Текст книги "Тройка без тройки"

Автор книги: Вс. Другов

Соавторы: Михаил Товаровский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Она кладет на скамейку огарок свечи, моток суровых ниток, две иглы и шпильку. И тут же заявляет:

– Вот вам, пожалуйста. Только на меня не рассчитывайте. Меня ждет мама. Ей надо сейчас же уходить, а на плите молоко. Вы знаете, что значит молоко на плите?!

– Беги, Наташа. Мы сами все сделаем, – успокаивает девочку Ипполит.

– Я побегу. Только шейте аккуратно.

– А спички не принесла, – укоризненно говорит Петя, когда Наташа уже скрывается в подъезде дома.

– А зачем они? – спрашивает Ипполит.

– Это он думает, – смеется Вася, – раз есть свеча, нужны обязательно и спички. Не сообразил парень! Мой папа всегда, когда чинит ботинки, натирает нитку парафином.

Ипполит молча складывает нитку втрое, скручивает ее и начинает тщательно натирать воском. Потом концы нитки продевает в ушко той и другой иглы. И начинает шить встречными стежками: одну иглу пропускает в имеющуюся уже на коже дырочку с одной стороны, другую иглу – с противоположной стороны.

Ребята внимательно следят за руками такого знатока всех футбольных тонкостей: завтра же в школе надо будет показать это товарищам!

Ипполит шьет и говорит:

– По-моему, ребята, вы с мячом не очень бережно обращаетесь.

– А как с ним надо обращаться? – спрашивает Гриша. – Бьем по нему ногой – вот и все.

– А вот, когда не бьете, надо и ему дать отдохнуть. Кончили играть, выпускайте воздух. Если покрышка все время у вас будет под давлением, она раньше срока придет в негодность.

– А мы этого не знали, – говорит Виктор.

– Будешь учить физику – узнаешь, – улыбается Ипполит и продевает иглы через последние две дырочки.

Через них же он еще раз пропускает одну иглу, так что теперь оба конца ниток оказываются рядом, на одной стороне шва.

– Если бы мы с вами оставили нитки на двух сторонах и так завязали узел, он рвал бы камеру. А вот этот узел находится сбоку и на камеру не давит, – поясняет Ипполит и тут же спрашивает: – Ну, а зашнуровать, как следует, сами сумеете? Только говорите откровенно.

Мальчики переглядываются и молчат: скажешь «да» – и опять что-нибудь будет не так.

Ипполит правильно истолковывает это молчание. Не дожидаясь ответа, он расправляет покрышку, всовывает в нее камеру, берет у Гриши насос, наполняет камеру воздухом и завязывает у основания соска. Сосок перегибает пополам и перевязывает еще раз, прикрепляя к стержню. Все это заправляет под покрышку в сторону, противоположную той, где пришит щиточек. Затем протягивает Виктору сыромятный ремешок:

– Сходи к крану и хорошенько смочи.

Виктор стремглав убегает. А Ипполит берет со скамейки шпильку, скручивает ее, оставляя небольшое отверстие вверху, и этот же конец чуть загибает. Самодельную шнуровалку он продевает в дырочку на прорези мяча.

Возвращается Виктор. Ипполит забирает у него мокрый ремешок, пропускает через отверстие шпильки, затем, уже с помощью шпильки, протягивает через дырочку на прорези мяча ремешок. И снова объясняет:

– Мокрым ремнем мяч легче зашнуровать до отказа. Запомните: при шнуровании он должен идти в том же направлении, куда смотрит сосок. Это нужно, чтобы при стягивании ремня сосок не вытягивался наружу.

Свои слова Ипполит подкрепляет действием. Наконец, он протягивает ремень через последнюю дырочку, до отказа стягивает им прорезь мяча и оставшийся конец пропускает под всеми стежками. Затем, чтобы сгладить неровности, обминает зашнурованное место о скамейку, громко щелкает пальцами по тугому мячу и спрашивает:

– Кому вручить? Кто у вас капитан?

Мальчики смотрят на Васю: «Конечно, кто же у нас капитан, как не он?»

– Вася у нас капитан, – отвечает за всех Петя.

– Тогда получай, капитан, – говорит Ипполит, передавая мальчику мяч.

С хозяйской деловитостью, именно так, как полагается настоящему капитану, Вася тоже щелкает по мячу:

– Чистая работа!

Ипполит усмехается:

– Вот ты, Вася, капитан. А почему не следишь, чтобы у вас беспорядка не было? Ведь у вас совсем нет порядка в игре.

Вася молчит.

– Беспорядок, конечно, был, что говорить, – соглашается Коля.

Самокритично машет рукой и Петя:

– Полный хаос!

Валя фыркает:

– Это они так говорят, потому что игра была без них.

– Именно потому, что они не играли, им со стороны и виднее было, – возражает Ипполит. – Вот ты, например. Попался тебе под ноги мяч, так ты водишь его, пока совсем не выдохнешься. А потом потерял мяч, и в этом случае потерял не ты один, а вся твоя команда.

– Валька всегда так, – раздается сразу несколько голосов.

– Все вы хороши. Бегаете за мячом толпой. А это никуда не годится.

– А как же иначе? – спрашивает Вася. – Другого тут не придумаешь.

– Почему не придумаешь? Уже придумали. Если у тебя мяч, твои товарищи должны стараться занять выгодную позицию, чтобы ты мог им его послать, когда представится такая возможность. И вообще надо уметь играть без мяча.

– Как это без мяча? – спрашивает совсем пораженный Виктор.

– Не понимаешь, так молчи, – обрывает его Вася. – Без мяча – это значит без мяча. А не с мячом.

– Игрок должен находить хорошую, опасную для противника позицию, откуда можно развивать наступление. И всегда быть готовым принять мяч. А потом, как вы играете?! Уставитесь глазами на мяч и не видите, что делается вокруг. Поля не видите, не видите, где свои, где чужие игроки. А как бьете? Когда нужно ударить слабо, бьете таким же приемом, какой применяется при сильных ударах.

Ипполит встает, берет у Васи мяч и опускает его на землю.

– На близкое расстояние нужно бить внутренней стороной стопы. Это не сильный удар, но зато самый точный.

Ипполит разбегается, легко бьет по мячу, который подкатывается прямо к Тихону Максимовичу, занятому сейчас поливкой дерева. Тихон Максимович очень неуклюже делает ответный удар, мяч отлетает к подъезду дома. Виктор бежит за ним.

– А как вы бьете головой? Вот ты, кажется, бил, – указывает Ипполит на Андрюшу.

– Раза два и я ударил, – робко признается мальчик, не зная еще плохо это или хорошо.

– Ты не бил, а бодал мяч. Ударил его теменем, не видя его. А когда ударил, совсем потерял из виду.

И, согнувшись по-козлиному, Ипполит показывает, как Андрюша бил головой. Все смеются, а больше всех сам Андрюша.

– А вы учили анатомию? – спрашивает Ипполит.

– Не все еще, – заявляет Виктор.

– Не о тебе речь, – одергивает его Вася. – Конечно, учили.

– А если учили, то должны знать вот что. Самые крепкие места на черепе – это лобные бугры. И когда бьешь лбом, получается очень правильный удар. И совсем не больно при этом. А потом, что еще очень важно. Вы всегда можете проконтролировать такой удар зрением. Ведь когда бьешь лбом, – видишь мяч. Вот посмотрите.

Ипполит берет в руки мяч и намеревается сделать удар головою. Его останавливает Тихон Максимович:

– Подождите, молодой человек. Мяч у них не очень чистый. Так сказать, не первой свежести.

– Можете не показывать, нам это понятно, – находит выход из положения Саша.

– Тебе потому понятно, что ты играешь вратарем и головой бить тебе не приходится. А ты лучше отвечай мне, видел ли ты когда-нибудь настоящих вратарей?

– Конечно, видел.

– Плохо смотрел. Они никогда зря не падают. Всеми силами стараются устоять на ногах. Падают в крайних случаях, когда иначе взять мяч нельзя.

– А наш вратарь падает, когда надо и не надо, – пренебрежительно говорит Валя.

– Рисуется, – кратко определяет Вася. И тут же, приняв очень деловой вид, обращается к Ипполиту: – А если так разобраться, откуда мы можем все это знать? Никто нам ничего такого не говорил. Вы – первый.

– До вас никто ничего не говорил, – повторяет Виктор. – Вы – первый.

Вася делает головой знак Пете и Коле. Все трое отходят в сторону, о чем-то недолго шепчутся, потом возвращаются к товарищам. Вася отстраняет рукой Виктора, стоящего перед Ипполитом, и сам становится на его место.

– Я не о себе прошу, – произносит он торжественно. – Ребята знают, что не о себе. И почему не о себе – тоже знают. Но нам хотелось бы, чтобы вы почаще к нам приходили.

– Возьмите шефство над нами, – просит Петя, но тут же, указывая на ребят, поправляется: – Над ними.

Коля тоже просит:

– А то совсем порядка нет у нас. И тоже сейчас же поправляется:

– У них, то есть.

Ипполит внимательно смотрит на стоящих перед ним друзей, потом переводит взгляд на остальных мальчиков: «Что ответить им? Вот этому, в теплой фуфайке? В его глазах без всякого труда можно прочесть, как ему хочется стать хорошим футболистом. Или вратарю, заткнувшему за пояс огромные свои перчатки? Или вон тому, в веснушках, кажется, Андрюше? Что скажешь Вале, на которого все нападают только за то, что он очень старается как можно лучше сыграть? Что ответить этим трем, которые просят не о себе, а о своих товарищах? И что скажешь главарю этой тройки, который, геройски выпятив грудь, выступает от имени всего коллектива?..

Отказать? Как откажешь таким вот?.. Сказать: подождите, мол, ребята, месяц-другой и к вам прийдет Гаврилов – то же, что отказать. Согласиться?.. Легко сказать – согласиться, когда тебе и тренер и секретарь комсомольской организации говорят – нет у тебя опыта, подхода, навыков…».

– Как вам сказать, ребята, – медленно, с расстановками произносит Ипполит: – Дело такое… Знаю, нужно помочь вам… Но не могу я… И времени нет… И вообще, знаете…

Из подъезда дома выбегает Наташа. На ней белый с голубыми цветочками фартучек, через плечо переброшено посудное полотенце. Взглянешь, и сразу станет понятно: только на минутку оторвалась от хозяйственных забот эта верная мамина помощница!

– Ну как, – кричит она еще на ходу, – хорошо зашили мяч?! А где иголки? Смотрите, если потеряли, мне от мамы так достанется!

– Нужны нам твои иголки, – сердито говорит Вася и приказывает Виктору: – Отдай ей ее добро.

Виктор берет со скамейки две иглы и передает их девочке:

– Вот, Наташа, твои иголки. А ниток не осталось.

Наташа берет иголки, потом оглядывает всех мальчиков и удивленно спрашивает:

– Что случилось? Отчего вы все такие расстроенные?

– Все равно, нам не поможешь, – говорит Петя. – Просим товарища, чтобы ходил к нам почаще, чтобы рассказал нам, как…

Наташа дальше не слушает, о чем еще просили мальчики, какие они приводили доводы, как уговаривали. Обращаясь к Ипполиту, она говорит:

– Вы, конечно, не знаете Машу Александрову. Есть у нас в классе такая девочка. Тихоня страшная! И вдруг стала получать двойки по алгебре. Тогда первая наша ученица Женя Морозова – вы ее тоже не знаете – взялась помогать Маше, и через месяц Маша уже получила пятерку.

Наташа переводит дыхание и заканчивает:

– Вы, правда, не школьник. Но в жизни надо всегда помогать друг другу! Особенно, если знаешь больше, чем товарищи.

– А если я не так много знаю? – пробует отшутиться Ипполит. – Если я…

Но ему не дают договорить:

– Мы вас очень, очень просим!

– Мы будем вас во всем слушаться!

– Займитесь с нами!..

Ипполит закрывает уши руками и пытается вырваться из толпы мальчиков. Но сделать это невозможно: кольцо ребят еще плотнее смыкается вокруг него. И тогда он кричит:

– Хорошо! Только не шумите так!

Сразу наступает тишина. Ипполит отнимает руку от ушей и уже спокойно говорит:

– Хорошо. Займусь с вами. Но давайте сразу договоримся. Прежде всего – дисциплина полнейшая. Твердый распорядок дня. Словом – режим. А потом – насчет школы. Никаких двоек! Уроки прежде всего. Сначала за книжки, потом – футбол.

– Мы все будем делать, как вы скажете, – говорит Андрюша.

– И режим заведем, – заявляет Саша.

Вася снова шепчет что-то Коле и Пете, потом произносит:

– Мы хотя сейчас и не играем, но заявляем, что будем учиться так, чтобы не было у нас не только двоек, но и троек! У меня, Коли и Пети.

– Если будет тройка – исключите меня из команды! – самоотверженно восклицает Коля.

– Я и сам не приду играть, если у меня появится хотя бы одна тройка, – объявляет Петя.

– Словом, наша тройка будет теперь без троек! – подводит итог Вася.

Наташа вдруг хлопает в ладоши:

– Тройка без тройки! Тройка без тройки! Мы теперь так и будем вас называть – тройка без тройки!

Потом сразу становится серьезной и обращается к Коле:

– А насчет того, что вы сейчас не играете, это долго продолжаться не будет. Мы твою бабушку уговорим! Я уже придумала, как уговорить ее. У меня есть замечательный план. Я еще только посоветуюсь с Таней, и мы примемся за дело.

Виктор, которому не терпится как можно скорее приняться за освоение футбольных премудростей, просит Ипполита:

– А вы не могли бы сейчас показать нам, как надо бить левой ногой? И как бить правой?

Ипполит дружески похлопывает Виктора по плечу:

– Все покажу. Только не сегодня. Кстати, и левой и правой бьют одинаково.

И уже на ходу договаривается с провожающими его целой гурьбой мальчиками:

– В следующий раз я буду у вас в пятницу. В шесть часов, после конца смены. Значит, будем заниматься два раза в неделю – в среду и пятницу…

От ворот ребята возвращаются оживленные, радостные.

– Толковый человек, – говорит одобрительно Гриша.

– Мастер спорта, не меньше, – делает предположения Петя.

– А по-моему, это шофер, – вдруг заявляет Виктор. – Шоферы все хорошо играют в футбол. Санько всегда всех обыгрывает.

– В самом деле, мы даже не спросили, кто он такой, – укоризненно смотрит на товарищей Вася. – Даже не знаем, как его зовут… И никто не догадался спросить.

– Как же тут спросишь? – оправдывает себя и других мальчиков Коля. – Позвольте ваше имя, отчество и фамилию? И где живете? И сколько вам лет?

– Нет, все-таки интересно, кто бы это мог быть? – говорит Валя и задумывается.

С ним вместе молчат и остальные. Конечно, можно было бы и спросить. Не так уж обидно это было бы их гостю.

Молчит и Наташа. Тысячи мыслей проносятся в ее голове. Она вспоминает приход гостя в их двор, его разговоры на скамейке, его бесцельные блуждания то двору, как он все хотел пойти к Антону Яковлевичу, да так и не пошел… Ну да, конечно! Как это она сразу не сообразила!..

И сделав самый независимый вид, придав своему голосу самые спокойные интонации, она спрашивает:

– Так, значит, вы не знаете, кто это был?

– А ты знаешь? – недоверчиво спрашивает Вася. – Ты что же, на молоке гадала? Кто же он, по-твоему?

– Не гадала, а знаю. Не верите? Спросите Володю. Он знает, что я знаю.

– Он знает, ты знаешь, мы знаем, – передразнивает девочку Вася. – Говори, что ты знаешь?

Теперь голос Наташи становится совсем ледяным:

– Так и не догадываетесь?.. Это был Смирнов! Вот кто это был!

Внучкина бабушка

Многие подруги по школе не могут понять Таню. Одно дело – читать книги. А сидеть где-то в тесном и темном книгохранилище, среди полок, рыться в каталогах, картотеках… Нет, не всякого эта работа заинтересует. Ну, кому что нравится! У каждого свой вкус, свое призвание. Наташа – та рукодельница, например. Клава, что сидит на первой парте, плясунья. Кто занимается в кружке юных натуралистов, кто поет, кто играет в драматическом кружке…

А Тане нравится именно эта работа – в библиотеке. Особенно в такое время, как сейчас. За окнами еще ранние сумерки, а здесь – уже день кончился. Ласково горит под зеленым абажуром настольная лампа. Если оторваться от работы и посмотреть в темные углы, кажется, что книжные полки тянутся очень далеко, уходят за пределы комнаты. Книги, книги, книги…

И на столе перед Таней груда книг – новых, еще пахнущих типографской краской, только что приобретенных. Надо на каждой поставить инвентарный номер, найти каждой место на полке, обозначить на карточке при помощи двух-трех цифр и букв подробный «адрес», по которому в дальнейшем легко будет ее отыскать.

За соседним столиком сидит Людмила Александровна. Она тоже занята: надо выявить всех, кто просрочил сдачу книг. И сейчас же начать трезвон, чтобы несли свои долги в библиотеку. Кропотливый труд этот в тихой и даже немного мрачноватой комнате завтра озарится ярким светом. Придут читатели – старые мастера, молодые работницы, юные ремесленники – получать эти книги, понесут их домой. И жизнь, огромная созидательная жизнь великой, раскинувшейся на шестой части света страны раскроется перед ними со страниц тех самых книг, над которыми работают сейчас обе женщины – старая и молодая. Очень напряженная работа! Конечно, тут не до разговоров.

Людмила Александровна, низко наклонясь к столу, просматривает списки, потом говорит:

– Таня, проверь, пожалуйста, на месте ли книжка Воронковой. Та, новенькая, знаешь?

Как не знать? Она сама вписала эту книгу в инвентарный список, сама заполнила на нее отдельную карточку, сама поставила ее на место. Как не знать? И кого это Людмила Александровна спрашивает об этом?

Таня взбирается по лесенке на самый верх. Книга преспокойно стоит на месте. Недаром на прошлой неделе они с Людмилой Александровной устроили генеральную проверку всех полок.

– Воронкова на месте, – сообщает она.

В дверь кто-то тихонько стучит. Таня быстро спускается вниз, подходит к двери, открывает ее. Наташа!

– Ты меня извини, Таня, – сразу начинает шептать девочка. – Другого выхода у меня не было.

– Что произошло? – встревоженно спрашивает Таня и пропускает подругу в комнату.

– Тебе хорошо здесь сидеть, в тишине. А что у нас делается! Гром среди ясного неба! У нас во дворе был Смирнов!

– Смирнов? Тот самый, к которому мы ходили на фабрику? – поражается Таня. – И ты говорила с ним?

– Целый час. Он согласился заниматься с нашими мальчиками.

– Так это же очень хорошо.

– Очень плохо. Ведь Коле не разрешила бабушка играть. И Петя с Васей тоже из-за какой-то глупой солидарности, не играют. Сегодня все трое даже взобрались на скамейку. Вася стоял, как на эшафоте. И, главное, уже ходили все к Анастасии Ивановне. Но ты же ее знаешь. Кремень! Это же твердый сплав, а не бабушка.

Таня задумывается. Потом лицо ее вдруг светлеет, и она говорит:

– Во-первых, ты не очень волнуйся. Так мы ничего не добьемся. Во-вторых, идем к Людмиле Александровне. Ты не представляешь, что она только может сделать!

Наташа наклоняется к подруге и говорит ей на ухо, косясь одним глазом в сторону, где за книжными шкафами должна находиться Людмила Александровна:

– Поэтому я и прибежала сюда, что она может все сделать. Анастасия Ивановна для нее тоже все сделает.

И, не дожидаясь ответа, она решительными шагами направляется к барьеру:

– Людмила Александровна! У нас к вам срочное дело!

– Прежде всего, тише! – останавливает ее Таня. – А потом, не заходи за барьер. Туда посторонним нельзя.

Из-за шкафа показывается сама Людмила Александровна.

– Кого это ты так? – спрашивает она Таню. – Неужели Наташу ты держишь в таких строгостях?

– Замучила она меня совсем, Людмила Александровна, – жалуется Наташа. – Я всегда у вас не только хожу на цыпочках, я и говорю тоже на цыпочках. А сейчас такое дело, что тихо о нем никак нельзя говорить. У нас во дворе…

– У нас во дворе, – спокойно перебивает ее Таня, – живет Анастасия Ивановна. Вы ее знаете, Людмила Александровна.

– Знаю. Строгая бабушка.

– Ужасно строгая! – подтверждает Таня.

– Не бабушка, а… – пытается снова по-своему определить характер Анастасии Ивановны Наташа, но сразу замолкает под предостерегающим взглядом подруги.

Таня продолжает:

– Она запретила Коле, своему внуку, играть в футбол. Помните, когда вы были у нас в красном уголке? После истории с «Островом дружбы».

– Помню. Ну и что же? Временно запретила. В виде наказания.

Ну что за спокойствие у этой Тани?! Наташа садится на стул. Потом сразу вскакивает. Снова садится, снова вскакивает. И бурно врывается в медлительное танино повествование:

– Вы бы посмотрели, что с Колей делается, Людмила Александровна! Он больше ничего, ничего не говорит, как только одно: «У меня все теперь кувырком пойдет!» Понимаете, кувырком! Но это не все еще, Людмила Александровна. У него два друга есть, у них все для «крепости и верности». Петя и Вася. И что же, вы думаете, они заявили? Они так и заявили, что пока Коле нельзя будет играть, они тоже играть не будут. А Вася до чего дошел! Отец спрашивает его: «Надо тебе, Вася, починить ботинки?» Он ему каждую субботу сам чинит. Вы, Людмила Александровна, знаете, как эти мальчики умеют рвать свои ботинки. А Вася отвечает: «Не надо, говорит, чинить, я их, говорит, больше теперь рвать не буду!» Понимаете, он больше рвать не будет…

– И все трое не играют? – останавливает наташин поток красноречия Людмила Александровна.

– Все трое. А мама Пети, тетя Наташа, сама уже ничего не ест из за того, что ее сын потерял аппетит.

– Это бы еще ничего, в обычное время, – поясняет Таня, – а сегодня у нас во дворе был Смирнов. Знаете, знаменитый футболист?

– Смирнов? – живо спрашивает Людмила Александровна, затем улыбается. – Я была уверена, что он все-таки согласится.

Таня говорит:

– Да. Он теперь начнет с мальчиками регулярные занятия…

Но Наташа снова перебивает:

– Вы знаете, Людмила Александровна, как все хорошо получается! Просто замечательно! Смирнов обещал бывать у нас по средам и пятницам. Ой, Людмила Александровна! Он их научит и как бить головой, и левой, и правой ногой. А как хорошо он зашивает мяч…

– И зашивать мяч тоже умеет? – улыбается Людмила Александровна.

– Двумя иголками, не одной! – с гордостью объясняет Наташа. – И свечка ему для этого тоже нужна… А мальчики как довольны!..

– Довольны?

– Очень! Все обещали хорошо учиться. А Петя, Вася и Коля, знаете, что придумали? Они торжественно объявили, что не будут теперь иметь не только двоек, но и троек. Мы тут же их назвали «Тройка без тройки». Очень красиво, правда? «Тройка без тройки».

Но тут же лицо Наташи сразу становится очень печальным:

– Только эти трое не будут ходить на занятия. Бедная «Тройка без тройки»…

– Действительно, жаль мальчиков, – соглашается Людмила Александровна.

– Вот видите, вам тоже жаль, – обрадованно говорит Наташа. – А как мы с Таней мучаемся из-за них! Сколько просили бабушку!..

– И бабушка не поддается уговорам? – уже сама догадывается Людмила Александровна.

– Никаким. Она не бабушка, а…

Наташа снова смотрит на Таню и, не заканчивая, прямо переходит к делу:

– Вы, Людмила Александровна, написали бы записочку, чтобы Анастасия Ивановна сняла свой запрет. Она вас очень уважает.

Людмила Александровна молчит, что-то обдумывая. Потом начинает решительно убирать книги, лежащие на столе, в ящик. Подходит к полке, берет одну из стоящих на ней книг, обвертывает ее в бумагу и, возвращаясь к девочкам, говорит:

– Пойдемте!

– Куда, Людмила Александровна? – спрашивает Таня.

– К вашей бабушке. Надо же их выручать!

– В поход на бабушку! Теперь ей не устоять! – радостно кричит Наташа и начинает прыгать вокруг стола. Но, заметив, что Таня показывает на плакат «Не шумите!» – сразу застывает на месте и сама себе зажимает рот рукой.

На улице Людмила Александровна становится между обеими девочками, берет их под руки и говорит:

– Как же нам побыстрее слетать туда и обратно? Ведь мы еще не все книги обработали.

– Надо идти спортивным шагом, – предлагает Таня. – Вам не трудно это, Людмила Александровна?

– Мне ничего не трудно. Спортивным шагом, так спортивным, – говорит старая библиотекарша и устремляется вперед.

– Не туда вы идете, Людмила Александровна, – останавливает ее Наташа и внезапно сворачивает в ворота налево.

– Сюда идите. Проходным двором мы скорее дойдем.

Людмила Александровна и Таня следуют за ней.

– Я знаю все проходные дворы в нашем районе, – тараторит Наташа. – Надо помнить закон геометрии: самая короткая линия – это прямая.

– Ну да, какие-то улицы придумали, переулки, – смеется Людмила Александровна, с трудом поспевая за взявшей слишком быстрый темп девочкой.

Они проходят мимо копошащихся в песке детей, идут под цветущими липами, проходят мимо окон больницы, из одного двора сворачивают в другой…

– Совсем незнакомые места, – говорит, на ходу оглядываясь по сторонам, Людмила Александровна. – Как будто приехала в чужой город.

– Или попали за кулисы театра, – произносит Таня. – Я раз была за кулисами. Декорации зеленого леса оказались сзади кусками картона.

Вдали показывается длинный, преграждающий дорогу, забор. О нем Наташа начала со страхом думать еще возле больницы: здесь надо пролезать в щель.

Вот и сама щель. Через нее всегда легко было проникать, а сейчас почему-то она оказывается очень маленькой и находится слишком низко. Для Людмилы Александровны, во всяком случае.

Наташа виновато смотрит на Таню. В ответном взгляде подруги она читает столько укоризны, что ей становится не по себе.

– Ну, что же, будем форсировать! – бодро говорит Людмила Александровна и с девической легкостью, прижимая руками волосы, чтобы не зацепить ими за что-нибудь, нагибается и пролезает через узкое отверстие.

За ней следуют девочки. Выпрямляясь, Людмила Александровна спрашивает:

– Где мы сейчас?

– В нашем дворе. Только с другой стороны в него попали, – торжествующе объявляет Наташа. – Быстро?

– Очень быстро, – соглашаются и Людмила Александровна и Таня.

– А вон тот подъезд к Анастасии Ивановне, – продолжает своя экскурсоводческие пояснения Наташа.

Они идут дальше и сталкиваются с группой оживленно разговаривающих людей. Это – Ася, Григорьев и Тоня. Здесь же Иван Кузьмич и Тихон Максимович. Иван Кузьмич, склонившись своим грузным телом к земле, держит в руке ленту рулетки, другой конец ее у Тихона Максимовича. Закручивая ленту и тяжело отдуваясь, Иван Кузьмич декламирует:

– Здесь будет город заложен!

– Очень хорошо, что будет заложен, – весело говорит Людмила Александровна. – Давно его надо было заложить.

– Значит, волейбольную площадку мы здесь соорудим, – продолжает Иван Кузьмич.

– Конечно, а где же еще? – подтверждает и Тихон Максимович.

– Здесь хорошо будет, – соглашается Ася. – Вообще, мы у себя на фабрике уже двадцать раз примеряли по плану, где что будет. Так что менять не следует.

Григорьев подходит к Ивану Кузьмичу. Рядом с ним он, в своем спортивном, плотно облегающем фигуру костюме, кажется совсем тоненьким.

– Просто хочется пожать вашу руку, Иван Кузьмич, – говорит он и действительно пожимает ему руку. – Вы горячо беретесь за это дело, что теперь мы уже совсем спокойны.

Иван Кузьмич вынимает из кармана большой красный платок и вытирает им шею. Потом прикладывает платок ко лбу, потом к лысине. И, глядя благодарными глазами на собеседника, отвечает:

– Хорошее дело задумали. Почему же не помочь?

– Мы всегда поможем хорошему делу, – поддакивает Тихон Максимович. – Особенно, если больше порядка во дворе будет.

– И фабрика, поможет, – говорит Ася. – Теперь главное, чтобы работой руководили опытные спортсмены.

Григорьев, похлопав обеими руками по всем карманам своей куртки, вынимает из брючного большой лист бумаги, пробегает его глазами и сообщает скороговоркой:

– Тоня у нас будет по волейболу и баскетболу. С городошниками будет заниматься Петров. Настольные игры – Бенедиктов. А вот с футболом у нас худо.

Тоня снимает с левой ноги туфлю и, прыгая на правой, вытряхивает песок:

– Да, Гаврилов болен. А Смирнов только смеется. Спрашивает, когда мы думаем футбольную встречу между яслями и детским садом устраивать.

– Смирнов уже был здесь, – заявляет Людмила Александровна. – Обещал заниматься.

– Если он согласился, тогда и с футболом все в порядке, – говорит Григорьев и помечает что-то карандашом в своем листке.

– Подожди ставить свои крестики, – останавливает его Тоня. – Еще со Смирновым придется повозиться.

– Нет, был он здесь, – заверяет и Тихон Максимович. – Сидел с ребятами, о чем-то говорил очень долго. Мяч вместе зашивали.

В подъезде показывается Антон Яковлевич. Следом появляется мать Пети, Наталья Петровна. Еще через несколько минут из другого подъезда во двор выходят Анастасия Ивановна с Людочкой и худощавая женщина, мать двух девочек, особенно страдающих от футбола.

– Правильно сделали, что пришли к нам, – говорит, здороваясь со своими товарищами по фабрике, Антон Яковлевич. Я сейчас дома сижу, сам все увидел.

– Вы, Антон Яковлевич, только десять дней дома побыли, – говорит Наталья Петровна. – А каково нам? Сегодня они хотят кушать, завтра отставляют тарелку в сторону. Нет аппетита! А почему нет аппетита? Какие-то неприятности в футбольных делах! Нет, хорошо, очень хорошо, что порядок наведут.

Мать двух девочек ворчливо замечает:

– Не с того конца берутся. Надо сначала забор высокий поставить, чтобы мяч не летал по всему двору.

– Забора, конечно, делать не будем, – авторитетно заявляет Иван Кузьмич. – Но мячу свое место отведем.

– Какие тут еще заборы городить, – возмущается Тихон Максимович.

– Какие уж тут заборы! – машет рукой Анастасия Ивановна. – Китайскую стену постройте, и та не поможет.

Во двор входит Толя. В руке у мальчика большой, завернутый в бумагу и перевязанный шпагатом, сверток. Наташа тотчас же срывается с места и подбегает к гостю, о котором у нее еще после его первого прихода в гараж осталось самое лучшее впечатление.

– Здравствуйте! – вежливо говорит Толя. – А где все ваши? Вася, Петя и другие? Там? – и он кивает головой в сторону гаража.

– Здравствуйте, – тоже очень вежливо отвечает Наташа. – Нет, их там нет. Они все собрались и куда-то ушли.

– Очень жаль, – говорит Толя. – Очень жаль. Тогда, может быть, вы мне поможете?

Наташа, конечно, готова помочь. Но это еще успеется. Сейчас ей не терпится поделиться с гостем новостями:

– Видите, что делается? У нас во дворе будут городки, крокет, кегли, гимнастическая стенка! А может быть, когда-нибудь и бассейн для плавания. Конечно, только не в этом году. Еще организуется волейбольная команда девочек. И футбольная команда мальчиков. Под руководством лучшего игрока нашей фабрики Смирнова. Знаете Смирнова?

Толя не знает Смирнова, но из вежливости утвердительно кивает головой:

– Мы тогда сыграем с вашими мальчиками.

– Обязательно! Кончатся занятия в школе и мы с вами непременно сыграем.

– А пока, – говорит Толя и протягивает девочке объемистый сверток, – вы, пожалуйста, передайте это Пете. Можете развернуть и посмотреть.

Наташа давно уже с интересом поглядывает на таинственный сверток. Получив разрешение, она немедленно развязывает шпагат и начинает разворачивать бумагу. Пока она это делает, Толя поясняет:

– Это знаете что? Это – «Остров дружбы». Такая же книга, как та, которую тогда залили тушью. Она сегодня появилась в магазинах. И восемь наших мальчиков, не сговариваясь, купили ее для вашего Пети.

Наташа берет в руки одну из восьми находящихся в свертке одинаковых книг. Да, это «Остров дружбы»! Самый настоящий. Чистенькая, новенькая, красочная обложка. И рисунок такой же на ней. А внутри?.. Девочка листает страницу за страницей – все на месте: такие же, как в той книге, как их называют… фрегаты, такие же паруса, мачты, волны…

Наташа захлопывает книгу и кричит: