Текст книги "Тройка без тройки"

Автор книги: Вс. Другов

Соавторы: Михаил Товаровский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

– Но ведь вы взяли обязательство, как берут стахановцы на фабрике. Втроем взяли. И твои друзья его выполняют, а ты, из-за которого, собственно, это обязательство и нарушается, ради своего удовольствия их бросаешь. Так выходит?

– Они меня бросили, – хмуро отвечает Вася. – Хотят порисоваться перед вами. И перед француженкой.

Ипполит сразу забывает о столь необходимой для воспитателя выдержке и говорит резко, горячо:

– Ты подумал, прежде чем это сказать? Такое сказать о товарищах! Рисуются! Не он их, а они его бросили! Да ты же первый изменил своему слову. Ты же изменил своей «Тройке без тройки»! Что же будет на футбольном поле? И там изменишь? Какой же ты спортсмен после этого? Не нужны нам такие капитаны! И вообще, игроки нам такие не нужны. И вообще, можешь играть, где хочешь и с кем хочешь, только не с нами! Вася мгновенно вспыхивает:

– Очень надо! Найду где играть и без вас.

И, ни на кого не глядя, с самым независимым видом уходит со двора на улицу.

Притихшие, сбившись в кучку, стоят мальчики и смотрят в ту сторону, куда ушли их товарищи. И тут совершенно неожиданно на них обрушивается Ипполит:

– Так что же, у вас никакой нет дружбы? Неужели нельзя было помочь Васе с его «парле франсэ»?

– Так у него же тройка, а не двойка, – говорит, оправдываясь, Володя. – Ничего страшного, Ничего катастрофического.

– Ничего катастрофического, говоришь? – улыбается, сразу успокоившись, Ипполит и уже совсем спокойно продолжает: – Придется все-таки разобраться во всех ваших делах…

Шефы пришли во двор

Никогда еще не было так оживленно во дворе дома номер пять по Грибному переулку. Ни в одно воскресенье в нем не было так людно.

За четвертым корпусом – «направление главного удара». Так назвал это место управдом Иван Кузьмич. Сюда пришли ребята с лопатами и граблями. С самого утра они уже возятся здесь. Убрали мусор, выкопали ямы, поставили столбы, ямы засыпали, столбы укрепили и покрасили их в синий цвет. Еще одно такое воскресенье, и две спортивные площадки – волейбольная и баскетбольная – будут готовы.

Наташа усаживается на сваленные в стороне гамаки и ужасно усталым, прямо-таки измученным тоном произносит:

– Пока притащат сюда скамейки, можно немного передохнуть.

– Ты бы еще спать легла, – смеется Таня.

– Ну и что же? И лягу!

Она ложится на спину, широко разбрасывает в сторону руки и подставляет лицо горячему ласковому солнцу. Хорошо!

Но долго лежать нельзя. Столько забот! Володя что-то писал на фанерной доске, потом с очень таинственным видом отнес доску подальше к забору и поставил там ее сохнуть под солнцем. А сам ушел за скамейками. Надо воспользоваться этим. Какие еще могут быть у него тайны?

Наташа вскакивает – куда девалась усталость! – и подходит к прислоненной к забору фанерной доске. Смотрит на нее, потом подзываем Таню. Та подходит.

– Смотри, что они выдумали! «Девять правил футболиста». Ты смотри, что они здесь понаписали.

Наташа садится на корточки перед доской и читает:

– Первое правило. Играть нужно коллективно, то есть побольше передавать мяч друг другу и привлекать к игре партнеров. Второе правило. Играть следует просто, быстро и энергично…

– Замечательные советы, – прерывает подругу Таня. – Надо и волейболистам сделать такую же доску.

– Володя же нам никогда этого не сделает. А потом, наберем ли мы девять пунктов?

– Зачем обязательно девять? Сколько получится, столько и будет.

– Во всяком случае, надо не меньше, чем у мальчиков, – категорически заявляет Наташа. – Ну, читаю дальше. Третье правило. Играть без грубостей и нарушений правил. Играющий грубо никогда хорошим футболистом не станет.

Наташа поворачивает лицо к Тане и тоном, полным сочувствия, произносит:

– Это правило нашим мальчикам выполнять будет труднее всего.

И снова наклоняется к доске.

– Слушай дальше. Четвертое правило. Уважай судью, никогда не оспаривай его решений. Пятое. Не кричи на поле…

Наташа выпрямляется и, обращаясь к Тане, вызывающе заявляет.

– Интересное правило! Интересно, может, они скажут, что и на трибунах стадиона тоже нельзя кричать? Тогда я ходить на их соревнования не буду. Пусть сидят…

Она не заканчивает и с криком: «Антон Яковлевич! Антон Яковлевич!» – бежит к воротам. За ней, не спеша, идет и Таня.

– Хорошо, что вы вернулись, Антон Яковлевич! – обрадованно восклицает Наташа. – Мы заходили к вам, не застали. Сейчас все решим.

– Ну что за быстрота и напористость! Вот прямо так сейчас и решим?! – смеется старый мастер.

– Нет, серьезно. Вы всегда все шутите, – говорит Наташа, вовсе не проявляя недовольства тем, что Антон Яковлевич все шутит.

Таня поясняет:

– Пионеры нашего двора поручили нам с Наташей заняться вопросом обуви, трусиков и маек…

– Что такое? Ничего не понимаю. Заняться вопросом?

– Не вопросом, конечно, заняться, а обувью, – хохочет Наташа. – Мальчики все договорились, что каждый футболист должен иметь свою, пару обуви. Понимаете, специально для футбола. И не новую. Словом, надо взять старые ботинки, починить их и только в них играть. И тренироваться. А свою обувь, в которой ходят в школу, рвать не будут.

– И у девочек для волейбола тоже специальные тапочки будут, – добавляет Таня.

– Мы от мальчиков ни в чем не отстанем! – гордо заявляет Наташа. – У них спортивная обувь – у нас тоже.

Антон Яковлевич улыбается:

– Так за это вам все матери спасибо скажут. И я, поскольку сейчас выполняю обязанности матери, тоже присоединяюсь к ним.

– И вот наши пионеры, и девочки и мальчики, – поясняет дальше Таня, – все абсолютно решили организовать мастерскую, чтобы каждый мог чинить обувь. И просим вас, Антон Яковлевич, скажите, какие нужны для этого инструменты? Самые необходимые, конечно. Родители обещали дать денег.

– Самые необходимые? – переспрашивает Антон Яковлевич. – Лапа, молоток, железные гвоздики, дратва… Как будто бы все. Этот инструмент я вам смогу дать. Чего не хватит – докупите. Могу взять и шефство над мастерской, покажу каждому, как надо чинить обувь. А еще лучше, знаете что? Да, это будет самое правильное.

И Антон Яковлевич с довольным видом смотрит на девочек, ища одобрения еще не высказанной мысли.

– Ведь не даром же я воспитал Васю мастером на все руки, – говорит он с гордостью за сына. – Мы ему доверим эту работу.

– Кому вы хотите поручить это? Васе? – вскрикивает Наташа. – Я вам сейчас все скажу…

Но тут Наташа ловит на себе взгляд подруги, который ясно говорив ей, что она ничего не должна хотеть сказать.

– Я хотела сказать… – совсем уже не так решительно продолжает девочка и на этом умолкает.

– Что же ты хотела сказать? – настаивает Антон Яковлевич. – Что это у вас за заговор молчания?

Таня спешит на выручку подруги:

– Наташа хотела сказать, что для Васи найдется другая, более ответственная, работа. Он же мастер на все руки.

К Наташе, довольной тем, что так ловко удалось перевести разговор на другую тему, снова возвращается бодрое состояние духа, хорошее настроение:

– У нас, Антон Яковлевич, еще и швейная мастерская будет.

– Размах у вас, я вижу, большой, – смеется Антон Яковлевич. – Если что нужно, заходите ко мне, не стесняйтесь. Совет всегда дам.

– Большое спасибо, – говорит Таня.

– Мы стесняться не будем, – угрожающе заявляет Наташа. – Обязательно прийдем за советом.

Антон Яковлевич уходит. Наташа тоже собирается идти, но ее задерживает Таня:

– Как же я испугалась, Наташа! Вот, думаю, Наташа все сейчас расскажет, всю васину историю возьмет и выложит.

Конечно, это был огромный промах – так разоткровенничаться: Но о чем говорить сейчас, если все благополучно окончилось. И Наташа уже без тени смущения заявляет:

– Да что ты, Таня, разве я была когда-нибудь ябедой? Предать Васю! Да ни за что на свете! Сами с ним справимся.

– Что же мальчики не несут скамейки? – спрашивает Таня, тем самым давая понять подруге, что разговор о Васе можно считать исчерпанным.

– Пойдем посмотрим, где они застряли, – предлагает Наташа, но с места не двигается, а вместо этого указывает головой на входящую во двор женщину:

– Чего это вдруг идет к нам Анна Павловна? Как это она решилась бросить свой детский городок?

Таня делает несколько шагов навстречу гостье:

– Здравствуйте, Анна Павловна!

– Здравствуй, Таня! Здравствуй, Наташа! – рассеянно отвечает Анна Павловна и в то же время осматривается по сторонам. – Кто же это сказал, что у вас несчастные дети? Что они всеми забыты? Подумать, какое развернулось строительство!..

Но тут она замечает стоящего у подъезда дома Антона Яковлевича, бросает девочек и спешит к нему:

– Здравствуйте! Вы знаете, мы уже открыли наш городок.

– Очень приятно, – вежливо, но довольно холодно отвечает старый мастер.

– И у меня появилось немного свободного времени. Не все же прибивать флажки, – пробует улыбнуться Анна Павловна.

– Конечно, – соглашается Антон Яковлевич.

– Зашла сюда посмотреть, что у вас делается. Не такие уж они у вас заброшенные…

– Нашлись люди. Занялись нашими ребятами.

Анна Павловна для чего-то раскрывает свою сумочку, долго роется в ней, потом резко захлопывает.

– Когда вы тогда приходили ко мне, у нас была горячка. А теперь я освободилась…

– Очень хорошо, что вы освободились, – все тем же безразличным тоном замечает Антон Яковлевич.

– Может быть, мой совет здесь нужен? У меня и опыт есть, и знания кое-какие. И время сейчас появилось. Конечно, в футболе я ничего не смыслю, но помочь вашим детям, вообще наладить с ними работу могла бы…

Анна Павловна снова щелкает затвором своей сумочки, снова раскрывает ее и извлекает оттуда маленький обшитый кружевами носовой платочек. Но, повертев его в руке, тотчас же кладет обратно. Антон Яковлевич внимательно следит за всеми этими движениями своей собеседницы и вдруг уже другим, неофициальным, тоном говорит:

– Дорогая Анна Павловна! Вообще совет знающего человека всегда пригодится. Тем более, что у нас во дворе есть ребята самых различных возрастов. Есть и такие, кто любит на карусели покрутиться, на осликах покататься… Да вот, пожалуйста… На ловца и зверь бежит…

К разговаривающим подходит мать двух девочек и сразу, не переводя дыхания, начинает говорить:

– Я к вам по делу, Антон Яковлевич. Вы у нас самый справедливый человек, вас все слушают. Понимаете, получается очень некрасивая история. У меня есть две девочки, вы их знаете. Я не стану, конечно, просить, чтобы их приняли в футбольную команду. Мне не нужен футбол. И моим девочкам тоже. Я их хотела устроить в волейбольную команду. А их не принимают. Говорят, малы. Как это вам нравится?

– А сколько им лет? Вашим девочкам? – сразу заинтересовывается Анна Павловна.

– Одной пять, другой восемь.

– Ну, тогда я вас не понимаю, мамаша, – возмущенно произносит Анна Павловна. – У ваших девочек самый подходящий возраст для детского городка.

– Вот это верно! – смеется Антон Яковлевич. – И ослики и карусели просто созданы для них.

– Именно созданы! – улыбается и Анна Павловна. Затем снова обращается к молодой матери: – Вы должны водить своих девочек к нам. И ни о чем другом не думать. И пусть все, у кого есть маленькие дети, приводят их к нам. А футбол и волейбол мы оставим для старших, – если это, конечно, им нравится.

В это время позади разговаривающих раздается крик:

– Дорогу! Дорогу! Посторонитесь!

Антон Яковлевич, Анна Павловна и молодая женщина отходят в сторону. Мимо них двигается целая процессия: девочки и мальчики несут столы, скамейки, лопаты, грабли, ломы…

– Вот здесь мы их и установим, – говорит Володя, опуская свой груз на землю. – Это для шахматно-шашечного чемпионата.

– А сюда тоже надо будет провести свет? – кричит откуда-то сверху, с лестницы, приставленной к дереву, знаменитый на весь переулок электромонтер и радиолюбитель Вова Ефремов. – Волейбольную площадку я уже залил морем огня. А как шахматисты? Или они будут играть в темноте?

Володя смотрит вверх, прикрывая ладонью глаза от солнца, и угрожающе заявляет:

– Лучше проведи и сюда лампочку. А то я могу съесть твоего ферзя вместо пешки.

– Ладно! Да будет свет и над шахматами! – весело кричит со своей лестницы Вова.

Валя, Петя и Коля отводят Таню немного в сторону. Валя говорит:

– Таня! А нам вы сегодня поможете? На футбольной площадке?

– А то вы совсем увлеклись своей, – добавляет Петя.

Таня оглядывается на Наташу. Та, видимо, слышит весь этот разговор, потому что утвердительно кивает головой.

– Хорошо. Поможем. Что вам надо будет сделать?

– Просто нужна рабочая сила. Придете, работа найдется, – объясняет Валя.

– Здесь закончите – и к нам! Хорошо? – просит Коля. – Тогда мы можем спокойно уходить. В штабе нас ждет товарищ Григорьев.

И мальчики уходят. Наташа, Таня и две другие девочки расставляют по своим местам столы, потом начинают вытирать с них пыль.

– Хорошо, что моя мама не видит, как я вытираю пыль, – говорит высокая девочка в домашнем, просторном, наверное, мамином, халате. – Если бы она увидела, обязательно заставила сорок раз все переделать. Она, пока не добьется блеска, и сама никогда не успокоится, и меня не оставит в покое.

– Здесь и твоя мама ничего не сумела бы сделать, – твердо заявляет Наташа, еще выше засучивая рукава своей вязаной кофточки. – Это же совсем неотесанные столы.

– Не неотесанные, а неоструганные, – поправляет Таня.

– Не неоструганные, а неотшлифованные, – в свою очередь, вносит поправку девочка в голубой косынке.

Во двор входит Смирнов. Сделав несколько шагов от ворот, он останавливается и оглядывается вокруг. Потом, заметив работающих у столов девочек, широкими и решительными шагами направляется к ним:

– Работа кипит? Что это будет?

Наташа не очень дружелюбно смотрит на вошедшего не знакомого ей человека. Даже не поздоровался! И коротко отвечает:

– Столы будут.

– А это что? – указывает гость на волейбольную сетку.

– А это – сетка. Волейбольная сетка. У нас организуется специальная площадка, – все так же лаконично информирует Наташа.

Потом еще раз, и уже более внимательно, разглядывает пришедшего:

– Вы, наверное не занимаетесь спортом, раз так спрашиваете?

– Конечно, не занимаюсь, – охотно соглашается Смирнов и так же решительно, такими же широкими шагами, как подошел сюда, направляется к свежевкопанным в землю столбам.

Здесь, возле одного из столбов, он притаптывает ногами землю. Потом смотрит вверх, на лестницу, где орудует отверткой и молотком электрик Вова. Потом подходит к забору, где сушится доска с девятью правилами футбольной игры, и пробует на доске краску. Потом подходит к кольцам, подвешенным на специальной перекладине, и даже несколько раз подтягивается на них. И снова возвращается к девочкам.

– Работа кипит, – теперь уже не в виде вопроса, а утвердительно и одобрительно произносит он. И тут же добавляет: – И я вижу, у вас не только футбол развивается.

– Не только, – отвечает Таня.

Смирнов с интересом смотрит на Таню, на Наташу, на их подруг. Затем спрашивает:

– А вы кто такие?

– Мы – девочки, – не очень находчиво отвечает высокая девочка в мамином халате.

– Нет, я не об этом спрашиваю. Каким спортом вы занимаетесь?

– В основном – волейболом, – отвечает Таня.

Смирнов подходит к одному из столов, удобно облокачивается на него. И затем, совершенно неожиданно, обрушивается на своих маленьких собеседниц:

– Так чего же вы плачете, что вам никто не помогает? У вас же кипит работа!

Наташа, бросив тряпку на стол, смотрит прямо в глаза Смирнову и порывисто говорит:

– Плакали, когда не помогали нам. А теперь скоро смеяться будем.

Таня, чтобы как-нибудь сгладить излишнюю резкость подруги, объясняет примирительно:

– Это мы раньше плакали, теперь уже не плачем.

Смирнов некоторое время озадаченно молчит, потом вдруг широко улыбается и указывает на доску с футбольными правилами:

– Неплохо оформлено.

– Правда, неплохо? – сразу оживляется Наташа. Но тут же жалуется: – Это мальчишки себе сделали, а у нас нет такой доски.

– За чем же дело стало?

– У них есть свой художник. Только он для нас ни за что не сделает, – поясняет Наташа.

– А сами мы такие мазюки, – сознается высокая девочка, – что ничего до блеска довести не можем.

– Значит, у вас нет художницы, – с явным неодобрением определяет Смирнов.

Вместо ответа Наташа снова с большим вниманием оглядывает незнакомца. Затем с пристрастием опытного следователя начинает его допрашивать:

– А почему вы так всем интересуетесь? Ведь вы не спортсмен, а интересуетесь. И доску похвалили…

– Почему интересуюсь? Почему доску хвалю? – переспрашивает Смирнов. – Как тебе сказать… Я художник. На фабрике я рисую эскизы для коробок с печеньем, шоколадом и конфетами. Ты видела когда-нибудь печенье в коробках?

Наташа пропускает мимо ушей этот совсем наивный вопрос и сейчас же переходит в атаку:

– Тогда мы вас очень попросим. Очень попросим, сделайте нам доску. Вы можете нам сделать доску? Только, чтобы она обязательно была еще лучше, чем у мальчиков!

– А краски есть? А фанера есть? А кисточки есть? – уже деловым тоном расспрашивает Смирнов.

– Все есть. Пойдемте, я вам все покажу. Только вот что плохо – мы ведь не знаем, что писать. Какие есть правила для игры в волейбол?

– Это мы сообразим, – успокаивает девочку Смирнов, – как-нибудь придумаем несколько правил.

– Только не меньше девяти нам нужно.

– Двадцать сочиним! – еще более уверенно заявляет Смирнов. – Пошли!

В это время из подъезда дома выходит Анастасия Ивановна и быстро, насколько позволяет ее возраст, идет к Наташе и Тане.

– Я в окно увидела вас и решила посоветоваться, – говорит она девочкам.

Потом шумно выкладывает на стол большой сверток, разворачивает газету и извлекает из нее яркокрасную с синими горошинками юбку. И торжественно объявляет:

– Вот! Нашла у себя в сундуке. Почти не ношенная. Как вы думаете, годится на трусы для ребят?

Таня раскладывает на газете широченную юбку, смотрит на пеструю расцветку и нерешительно, боясь обидеть старую женщину, замечает:

– Понимаете, Анастасия Ивановна, чуть-чуть расцветка не соответствует форме. У наших ребят синие трусы.

Анастасия Ивановна собирает на руку материю и, любуясь ею, заявляет:

– Здесь же есть синие кружочки!

Потом, видимо сознавая, что красный цвет все-таки подавляет синие горошинки, предлагает:

– Тогда перемените форму. Ведь из этой юбки можно нашить трусов для двух ваших команд.

– Может, ее перекрасить, эту юбку? – вносит радикальное предложение Смирнов.

Анастасия Ивановна резко поворачивается к непрошенному советчику и отчеканивает:

– Портить юбку, конечно, я не позволю. Вы не смотрите, что она сатиновая, но красить все равно не позволю.

Потом снова смотрит на Таню и с сожалением произносит:

– Значит, не годится. Ну, ничего не поделаешь. Поищу что-нибудь другое. Говорите, синие трусы? Сейчас мы с Людой все перероем. А ничего подходящего не найдем, – купим в магазине ситцу.

Анастасия Ивановна так же шумно начинает заворачивать свою юбку в газету. Потом, ни на кого не глядя, быстро уходит. Наташа смотрит ей вслед и говорит Смирнову:

– Это самая непреклонная бабушка в нашем дворе. Она раньше футбол не признавала, а теперь, видите, какая…

Смирнов смеется:

– Вы строгие приемщики. Как бы мою работу не забраковали.

– Да там ничего сложного нет, в этой доске, – успокаивает Наташа. – Вот только, может, вам трудно будет нарисовать волейболистов? Ведь вы не спортсмен… Хотя наш художник Володя тоже совсем ничего не понимает в спорте, а смотрите, как нарисовал футболистов.

– Не беспокойся, нарисую, кого надо, – заверяет Смирнов. – И волейболистов как-нибудь тоже осилю. Ну что же, пойдем?

– А вы никуда не ходите, – вдруг предлагает Таня. – Наташа с девочками все сюда принесут. И на этом столе расположитесь.

– Правда, зачем еще куда-то ходить, – заявляет Наташа. – Сейчас мы все сюда принесем. А для консультации я приведу кого-нибудь из спортсменов. Чтобы вы и с правилами не напутали.

Если бы Наташа была мальчиком, она, наверное, ушла бы отсюда насвистывая. Именно такое радостное и возбужденное настроение у нее сейчас. Но насвистывать девочкам не полагается, и она уходит, вполголоса напевая какую-то веселую песенку. С ней идут обе девочки – одной ведь не донести всего.

Таня берет табуретку, стоящую у лестницы, где работает молодой электромонтер, стирает с нее тряпкой пыль и переносит к столу.

– Садитесь пока. Наташа долго не проходит, она у нас быстрая.

– Очень прыткая, – подтверждает Смирнов, усаживаясь на табуретку. Затем вынимает из кармана клочок белой бумаги и карандаш и говорит: – Я пока что набросаю волейбольные правила. А то твоя Наташа из-за какой-нибудь запятой все смаху забракует.

На пороге дома показывается Вася. Несколько минут он стоит в раздумье, потом подходит к волейбольной площадке и пробует руками вкопанный в землю столб.

– Ничего, крепко стоит, – говорит он, ни к кому, собственно, не обращаясь.

– Эй, капитан! – кричит сверху электрик Вова. – А как на футболе? Свет нужен?

Вася не отвечает, делая вид, что не слышит этого вопроса. Но Вова не унимается:

– Ты что же молчишь? Или решил держать свою команду в темноте?

– Кого-нибудь другого спрашивай, – раздраженно восклицает Вася. – Не я один в команде.

Таня укоризненно смотрит на мальчика:

– Ты что, уже ответить не можешь по-человечески? Или в самом деле тебе не важно, что будет с вашей командой?

На волейбольную площадку возвращаются девочка в мамином халате и девочка в голубой косынке. В руках у одной лист фанеры и коробка с красками, другая несет кисточки, линейку, ножницы, банку с клеем, бумагу.

– Вот молодцы! – хвалит зардевшихся от смущения девочек Смирнов. – Сейчас сделаем такую доску, что мальчики лопнут от зависти.

Следом за девочками на площадку приходят Наташа и Тоня.

– Где этот ваш художник, которому нужна спортивная консультация? – спрашивает Тоня.

Таня показывает на склонившегося над фанерным листом Смирнова.

– Вот он. Уже работает. Но мы обещали ему найти специалиста по спорту.

Тоня подходит к столу, с удивлением смотрит на Смирнова, переводит взгляд на Наташу, снова на Смирнова и возмущенно произносит:

– Это ему надо помочь?.. Ты что же, Павел, девочек разыгрываешь? А потом никто тебя не просит заниматься с волейболистками. Начал ты работать с мальчиками – и то хорошо.

Смирнов, чинивший перочинным ножиком карандаш, при этих словах кладет карандаш на стол, ножик складывает и встает с табуретки. Теперь уже он удивленно смотрит на Тоню:

– Я начал работать с мальчиками? Когда это было?

– Ну что ты притворяешься? Ведь мы все знаем, что ты был здесь. Я Людмила Александровна это говорит. Был и провел занятия с мальчиками.

– Я?!

Больше ничего он сказать не может. Но это «я» звучит у него настолько выразительно, что теперь Тоня теряет свои прежние твердость и уверенность:

– Но ведь был же ты здесь. Зачем отпираться? И ничего в этом ужасного нет.

– Да не был же я, говорю тебе. Сегодня в первый раз пришел, дорогая моя Тонечка. И то только потому, что…

Тоня не дает ему договорить и громко кричит:

– Мальчики! Ребята! Идите сюда на минутку!

На тонин зов с разных сторон сбегаются Петя, Коля, Андрюша, Валя, Гриша. Валя – в огромных резиновых сапогах, какие носят обычно строители, на Коле – синий рабочий комбинезон, Петя – в кожаной не по росту куртке, Андрюша – в старой ватной стеганке.

– Ребята, – смеясь, спрашивает Тоня, – этот товарищ занимался с вами футболом?

Мальчики смотрят на Смирнова, переглядываются между собой. Первым заговаривает Петя:

– Нет, мы не видели товарища.

– Никогда даже не встречались с ним, – подтверждает Андрюша.

– А я знаю вас, – заявляет Вова Ефремов. – Вы – товарищ Смирнов. Центральный нападающий команды нашей фабрики.

– Все верно, – смущенно произносит Тоня. – Но ведь он же с вами занимался?

Мальчики снова переглядываются.

– У нас был Дугин. Ипполит Дугин, – и на этот раз первым прерывает молчание Петя. – И совсем он не похож на товарища Смирнова.

– Моложе, меньше ростом, – уточняет Валя.

– Неужели Дугин был? Ипполит? Ну, дела! – поражается Тоня. Потом глядит недоуменно на мальчиков, на девочек. – А с чего же это вдруг пошло, что с вами занимался Смирнов?

Таня бросает укоризненный взгляд на Наташу. Но та сейчас усиленно размешивает краску в стаканчике – ведь Смирнов не может долге ждать! И вид у нее такой, словно она ничего не слышит, ничего не видит, словно все происходящее здесь ее вовсе не касается.

– Откуда пошло? – мрачно говорит внимательно прислушивавшийся к разговору, но до сих пор упорно молчавший Вася. – Откуда могло пойти? Вот откуда все пошло.

И он указывает на Наташу. Тоня поворачивается к девочке:

– Наташа! Что это тебе – приснилось? Да перестань ты там возиться!

Наташа поднимает лицо. Краска, которую она разводила в стаканчике, платок, который пламенеет на голове ее подруги, – не выглядят такими пунцовокрасными, как ее щеки. Тоня сразу понимает в чем дело и прекращает дальнейшие расспросы.

– Ну, Ипполит нам расскажет потом, как он сюда попал. Но что тебя, Павел, привело в этот двор? И хорошо бы – пришел к мальчикам. А то к девочкам попал.

Она на секунду замолкает, как бы раздумывая, стоит ли сказать то, что пришло сейчас в голову. И вдруг начинает смеяться:

– И ведь сколько же ты отбивался от мальчишек! И детский сад, и ясли – всего наговорил! А сейчас с девочками возишься.

Смирнов сердито машет рукой.

– Вахтерша, Мария Степановна, меня смутила. Говорит, приходили к вам, товарищ Смирнов, девочки насчет каких-то занятий. Я говорю – мальчики приходили, а не девочки. А она – девочки, а не мальчики. И, говорит, очень волновались, чуть не плакали. Ну, я тоже не каменный. И вот пришел посмотреть, что здесь творится.

Тоня сразу оживляется:

– Не плохо здесь? Нравится тебе?

– Работа кипит! – снова повторяет, не найдя более точного определения, Смирнов.

– А ты бы посмотрел, что делается на городошной площадке. Или на футбольной, – довольная похвалой, говорит Тоня. – Хочешь посмотреть?

– Отчего же. Интересно, – соглашается Смирнов и обращается к Наташе: – Подождешь с доской? Или очень срочно?

Наташа, понимая, что разговор уже окончательно перешел на другую тему, громко смеется:

– Ужасно срочно! Но мы подождем, правда, Таня?

Таня утвердительно кивает головой. И Смирнов с Тоней уходят.

Неожиданно над головами мальчиков ярко вспыхивают электрические лампочки. Их свет в блеске ярко полуденного солнца кажется совсем желтым. Горят они недолго и, раза два лукаво мигнув, гаснут.

– Есть контакт! – раздается сверху довольный голос Вовы.

– Полное благоустройство! – в тон ему кричит Петя и затем обращается к Васе: – Правда, Вася?

– А что делается на футбольной площадке! – восклицает Коля. – Пойдем, Вася, посмотришь, что мы сегодня успели там сделать.

Вася молчит.

К нему подходит Наташа:

– Вася, у нас к тебе дело. Ты большой специалист по этой части. Не можешь ли ты заняться нашей сапожной мастерской? Папа твой говорил, что ты мастер на все руки. И обещал твою помощь.

– Папа за меня не может ничего обещать, – раздраженно произносит мальчик.

– Но мы тебя все просим.

– Значит, вам нужны сапожники! – зло обрывает ее Вася. – Нет у меня времени сапожничать.

И резко поворачивается к Пете и Коле:

– Пошли со мной! Мне нужно сказать вам несколько слов. И тихо добавляет:

– Не пожалеете. У меня появилась идея.

– Ну, пойдем, – очень неохотно соглашается Коля. И Петя тоже без особого энтузиазма замечает:

– Всегда ты что-нибудь придумаешь.

Мальчики подходят к воротам. Во двор, преградив им дорогу, въезжает грузовая машина. В ее кузове на куче желтого песка, воткнув в него лопату, важно восседает Тихон Максимович. Заметив мальчиков, он что-то им кричит, потом делает знаки, которые могут означать только одно: куда же это вы уходите, ведь все работают, идите с нами песок разбрасывать.

Коля останавливается и смотрит вслед машине. Потом спрашивает Васю:

– Куда же мы в самом деле идем? Петя собирается повернуть назад, но Вася хватает обоих друзей под руки и увлекает их за собой на улицу. Потом останавливается и говорит:

– Мы сейчас пойдем к Толе, в Тихий переулок. Когда еще здесь будет игра – неизвестно, а там мы наиграемся в свое удовольствие. Вот до сих пор!

И показывает на горло – вот до каких пор они наиграются!

Коля и Петя в недоумении смотрят на товарища. А Вася продолжает:

– И вообще будем ходить туда. Поверьте, не прогадаем!

Коля возмущен. Едва сдерживая себя, он говорит, отчеканивая каждое слово:

– Ну, Вася! Даже стыдно!

Затем хватает рукой обшлаг петиной огромной, не по росту, кожаной куртки и продолжает:

– Ты думаешь, для чего Петя надел вот это? Или я – выпросил у бабушки батькин рабочий костюм? Потому что работать надо. И в такой день ты думаешь об удовольствии! Постыдился бы!

Петя поддерживает своего возмущенного друга:

– А Валя какие сапожищи надел! Еле таскает. А как все работают!.. Потому что общий у нас воскресник.

– Можете не идти. Никто вас не тащит, – говорит Вася. – Только я не понимаю одного. Где ваше чувство товарищества? Меня выгнали из команды, а вы сапогами да курточками развлекаетесь! – И все больше распаляясь, он уже почти кричит:

– В беде бросать товарища, как это назвать? Как это назвать, я вас спрашиваю? Я вас когда-нибудь бросал?!

Петя смотрит в сторону. Но Коля непреклонен.

– Как хочешь, так и называй. Но ты, Вася, не прав. Ты сам поступил не по-товарищески. И Дугин был прав, когда на тебя рассердился. Тебя не выбрали капитаном, и тебя это заело. Ты теперь готов на все, и нас тянешь за собой. Разберись лучше в своем поступке, тогда бросай нам громкие фразы о дружбе. Разберись лучше во всем и приходи помогать нам. А мы пока пойдем работать. Идем, Петя!

И оба друга, не оглядываясь, идут во двор.

Некоторое время после ухода товарищей Вася стоит на месте. До его слуха доносится веселая хоровая песня. Мальчик подходит к забору, приподнимается на носках и заглядывает во двор.

Вооружившись лопатами, мальчики и девочки в такт песне раскидывают по всей площадке золотистый песок. Тихон Максимович разравнивает его граблями. Тут же Петя и Коля. Они схватили тяжелый каток и дружными усилиями утрамбовывают землю. По песку с громким и радостным лаем носится Маришка; ее стараются поймать Таня и Наташа…

Вася прислоняется к косяку ворот. И сейчас ему кажется, что более одинокого человека, чем он, нет на всем свете.