Текст книги "Сравнительное Богословие. Книга 4, часть III"

Автор книги: (ВП СССР) Внутренний Предиктор СССР

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц)

Составление текста Корана

Третьего «праведного» халифа Усмана помнят прежде всего за утверждение единого текста Корана. Мухаммад проповедовал устно. Откровения за ним записывали разные люди, в первую очередь – личные писцы пророка Зайд ибн Сабит и Убайй ибн Кааб, Абу Бакр и Али ибн Абу Талиб, наместник Басры и Куфы Абу Мусса ал-Ашари, жёны Мухаммада Аиша и Умм Салама и многие другие.

Практически все исследователи признают, что при этом неизбежно накапливались не только разночтения, но в текстах встречались и прямые противоречия. Именно Усман приказал составить единый список. Но не только Усману принадлежит идея составления письменного сводного текста «Священного писания». При первом халифе, Абу Бакре, когда многие сахабы (сподвижники Мухаммада), знавшие Коран практически наизусть, погибали на полях сражений, была начата работа по составлению письменного сводного текста Корана. Некоторое время эту работу возглавляла одна из жён пророка, дочь халифа Омара – Хафса. Но ключевую роль в этой работе играл Зайд ибн Сабит – «знаток Корана», как его называли.

Ему было поручено возглавить специальную комиссию по записям Корана при Усмане То есть Зайд стал по должности – главным (но не единственным) цензором всех попадавших в его распоряжение записей устных речей Мухаммада. Актуальность такой редакторско-цензорской работы объясняли быстрым расширением халифата, включением в его состав новых земель, нуждавшихся в пропаганде учения Корана.

Действительно, с этого момента исторический ислам, как вторичное понимание людьми ислама Мухаммада, стал пропагандироваться как новейшая передовая религиозная система, в первую очередь альтернативная иудаизму, “христианству” и зороастризму. У существовавших до ислама религиозных систем обязательно были свои «Священные писания», с помощью которых велось управление толпами верующих. Не желая отставать от своих предшественников, первые руководители разросшейся до размера империи мусульманской общины – решили создать своё «Священное писание» – чем самым поставили исторический ислам в примерно равное положение с его крупнейшими предшественниками.

Это так, поскольку в ведически знахарской культуре, которую представляют библейское христианство и иудаизм со всем их «Священным» наследием – принято искать истину в «Священном писании» (прежде всего) а затем уже у пастырей в преданиях. Убери «Священное писание», институт пастырства и авторитет преданий и любая крупнейшая вера (которая к тому же защищает себя разнообразными инквизициями…) развалится, поскольку она больше ни на чём не держится – кроме эгрегора-«Бога», которому нужна вера в «Него» преданной толпы. А поэтому без веры толпы и эгрегор-«Бог» начнёт чахнуть. Как только работа над “исламским” «Священным писанием» была завершена (а может быть и чуть раньше: особого значения это не имеет) – ислам Мухаммада (вера Богу, обоюдосторонняя связь с Богом, получение Истины Свыше в том числе и с помощью Различения, данного Мухаммаду по нравственности) превратился в следующую по хронологии развития глобальной цивилизации разновидность религии идеалистического атеизма ведически-знахарской культуры. Истину стали искать в «Священном писании», предав забвению многие навыки жизни, которыми владел Мухаммад с Божией помощью и пытался научить им людей (прежде всего своих близких и друзей), часть из которых стали халифами. Жизнь же свою те, кто назвали себя мусульманами, стали строить согласно ритуально-обрядовой стороне религии [clxxiii]

[Закрыть] – с опорой на основные понятые ими (так как они поняли) положения, записанные в «Священном писании». Но то же самое делают и иудеи и “христиане” на базе своих писаний. Всё это – разновидности ведически-знахарской культуры, которая отлична не только от культуры пророка Мухаммада, но и от коранической культуры, поскольку последняя (если правильно понять даже прошедшие цензуру записи Корана) не является разновидностью ведически-знахарской культуры.

Коран не следовало “обрезать” и “облагораживать” цензурой. Нужно было собрать все записи и назвать их «культурное наследие пророка Мухаммада», а не «Священный Коран».[clxxiv]

[Закрыть] Мухаммад, будучи проводником истинного ислама[clxxv]

[Закрыть] (религии предавшихся Богу ханифов),[clxxvi]

[Закрыть] никак не мог завещать людям обожествление своих слов. Тем более он не мог рекомендовать черпать Истину лишь из Корана. Религию предавшихся Богу ханифов Мухаммад не сумел передать своим последователям. Скорее всего психика всех людей, допущенных к канонизации Корана, была замкнута на стереотипы ведически-знахарской культуры (в данном случае стереотипов культуры Аравийского полуострова). К тому же, столкнувшись с проблемами управления огромным халифатом, они во-первых, внутренне испугались менять стереотипы взаимоотношений людей (как сказано в Коране: жить общиной равных): управлять по-старому было удобнее. Поэтому-то «власть имеющие», возможно, и вошли в негласный сговор, поняв друг друга. И во-вторых, их реальная нравственность, скорее всего, сильно отличалась от реальной нравственности Мухаммада – в сторону злонравия. Поэтому, даже пребывая с пророком (когда он был жив), многие из них уже тогда соблазнились лёгкой победой над противниками и властью, которую они получили благодаря близости к Мухаммаду, которому помогал Бог. Но, даже будучи около него, а тем более потом – они понимали его слова и думали свои мысли отлично от того, как это понимал сам пророк. Поэтому ещё при жизни пророка сложился эгрегор исторического ислама – параллельно эгрегору ислама Мухаммада. А последователи Мухаммада почти все решили, что сохранить свою власть им будет гораздо легче с помощью управления халифатом по стереотипам ведически-знахарской культуры. Прежде всего в «исламе» появилось своё «Священное писание», потом началась «борьба с неверными» – даже в пределах самого ислама на основе раскола (чем не инквизиция?), а за сомнения в богооткровенности всего Корана просто убивали как «неверных». Потом появились и государственные религиозные институты, правда с неярко выраженной системой «священнослужителей» и толкователей (как это имеет место в “христианстве” и иудаизме).

Даже на базе таких рассуждений можно сделать вывод, что Коран во-первых, не является полным собранием «культурного наследия Мухаммада», что плохо и во-вторых записи слов Мухаммада разных людей в разные времена могли содержать в себе неточности, связанные с проблемами личностного понимания слов Мухаммада этими людьми. Некоторый анализ содержания Корана мы сделаем чуть позже. Вернёмся ко времени его составления.

Интересно, что основной цензор Корана, личный секретарь пророка, Зайд, будучи коренным мединцем, ещё при жизни пророка записывал аяты. Однако, он также известен тем, что по приказу пророка выучил сирийский (арамейский) язык для того, чтобы общаться с иудеями и “христианами” – носителями этого языка.

Но иудеи и “христиане” были не только носителями языка: они были и носителями культуры (концепции) – вещественной и духовной – в первую очередь духа библейской культуры. Поэтому они не могли не оказывать “ответного” влияния на Зайда при его личном общении с ними.[clxxvii]

[Закрыть] Сам же Мухаммад арамейского не знал, но общался с библейцами через своего личного секретаря. Влияние духа библейской культуры на тексты некоторых аятов Корана по вполне определённым темам, а также на алгоримтику его составления (что оставить, а что убрать, и как расположить) ощущается.

Работа по сведению текстов Корана в каноны (свод положений, имеющих догматический характер и считающихся «Священными») была завершена между 650 и 652 гг. (через 20 лет после смерти пророка). Копии сводного текста были разосланы в различные центры халифата. Мусульмане считают Коран «несотворённым словом Бога, копией предвечной Скрижали, хранящейся на небесах, записанной до сотворения мира, и, следовательно, непреложной ни в своей форме, ни в содержании». Такому догматизированию и возведению в степень святости противоречит хотя бы цензура зайдовско-усмановской администрации, после чего текст канонического Корана никак не мог быть «копией предвечной Скрижали…».

К 651 году главный цензор наследия Мухаммада, Зайд, приказал составить единый список имеющихся текстов. Все имеющиеся рукописи были собраны в Медине и сверены с записями Зайда, после чего на основе этой сверки составили единый текст Корана. Прочие же тексты сожгли [clxxviii]

[Закрыть], под предлогом, чтобы не возникало оснований для разночтений и споров. Но, как мы уже знаем, если люди по своему психологическому строю тяготеют к спорам и вражде, то основания всегда найдутся: так зайдовско-османовское «единство» Корана не спасло мусульман от последующих разногласий и вражды, имея один Коран на всех как «Священное писание».

Сожжение всех коранических списков, кроме мединского, вызвало справедливое недовольство таким самоуправством части мусульман: мешали усмановской администрации многие уничтоженные высказывания пророка и люди это чувствовали. Они считали, что Усман совершил самоуправство недостойное преемника пророка. И были правы в этом. Кроме того халиф зачем-то изменил молитвенный ритуал, что часть общины расценила как «возврат к джахилийе» (языческому невежеству). Хоть ритуалы и не имеют такого значения как тексты Корана, но возникает вопрос: зачем было Усману (Осману) лезть на рожон и менять ритуал? Кто его к этому подталкивал и зачем? Рядовые мусульмане чувствовали неладное, видимо бессознательно соотнося в совей психике духовное наследие Мухаммада, которому они успели приобщиться, и деяния третьего «праведного» халифа. В апреле 656 года недовольные мусульмане из Куфы, Басры и Египта численностью около 500 чел. расположились лагерем протеста у ворот Медины. Осман пошёл на некоторые кадровые уступки, одновременно лицемеря, изображая «первого из равных» (так называли халифов, обязанных поддерживать общину). Однако, в руки египтян «случайно»[clxxix]

[Закрыть] попало письмо халифа, в котором он приказывал египетскому наместнику казнить смутьянов по их возвращении (такие вот двойные стандарты). Начался бунт, в ходе которого дом халифа Усмана был окружён и он был убит. Кровь пролилась на Коран – указывая людям основную причину такого насильственного пресечения его жизни.

Ещё много крови прольётся вследствие усмановско-зейдовского подхода к наследию Мухаммада: они породили ещё один мировой идол «Священного писания» (к уже имеющимся), обращаясь к которому мусульмане, их руководители и подстрекатели прольют реки крови. В то время как руководители других конфессий будут в свою очередь проливать реки крови, обращаясь к своим идолам. Но обладатели Корана виновны более других. Коран, несмотря на искажения и цензуру, содержит достаточно информации от Бога, чтобы остановить бессмысленную мировую резню, нужно только внимательно читать, без одержимости эгрегором исторически сложившегося ислама:

Коран 3

64 Скажи: "О обладатели писания! Приходите к слову, равному для нас и для вас [clxxx]

[Закрыть], чтобы нам не поклоняться никому, кроме Бога, и ничего не придавать Ему в сотоварищи, и чтобы одним из нас не обращать других в господ, помимо Бога [clxxxi]

[Закрыть]. Если же они отвернутся, то скажите: «Засвидетельствуйте, что мы – предавшиеся».

Относительность «чистоты» Корана

Записи всего того, что изрёк Мухаммад, и что он почитал «ниспосланным ему Свыше» для передачи другим людям осуществлялись при его жизни разными людьми, и их новые экземпляры воспроизводились в инициативном порядке. При этом неизбежно возникали искажения как вследствие ошибок памяти слушателей и ошибок переписчиков, так и вследствие различия разных людей в отдании предпочтения темам, освещение которых в Откровении они хотели зафиксировать для себя.

Чуть выше мы сделали вывод, что текст канонического Корана никак не может быть признан «несотворённым словом Бога, копией предвечной Скрижали, хранящейся на небесах, записанной до сотворения мира, и, следовательно, непреложной ни в своей форме, ни в содержании» – как его принято считать в среде последователей культуры исторически сложившегося ислама.

То есть, в системе понятий сравнительного богословия Коран не является Откровением Бога, данным пророку Мухаммаду, свободным от наваждений, попавших в него через психику самого Мухаммада и тех, кто записывал после него аяты и искажений цензоров, возможно, под контролем периферии «мировой закулисы». Коран является сборником высказываний пророка Мухаммада, отобранных цензурой и частично отредактированных цензорами и переводчиками (если речь идёт не об арабском варианте). Но происхождение большинства этих высказываний несомненно имеет источник, находящийся близко к вершине духовного наследия, а получение информации оттуда пророком, несомненно, контролировалось и поддерживалось Свыше – также как и вся деятельность Мухаммада по распространению ислама. При этом часть информации из той, что попала в Коран и считается Откровением, и что действительно говорил Мухаммад – он получил Свыше в попущении Божиим. Другая часть информации, что попала в Коран и считается Откровением – получена Мухаммадом, можно сказать «в чистоте», то есть – не в попущении.

Напомним что общество людей в современной цивилизации движется согласно Божиему Промыслу (Божией Мhры развития)[clxxxii]

[Закрыть]по пути исчерпания Божиего попущения. Движение общества по Божией Мhре развития выбранными самими людьми не всегда праведными средствами (не прямым путём – в терминологии Корана) но всегда к заданной Свыше цели (ближайшая из которых – построение на Земле царства Божиего всеобщей справедливости и благополучия) сопровождается тем, что названная нами часть Божиего Промысла, Божие попущение становится меньше и меньше по мере прохождения этапов исторического развития.

Попущение Божие – часть Божиего Промысла (Божией М hры развития). Попущение Божие – это когда Богом открыта возможность одним субъектам оказать непосредственное или опосредованное воздействие, не укладывающееся в нормы праведных взаимоотношений, на других субъектов, которые сами уклонились от объективной праведности.

К середине VII века цивилизация в религиозном и социальном плане была готова к появлению ислама (покорности Богу) – прямого пути – альтернативы библейскому пути. Единственный из халифов Аравии, кто раньше других вышел на своеобразное (присущее ему лично) понимание этого прямого пути, правильно названного исламом – был пророк Мухаммад. Ему и помог Бог отразить в проповедях его (Мухаммада) ощущение прямого пути (получившего название ислам), вмешиваясь в содержание проповеди в том числе и по «принципу попущения».

Последнее требует пояснения. Понятие «принцип попущения» введён нами для наилучшей передачи нашего понимания – почему Коран содержит в себе наваждения самого Мухаммада. Как мы уже говорили, в Коран вошла богословская информация, которая никак не может быть признана Откровением Свыше – в системе богословских «координат» сравнительного богословия. Но Бог помогал Мухаммаду и в Коране есть много информации, которую можно признать Откровением Свыше. Причём такого количества богословской информации, которую можно отнести к Откровению – нет ни в одном «Священном писании», составленном до Корана. Поэтому можно считать, что часть информации, вошедшая в Коран, которая была записана со слов Мухаммада – последний (то есть пророк Мухаммад) получил в попущении Божием. То есть, Бог, задавая Мhру-Предопределение развития цивилизации, как бы постановил: «пустьпророческая проповедь в 7 веке будет именно такой, как её сможет декларировать Мухаммад, до большего люди ещё нравственно не доросли, но Мы заложим в проповедь и то, что даст людям возможность развиваться по прямому пути – если люди смогут извлечь из проповеди эти зёрна Истины – а если не извлекут, то ислам станет лишь красивой вывеской на очередной системе идеалистического атеизма [clxxxiii]

[Закрыть], которая выполнит свою миссию по “программе-минимум”(станет на долгие века альтернативой библейскому беспределу, не дав последнему захватить весь мир)».

В этом – тоже состоит Милость Божия: внимательно снисходить к мере развития и понимания людей в каждый исторический период, чтобы периодически разговаривать с людьми на понятном им языке пророчеств [clxxxiv]

[Закрыть], напоминая о Своей Милости и об обязанностях людей. «Богу принадлежит то, что в небесах, и то, что на земле. Он прощает, кому захочет, и наказывает, кого захочет [clxxxv]

[Закрыть]. Бог – прощающий, милостивый!» (Коран 3:129).

В результате такого решения Свыше Мухаммад в 610 году «встретился» с Джибраилом – ангелом Божиим, но не с Богом (последнее признано всеми мусульманами совершенно справедливо).

Называя Коран «копией предвечной Скрижали, хранящейся на небесах», мусульмане, скорее всего, правы лишь в одном: Мухаммад в своей проповеди действительно руководствовался информацией, хранящейся в эгрегоре, названном «копией предвечной Скрижали, хранящейся на небесах» – а “записи” в этой «Скрижали»-эгрегора соответствуют мере понимания праведников, бывших до Мухаммада одной и той же информации от Бога, которая была когда-то (в начале этой цивилизации либо раньше [clxxxvi]

[Закрыть] – особого значения не имеет) Предопределена Промыслом Божиим всем людям для Жизни согласно прямому пути. То есть, на основе мыследеятельности всех, кто и перечислен в Коране как предшествующие «ханифы», сложился общий эгрегор (а может быть и несколько взимиовложенных и взаимодополняющих друг друга), доступ в который был открыт лишь праведникам типа Мухаммада и его предшественников – для периодического напоминания людям о Боге и прямом пути пока цивилизация находилась в “младенческом” возрасте:

Коран 2

136 Скажите: "Мы уверовали в Бога и в то, что ниспослано нам, и что ниспослано Аврааму, Исмаилу, Исааку, Иакову и коленам, и что было даровано Моисею и Иисусу, и что было даровано пророками от Господа их. Мы не различаем между кем-либо из них, и Ему предаемся".

Но ведь «то, что ниспослано нам, и что ниспослано Аврааму, Исмаилу, Исааку, Иакову и коленам, и что было даровано Моисею и Иисусу, и что было даровано пророками от Господа их» – источник этого не сам Бог непосредственно, а информации, к которой допускаются пророки. Но одна и та же информация, проходя через психику каждого последующего пророка, да ещё в конкретное историческое время – преломлялась через психику пророков таким образом, чтобы она была наиболее понятна и востребована людьми в конкретных ситуациях, когда она излагалась: давать общую теорию «абсолютного богословия» было бесполезно в неграмотные массы людей с нечеловечными типами психики [clxxxvii]

[Закрыть]. Именно поэтому Бог Своим прямым вмешательством всячески поддерживал и направлял деятельность праведных пророков (возможно не вмешиваясь, либо не сильно вмешиваясь в излагаемую ими трансляцию эгрегориальной информации, доступ в которую Он обеспечил) даже если у них и были некоторые психологические отклонения – вполне соответствующие периоду развития общества, мере понимания людей, стереотипам восприятия богословских вопросов в регионах, где появлялся пророк.

Поэтому в Коране множество информации о Боге типа:

Коран 2

137 А если они уверовали в подобное тому, во что вы веровали, то они уже нашли прямой путь; если же они отвратились, то они ведь в расколе, и Бог избавит тебя от них: Он ведь – слышащий, знающий.

Но информация о Боге не обязательно ниспослана «прямо сейчас (в момент проповеди) напрямую от Бога»: Как известно (Коран 25:2) Бог всё предусмотрел заранее в Своём Промысле-Предопределении и Он отзывается незамедлительно на мысли и молитвы людей, и это Он тоже предусмотрел в Промысле: Он ведь – слышащий, знающий.

Поэтому приписывать Богу все несообразности информации Корана Мирозданию [clxxxviii]

[Закрыть] (на некоторые из которых мы укажем чуть позже), которые попали в него как от праведного пророчества Мухаммада, так и от других людей – не следует. Бог попустил эти несообразности, но не Он их источник.

Первый источник несообразностей, попавших в Коран от имени Бога – «чистота» информации самого эгрегора, условно названного «Джибраил» – то, как поняли и мыслили предшественники Мухаммада, все праведники до него имеющие возможность доступа к одной и той же информации от Бога, которая была когда-то (в начале этой цивилизации либо раньше – особого значения не имеет) Предопределена Промыслом Божиим всем людям для Жизни согласно прямому пути.

Второй источник несообразностей Корана, которые поданы от имени Бога – психические изъяны самого Мухаммада (издержки правильного восприятия информации из эгрегора «Джибраила» и, возможно, от Бога непосредственно). О такого рода попущении Бога ошибкам добрых и благонамеренных людей (к числу которых принадлежал пророк) говорится в Коране:

Коран 42

24 Или они скажут: «Измыслил он на Бога ложь!» Поистине, если бы пожелал Бог, Он наложил бы печать на твое сердце, и стер бы Бог ложь и утвердил бы истину Своими словесами [clxxxix]

[Закрыть]; ведь Он знает про то, что в груди!

25 Он – тот, кто принимает покаяние Своих рабов, прощает злые деяния и знает то, что вы творите.

26 Он отвечает тем, которые уверовали и творили благое, и умножает им Свою милость. А неверные – для них жестокое наказание!

Но в Коран, естественно, попали несообразности не только от Мухаммада. Мухаммад сам ничего не писал.

Третий источник несообразностей (наветов на Бога и Мухаммада) – преломление информации, услышанной людьми из пророчеств Мухаммада через их психику, после чего они записывали уже свои редакции «пророчества»: то, как они поняли Мухаммада. Могут быть возражения, что несколько людей записали за пророком одно и то же. На это можно ответить: почти все, кто записывал за Мухаммадом по своей праведности ему, скорее всего, уступали. Кроме того, благонамеренные последователи Мухаммада могли находиться примерно на одной степени духовно-нравственного развития и поэтому понимать сказанное пророком могли вполне единообразно. Всё не единообразно понятое (то есть отличное от множества одинаковых записей аятов и даже сур) – могли уничтожить цензоры, как сомнительное, поскольку оно не было растиражировано большинством записчиков. Но как раз-то единичные записи проповедей Мухаммада, отличные от много раз повторяемых разными псицами – могли содержать в себе большее приближение к тем смыслам, которые имел в виду Мухаммад (но могли быть и более ошибочными). Это так, потому что отдельные писцы могли выделяться из общего числа последователей своей более высокой мерой соответствия понимания сказанного и того, что имел в виду Мухаммад (но и в другую сторону они тоже могли выделяться).

Поэтому четвёртый источник несообразностей (наветов на Бога и самого Мухаммада) это, конечно же, цензоры. Выше мы пришли к такому мнению, о Коране, указав на цензуру усмановско-зайдовской редакции. К цензором, которые преследовали свои корытные цели, искажая и обрезая наследие Мухаммада относятся слова, вошедшие в Коран:

Коран 22

79 Горе же тем, которые пишут писание своими руками, о потом говорят: «Это от Бога», – чтобы купить за это небольшую цену! Горе же им за то, что написали их руки, и горе им за то, что они приобретают!

Но всё же, как мы уже знаем, нашлось немало недовольных после того, как Зайд с Усманом уничтожили все «неугодные» им рукописи Корана. Зачем это было сделано и какой вклад в искажение пророчеств Мухаммада внес Зайд, возможно общавшийся с представителями «мировой закулисы» через иудеев и “христиан”, об этом сейчас трудно судить. Но простые мусульмане учуяли неладное, после чего, как мы уже знаем, начался бунт и Усман был убит.

Вот как описывает процесс составления текстов Корана И.Л.Климович в своей монографии «Книга о Коране, его происхождении и мифологии»:[cxc]

[Закрыть]

«Выполняя поручение халифа, Зейд, судя по преданию, собрал и сличил разрозненные записи, делавшиеся им и другими лицами на плоских костях, камнях, коже, пальмовых листьях, на всём, что использовалось тогда для письма. Кроме того, он стал записывать рассказы современников Мухаммеда, тех, кто помнил, сохранил в своей памяти „откровения Аллаха“. Всё это, заново просмотренное Зейдом и переписанное на отдельных листах – ас-сухуф, составило первую редакцию Корана, которая поступила в распоряжение руководства Халифата при халифах Абу Бекре и Омаре, но не переписывалась, не размножалась.

В условиях проходившей в Халифате политической борьбы слух о составлении Зейдом по поручению халифа Абу-Бекра некоего «чтения», Корана, в основу которых кладутся записи «откровений Аллаха», вызвал, очевидно, появление и других подобных записей и списков. Однако тексты этих записей, как оказалось, не всегда совпадали. Они расходились между собой и с собранными Зейдом как по составу, числу и последовательности глав, так и по существу, по смыслу и полноте входящих в них сообщений. Поскольку распространение среди мусульман, живших на обширной территории, разноречивых списков – «чтений», которым придавалось религиозное и законодательное значение, могло быть чревато не малыми неприятностями, в политических интересах Халифата решено было заменить их одним списком, устраивавшим господствующие круги.

Ему и работавшим под его началом помощникам из числа бывших сохабов – соратников пророка Мухаммеда – было поручено подготовить требовавшийся единый текст. Для этого прежде всего были отобраны все записи «откровений Аллаха», имевшиеся у отдельных лиц. Сличив конфискованные тексты с первой редакцией Корана, подготовленной Зейдом, и приняв или отвергнув ту или другую вновь полученную запись, составители Корана по приказу халифа уничтожили все оригиналы насильно или добровольно собранных текстов.

Полученная в результате этого новая редакция теперь уже зейдовско-османовского текста Корана, переписанная в четырёх экземплярах, была разослана в важнейшие центры Халифата – Мекку, Дамаск, Куфу и Басру. Этот текст стал считаться каноническим.

Зейд ибн Сабит был отмечен ими (Османом и его родственниками, возглавлявшими государственность) весьма щедрым подарком: получил из казны Халифата 100000 дирхемов.

Вскоре, однако, обнаружилось, что утверждённый халифом Османом текст Корана принимался верующими за подлинный текст далеко не везде, не сразу и отнюдь не всеми. Сожжение же по приказу халифа записей также не нашло общей поддержки. Напротив, немалую огласку получили тексты, которые, как оказалось, удалось сохранить нескольким бывшим соратникам пророка. Теперь, после сожжения собранных, многие стали проявлять повышенный интерес к этим текстам. Характерно при этом, что критика разосланной зейдовско-османовской версии шла, если прибегнуть к современной терминологии, снизу, из демократических слоёв.

Заметной фигурой среди подготовивших свой текст Корана и критиковавших зейдовско-османовский список был Абдаллах ибн Мас’уд (ум. ок. 653), человек незаурядной судьбы и несгибаемой воли. В юные годы он был рабом, пасшим стадо курейшитов, затем стал мухаджиром и в битве при Бедре снес саблей голову одному из наиболее ярых противников Мухаммеда – курейшиту Абу Джахлю. Он же ценился как тонкий знаток «откровений Аллаха» и умелый передатчик хадисов [cxci]

[Закрыть], от которого пошло 848 преданий. И не случайно, что этот человек оказался неугодным в Медине, впрочем так же как и его современник, тоже сподвижник пророка, Абу Зарр аль-Гифари, высланный из Сирии, а затем и из Медины за открытое возмущение произволом халифа Османа и его наместника, присвоением ими податей и военной добычи, ростовщичеством [cxcii]

[Закрыть], приобретением богатых домов и доходных садов и стад, раздариванием казны Халифата своим родственникам. Обвиняя приспешников халифа, Абу Зарр, ссылаясь на «откровения Аллаха», обещал им как и их господам, вечное пребывание в адском пламени.

Характерно, что не только тексты, расходившиеся с официальной зейдовско-османовской редакцией Корана, сохранялись века, но и потомки тех, кто сделал эти записи, даже спустя столетия приоткрывали социальные язвы, разъедавшие Халифат в первые десятилетия его существования. Так потомок Ибн Мас’уда, арабский историк Абу-ль-Хасан Али аль-Мас’уди (конец IX в. – 956 или 957), которого называют «Геродотом арабов», писал, что в день убийства халифа Османа (656 г.) только в его личной казне насчитали 150 тысяч динаров и миллион дирхемов. И это как мы уже отмечали, при нищете большинства населения столицы, города пророка!».