Текст книги "Тройка без тройки"

Автор книги: Вс. Другов

Соавторы: Михаил Товаровский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

«П. В.»

Засекреченной точкой» у мальчиков дома номер пять по Грибному переулку был старый гараж. Листы гофрированного железа служили ему крышей, и не только крышей, но и стенами. Внутри мрачно, зимой – холодно, летом – жарко. Размеры? Какие уж тут размеры! Еле-еле «Москвич» помещался. В прошлом году для владельцев машин построили новый большой гараж, а эту «автомобильную конуру», как ее презрительно называла Наташа, управдом превратил в склад строительных материалов. Но потом и для склада построили новое помещение. Гараж остался беспризорным. И тогда им завладели мальчики.

То, что внутри его тесно и неудобно, то, что он далеко в глубине двора, где-то на задворках, то, что «подъездные пути» к нему совсем уже заросли травой, и даже то, что после кратковременного хозяйничания управдома в нем остались запачканные известкой бочка и ведре, штукатурный мастерок, сетка для просеивания песка, доски, дранка – все эго и придавало бывшему гаражу привлекательную заброшенность и таинственность, превращало его в прекрасный «П. В.» – «пункт встреч», где можно обсудить свои самые важные дела…

– Я даже одно время счет потерял, сколько нам забили мячей, – жалуется Коля, усаживаясь поудобнее на сваленных в беспорядке досках. – Потом воду пошел пить, вернулся и спросил у Саши, а он говорит: – «Лучше не спрашивай. За полдесятка перевалило».

Вася и Петя сидят на концах доски, положенной на пустой бочонок из-под извести. Петя тяжелее Васи, и, чтобы доску уравновесить, он сидит на коротком конце, а Вася – на более длинном.

– Перевалило, перевалило, – передразнивает товарища Вася. – Верзилу Вавилу бревном придавило…

– Сердиться тут нечего, – обижается Коля. – Набили нам и все. Сердись, не сердись – ничем не поможешь.

– Если не рассердишься, ничего не добьешься, – поучительно замечает Вася. – И откуда они такие? Я даже не слыхал раньше, что они там такие.

Петя понимающе кивает головой:

– Разве справишься с нашим народом? Один Валька чего стоит Вася из кожи вон лез, чтобы что-то сделать.

Ободренный этими словами, Вася важно произносит:

– Придется подтягиваться, ребята. Знаете, что? Я пойду к «тихарям» и посмотрю в чем дело, почему они так играют. Сам у них поучусь и других научу.

И, воодушевляясь своей внезапно появившейся идеей, он с еще большей горячностью продолжает:

– В общем, вылезем, ребята! Еще в школьной стенгазете о нас напишут. А может быть, – и в «Комсомольской правде».

– Еще скажешь, в киножурнале будут показывать, – охлаждает пыл товарища Коля.

– И будут! Только придется поработать, конечно. Ты бы, Петя, подыскал книжки какие-нибудь. Чтобы там было написано про все футбольные правила.

– Такие книжки найдутся, – солидно заявляет Петя. – Но нам не только учебные книги надо будет почитать. В литературе – и в нашей и в мировой – есть столько прекрасных примеров, когда кого-нибудь крепко побили, а он не упал духом и потом стал сильнее своих врагов. Вот взять хотя бы…

– И мы не упадем духом! – прерывает товарища Вася.

В другой раз он с удовольствием послушал бы один-другой из прекрасных петиных примеров, но сейчас нужны не разговоры, а дела, дела, дела…

– Народная мудрость тоже имеет на этот счет свое мнение, – не хочет сойти со своего конька Петя. – Есть, например, такая поговорка: «Терпенье и труд – все перетрут». Без нее моя мама ни за какое дело не берется… Есть еще и такая…

Петя не успевает привести другую поговорку: в узкую щель гаражных ворот просовывает свою мохнатую морду Маришка. Одновременно слышится громкий голос Наташи:

– Можно к вам, мальчики?

Петя порывисто встает. Сидящий на другом конце доски Вася падает на землю. В другой раз за эти штуки Пете досталось бы, но сейчас Вася спокойно поднимается и молча, не глядя на входящих Наташу и Таню, начинает стряхивать с костюма пыль.

Держась за руки, девочки неуверенно проходят внутрь гаража. Здесь после солнечного света кажется темно.

– Осторожнее, ведро, – говорит Коля, поднимает с земли громыхающую жестяную посудину и ставит ее на полку. Затем сам встает с досок и уступает гостям свое место. – Садитесь, девочки, вот здесь.

Наташа проводит по доске пальцем, придирчиво его осматривает и, видимо, оставшись не очень довольной результатами осмотра, неодобрительно говорит:

– Ну да, после вашей пыли веков три года не отмоешься.

– Это для крепости и верности, – не очень кстати вставляет свое слово Вася.

Теперь уже Таня привыкла к темноте и на лице подруги она ясно читает: «Ага, что я говорила насчет поговорки?». Но ей сейчас не до чтения чужих мыслей. Продолжая стоять – все-таки наташины соображения насчет пыли довольно резонны, – она говорит:

– Мы к вам по делу. Собственно, не мы, а я. И не к вам, а к Васе.

– Да, Вася должен сдержать свое обещание, – заявляет Наташа.

Мальчики переглядываются. Какая-то путаница: книгу брал Петя, вернуть ее в срок обещал Петя, а сдержать обещание должен Вася.

– Надо же научить когда-нибудь Маришку носить покупки, – говорит Таня. – И чтобы она стоять на задних лапках умела.

– Зачем на задних? – перебивает подругу Наташа. – Ты ее, Вася, научи, чтобы она стояла на передних. Знаешь, я в цирке видела, замечательно получается.

– Так при чем же здесь Вася? – удивляется Коля.

– Все понятно, – очень бодро поясняет Вася, – я обещал Володе дрессировать их Маришку.

Пудель, услыхав свое имя, вскакивает с пола и садится, глядя поочередно на каждого говорящего.

– Ой! – всплескивает руками Таня. – Как будто и не купали ее сегодня.

Наташа тоже всплескивает руками и наставительно говорит:

– Нельзя же, мальчики, в самом деле, в такой грязи жить. Смотрите, во что превратилась собака.

И «грязь» Вася не оставил бы без ответа. Но сегодня такой уж день, что приходится любые обиды переносить молча.

– Что же, пойдем поучимся? – спрашивает он Маришку, ласково гладя ее по шерсти. Он готов заняться собакой сейчас же, немедленно, только бы оттянуть неприятный разговор.

– Вася в этом деле молодец! – говорит Коля. – Ему и книги в руки.

Очень неосторожно выразился Коля. Слово «книги» не надо было упоминать. Не такая девочка Наташа, чтобы не воспользоваться удобным случаем и не перевести разговор на нужную ей тему.

– А кстати, мальчики, и книгу нам отдайте.

Этих слов Петя ждал давно, и хотя был готов к ним, но сразу даже не знает, что ответить.

– Таня, – говорит ой, опустив голову, – Таня… Я так и знал, что вы за этим пришли сюда.

– Пришли мы не за этим, – быстро отметает это прямое обвинение Наташа. – А насчет книги так, к слову пришлось.

Таня уже не хочет играть в прятки. Она прямо спрашивает:

– Скажи, с книгой случилось что-нибудь непоправимое?

– Непоправимое, – честно признается Петя, набираясь духу, чтобы объяснить, что же случилось с книгой.

Но тут дверь гаража внезапно раскрывается и вбегает Виктор. Вася срывается с места и подскакивает к вошедшему так стремительно, что с полки на землю с грохотом летит ведро.

– Витя, стоп! – чуть ли не кричит Вася. – Говори только нашим кодом! Здесь посторонние!

Наташа поднимает с пола ведро и ставит его на место. Говорит обиженным тоном:

– Мы уже стали посторонними, Таня. С каких это пор?

– Виктор, не обращай внимания! – продолжает командовать Вася. – Кодируй!

– Книпогипо непо напошелпо нигподепо, – скороговоркой произносит Виктор.

– Петя, говорит Таня, – и в голосе ее появляются звенящие металлические нотки. – К чему такие глупые шутки?

– Совсем глупые, – подтверждает и Наташа. – Я сразу поняла ваш глупый код. Ты понимаешь, Таня, надо откинуть слог «по», и все будет ясно: «книги не нашел нигде». Правда Витя? Только почему ты взял слог «по»? Ведь у вас по средам надо прибавлять «ли»?

Витя с укоризной смотрит на Наташу: ну, ничего нельзя доверять этой девчонке, а ведь давала честное слово, что никогда не проболтается.

– Видишь, Таня, – нарушает наступившее молчание Петя, – все случилось самым непредвиденным образом. И Наташа напрасно думает, что книги нет нигде.

– Я расшифровала ваш глупый код правильно, – запальчиво возражает Наташа.

– Нет. То есть да. Ты расшифровала правильно, но поняла неправильно. Книга есть, но только она…

– Все, Петя! – останавливает его Вася. – Пошел откровенничать. Подождем еще тех ребят. Тогда все будет ясно.

– Какие еще ребята? Какая еще ясность? – уже совсем сердясь восклицает Наташа. – И так все ясно: книгу куда-то дели и найти нигде не можете.

– Ты того… Не очень! – не глядя на Наташу, обрывает ее Вася.

Взметнув кучу известковой пыли, неожиданно вскакивает с земли Маришка и бросается к двери. В гараж входят Володя и капитан команды «тихарей» Толя, – Вот он все ходит по двору, ищет вас, – указывая на Толю, объясняет Володя. – Не могли вы ему толком все рассказать. Пришлось мне провожать его.

И сочтя свои обязанности проводника выполненными, он отходит в сторону, пристраивается на нижней перекладине лестницы и принимается гладить Маришку. Собака, скаля от удовольствия зубы, ложится на спину и смешно вытягивает в разные стороны все четыре лапы.

Толя делает очень вежливый поклон в сторону девочек. Девочки отвечают ему. И сейчас же Наташа бросает взгляд на Васю. В глазах ее, кажется, написано: «Видишь, не все же на свете такие грубияны, как ты».

– Ничего радостного, – говорит Толя, на этот раз обращаясь к мальчикам. – Мы были по всем адресам и не нашли ничего. К сожалению.

– И у нас тоже все плохо, – говорит Коля, косо поглядывая на девочек. – Никакого успеха.

– Жаль. Очень жаль, – повторяет Толя. – Ты, Петя, не расстраивайся. Мы еще будем искать.

– Если найдете, дайте знать, – просит Петя.

– И вообще заходи, – предлагает Вася. – Нам еще сыграть с вами надо.

– Сыграем, обязательно сыграем! – обещает Толя, кланяется девочкам и уходит.

Наташа не может удержаться.

– Очень вежливый мальчик, – говорит она, бросив еще один, уже совсем уничтожающий взгляд на Васю. И, обращаясь к Тане, продолжает: – И как это можно воспитывать собаку, если сам не очень хорошо разбираешься в этом вопросе?

Вася, конечно, понимает, в чей огород брошен этот камень. Но сегодня он будет молчать, как бы его ни дразнили.

– Все же скажите, что у вас произошло с книгой? – снова допытывается Таня.

Вася решительно идет к бочке, достает из-за нее грязную до неузнаваемости книгу и протягивает ее Пете:

– Все равно, пускай смотрят. Рано или поздно – показывать надо.

Петя тут же передает книгу Тане.

– Это твоя книга, Таня. Бывшая книга.

Глаза Наташи расширяются, кажется, она сейчас наговорит массу всяких неприятных слов. Но любопытство берет верх над всеми чувствами, и она только спрашивает:

– Как же это вы ее так? Это же надо умудриться!

Таня внешне спокойна. Очень осторожно, чтобы не запачкаться, она начинает перелистывать страницы. Ужас! Ужас! Каких только нет на них узоров! Титульный лист – сплошные черные змейки… На странице, где помещен рисунок корабля, идущего по волнам, тушь превратила паруса, фок и бизань в траурные тряпки… Еще на одной странице клякса разбрызгалась наподобие Большой и Малой Медведиц. И чем дальше Таня листает, тем больше хмурится ее лоб. Наконец, она захлопывает книгу и совсем тихо спрашивает:

– Что же это наделали, мальчики?

Петя смотрит в землю, Вася и Коля отворачиваются.

– Что же это вы наделали, мальчики? – повторяет вопрос подруги Наташа. – Хотя бы не молчали, а сказали нам, что вы наделали?

– Футбол, – выдавливает из себя Петя и снова замолкает. Теперь из него уже не выжмешь ни слова.

На помощь приходит Вася.

– В общем, короче говоря, одним словом, футбол. Я ударил мячом в сумки, баночка с тушью – на куски, книги – нет!

– Удар был хороший. Классический, – желая оправдать друга, говорит Коля.

Проходит одна секунда молчания, другая, третья… Чтобы как-нибудь разрядить гнетущую обстановку, Виктор нарочито громко обращается к Володе:

– У тебя вчера замечательно получилось с Маришкой. Когда ты успел так научить ее?

Володя ухмыляется.

– Ты об этом Васе скажи. А то он ничему никогда не верит.

– И я тоже не поверил бы, если бы не видел сам. Как же ты ее научил этому?

– Очень просто. Прежде всего расколол сахар на мелкие кусочки. Потом положил их в карман. Потом стал учить. Маришка уже давно умела откликаться на слово «голос». А я сначала отбросил букву «эс» и стал кричать: «Голо!» Смотрю – лает. Я ей – сахар. Потом отбросил еще «о» и стал кричать «Гол!» Лает, я ей опять – сахар. Так и пошло: я ей говорю: «Гол!», – она лает, – я ей сахар бросаю…

– Что же мне делать? – спрашивает после паузы Таня, и голос ее слегка дрожит. – Как я покажусь на глаза Людмиле Александровне?

– Мы сами об этом уже думали, – сочувственно произносит Коля.

– Мы искали… Где только не искали… Нигде нет… – совсем удрученный говорит Петя.

– И что же, всюду, всюду искали? – уже пытается как-то выручить натворивших столько бед и сейчас сидящих с понурым видом мальчиков Наташа. – Наверное, облазили весь город?

– Тебе сказали – нигде нет, – коротко отрезает Вася.

– Понимаешь, Танечка, – берет за руку подругу Наташа, – они облазили весь город. Теперь я понимаю – и те двое, и этот очень вежливый мальчик тоже ведь куда-то ходили, И Виктор.

– Все ходили, что тут не понять, – говорит, насупившись, Коля.

– Вот видишь, Таня, все ходили за книгой. Даже чужие совсем мальчики.

– Ее сейчас нигде не найдешь. Нигде. Как же мне стыдно будет идти теперь к Людмиле Александровне!

Наташа глотает комок, застрявший где-то в горле, и кричит:

– И все из-за вашего футбола! Всегда из-за него одни неприятности бывают!

– Дался тебе футбол! – вскипает Вася. – Футбол тоже не такое уж счастье. Куча у нас неприятностей с ним. Спроси Колю, приятно ему было вчера показывать бабушке ботинок с оторванной подметкой? Или когда летят стекла из окна после твоего удара? Ты думаешь – райская это музыка, когда звенят стекла? Но это все сейчас не имеет значения.

Вася быстро встает. Петя инстинктивно хватается за доску, на противоположном конце которой он сидит, и одновременно упирается ногами в землю. Но это сейчас никого не смешит.

– Я пойду вместо тебя, Таня, к твоей библиотекарше. Все ей сам расскажу, – с предельной торжественностью заявляет Вася. – Это я сам все наделал с твоей книгой, я сам и буду расхлебывать эту кашу.

– Нет, расхлебывать кашу будем вдвоем. Я еще больше во всем виноват! – говорит Петя и тоже вскакивает с доски. Доска с грохотом падает на землю.

– Когда же это было, чтобы я отставал от вас? – басит Коля и тут же переходит на то место, где уже стоят его товарищи.

– За это вам большое спасибо, мальчики, – благодарит Таня. – Но я одна пойду к Людмиле Александровне. И сама за все отвечу.

Наташа обижается:

– По крайней мере, ты могла бы сказать: «Вдвоем за все ответим!» Мальчиков можно оставить в покое, без них обойдемся, но я тебя не брошу.

– И мы ее не бросим в беде! – все в том же приподнятом тоне заявляет Вася. – На любую пытку пойдем вместе.

– Даже в Каноссу, – поддерживает товарища Петя.

– Положим головы на плаху! – восклицает в тон друзьям Коля.

– Ну, раз пошли исторические примеры, – говорит спокойно Володя, – так и мы с Виктором присоединяемся к вам: взойдем со всеми на эшафот. И Маришку возьмем с собой.

Маришка, успевшая задремать, пока происходили все эти разговоры, услыхав, что о ней говорят, вскакивает и начинает лаять, сама не зная, на кого и за что.

«Закрыть футбол!»

О красном уголке домоуправления прохладно, пахнет недавно выбеленными стенами. И от цементного пола, который Тихон Максимович поливает несколько раз в день, тоже тянет свежестью. Зайдешь сюда и не хочется уходить: в квартирах – душно, во дворе – жарко, даже в тени нет опасения от духоты…

У шкафа с книгами стоит Людмила Александровна и беседует с читателями.

– Людмила Александровна, здравствуйте! – Антон Яковлевич пожимает руку старой библиотекарше. – Выручайте, Людмила Александровна!

– Выручу, Антон Яковлевич, обязательно выручу! – отвечает Людмила Александровна и тут же берет из стопки лежащих на столе книг новенькую брошюру в синем переплете.

– Сегодня достала, специально для вас. Ходила к вам в цех, думала зайдете все-таки, хоть и в отпуску. Нет, говорят, не приходил. Решила тогда принести сюда.

Антон Яковлевич перелистывает брошюру.

– Здесь все есть, все, что вам нужно, – заверяет его библиотекарша. – Ну, что, выручила?

– Очень, Людмила Александровна! Для меня сейчас эта книга – самый дорогой подарок. Все нужные чертежи и расчеты…

Портрет Антона Яковлевича висит в клубе кондитерской фабрики на стенде, среди портретов других изобретателей и рационализаторов. О трех его изобретениях даже писали в газетах. А сейчас подходит к концу работа над новым, четвертым…

Антон Яковлевич еще раз крепко пожимает руку библиотекарше.

– Очень выручили вы меня, Людмила Александровна. Так выручили…

И, отойдя в сторону, он садится, кладет книгу на колени, разворачивает вкладыш с чертежом и склоняется над ним.

В углу за отдельным столиком сидит и подсчитывает на счетах управляющий домами Иван Кузьмич. Он толст и грузен, но, несмотря на это, очень подвижен. Ребята гордятся своим управдомом – без него ничего не обходится. Если ремонтируется крыша, он обязательно поднимается на крышу, чтобы проверить, так ли все делается, как надо, Осенью истопники ремонтируют котлы – он заглянет и под котел и все радиаторы осмотрит. А однажды лопнула водопроводная труба – он даже прыгнул в траншею, осмотрел трубы и потом сам, без посторонней помощи, оттуда выбрался.

– А мне ничего не припасли, Людмила Александровна? – спрашивает он, глядя на библиотекаршу, и, чтобы не сбиться со счета, держит короткий и толстый указательный палец на бумажке.

– Как же, есть для вас пятая книжка журнала. Окончание романа, который вам понравился.

Иван Кузьмич отодвигает от себя счеты, с трудом приподнимается со стула, но, став на ноги, с удивительной легкостью, быстрыми мелкими шажками спешит к столу, где Людмила Александровна меняет книги.

Открывается дверь. В помещение красного уголка входит Анастасия Ивановна. За руку она ведет худенькую смуглую девочку с двумя короткими выгоревшими на солнце беленькими косичками.

– Садитесь, Анастасия Ивановна, вот здесь, – говорит Антон Яковлевич, отодвигаясь на самый край скамьи и освобождая место для вновь пришедших. – И Людочка тут поместится.

Анастасия Ивановна садится рядом с Антоном Яковлевичем, по другую сторону от себя сажает внучку.

– Вы уж меня извините, Антон Яковлевич, что побеспокоила вас. Но столько набегалась за день – ноги не держат… Папа и мама нашего Коленьки, как вы знаете, уехали на экскурсию по Волго-Донскому каналу. Вчера получила от них письмо. Уже подъезжают к Ростову. Пишут – красота необыкновенная!

Анастасия Ивановна туже завязывает под подбородком черный с красными цветочками платок, и в голосе ее неожиданно появляются обидчивые интонации:

– Да, им хорошо красотами любоваться. Я сама бы не отказалась. А Людочку на меня бросили, все мне самой приходится делать. А тут еще Николай…

Антон Яковлевич лукаво подмигивает Людочке и, встретив ответный понимающий взгляд, весело говорит:

– Но на кого же бросили? На вас же, Анастасия Ивановна. Знали, на кого бросали

Анастасия Ивановна улыбается.

– Знали-то знали. Только, много забот с ними, поверьте мне. Когда колина мама уезжала, она мне сказала. «Вот, бабушка, на Коле одна пара ботинок, а там, в шкафу – вторая пара, новенькая. Так вы бабушка, новенькие дадите ему надеть только на вечер в школе, когда занятия окончатся». Занятия еще не закончились, а ботинки уже…

– Кончились? – смеясь, перебивает Антон Яковлевич.

– И одна и вторая пара. Сначала старые ботинки вдребезги. Дала новые. А вчера пришел, на эти новые ботинки страшно смотреть: подметки неизвестно даже на чем держатся. Спрашиваю – чем это? Футболом, говорит.

– Да, тут и спрашивать нечего. И, главное, – не с кого.

– Я в мастерскую – не берут в ремонт. Купила еще одну пару. Но где же конец? Где конец, Антон Яковлевич? А все из-за футбола этого.

Анастасия Ивановна чуть-чуть распускает завязанный слишком туго узел платка и громко заявляет:

– Если уже без футбола этого нельзя обойтись, тогда пусть придумают какую-нибудь железную обувь.

И оглядывается по сторонам на стоящих поблизости родителей: должен же, наконец, кто-нибудь понять ее, если для Антона Яковлевича это все только шуточки. Потом, заметив, что Людмила Александровна уже освободилась, направляется к ней.

Женщины здороваются за руку.

– Все смотрю на вас, Людмила Александровна, и любуюсь – говорит Анастасия Ивановна, присаживаясь на стул и одновременно протягивая книги. – Не бывает у вас плохого настроения, наверное!

– Не бывает никогда, – смеется библиотекарша и, близоруко щурясь, разглядывает самодельные обложки из цветной глянцевитой бумаги на возвращенных книгах. – И я смотрю на вас, Анастасия Ивановна, и тоже любуюсь. Самая вы аккуратная, самая примерная читательница.

– Книгу я уважаю, – польщенная похвалой, отвечает старуха. – Она мне лучший друг. А с другом надо поступать по-дружески.

Людочка стоит, не шелохнувшись, и молчит. Ей очень приятно, что две такие уважаемые женщины хвалят друг друга. Потом она тихонько дергает бабушку за рукав.

– Бабушка, ты мне обещала…

– Обещала. Помню. Вот мы и попросим сейчас Людмилу Александровну дать нам «Колобок».

Вдруг лицо бабушки хмурится.

– А самое главное – подберите что-нибудь для нашего Николая. Не загонишь его домой. Все с мячом бегает. Одна надежда – интересная книга.

Людмила Александровна задумывается, но очень ненадолго.

– Есть, есть у меня для него такая. Все футболы забудет. «Остров дружбы» называется. Я ее дала Тане немного подклеить, истрепали ее порядком молодые читатели.

Людочка внимательно прислушивается к разговору. Потом снова тихонько дергает бабушку за рукав.

– Бабушка, хочешь я побегу, приведу Таню.

– Найдешь? – с сомнением спрашивает Анастасия Ивановна.

– Найду. Когда я кого-нибудь ищу – всегда нахожу.

Боясь, что ей могут запретить такие интересные поиски, она быстро бежит к двери. Но не успевает сделать трех-четырех шагов, как дверь сама раскрывается и на пороге появляются Таня и Наташа.

Людочка буквально застывает на месте. Но проходит один только миг, и она с радостным криком бросается навстречу девочкам:

– Таня, Танечка! Ты нам очень нужна! Ты подклеила «Остров дружбы»?

– Ну-ка, Таня, дай нам сюда «Остров дружбы», – говорит и Анастасия Ивановна, завидев вошедших. – Что это за книга такая?

Таня резко поворачивается к Анастасии Ивановне и инстинктивно прячет книгу за спину. Атака последовала совсем не с той стороны, откуда можно было ожидать. Случилось самое ужасное. Другое дело – подождать, пока все обменяют свои книги и уйдут из красного уголка. Тогда и поговорить с Людмилой Александровной. С ней одной! Тоже очень стыдно, но она поймет. А сейчас что получилось? Отдавать такую книгу при Анастасии Ивановне, при Антоне Яковлевиче, при Иване Кузьмиче… И, главное, – при Людочке. Такой пример маленькому читателю!..

Наташа зло смотрит на Люду. Неужели ей понадобилась эта книга? Что она поймет в ней? Сейчас родители уехали, и эта девчонка буквально что хочет, то к делает. У них теперь все наоборот: уже не Люда – бабушкина внучка, а скорее Анастасия Ивановна – внучкина бабушка.

– Здравствуйте, Людмила Александровна! – говорит Таня, и ей самой удивительно, почему, у нее такой твердый и решительный голос. Она думала, будет совсем иначе. – Людмила Александровна, я не могу сейчас вам вернуть книгу.

– Знаю, знаю, что ты скажешь, – смеется старая библиотекарша. – Еще не все сто пятьдесят мальчиков вашего дома прочли ее! Так ведь?

Этот смех сразу отнимает у Тани всю твердость и решительность. Как тяжело говорить такой женщине неприятные вещи! Но сказать надо. И, снова набравшись духу, Таня произносит:

– Я не могу вернуть… Пока не найду новую…

Людмила Александровна настораживается.

– Ты ее потеряла? Ее нет у тебя?..

– А книга нам очень нужна! – вмешивается в разговор Анастасия Ивановна. – Пусть хоть немного передохнут ботинки у Коли.

Наташа терпеть не может неопределенных положений, вроде того, которое создалось сейчас. Она выхватывает из-за спины подруги облитую тушью книгу и кладет ее на стол.

– Вот, Людмила Александровна. Вот он – «Остров дружбы». Только видите, что с ним?

– Боже мой! Так изуродовать книгу! – ужасается Анастасия Ивановна.

Придвигается к столу и Антон Яковлевич.

– Чистая работа! – говорит он. – Кто же это так постарался?

Даже Иван Кузьмич, снова усевшийся за свои счеты, поворачивается на скрипящем стуле, прислушиваясь к разговору, И мужчина в синем костюме откладывает в сторону журнал, берет в руки «Остров дружбы», но сейчас же бросает его и вытирает пальцы платком. И молодая женщина, сидящая за столом в ожидании своей очереди к Людмиле Александровне, быстро отодвигается от упавшей рядом с ней книги. И дворник Тихон Максимович, пришедший поговорить с управдомом насчет покупки лопат, забывает о цели своего посещения, а вместо этого берет со стола книгу и начинает ее перелистывать.

Людмила Александровна смотрит на Таню и спрашивает:

– Как же это так?

– Сама не знаю как. Нечаянно разлила тушь…

– Может это твоя собака набедокурила? – продолжает допытываться библиотекарша.

– Нет, я сама, – отвечает Таня, и голос ее внезапно срывается.

Наташа вне себя. Это невозможно, что Таня только говорит! Все на себя взяла. Мальчики гоняли свой мяч, а она за всех в ответе. И Наташа не выдерживает:

– Людмила Александровна! Не верьте ей, ни одному слову не верьте! Вовсе не она пролила тушь. И не собака.

Людмила Александровна кладет руку на наташино плечо.

– Подожди, не горячись, Наташа. Успокойся. Не Таня, не собака, а кто же?

– Я совсем не горячусь, а только очень волнуюсь. Но все равно хочу сказать. Таня дала мальчикам книгу, мальчики играли в футбол, мяч попал в сумку, там была баночка с тушью, баночка разбилась…

– Все понятно, – говорит Людмила Александровна. – Баночка разбилась, тушь пролилась на книгу, и книга испорчена.

– Да, все так именно и было.

– Какие же это мальчики так играли? – спрашивает Анастасия Ивановна, сурово морща лоб.

– Вася так ударил, – отвечает Наташа.

– Вася? А Коля там тоже был? – снова спрашивает бабушка.

– Коля тоже был. Они же всегда втроем всюду бывают, – произносит с неумолимой правдивостью Наташа.

Людмила Александровна берет со стола злополучную книгу и кладет ее на нижнюю полку шкафа. Потом обращается к Тане:

– Я слышу имена Васи, Коли… Они все это наделали. Но почему же ты решила взять их вину на себя?

– Они очень переживают.

– Очень, – подтверждает и Наташа.

– И Вася тоже переживает? – удивляется Антон Яковлевич.

– И Вася. Он так и сказал Тане: «Не бросим тебя в беде. Пойдем на плаху вместе с тобой». А Коля сказал даже: «Пойдем в Каноссу».

– Что это еще за Каносса? – возмущается бабушка. – Ни в какую Каноссу я его не пущу! И в футбол он у меня больше играть не будет! Пока папа с мамой не приедут. Пусть тогда сами разбираются. Чтобы такое сделать с книгой! Ботинки у него на ногах горят, стекла в чужих окнах бьет, девочку мячом с ног свалил, за цветы меня оштрафовали. Два раза ему разбили нос, а сколько и кому он разбил носов – даже не упомню. И все это я терпела. Но за книгу – не прощу!

– Я своему Валентину сколько говорю, – перенимает эстафету мужчина в синем костюме, – играй в волейбол, в баскетбол, в любой «бол», но только не в футбол! Выслушает – и опять за свое.

Молодая женщина горячо говорит:

– У меня нет мальчика. У меня две девочки. Но я не решаюсь их выпускать во двор. Ведь у наших футболистов нет площадки, они бегают по всему двору и всех сбивают с ног.

– Что же, прикажете им стадион «Динамо» тут построить? – сердится Иван Кузьмич.

– Все цветы во дворе вытоптали, стекла бьют, – напоминает дворник. – Деревья мы посадили, огородили их. Так сначала сломали ограду, теперь до деревьев добрались. Ну, хорошо. Скажем, ограду можно отлить из чугуна. А деревья – они ведь так деревянными и остаются. Их чугунными не сделаешь!

– Один только выход, – решительно говорит Анастасия Ивановна. – Другого выхода нет. Закрыть надо футбол! И все! Пусть, что хотят, то и делают!

– Значит, пусть гуляют наши мальчики парами, за ручки, и поклоны друг другу отвешивают? Так, Анастасия Ивановна? – уже серьезно спрашивает Антон Яковлевич. – Нет, футбол очень полезная игра.

– Не знаю. Нас у матери было четыре дочки и четыре сына. И никто тогда не слыхал про футбол. Я не говорю про девочек, но и братья мои – Иван, Порфирий, Федор и Никанор – и те без футбола прекрасно обходились. И ничего – выросли все здоровые, крепкие.

– А вот я, когда молодым был, много играл в футбол, – вдруг мечтательно говорит Иван Кузьмич, громко ударяя костяшками счетов.

– И глаза его, всегда по-деловому строгие, при одном этом воспоминании становятся мягче и светлее.

Людочка смотрит на грузного управдома и думает, какой же большой мяч нужен был ему! Наверное, как два колиных. Или даже три.

Иван Кузьмич еще раз откидывает костяшки на счетах, прикладывает пресс к бумаге, захлопывает тетрадь и встает.

– Сам бы сейчас побегал, – продолжает он, – только возраст уже не тот.

Тихон Максимович поддерживает:

– Побегать, конечно, им надо. Годы такие…

– Надо им купить настольный футбол и пусть играют, – предлагает молодая женщина. – Интерес тот же и никакой опасности для моих девочек.

– Нет, это не то, – возражает мужчина в синем костюме. – Надо направить интересы мальчиков в другую сторону.

Людмила Александровна смотрит попеременно на каждого говорящего, и очки ее по-боевому сверкают. Потом, указывая на Таню и Наташу она говорит:

– Вот стоят девочки. Спросите их, может ли что-нибудь заменить мальчикам футбол?

Таня отрицательно качает головой. Наташа, вспомнив Васю, Колю, Петю и маленького Виктора, решительно заявляет:

– У них вся жизнь в этом.

Людмила Александровна торжествует:

– Вы слышите?! Вся жизнь в этом! Ну, вся-не вся, конечна, а все же зачем нам, старикам, портить жизнь мальчикам? Зачем заменять футбол чем-то другим? Помочь надо вашим детям, вот что!

– Детям помочь хотите, – обижается Анастасия Ивановна, – а родителям – не хотите? И то, что они с книгой сделали – быстро забыли?

Антон Яковлевич аккуратно ставит на полку книгу, которую просматривал до этого, и говорит:

– Это очень долгий спор, Анастасия Ивановна. И все равно нам с вами никто не позволит закрыть футбол. А вот подумать, как сделать, чтобы зеленели деревья и цвели цветы без всяких оград, как обезопасить стекла, как уберечь маленьких девочек и как доставить радость мальчикам – это наше дело.

Антон Яковлевич хочет сказать еще что-то такое, что должно заставить даже Анастасию Ивановну поверить в привлекательную силу футбола для ребят. Но его слова перерывает звон разбитого стекла. На пол, на подоконник, на дворника, стоящего у окна, на стол с комплектом старых газет летят крупные и мелкие кусочки стекла. Все поворачиваются и видят в окне большую бесформенную дыру.