, как собака мечется туда-сюда через Врата, чтобы все вопросы согласовать и все действия состыковать. Хорошо ещё, этот Камлатель сразу уверовал, что говорящую собаку непременно Духи послать должны. Сама дороги не найду по его разумению! Такова людская благодарность». На Собаку вдруг накатило философское настроение. И усталость.

– Воистину он безумен и речи его – поношение и хула Невидимым! – Возмущались Дети.

Племя готово было решительно и сурово приструнить самозванца.

***

Вольница, оставив лишь караул возле своих раненых и погибших, сомкнулась кольцом перед теми, кого они поклялись охранять.

– А скажи, Тётушка: нам тут вооружённый переворот нужен? А то я один такой уже наблюдал, когда в двадцатый век заглядывал. Путч называется. Ничего хорошего.

– Ты, Хан, правильно соображаешь. Тут не человеческого разума дело. А Духи чего-то мешкают. Среди нашей делегации «нечеловек» с «нечеловеческим» разумом только я. Пойду-ка я пока их облаю. Глядишь, и Духи вату катать закончат.

Собака вперевалку подбежала к почётному месту, где при Матери Оленице – пристроилась ряженная Праздничная Мать Собака.

– Подвинься, сука, – обратилась Собака к ряженой. – Мне нервничать противопоказано, так что сваливай по-быстрому.

Праздничная Мать поняла сразу и свалила. А Племя только начинало понимать: творится нечто, не поддающееся осмыслению, и те, кто всё это творит уверены в своём праве на такие действия.

Собака, наконец, устроилась удобнее, набрала полные лёгкие воздуха и оглушительно залаяла. Она не рычала, не показывала клыков и не дыбила свою шерсть.

То был приветственный лай.

То был призывный лай.

Прощальный свет предзимнего солнца сменился нестерпимо ярким сиянием: впервые в истории Племени не Шаман отправлялся в Ладье через бушующее Подземное Море в Великое Путешествие, чтобы получить благословение Невидимых – Сами Невидимые нисходили на Землю в сияющей Ладье Небесной.

Вмиг образовалось пустое пространство, на котором Ладья и встала, Преобразившись в Огненную завесу от Света Невидимых. Общий голос Родителей прокатился гулко по Тайге:

– Приветствуем тебя Лесной Родич! Приветствуем вас, Возлюбленные Дети! Можете взирать, не опасаясь: Ладья и Купол защищают вас от нашего нестерпимого Света. Великий Хан Фируз и его супруга Лилия, а также их дети Гильфан и Роза, Мы впервые в истории порождённого нами Племени посетили Землю, дабы приветствовать Ваше возвращение и начало нового счастливого века в жизни наших Детей. Мы удивлены, что Племя во главе с Шаманом не ликует вместе с нами.

– Я, Фируз – законный Правитель Племени по праву наследования, приветствую Вас, Родители, и благодарю за великую честь, оказанную Вашим Появлением всем Вашим Детям.

Племя склонило головы, затем в едином порыве пало ниц. Стояли только Фируз с семьёй, их спутники …и Вольница, которая не знала, что им предстоит: вроде Хана с его близкими теперь защищать не от кого. За него сами Высшие Силы вступились. Однако не надумали бы эти же Силы призвать Вольницу к ответу за давнюю осаду Белой Горы?

– Негоже возлюбленным Детям на мёрзлой земле валяться. Подождите немного, от нашего Тепла скоро лес и земля прогреются, тогда и приляжете, кто устал или мёда лишнего потребил.

Дети спешно вскакивали с земли, торопливо отряхиваясь от прошлогодней травы, листьев и иголок. Они были совсем смущены: грозные Родители не грозят и не сердятся. Они шутят!!!

– Люди в красных одеждах! Вы не склонили головы при Нашем появлении. Вы знаете свою вину и готовы принять кару?

– Вина наша не перед Вами, господа Духи. Воевать мы шли по воле своих Правителей. Воевали честно. И товарищей наших немало полегло у подножья Белой Горы. Виновен я один перед Фирузом и Лилией за горькие века, ими прожитые. Перед Вами вину не признаём! А в иных делах отчёт дадим, но не Вам при всём уважении: Вера у нас иная, Вам мы не подсудны. – За всех чётко ответил Ерофей.

– Смелый Старик. Смелые и честные люди. Смелостью Вашей и оправдание заслужили. Не добраться бы Хану Фирузу до своих владений, не будь вашей помощи. Не суд заслужили, награду. Просите!

– От награды законной служивый человек отказываться не будет, – молвил Ерофей.

– Золота вам, честные воины, дадим. Сколько ваша странная белая ладья поднять сможет. Вы же за золотом на Белую Гору рвались!

Опять слово за Атаманом. Такая его участь, за всю дружину в ответе быть:

– Благодарствуем. Золотом не интересуемся.

– Чего же просить будете?

– Знаем, что есть Сила, способная мёртвого живым сделать. Наша нынешняя госпожа вот и сама воскресла, и от одного из дружинников смерть отвела. Просим наших павших к жизни вернуть. Другой платы не примем!

– Куда бедным Невидимым Духам деваться? Должниками быть не привыкли. Сами милости раздаём, а тут задолжали.

Может, показалось людям, но многие утверждали, что слышали за светящимся куполом сдерживаемый смех.

– Супруга Великого Хана, что скажешь?

– Невидимые! Горько мне видеть бездыханные тела смерть за нас принявших. Тяжко смотреть на страдания верных воинов и защитников наших, потерявших в бою за нас своих товарищей. Старые обиды давно забыли. Была бы в силах – всем бы жизнь вернула!

– Сила твоя и так невиданна для человека, даже бессмертного. Воскресила одного – считай, сделала свою часть работы. Дай нам немного потрудиться.

Трепет объял собравшихся на Праздничной Поляне. Раненые бойцы, уже сноровисто поправляли свои кафтаны и спешили помочь подняться с земли своим недавно ещё числившимся среди погибших товарищам.

– Кафтаны! Работу принимаете? – Раздалось из-за Огненной Завесы.

– Век благодарны будем!

– Рады были быть полезными. – Купол даже слегка надулся от неудержимого смеха Небожителей.

А далее смеялись все. Громче всех воскресшие и бывшие раненые.

– Вам-то смех: вы, господа Духи – бессмертные. А нам, смертным, каково? Гогочут тут! – Ерофей пригрозил куполу.

Смех на секунду замер. Атаман и сам, поняв, что зарвался, так и стоял с назидательно воздетым перстом.

Камни с неба не посыпались. Огонь никого не спалил. Ерофей махнул рукой и тоже включился в общее веселье.

***

Из лесу вышли новые гости. Числом четверо. Веселье умолкло. Чего ждать от новых людей? Пригляделись, не все там люди. А при них сам Дух Могучей Реки.

В одном из людей подданные мгновенно опознали своего без вести пропавшего Великого Хана Тогизбея. Второй был неизвестен лесной общественности. Старался держаться независимо.

– Приветствую Вас, Небесные Родичи! В срок ли мы явились?

– В срок, Речной Родич! А где же наш Родич Подземный?

– Гм-Гм-Кхе! – Дух Земли избавился от своей вечной глиняной жвачки и прочистил горло:

– Чего звали? Зачем старика тревожите, Родичи?

– Рады видеть тебя, Подземный Родич! А помнишь, лет триста тому, а может два по триста, опростоволосились мы всем нашим обществом: золото Небесных Родичей наших не совсем ладно путешествовать отправили? – спросил Подземного Дух Могучей Реки.

– Припоминаю. Там ещё Отец Солнце чего-то напортачил!

– С тобой, Родич на пару!

– Не отрекаюсь, немного запутался.

– А целое Племя наших Детей, вместо обещанного скорого возвращения на Белую Гору на много веков в тайге остались! – Довели до сведения Родственника Небесные.

– Эка невидаль, веков! Вот на десяток тысячелетий – это да!

– Напомнить осмелимся, уважаемый Родственник: люди смертны … как правило. – Давай исправлять.

– Я разве против? Только, помнится, собачонка какая-то в наблюдателях у нас была.

– Не собачонка, а гнусная фашистская собака Борман. Сбежала она!

– А что это за собака в наш разговор лезет? – Дух Земли даже не рассердился от такой беспардонности. Ему любопытно было. – Голосок твой собачий знакомым кажется.

– Правильно! Содержал меня в своих подземных казематах. Склонял к сожительству с преступником. А теперь, вишь, голосок ему знакомый!

– А, жива ещё, худая сучка! Я ж тебя из жалости под Утёс пустил да пищей обеспечил. И тебя пожалел, и этих вот, которые чуть собачье поголовье не извели. И кто же тебе такое сказал, что у меня, Духа Земли, кто-то сбежать может?

– Сама встречала этого Бормана. Далеко, между прочим, отсюда!

– Так я его погулять отпустил. Интересно было, как далеко удрать сможет. А бегать от меня бессмысленно: любая ямочка или колодец на пути, да каждая канавка по первому моему знаку беглеца остановят и путями подземными на место вернут. Ну, так что – потащим золото на место?

‑—А не угодно ли уважаемым Духам выслушать тех, ради кого они сегодня потрудиться собрались? – Раздался голос Фируза.

– Это кто нам тут мешает. Родственники раз за полтысячелетия встретились, а он побеседовать не даёт! – Дух Земли собирался возмутиться.

– Не серчай, Родич. Это Великий Хан Племени. Думаем, что следует выслушать его мнение. Он говорит от имени людей, в жизнь которых мы собираемся вмешаться.

– Ладно, пусть скажет, – проворчал Земной.

– Почитаемые Родители, Уважаемые Духи – Родственники наших Родителей! Я со своей семьёй и многие из моих сегодняшних спутников, много раз за эти века бывали на Белой Горе. Грустно, но той Белой Горы, что знало моё Племя, сегодня не существует. На месте Родительского Дома – нашего святилища – стоит Святилище другой Веры. Со мною прибыли люди, которые следуют этой вере. Эти люди когда-то воевали с нами, затем, как и мы, скитались в Золотом Разбросе. Неужели сегодня мы будем заново переживать те ужасные времена, когда боролись с единоверцами наших верных сегодняшних союзников?

– Как-то негоже выходит. Получается, мы можем теперь войну новую учинить…

Духи призадумались: ведь верно, собрались в полном составе, чтобы этих людей наконец осчастливить, а чего те желают спросить забыли!

***

Итоги референдума были предсказуемы. Племя давно уже ощущало себя как жителей Тайги. Переселяться на новое место и ещё, возможно, воевать с кем-то за обладание этим неизвестным (лишь в преданиях известным) местом никто не желал. Тайга, явившая в первые годы свой суровый характер, давно уже испытала и приняла Детей Невидимых. Таёжная жизнь, диктуя свои правила, многому научила. Здесь не было ни войн, ни раздоров. Единственная связь с внешним миром – фактория, где приобретались охотничьи припасы и необходимые товары. С Племенем всё было ясно.

– А те, кто сегодня впервые на этой поляне, Монастырские татары, соплеменники, проживающие в краях, откуда Племя пришло в тайгу? – Вопросили Духи.

Не хотели городские жители со своей жилплощади съезжать, работу терять, семьи с места сдёргивать: своя у них жизнь сложилась, хотя и чтили Духов и обычаи соблюдали. Да ведь и обычаи новые появились у таёжных и городских Детей. Основа осталось, а на неё в разных краях разная ткань соткалась.

– Что ж, решайте свою судьбу сами. Только, чтобы не было больше раздора из-за наших Слёз, надо с ними что-то сделать: давайте совет держать, Родичи.

– Почтенные Духи! Позвольте мне высказать некоторые соображения, которые, надеюсь, помогут Вам принять правильное решение.

– Кто же это такой, что дерзает нам советы навязывать?

– Я старый солдат и священник. В золотом плену много лет провёл. Кое-что в золоте смыслю.

– Ты шаман?

– Нет. Я – Священник. Православный. Считаю, обязан своё мнение до Вашего слуха донести. И мои единоверцы от златого тельца жестокие страдания и искушения не единожды претерпевали.

– Чего же ты хочешь?

– От власти золота людей оградить.

– Говори.

– Огромен запас Ваших Слёз, кровью обагрён и простыми людскими слезами Детей Ваших омыт.

Огромен запас золота адмирала, кровью и слезами политого, в моём тайном хранилище.

Огромен и кровью со слезами обильно орошён запас золота Ацтеков. Не всё колумбовы собутыльники разграбили, далеко не всё.

Я единственный из присутствующих, кто в подземном затворничестве общался с Ацтекскими Хранителями!

– Зачем ты нам об этом рассказываешь, Священник?

– Я единственный хранитель золота колчаковского.

Я один знаю, где оно сокрыто.

Вы – одни знаете, где сокрыты Золотые Слёзы.

Мой совет, ‑ священник-алхимик-офицер смутился и обратился за помощью к Лилии. ‑ Принцесса, будьте любезны, объясните господам Духам…попробуйте растолковать им принцип «Solve et Coagulа».

– Сложновато, но попробую.

Дивились Духи: совет не совет, а курсы по обучению Высших Духов. И учителя – люди.

Но совет выслушали и приняли:

В упрощённом изложении Лилии он сводился к тому, что необходимо, имеющиеся массы золота, сгущённого в Тайге, и золото Адмирала заново привести в состояние текучести, а затем сгустить, но уже не в один массив, а распылить в необработанном виде как песок и самородки по значительным просторам в виде месторождений различного масштаба. Распыление не должно касаться бого(духо)служебной и домашней утвари и личных вещей граждан. Небесным Родителям впредь от Плача Золотыми Слезами воздержаться. Вместо слёз умиления о счастливой жизни Детей прибегать для выражения своих эмоций к радостному смеху, в искусстве которого сегодня имели достаточно возможностей поупражняться.

Для реализации проекта требуется внешний запас энергии, который может дать третье, независимое скопление драгоценного металла. При этом Хранители третьего запаса сами решат, присоединяться им к проекту распыления или оставить свой запас в прежнем виде…

В целом что-то такое смогла Лилия объяснить Духам, хотя слова подобрать было трудновато. Но с родными Духами Племени всегда можно объясниться и без слов. Потому Оболенский и обратился к посредничеству Лилии.

Поняли Духи замысел. Одно было неясно: как достигнуть контакта и взаимодействия с Третьим Золотом, которое Священник называл Золотом Ацтеков? Проще простого оказалось.

Напомнил Корнет Великому Хану Фирузу про замечательную гитару, сработанную ему в подарок неким Доном Хуаном с учениками Карлито и Флориндой. Говорил Хан, что в украшении инструмента использовано настоящее золото ацтеков, к которому никогда не прикасалась рука европейца.

Совсем весёлой стала жизнь Великих Духов: теперь Великий Хан на гитаре играть примется. Вечеринка удалась! Замысел отца Евлампия тоже удался, Роза при начале перемещения очень переживала за медальон в виде маленькой лилии, подаренный ей и Гильфану таинственным бурятским старцем-сказителем Гэгээном, то есть их отцом, а ныне ещё и Великим Ханом.

Состоялось, (как принято нынче говорить).

После невероятно эмоционально насыщенной музыки, после мощнейшего энергетического водоворота, в который невольно погрузили людей исплолняющие свою часть программы Духи, обратили, наконец, собравшиеся внимание на скромно стоящнего в сторонке человека в странной обуви. (Сапоги резиновые были на Великом Хане Тогизбее! Ну и что?) и в странной одежде (роба с надписью «Чумскнефтегазпром». Подумаешь!).

– Позвольте полюбопытствовать: кто Вы, уважаемый, и какова цель Вашего посещения нашего скромного Праздника. – Поинтересовался Фируз на правах старшего по званию (в категории «Человек»).

Только сейчас, заворожённые водоворотом событий люди сообразили, что у них образовалось целых два Великих Хана. И оба законные. Что прикажете делать?

– Я до сегодняшнего дня я был Великим Ханом Тогизбеем и рабочим на нефтепромысле. Нефть добывал. – Загадочное слово «нефть» заметно повысило рейтинг Хана в резиновых сапогах: тоже не прост, тоже к таинствам причастен, если знаком с самим Нефтью. А этот Нефть, наверное, совсем тайный Дух. Даже на сегодняшнем всеобщем Духовном сборе не присутствует.

– И как Вы уважаемый коллега-Хан предполагаете разрешить наше двоеханствие?

– Пойду обратно на промысел. Дух реки путь укажет. Я, когда дом Монастырских татар снесли, потерял дорогу к Племени. Значит Духам так угодно. Сегодня меня почтенный Дух Могучей Реки вывел к родному поселению.

– Дожили! Все известные Духи собрались в одну кучу, чтобы помочь людям, а какой-то нефтяник рассуждает что этим Духам угодно, а что нет. А почему бы для разнообразия нас не спросить, чего нам на самом деле угодно?

У нас ведь сегодня, считай, кроме возвращения в строй убиенных воинов, к тому же иноверцев и бывших врагов, и дел-то самостоятельных не было. И то Атаман этих воинов нас надоумил. С золотом вообще иноверный Священник всё придумал. Мы получается что – просто грубая сила?

Тогизбей вежливо попросил прощения. Духи сказали, что не имеют претензий, даже рады: так весело никогда за тысячелетия время не проводили. Шутят сегодня Духи. Шутя, великие дела делают. Потому и ошибок не случается, как в прошлый общий сбор, когда из-за маленьких для них и катастрофических для смертных, ошибок учинился многовековой Золотой Разброс.

По просьбе Фируза сошлись на том, что Великим Ханом «де факто» останется вернувшийся из длительного отпуска Тогизбей. Решение аргументировалось большим опытом Тогизбея в делах государственного управления.

«Де юре» Великим Ханом будет Фируз. Решение аргументировалось отсутствием опыта управления, при наличии неоспоримых заслуг перед Племенем (Хан-Певец их вовсе не выпячивал) и древним правом наследования.

Совсем странный для Детей аргумент привёл попросивший слова отец Евлампий:

– И ничего странного в том, что певец у власти стоять будет. Знаем мы такой пример: Святой Великий Псалмопевец, Пророк и Царь Давид. Книгу его песнопений мои единоверцы почитают Священной.

– Как же, и мы Святую Псалтырь ещё, слава Богу, не забыли в скитаниях многолетних – радостно отреагировали Кафтаны.

Не совсем понятно для Духов. Но, вероятно, уважаем был среди кафтанных единоверцев этот Дух Давид. И Псалтырь его, должно быть, мудра.

Впрочем, что Невидимым вкупе с Земным, Водным и Речным за дело. Каждый по своему…

***

Так вот всё и было.

Так всё и закончилось.

Впрочем, как это было, как началось, как развивалось и чем для множества участников событий всё окончилось желающие проследить дальнейшую судьбу героев могут, не откладывая дело в долгий ящик, узнать из заключительной части повествования. Милости просим!

Релиз Книжного трекера

Попаданцы, вселенцы, засланцы

Автор Vakloch

http://booktracker.org

http://http://booktracker.org/viewtopic.php?t=12657